Текст книги "Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 2"

Автор книги: Терри Гудкайнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Терри Гудкайнд
Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 2

Глава 27

Беспокойство Ричарда становилось все более сильным. Он ожидал, что на одной из игр ему представится шанс. Но после того как Джегань и Кэлен появились на первом матче джа-ла, прошло уже двенадцать дней, а император не присутствовал больше ни на одной игре.

Ричард едва ли не в панике пытался найти объяснение этому. Он старался не думать о том, что именно Джегань мог сделать с Кэлен, и тем не менее не мог удержать себя, воображая самое худшее.

Сидя прикованным к повозке, окруженный кольцом стражей, Ричард мог сделать очень немного. Несмотря на то, что ему отчаянно хотелось действовать, он должен был оставаться рассудительным и ждать подходящей возможности. Всегда оставался шанс, что удачная возможность может и не подвернуться, и тогда все равно придется рисковать, но делать что-то лишь из отчаяния – неприемлемо и наверняка ничего не даст, разве что, быть может, уничтожит вообще любой шанс на то, что представится эта самая необходимая возможность. Но все же ожидание сводило с ума.

Будучи настолько усталым, каким он был сегодня после матча джа-ла, Ричард хотел лишь одного: прилечь и немного отдохнуть. Но при этом он понимал, что беспокойство не даст ему уснуть, как не давало спать вот уже несколько дней. Однако сон ему был необходим, потому что на следующий день у них самая важная игра – игра, которая, как он надеялся, предоставит ему ту самую возможность, которую он все время искал.

Он поднял глаза, услышав приближение солдата, разносящего вечернюю еду. Будучи таким голодным, как сейчас, получить даже обычные сваренные вкрутую яйца – и то было радостным событием. Солдат, тянувший небольшую тележку, которую всегда использовал для развоза еды, прошел через кольцо охраны игроков-пленников команды Ричарда. Стоявшие на страже лишь бегло взглянули на него. Колеса тележки скрипели в знакомом ритме, пока человек тяжело тащился по трудно проходимой земле. Наконец он остановился перед Ричардом.

– Протяни руки, – сказал он, достал нож и начал ковыряться в своей тележке, кромсая им что-то.

Ричард сделал, как ему было сказано. Человек поднял что-то из тележки и бросил Ричарду. К его удивлению, это оказался здоровенный кусок окорока.

– Что это? Последний ужин перед завтрашней решающей игрой?

Солдат поднял ручки своей тележки.

– Пришло продовольствие. Едят все.

Ричард уставился в спину солдата, когда тот покатил тележку дальше по рядам, чтобы раздать еду остальным игрокам его команды. Неподалеку Джон-Камень, с лицом и телом, разрисованным сетью красных линий, присвистнул от удовольствия, обнаружив, что получил нечто иное, а не вареные яйца. Впервые с момента появления в лагере им давали приличный кусок мяса. Вплоть до сегодняшнего дня они обычно ели лишь яйца. Несколько раз было что-то типа жаркого с редкими мелкими кусочками баранины. Однажды была тушеная говядина.

Ричарду хотелось знать, как это продовольствие оказалось доставлено в лагерь. Ведь предполагалось, что д’харианская армия должна останавливать любой караван с продовольствие и пополнением, направляющийся к армии Ордена. Морить голодом людей Джеганя было единственной реальной возможностью остановить их.

Даже если бы Ричард в последнее время ничем особенно не был обеспокоен, вот этот толстый кусок окорока в его руке представлял собой повод для серьезного нового беспокойства. Он предположил, в качестве единственного разумного объяснения, что отдельному конвою снабжения как-то удалось прорваться сюда. При общем снижении запаса продуктов эта доставка оказалась весьма своевременной.

Древний мир – очень большое пространство. Ричард понимал, что рейды д’харианской армии никоим образом не могли накрыть всю их сельскую местность. С другой стороны, он задумался над тем, не может ли этот кусок окорока, что сейчас в его руках, быть знаком того, что дела у генерала Мейфферта и тех людей, которых он направил на юг, обстоят не очень-то хорошо.

Джон-Камень подобрался поближе к нему, таща за собой свою цепь.

– Рубен! Нам дали окорок! Ну разве это не замечательно?

– Замечательно быть свободным. Хорошо есть, будучи рабом, – это никак не мое представление о замечательном.

Лицо Джона-Камня слегка опечалилось, затем вновь засияло.

– Но, согласись, быть рабом и есть окорок куда лучше, чем быть рабом и есть яйца.

Ричард был не в настроении обсуждать это.

– Думаю, ты прав.

Джон-Камень усмехнулся.

– Я тоже так думаю.

В сгущающихся сумерках они оба были заняты тем, что молча ели. С удовольствием поедая окорок, Ричард должен был признаться себе, что Джон-Камень, разумеется, прав. Он почти забыл, что бывает и другая еда, кроме яиц. И это придаст силы ему и его команде. Которые им наверняка пригодятся.

Джон-Камень, c набитым ртом, пододвинулся еще чуть ближе. Прожевав все и проглотив, он начал слизывать сок с пальцев.

– Послушай, Рубен, разве что-то не так?

Ричард оглядел своего правого ведомого.

– Что ты имеешь в виду?

Джон-Камень отщипнул кусок мяса.

– Ну, ты сегодня явно в упадке.

– Мы победили на пять очков.

Джон-Камень нахмурился.

– Но обычно побеждали с большим счетом.

– Игры становятся все труднее.

Джон-Камень пожал одним плечом.

– Ну если ты так считаешь, Рубен. – Он поразмыслил с минуту, явно не довольный его ответом. – Но мы выиграли с большим счетом у той сильной команды… несколько дней назад. Помнишь? Которые обзывали нас и затеяли потасовку с Брюсом, когда игра еще не началась.

Ричард помнил эту команду. Брюс был его новым левым ведомым, заменившим убитого в той игре, на которой присутствовал Джегань и Кэлен. Ричард поначалу опасался, что солдат регулярной армии Имперского Ордена неохотно будет подыгрывать нападающему-пленнику, но Брюс проявил себя блестяще.

В тот день, о котором говорил Джон-Камень, ведомый из другой команды обзывал солдат регулярной армии, входящих в команду Ричарда, за то, что они прислуживают пленникам. Брюс ответил на оскорбления очень просто: спокойно подошел и сломал тому человеку руку. Драка, которая возникла при этом, была отвратительной, но судья быстро пресек ее.

– Я помню. Ну и что?

– Думаю, они были посильнее, чем сегодняшняя команда, а мы разбили их с перевесом в одиннадцать очков.

– Мы выиграли сегодняшний матч. Вот что главное.

– Но ты говорил, что мы должны крушить всех противников, если намерены сыграть с императорской командой.

Ричард глубоко вздохнул.

– Ты говоришь правильно, Джон-Камень. Это я сам подвел всех.

– Нет, Рубен, ты не подвел нас. – Джон-Камень коротко рассмеялся и хлопнул Ричарда по плечу своей огромной ладонью. – Как ты и сказал, мы победили. А если победим завтра, то будем играть с императорской командой.

На самый крайний случай Ричард предполагал, что Джегань наверняка придет, чтобы наблюдать за игрой своей команды на первенство лагеря. Несомненно, эту игру он пропустить не должен.

Карг сказал Ричарду, что императору известно, что репутация их команды растет. Ричард же был обеспокоен тем, почему Джегань не приходил посмотреть на это сам. В конце концов Ричард решил, что тот специально не хотел заранее составлять мнение о вероятных претендентах на игру с его командой, и поэтому уделит внимание лишь нескольким последним играм, что будут проходить перед финальной игрой.

– Не беспокойся, Джон-Камень. Мы готовы разбить завтрашнюю команду, после чего получим право играть с командой императора.

Джон-Камень ответил Ричарду кривой усмешкой и добавил:

– А затем, когда победим, выберем себе женщин. Змеиное Лицо обещал нам.

Ричард жевал окорок, наблюдая за человеком, которого покрывали рисунки, означающие приращение силы, переплетающиеся с символами агрессии и покорения.

– Есть более важные вещи.

– Может, и так, но какие другие награды могут быть у нас в этой жизни? – Кривая усмешка вновь вернулась на лицо Джона-Камня. – Если мы побеждаем императорскую команду, то получаем женщин.

– А ты не думал, что твоя награда может обернуться ночным кошмаром для выбранной тобой женщины?

Джон-Камень нахмурился и с минуту пристально смотрел на Ричарда. Затем молча вернулся к еде.

– Зачем ты говоришь такое? – сказал он наконец, не в силах сдержать раздражение. – Я никогда не обижу женщину.

Ричард посмотрел на кислое выражение его лица.

– Что ты скажешь о тех женщинах, что постоянно следуют за лагерем?

– О лагерных приживалках? – Джон-Камень, удивленный вопросом, задумчиво почесал плечо. – Большинство из них – отвратительные старые ведьмы.

– Ну если они тебя не интересуют, тогда остаются женщины-пленницы, женщины, которых забрали из собственного дома, оторвали от семьи, от мужа, от детей, от всего, что им было дорого и что они любили, и силой заставили служить в качестве блудниц солдатам, которые, вполне вероятно, те самые, кто вырезал их семью, мужа, детей…

– Ну, я…

– Это те самые женщины, крики и рыдания которых мы часто слышим по ночам.

Джон-Камень отвел взгляд и нехотя взялся за кусок окорока.

– Временами, прислушиваясь к рыданиям тех женщин, я лишаюсь сна.

Ричард посмотрел в просвет между повозками и стоящей вокруг охраной вдаль, на раскинувшийся за ними лагерь. Работы на пандусе не прерывались круглые сутки. Он представил себе, что людям там, наверху, в Народном Дворце, последнем оплоте сопротивления Имперскому Ордену, не остается ничего другого, как ждать вторжения этой орды. Они не способны ничего предпринять. Им негде искать безопасности. Верования, движущие Имперским Орденом, поглощали все человечество.

А здесь, внизу, в военном лагере, люди группами собирались у костров, где готовилась пища. В сгущающихся тенях Ричард мог видеть, как в палатку неподалеку поволокли женщину. Когда-то у нее были свои надежды и мечты о будущем; теперь же, когда Орден устанавливал свое видение мира для человечества, она была всего лишь имуществом или рабом. К палатке уже выстраивалась очередь: победители жаждали своей награды за служение Имперскому Ордену. В конечном счете, несмотря на заявленные великие цели, все было так, как и всегда: жажда власти, желание управлять всеми другими, навязывать им свою волю, и претензии на моральные права, дающие им, как они верят, полномочия отбирать у других все, что хотят.

В других местах Ричард заметил людей, собравшихся, чтобы выпить и поиграть на деньги. Должно быть, караван доставил в лагерь и спиртное. Все это обещало шумную ночь.

И где-то среди этого людского моря находилась Кэлен.

– Ну тогда, – заметил Ричард, – если ты не хочешь быть в компании тех, кто обижает женщин, тебе остаются лагерные приживалки, которые сами не против.

Джон-Камень молча раздумывал некоторое время, потихоньку доедая окорок. Если бы тихая ярость могла резать сталь, Ричард сбросил бы свой ошейник и обязательно сделал бы что-то, чтобы вытащить Кэлен из этого места в другое, безопасное, – в ту безопасность, которая еще оставалась в мире, впадающем в безумие.

– Знаешь, Рубен, у тебя удивительная способность все испортить.

Ричард бросил взгляд на собеседника.

– А ты бы предпочел, чтобы я обманул тебя? Выдумал что-то просто для того, чтобы успокоить твою совесть?

Джон-Камень вздохнул.

– Нет. Но все же…

Ричард решил, что лучше не обескураживать больше своего правого ведомого, иначе в итоге он может повести себя в игре не лучшим образом. А если они проиграют следующий матч, у них не будет шанса сыграть с императорской командой, и тогда Ричарду может не представиться шанс очередной раз увидеть Кэлен.

– Да ладно, ты уже стал знаменитостью, Джон-Камень. Люди начинают аплодировать, когда видят тебя выходящим на поле. Там вполне может оказаться достаточно красивых женщин, стремящихся провести время с таким могучим и статным ведомым из команды-чемпиона.

Наконец Джон-Камень широко улыбнулся.

– Это правда. Мы склонили на свою сторону множество солдат. Люди начинают встречать нас рукоплесканиями. – Он махнул своим окороком в сторону Ричарда. – Ты наш нападающий. У тебя будет выбор из множества красивых женщин, которые сами захотят быть с тобой.

– Есть только одна, которую я хочу.

– И ты думаешь, что она тоже захочет? А что если она не пожелает иметь с тобой дело?

Ричард открыл было рот, но тут же закрыл его. Кэлен не знает его. Если ему представится шанс вырвать ее у Джеганя, что он станет делать, если она примет его за всего лишь какого-то чужака, который хочет просто-напросто увести ее в новый плен? В конце концов, почему бы ей так не думать? Что если она не захочет идти с ним? Что если она будет сопротивляться? Ведь определенно в тот момент у него не будет времени что-то объяснять ей.

Ричард вздохнул. Теперь у него появилась новая причина для беспокойства, не дававшая спать.

Глава 28

Кэлен тихо сидела в затененном месте внутреннего пространства шатра на невысоком кожаном стуле, сложив руки на коленях. Джиллиан, скрестив ноги, сидела на полу неподалеку. Время от времени Кэлен поглядывала на сестер Улисию и Эрминию, старательно сравнивающих книги, которые были ключом к шкатулкам Одена. Они сверяли текст слово за словом, пытаясь найти какие-либо несоответствия.

Группа других пленных сестер, тоже прислуживающих Джеганю, нашли третью книгу в катакомбах под Дворцом Пророков. Так что сестра Улисия и сестра Эрминия получили еще одну копию, которую могли сравнивать с теми двумя книгами, которые у них уже были. Одна из самого Дворца Пророков, которую Джегань заполучил уже очень давно, и одна, которую он нашел в катакомбах города Касска, где захватил при этом сестер Улисию, Цецилию и Эрминию, а с ними и Кэлен.

Каждая из этих книг предположительно являлась копией «Книги сочтенных теней», однако на корешках последних двух значилось «сочтенной тени», и сестры не пришли к согласию по поводу того, существенно это или нет.

Из того, что Кэлен смогла составить из обрывков подслушанных разговоров, она уяснила, что существует лишь единственная достоверная копия «Книги сочтенных теней», остальные четыре – фальшивые. Теперь в распоряжении Джеганя были три из пяти копий. Наложить руку на все пять было из важнейших задач. Судя по тому, что Кэлен уже узнала, существовали люди, чья жизнь была посвящена исключительно этому занятию – поиску книг.

Загадка еще больше усугубилась, когда оказалось, что на корешке книги, найденной в катакомбах под Дворцом Пророков, написано «теней», как это и должно быть по первоначальным сведениям. То есть заголовки книг подсказывали, что первые две лишь фальшивые копии – как Кэлен и сказала, – а последняя, вполне возможно, и есть истинная копия. И тем не менее у сестер все еще не было способа доказать то или иное положение.

Кэлен беспокоило, что ей придется делать, если Джегань потребует, чтобы она установила, является ли последняя найденная книга истинной или фальшивой копией.

Судя по тому, на что сами сестры указали Джеганю, в этих книгах сказано, что для проверки, фальшивая ли копия или истинная, требуется участие Исповедницы. Кэлен удалось подслушать, что именно она и есть та самая Исповедница, но, вместе со всем остальным ее забытым прошлым, она не знала, что означает быть Исповедницей. Она не имела представления, почему считается, что она способна определить, фальшивая это копия или нет. Джегань даже не интересовался, знает она способ определить это или нет; он просто ожидал, что она это сделает.

У первых двух книг сами заголовки были неверными, что и давало ей благовидный повод заявить о них, как о фальшивых. Но с последним экземпляром она так никуда бы не продвинулась, поскольку заголовок книги был правильный, а сам текст проверить она не могла – для этого требовалась магия. К счастью, поскольку Джегань все внимание переключил на Никки, он не потребовал, чтобы Кэлен определила подлинность последнего найденного тома.

Но если он потребует, а Кэлен не сможет дать ответа, который удовлетворит его, расплачиваться придется именно Джиллиан.

До сих пор сестрам не удавалось найти никаких разночтений между тремя копиями. Разумеется, как они уже нерешительно доказывали императору, эти разночтения, даже будучи найденными, тоже ничего не докажут. Все три книги могут быть разными и при этом фальшивыми. И как это узнать? Ведь нет ничего, что говорило бы, что последняя книга, даже если она и отличается от тех двух, и есть настоящая. Наличие различий, внутри и снаружи, не доказывает ровным счетом ничего.

Насколько Кэлен понимала, для единственного реального способа опознать истинную копию требуется иметь все пять копий. Несмотря на свои угрозы и жестокость, Джегань должен был тоже понимать это. Об этом свидетельствовало то, что у него были люди, специально занимающиеся поиском других подобных книг.

Как бы то ни было, император по-прежнему хотел, чтобы книги были проверены на малейшие расхождения, что сестры и осуществляли – слово за словом.

Джегань дал им достаточно времени, чтобы в деталях изучить эти книги. Но хотя он был очень заинтересован заполучить истинную копию «Книги сочтенных теней», пока что гораздо больше его интересовала Никки.

С тех пор как Никки оказалась захвачена в плен, она почти полностью завладела его умом. Он не приводил других женщин к себе в постель и даже перестал посещать матчи джа-ла. И Кэлен казалось, будто он думает, что, если сможет достаточно убедительно показать Никки, как велика его страсть к ней, тогда она поверит в его истинные чувства, и ее вызывающее поведение испарится, поскольку она окажется побеждена.

Никки же только стала еще более отстраненной.

Ее хладнокровное и сдержанное отношение странным образом притягивали Джеганя, но вызывающее поведение провоцировало его на жестокость и насилие и только делало ее тяжелые испытания еще хуже. Кэлен не могла представить, сможет ли она сама, когда настанет ее черед, быть настолько непокорной.

Несколько раз после приступа дикой ярости гнев Джеганя утихал, и тогда он вдруг осознавал, что мог зайти слишком далеко. В таких случаях немедленно приводились сестры, чтобы вернуть Никки к жизни. И все время, пока они отчаянно спасали ее жизнь и занимались лечением, Джегань с беспокойным видом и виноватым взглядом мерил шагами комнату. Позже, после того как ее вылечивали, он вновь давал волю своему негодованию и обвинял Никки в том, что она сама спровоцировала то насилие, которое только что случилось.

Иногда, как, например, предыдущей ночью, он выставлял Кэлен и Джиллиан наружу, во внутреннее пространство шатра, оставляя Никки внутри, чтобы провести ночь с ней вдвоем. Кэлен предполагала, что уединение такого рода было его личным представлением о легкой романтике. Проходя в спальню, Никки бросила быстрый тайный взгляд на Кэлен. Это был взгляд разделенного понимания того, что безумие овладело миром.

Джегань до того потерял голову с тех пор, как вернул Никки назад, что забыл почти про все, от «Книги сочтенных теней» до матчей джа-ла. Кэлен не любила джа-ла, но она отчаянно хотела увидеть человека, которого все называли Рубен. Она знала из ежедневных сообщений, которыми обменивалась стража, что команда Карга до сих пор выигрывала все матчи, но Кэлен хотела увидеть нападающего с нарисованными на нем странными знаками, человека с серыми глазами – человека, который знал ее.

– Вот, смотри, – сказала сестра Улисия, похлопав по странице в одной из книг. – Здесь формула не такая, как в этих двух.

Кэлен наблюдала за их спинами: обе наклонились над столом, сравнивая разложенные перед ними книги. Два громадных телохранителя Джеганя стояли в противоположной части внутреннего пространства шатра, у самого входа, и тоже не спускали глаз с сестер. Двое солдат регулярной армии – специальные стражи Кэлен – похоже, не интересовались сестрами; они следили за Кэлен. Когда та осознала, что именно они разглядывают, то покраснела и прикрыла длинной и спутанной прядью волос тот вид, который открывался из-за потерянной верхней пуговицы ее блузки.

– Да… – протяжно подтвердила сестра Эрминия. – Созвездие другое. Как ни странно.

– Здесь действительно едва заметное несовпадение. Не только в этой форме, но еще и вот здесь. Азимутальные углы различные. – Сестра Улисия пододвинула ближе одну из масляных ламп. – И во всех трех копиях.

Сестра Эрминия кивала, глядя то в одну, то в другую книгу.

– Мы не замечали этого раньше, с первыми двумя книгами. Я всегда думала, что они одинаковые, а они, оказывается, разные.

– Такая мелкая вещь. Легко понять, почему мы пропустили ее. – Сестра Улисия указала по очереди на книги. – Это делает все три книги разными.

– И что, по-твоему, это означает?

Сестра Улисия сложила руки.

– Это означает лишь то, что по меньшей мере две из этих книг – фальшивые копии, но на самом деле по нашим представлениям фальшивыми могут оказаться все три.

Сестра Эрминия издала приглушенный вздох.

– Итак, наконец мы узнали кое-что новое, но это не принесло нам никакой пользы.

Сестра Улисия бросила на женщину косой взгляд.

– Его превосходительство имеет обыкновение удивлять нас тем, чего никак не ожидаешь. Возможно, он еще обнаружит и другие копии, и тогда у нас будет хотя бы возможность сказать что-то более определенное.

Занавес, прикрывающий вход в спальню, вдруг оказался откинут, и Джегань с силой вытолкнул Никки. Она споткнулась и упала у ног Кэлен, на какой-то миг подняла глаза, но тут же притворилась, что не видит той, что находится прямо перед ней. Это была тактика, которой она придерживалась с того момента, как оказалась в плену у Джеганя.

Кэлен видела ярость, заполняющую глаза Никки, и сквозившую в них боль и отчаяние.

Кэлен хотелось поддержать ее, успокоить и сказать какие-то слова утешения, что все будет хорошо, но она не могла сделать что-либо подобное, и уж, безусловно, не могла сказать, что все будет хорошо.

– Ну, обнаружили чего-нибудь? – спросил Джегань двух сестер, подойдя и остановившись позади них.

Сестра Улисия похлопала рукой по одной из книг. Он наклонился через ее плечо, вглядываясь туда, куда она указывала.

– Вот здесь, ваше превосходительство. Все книги разнятся вот в этом месте.

– И какая же из них верная?

Обе сестры слегка отпрянули от стола.

– Ваше превосходительство, – нерешительно сказала сестра Улисия, – об этом говорить еще рано.

– Чтобы знать с уверенностью, нам нужно заполучить и другие копии, – брякнула сестра Эрминия.

Джегань с минуту смотрел на нее, а затем совершенно несвойственным для него образом что-то равнодушно проворчал. Он огляделся по сторонам, проверяя, что Кэлен по-прежнему сидит на стуле, где ей приказано сидеть, а Джиллиан на полу около нее, и стража продолжает следить за всеми.

– Продолжайте изучать книги, – сказал Джегань, обращаясь к двум сестрам. – Я отправляюсь на игры джа-ла. И следите за девчонкой.

Он вытолкал Никки впереди себя, а затем щелкнул пальцами, обращая этот знак к Кэлен, указывая ей, что ожидает, что она также пойдет с ними и должна находиться как можно ближе к нему. Кэлен схватила свой плащ и последовала за ним. Она была рада хотя бы тому, что Джиллиан не будет среди сборища солдат или рядом с Джеганем. Разумеется, Джегань, осуществляя контроль над сестрами, мог, таким образом, причинить Джиллиан любой вред, какой бы, когда бы и где бы он ни пожелал.

Набросив на плечи плащ, Кэлен сделала жест рукой в сторону обеспокоенной Джиллиан, как бы понуждая ее оставаться на месте. Глаза девушки, поблескивавшие медным отливом, уставились на Кэлен, тогда как сама она ответила кивком. Она боялась оставаться одна. Кэлен сочувствовала ей, но не могла предложить никакой действенной защиты, даже если бы Джиллиан последовала за ней.

Снаружи вокруг шатра уже находилось несколько сотен хорошо вооруженных стражей, которые очень быстро построились, готовые сопровождать императора. Столь огромные люди, в кольчужных доспехах и вооруженные поблескивающим оружием, устрашали уже одним своим видом. С полдюжины особых стражей, присматривающих за Кэлен, выглядя менее устрашающими, но не менее жестокими, сгруппировались возле нее. Мясистая рука Джеганя обхватывала тонкую белую руку Никки, увлекая ее через проход между сомкнутыми шеренгами стражи.

Большинство из них задерживали долгий оценивающий взгляд на Никки. Пусть она и женщина Джеганя, но они все равно предпочитали смотреть, хотя и были осторожны, стараясь, что император не замечал их вожделения. Кэлен была избавлена от таких взглядов, и это успокаивало ее, показывая, что большинство этих людей не могут ее видеть.

Было довольно пасмурно, но облака не выглядели достаточно плотными, чтобы угрожать дождем. Дождя не было уже достаточно долго для того, чтобы земля превратилась в твердую, покрытую пылью субстанцию. В однородном сером свете военный лагерь выглядел еще более темным и казался еще более неприятным. Дым от костров, где готовилась пища, отчасти маскировал стоявшую вокруг вонь.

Пока они бодрым шагом следовали мимо бесконечных шумных скоплений людей и животных, Джегань спросил одного из своих самых доверенных телохранителей о прошедших играх джа-ла. Этот человек проинформировал императора о различных матчах, прошедших с момента последнего его отчета, предоставляя Джеганю сведения о любой команде, о которой тот спрашивал.

– Команда Карга? – спросил Джегань. – И они действительно хорошо играют?

Гвардеец кивнул.

– До сих пор без поражений. Хотя вчерашний перевес в счете не так велик, как бывало раньше.

Суровая улыбка Джеганя был такой же неприветливой, как небо над ними.

– Надеюсь, они победят и сегодня. Мне хотелось бы, что из всех команд, собирающихся противостоять моей, моя команда сокрушила именно эту.

Страж показал рукой влево.

– Они играют сегодня… вон там. Для них это финальная игра. В соответствии с общим раскладом чемпионата, если они сегодня победят, то окажутся впереди всех прочих команд, и ваше желание сбудется, ваше превосходительство. Если нет, тогда состоится игра на выбывание. Но ваша команда будет играть с ними только в том случае, если они победят в этом матче.

Пока они вот так и шли за Джеганем, разговаривающим со своим телохранителем, Никки бросила через плечо быстрый взгляд на Кэлен. Та поняла, что Никки думает о том человеке, про которого она ей рассказала. И Кэлен ощутила волнение от беспокойства.

Когда они совершали путешествие через общий лагерный беспорядок в направлении, которое указал телохранитель, пробираясь сквозь толпы людей, по мере того как они приближались к полю для игр, Кэлен начала слышать вдалеке восторженные приветствия и крики в поддержку любимых команд. Но даже находясь далеко и не имея возможности видеть саму игру, люди ждали сообщений о счете, передаваемых по всему лагерю.

Зрителей возле поля оказалось намного больше, чем Кэлен видела на предыдущих играх. Это была, несомненно, очень важная игра, и женщина могла ощущать возбуждение толпы. Когда внезапно поднялся оглушительный рев, она поняла, что одна из команд открыла счет. Люди все теснее сбивались, толкали и теснили друг друга, стремясь услышать каждое слово о том, какая команда увеличила счет.

Когда императорская стража начала выкрикивать предупреждения и просто расталкивать людей, стоявшие плотной стеной солдаты, осмотревшись, неохотно расступились, позволяя пройти императорской свите. Используя клин из мощных стражей, расчищающий путь, император и его окружение смогли попасть на отведенную для них зону у самого поля, которая была отгорожена канатами. Основная часть императорской стражи, шедшая впереди, уже сформировала с каждой стороны этой зоны стены, сдерживающие напор зрителей.

Сквозь просветы между людьми Кэлен уловила мелькание несшихся по полю игроков. Вопли и крики толпы сбивали ее с мыслей. Ее взгляд уловил движение пятен красной краски. Стоя рядом с солдатами, наблюдающими за игрой, и за стеной огромных стражей, расположившихся со всех сторон, не говоря уже о бычьих размерах императора впереди нее, огражденного с флангов его личными телохранителями, очень трудно было увидеть больше, чем короткие обрывки происходящего на поле.

Когда одна из команд заработала очко, толпа издала дикий крик. От этого крика земля под ногами Кэлен вздрогнула.

Через узкие просветы между стражами она заметила, что на этой игре есть нечто особое. По всему периметру поля перед зрителями с равными интервалами стояли крепкие мужчины, расставив ноги и заведя руки за спину. Никто из них не был в рубашке – видимо, чтобы не скрывать мощное телосложение.

Кэлен не часто видела таких мужчин. Каждый из них был огромен. Они напоминали статуи, будто отлитые из одной и той же железной руды или выкованные из слитков раскаленной добела стали.

Когда Джегань прошел чуть ближе к полю, чтобы лучше видеть, что там происходит, Никки, увидев, что Кэлен смотрит на этих суровых и грозных людей, наклонилась в ее сторону.

– Команда Джеганя, – едва слышно сказала она.

Тогда Кэлен поняла, что они здесь делают. Победитель сегодняшней игры сразится с императорской командой. Эти люди пришли сюда не просто понаблюдать за тактикой тех, с кем им придется играть. Они здесь для того, чтобы запугать людей, находящихся на поле, людей, которые выиграют шанс на игру с ними. Это была открытая угроза грядущей расправы.

Карг заметил появившегося только что императора и протиснулся через ряды стражи. Кэлен узнала этого человека по особенному рисунку его татуировки, в виде змеиной чешуи. Он и Джегань обменялись шутливыми замечаниями, в то время как вокруг раздавались возгласы воодушевления ввиду начала очередного раунда.

– Похоже, твоя команда неплохо себя показала, – сказал Джегань, когда крики чуть подутихли.

Карг бросил через плечо взгляд на Никки, словно змея, изучающая свою добычу. Ее взгляд был уже прикован к этому человеку. Проницательный взгляд командующего прошелся по ней с головы до ног, прежде чем его внимание вновь переключилось на Джеганя.

– Ну, ваше превосходительство, несмотря на то, что моя команда очень хороша, я отчетливо осознаю, что ваша команда не просто хороша, она непобедима. Они, без сомнений, самые лучшие.

Кожа на бритом затылке и бычьей шее Джеганя покрылась складками, когда он кивнул.

– Твоя команда тоже непобедима, но еще не прошла проверки в настоящем состязании. Мои люди запросто разобьют ее. У меня на этот счет нет никаких сомнений.

Карг скрестил на груди руки и некоторое время наблюдал за игрой. Толпа закричала от восторга, когда группа игроков пронеслась во всю прыть, но лишь затем, чтобы разочарованно простонать, когда они, по-видимому, не сумели заработать очко. Карг снова повернулся к императору.

– Но когда они обыграют вашу команду…

– Если обыграют, – прервал его Джегань.

Карг улыбнулся, склоняя голову.