Текст книги "Наука плоского мира IV: Судный день (ЛП)"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
Соавторы: Йен Стюарт,Джек Коэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Примерно в 1870 году Ральф Гриффит сделал поэтический перевод Рамаяны Вальмики. 45-я песнь первой книги повествует о том, что все прошло не так гладко, как наделялись боги. Когда они вместе с демонами продолжили взбивать Млечный Океан, обнаружилась фундаментальная инженерная ошибка:
Когда же пришла гора во вращенье,
Расселась земля под ней за мгновенье.
Они стали умолять Вишну, чтобы тот помог им «Мандары вес непосильный снести». И тогда Вишну любезно предложил идеальное решение:
И чтобы горю их помочь,
Он черепахой стал точь-в-точь,
И лег на океанском дне,
Опору дав большой горе.
Теперь мы должны уделить внимание третьему представителю мировых животных, несмотря на то, что космология Плоского Мира им пренебрегает змее.
И очень скоро вы поймете, почему.
Лестничные перила многих индуистских и буддистских храмов выполнены в виде длинных каменных змей, в нижней части которых расположены многоголовые королевские кобры с раздутыми капюшонами вокруг каждой головы. Эти существа называются нагами. Наги Ангкора обычно имеют семь голов, расположенных в виде симметричного узора: одна голова в центре и по три с каждой стороны. В одной камбоджийской легенде рассказывается о том, что наги были расой сверхъестественных рептилий, а их королевство располагалось где-то в Тихом океане; каждая голова на их теле соответствовала одной из семи рас, которые, согласно мифу, имели отношение к семи цветам радуги.
Махабхарата изображает нагов в довольно негативном свете как злобных и вероломных существ, которым справедливо отводится роль добычи Гаруды, короля орлов. Тем не менее, если верить Пуранам, король нагов Шеша (также известный как Шешанаг, Деванагари и Ади-шеша) был одним из богов-создателей. Брахма впервые увидел его в образе самозабвенного человека-аскета и был настолько впечатлен, что поручил ему нести мир на своей голове. Только после этого Шеша принял облик змеи, проскользнул через дыру в Земле, достиг основания мира и в итоге вместо того, чтобы поместить планету себе на голову, подложил свою голову под планету. На его месте так бы поступил кто угодно.
Почему же мы завели разговор о мировых змеях, которые не пользуются большой популярностью в каноничных историях о Плоском Мире?
Потому что мировые слоны это, по всей видимости, и есть змеи, которых потеряли в процессе перевода.
Санскритское слово нага имеет и другие значения. Одно из них «королевская кобра». Другое значение «слон», что, вероятно, служит отсылкой к змееобразному хоботу этого животного. Несмотря на то, что слоны упоминаются в более поздней санскритской литературе, они явно не встречаются в ранней эпике. Вильгельм фон Гумбольдт предположил, что мифы о мировых слонах могли возникнуть из-за путаницы между различными значениями слова «нага», и в результате рассказы о змеях, несущих миры, исказились до мифов о мировых слонах. Так или иначе, эта идея кажется довольно заманчивой по отношению к культуре, в которой слонов регулярно использовали для подъема тяжестей.
В классических текстах на санскрите содержится множество отсылок, указывающих на роль мировых слонов в индуистской космологии. Они защищают и удерживают Землю с каждой из четырех сторон света, а когда они меняют свое положение, Земля начинает трястись это весьма образное объяснение природы землетрясений. В различных источниках упоминаются группы из четырех, восьми или шестнадцати слонов. Амара-коша, словарь в стихах, написанный мудрецом Амара Синхой около 380 г. н. э., утверждает, что мир держится на шестнадцати слонах, из которых восемь мужского пола, и столько же женского. Он приводит имена самцов: Айравата, Анджана, Кумуда, Пундарика, Пушпаданта, Сарвабхаума, Супратика и Вамана. Имена самок автор обходит молчанием. В Рамаяне упоминаются лишь четыре слона мужского пола: Бхадра, Маха-Падма, Сауманас и Вирупакша.
В Харивамше и Вишну Пуране имя Маха-Падма относится к сверхъестественной змее, но остается неясным, можно ли считать этот пример показательным. Как и драконы в мифологиях других культур, она охраняет припрятанные сокровища. Словарь Бруэра описывает «распространенное толкование индуистского мифа, в котором черепаха Чуква держит на себе слона по имени Маха-Пудма, на которого, в свою очередь, опирается Земля». Этот вариант написания, по-видимому, берет начало с опечатки, которая появилась в 1921 году в одном из рассказов Махабхараты, опубликованном индийским поэтом и борцом за независимость Шри Ауробиндо:
Возвышается трон под диковинным балдахином
И пьедестал его тот, чей капюшон из лотоса
В своей зловещей красоте венчает ужасные
Лоснящиеся складки великий Маха-Пудма; с высот своих
Восседает он на троне Смерти.
Но это существо явно напоминает гигантскую кобру если, конечно, вам не кажется, что выражение «капюшон из лотоса» относится к слоновьим ушам.
В современном контексте эти истории интересуют нас, прежде всего, с точки зрения сравнительной мифологии. Мифы о сотворении мира во многих древних культурах обладают довольно близкими чертами. Невольно возникает желание объяснить подобное сходство с позиции межкультурных контактов. Теперь мы все лучше осознаем, что древние цивилизации, существовавшие в разные времена и в различных регионах планеты, были гораздо более развитыми, чем мы себе представляли. Кроме того, вполне надежные археологические данные указывают на то, что торговля охватывала намного большие расстояния, чем считалось ранее. Но даже в этом случае не стоит торопиться с выводами, поскольку другие объяснения могут оказаться более правдоподобными. Одно из них это культурная конвергенция, в основе которой лежит человеческая психология и общие условия окружающей среды.
По всей видимости, Земля, всплывающая из первозданного океана, и другие подобные ей образы естественным образом посещают разумных, но при этом несведущих людей, которые пытаются объяснить происхождение окружающего мира с помощью человекоориентированного мышления. Уровень моря меняется вслед за приливами и отливами, скалы появляются и исчезают. Наводнения заливают низкие возвышенности, а затем снова обнажают их по мере убывания воды. Мы черпаем вдохновение в природе, превращаем ее в нечто, превосходящее жизнь, и, пользуясь своим творением, объясняем то, что недоступно нашему пониманию. Мифы о сотворении мира это окна человеческой психики. Природные явления вроде морей, гор, вулканов и землетрясений распространены повсеместно и наводят на мысль о сходных сверхъестественных объяснениях. Все древние культуры испытали огромное влияние со стороны животных и растений, которые существовали вблизи их мест обитания. Если вы живете рядом с опоссумами и ягуарами, нет ничего удивительного в том, что ваши боги принимают их облик.
Во многих отношениях именно различия между мифологиями разных культур представляют собой их наиболее значимую черту. Они указывают на то, что сходства зачастую являются результатом конвергентной эволюции, при которой одни и те же сверхъестественные объяснения возникают независимо друг от друга, так как обладают определенной логикой (нередко такой же, как в Плоском Мире), импонирующей человеческому разуму. В раскатах громе, например, можно увидеть богов, которые швыряются разными предметами.
Еще один интересный вопрос это эволюция мифов, которые передаются из уст в уста на манер испорченного телефона. Змеи превращаются в слонов. Даже когда мифы стали сохраняться в письменной форме, они по-прежнему претерпевали заметные изменения, пока массовое производство книг не упростилось, благодаря изобретению печатного пресса. Даже сегодня многие из нас способны в общих чертах вспомнить шутку или рассказ, но не помнят имена персонажей. В математических кругах можно услышать типичные шутки об известных математиках, причем сами истории остаются прежними, а известные математики часто меняются; главное чтобы они были известными. В этом случае их личность не имеет особого значения история остается такой же забавной, кого бы вы ни выбрали. Шутка про черепаху, описанная чуть ниже, тому пример.
Иногда логика мифологий может пролить некоторый свет на научные проблемы, напомнив нам о главной причине, по которой мы следуем научному методу склонность людей к самообману. Мы слишком легко соглашаемся с некоторыми фактами или доводами, когда они согласуются с нашими убеждениями; когда же они входят в противоречие с нашей верой, мы проявляем склонность к их отрицанию.
Опрос, проведенный в 2012 году институтом Гэллапа, показал, что 46 % взрослых американцев согласны с тем, что «Бог создал человека не более 10 000 лет тому назад, и с того момента облик человека практически не изменился». 32 % согласились с тем, что «Люди произошли от менее развитых форм жизни за несколько миллионов лет, но этим процессом руководил Бог». И, наконец, 15 % считали, что «Люди произошли от менее развитых форм жизни за несколько миллионов лет, причем Бог в этом процессе не участвовал». В соответствии с научными оценками, основанными на различных экспериментальных данных, первые представители рода Homo появились около 2,5 миллионов лет тому назад, а первые представители Homo sapiens, анатомически не отличающиеся от современных людей, около 200 000 лет тому назад, но архаичные формы, по-видимому, в два раза старше.
Во второй главе мы упоминали младоземельных креационистов. Их точка зрения такова: согласно исследованиям библеистов, сотворение человека произошло не более 10 000 лет тому назад, а поскольку люди были созданы лишь на несколько дней позже самой планеты, то и сама Земля не может быть старше 10 000 лет. Как мы уже видели, научные данные, согласно которым возраст планеты намного больше и составляет примерно 4,5 миллиарда лет довольно обширны, последовательны и опираются на множество независимых исследований, подкрепленных результатами наблюдений. Если же вы упорно отрицаете все эти доводы, то добиться своей цели вы можете и более простым способом: в основе научного мировоззрения лежит не личный опыт, а логические умозаключения.
Но не покажется ли странным, что меньше 10 000 лет тому назад бог-творец решил пойти на столь крайние меры и позаботился о том, чтобы его творение во всех отношениях выглядело на несколько миллиардов лет, а возраст человеческого вида насчитывал несколько сотен тысячелетий. Возможно, это лишь проверка нашей веры типичная универсальная отговорка, но в таком случае создатель нашел довольно оригинальную причину, чтобы вводить в заблуждение им же сотворенных людей[22]22
В 1857 году Филип Госсе написал книгу «Пуп Земли, или попытка развязать геологический узел» («Omphalos: An Attempt to Untie the Geological Knot»), в которой отстаивал именно такой подход см. «Науку Плоского Мира II: Земной Шар».
[Закрыть].
Вселенная с черепахой и слоном упоминается в начале крайне успешного бестселлера Стивена Хокинга под названием «Краткая история времени». Он рассказывает о том, как один известный ученый вероятно, им был Бертран Рассел[23]23
В своей работе «Ограничения на переменные в синтаксисе» 1967 г. лингвист Джон Р. Росс утверждает, что речь идет о психологе/философе Уильяме Джеймсе. В других источниках под этим ученым подразумевались Артур Стенли Эддингтон, Томас Хаксли, Лайнус Полинг, Карл Саган и многие другие. Выбор за вами.
[Закрыть] выступал с открытой лекцией, в которой объяснялось, как Земля вращается вокруг Солнца, а Солнце следует за вращением галактики. Когда он спросил, есть ли у присутствующих вопросы, пресловутая пожилая дама возмутилась тем, что его теории начисто лишены смысла, ведь на самом деле мир плоский и стоит на спине гигантской сухопутной черепахи. «А на чем же стоит сама черепаха?» спросил лектор. «Вы очень умны, молодой человек», похвалила его дама, «но под ней тоже черепахи, до самого низа!» [24]24
В оригинале дама сначала говорит о сухопутных черепахах, а затем упоминает морских. Авторы предполагают, что она была американкой, в очередной раз намекая на путаницу между английским словами «turtle» и «tortoise» прим. пер.
[Закрыть].
Прежде чем теория Большого Взрыва стала доминирующей точкой зрения, специалисты по космологии придерживались теории стационарной Вселенной: Вселенная существовала всегда и по существу является статичной. И несмотря на то, что теория стационарной Вселенной ушла в прошлое, многие люди по-прежнему считают ее более подходящей, чем какую бы то ни было теорию с точкой отсчета. В частности, у начала Вселенной, по-видимому, должна быть причина, а значит, возникает естественный вопрос: «Что произошло перед Большим Взрывом?»
До недавнего времени ответ космологов звучал бы так: поскольку течение времени началось вместе с Большим Взрывом, никакого «перед» просто не было с тем же успехом можно спросить, что находится к северу от северного полюса. Однако за последние несколько лет многие ученые, занятые в области космологии, стали задаваться вопросом, могло ли в тот момент происходить нечто более интересное и существует ли осмысленная последовательность событий, которые привели к Большому Взрыву, то есть произошли «раньше» него с точки зрения причинно-следственных связей, пусть даже эти связи нельзя строго соотнести с понятием времени. В «Вымыслах реальности» Йен и Джек пишут:
Многих людей, по-видимому, полностью устраивает ответ «так было всегда» они без труда могут вообразить Вселенную, которая уходит корнями в бесконечно далекое прошлое. Однако бесконечная колонна, состоящая из черепах, почти любому из нас кажется до крайности нелепой Почему же тогда нас устраивает бесконечная колонна причин и следствий: сегодняшняя Вселенная опирается на вчерашнюю, а та, в свою очередь на позавчерашнюю? Цепочка Вселенных тянется в прошлое без конца и края.
Математические расчеты показывают, что бесконечная колонна, состоящая из неподвижных черепах, сможет выдержать свой вес, если во Вселенной действует постоянная сила тяжести с фиксированным направлением (будем считать его «низом»). Такая невероятная конструкция удержится благодаря тому, что сила тяжести, действующая на каждую из черепах, полностью уравновешивается ответной силой со стороны нижележащей черепахи, и таким образом, третий закон Ньютона действие равно противодействию остается в силе. Точно так же и бесконечная временная колонна вселенных не вызывает каких-либо затруднений: каждая из Вселенных служит следствием предыдущей, а значит, у каждой Вселенной есть причина. Однако людей, с точки зрения психологии, вполне устраивает бесконечная колонна причин и следствий, в то время бесконечная колонна черепах вызывает смех.
Впрочем, наше отношение к бесконечным колоннам причин и следствий меняется от случая к случаю. Философ Дэвид Юм отверг один из примеров «бесконечной прогрессии», как он ее назвал, в своих «Диалогах о естественной религии» 1779 года. Он привел этот пример в контексте рассуждений о Боге-творце как способе объяснения материального мира. Очевидный вопрос «А кто же создал Бога?», как и следовало ожидать, наводит на мысль о «творцах без конца и края», которую Юм хотел пресечь. Вот что он пишет:
Что мешает нам на том же основании предположить, будто в основе одного идеального мира лежит другой идеальный мир, или другой разумный принцип? Но что если мы остановимся и не станем двигаться дальше; зачем заходить настолько далеко? Почему бы не остановиться на материальном мире?.. Какое удовлетворение, в конечном счете, принесет эта бесконечная прогрессия? Если в основе материального мира лежит похожий на него идеальный мир, то точно так же и в основе этого идеального мира лежит иная Вселенная; и так далее, без конца. Следовательно, лучше было бы вообще не выходить за рамки нынешнего материального мира. Предположив, что в нашем мире содержится принцип, ответственный за его собственный порядок, мы в сущности утверждаем, что этот принцип Бог. И чем раньше мы придем к существованию Божества, тем лучше. Делая шаг за пределы обыденного мира, мы лишь возбуждаем капризное любопытство, которое никогда не сможем удовлетворить.
Словом, если мы отождествляем Бога с материальной Вселенной, то нет нужды идти дальше, и это здорово, потому что избавляет от необходимости задавать щекотливые вопросы. Это, однако, не означает, что Вселенная создала сама себя. А значит, и тот самый вопрос, на который Юм хотел дать окончательный ответ, по-видимому, остается открытым (правда, за двести лет до этого подобную идею высказывал Спиноза).
Подобным образом и другие научные вопросы испытывают на себе влияние человеческой психологии. Нам сложно представить себе искривленное пространство Эйнштейна (хотя для опытного математика или физика это вполне возможно), потому что мы сдуру задаем вопрос «Что же оно огибает?». Ответ звучит так: искривленное пространство не огибает что-то конкретное оно изогнуто само по себе. Его натуральная метрика, то есть математическая мера расстояния, отличается от плоской. По сравнению с наивной моделью, основанной на геометрии Евклида, пространство как будто сжимается или растягивается. С другой стороны, нас вполне устраивает бесконечная Евклидова плоскость или ее трехмерный аналог пространство. Нам не приходит в голову спросить: «Вдоль чего тянется эта плоскость?». Хотя смысла (или его отсутствия) в этом вопросе ровно столько же.
Эти когнитивные искажения, вероятно, связаны с пространственной моделью, которая была выработана нашим мозгом в процессе эволюции, и, по-видимому, соответствует евклидовой геометрии. Возможно, что самая простая модель, которая укладывается в наши представления о близлежащем мире, после простейшей экстраполяции создала ощущение неограниченного пространства. Эта идея довольно заманчива, потому что мы действительно не видим каких бы то ни было границ. Наш мозг сильно подвержен разным частностям. Предположительно наша модель причинно-следственных связей эволюционировала таким образом, чтобы соответствовать типичным последовательностям событий, происходящих в непосредственной близости, то есть в человеческой сфере бытия.
В критической ситуации выясняется, что обе теории и та, в которой время имеет определенное начало, отделенное от настоящего конечным промежутком, и та, согласно которой время существовало всегда, не лишены недостатков. Это наводит на мысль о том, что мы ищем ответ не на тот вопрос. Наше представление о Вселенной может оказаться таким же ограниченным и несуразным, какими были космические животные в древних культурах. Возможно, что с точки зрения ученых будущего и Большой Взрыв, и черепаха с четырьмя слонами на спине будут восприняты как концептуальные ошибки очень похожего свойства.
Глава 5. Магия – это вымысел
Когда старший библиотекарь мисс Марджори Доу проснулась, она обнаружила, что чувствует себя на удивление бодро как говорится, в приподнятом настроении. Пошарив вокруг себя, она убедилась в том, что все важное осталось на месте; вне всякого сомнения, ночь она провела в превосходной и невероятно удобной кровати. На лицо была только одна незначительная проблема эта кровать была чужой, а такого не случалось уже какое-то время. Но тот, кто знает десятичную систему Дьюи наизусть, не станет паниковать, пока как следует не разберется в происходящем. Она, несомненно, осталась цела и невредима, а теперь неожиданно поняла, что безумно хочет есть. Затем она обратила внимание на составленную от руки записку, которая была хорошо видна на небольшом столике рядом с кроватью: «Если вам что-то понадобится, пожалуйста, позвоните в колокольчик; если вам ничего не нужно, тогда не звоните».
По какой-то причине ее глубоко тронула та продуманность и аккуратность мышления, с которыми было составлено это послание; записка указывала на здравомыслящий ум, которого так не хватает в наше время. Поэтому она осторожно позвонила в колокольчик, на который ответила бойкая девушка, назвавшаяся Глендой. «Как вам спалось?» спросила она первым делом. «Строго говоря, женщины, которые не работают на кухне, в этот университет не допускаются. Но, если честно, это не так уж и важно, особенно если вы проявите настойчивость, чему, попрошу заметить, должны поспособствовать ваши элегантные шпильки».
Все еще находясь в замешательстве, Марджори произнесла: «Да, это Джимми Чу для библиотекаря обувь не совсем подходящая, но зато они наводят ужас на городских советников, когда речь заходит о бюджете».
Гленда улыбнулась и сказала: «Архканцлеру известно, что вы библиотекарь; вскоре я вас к нему провожу. Ранее этим утром я взяла на себя смелость подобрать одежду, подходящую вам по размеру и росту; если вы еще не заметили, то она находится в гардеробе, в вашей комнате. Через пятнадцать минут я за вами вернусь. Остались ли у вас ко мне какие-то вопросы?»
Мозг Марджори не то, чтобы крутился правильнее было бы сказать, что он чувствовал себя так, будто какое-то время провел в шейкере для коктейлей. Было какое-то что? ощущение движения, которое исчезло спустя долю секунды; а потом, ради всего святого, какой-то светский прием в саду? За этим последовал неубедительный разговор с каким-то бородатым мужчиной вероятно, из Бейллиола, судя по его высокомерию; правда, в своем высокомерии он был просто очарователен и даже мог показаться довольно милым, как если бы он действительно заслужил право вести себя высокомерно. Но все остальное напоминало какую-то мешанину образов, звуков и людей. Она почти наверняка знала, кем была она сама, могла вспомнить свой телефонный номер, потому что, честно говоря, уже пыталась по нему позвонить, но в этом месте, где бы оно не находилось, не было сигнала. По крайней мере, подумала она, здесь цивилизованно, но все же я далеко от дома, и каким макаром я выучила их язык?
Все, что ей оставалось делать, так это переодеться просто поразительно, как волшебникам удалось найти одежду, которая точно подходила ей по размеру, и дождаться возвращения Гленды, которая пришла спустя ровно пятнадцать минут, радостно поздоровалась, еще раз спросила, как у нее дела, а потом повела ее по территории этого странного, но в то же время гостеприимного университета.
Вскоре к ним присоединился пожилой, но привлекательный мужчина, который назвался Арх Канцлером о таком титуле Марджори еще не слышала. Впрочем, ей пришлось согласиться с тем, что слову «арх» он вполне соответствовал: Чудакулли был больше похож на шоумена, чем на профессора; он был столь же колоритен, болтал без умолку и, осторожно взяв ее за руку, препроводил к столику, который располагался в саде неподалеку.
Марджори была увлеченной сторонницей вежливости и потому заметила: «Прошу прощения сэр, но я не могу вспомнить вашего имени».
«Это вполне естественно, мисс Марджори Доу. Мне сообщили, что ваша дезориентация вскоре должна пройти разумеется, именно поэтому мы с вами пьем чай в этой обстановке, которая, скорее всего, окажет на вас более благотворное влияние, чем мой кабинет; к тому же я люблю бывать на свежем воздухе и верю, что вы тоже. Мне нужно многое вам рассказать за короткое время, но где же мои манеры? Вы любите меренги?».
Он продолжал следить за ней с тем же невинным выражением на лице, и Марджори, в должной мере собравшись с силами, осторожно спросила: «Хрустящие или мягкие?»
«Предпочтительнее хрустящие те, что крошатся и похрустывают, но если вы захотите других, то их тоже принесут», сказал Чудакулли. Он передал ей тарелку с блестящими меренгами и добавил: «Я так и думал. Вы похожи на любителя похрустеть, хоть я и не знаю, как они выглядят. Слащаво-липкая размазня это не для вас».
«Сэр, а как же так получилось, что я вдруг ощущаю себя такой счастливой?» Она замолчала, и вспомнив одежду, которая пришлась точно пору, неожиданно заподозрила неладное. «Вы что, меня нагуглили?»
«Нет, мадам, потому что я не знаю, что значит «нагуглить» хотя я мог бы, к примеру, нагулять аппетит. А пока мы находимся в этом оазисе тишины посреди шумного мира, я прошу вас присесть и выслушать меня. Архканцлер учится умению читать людей, а вы человек весьма организованный и к тому же крайне, изумительно начитанны. Я вижу это и сам, но ваш коллега по профессии, с которым вы, конечно же, еще не встречались, уверял меня в том же самом. Вскоре нам принесут самые разные виды чая и кофе, но прежде, чем вы что-нибудь скажете, позвольте мне кое-что объяснить и уж поверьте, уважаемая мисс Доу, это объяснение будет не из коротких!»
И вот, когда всадники сумеречного эскорта, образно выражаясь, уже, по крайней мере, надевали свои шпоры, Чудакулли в последний раз наполнил чашку Марджори и произнес: «Вот так вы оказались на тот самом месте, а точнее, прямо здесь; сразу отвечу на ваш первый вопрос: да, мы можем вернуть вас на Землю; хотя, если вы не возражаете, я бы предпочел называть ее Круглым Миром»; правда, сейчас, как говорится, неподходящий момент, потому что прямо в этот момент мы столкнулись с некоторыми проблемами, которые, по всей видимости, не позволяют нам вернуть вас домой. Эта задержка не должна быть слишком долгой, и я приношу вам свои извинения; но наши намерения тверды, и мы уже ищем выход из этой ситуации; как я уже говорил, обычно мы можем обойтись чуть ли не взмахом руки, но увы, проблема механического свойства, создала на нашем пути своего рода препятствие».
Марджори набрала в грудь достаточно воздуха, чтобы высказать накопившиеся внутри предложения, и произнесла: «Мистер Архканцлер».
Чудакулли быстро поднял руку и сказал: «Можете звать меня Наверном, если это не покажется вам слишком непривычным».
Подумав, она продолжила: «Хорошо Наверн. В вашем обществе я действительно чувствую себя довольно непривычно, но в очень привычном смысле». Она улыбнулась и добавила: «Разумеется, я знакома с научной фантастикой; и некоторые книги в этом жанре просто превосходны. Но почему-то мне кажется, что с волшебниками это не сработает. Ведь по большому счету магия это просто вымысел». Снова задумавшись на секунду, она добавила, скорее утвердительным, чем вопросительным, тоном: «Так ведь?».
Глава 6. Реальность – это не магия
Существует ли магия в действительности?
Большинство из нас эту точку зрения не разделяют даже те, кто спокойно воспринимает вторжение сверхъестественного в нашу повседневную жизнь. Магия это суеверие, чего не скажешь о вполне осмысленной вере в непорочное зачатие и загробную жизнь.
Магия это человекоориентированная позиция. Она объясняет природные явления, исходя из желаний человека. Соберите магические ингредиенты (которые часто имеют метафорическое отношение к желаемому результату например, как рог носорога к эрекции), произнесите волшебные слова (слова обладают силой), и Вселенная любезно претерпевает изменения ради исполнения ваших желаний.
В целом мы больше предпочитаем истории о причинах, поскольку они более логичны, чем истории о волшебстве. Нам нравится слушать о том, как одно событие происходит благодаря другому. Правда, для того, чтобы избежать заманчивых объяснений в духе «колонны черепах», когда цепочка причин уходит в бесконечно далекое прошлое, требуется определенная смекалка. Большинство из нас рядом с большой колонной чувствуют себя неуютно.
Ученым по душе рациональная причинность, основанная на эмпирических данных. Верующие предпочитают помещать в основание своей невысокой колонны причин и следствий Бога, избавляя себя от необходимости копать глубже, как и советовал Юм. Ирония заключается в том, что наука составляет основу технологии, с помощью которой мы, как уже было сказано в первой части Науки Плоского Мира, перестраиваем окружающий мир, пытаясь создать в нем видимость волшебства. Включая свет, вы пользуетесь достижениями множества сложных технологий: электричеством, проводами, пластмассовой изоляцией и т. д. (Если вам кажется, что выключатель это просто, значит вы не задумываетесь ни о том, как он работает, ни о том, что нужно для его изготовления). Электрики и компании, изготавливающие выключатели, обязаны разбираться в тонкостях этих технологий, но простым потребителям это не нужно. Для них все работает «как по волшебству». Если бы вы могли показать iPad средневековому монаху, он бы скорее всего счел его творением Дьявола. Кто же еще может нарисовать на грифельной доске движущиеся картинки? Для него это наверняка бы осталось непостижимым. Таковым оно остается и для большинства современных пользователей iPad. Мы сами хотим, чтобы гаджеты работали как по волшебству, исполняя наши желания.
Наука же, напротив, интересуется, в первую очередь, тем, как события происходят «сами по себе». Если наука ориентирована на Вселенную, то магия на человека. Технология объединяет в себе обе точки зрения: человекоориентированный аспект отвечает за постановку цели, а ориентация на Вселенную помогает ее достичь. Иными словами, технологическая магия предполагает особую разновидность причинно-следственной связи. Не естественную, то есть основанную на внутренних механизмах законов природы, а человеческую как заставить природу делать то, что нам нужно.
Но рассуждая о причинности, легко запутаться. Что это такое в действительности, мы не понимаем. Впрочем, не стоит беспокоиться: не понимают этого и ученые. Собственно говоря, любой, кто претендует на понимание причинности, не до конца осознает суть вопроса.
Одна из главных загадок причинно-следственной связи заключается в том, что если вы попытаетесь отследить причины даже самых простых явлений, то обнаружите бесконечно ветвящееся дерево, направленное в прошлое в нем сходится множество маловероятных событий, которые происходят точно в нужный момент, чтобы затем случилось что-нибудь еще. Мы стоим на вершине бесконечной пирамиды совпадений, которая расширяется в сторону прошлого. Кажется, будто вероятность любого конкретного события равна нулю.
В начале книги «Расплетая радугу» Докинз приводит в качестве примера всех людей, которые не живут, потому что не родились; все сперматозоиды, которым не удалось оплодотворить яйцеклетку; все комбинации ДНК, которые не проявились в реальных условиях. Число этих «потенциальных людей», пишет он, превосходит количество аравийских песчинок. Те же, кто родились в действительности, составляют ничтожно малое меньшинство.
Он приводит слова Десмонда Морриса, который приписывал свою любовь к естественной истории Наполеону: если бы во время Пиренейской войны прадедушка Морриса не потерял руку из-за пушечного ядра, события бы развивались совершенно иначе. Если бы ваши родители или дедушка с бабушкой никогда не встретились Вы уже понимаете, к чему мы ведем: лишь крошечная часть всех потенциальных событий происходит на самом деле.
В Плоском Мире этот вопрос находит простое решение. Рассказий следит за тем, чтобы события развивались должны образом, и даже если возникают какие-то проблемы, монахи истории всегда готовы навести порядок. Иначе обстоят дела в Круглом Мире: когда волшебникам потребовалось произвести на свет Шекспира, они столкнулись с самыми разными затруднениями, прежде чем получили правильную версию[25]25
См. «Наука Плоского Мира II: Земной шар».
[Закрыть].
А откуда вам известно, что правильная версия это вы?
Давайте рассмотрим эту проблему подробнее: все события, которые могли произойти, в сравнении крошечной долей событий, которые произошли на самом деле.
Некоторые физики, по их же словам, верят (хотя нам сложно признать, что они придерживаются этого мнения, когда просыпаются по утрам), что у этой головоломки есть очень простое решение. Все возможные события происходят в действительности. Каждый конкретный выбор порождает новую Вселенную, а значит, разветвление Штанов Времени никогда не прекращается; любое событие обязательно где-нибудь да произойдет. Такая мысль кажется абсурдной неужели потенциальные события можно ставить в один ряд с реальными? Представьте, что вы подбросили монетку сто раз и записали результаты бросков: ООРРРОО и так далее. Допустим. Но потом вы заявляете, что каждая из возможных серий бросков «где-то» уже произошла, то есть и вариант ООООООО, когда все броски завершились «орлом», и вариант РРРРРРР со сплошными «решками», и все остальные комбинации имели место в действительности. Просто они произошли не в этой Вселенной, а в каких-то других. Вы застряли во Вселенной с исходом ООРРРОО, но где-то есть мир, в котором выпала комбинация из одних «орлов» или из одних «решек». Местные газеты, наверное, так и пестрели новостями, да? А может быть, то, что нам кажется маловероятным, в этих Вселенных происходит постоянно?
