Текст книги "Самая длинная ночь в году"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

* * *

Он проснулся глубокой ночью оттого, что замерз. Попытался понять, куда делось его одеяло. Сообразил. Нежно поцеловал похитительницу в нос. Она не просто утащила одеяло, она свила из него целое гнездо – и теперь, пожалуй, только носик из него и торчал. Поднялся – и направился к гардеробу. Там наверняка будет что-то, чем можно укрыться. Не отнимать же одеяло у любимой женщины.

Хорошо хоть что подушек на кровати было две…

– Андрей, – раздался ее шепот, когда он завозился.

– Я здесь, – улыбнулся. – Спи.

А про себя подумал, что надо бы, пожалуй, прямо сейчас и сделать ей предложение. Будет романтично… Только… Ни цветов, ни кольца у него при себе не было. Все осталось в кабинете на работе, откуда он и понесся ее спасать.

– Нашел! – радостно схватил он запасное одеяло.

– Что? – любопытный носик из гнезда высунулся чуть побольше.

– Одеяло, – гордо продемонстрировал он свою находку.

– Ой! – смутилась она, потихоньку начиная понимать, что, собственно, произошло и где она находится.

– Ой, – передразнил он, опускаясь на кровать. Поцеловал в нос еще раз. И обнял.

– Я… – начала она смущаться. Потом вспомнила все – и так жгуче покраснела, что ему и самому стало неловко. – Я никогда еще…

– Ты моя ласточка, – прошептал он ей на ухо. – А я – самый счастливый человек…

– Правда? – Она все еще избегала смотреть ему в глаза.

– Ира… – прошептал он, а про себя подумал: ну почему он не захватил с собой это проклятое Небесами кольцо! – Все хорошо. Правда… Не думай ни о чем плохом, я обо всем позабочусь… Или… ты сожалеешь?

– Я тебя люблю… – раздался едва слышный голос.

Он смял ее губы таким торжествующим поцелуем, что сам застонал. И стал потихоньку разматывать кокон, который Ира вокруг себя накрутила.

Джанхот. Столица. Год назад.

Конец января. Она

– Я тебя прошу…

Мы проспали, и теперь Андрей метался по спальне, собираясь.

– Я тебя заклинаю! Никуда с территории поместья. Я вернусь как можно раньше… Скорее всего, поздно вечером – день безумный! Я вернусь – и мы все обсудим.

– Договорились.

Мне было так хорошо, что даже сил на неловкость не осталось. Только звенящая радость внутри.

– Вот халат, еду привезли. Твою одежду или доставят, или уже доставили – я распорядился. Поместье в твоем распоряжении. Только к воде сама не спускайся – ступеньки скользкие.

– Хорошо, – улыбнулась я.

– Так… Вроде все… Что хотел… – и он склонился надо мною и поцеловал. Его пальцы запутались в моих волосах.

И тут же злобно зарычал:

– Это просто пытка какая-то, уйти сейчас!

– Возвращайся скорее, – прошептала я.

Хлопок – и он исчез. Значит, к нему за ночь вернулась магия.

Ночь… Я покраснела – и прижала пальцы к щекам. Получается, что я о себе самой ничего не знала. О том, какой я могу быть… Нет, об этом лучше не думать… Стыдно думать. Но это такое счастье – слышать его хриплое дыхание, ощущать раскаленные ладони на своем теле, выгибаться ему навстречу и… И это тоже я…

Я закрыла глаза и отрицательно покачала головой. Да… Удивительно. Вот такого я о себе точно подумать не могла.

Лежать не хотелось, спать тоже. Я решила обследовать дом – он, похоже, был большой, а я была лишь на террасе, в спальне и прилегающей к ней гостиной.

Может, где-то обнаружится и моя одежда…

Я надела явно его халат, затянулась поясом и пошла вниз. По пути решила открыть все двери. За следующей дверью от спальни оказался кабинет – огромный такой, размером, наверное, с первый этаж моей квартирки.

Много книг в помпезных багровых обложках с золотым тиснением. Почти все – военные историки. Письменный стол, аккуратные стопки папок. «Срочно». «Подождет». «Макулатура». «Отсмотрел». «На подпись Его Величеству».

Ничего себе уровень у господина полковника…

В «Отсмотрел» было больше всего папок, «На подпись Его Величеству» – всего две.

На столе – серебряный поднос с письмами. Я взяла один конверт и прочла: «Его сиятельству Великому князю Радомирову Андрею Николаевичу»…

«Позвольте представиться. Я – Миров Андрей Николаевич, полковник Министерства…» – застучало в голове.

С письмом в руке я стала спускаться на первый этаж, чтобы чем-то отвлечься, дождаться Андрея – и узнать правду. Должно же быть какое-то разумное объяснение всему происходящему.

– Надо доложить ее сиятельству, что завтрак готов, а одежда доставлена, – услышала я женский молодой голос.

– Ты что, спятила совсем? – голос постарше. – Если всех его «дамочек» сиятельствами называть – уморишься!

– Я думала, у них что-то серьезное…

– Шутишь? Очередная молодая дурочка. Только на этот раз даже не балерина. Думает, князя подцепила. Хоть бы эту историю про страстный роман с родственником императора не стали в газетах печатать.

Голоса удалились.

Конверт выскользнул у меня из рук.

Метнулась на первый этаж, в гостиную, схватила одежду. Осмотрела ее. Явно же моя.

Интересно, кто доставляет одежду для любовницы князя?.. Кто же рылся в моих вещах?.. И почему нет верхней одежды… Только жакет… Я побежала наверх.

Оделась. Заплела две косы – не знаю уж, как это получилось без расчески и зеркала. Оглядела спальню.

Опять вспомнила. Теперь уже все. В подробностях.

«Ну, что ж, ваше сиятельство… Великий князь. Даже если у вас и была мысль вести себя так, как положено приличному человеку, то я вам такого шанса не дала… Хотя, если вы собирались вести себя как положено приличному человеку, к чему был весь этот маскарад?»

А еще я поняла, куда он ушел. Где именно у него сегодня ожидался «безумный день»…

Сегодня же праздник Тезоименитства наследника. Девятнадцать лет Александру Радомирову – наследнику престола Империи Поморья. Праздник, который отмечается всем нашим народом. Следовательно, Андрей где-то рядом с племянником… Небеса! Он дядя наследника! Значит, они на параде. Вот туда-то мне и надо.

Мысль о том, что мне надо его увидеть, посмотреть в его глаза, понять: за что со мной – так… Эта мысль билась у меня в голове, сводя с ума.

Я бегом спустилась по лестнице, схватила свою сумку – надо же! Я так и не могла вспомнить – топила ли я ее вчера в море или выронила, когда меня пытались похитить?

Выскочила из дома, никого не встретив, побежала по дорожке, оставляя море и дом за спиною.

Увидела впереди закрытые ворота. Чуть потянула одну створку – они распахнулись, и я выбежала на свободу.

Косы били меня по спине, как живые, а я бежала, задыхаясь от слез и ругая себя: «Дура! Дура, дура, дура – какая же я дура! Не читала газет, ни разу не была на параде, что каждый год проходит в столице в честь дня Ангела наследника! А если император или императрица ко мне подойдут – я ведь и как они выглядят, не знаю. Залезла в свою раковину, думая, что остальной мир меня не касается! Вот он мне и отомстил… За невнимание, за пренебрежение, за равнодушие. Сама виновата, сама! Где еще такую дуру найти во всем Поморье, которая ни разу ни одной газеты не купила?! Что не знает, как выглядит сам Великий князь Радомиров! Как же не воспользоваться удачей-то такой? И винить-то его не в чем… Дура… Дура! Дура! Дура!»

Я споткнулась и упала, задыхаясь от злости. Сгребла в ладони снег, вытерла лицо. Остыла. Хотелось бы понять, где я нахожусь. А еще мне нужен портал, ведущий в столицу. Сама я, понятное дело, выстраивать их не умела, но населенные пункты нашей Империи были связаны пассажирскими порталами.

Вокруг были уже обычные частные дома – большие и не очень. Я не знала этого городка, не понимала, где нахожусь.

Голова кружилась – но я заставила себя встать и отряхнуть снег.

– Милая! С вами все хорошо?

На меня уже оборачивались прохожие – а я почему-то никого не замечала. И вот теперь какая-то сердобольная дама решилась заговорить.

– Простите, мне нужно… бежать…

– Куда именно? Простите за мою назойливость, но вы выглядите как-то потерянно. Растрепаны. Без шляпки… И без теплой одежды. Да вы дрожите вся!

Дама – пожилая, седовласая и какая-то… искренне встревоженная – взяла меня за руку. Маленькая, шершавая старческая ладошка оказалась очень горячей. И сильной. Старушка крепко сжала мою руку, затем рывком, как-то даже по-молодецки скинула с себя огромную белую шубу и легко набросила ее на меня. Шуба оказалась невероятно тяжелой – и как старушка ее носит? В то же мгновение тепло разлилось по всему телу – стало легко и спокойно. Стало… все равно.

– Вас кто-то обидел? – строго спросила она, став сразу похожей на моих наставниц в Академии Целительства.

Густые, немного растрепанные от ветра серебристые волосы уложены в старомодную прическу, ярко-голубые глаза светятся мудростью и добротой… Я подумала, что хорошо было бы с ней подружиться. Сидеть у камина, пить ароматный чай с вареньем. С брусничным. Болтать о том о сем…

– Вас кто-то обидел? – настойчиво повторила она свой вопрос.

– Наверное, да, – почему-то улыбнулась я.

– Тогда надо пойти в полицию. Супруга начальника полиции нашего городка – моя бывшая ученица. И – я уверена…

Я замотала головой.

– Чем же я могу вам помочь?

– Где найти портал в столицу? Мне туда необходимо попасть. Срочно.

– В столицу? Но вы не можете в таком виде туда отправиться.

В ответ я посмотрела на нее удивленно.

Моя одежда – пусть даже и не самая дорогая – была вполне приличной.

– В столице выпал снег. А вы очень легко одеты. Вы промерзнете. И заболеете.

Я усмехнулась.

– Вы же в одном жакете, милая!

– Я? Действительно…

– Вам надо к целительницам. Вы словно не в себе.

– Я сама целительница, – почему-то сквозь смех сказала я.

– В самом деле? Всегда считала, что целительницы ходят только в белом.

– Только когда на службе. Пожалуйста, – взмолилась я, устав от этого бесполезного разговора. – Со мной все будет хорошо. Я обращусь в свой госпиталь. Только – умоляю вас – где портал?

– Хорошо-хорошо. Портал в столицу недалеко, я вас провожу коротким путем – через лес. Но сначала в магазин. Вам надо одеться потеплее! И если у вас нет с собой денег…

– Есть, – показала я на сумку. – Только я вас очень прошу – давайте поторопимся!

В магазине я выбрала серое пальто и шляпку с плотной вуалью – чтобы легче было затеряться в толпе. Моя новая знакомая уговорила также купить перчатки. Как только я оделась во все это – сразу стало легче, перестало трясти, появилось чувство защищенности. Из магазина мы свернули в лес, прошли протоптанной тропинкой и вышли на обочину, за которой уже была видна точка пассажирского портала.

– Теперь не потеряешься, милая. И возвращайся поскорее. У меня отменное брусничное варенье – с листом…

– А почему… – я хотела спросить: при чем тут варенье?! Хотела сказать, что я не собираюсь сюда возвращаться – никогда!

Но старушка исчезла. Только волчьи следы цепью вились у ног на нетронутом снегу. Я испугалась и со всех ног побежала к порталу.

* * *

Успела! Голова торжественной колонны как раз выворачивала на Дворцовый мост. Я настойчиво пробивалась к самому краю ограждения, чтобы увидеть. И попытаться понять. Мне это нужно было больше, чем воздух.

Неожиданно люди расступились – передо мной была лишь спина солдата, выставленного в оцепление.

Первый раз я оказалась так близко от аристократов, придворных, послов и высших военных чинов. Красивые люди, красивые одежды, красивые лошади…

В первой линии гарцевали на белоснежных конях трое – император, императрица и наследник.

Во второй линии на вороном коне ехал только один человек – и я его знала. Это был полковник Миров Андрей Николаевич – как он представился. Великий князь Радомиров…

Голубые глаза, широкие скулы… Гордая посадка. Властность в каждом движении… И как я не замечала ее раньше?

Вдруг он обернулся ко мне, и черты его лица исказились, будто он увидел привидение. Показалось, что он сейчас развернется, даст коню посыл – и окажется прямо передо мной. Но он проехал мимо…

Сделала шаг назад. Потом еще и еще. С каждым шагом было все больнее… Вот так и развлекается высшая знать… Столько месяцев приручать, чтобы сама кинулась. Сама себя предложила. А еще и пролепетала это жалкое: «Я тебя люблю…»

Поняла, наконец, поведение своей начальницы – она, должно быть, хотела меня предупредить, но не осмелилась мешать играм родственника императора.

Ненавижу… Всех ненавижу. Весь мир ненавижу…

Я выбралась из толпы.

Выкинула кулон связи в мусорный бачок – кто-то мне настойчиво звонил. Банк – мне нужен ближайший банк, чтобы снять честно заработанные деньги. Банк – и отделение почтамта.

В отделении было тихо и пусто – я долго звала сотрудницу. Пришла какая-то старая бабулька, которая пожаловалась на головную боль.

– Давайте помогу, – предложила я.

– Вы целительница? – удивилась она. – Такая молоденькая? А почему не в белом?

И тут я поняла, что ничего не могу сделать. Дар ушел.

– Почему не в белом? – насмешливо ответила я. – Испачкалась.

Джанхот. Почти год спустя.

Ближе к полуночи. Он

Снег валил, не переставая, ледяной ветер пробирал до костей, а он все шел и шел, не разбирая дороги, не желая очнуться. Но, споткнувшись, князь Андрей остановился – и осознал, что прошло уже несколько часов с тех пор, как он отправился на эту безумную прогулку, и что он понятия не имеет, где находится. Стоял в темноте, оглядываясь по сторонам, тяжело дыша.

Он так замерз только однажды – когда охранники вытащили их с Ириной из январского моря. А сейчас оттуда дул колючий ветер, и сосны выли от боли, вторя назойливым воспоминаниям. В этом городе его поместье – дом, где он был счастлив когда-то…

Когда-то… Жизнь назад он привел туда девушку, которую полюбил…

Дрожь била так, что стучали зубы. Военная подготовка позволяла энергетически переносить любые морозы, но для этого нужна концентрация, а он ее потерял – коньяк в крови и боль в сердце сделали свое дело. Наверное, стоило перенестись обратно в ресторан – или в поместье. Но в ресторане было слишком много людей, в поместье – воспоминаний.

Кромешная тьма вокруг… Извилистая улочка, по которой он брел, не была освещена. Вообще никак. Усмехнулся, вспомнив доклад генерал-губернатора Южного региона о том, как героически были освоены деньги из казны, выделенные на оснащение магическими светящимися шарами по столичному образцу…

Холодно. Тихо. Так тихо, что слышно, как падает снег. Так холодно, что хочется лечь и заснуть. Он уже хотел просто закрыть глаза – и будь что будет, но вдруг понял, что уже несколько секунд смотрит на огонек. Огонек дрожал и множился, отражаясь от льдинки, прилипшей к ресницам. И князь пошел на этот огонек, как во сне.

Домик стоял на отшибе, почти в лесу. Кто же тут живет? Колдунья?

 
Живет в лесу Колдунья —
Горит в окне огонь,
Идет навстречу путник
Заснеженной тропой.
 

Эту сказку ему читали в детстве – тогда путник нашел свое счастье, и матушка наказывала князю всегда идти на огонек, если он когда-нибудь заблудится. Он заблудился…

Дверь распахнулась, словно его тут ждали. Свет, тепло, женский силуэт в дверном проеме… темнота.

Очнулся он, полулежа в большом старом кресле, укутанный, наверное, всем, что могло найтись в этом Небом забытом домике.

– Выпейте, ваше сиятельство, – голос звучал спокойно, настойчиво и… равнодушно. Ее голос.

– Нашлась!

Столько раз представлял себе, как встретит, подхватит на руки, закружит, будет целовать… Найдет, отыщет, спасет – но судьба опять бросила его к ее ногам, и опять не в лучшем виде. Да что ж такое-то!

– Выпейте, вам это необходимо. Это согревающий отвар, не дай Небеса разболеетесь.

– Ты меня вылечишь?

Он, не отрываясь, смотрел на ту, что искал целый год, любил бесконечно, и теперь, когда нашел и столкнулся с этим болезненным, надрывным равнодушием, – не знал, что с этим делать. Как-то надо с ней поговорить, растолкать, оживить, разбудить…

 
Под снегом спит принцесса,
Где вьюга песнь поет.
Кружат снежинки в сердце,
И на ресницах лед.
 

Колдунья, кажется, сварила какое-то зелье, чтобы разбудить принцессу. А он держит в руках чашку с отваром и сидит в пледе. Надо бы встать, обнять, все объяснить. Но от холода, которым веяло от нее, невозможно было пошевелиться.

– Нет, не вылечу.

– Не захочешь?

– Не смогу. Я потеряла Дар… – Ира стояла, опустив голову, ссутулив плечи и кутаясь в шаль. Короткие волосы закрывали лицо. Наконец, резко откинув непослушные пряди, подняла глаза. – Я… больше не целительница.

– Ты обрезала волосы, – только и смог сказать.

– И это тоже, – она горько улыбнулась.

Ира, Ирочка! Князь Андрей не узнавал любимую. То, что от девушки исходило, было похоже на списанный магический шар – без света. Как будто она больше не может светиться от счастья. Внутри все сжалось, но он заставил себя собраться. Он нашел ее – и теперь во что бы то ни стало должен вернуть.

– Ира, я вернусь через пару минут. Мне нужно переодеться. Ты никуда не денешься?

Она отрицательно покачала головой.

Князь вернулся скоро. С собой у него были два бокала и бутылка коньяку. Женщина сидела в кресле и неотрывно смотрела на огонь. В ее подрагивающих руках были кружка и полотенце. Он поставил все, что принес, на каминную полку и тяжело опустился на ковер рядом с ней.

– Успокоительные нужны, а других не знаете? – зло улыбнулась, но взгляд не отвела.

– Есть такое, – кивнул.

И вдруг окончательно осознал – она рядом с ним. Живая…

– Прости меня. – Князь обнял ее колени. – Прости. Я не хотел, чтобы так вышло.

– А как вы хотели, чтоб вышло?

– Я хотел…

Князь стремительно поднялся, сделал попытку избавиться от кружки с лекарством и налить себе коньяку.

– Сначала – противопростудное, – вот этот ее голос был немного похож на тот, год назад.

– Слушаюсь. – И он выпил лекарство. – Гадость.

– Значит, действенно.

– Будешь? – Андрей кивнул на коньяк.

– Глоток, не больше.

Он подал ей бокал. Опустошил свой. И замолчал.

– Странная ночь, – прошептала вдруг женщина. – Я все не могла заснуть. Потом поднялась, включила везде свет, оделась и уселась ждать… Оказывается, тебя.

– Ира… Как же так вышло… Как ты вообще смогла открыть дверь кабинета, а потом еще и ускользнуть из поместья?

– Очень просто. Все было открыто: и кабинет, и ворота.

– Как это? – изумленно уставился князь на нее.

– Не знаю. – Она вернула ему пустой бокал. – У прислуги спроси… те.

– Ира, в том доме нет прислуги. По хозяйству там орудуют вестовые из моего Министерства. База примыкает к поместью.

– Ну, это уж вы сами разбирайтесь, кто там может быть, а кого там быть не может, Андрей Николаевич. Две женщины, они говорили. О вас. И о вашей… привычке. – Пальцы с силой сжали края шали. – И умоляю – избавьте меня от необходимости описывать детали. Давайте просто забудем – дела давно минувших дней. Вы согрелись?

– Коньяк?

У нее порозовели щеки, в голосе стали появляться хоть какие-то эмоции – значит, его успокоительное действовало.

– Пожалуй. – Она приняла бокал и сделала глоток.

– Так что там с моими привычками? – поинтересовался князь.

– С какими именно? Привычкой использовать домик у моря как место для… свиданий? Или привычкой лгать о том, кто вы такой?

– Ира… Кроме тебя, в том доме женщин не было. У меня никогда не было жены, только любовницы. Я покупал особняки. Одной балерине подарил дворец… Но приводить в свой дом любовницу – нелепо.

– Угу, – эмоций в голосе прибавилось. – А зачем меня привели?

– Я даже не буду отвечать, – зарычал он.

– Зачем? – Ира вскочила, ухватила его за плечо, развернула к себе лицом, потом поднялась на цыпочки, чтобы посмотреть в глаза. – Ответь мне, зачем был весь этот цирк? Я не собираюсь обвинять или устраивать сцен, я просто хочу знать… Зачем?

Ее лицо было так невозможно близко, глаза сверкали – пусть от ненависти, но она была тут, рядом с ним. Живая. Любимая. Злая.

И он потянулся к ее губам, ладонь нашла затылок… Она сначала уперлась кулачками ему в грудь, а потом неожиданно подалась навстречу.

Он оторвался от ее губ, чтобы прошептать: «Ирочка! Ласточка моя!»

Стал целовать ее ладошки, потом вернулся к губам, потом прижал ее голову к себе и продолжал быстро говорить, пока она не опомнилась:

– Двери моего личного кабинета просто не бывают открыты, когда меня нет дома… Да и ворота в поместье нараспашку… Это вообще бред. Я оставлял тебя в доме, который был абсолютно защищен. Не зайти – не выйти… Да императорский дворец защищен меньше! Я найду того, что провернул эту… злую шутку… Найду… И она пожалеет.

– Она?

– Кажется, я знаю, кто это может быть. Ира…

Она осторожно, но настойчиво высвободилась из его объятий.

– С меня хватит. Я не хочу ничего слышать о таинственных злодеях. Мне вполне достаточно вас двоих.

– Двоих?

– Предал ты, предала Наталья Николаевна…

– Княгиня Снегова? Твоя начальница в госпитале?

Ирина кивнула.

– Давай я тебе расскажу, как все было на самом деле… Княгине я обязан самым замечательным скандалом в моей жизни. После твоего исчезновения она пришла ко мне в Министерство. Она… кричала. Она обвиняла меня в том, что я ее обманул, когда рассказывал о чистоте своих намерений в отношении тебя. В том, что я сделал ее соучастницей обмана. И все это происходило прилюдно. Ее муж, несчастный генерал-губернатор, не мог ни увести ее, ни заставить замолчать. Поэтому мы стояли – и слушали. Я и сотрудники моего Министерства, которые старательно прикидывались мебелью.

– Так тебе и надо!

– Тайная полиция проверяла целительниц, уголовная полиция сбилась с ног. Через две недели после твоего исчезновения меня пригласили на опознание тела. Девушка-утопленница с длинными каштановыми волосами… Я пока понял, что это не ты… Такого натворил…

Ее пальцы лишь сильнее сжали бокал.

– Действительно, так мне и надо…

– Я решила, что ты просто развлекался. А я… Я как могла тебе подыграла. Чтобы тебе и напрягаться не пришлось. – Она снова смотрела на огонь.

– Пока не появилась ты, я и не знал, что мне это необходимо… Любовь. Счастье. Что можно не спать всю ночь, мучаясь вопросом, какие цветы принести, раз розы тебе не понравились… Твое дыхание на моих губах… Просто жизнь. С тобой. Ты не представляешь, как я завидовал полковнику Мирову из Министерства безопасности Поморья, которого сам же и выдумал.

– Зачем?

– Захотелось, чтобы во мне увидели просто человека, мужчину… Без реверансов и алчущего блеска в глазах – понимаешь?

– Хорошо… Это было вначале. А потом… после?.. – она запнулась.

– Я заигрался. Мне было так хорошо, как никогда в жизни. Брат еще смеялся, что я влюбился, как мальчишка… Рад был за меня.

– Брат? Это в смысле…

– В смысле император.

– С ума сойти… – Ирина прижала руки к вискам. – Небеса, мою скромную персону обсуждали с императором!

– А как, по-твоему, мне было получить разрешение жениться? Я не самый свободный человек в государстве.

– Никогда не рассматривала жизнь аристократов в плане несвободы. По-моему, вы делаете, что пожелаете.

– Это заблуждение. По крайней мере, в отношении меня. Да и в отношении большинства высших семейств.

– Жениться? – она вдруг поняла, что он сказал.

– Совершенно верно. В тот вечер, когда было совершено покушение, я собирался сделать тебе предложение.

– Так отчего ж не сделали, ваше сиятельство?

– Кольцо забыл на работе. Хотелось, чтобы было романтично…

– Романтично…

Она отрицательно замотала головой, опустилась на ковер перед камином – ноги перестали держать – и зарыдала.

– Ира, прости меня, прости.

Князь попытался ее обнять, прижать к себе, но она оттолкнула его с такой силой, что он еле удержался на ногах. Вставая, она уже не сдерживалась:

– Так значит, тогда, когда мне под ноги вывалилось израненное тело, которое я потащила к себе в дом, чтобы спасать – я, по-твоему, думала о том, выгодно мне это или нет? Это моего алчного взгляда ты боялся? Моих реверансов? Ты действительно считал, что та, что тебя спасла, способна лицемерить? А потом? Я дала тебе повод так думать обо мне?

– Ирина Алексеевна. – Он выпрямился во весь рост, медленно и изящно поставил бокал на каминную полку. – Я прошу вас ответить мне на один вопрос. Только на один. Ежели вы ответите мне на него утвердительно, не задумываясь, – обещаю вам, что уйду и более докучать вам не стану.

– И какой же это вопрос, Андрей Николаевич?

– Знай вы с самого начала, что я – двоюродный брат императора, Великий князь Андрей Николаевич Радомиров, позволили бы вы себе меня любить?

Его слова звучали в тишине ее тихого дома тяжело и гулко. Будто колокол звонит – беду предвещает. Князь смотрел в доверчиво и беспомощно распахнутые глаза. Ком подступил к горлу, но он не отвел тяжелого взгляда.

Хотелось обнять, прижать к себе, успокоить, защитить, избавить ее от необходимости отвечать, но он не мог – он должен ее убедить в своей правоте.

Она же стояла перед ним – маленькая, худенькая, с огромными влажными глазами. Мгновение – и из них хлынули слезы. Ответа не последовало, да он был и не нужен…

– Ирина Алексеевна, ваше молчание и слезы сказали мне больше, чем слова. Я люблю вас и прошу вашей руки.

Они так долго целовались, что пришлось ждать, пока она очнется.

– Ира?

– Что?

– Ты не ответила…

– Нет.

– Что?!

– Ты прав. Я бы… не позволила себе любить князя Радомирова. Ты был прав – это действительно был… шанс. Потому что на таких, как ты, не смотрят как на реальных людей такие, как я… Ты прав, Андрей! Прав, прав – тысячу раз прав, что ты еще от меня хочешь?!

Это была истерика, и князь был этому рад. Ира оттаяла, и теперь ее била дрожь. Тем более такого количества коньяка она, наверное, никогда не выпивала. Завтра, ко всему прочему, придется ее лечить.

– Надеюсь, моя будущая жена с этого момента больше никогда не усомнится в мудрости своего мужа. Но сейчас я хочу услышать, Ирина Алексеевна, – вы сделаете меня самым счастливым мужчиной под этим Небом? Ира… Ты выйдешь за меня?

– Я… я не знаю… Ты действительно считаешь, что…

– Ты сомневаешься в том, что я прав? Опять?!

Она улыбнулась и спрятала лицо у него на груди.

– Да, – прошептал князь ей на ухо, гладя по волосам. – Я считаю, что это единственный выход для нас. Пожалуйста, верь мне.

– Да.

– Ты согласна? Ты станешь моей женой? Княгиней Радомировой?

– Да.

– Можно я останусь?

– Нет.

– Я вернусь завтра. С кольцом.

Он поцеловал ей руку, откланялся и исчез.

И через минуту вернулся. С огромным трудом вырвал у будущей княгини до краев наполненный бокал со словами:

– Ирина Алексеевна… Я бы очень просил вас впредь пить спиртные напитки исключительно в моем присутствии!

И тотчас удалился, забрав бутылку коньяку во избежание.

Когда он перенесся в свой любимый дом, то без сил опустился в кресло. Дом, казалось, ждал хозяина, отчаянно скучал – и немного обижался за то, что о нем позабыли.

– Прости, дружище. Видишь, как оно вышло. Ты все это время пытался мне что-то сказать, а я не услышал.

До князя донесся шум волн.

Он специально развернул постройку так близко к морю, чтобы шум волн был слышен в любой части дома. Создавалось ощущение, что стены дышат и вздыхают вместе с ним. Романтика… Да, он был романтиком и редкие минуты меланхолии делил с этим приютом печального поэта, где все было готово к его незапланированным визитам – вестовые из Министерства всегда были исполнительны.

Подумать только… Весь этот год Ира была рядом…

Ира, Ирочка. Его гордая ласточка…

Ликование – потому что она нашлась. Потому что у него целая жизнь на то, чтобы сделать ее счастливой. И быть счастливым рядом с ней.

Горечь – потому что, умоляя ее о прощении, он давил и манипулировал.

И… Небо, у него опять не было кольца!

Он поднялся, готовясь выстроить заклинание телепорта. Как вдруг его пронзило осознание… И князь приказал в пустоту:

– Тамара Ильинична! Вы мне срочно нужны.

Он поразился холодности своего голоса.

– Что-то случилось, Андрей Николаевич? – Целительница появилась через две с половиной минуты.

– Мне в голову пришло подозрение… Подозрение, в которое мне очень не хочется верить…

Целительница насмешливо посмотрела на цифры часов, явно желая ему показать, что половина третьего утра – это, конечно, то самое время, когда надо вызывать человека, чтобы поговорить о своих подозрениях.

– Я сегодня нашел Ирину Алексеевну, – проговорил он, внимательно следя за реакцией целительницы.

– Слава Небесам! – выдохнула женщина с облегчением. – С девочкой все в порядке?

– Она потеряла Дар.

Тамара Ильинична только покачала головой.

– Почему мне кажется, что вы знали больше, чем говорили? – задумчиво протянул князь.

– Что вы хотите услышать от меня, ваше сиятельство? – холодно проговорила целительница, подобравшись. – Что мы всегда стоим на защите своих? Знаете, нас слишком мало, чтобы не обращать внимания на оскорбление, которое вы нанесли бедной девочке. Я должна была уйти от вас. Но пошла против правил. Я весь год была с вами. Простите, Андрей Николаевич, но требовать от меня большего в данной ситуации…

– Вы знали о том, что Ирина жива? – перебил он хрипло.

– Ничего конкретного. Но я догадывалась. И все время вам об этом говорила.

– Я думал, вы меня утешаете…

– Это все? Я могу быть свободна? – в ее голосе было столько льда, что можно было заморозить Южное море.

– Простите, – тихо сказал Андрей Николаевич. – Наверное, я просто немного обезумел.

– Идите спать, – уже мягче отозвалась она.

– Мне надо в столицу. За кольцом. Оно в сейфе. А потом – порадовать наследника и его бездельников-адъютантов.

– Все позже. Хотя бы четыре часа сна вам просто необходимы.

Он кивнул.

– И… Тамара Ильинична, я попрошу вас быть готовой завтра в восемь утра. Молодежь пила всю ночь. А мне они нужны бодрые и деятельные.

– Я останусь здесь, на базе, – кивнула целительница. – Вызовите меня.

– Спасибо, – склонил он голову.

Женщина чуть улыбнулась, показывая, что не сердится. И исчезла в телепорте.

Удивительно, но он заснул, и ему даже приснился сон. Впервые за этот длинный, тяжелый год его не мучили кошмары, в которых Ирина то превращалась в ледяную статую и рассыпалась на тысячи осколков, то тонула в прозрачной ледяной воде. В эту ночь он не слышал ее крик о помощи, не мучился тем, что не может ей помочь.

Ему снилось яркое, ясное, чистое небо. Он стоял, задрав голову, и смотрел, как тысячи ласточек сновали туда-сюда с радостным щебетом:

– Счастье! Счастье! Счастье! Счастье…

* * *

Первым делом с утра он перенесся в Мраморный дворец – за кольцом. Помолвочное кольцо для невесты традиционно было подарком от будущей свекрови. Мама позаботилась об этом заранее, когда он был еще маленьким, – к сожалению, покушения и болезни в августейших семьях были нередки. И эта традиция в императорских семьях была более чем обоснованной. Жаль, что в случае с его родителями она себя полностью оправдала…

Он открыл сейф, достал шкатулку. Задумался, вспоминая…

Великая княгиня Радомирова с честью, гордостью и достоинством носила фамильные бриллианты стоимостью в половину принадлежащих Империи земель, но по-настоящему любила самые простые вещи. И шкатулку эту для нее отец специально заказал у цыган к зимним праздникам. Вещица была деревянная, с встроенной чеканкой на крышке – веточка жасмина, любимый цветок Анны Андреевны. Внутрь отец положил изумрудное ожерелье, цены неимоверной, чтобы как-то примирить себя с ситуацией. Ожерелье мама один раз только и надевала, на тот самый праздник, зато с простой цыганской шкатулкой не расставалась – края были до блеска отполированы, так часто брала княгиня в руки любимую вещь.