Текст книги "«А вот и невеста» (ЛП)"

Автор книги: Тереза Рэйгэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Сэм сжала руку Доминика.

– Мы разговаривали с одним из твоих братьев, и он сказал, что был так же удивлен, как и весь остальной мир, услышав о вашем браке. Расскажи мне, как вам обоим удавалось так долго держать в тайне ваши отношения?

– Если я расскажу вам, – произнесла Сэм, – это уже больше не будет секретом. Но вот что я вам скажу – люди так сосредоточены на роскошных моделях с длинными ресницами и еще более длинными ногами, что мне легко было остаться незамеченной.

В аудитории раздались неловкие смешки.

– А ты скромница. Я уже начинаю понимать, почему Доминик в тебя влюбился.

Сэм улыбнулась.

– Журналистка таблоида выходит замуж за знаменитость. Иронично, не так ли?

Доминик пожал плечами.

– Я бы назвал это судьбой, шансом, любовью – выбирай, что тебе понравится. Полицейский женится на преступнице, вегетарианка выходит за мясника. Такое происходит постоянно.

– Об этом я ничего не знаю, – сказала Барбара. – Это другое. Ты не будешь возражать, если твоя жена напишет личную историю о тебе для "Ритма ЛА"?

– Пока мы будем обсуждать это и придем к соглашению, нет, я не буду возражать. А как насчет тебя, Барбара? – пошутил Доминик, ради веселья меняясь ролями. – Будешь ли ты возражать, если твой муж придет на вечернее ток-шоу и выдаст парочку ваших секретов?

Зрители засмеялись.

Барбара тоже рассмеялась.

– Я буду в восторге узнать, что он может быть таким умным без меня, даже не понимая этого.

Снова смех.

– Ну ладно, – продолжила Барбара, берясь за последний выпуск "Ритма ЛА". – Вы в курсе, что кто-то пишет детальные рассказы о вашей жизни для "Ритма ЛА" под именем Лиана Паркер?

Зрители начали перешептываться между собой, пока Барбара надевала свои очки и начала листать издание.

Сэм не могла поверить своим ушам. Ее сердце билось о грудную клетку, и внезапно она ощутила головокружение. Что происходит?

Прошло пять минут, пока Барбара закончила читать о том, что Доминик спит голым и любит ходить по дому без одежды, щеголяя своей внешностью при первой попавшейся возможности.

Доминик высмеял это.

– Если бы я беспокоился о каждой истории, которую напишут обо мне, я бы не смог завершить ни одной работы, не так ли? Существуют журналисты, получающие награды за свои работы, и существуют те, кто раскручивает свои сюжеты, отнимая достоинство у людей ради продажи газеты, – он отмахнулся от ее комментариев. – Я не трачу свое время на эту ерунду.

– А как насчет этого? – спросила Барбара. – Согласно мисс Паркер, у вас есть сводная сестра Линда, которая посвятила жизнь заботе о собаках, слишком старых, чтобы их кто-нибудь согласился забрать. Она делает большую часть работы, но вы поддерживаете место на плаву, оказывая ей финансовую поддержку.

У аудитории вырвался вздох удовлетворения.

– Есть ли причина, по которой ты никогда не говорил о своей сестре?

Сэм замерла на месте, в ее мозгу роился миллион мыслей. Все, что говорила Барбара, исходило прямиком из ее записок. Как такое возможно? Ее записи были надежно спрятаны.

А потом ее осенило, как удар молнии, напомнив ей, как она оставила Кейт наверху, спустившись ответить на телефонный звонок. Кейт украла ее записи. Желудок Сэм перевернулся.

Она посмотрела на Доминика. Он изо всех сил старался удержать на лице улыбку, отказываясь показывать, каким сюрпризом было для него все это. За игру он точно заслужил награду Академии. Его тело напряглось, и он отпустил ее руку. Он много работал над тем, чтобы сохранить свою личную жизнь, а она разрушила все, доверив бумаге большинство его секретов. Она ничего не хотела так сильно, как уйти со сцены и очистить себя от ужасной боли, которую, как она знала, причинила ему.

Но Барбара не закончила ни с одним из них, она всего лишь разогревалась. Она поднесла поближе к камере тот же самый снимок матери Доминика, который он ей показывал: лицо его мамы было почти невозможно узнать.

– Правда ли, что твой отец издевался над твоей матерью? И все же, вы двое годами не общались. Почему?

– Я пришел сюда не затем, чтобы говорить о своей семье, Барбара, ты знаешь это. Я пришел, чтобы поговорить о своем браке.

Барбара улыбнулась. Она получила ту реакцию, которой добивалась. Она оказалась первой, кто выдал новости о матери Доминика, и полностью счастливая продолжила дальше:

– Мои источники говорят мне, что Лиана Паркер – это твоя жена, та самая, единственная.

– Это ложь, – ответил Доминик.

– Ну, а что ты скажешь на то, что люди говорят, о том, что твой брак это лишь уловка? Здесь говорится, что вы оба впервые встретились в день вашей свадьбы, в комнате в задней части церкви. Очевидно, вы оба подписали что-то вроде контракта. И что на свой медовый месяц, будучи мужем и женой, вы не спали в одной постели.

Сэм собралась было ответить, но увидела Джулию, стоящей на краю сцены.

– У меня есть тайная гостья, которая говорит, что ваш брак, это всего лишь уловка для нового прыжка в карьере Доминика. Ее зовут Джулия Хармон.

Джулия ухмыльнулась Доминику и Сэм, выходя на сцену.

Доминик встал. Его челюсть была крепко сжата, тело напряжено.

Барбара попросила его занять свое место.

Люди начали переговариваться, когда Доминик стремительно ушел со сцены.

Сэм поспешила за ним.

Доминик открыл машину. Никто из них не произнес ни слова, пока они усаживались в его БМВ.

К тому времени, как он выехал на шоссе, Сэм думала, что начинает заболевать. Резкая езда лишь добавила напряжения. Тишина быстро пробивалась в каждую щель машины, удушая ее.

– Кейт, по всей видимости, украла мои записи, – сказала она, нарушая молчание, ее голос надломился.

– "Ритм ЛА" не может использовать псевдонимы или имена без разрешения. Кто такая Лиана Паркер?

Сэм пыталась дышать, пыталась найти способ объяснить, как такое могло произойти.

Доминик посмотрел на нее, затем снова обратил свое внимание на дорогу перед ним.

– Ты же не Лиана Паркер, ведь так?

– Я не знаю никого с таким именем. Митси говорила об использовании псевдонима, чтобы писать статьи о нас обоих.

– Ты не вносишь никакой ясности.

– Это было два месяца назад, – ответила Сэм. – В то утро, когда мы вернулись домой с нашего медового месяца, я поехала на работу...

– В ту самую ночь, когда ты вернулась домой с Кеном.

– Точно, – ответила Сэм. – Мой босс просила меня писать еженедельные статьи о нашем браке, используя псевдоним. На некоторое время я задумалась над этим. Работа была моей жизнью. У меня была цель, и ничто не могло сбить меня с пути. Но, в конце концов, я уважала свое обещание тебе, и сказала ей, что не буду этого делать. Я никогда не писала статей. Я никогда ничего ей не давала.

– Но ты согласилась писать обо мне за моей спиной?

– Я сказала Митси, что могу написать о нашем браке по истечении трех месяцев, не оговаривая документ, который Бен и Том заставили меня подписать. Я никогда бы не сделала ничего такого, не поставив тебя в известность.

– Я открылся тебе, Сэм. Я сделал все, о чем ты просила, и вот так ты мне отплатила.

– Ты несправедлив. Как я могла знать, что Кейт украдет мои записи?

– Ты могла сказать мне, что случилось. Знание об этом загодя, мне бы не помешало.

Сэм вздохнула.

– А как насчет фотографии моей матери? – спросил он затем. – Откуда они взялись?

– Я не знаю.

– Значит, ты хочешь сказать, что никогда раньше не видела фотографий моей матери?

– Я видела их, когда навещала твою маму в ее квартире. Она показала мне три снимка, наподобие того, что выставила Барбара. Твоя мама сказала, что твой отец чуть не забил ее до смерти. Она была в доме у подруги, пока приходила в себя, и что к тому времени, как она вернулась, твой отец предупредил соседей и работников школы, что она может попытаться тебя похитить. Он сделал все, чтобы держать ее подальше.

– И ты не подумала о том, что я должен знать это?

– Я пригласила твою мать на ужин, в надежде, что ты выслушаешь ее, но ты отказался встретить ее на полпути.

– Ты что, чертов психолог?

Сэм вздрогнула.

– Я только хотела помочь.

Челюсть Доминика напряглась.

– Ты ведь не веришь мне, не так ли? Ты думаешь, что это я дала Митси фотографии твоей матери?

Он промолчал.

Сэм никогда не видела Доминика таким расстроенным.

– Мы провели много времени вместе, за эти пару месяцев, – произнес он.

Сэм кивнула.

– Я рассказал тебе больше, чем кому-либо другому из всех, кого я знаю. Почему ты даже не подумала о том, чтобы рассказать мне все об истории с Митси и Лианой Паркер? У тебя было так много возможностей.

– Не было никаких причин рассказывать тебе о Лиане Паркер, потому что я отказала своей начальнице.

Следующие несколько минут они ехали молча. Ворота на краю подъездной дорожки к дому открылись, и Доминик подъехал на своем БМВ к дому и остановился у фонтана. Выключив двигатель, он повернулся к Сэм.

– Я думаю, что ты должна упаковать свои вещи и уехать.

– Доминик, я не хотела, чтобы случилось хоть что-то из этого. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, я никогда бы так с тобой не поступила. Я понимаю, почему ты расстроен. Не стоило мне доверять Митси. Но я люблю тебя, и ты любишь меня.

Доминик сидел без движения.

– Я не сделала ничего неправильного. Если бы ты смог обрушить свои невидимые стальные стены, ты бы понял, что все что я делала, включая приглашение на ужин твоей матери, было ради тебя. Не позволяй непорядочности Митси и Кейт разрушить нас.

– Здесь дело ни в одной из них, – сказал он ровным голосом. – Дело в тебе и во мне, больше ни в ком. Я больше не могу, – он выдохнул. – Я собираюсь устроить пресс-конференцию.

– Я думаю, что это хорошая мысль. Твои поклонники заслуживают правду.

Он долго смотрел на нее.

– Я должна присутствовать на пресс-конференции? – спросила она.

– Я думаю, что лучше не стоит.

Он выбрался из машины и пошел к дому. ее кожа стала липкой, дыхание участилось. Она не знала, что говорить, или делать, или думать. Все кончено. Просто так, как щелчок пальцами, между ними все закончилось.

Глава 26

Сэм окунула губку в мыльную воду, выдавила излишки и снова стала мыть кухонные шкафчики, посматривая одним глазом на телевизор, где Доминик смотрел в объектив и рассказывал поклонникам всю грязную историю о том, как его бухгалтер предал его, а он, в свою очередь, предал фанатов. Он говорил о том, что глубоко сожалеет, и что ему некого обвинять, кроме как самого себя.

Следующий клип показал мужчину, стоящего перед World Studios. Окруженный представителями прессы, гендиректор, высокий джентльмен при костюме и галстуке, утверждал, как все в World Studios потрясены этим известием. Они будет требовать справедливости, но им потребуется чуть больше времени для принятия важных решений, учитывая карьеру Доминика.

Губка выпала из ее руки. У нее перехватило дыхание, когда следующие кадры показали дом Доминика, лишенный мебели, картин, ваз и посуды. Согласно ведущему, машины тоже забрали.

Никто не знал, где Доминик живет, но их лучшим предположением была мысль о том, что он переехал жить в Дом для Старых собак, к своей семье. В следующих кадрах было видно, что журналисты, как акулы, кругами ходят вокруг дома Линды, пока вдалеке слышится собачий лай.

Прошла ровно неделя с тех пор, как Сэм выехала из дома Доминика в Малибу. У нее было не так уж много вещей, так что ей не понадобилось много времени на упаковку. С чемоданом в одной руке, клеткой Шекспира в другой, и одним походом в дом за рыбкой Гамлетом, она уселась на заднее сидение такси на пути в свою квартиру, всего через пару часов после интервью у Барбары Феллс.

Первый день Сэм плакала как ребенок. На следующее утро она посмотрела своими красными, вспухшими глазами в зеркало, и увидела кого-то, кого она больше не узнавала. Женщина, смотрящая в зеркало, была выше и сильнее, напомнила она самой себе. Она была прекрасной внутри и снаружи, и она никогда, ни разу, не хотела причинить вред Доминику ДеМарко специально. Если бы он и правда любил ее, он бы никогда не позволил ей уйти.

Его потеря.

Распрямив спину, Сэм почувствовала большую уверенность в том, что все ее поступки, включая визит к Беверли ДеМарко, были совершены из-за любви. Она много раз пыталась поговорить с Домиником, но он отказывался слушать.

Когда Беверли наконец ответила на звонок, Сэм считала, что она смогла бы воссоединить вместе мать и сына, и Доминик начнет восстанавливаться. Она никогда не думала, что Беверли будет такой обходительной. Она была возбуждена от перспективы, что Доминик выслушает свою мать, надеялась, что они оба смогут начать сначала. Но по каким-то причинам, Доминик снова отказался выслушать ее. Он был упрямым и недоверчивым человеком. Если он не сможет научиться прощать и забывать, он определенно состарится в одиночестве.

Стук заставил Сэм швырнуть губку в корзину. Она сняла резиновые перчатки. Открыла дверь. Ничто не могло бы удивить ее больше, чем Кейт Гаррисон, стоящая по ту сторону двери.

Они долго смотрели друг на друга, прежде чем Кейт спросила, нельзя ли ей войти.

Сэм преградила ей путь.

– Всего лишь на минутку, – сказала Кейт.

Сэм вернулась на кухню.

Закрыв за собой дверь, Кейт положила на стойку толстый конверт.

– Я хотела вернуть твои записи.

Молча, Сэм снова надела резиновые перчатки и начала драить.

– Прости, – сказала Кейт. – Ты была права, Сэм! После того как я украла твои записи и написала статьи для Митси, она не повысила меня. Она даже пригрозила уволить меня, если я скажу тебе правду.

Сэм начала драить еще сильнее, напрягая все свои мускулы.

– Я искренне сожалею по поводу твоего брака, – мягкий голос Кейт дрожал от эмоций. – Я знаю, ты любишь его. Не только потому что ты все время писала об этом в записках, но я также видела это в твоем лице, когда ты представила меня Доминику. После всего, через что ты прошла с Кеном, у тебя, наконец, был шанс на счастье, а я все испортила.

Запястье Сэм начало ныть.

– Я знаю, что не могу сказать ничего, чтобы улучшить положение, но я должна доказать тебе, что никогда не прощу этого себе.

Кейт собралась уходить, когда Сэм повернулась и прочистила горло, остановив ее.

– Идти к алтарю с Домиником было ошибкой на многих уровнях, но я бы сделала это снова, если бы у меня был шанс. Я люблю его. Но то, что мы не вместе, не имеет с тобой ничего общего.

– Ты пытаешься сказать, что не злишься на меня?

– Разумеется, я на тебя злюсь. Я даже не уверена, смогу ли я когда-нибудь простить то, что ты сделала.

Возникла долгая пауза, прежде чем Кейт произнесла:

– Я уволилась из "Ритма ЛА".

Сэм кивнула.

– Митси не будет знать, что делать без тебя.

– Наверное, ты права. Я позвонила нескольким конкурентами, и на следующей неделе у меня два собеседования.

Сэм не знала, что чувствует. Если Кейт думала, что вернет все назад, извинившись, она ошибалась. Жизнь без Доминика была холодной и одинокой. Ее сердце разваливалось на части от боли и страданий.

– Сейчас я собираюсь уйти. Если ты решишь, что тебе нужно с кем-то поговорить, у тебя есть мой номер.

Кейт открыла дверь.

– Похоже, что у тебя еще один посетитель.

Сэм снова стянула перчатки. К тому моменту, когда она подошла к двери, Кейт уде садилась в свою машину на другой стороне улицы, а к ней направлялся мужчина. При виде друга Доминика, она ощутила всплеск эмоций.

– Том, что ты здесь делаешь?

– Я тоже рад тебя видеть.

Улыбнувшись, она пригласила его войти, что он и сделал. Он остановился, чтобы почесать Шекспира по спине.

– Хорошее у тебя тут местечко, – произнес он, выпрямляясь.

– Спасибо, – Сэм выключила телевизор. – Могу я предложить тебе выпить?

– Нет, я ненадолго. Я просто заехать посмотреть, как ты держишься.

– Я в порядке. Как Доминик? Ты его видел?

– Он в порядке. Он скучает по тебе.

– Если он по мне скучает, он мог бы позвонить.

– Он любит тебя, Сэм. Ты знаешь все о его безумном детстве. Его предавали слишком много раз, – Том наставил на нее палец. – Все что произошло между тобой и Домиником... это была катастрофа. Он не любит сюрпризы, а получил их несколько за один раз. Барбара Феллс выдала кучу его личных моментов, включая факт о его сводной сестре; избиения его матери, список можно продолжить. Это слишком много для одного человека. Доминик запаниковал.

Том походил по ее дому, рассматривая фотографии, поправляя подушки на диване, очевидно ожидая от Сэм ответа, но она не знала, что сказать. Она оперлась бедром о стойку и наблюдала за ним.

– Доминик купил дом на десяти акрах, – сказал он ей. – Настоящая свалка, но он намеревается все там наладить.

– Это мило.

– Может, мы могли бы поехать к нему прямо сейчас, и посмотреть, как у него дела?

Сэм указала на него пальцем.

– Если бы я не знала тебя лучше, Том, я бы предположила, что ты пытаешься сыграть роль свахи.

– Гретчен уверена, что вы оба созданы друг для друга.

Сэм промолчала.

– Ладно... – Том испустил длинный, тяжелый вздох. – Правда в том, что он довел всех нас до сумасшествия. С момента твоего ухода, он не похож на себя. Он разваливается на части. У него под глазами уродливые темные мешки, и он больше не расчесывается. Он выглядит словно кошка, прокравшаяся в дом, когда никто не видит.

Сэм засмеялась от этого сравнения.

– Что-то подсказывает мне, что ты преувеличиваешь.

– Ну, может быть в части о расческе, но все остальное правда. Слушай, я каждый день получаю звонки от продюсеров, которые заинтересованы в нем, но он продолжает их отшивать.

– Если появится нужное предложение, Доминик его примет. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо.

Том на секунду замолчал. Его глаза сузились.

– У тебя и самой не слишком цветущий вид. Ты хорошо спишь?

Сэм прищурилась.

– О нет, не начинай. Я не поддамся на это, Том. Ты не вернешься к Доминику, чтобы рассказать ему ту же печальную историю. Это не сработает. Если Доминик действительно меня любит и хочет провести со мной остаток жизни, именно он должен стоять передо мной, не ты.

Сэм улыбнулась ему, дружески похлопав по плечу.

– Я ценю то, что ты пришел, чтобы поговорить со мной, правда. Ты заставил меня смеяться, а смех, как говорится, лечит души.

– Ты упрямая, – сказал Том. Потом он вынул конверт стандартного размера и передал ей.

– Что это?

– Если хочешь узнать, то должна сама его открыть.

Сэм открыла ящик, достала нож для масла и воспользовалась им, чтобы открыть конверт. Внутри был чек на имя Саманты Джонстон на сумму в сто тысяч долларов. Она посмотрела на Тома.

– После того как продали все имущество Доминика, у него осталось достаточно денег, чтобы купить дом, где он живет сейчас, и он хотел, чтобы ты получила остальное. Он думает, что будет справедливо, если ты получишь что-то за все твои проблемы, так как именно он разорвал сделку.

Сэм сунула чек назад в конверт и передала ему.

– Я не хочу деньги Доминика.

– Ты должна их взять. Что ты собираешься делать? – спросил он, еще раз оглядывая ее жилище.

– У меня достаточно сбережений, чтобы их хватило на некоторое время. Я собираюсь провести следующие несколько месяцев, рассылая резюме, а пока буду ждать у телефона ответов, то буду писать роман.

Он изогнул бровь.

– Не беспокойся, в моей истории не будет ни слова о знаменитостях или журналистах.

Он хмыкнул, а потом помахал конвертом перед ее лицом.

– Последний шанс.

Сэм отмахнулась от денег. Она хорошо себя чувствовала, отказываясь от таких денег, в основном потому, что знала, с ней все будет в порядке. Последнее, что она собиралась делать, это погружаться в депрессию, как было тогда, когда Кен оставил ее ради другой женщины.

Ни за что.

Жизнь совсем нелегка. Ей нравится подвергать людей безумным испытаниям, просто чтобы посмотреть, как они справятся, и из чего они сделаны.

Как и многие люди, Сэм, как правило, извлекала уроки из испытаний. Но в первый раз в своей жизни, она знала, что справится со всем, что ей подкинет жизнь.

Глава 27

Доминик поспешил вверх по ступенькам и ворвался в дом своей сестры, позволяя двери захлопнуться за ним. Он остановился, увидев Линду стоящей посреди гостиной.

– Что случилось? Уинстон?

– Успокойся, – сказала Линда. – С собаками все в порядке.

Почувствовав неладное, он прошел через комнату и вошел на кухню.

– Беверли, – произнес он. – Что ты здесь делаешь?

Сегодня она выглядела по-другому. Она была одета в клетчатую рубашку и джинсы. Ее белые, сверкающие сникерсы ослепили его. Он смотрел на свою маму, но говорил с сестрой.

– Что она здесь делает? – спросил он во второй раз.

– Я ее пригласила.

Вызывающий тон сестры вызвал болезненные воспоминания о Сэм. У него защемило сердце от тоски по ней.

– Зачем?

– Потому что я всегда думала о моем папе... нашем папе, и когда я увидела твою маму в газете, и во всех новостях, то подумала, что лучший способ узнать об отце, это спросить у твоей мамы.

– Ты должна была сперва спросить у меня.

– Ты мне не начальник. Что ты собираешься сделать, поднять крик, убежать и больше со мной не разговаривать? Бедняжка.

– Я могу именно так и поступить.

Линда вздохнула.

– Сядь и позволь Беверли сказать то, что она хочет рассказать тебе. Тебе пора разрешить ей говорить.

– Я постою.

Кроме Уинстона, бегающего кругами за хвостом, в доме больше не было слышно никаких звуков.

– Мне жаль, что у вас с Сэм ничего не вышло, – начала его мать, ее голос был слегка хрупким.

Из-за голубого цвета ее рубашки, ее глаза казались еще более небесно-голубыми, чем когда он видел ее в последний раз. Для женщины в возрасте, она хорошо о себе заботилась.

– Мне очень нравится Сэм, – произнесла его мать после долгой паузы. – Она хороший человек.

Линда кивнула, соглашаясь.

Доминик нахмурился.

– Ты меня сюда поэтому позвала, Линда? Чтобы сказать, что я все испортил? Вы две любопытные женщины думаете, что я сам не знаю, что все испортил? Я скучаю по ней. Каждая косточка в моем теле ноет от тоски по Сэм Джонстон, но это никогда не сработает.

– Почему нет? – захотела узнать Линда.

– Потому что мы слишком похожи. Мы с Сэм не доверяли друг другу. Может быть, никогда и не будем. Эта женщина будет следовать за мной каждый раз, когда я пойду выносить мусор, и я буду звонить тебе, Линда, каждый раз, как она хоть на пять минут задержится с работы. Это нездоровая жизнь.

– Она ведь не рассказала тебе об оскорблениях, которые я терпела, да? – спросила его мать.

– Нет, не сказала. Она решила передать твои снимки "Ритму ЛА" и позволила им сделать все остальное.

– Я никогда не давала ей фотографии.

– Тогда как газета заполучила их?

– Ко мне пришла женщина по имени Кейт Гаррисон. Она назвалась ассистенткой Сэм Джонстон. У меня не было причин ей не верить. Она сказала, что "Ритм ЛА" пишет очень важную статью о вашей жизни, и что после публикации даже возможен фильм. Она также заверила меня, что они получат твое разрешение, прежде чем все будет опубликовано.

– Так это не Сэм дала им фотографию?

Его мама покачала головой.

Он смотрел на нее очень долго.

– Это действительно папа сделал с тобой все это?

Она кивнула.

– Он бил тебя все время?

Она вздрогнула.

– Почти каждый день.

– Почему я не помню, что видел тебя в крови или опухшей?

– Он бил меня туда, где люди не увидят. В те дни я часто носила шарфы и солнечные очки.

– Я помню шарфы и очки. Ты всегда прикрывалась.

– Я не должна была оставлять тебя с отцом.

Он пожал плечами.

– Нельзя изменить прошлое.

– Если бы я могла повернуть время вспять, я бы взяла тебя и ушла после первого же раза, как он меня ударил.

Доминику не нравилась мысль о том, что его отец избивал его мать. Он втянул воздух:

– У тебя не было денег. Черт, у отца едва хватало денег на еду на столе. Я уверен, что ты все время делала все, что в твоих силах.

– Я могла бы сделать все чертовски лучше, – ответила она. – Я должна была все сделать лучше. Я очень сожалею о всей той боли, которую тебе причинила. Мне так жаль, Доминик!

Линда вышла из комнаты, но не раньше, чем издала несколько гортанных всхлипов. Она редко плачет. Ее детство тоже не было наполнено радугами и леденцами. Доминик задумался, а что, если и мать Линды, первую жену, отец тоже избивал до полусмерти.

Доминик словно оцепенел. Он не помнил, как садился напротив матери. Как не помнил и того, как брал ее хрупкие, холодные руки в свои, но, когда он на мгновение пришел в себя, то понял, что именно сделал.

Внезапно он осознал, как ужасно все испортил, позволив своему прошлому уничтожить любой шанс на счастье в будущем. Ему давно следовало встретиться с матерью, и позволить ей обо всем рассказать. Просто так.

Точно, он все испортил.

Он пытался занять себя, чтобы не думать много о Сэм, надеялся, что время сможет помочь ему забыть о ней. Прошло чуть больше недели, и он скучал по ней сегодня даже сильнее, чем в ту первую ночь, когда он велел ей уйти.

– Я действительно все просрал, – прошептал он.

– Перестань это, – сказала Беверли, сжимая его руки, и не желая отпускать. – Все еще есть шанс, если ты пойдешь следом за ней.

– Ты так считаешь?

– Да.

В комнате на миг стало тихо. Сидеть здесь, рядом с мамой, казалось нереальным.

– А как насчет папы? – спросил он. – Как думаешь, он когда-нибудь перестанет пить?

– Надеюсь, что да.

– Я тоже, – сказал он и кивнул, прежде чем увидел, как ее палец растирает руку. Он ощутил внутри какие-то пузырьки. Что бы это ни было, оно нарастало, поднимаясь по телу, к его груди. – Я должен был поговорить с тобой, когда увидел тебя в толпе, – выпалил он.

– Время было неподходящим.

– Оно могло стать подходящим. Я должен был сделать его подходящим.

– Ты делал все что мог, – сказала она, повторяя его же слова. – Ты хороший человек.

– Я думаю, все может быть хорошо, – ответил он ей.

Она кивнула.

– Я должен найти Сэм. Я должен поговорить с ней.

– Думаю, это чудесная мысль.

Наверное, она говорила правду, потому что высвободила его руку.

Доминик встал, все еще не сводя взгляда с матери, радуясь, что она здесь, надеясь, что у них будет еще много моментов, похожих на этот. И именно сейчас он понял, что Сэм была права. Возвращение матери в свою жизнь вполне может оказаться подарком.

– Все произошло так быстро, – сказал он ей. – Мои мысли перемешались, и я сомневался в эмоциях, которые я переживал, – костяшки его пальцев побелели, когда он ухватился за спинку стула. – Как мама, – глубокомысленно произнес он, – знаешь, как моя мама, ты думаешь, Сэм – это подходящая женщина для меня?

Счастливая женщина, улыбнувшись, склонила голову.

– Ты сам знаешь ответ, Доминик, но говорят, матери знают ответ, так что я собираюсь сказать тебе с уверенностью на сто процентов, что Сэм не только подходящая женщина для тебя, она единственная на всем белом свете женщина для тебя.

Глава 28

– Как я выгляжу? – спросила Сэм у Шекспира.

– Мяу.

Девушка приняла душ, завила волосы, и нанесла легкий макияж. Вся ее семья была на пути к ней домой. Она никогда раньше не звала свою семью на ужин. Два месяца назад, Сэм бы ни за что не пустила их к себе всех сразу, сомнительно, что вообще бы позвала кого-то кроме мамы.

Но сегодня она была рада им.

Стол накрыт, но для всех места не хватит, братьям придется сесть на диван и воспользоваться кофейным столиком.

Тейлор и Кевин даже и не догадывались, что она умеет готовить. Сегодня узнают. После того, как она весь день готовила суп из омара и куриные такос, у нее не было ни малейших сомнений, что они до чертиков удивятся, Сэм утрет всем им носы.

Ее родители прибыли первыми. Красивая, как никогда, мать сияла от счастья, но от отца чувствовали ощутимые волны напряжения. Тейлор, Кевин и Эмма приехали следом, и тогда она отвела отца в сторонку.

– Что-то не так, папа? Ты не очень хорошо выглядишь.

Он потер лысину на затылке:

– Я нервничаю, неужели не понятно?

Это была правда, он потел и был бледен.

– Это ваше первое свидание после разговора?

Он кивнул:

– Так и есть. Она отказалась от всех моих предложений... от мюзиклов и даже от чертовой оперы. Но когда я пригласил ее присоединиться ко мне на ужине в твоем доме, она согласилась. И я не знаю, что делать, не знаю, как себя вести! Ты только посмотри на нее! Она великолепна. Может получить любого мужчину, какого пожелает и совершенно не нервничает. Что с ней случилось?!

– Она, наконец, повзрослела, пап. Впервые, ты ей не нужен, чтобы жить. Ты это знаешь, а теперь и она знает.

– Да, ну что ж, я действительно рад, что мы вот так разговариваем, Саманта.

Сэм засмеялась.

– Я тоже, папа. Возможно, ты не осознаешь этого, но если ты все сделаешь правильно, если будешь вести себя с мамой, как с самой чудесной и замечательной женщиной, коей она и является, то именно ты и пожнешь все плоды.

– Ты что, теперь психиатр?

Раздался стук в двери, Сэм понятия не имела, кто это, так как вся семья уже была в сборе.

Там стоял ее последний гость, одетый слишком нарядно, при костюме и галстуке. На короткий миг, она позволила себе понадеяться, что это Доминик.

– Привет, Кен.

Сэм не приглашала Доминика на вечеринку, но все же, у нее была такая мимолетная, невероятно желанная, мысль.

Девушка оглянулась через плечо на свою семью, удивляясь, кто мог рассказать Кену о ее частном ужине. У всех был невинный вид, пояснивший Сэм, что они не имели ничего общего с неожиданным появлением Кена.

Он прочистил горло:

– Могу я войти?

– Здесь моя семья, – сказала ему Сэм. – И я не помню, когда в последний раз, если такое вообще было, они все собирались у меня.

– Я ненадолго, – пообещал он.

– Мама, папа, – произнес Кен, перешагивая через порог, словно конферансье из Лас Вегаса. – Кевин, Тейлор и Эмма. Я хочу кое-что сказать, и хотел бы, чтобы это услышали все.

– Саманта, – сказал Кен, разворачиваясь так, чтобы смотреть ей в глаза. Он потянулся и взял ее за руку, – мы уже давно знаем друг друга.

Сэм задумалась, знает ли он, сколько именно, но промолчала.

– Мы оба совершали ошибки, но стали лишь сильнее благодаря этому. Ты изменилась, и мне нравится то, что я вижу в тебе.

Хоть убей, Сэм не могла понять, что она, когда-то, нашла в этом человеке. Она попыталась вырвать у него руку, но он крепко держал ее.

– Я готов получить еще один шанс, – сказал Кен, от волнения его глаза мерцали. – И готов подставить под удар свое сердце.

– Мне всего четырнадцать, но я абсолютно уверена, что это слова из песни Барри Манилоу, – произнесла Эмма.

Тейлор с гордостью кивнул, в ответ на проницательность своей дочери.

Кен опустился на одно колено.

Сэм выдохнула.

– О, ради Бога, Кен, поднимайся.

Он отпустил ее руку, полез в свой карман и вынул бриллиантовое кольцо.

– Выходи за меня, Саманта, и сделай меня самым счастливым мужчиной на земле.

Сэм наконец удалось рывком поднять Кена на ноги. Он всего лишь несерьезный, невежественный мальчишка, она могла лишь обнять и похлопать его по спине, как брата.

Эмма протянула к нему руки.

– Это такой розыгрыш?