Текст книги "Поцелуй пирата"
Автор книги: Тереза Медейрос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
8
– Морис прислонился к фонарному столбу на углу переулка, в котором исчезла Люси, ожидая, что вот-вот там раздастся отчаянный крик, взывающий о помощи. Но прошла минута, другая, а из узкого пустынного переулка не доносилось ни звука.
Охваченный дурным предчувствием, молодой человек озабоченно нахмурился. Что-то складывалось не так, как он задумал. Он хотел только инсценировать нападение хулигана на беззащитную девушку, от которого она будет геройски спасена своим телохранителем. Но у него и в мыслях не было причинить Люси хоть какой-то вред. А если она от страха упала в обморок? Стоило ему представить девушку лежащей без сознания на грязной мостовой, как он решительно завернул за угол и… оторопел.
То, что он увидел, не укладывалось в его сознании. В нескольких ярдах от него запыхавшаяся Люси удерживала на земле извивающегося оборванца в маске, прижав острый конец зонта к его горлу и поставив ножку в крошечной туфельке на его обнаженную грудь.
Придя в себя, Морис бросился к девушке. Она повернула голову на звук шагов и только подняла брови при виде Клермонта.
– Ой, мисс, только не проткните мне горло, – скулил бродяга с сильным ирландским акцентом. – Отпустите меня, мисс, ради Бога, отпустите! – Скосив глаза через прорези в маске, он заметил подошедшего Клермонта, лицо которого до неузнаваемости исказило гневное презрение. – Добрый мистер, умоляю вас, помогите! Пусть эта леди больше не бьет меня, а то она все норовит прямо по голове. Черт подери, она чуть не проткнула меня насквозь этой проклятой штукой. Я уж боялся, что вы никогда…
Налетев, как коршун, Морис схватил его за тощие плечи и рывком поставил на ноги, не дав закончить фразу.
– Не волнуйтесь, мисс Сноу! Я сейчас избавлю вас от этого жалкого слюнтяя.
Она заправила под шляпку выбившиеся пряди волос. Подняв с мостовой испачканный в пыли ридикюль, Люси показала его Клермонту.
– Вот, подлец хотел его украсть. Не могли бы вы отвести воришку в полицию?
– Когда я им займусь, ему самому захочется, чтобы его отвели в полицию, – угрюмо пообещал Морис, подняв за шиворот парня так, что его длинные ноги беспомощно заболтались в воздухе. – Только это зрелище не для юных леди. Пожалуйста, подождите меня там, на улице.
Спустя несколько минут он вынырнул из переулка и, оглядевшись, заметил Люси перед витриной кондитерской. Девушка застыла на месте, не отрывая глаз от заманчиво выложенных на лотках цукатов и других сладостей.
Глядя на ее отражение в витрине, Морис раздраженно спросил:
– Какого черта вы не позвали на помощь? Если бы я не следил за вами, просто неизвестно, чем бы все это кончилось.
Люси обернулась, по-видимому, нисколько не смущенная его грозным тоном.
– Неужели я испугалась бы какого-то жалкого воришки! И, хотя он и застал меня врасплох, я нисколько не растерялась. Так что, как видите, мистер Клермонт, я вовсе не беззащитна.
Отступив на шаг, она раскрыла зонтик с таким видом, словно теперь собиралась напасть на Клермонта.
– Я отлично могу сама за себя постоять, а значит, мне не нужны ваши услуги. – Она смерила его взглядом, который означал бы призыв к флирту, принадлежи он любой другой женщине, но не этой ледышке. – Впрочем, сегодня утром я решила, что не имею права лишать вас работы. Поэтому, если вы хотите и дальше оставаться на своем месте, вам придется угождать мне, только и всего.
Сделав это великодушное заявление, она резко повернулась и быстро пошла прочь. Через несколько секунд только пестрый зонтик, мелькающий в толпе прохожих, указывал ее местонахождение.
«Черта с два я побегу за ней, – с ожесточением подумал Морис. – Пусть вообще скажет спасибо, что у меня нет ни времени, ни настроения показать этой строптивой девчонке, как я умею угождать женщине».
* * *
Разъяренный донельзя, Клермонт хлопнул парадной дверью и зашагал большими шагами по лужайке. На втором этаже скрипнула поднявшаяся рама.
– Мистер Клермонт! Послушайте, мистер Клермонт!
Он вздрогнул, но не замедлил шага, полный решимости вот так без остановки промаршировать до ближайшего порта, а там сесть на любой корабль и умчаться куда-нибудь подальше.
– Мистер Клермонт! А, вот вы где! – воскликнула Люси, как будто они не расстались всего пятнадцать минут тому назад.
Скрипнув зубами, Морис круто развернулся и, подойдя поближе, остановился под ее окном, задрав голову.
– Да, мисс? – выдавил он.
– Не могли бы вы оказать мне любезность и подняться в Зеленую гостиную?
– Охотно, мисс, – буркнул Морис и направился к входу для слуг, мрачно размышляя о том, что охотнее всего он заставил бы ее замолчать хоть на несколько минут.
За последнюю неделю Люси ухитрилась довести его чуть не до сумасшествия своими вздорными просьбами и поручениями. Он должен был присутствовать во время визита какой-нибудь дамы, приехавшей из Лондона «развлечь бедняжку Люси». За чаем бедняжка Люси жадно слушала бесконечные великосветские сплетни, склонясь над пяльцами, которые поддерживал Морис, не забывая безжалостно колоть его иголкой. Он сопровождал ее, когда она обходила магазины, нагружая его бесчисленными свертками и коробками, требуя при этом, чтобы он поднимал ее перчатки или зонтик, которые она поминутно роняла. Он вынужден был часами просиживать рядом, пока она переписывала начисто мемуары сэра Сноу, переворачивая для нее страницы, как будто у нее самой на это не хватало сил.
И если бы все это хоть со злостью или раздражением! Нет, каждая ее абсурдная просьба выражалась ангельским голоском и сопровождалась чарующей улыбкой с ямочками на щеках. Она нещадно изводила Клермонта, явно рассчитывая на то, что он сам откажется от места. Морис быстро раскусил тактику Люси и то от души потешался над ее простодушием, то впадал в бешенство, понимая, что пока не настало время проявлять свою гордость. Она умудрилась узурпировать все его время, кроме ночных часов, когда он ничего не мог сделать для выполнения своего замысла. Терзаясь тем, что только понапрасну торчит в проклятой Ионии, он спал очень мало и чувствовал себя совершенно вымотанным.
Как Морис и ожидал, дверь в Зеленую гостиную была оставлена приоткрытой. Он заглянул туда и с удивлением обнаружил, что Люси съежилась в углу дивана и с испугом глядит в какую-то точку в другом конце комнаты.
– К вашим услугам, мисс, – войдя в комнату, сказал он.
Она на секунду подняла на него глаза и протянула вздрагивающую руку:
– Вон там. Скорее, пожалуйста! Я так испугалась!
Презрительно фыркнув, Морис обошел диван и взглянул на то место, куда она указывала.
– Ни черта не вижу… – Он смущенно поперхнулся. – Я ничего не замечаю, мисс.
– Как же вы не видите? Это же ужас что такое! Я чуть не упала в обморок от испуга.
Вздохнув, Клермонт снова присмотрелся и на этот раз разглядел крошечного паучка, свисающего на своей паутине. Он ощутил чуть ли не братское сочувствие к микроскопическому существу, которого угораздило попасть в поле зрения капризной девчонки. Морис поправил съехавшие на нос очки и с подчеркнутой почтительностью воззрился на Люси.
– Что я должен сделать, мисс Сноу?
Она с брезгливым отвращением покачала головой.
– Не знаю. Вы мой телохранитель, вам и решать, как меня защитить.
– Очень хорошо, мисс.
Он извлек из кармана пистолет и навел его на беззащитное создание. Люси ахнула и с изумлением уставилась на оружие.
– Но, мистер Клермонт, что вы собираетесь делать?
Он опустил пистолет.
– Защищать вас, конечно. Разве вы не этого хотели?
– И вы хотите убить эту несчастную букашку?
– Если вам не нравится мой способ, что вы предлагаете? Поймать его и вручить вашему отцу для надлежащего наказания? Или что-нибудь еще?
Люси потупилась.
– Можете отнести его обратно в сад.
«Ах, вот как, – подумал Морис, – в сад, где она и нашла его, чтобы затеять весь этот идиотский фарс». Однако она все-таки пожалела паучка, чего он никак не ожидал, и, чтобы досадить ей, он зловеще усмехнулся, сунув пистолет в карман.
– А может, его просто раздавить каблуком?
Для вящей убедительности своей угрозы он поднял ногу в тяжелом башмаке. Люси встрепенулась.
– О нет, нельзя! В конце концов, он же Божье создание и не виноват в том, что я его так испугалась.
Она подбежала к камину и схватила с полки маленькую шкатулку. Осторожно поймав в нее паучка и при этом не проявив ни малейшей брезгливости, она протянула Клермонту шкатулку.
Бедное создание суетливо бегало по дну шкатулки, пытаясь уцепиться лапками за гладкие стенки и безнадежно соскальзывая снова и снова. «Вот, брат, а ты и не знал до сих пор, что такое ловушка», – мысленно обратился к нему Морис.
– Вот, – повелительно взмахнув рукой, заявила Люси, – теперь вы видите, что он пришел сюда без всякого намерения повредить кому-нибудь и даже нашел себе чудесный домик!
– Буду считать заботу о нем своим священным долгом. – Морис низко поклонился Люси, приложив руку к сердцу. – Ради вас, моя леди, все, что угодно.
* * *
– Это было сражение при Чейзпик-бей в марте 1781 года, когда проклятые французы организовали блокаду, чтобы препятствовать снабжению британских войск через Йорктаун. Контрадмиралом тогда был Томас Грейвс, и я пытался предупредить его, чтобы он не тратил время попусту, выстраивая корабли в одну линию. «Томми, старина», – откровенно сказал я…
Густой адмиральский голос громко звучал в тихой комнате. Морису казалось, что песок в песочных часах превратился в камень.
Слушая воспоминания Люсьена Сноу, Клермонт все больше убеждался, что душу адмирала разъедает горькое разочарование. Подумать только, он участвовал в стольких стычках и боях с французами, а буквально накануне крупнейшего триумфального сражения был выведен из строя тяжелым ранением в ногу! Спесивый старик был убежден, что если бы не эта несчастная рана, то именно ему поручили бы командование всем флотом Англии, именно он нанес бы сокрушительное поражение французам в битве на Ниле. И благодарное Отечество пожаловало бы титул барона и щедрую пенсию парламента ему, Люсьену Сноу, а не этому выскочке и недоучке Нельсону! Каждый эпизод воспоминаний был написан только для того, чтобы беззастенчиво выпятить незаурядные способности и беспримерную храбрость сэра Сноу, тем самым принижая заслуги его соратников.
Люси сидела за большим письменным столом, склонив набок голову с убранными назад волосами, и усердно записывала аккуратным почерком мемуары своего великого отца.
Как только это нудное занятие не убило в ней детской фантазии, думал Морис, любуясь ее профилем. Он вспомнил, как сегодня рано утром она заставила его вскочить с постели, чтобы выгнать из ее спальни мохнатого шмеля, неистово бьющегося об оконное стекло. Впрочем, чего еще ожидать от беззаветно преданной отцу дочери! Вероятно, его напыщенные россказни кажутся ей таким же откровением, как евангельские притчи. Морис поднес к губам кофейную чашечку из тонкого китайского фарфора.
– Еще кофе, сэр?
Морис невольно вздрогнул, услышав за спиной тихий голос незаметно возникшего Смита. Скользящая бесшумная поступь дворецкого действовала ему на нервы.
Обнаружив, что Морис презирает тот безвкусный бледный напиток, который в доме Сноу назывался чаем, Смит взялся каждое утро готовить отличный колумбийский кофе исключительно для телохранителя, хотя, видимо, считал это преступной роскошью.
– Благодарю, с удовольствием. – Морис признательно улыбнулся, когда Смит до краев наполнил его опустевшую чашку.
Теперь он был уверен, что не заснет на своем посту.
– …Это было в тот год, когда старый Георг победил наконец свою гордость и посвятил меня в рыцари, – монотонно диктовал адмирал. – Непросто ему было смириться с тем, что его королевскую жизнь спас сын простого дубильщика… Кажется, в восьмидесятом, а? Или это было в восемьдесят первом году?
– В восемьдесят втором, сэр, – позволил себе вмешаться Смит. – После вашей достопамятной победы при Садрасе.
– Ах да, Садрас. – Глаза адмирала подернулись дымкой при воспоминании о днях прошедшей славы.
Морис чуть не рассмеялся вслух.
Продолжая писать, Люси бросила на него укоризненный взгляд, напоминая о том, что он пренебрегает своими обязанностями. Несколько дней тому назад он предложил свою помощь в сортировке по датам и адресам целой группы старой переписки адмирала. Как выяснилось, почти все его друзья были такими же высокомерными и желчными.
– Итак, когда с рассветом туман рассеялся, я увидел перед собой грозные жерла восьмидесяти четырех французских орудий. Мне ничего не оставалось делать, как отдать приказ генералу Чейзу и… А это в каком же году было?
– В тысяча семьсот девяносто шестом, – выпалил Морис, пока хозяин не запутался в датах бесчисленных битв, из которых ни одной не удавалось обойтись без его славного участия. – Кажется, это произошло именно в тот год, когда вас так неудачно ранили, сэр, – с самым невинным видом продолжал он.
Брови адмирала сдвинулись. Смит старательно смахивал несуществующую пыль с огромного глобуса. Рука Люси с пером застыла в воздухе. Как смел самозванный секретарь вмешаться в священный ритуал диктовки великих мемуаров!
Морис вскочил и начал расхаживать по кабинету, как бы не в силах сдержать свое восхищение.
– В одном из докладов есть заявление, что даже после того, как осколок свинца прошил вам ногу, вы отказались оставить капитанский мостик. Несмотря на невыносимые мучения, вы приказали привязать себя к грот-мачте, откуда продолжали командовать боем, благодаря чему он и был выигран!
Адмирал сверкнул глазами.
– Мой ларец, Смит!
Смит поспешил к высокому секретеру и извлек оттуда сундучок, обитый затейливыми медными бляшками. Морис замер у стола.
Держа реликвию на вытянутых руках, Смит церемонно вручил ее адмиралу. Тот медленно и торжественно снял с шеи ленточку с ключом и вставил его в замок.
– В ларце хранятся государственные секреты Адмиралтейства, – замирающим от благоговения шепотом сообщила Люси Клермонту, которого чуть не трясло от этой показной помпезности. – Отец не доверяет ключ даже Смиту.
Сноу извлек сначала пожелтевшую от времени газету, а затем нечто, бережно завернутое в кусок полотна. Его вечно поджатые губы дрогнули в растроганной улыбке.
– Это тот самый кусок свинца, о котором вы вспомнили. Только, боюсь, в отчете слишком большое значение придавалось моей личной храбрости, – со скромностью настоящего героя добавил он. – Я просто выполнял свой воинский долг перед Отечеством и королем, как и все офицеры моего корабля.
Люси принялась быстро записывать, чтобы оставить благодарным потомкам драгоценные откровения адмирала, пустившегося затем в нудное описание подробностей сражения на Средиземном море, которым закончилась его военная карьера.
Никому бы и в голову не пришло, судя по застывшему словно от восторга лицу Мориса, что он не слышал ни слова из самодовольной речи адмирала. Поблескивающий медью ларец безраздельно овладел его вниманием.
* * *
Поздним вечером Люси с задумчивым видом сидела за туалетным столиком в своей спальне. Отец уехал на весь вечер, чтобы присутствовать на одном из бесконечных совещаний в Адмиралтействе. Девушка постоянно испытывала потребность в уединении и в то же время, вдруг лишаясь строгого отцовского надзора, как-то терялась и еще острее чувствовала свое одиночество.
Вот и сейчас она никак не могла придумать, чем заняться. Тяжело вздохнув, она отыскала на столике серебряную расческу, принадлежавшую еще ее матери, и начала расчесывать свои пепельные волосы, продолжая предаваться грустным размышлениям.
А мистеру Клермонту, видно, никогда не бывает скучно. За последние дни он так переменился, что его невозможно было узнать. Теперь он с неослабным вниманием слушал рассуждения отца Люси, никогда не прерывая его и не взглядывая поминутно на часы, как раньше. С другой стороны, он постоянно опаздывал на завтрак, так что ему приходилось торопливо завязывать шейный платок чуть ли не за столом. А несчастный листок с распорядком дня его подопечной, которым его неизменно снабжал с утра Смит! Где только Люси не натыкалась на него! То он засунут под горшок с папоротником в гостиной, то торчит, пронзенный рогом американского оленя, чучело которого украшает библиотеку, то осеняет в виде треуголки голову адмирала, вылепленную по его заказу. Единственное, в чем он по-прежнему оставался педантичен, так это в еде. Ел он всегда за двоих, никогда не пропуская время трапезы.
Люси терялась в догадках, имеет ли успех ее шутливый деспотизм. Мистеру Клермонту удавалось подавлять приступы раздражения, ни разу не доставив ей радости победы. А поскольку он становился все более равнодушным к ее издевательствам, ей ничего не оставалось, как изобретать все более нелепые задания. И куда только это ее заведет, безнадежно вопрошала она свое отражение.
Девушка сморщилась от боли, когда гребень запутался в ее густых волосах. Господи, как они досаждали ей! Бесцветные, прямые и тяжелые, они поддавались только упорным и безжалостным взмахам расчески. Можно себе представить, как бы она выглядела, если бы осмелилась сделать себе такую же короткую стрижку, как у Сильвии. Наверняка из нее получился бы вихрастый мальчишка!
Сдвинув в сторону груду хрустальных флаконов, серебряных баночек и спутавшиеся ленты, она начала изучать свое отражение в зеркале, как если бы оно принадлежало незнакомке. Люси решительно подобрала волосы на затылок и наклонила голову, придирчиво оценивая свою внешность. Слишком высокие скулы. Эта горбинка на носу, пожалуй, не придает ей женственности. Рот, конечно, слишком велик для заостренного подбородка. Спасибо хоть, что глаза большие и ресницы темные, а то с этим серым цветом их и заметить было бы трудно. Да, вот еще неплохо, что волосы блестят. Ну, с двумя этими жалкими плюсами она не дотягивает до красоты матери, о которой столько слышала.
Девушка совсем расстроилась. Опустив волосы, которые тяжелым каскадом упали ей на плечи и спину, она с грустью подумала, что ухитрилась унаследовать от матери только ее недостатки.
Люси медленно вынула хрустальную пробку из флакона и задумчиво провела ею по шее, пока не уткнулась в ямку на горле. Это прикосновение вызвало в ней странное томительное возбуждение, отчего ее сердце вдруг сильно забилось.
Этот необъяснимый жар в последнее время все чаще накатывал на нее. Порою она просыпалась, запутавшись в своих простынях, дрожа от смутной жажды какого-то болезненного наслаждения, смысл которого безнадежно ускользал от нее. Точно так же, как исчез из ее жизни загадочный капитан Рок со своим призрачным кораблем.
Закрыв глаза и проведя ладонями по пылающей коже, Люси вдруг представила себе, что это руки мужчины. Сильные ласковые руки Рока, которого ей так и не удалось увидеть. Но перед ее мысленным взором вдруг появились другие, раздражающие знакомые руки, ярко освещенные солнцем. Крупные, красивой формы, с длинными пальцами, с золотистыми волосками на тыльной стороне ладоней. Эти руки нежно прикрыли ее грудь.
Люси широко раскрыла глаза. Из зеркала на нее глядело испуганное лицо. Она схватила кисточку и погрузила ее в коробочку с рисовой пудрой, чтобы притушить румянец на щеках, затем поднялась и подошла к окну глотнуть свежего воздуха. Против воли ее растерянный взгляд устремился к сторожке. Несмотря на поздний час, окно в ней было освещено. Интересно, когда же этот человек спит?
Неизъяснимое томление охватило девушку. Она почувствовала, что не сможет уснуть, и тоскливо обвела свою комнату взглядом. Чем же заняться? Ах, вот что она сделает! Она закончит свой корнуэльский пейзаж и утром порадует отца. Но, кажется, она оставила мольберт в библиотеке.
Поспешно набросив платье поверх ночной сорочки, она вышла босиком из спальни. Судорожно цепляясь за перила, она крадучись спустилась по лестнице, то и дело нервно оглядываясь на темные углы.
В гулком холле ее робкие шаги показались громким топотом. Она пробиралась на цыпочках вдоль стен, минуя закрытые двери. Адмирал сурово хмурил брови со своего пьедестала, возмущенный тем, что она осмелилась покинуть спальню в столь поздний час. Придерживаясь квадратов лунного света на полу, она бросилась к двери в библиотеку, думая о том, чтобы успеть до возвращения отца забрать мольберт и скрыться наверху.
Люси робко потянулась к ручке, ожидая ощутить холодное прикосновение гладкого металла, но вместо этого дотронулась до чего-то теплого и шершавого! До нее донеслось приглушенное проклятие, и тут же чья-то рука зажала ей рот.
Неосторожное движение, и человек очутился в широкой полосе лунного света. Люси с ужасом увидела перед собой дуло пистолета, который держал в своей руке мужчина, только что посетивший ее греховные фантазии.
