Текст книги "Девушка из бара"

Автор книги: Тереза Карпентер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава седьмая

Джесси пыталась войти в дверь дома с детской коляской и тремя пакетами с продуктами.

Едва она вошла, как зазвонил телефон. Она сняла трубку.

– Алло, – прижав трубку плечом к уху, она стала вынимать шестимесячную Элли из коляски.

– Это Джесси Салливан? – спросил официальный мужской голос. – Миссис Салливан?

– Да. – Джесси замерла. Звонок не предвещал ничего хорошего. Неужели что-то случилось с Броком? – Простите, кто говорит?

– Офицер Томлинсон из штаба военно-морских сил. С сожалением должен сообщить вам о том, что произошел несчастный случай на борту…

У Джесси подкосились ноги и голова пошла кругом. Она опустилась в кресло, стоящее в столовой.

– Извините, не могли бы вы все повторить?

– Командир Салливан пострадал во время несчастного случая, произошедшего на борту корабля. Ему оказали первую помощь, а потом отправили самолетом в Германию, где ему сделали операцию.

– Какого рода операцию? Какие у него травмы? – Джесси стало трудно дышать. – Как он?

– Он получил множественный перелом ноги во время шторма, когда лопнул канат. У него есть и внутренние повреждения. Командир Салливан оттолкнул двух моряков и принял на себя удар падающего оборудования. Он перенес операцию хорошо и завтра должен быть переправлен в Сан-Диего. Его положат в госпиталь «Болбоа». Вы сможете навестить его там после девяти утра.

Собравшись с силами, Джесси схватила ручку и бумагу, чтобы записать. У нее все застыло внутри. Брок всегда казался долговечным, сильным и крепким. Он был ее скалой.

Она знала, конечно, что, Брок, служа на авианосце в Персидском заливе, подвергает себя риску, но он всегда отрицал это, и она старалась ему верить, потому что так было легче усмирять беспокойство и страх.

Ей предстояло ждать еще двадцать шесть часов. Она не знала, чем заполнить это время, но одно знала наверняка. Она будет рядом с Броком в любом качестве, в котором ему понадобится.

Неподвижность мешала Броку спать. Хотя глаза его были закрыты, а боль приглушена медикаментами, невозможность шевельнуться мешала ему представить, что он на корабле. Или что события последних семидесяти двух часов – не более чем кошмарный сон.

Нет, этот ночной кошмар слишком реален. Бежевые стены, голые окна, непрекращающееся гудение приборов и отвратительный запах антисептика вызывали воспоминания о самых ужасных днях его жизни. Не приведи бог оказаться в стенах госпиталя, всегда думал он. Не повезло.

В одно мгновение он потерял все: карьеру, будущее, возможность двигать левой ногой. Черт, да он едва не лишился ее совсем!

О, врачи несли всякую оптимистическую чушь: операция прошла хорошо, прогноз прекрасный, время и лечебная физкультура – и он будет как новенький. Чушь!

Он так часто отправлял пострадавших моряков домой, что прекрасно знал все эти приемы. Надо поднимать дух, давать людям надежду. Никогда не показывать своей жалости, хотя, отправляя раненых домой, к семьям, думаешь только одно: «Бедняга!»

Семья. Ему хотелось бы вернуться домой к семье. Но у Джесси на руках шестимесячная малышка, которую надо кормить, купать и одевать. Ей нужна помощь, а не еще один человек, которого надо кормить, купать и одевать. Особенно когда это взрослый мужчина, от которого Джесси привыкла получать помощь сама.

Ему было невыносимо думать, что он возвращается к ней разбитым и сломленным человеком.

Ну почему ему никогда не удавалось оправдать ожидания своих близких? Вечно он умудрялся чем-то расстроить их.

– Привет, братишка, – пробасил кто-то возле двери. – Я слышал, что ты подстроил легкую аварию, чтобы пораньше вернуться домой.

Эмоции захлестнули Брока: радость, грусть, любовь, боль – сложная смесь, которая определяла его настроение.

– Черт возьми, да это просто царапина. Не понимаю, почему все так переживают. – Брок попробовал приподнять голову. Боль пронзила его насквозь. Нестерпимо заныла левая нога. Он стиснул зубы.

Не хватало еще вести разговор с младшим братом, лежа пластом на спине. Собрав все силы, он постарался приподняться.

Его брат включил свет и прошел в палату. Пытливый взгляд синих глаз устремился на Брока. Он заметил все, и прежде всего боль, которую тот пытался скрыть.

– Этот военно-морской флот вечно перестраховывается: отправляет здоровых мужиков домой. – Форд Салливан опустился на единственный стул для посетителей, вытянул ноги и скрестил руки на груди. – Удивительно, как кто-то еще остается командовать на кораблях.

– Прекрати! – прервал Брок своего младшего брата. – Откуда ты узнал, что я здесь? – Служивший, как и Брок, в военно-морском флоте, Форд старался видеться с братом каждый раз, когда они оказывались в одной и той же части света в одно и то же время. Его визиты были одновременно и благом, и проклятием. – Я вернулся в Сан-Диего всего несколько часов назад.

– У меня прекрасные источники.

– Ты же писал мне, что уволился из своего подразделения.

Форд служил в элитном спецподразделении, объездил весь мир и еще два месяца назад имел доступ к таким секретам, с которыми были знакомы лишь несколько человек. Теперь он перевелся на должность инструктора.

Вероятно, несколько его агентов до сих пор следили за Броком, но и у Брока были свои агенты, которые следили за Фордом.

То, что Брок утратил свои позиции в семье, не означало, что Форд им не интересовался.

– Из спецслужб не уходят окончательно, – раздраженно произнес Форд. Покачав головой, он показал на ногу Брока. – Так каковы прогнозы?

– Мне сделали восстановительную операцию, вставили один или два штыря. Врачи говорят, что операция прошла успешно, но ничего не смогут с достоверностью утверждать, пока не снимут гипс.

– Это хорошо.

– Да. – Если не выяснится, что операция оказалась неудачной. Тогда придется распроститься с военно-морским флотом. Но вслух Брок этого не сказал.

Форд и сам это знал. Он принимал участие в стольких рискованных миссиях, что прекрасно понимал, какое значение имеют последствия травмы для карьеры моряка.

– Послушай, Брок… – Форд подался вперед. Выражение его лица стало серьезным. – Тебе понадобится помощь, пока ты не в строю. Почему бы тебе не поехать домой? Ты же знаешь, как обрадуется бабушка твоему приезду.

Брок замер.

– Не думаю, что это удачная мысль. Кроме того, у меня есть помощь.

– Черт возьми, Брок, тебе не кажется, что ты слишком долго караешь себя?

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты не виноват в смерти Шерри. Это был несчастный случай.

– За рулем был я. Кто же тогда виноват, если не я?

– Шерри сама настояла на вашем отъезде, хотя в тумане не было видно дороги. Произошел несчастный случай, – настойчиво повторил Форд. – А это значит, что никто не виноват. Тебе пора простить себя и забыть прошлое. Приезжай домой, мы скучаем без тебя.

– Мое решение, моя ответственность. Так, кажется, выразился Алекс.

Это его заявление все еще болью отдавалось спустя восемнадцать лет. Поскольку они были старшими из шести братьев, оба пошли в армию, чтобы поднять младших после того, как их родители погибли в автомобильной катастрофе в Южной Африке.

Брок с Алексом всегда были единой командой, всегда стояли горой друг за друга.

Когда Алекс напустился на брата после несчастного случая, это сразило Брока. Потрясенный и израненный, виновный в смерти Шерри, он был не в состоянии вынести ярость и возмущение старшего брата.

Ладонь Форда легла на руку Брока.

– Послушай, я не знаю, что случилось тогда между тобой и Алексом, – сказал Форд, – но ты должен знать, что он скучает по тебе больше, чем по кому бы то ни было.

От воспоминаний о прошлом у Брока разболелась голова. А может быть, оттого, что ему было тяжело думать из-за сильных лекарств.

– Откуда тебе известно?

– Я наблюдал за ним все эти восемнадцать лет. Могу сказать тебе, что он был счастлив, когда ты приехал в Лас-Вегас, чтобы быть свидетелем на его свадьбе. Мы думали, что будем видеть и слышать тебя чаще. И все были разочарованы, когда этого не произошло. Алекс очень переживал.

Брок покачал головой.

– Я не в состоянии думать об этом сейчас.

– А тут и думать не о чем. Просто знай, что мы хотим, чтобы ты вернулся домой.

– Ты говорил кому-нибудь о том, что я здесь?

Форд вздохнул.

– Нет.

– Это хорошо. Дай мне немного времени, договорились? – Рука Брока бессильно упала на подушку. – Мне нужно встать на ноги и собраться с мыслями, прежде чем я увижусь с семьей.

– Ты все слишком усложняешь. Мы любим тебя, Брок. Все так просто.

– Мне тридцать восемь лет, Форд. А было двадцать, когда я уехал из дома. Ты сам сказал, что я не часто давал о себе знать в последние восемнадцать лет. Ты вряд ли знаешь меня.

Форд засмеялся.

– Я был рядом в важное время твоего формирования, Брок, и прекрасно тебя знаю.

Брок чувствовал слабость и жар. И ему не терпелось закончить этот разговор.

– После твоих слов мне надо многое обдумать.

– Хорошо. – Форд осторожно обнял Брока. – Не торопись с этим. Но предупреждаю, я не смогу обманывать бабушку. У тебя есть время только до того момента, как она снова спросит меня, как у тебя дела, а потом все семейство явится на твой порог. – Форд пошел к двери. – Сделай самому себе доброе дело, возьмись за ум и приезжай домой.

Шаги Джесси гулко стучали в госпитальном коридоре, когда она разыскивала палату 414. В большинстве комнат свет не горел, потому что было уже поздно. Она на мгновение заколебалась. Может быть, стоило все-таки подождать до утра. Нет. Ей необходимо видеть Брока, убедиться в том, что он на самом деле цел.

Да и ему необходимо увидеть близкого человека, знать, что кто-то переживает из-за того, что случилось с ним.

Джесси ускорила шаги. Ей не терпелось увидеть его. Она завернула за угол и едва не столкнулась с высоким темноволосым мужчиной.

– Простите, – улыбнулся мужчина и посторонился.

Джесси посмотрела вслед мужчине. Что-то в нем показалось ей знакомым. Тут она поняла, что он напомнил ей Брока, то же телосложение, та же улыбка.

Мысли об этом мужчине вылетели у нее из головы, когда она увидела палату 414. Свет падал в коридор из открытой двери. Брок не спал.

У нее заколотилось сердце. Как глупо нервничать. Она так много общалась с ним по электронной почте и периодически по телефону, что, казалось, вывернула перед ним всю свою душу и в ответ хорошо узнала его. Однако опыта личного общения у них было очень мало.

Не позволяя себе раскисать, Джесси распрямила плечи и вступила в полосу света.

Брок полулежал в кровати, опершись на поднятую спинку. Его грудь была обнажена, а загорелая золотисто-коричневая кожа контрастировала с яркой белизной простыни и высокой гипсовой повязки на левой ноге. Подойдя ближе, Джесси заметила кровоподтеки и синяки на левом плече и предплечье.

Несмотря на горевший свет, его глаза были закрыты. Даже во сне его лицо было напряжено, а брови нахмурены.

Она подошла к кровати и осторожно дотронулась до его руки.

– Брок.

Он мгновенно открыл глаза, все те же яркие синие глаза, которые она так хорошо помнила, но без прежнего энергичного выражения во взгляде, к которому она привыкла. Джесси было невыносимо видеть, насколько сломлен такой сильный человек.

– Джесси. – Он протянул руку и сжал ее пальцы. – Тебе не следовало приходить сюда так поздно.

– Ты вернулся. Ты ранен. Естественно, я пришла. – Она взяла его руки в свои. – Как ты себя чувствуешь?

Он только покачал головой.

– Я не буду хорошим собеседником.

– А мне это и не нужно. – Она села возле его кровати. – Ты не должен развлекать меня.

– Где Элли?

– Я отвезла ее к Эмили. Она пробудет там всю ночь. И не говори мне, что я не должна оставаться, потому что я не уйду.

Уголок его рта дрогнул в улыбке.

– Упрямая.

– Конечно. – Она немного расслабилась. – Скажи мне, что говорят доктора?

Этот вопрос лишил его всякого воодушевления.

– Они остались довольны результатом операции, но из-за разрыва связок сомневаются в том, что моя нога будет когда-нибудь такой же сильной, как раньше. Им пришлось вставить пару стержней в голень. Мне предстоит провести шесть-восемь недель в гипсе, а потом делать физиотерапию.

– Брок, ты такой здоровый, сильный и упорный человек. Ты справишься с этим. – Джесси сжала его руку. – Сколько тебе придется еще пробыть здесь?

– Надеюсь, что только сегодняшнюю ночь. – Он закрыл глаза и беспокойно заерзал. – Даже этого слишком много.

Джесси подумала, что ему очень неудобно лежать в этой позе.

– Почему бы тебе не опустить спинку кровати?

Не услышав его возражений, она помогла ему лечь, взбила подушки. Он больше не разговаривал и уснул беспокойным сном.

Спустя некоторое время Джесси выскользнула из его палаты, чтобы найти кого-то, кто мог поподробней рассказать о его состоянии. Она чувствовала, что он пылает, а это свидетельствовало о какой-то инфекции.

Он не хочет задерживаться в больнице, что ее вполне устраивало. Она заберет его домой, где сможет ухаживать за ним.

Нужно только найти кого-то, кто скажет, как именно это делать.

Брок почувствовал, когда Джесси ушла. И когда пришла. Он всегда чувствовал, когда она рядом.

Всегда, черт возьми! Как будто они и в самом деле провели долгое время вместе.

Возможно, он вообще заблуждается, думая, что ей интересен, поскольку она так откровенно делилась с ним, когда он находился вдалеке. Разве он сам не советовал своим морякам не питать излишних иллюзий, доверившись переписке по Интернету? Не говорил, что безличное общение вызывает ложное чувство интимности?

Входили сестры, делали уколы, меняли капельницу и уходили. Он не обращал на них никакого внимания. Только спросил, нет ли у них более удобного стула для Джесси.

Они принесли узкую раскладушку, и Джесси, свернувшись клубочком, легла набок, повернувшись к нему лицом. Джесси не разговаривала, чему он был рад, поскольку не был расположен к разговорам, но несколько раз она брала его за руку.

Тепло и нежность ее прикосновений успокаивали его. Джесси пожертвовала комфортом своей постели и заботой о своем ребенке ради того, чтобы остаться с ним.

Он не стал бы просить ее об этом, но был рад, что она здесь с ним.

Около семи утра, когда раннее утреннее солнце осветило комнату, подчеркнув все великолепие рыжих волос Джесси, он посмотрел на нее, спящую, и принял решение: что бы ни сказали врачи, он сегодня уедет домой.

Его дом никогда не казался ему таким мирным, надежным и спокойным, как сейчас. И это связано только с Джесси.

И это, кстати, пугало его больше, чем любая плохая новость, которую могли сообщить ему врачи.

Глава восьмая

Раздавшийся в тот день звонок в дверь вызвал у Джесси двойственное чувство облегчения и легкой тревоги.

Без сомнения, это были Эмили и Джейк, которые принесли Элли. Сегодня Брок первый раз увидит Элли, не считая того его короткого визита, когда ей было всего несколько часов от роду. Что он подумает о ее драгоценной малышке?

Джесси быстро сполоснула и вытерла руки и поспешила к двери. Она бросила взгляд на Брока, который сидел в кожаном кресле. Казалось, он спал, но она его знала. Он мог сидеть, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами и склоненной набок головой, а когда она бросала на него взгляд в следующую минуту, оказывалось, что он наблюдает за ней.

Джесси легонько потрясла его за руку, проходя мимо.

– Риды пришли.

– Хорошо. – Брок вздрогнул и провел рукой по лицу. – Я проснулся.

Он был мрачен и беспокоен с того момента, как они приехали домой. Но не так, как сегодня утром. В госпитале он был возбужден, требовал, чтобы его выписали, в то время как врачи предпочли бы подержать его под наблюдением еще день.

Военные врачи привыкли настаивать на своем, но, как Джесси уже поняла, у Брока была железная воля, так что ничего удивительного, что он скоро добился того, чтобы его освободили из-под медицинского контроля. Он должен будет каждый день приезжать на осмотр до тех пор, пока доктора не будут удовлетворены, но зато будет спать с сегодняшнего дня в собственной постели.

В той постели, в которой обычно спала она.

Ее охватило беспокойство. Джесси представила его в своей постели, такого, каким видела вчера в госпитале, загорелого, мускулистого, голого по пояс, и ее бросило в жар, отчего она подошла к двери с пылающими щеками.

Вздохнув, она изобразила улыбку и открыла дверь.

– Эмили, Джейк, проходите. – Она посторонилась, чтобы пропустить их, и приняла из рук Эмили свое сокровище. – Привет, солнышко.

– О! – воскликнула Эмили. – Да она просто прелесть. Спала, не просыпаясь, всю ночь. Между прочим, – сказала она, поглаживая свой округлившийся живот, – мне нужна была практика.

– Никогда не поверю, – рассмеялась Джесси, – ты лучшая из всех матерей, которых я знаю.

– Если не считать тебя. – Эмили перевела взгляд на Брока. – Как он?

– Упрямый. Я знаю, что для него было важно приехать домой, но почти пожалела, что он не остался в госпитале еще на одну ночь. Что бы ни утверждал, но сидеть в этом кресле он может только благодаря своей силе воли и гордости. И его температура меня пугает.

– Дорогая, для человека, который отсутствовал так долго и прошел через все то, через что прошел он, не существует лучшего лекарства, чем быть дома. Ему просто нужно немного нежности, и он будет в порядке.

Джесси закусила губу.

– Ты так думаешь?

– Уверена.

Пока мужчины обменивались рукопожатием, Джесси смущенно стояла возле кожаного кресла, словно ей было неловко оттого, что она цела и невредима, в то время как лучшему другу Джейка так плохо.

Эмили не проявляла такого смущения. Она торопливо подошла к креслу и осторожно, стараясь не причинить боли, наклонилась, чтобы поцеловать Брока в щеку.

– Как чувствует себя пациент?

– Значительно лучше с твоим приходом, красавица.

Брок улыбнулся. Это было жалкое подобие его обычно неотразимой улыбки.

– Как вижу, с твоим зрением ничего плохого не произошло. – Эмили махнула рукой и села на софу. – Я так рада, что ты дома, живой и почти целый. Джейк сказал, что тебя могло раздавить.

Брок метнул взгляд на Джесси, потом снова взглянул на Эмили.

– Это преувеличение.

– О господи! – У Джесси подкосились ноги, она опустилась в кресло и прижала Элли к себе. Неужели она едва не потеряла его?

– Ну, ты просто молодец, Эмили. – Джейк, нахмурившись, укоризненно взглянул на жену. – Расстроила Джесси.

– О нет, черт возьми. – Эмили нахохлилась, как наседка, защищающая своего цыпленка. – Только не говорите мне, что сильные мужчины пытаются оградить слабых женщин от суровых жизненных перипетий. Увольте, пожалуйста. – Она вскочила, обводя глазами комнату. – Правда никогда не расстраивает нас. Расстраивает неизвестность. Расстраивает ложь. И когда делают вид, что все в порядке, а на самом деле это не так.

– Эмили, все нормально. – Джесси попыталась успокоить подругу, чтобы не испортить их визит. Она поговорит с Броком позже.

– Нет, не нормально. – Эмили возмущенно замахала руками. – Мы знаем, чем вы занимаетесь, в том числе об опасности, которой себя подвергаете. И миримся с этим потому, что должны, потому что мы вас любим, потому что мы – жены военных моряков и мы сильные. Так что не смейте относиться к нам как к каким-то пустоголовым девчонкам. Мы – женщины. И в состоянии справиться с правдой.

Мертвая тишина наступила после ее пламенной речи.

И Брок и Джейк выглядели ошеломленными.

– Иии, – пролепетала Элли, ломая напряженность, захлопала ручонками и улыбнулась Эмили.

– Да будет так! – воскликнула Джесси, тоже поборница честности. – Правда и только правда.

– Да, милая, – улыбнулась Эмили и так же быстро, как разозлилась, успокоилась. – Тебе не кажется, что малышке пора встретиться со своим папочкой?

Джесси растерялась. Как Брок отнесется к тому, что его назвали папочкой? Правда, он всегда проявлял интерес к Элли, спрашивал о ней, посылал ей подарки из дальних портов, просил Джесси присылать ее фотографии, даже разговаривал с ней по телефону.

Но это было совсем другое. Это значило признать ее своей дочкой перед самыми близкими друзьями. Вдруг он решит сейчас сказать им всю правду?

Ни она, ни Брок не поднимали вопрос об их дальнейших отношениях. В этом не было необходимости потому, что он должен был возвратиться только через пару месяцев.

– Давно пора. – Брок немедленно протянул руки к Элли вопреки опасениям Джесси. – Я как раз собирался встать и подойти к ней.

– Хотела бы я на это посмотреть, – засмеялась Эмили и протянула девочку Броку.

Он взял малышку на руки и расправил ее нарядное розовое платьице.

– Ну разве ты не хорошенькая, как куколка? Это ты для меня так нарядилась?

Что ж, начало хорошее. Теперь посмотрим, как эти двое поладят.

Брок разговаривал с Элли ласково, но без сюсюканья. Малышка сосала свои два пальца и внимательно всматривалась в него.

– Ты заботилась о своей маме, как мы договаривались? – Он не торопил ее, а ждал, пока она сама потянется к нему. – И помни, никаких мальчиков лет до тридцати!

Элли смотрела и слушала. Она напряглась всем своим крохотным тельцем, не понимая еще, нравится ли ей эта ситуация. Нравится ли ей он.

Но тут Брок улыбнулся. Как обычно, его обаятельная улыбка тронула Джесси до глубины души. И Элли доказала, что она достойная дочь своей мамы. Она улыбнулась во весь свой рот с одним единственным зубом, прижалась к его груди и положила головку ему на плечо.

Слезы выступили на глазах у Джесси. Брок выглядел таким огромным и сильным с крошечной, хрупкой малышкой на руках. И оба они были безмерно ей дороги! Видя их вместе, она растрогалась так, как и вообразить не могла.

– Я принесу всем что-нибудь попить. – Чтобы побыть хоть минутку наедине с собой, она вскочила и скрылась в кухне, где и скрыться-то по-настоящему было невозможно, так как кухня была объединена с огромной гостиной. Джесси схватила несколько бумажных салфеток и включила холодную воду. Сев в угол, она положила холодный компресс на глаза и дала волю слезам.

Чья-то рука обняла ее за плечи. Она почувствовала аромат знакомых духов.

– Не стесняйся, поплачь. Твой муж дома. Немного сломлен, но это поправимо. Он цел, а это главное. И у вас красивая дочка. Если это не стоит нескольких слезинок, что же тогда стоит?

– Я просто хочу, чтобы они понравились друг другу, – всхлипнула Джесси и промокнула глаза.

– Подруга, это была любовь с первого взгляда у них обоих.

– Я знаю. – Джесси прерывисто вздохнула, пытаясь успокоиться. – Потому и плачу.

– Нет, можешь забыть об этом. Возможно, завтра вечером.

– А я хочу сегодня. Ты собираешься мне помогать или нет?

– Нет. – Джесси стояла, подбоченясь, перед Броком и не давала ему войти в ванную. – У тебя небольшая температура, и ты еле держишься на ногах. Ни за что не позволю тебе принять душ. Ты свалишься.

– Свалюсь, но хотя бы чистый. Отойди. – Брок, пытаясь протиснуться, вынудил Джесси закрыть спиной дверь. Его глаза блестели от температуры, тени под глазами стали еще темнее. – Я не смогу уснуть, если не помоюсь.

– Доктор сказал, что нельзя мочить гипс.

– Поэтому мы и обернули его пленкой.

– Никакого душа, пока не спадет температура, и пока ты не сможешь твердо стоять на ногах!

Он нахмурился.

– Я и сейчас могу.

Не отступая ни на шаг, она сказала:

– Знаешь что? Если ты сможешь дойти, опираясь только на один костыль, отсюда до двери спальни и вернуться, не потеряв равновесия при этом… – а это по ее прикидкам было не меньше шести метров, – я разрешу тебе принять душ.

Брок повернул голову, чтобы оценить расстояние, еще больше нахмурился и снова взглянул на нее.

– Тоже мне командир. Я могу принять душ, если хочу.

– Сколько тебе лет, пять? – На этот раз она не сдерживала улыбку. – Оставь эту мысль. Лучше бы ты лег, а я бы тебя обтерла.

Озабоченное выражение его лица сменилось свирепым.

– Я не желаю, чтобы ты меня обтирала. Я хочу принять душ.

Бедный Брок. Джесси вздохнула и отказалась от воинствующего тона.

– Ну ладно. – Она потянулась к верхней пуговице своей полосатой рубашки. – Я не позволю тебе быть в душе одному, так что если ты настаиваешь на своем, я пойду с тобой.

– Что-о? – У него был вид оленя, попавшего в свет автомобильных фар. Он захлопал глазами, на его щеках выступили красные пятна. – Ты собираешься идти в душ вместе со мной?

– Я бы предпочла, чтобы ты лег, а я тебя обтерла, но если уложить тебя в постель без того, чтобы ты не принял душ, невозможно, тогда идем вместе. Потому что, если ты свалишься, поднять я тебя не смогу.

Джесси стала расстегивать свою рубашку. Брок затаил дыхание. Вид ее кремово-белой кожи распалил его чувства. Кровь отлила от головы. Он не мог думать, а тем более думать здраво.

В какой именно момент он потерял контроль над ситуацией? Из-за проклятой инфекции у него целый день скакала температура. От него неприятно пахло, кожа зудела, а сейчас он еще к тому же покрылся потом. Ему хотелось всего-навсего принять душ, а не развязать третью мировую войну.

Он начал окончательно терять контроль над собой, когда она расстегнула очередную пуговицу и рубашка распахнулась, обнажив верхнюю часть груди.

Ее намерение пойти вместе с ним в душ выбило Брока из колеи. Помимо того, что обтирание в постели не шло ни в какое сравнение с купанием в душе, он не хотел этого потому, что не мог перенести даже мысль о том, что она прикасается к его телу, пусть и самым невинным образом. Голый, мокрый и весь в мыльной пене! Он видел перед собой мысленно эту картину. И в довершение с гипсом на ноге.

Ни за что.

Когда она протянула руку к следующей пуговице, он сдался.

– Ладно, ты победила. Я согласен обтереться в постели, но сделаю это сам. Ты можешь принести мне воду, мыло и полотенце?

– Сейчас. – Она решила не злорадствовать. – Иди ложись. Я вернусь через минуту.

Брок подошел к кровати и со вздохом сел. Он и впрямь почувствовал облегчение, сделав это. Снова вздохнув, он поставил костыли возле кровати, прислонив их к стене.

Слабость расстраивала его.

Мысль об окончании карьеры расстраивала еще больше. Ему надо было вставать на ноги, а не жалеть себя и не испытывать вожделения к своей жене.

Она вскоре вернулась, неся пластмассовый тазик с водой. Пара полотенец висела у нее на плече, а из кармана джинсов выглядывала бутылочка с жидким мылом. Просто и удобно.

Джесси застегнула только одну пуговицу.

Она опустила тазик на пол и, выпрямившись, поставила бутылочку с мылом на ночной столик.

– Ты не мог бы встать на минутку, чтобы я могла положить одно полотенце под тебя?

Брок потянулся за костылями, но она преградила ему путь, наклонившись, чтобы убрать тазик у него из-под ног. Снова выпрямившись, она заметила это и протянула ему один из костылей, а он не хотел обнаруживать свою слабость, попросив о втором, поэтому всем телом оперся на один костыль и пошатнулся. Джесси взяла его под левый локоть и за правое плечо, чтобы он сохранил равновесие.

– Все в порядке, спасибо, – сказал он.

Она быстро постелила полотенце на простыню и посоветовала ему снять брюки прежде, чем он сядет. Поскольку под ними у него были надеты трусы, Брок согласился.

Потом он сел на край кровати и стянул с себя футболку. Увидев, что Джесси брызгает мылом на губку, он едва сдержался, чтобы не взорваться. Почему она не понимает, что ему необходимо остаться одному?

– Джесси, – процедил он сквозь зубы, – с этого момента я справлюсь сам.

Она повернулась к нему с губкой в руке и вздохнула.

– Позволь мне хотя бы заняться твоей спиной и ногами. Ты не сможешь дотянуться ни до того, ни до другого.

Стараясь сдержаться, он потер виски. Плохо то, что она права. Он мысленно прикинул, что сильнее, желание стать чистым или боязнь ее прикосновений.

Чистота перевесила.

– Хорошо, – уступил он.

Джесси опустилась перед ним на колени и начала мыть ему ноги.

Господи, как приятно было чувствовать теплую воду и мыло, мягкое прикосновение губки к коже, мучительно-сладкие ощущения от ее прикосновений. Джесси работала усердно. Ее пальцы были сильными и одновременно нежными, особенно когда она прикасалась к сломанной ноге.

Роскошные волосы, завязанные в длинный хвост, падали ей на плечо каскадом рыжих кудрей. Когда она наклонялась вперед, ее полурасстегнутая рубашка распахивалась, позволяя Броку увидеть во всей красе лифчик и его содержимое.

– О! – простонал он и откинулся назад, опираясь на руки и отводя взгляд, чтобы не поддаться искушению.

Он уже и не пытался скрыть свое возбуждение. Джесси сама виновата, раз настояла на том, чтобы оказать ему такую интимную помощь.

– Прошу прощения. – Ее пальцы замерли, взгляд карих глаз, сравнимый по силе воздействия с порцией виски, устремился на его лицо. – Я сделала тебе больно?

– Нет. Мне приятно.

Джесси густо покраснела, когда ее взгляд упал вниз. Смущенно улыбнувшись, она снова переключила внимание на тазике водой.

Он откашлялся.

– Послушай, я знаю, что был невыносим весь день.

Джесси подняла на него глаза. По ее дрогнувшим губам и поднятой брови было ясно, что она согласна с такой самооценкой.

– На самом деле я благодарен за все, что ты сделала.

– Я рада, что могу сделать что-то для тебя.

Поднявшись с колен, Джесси жестом велела ему пригнуться, чтобы она смогла достать до его спины. Он наклонился вперед, и она поставила колено на кровать рядом с его бедром.

Он нахмурился. Ему показалось, что в ответе он уловил намек на испытываемое ею чувство долга.

Она, конечно, считала, что обязана ему, но это глупость. Она сделала для него неизмеримо больше за прошедшие полтора года, чем он смог сделать для нее: открыла ему душу, подарила свою дочку. Собственно, подарила ему дом.

Ее аромат кружил ему голову, мешая думать. Легкий запах ванили, смешанный с запахом женщины. О, как это приятно!

Губка скользила по его спине от затылка к талии, потом обратно. Это был чувственный массаж, который мог свести с ума.

– Брок, – произнесла Джесси каким-то новым, серьезным тоном, – почему ты мне не сказал, что тебя могло раздавить?

Немедленно его расслабленные плечи напряглись. Он покачал головой.

– Да тут нечего было рассказывать.

– Нечего?!

– Это ты в связи с той небольшой сценой, которую устроила Эмили? – Броку не хотелось говорить на такую тему. – Забудь. Это не имеет отношения к нам.

Губка замерла в воздухе. Джесси застыла.

– Брак не исключает правды. Меня волнует то, что происходит с тобой.

Он бросил на нее взгляд через плечо.

– Ты знаешь все, что тебе положено знать.

Обида захлестнула ее. Отойдя от кровати, она бросила губку в тазик с водой.

– Позови меня, когда закончишь. – Джесси была близка к срыву. Чтобы справиться с собой; она вздернула подбородок, расправила плечи и гордой поступью направилась к двери. – Я приду, чтобы все убрать.

Взявшись за ручку двери, она помедлила и, оглянувшись, посмотрела на него.

– Я знаю, что наши отношения не такие, как у Эмили с Джейком, но думала, что мы – друзья. Мне казалось естественным беспокоиться о том, жив ты или нет. К сожалению, я поняла, что ошибалась.