Текст книги "Подводный ас Третьего рейха. Боевые победы Отто Кречмера, командира субмарины «U-99». 1939-1941"

Автор книги: Теренс Робертсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Кречмеру едва исполнилось семнадцать, когда отец отправил его в Англию, Францию, Италию и Австрию, чтобы усовершенствовать знания иностранных языков и наук. В Англии он сначала учился у профессора Шоппа, затем поступил в Экзетерский колледж. Проучившись всего восемь месяцев в Экзетере, он уехал в Париж. Но даже этот недолгий срок оказался достаточным, чтобы два года спустя он успешно сдал экзамен по английскому языку и получил диплом военного переводчика. В 1930 году Кречмер завершил свое гражданское образование и поступил на флот кадетом. В этом решении не было ничего удивительного и неожиданного. Просто Кречмер воплотил в жизнь свою давнюю детскую мечту. Причем сделал он это столь деликатно, что в семье не нашлось достойных возражений. Об этом изменении в карьере сына его отец сожалел всю оставшуюся жизнь. Справедливости ради следует признать, что Великобритании следовало бы печалиться по этому поводу значительно больше.

1 сентября раздался громкий стук в дверь спальни Кречмера, вслед за тем в комнату ворвался Прин и с порога выпалил, что к вечеру ожидается прибытие в гавань Шепке. Он предложил устроить по этому поводу вечеринку. В тот же вечер три подводных аса, впервые после Киля встретившиеся все вместе, отправились в небольшую деревушку возле Лориента, где пили вино всю ночь. Вернувшись на лодку на рассвете следующего дня, Кречмер получил приказ во второй половине дня выходить в море.

«U-99» тихо выскользнула из бухты Лориента и взяла курс на Атлантику через Бискайский залив. Этот маршрут был хорошо известен английским военным кораблям и даже получил название «аллея немецких подлодок». Младший лейтенант Эльф уступил свою койку гостю, который тремя днями позже уже присоединился к Кречмеру и Петерсону на мостике. Они как раз собирались спуститься вниз на ленч (Кассель приказал приготовить для иностранного гостя побольше спагетти), когда сигнальщик доложил о появлении справа по курсу самолета. Взглянув на быстро приближающийся самолет, Кречмер приказал срочное погружение. Быстро задраили люк, и лодка, резко опустив нос, заскользила на глубину.

– Погружаемся на тридцать футов, – сказал Кречмер, стоя у перископа. Однако лодка миновала перископную глубину и продолжала погружаться. Очевидно, аварийное погружение оказалось слишком резким, и теперь лодка не слушалась руля глубины. Кречмер приказал закачать сжатый воздух в носовые балластные танки. Это приостановило погружение, и вскоре лодка заняла требуемую глубину.

Кречмер угрюмо взглянул на своего старшего лейтенанта и инженера, которые стояли рядом. Сегодня с ними впервые работает итальянский подводник, а тут такой казус. Хорошее же у него впечатление сложится о немецких лодках и их экипажах.

– Мне очень жаль, – вздохнул Кречмер, обращаясь к Лонгобардо, – но такие вещи иногда случаются.

– Все в порядке, – отозвался итальянец, – вы отлично справились.

День был ясным и солнечным. Вскоре на лодке заметили небольшое судно довольно-таки странной конструкции, которое шло на зигзаге, держа курс к берегам Великобритании. Осторожно приблизившись, Кречмер определил, что перед ними пароход с канадских Великих озер. Он был настолько маленьким, что его можно было атаковать палубными орудиями. Уже после предупредительного выстрела перед форштевнем судна Кассель сразу же перехватил в эфире сигнал о помощи. Это был «Лумних» (1074 тонны). Экипаж в срочном порядке покинул судно. Один человек спрыгнул в воду прямо с мостика, еще трое – с кормы.

Кречмер приблизился на расстояние 100 ярдов. Двадцати бронебойных зарядов и шести зажигательных хватило, чтобы отправить кораблик на дно. Стоя на мостике, он отчетливо видел, что в спасательной шлюпке находятся двое раненых. Перед тем как покинуть поле непродолжительного боя, он передал на шлюпку бинты и несколько пачек сигарет.

В 6 часов вечера 8 сентября в поле зрения попал конвой. Всю ночь, а также и весь следующий день лодка тенью следовала за конвоем, периодически обгоняя его, чтобы выйти на атакующую позицию. К вечеру «U-99» всплыла на поверхность и тут же была замечена эсминцем. Кречмер попытался уйти по поверхности, но эсминец шел по следу с упорством розыскной собаки, а поскольку он к тому же обладал ощутимым преимуществом в скорости, снова пришлось срочно нырять. Вслед сразу же полетели глубинные бомбы. Пока шло погружение на 300 футов, насчитали 30 взрывов, после чего шум винтов стал заметно слабее. Очевидно, эсминец больше не слышал эхо на своих «асдиках». Через полчаса «U-99» снова всплыла и опять была сразу же замечена эсминцем, на этот раз замыкающим строй конвоя. Кречмер приказал снова погружаться. Последовала очередная атака глубинными бомбами, причем на этот раз они легли значительно ближе. Несколько наиболее близких взрывов резко положили лодку на бок, при этом мало кому удалось удержаться на ногах. Но неожиданно для всех эсминец прервал атаку и ушел.

В течение пятнадцати минут Кречмер шел по направлению к конвою, полагаясь исключительно на данные гидрофона, затем всплыл и очутился между кораблями эскорта и левой внешней колонной конвоя. Примерно в 500 ярдах от лодки виднелся большой сухогруз. Судя по низкой посадке, он был полностью загружен. Торпеда послушно вылетела из трубы, но, к полному недоумению Кречмера, выскочила из воды и как-то неуверенно «запрыгала» в сторону цели, сильно отклонившись от курса. И разумеется, прошла мимо. Вслед за ней сразу же пошла вторая торпеда, которая повела себя в точности как первая, сразу же уйдя в сторону от необходимого направления. Снова промах. Кречмер сократил дистанцию до 200 ярдов и выпустил третью торпеду, которая повела себя так же странно, как и две ее предшественницы. Итальянский офицер наблюдал за происходящим со слабой улыбкой, чуть кривившей уголки его тонких губ. Но Кречмер был слишком зол, чтобы обращать на это внимание. Затем где-то в центре конвоя прозвучали один за другим два взрыва. Судя по времени, первая и третья торпеды все-таки нашли свои цели.

Через несколько минут лодку опять засекли с замыкающего строй эсминца, который тут же пустился в погоню. Это было последней каплей. С появлением на борту итальянского офицера все пошло не так, как надо. Он собирался научиться у немецких асов чему-нибудь полезному. Но пока ему удалось получить наглядный урок лишь того, как не следует управлять лодкой.

Кречмер записал впоследствии в своем дневнике:

«Я должен был показать ему, как мы топим суда. Я же из трех выстрелов три раза промахнулся. Думаю, что это он и без нас умеет».

Оказалось, что худшее еще впереди. В течение долгих пяти дней лодка бороздила совершенно пустынное море. Ни разу на горизонте не показалось ни одно судно. На шестой день, это было 15 сентября, перед самым рассветом сигнальщики заметили судно. Оно шло без сопровождения, на зигзаге и держало курс от Рокола в западном направлении. Ночь была темной, и Кречмер принял решение атаковать с близкого расстояния. Но море было слишком неспокойным, поэтому лодке не хватило скорости, чтобы подойти на требуемую дистанцию до рассвета. Поэтому он выстрелил одну торпеду с расстояния 3000 ярдов. Она попала в цель, после чего последовал немедленный радиопризыв о помощи. Это было норвежское судно «Хирд» (4950 тонн). Кречмер решил выждать и посмотреть, не потребуется ли еще один выстрел. Но с появлением первых солнечных лучей судно исчезло.

На следующий день, 17 сентября, сигнальщики заметили четвертую цель. Ею оказалось судно «Краун Эрум» (2392 тонны), спешащее в направлении Северного пролива. Кречмер выпустил одну торпеду, которая угодила в корму. Экипаж «U-99» наблюдал, как моряки высадились с медленно погружающегося в воду судна на спасательные шлюпки. Кречмер приказал Эльфу поджечь «Краун Эрум» зажигательными снарядами. Судно вспыхнуло, как сухая спичка, после чего в течение приблизительно получаса полыхало ярким костром. А потом его поглотила вода.

А тем временем Прин на «U-47» успел израсходовать все свои торпеды и был направлен в центральную часть Северной Атлантики нести «погодную вахту» для люфтваффе. Этой миссии старались избежать все без исключения командиры подводных лодок. Но когда у кого-то кончались боеприпасы, Дёниц иногда направлял вынужденного бездельника на эти «погодные вахты». От лодки в этом случае требовалось только одно: она должна была с определенной периодичностью передавать сообщения о погодных условиях, на основе которых метеорологи люфтваффе составляли прогнозы для Европы и Великобритании. 20 сентября окончательно одуревший от безделья Прин увидел следующий мимо него конвой и немедленно воспользовался этим поводом, чтобы прервать осточертевшую ему «погодную вахту». Он доложил в штаб о появлении конвоя, его скорости и курсе и проинформировал, что начинает преследование. Его доклады о положении дел были очень редкими, поэтому Дёниц решил, что потерял с лодкой связь. Базируясь на последней имеющейся у него информации о координатах и скорости конвоя, адмирал приказал пяти лодкам, в том числе «U-99», выйти на позицию вдоль линии, пересекающей предполагаемый курс конвоя, и ожидать его появления. Лодки оставались на поверхности моря в пределах видимости, то есть на расстоянии около 5 миль друг от друга, и, таким образом, контролировали пространство протяженностью около 30 миль.

В сумерках Прин передал еще одно сообщение о скорости и курсе конвоя. Получив более точную информацию, лодки, соблюдая радиомолчание, теперь уже независимо друг от друга взяли курс на перехват противника. К ярости Кречмера одна из лодок, на которой был новый, молодой капитан, продолжала поддерживать постоянную радиосвязь с Лориентом. Сначала в эфир пошло сообщение о том, что лодка занимает позицию «на линии», затем – что она намеревается покинуть позицию, а вслед за этим – что лодка находится на полпути к конвою. Кречмер ни минуты не сомневался, что хотя бы одно из этих сообщений перехвачено врагом, который теперь будет настороже. Больше всего ему хотелось тоже выйти в эфир и приказать радиоболтуну заткнуться. Но решил не рисковать. Вместо этого он взял курс на конвой, приказав выжать из машин максимальную скорость.

Уже наступила ночь, когда лодка «U-99» прибыла в точку, где она, по расчетам, должна была встретиться с конвоем, но там никого не оказалось. Кречмер был уверен, что на судах эскорта перехватили радиосообщения, засекли присутствие в районе немецких лодок, поэтому конвой, чтобы избежать нападения, изменил курс.

Теперь уже нельзя сказать, насколько он был прав. Вообще-то говоря, конвои довольно часто резко изменяли курс после наступления темноты, чтобы сбить с толку своих возможных преследователей. Кречмер скомандовал погружение в надежде, что гидрофоны помогут что-нибудь услышать. И действительно, Кассель почти сразу же доложил о слабом шуме винтов с юга. Лодка снова всплыла и на полной скорости двинулась в нужном направлении. Примерно в 2.30 утра наблюдатели заметили конвой. Кречмер приказал выходить на атакующую позицию с темной стороны. По пути он заметил силуэт немецкой подводной лодки, которая замерла на поверхности. Кречмер приказал снизить скорость. «U-99» очень медленно «подползла» вплотную к незнакомке. Последовал слабый толчок. На мостике неизвестной лодки явно возникла паника. Моментально заработали винты, и лодка стала уходить на полной скорости в полной уверенности, что подверглась атаке. Но перед тем как скрыться в темноте, она все же развернулась и передала опознавательный сигнал. Сигнальщики с «U-99» ответили, после чего отошедшая лодка медленно вернулась. Кречмер и его офицеры приветствовали ее громким смехом, поскольку они «атаковали» Прина на «U-47».

– У тебя бы не прошел этот номер, Отто, – крикнул Прин, – если бы я был на мостике. Совершенно незачем было пугать мою вахту.

– Замени сигнальщиков, – ответил Кречмер.

Он не мог не чувствовать раздражения. Как мог экипаж Прина не заметить его появления! Так можно и лодку потерять!

«U-99» в это время находилась не с той стороны конвоя, с которой Кречмер первоначально собирался атаковать. Луна хорошо освещала поле предстоящего боя.

Кречмер решил первым делом дать залп по мишени, находящейся именно на этой стороне. Еще до инцидента с «U-47» он заприметил следующий во внешней колонне танкер. Дождавшись, пока замыкающий конвой эсминец отойдет в сторону, он приказал увеличить скорость, намереваясь миновать корабли эскорта и максимально приблизиться к судам конвоя. А с расстояния в 500 ярдов можно будет открыть огонь. Но только лодка все еще находилась в миле от цели, когда из-за туч совершенно некстати показалась луна и залила все вокруг бриллиантово-белым светом.

Кречмер все еще находился в опасной близости от эсминца. Поэтому он выпустил только одну торпеду и развернулся, чтобы уйти. Первоначально создалось впечатление, что торпеда прошла мимо. Но внезапно из носовой части танкера вырвался громадный столб пламени. Судя по сигналу бедствия, перехваченному Касселем, судно носило имя «Инвершеннон» (9154 тонны). Лодка «U-99» видела, что экипаж успел высадиться на спасательные шлюпки.

Как только взорвалась торпеда, ближайший к «U-99» эсминец начал выстреливать осветительные заряды, чтобы иметь возможность разглядеть, что же происходит. Прин находился где-то недалеко, и Кречмер решил, что ему явно не понравится иллюминация. Он повел «U-99» на правый траверз конвоя, это была неосвещенная луной сторона. Там он увидел низко сидящее судно, явно загруженное на полную грузоподъемность, и с расстояния 800 ярдов выпустил по нему одну торпеду. Она угодила в борт в районе миделя, последовал взрыв, судно раскололось пополам и затонуло в течение сорока секунд.

Экипаж «U-99» был потрясен. Им еще не приходилось наблюдать, чтобы торпедированное судно затонуло так быстро. В результате в колонне судов образовался разрыв, через который Кречмер увидел еще одно загруженное под завязку судно. До него было около полумили. Очередная торпеда попала в среднюю часть судна. Оно резко замедлило ход и остановилось. Кассель перехватил сигнал бедствия, в котором было сказано следующее: «Судно «Эльмбэнк» торпедировано немецкой подводной лодкой. Нахожусь в точке с координатами 55 градусов 20 минут северной широты, 22 градуса 30 минут западной долготы». Кречмер остановил «U-99» и позволил конвою уйти, не делая попыток скрыться самому. Лодка оставалась в таком положении на протяжении часа, наблюдая, как на противоположной стороне конвоя с эсминцев прилежно запускаются осветительные ракеты, чтобы обнаружить врага.

Следя за разворачивающимся перед его глазами действом, Кречмер вяло размышлял, по какой причине больше ни одна лодка из «линии» не атаковала. Единственными взрывами, потревожившими тишину ночи, были взрывы его собственных торпед. Внезапно до него дошло, что все остальные лодки, если они были где-то рядом, наверняка планировали традиционные атаки с внешней стороны конвоя, а когда началась иллюминация, им пришлось срочно убраться. Таким образом, он снова получил подтверждение своей теории о том, что немецкие лодки должны первым делом миновать корабли эскорта, проникнуть внутрь конвоя и уже оттуда атаковать. Когда конвой удалился на достаточное расстояние, Кречмер снова обратил внимание на торпедированный им «Эльмбэнк», который почему-то не спешил тонуть. Младший лейтенант Эльф выпустил по застывшему судну несколько снарядов, но безрезультатно. Экипаж «Эльмбэнка» давно уже перебрался на шлюпки. Теперь моряки, отплыв на безопасное расстояние, наблюдали за развитием событий.

Из пробоин в бортах медленно выплывал груз. Это был лес. Кречмер понял, что судно все еще держится на плаву именно благодаря грузу леса в трюмах. Тогда он решил использовать еще одну торпеду. Только она угодила в плавающее бревно, не достигнув судна. Кречмер был очень недоволен тем, что так долго не может отправить упрямо не желавший тонуть лесовоз на дно. Ночь была ясной, и в любой момент один из эсминцев, сопровождавших конвой, мог вернуться, чтобы начать охоту или подобрать уцелевших моряков с «Эльмбэнка». Он решил использовать свободное время для перезарядки торпедных аппаратов, то есть весьма длительной и трудоемкой операции, после чего сделать еще одну попытку. Это означало, что он заранее отказывался от возможности срочного погружения в случае контратаки. Все это время экипаж «Эльмбэнка» даже не пытался отплыть подальше и затеряться в темноте ночи. Моряки оставались на месте в непосредственной близости от немецкой лодки и с интересом наблюдали за происходящим. А тем временем орудийный расчет произвел 88 выстрелов, также не принесших желаемого результата. Тогда Кречмер решил вернуться к «Инвершеннону», который тоже продолжал держаться на плаву, только сильно накренился на левый борт. Первым делом он попробовал потопить его, изрешетив корпус ниже ватерлинии выстрелами из пулемета, но пули отскакивали, не причиняя ощутимого вреда. Все это время Лонгобардо молча стоял на мостике и наблюдал, ни во что не вмешиваясь. Кречмер не желал расходовать лишние торпеды на покалеченные суда, которые и так уже почти на дне. Он решил послать к ним Баргстена и еще несколько человек на шлюпке, чтобы установить заряды, которые, взорвавшись, проделают больше отверстий в бортах ниже уровня ватерлинии. Но только на полпути к «Инвершеннону» маленькую шлюпку опрокинуло волной. Кречмер едва сумел скрыть раздражение и остаться невозмутимым перед своим итальянским гостем. Баргстен и его команда вернулись на лодку вплавь.

Кречмер был крайне раздосадован тем, что его офицер не в состоянии сделать такую простую вещь, как провести шлюпку на небольшое расстояние, не опрокинув ее при этом. Он решил, что следует поднять шлюпку на борт и заставить людей повторить попытку. Подведя лодку к тому месту, где среди бревен виднелась шлюпка, он приказал Баргстену, который все еще стоял на фордеке, вытащить ее из воды. Лодка испытывала довольно сильную килевую качку. Баргстен подошел к самому краю палубы, наклонился, стараясь дотянуться до шлюпки, поскользнулся и, неуклюже взмахнув руками, рухнул в темные воды Атлантики, где он всего несколько минут назад уже успел побывать. Для Лонгобардо это оказалось явным перебором, и он оглушительно расхохотался. Впрочем, и для Кречмера это было уже слишком. Поэтому, когда незадачливого лейтенанта выловили из пучины и втянули на палубу, громкий смех командира присоединился к хохоту итальянского гостя.

Светало – появлялась опасность обнаружения лодки с воздуха. С расстояния 500 ярдов Кречмер выпустил еще одну торпеду в «Инвершеннон». После попадания судно разломилось пополам, и в течение нескольких минут экипаж «U-99» имел возможность наблюдать зрелище, доступное для моряков только во время войны. Две части танкера медленно тонули: середина судна провалилась под воду, находящиеся на разных половинах танкера мачты постепенно наклонялись друг к другу и наконец сомкнулись, сцепившись верхушками и образовав величественную стрельчатую арку, под которой плясали языки пламени и клубился черный дым. Эта ужасная и в то же время величественная картина гибели судна была щедро залита мертвенным лунным светом. Море вокруг кипело и бурлило, а в небе, чуть в стороне, образовалось густое черное облако. Оно было одно в бескрайнем небе и почему-то усугубляло ощущение бесконечности водной пустыни, окружавшей горстку людей. Пятью минутами позже «Инвершеннон», как человек, испустил свой последний вздох и скрылся под водой.

Кречмер вернулся к непотопляемому «Эльмбэнку». По пути его взору предстало ошеломляющее зрелище. «Это было как в старом мультфильме, который я видел в детстве, но забыл название, – позже записал Кречмер в дневнике. – Волны подбрасывали маленький плот. В качестве мачты на нем было приспособлено весло, на котором развевалась белая рубашка. Ухватившись за самодельную мачту, на плоту стоял человек в нижнем белье». Лодка проследовала мимо и приблизилась к лесовозу, который теперь сидел в воде гораздо ниже. Кречмер как раз собирался приказать Эльфу произвести по судну еще несколько выстрелов, когда сигнальщик доложил о приближающейся субмарине. Кречмер с первого взгляда узнал силуэт немецкой лодки и через несколько минут уже имел возможность еще раз поприветствовать Прина.

– Кажется, ты сегодня наделал много шуму, Отто, – бодро прокричал Прин товарищу. – А я теперь чувствую себя немощным, беззубым старцем. Не возражаешь, если я тоже выпалю по этой лоханке? Хочу, чтобы мои люди немного попрактиковались в стрельбе по мишени.

Кречмер выразил согласие, и две подводные лодки принялись в упор расстреливать «Эльмбэнк». Безрезультатно. В конце концов Прин сдался:

– Кончились боеприпасы. Иду домой. Увидимся.

И подводная лодка «U-47» скрылась в темноте.

Кречмер приказал Эльфу сделать еще несколько выстрелов зажигательными снарядами. На этот раз эффект был достигнут. Уже после первых выстрелов загорелся палубный груз леса, и через считанные минуты судно превратилось в плавучий факел. «U-99» оставалась на месте еще достаточно долго, и Кречмер удостоверился, что лесовоз все-таки отправился на дно, скрывшись в пузырях закипевшей вокруг него воды. Завершив дело, Кречмер решил вернуться и отыскать одинокого человека на плоту. Он медленно направился к спасательным шлюпкам с «Инвершеннона» и вскоре увидел белую рубашку, которую вовсю трепал ветер. Приблизившись вплотную, матросы, повинуясь команде Кречмера, втянули потерявшего сознание человека на борт лодки. Оказавшись среди людей, он быстро пришел в себя. Его проводили на мостик, где Кречмер поприветствовал его по-английски, приказал Касселю отвести пострадавшего вниз и оказать необходимую помощь. Позже Кассель рассказывал:

«Я помог ему раздеться, завернул в одеяла и уложил на койку. Затем я дал ему изрядную порцию бренди. После этой немудреной процедуры он стал больше походить на живого человека. Он все время жаловался на головную боль. Затем вниз спустился капитан, и мы поговорили со спасенным. Стало очевидно, что у него сотрясение мозга. После кружки обжигающего кофе капитан попросил нашего вынужденного гостя назвать судно, на котором он плыл. Тот мучительно задумался, потом сообщил, что судно было загружено железной рудой, но вспомнить название так и не смог. Сначала мы решили, что он нас элементарно водит за нос, но потом сочли, что он все-таки говорит правду. Он громко стонал, жаловался на все время усиливающуюся боль в голове, затем замолчал на полуслове, повалился на койку и заснул.

Примерно через час он открыл глаза, увидел меня сидящим перед радиоприемником и снова подал голос. Оказалось, что выловленный нами из воды человек голоден. Я знал, что у нас на борту имеется несколько банок консервированных ананасов. Это были остатки от запасов, которые хранились на британских складах в Дюнкерке и были брошены хозяевами. Впоследствии их по личному указанию фюрера распределили между экипажами подводных лодок. Я открыл для него банку и позвал капитана. Мы снова задали ему вопрос о названии судна. Он пробормотал нечто странное, похожее на «Баронисевуд». Капитан полистал справочник «Регистр Ллойда» и нашел торговое судно «Барон Блитвуд». Он переспросил моряка, имеет ли он в виду судно «Барон Блитвуд», и тот кивнул. Капитан сказал, что наличие груза железной руды объясняет, почему оно затонуло в течение всего лишь сорока секунд. После этого он приказал принести еще кофе и вернулся на мостик. Через открытый люк нам внизу было слышно, как он разговаривает по-английски с итальянцем. Когда я принес кофе, наш спасенный поверг меня в ступор, заявив:

– Спасибо, друг. Нас торпедировала чертова немецкая подлодка. Но проклятые нацистские свиньи меня не достали. – После этого он заговорщицки подмигнул мне и продолжил: – Я все понял, мне повезло, что рядом оказалась британская подводная лодка. Вы достали ублюдков?

Признаюсь, я не нашелся что ответить. С мостика была слышна английская речь, на банке, которую спасенный держал в руках, было написано «Сделано в Калифорнии». Я понял, что, попав на лодку, он еще не слышал ни слова по-немецки. Скорее всего, после пережитого шока он еще не вполне адекватно воспринимал окружающую действительность, а реагировал только на искусственные факторы, такие, как английская речь и американские консервы. Хотя и в нашей походной одежде не было ничего, что изобличало в нас немцев. К тому же в этот момент с мостика спустился итальянец. Ему тоже хотелось посмотреть на непрошеного гостя. Он обратился ко мне по-английски и спросил, что слышно из Лориента».

А тем временем Кречмер на мостике решил, что не может взять с собой моряка с сотрясением мозга в Лориент. У нас попросту не было свободного места, да и присматривать за ним было некому. Поэтому он надумал переправить его на одну из спасательных шлюпок с «Инвершеннона». Уже совсем рассвело, и можно было видеть, как несколько шлюпок удаляется в восточном направлении. Кречмеру потребовалось тридцать минут, чтобы догнать их, после чего он крикнул вниз так, чтобы услышал Кассель:

– Одень этого человека, забинтуй ему голову и давай сюда. Я переправлю его на спасательную шлюпку.

Услышав приговор, английский моряк запаниковал.

– Почему я не могу остаться здесь? – трагически вопрошал он, обращаясь к Касселю. – Я не хочу в шлюпку. Мне и здесь хорошо.

Кассель объяснил, что лодка находится на боевом патрулировании, она останется в море еще несколько дней, а может быть и недель, поэтому на спасательной шлюпке моряк сможет попасть домой значительно быстрее. Кассель тщательно следил за своей речью и не уточнил, в какой порт они собираются возвращаться. Старшина опасался, что известие о том, что он попал на ту самую немецкую подводную лодку, которая потопила его судно, будет для моряка слишком большим потрясением. В конце концов он решил больше не ломать голову, но все-таки постарался сообщить неприятную новость поделикатнее.

– Послушай, парень, – начал он. – Когда ты поднимешься на мостик, посмотри внимательно на нашего капитана. Он одет как я, но у него другие погоны. Рассмотри их как следует. К тому же на нем фуражка со свастикой на кокарде. Разуй глаза, дружище. Ты на немецкой подводной лодке.

Кассель поостерегся сообщать уцелевшему моряку, что он находится не просто на немецкой подводной лодке, а именно на той, которая отправила на дно его судно. Но тот никак не отреагировал на сообщение, только весело рассмеялся, очевидно сочтя его неплохой шуткой. Кассель почти силой заставил моряка подняться на мостик, и тот совсем было собрался просить капитана, чтобы ему позволили остаться на лодке, когда, наконец, увидел чужую кокарду. Он мгновенно побледнел и уставился на свастику, как на изготовившуюся к нападению гремучую змею.

Кречмер протянул моряку руку, и сказал:

– Мне жаль, что вы пострадали. Надеюсь, в самом ближайшем будущем вы почувствуете себя лучше. Мы позаботимся, чтобы у вас было достаточно еды, пресной воды и медикаментов.

Возле самого борта «U-99» болталась шлюпка с «Инвершеннона». Ее экипаж – два белых человека и почти дюжина матросов-индийцев – взирал на происходящее с немым изумлением. Спасенный моряк, не произнеся ни слова, полез в шлюпку. Возможно, он лишился дара речи от шока. Он провел два часа на немецкой подводной лодке, где с ним нянчились как с ребенком, обозвал немецких подводников «нацистскими свиньями», «ублюдками» и все еще жив?!

На спасательной шлюпке у румпеля стоял светловолосый и очень молодой человек, сообщивший, что он боцман с «Инвершеннона». Он взял переданный ему хлеб, воду и бинты, после чего уточнил свой курс. Кречмер указал ему направление на побережье Ирландии и оттолкнул шлюпку от корпуса лодки. Затем он помахал вслед рукой и выкрикнул пожелание удачи.

«U-99» еще не успела отойти от спасательной шлюпки, когда боцман достал откуда-то и перебросил на фордек лодки блок сигарет. Очевидно, таким образом он выразил свою благодарность за то, что их не расстреляли из автоматов. Кречмер никогда не мог понять, почему уцелевшие моряки с потопленных судов всегда находятся в страхе быть расстрелянными [По данным Адмиралтейства, доказан всего лишь один случай расстрела моряков на спасательных шлюпках в Северной Атлантике немецкой подводной лодкой. В других регионах подобные инциденты имели место. ]. Он искренне считал, что никогда не давал повода для таких опасений.

Вся ночь и утро ушли на то, чтобы отправить на дно два торговых судна. Боеприпасов уже почти не осталось, и Кречмер принял решение идти домой. В тот день офицеры решили включить радио, чтобы послушать новости, передаваемые из Берлина, и были до крайности удивлены, когда диктор сообщил:

«Еще одна немецкая подводная лодка блестяще проявила себя на Северной Атлантике. В штабе подводного флота нам сообщили, что ночью 21 сентября лодка «U-47» торпедировала и потопила торговые суда «Эльмбэнк» и «Инвершеннон», следовавшие в составе конвоя».

Кречмер наотрез отказался прервать радиомолчание, чтобы проинформировать штаб об ошибке. Тремя днями позже, 25 сентября, лодка «U-99» вошла в гавань Лориента. Когда она медленно подошла к причалу, на поднятом перископе развевалось семь белых вымпелов. На каждом из них поблескивало под лучами солнца изображение золотой подковы.