Текст книги "Я сожалею..."
Автор книги: Теодора Снэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
10
Работа вновь захватила Джордана полностью. Конец лета был не за горами, и компаньонам хотелось успеть сделать побольше, пока дни еще были теплыми и длинными. Отношения между ними установились исключительно деловые. Им много времени приходилось проводить вместе, но, поглядывая друг на друга настороженно и холодно, они избегали даже намека на былую дружбу. Это было непросто, стоило им расшатанных нервов и грозило взрывом в любой момент. Обиженными считали себя оба, и оба не хотели сделать шаг навстречу.
Шон ни разу не попытался объясниться с Кеном по поводу увиденного тем злосчастным утром, полагая, что поздно что-либо менять. Хотя та сцена и стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Кена, все же основной причиной разлада с Милли было не это. Так что одним грехом больше, одним меньше – никакой разницы. А Кен, жалея о потере друга, в то же время осознавал, что никогда не сможет пожать руку мужчине, спавшему с его женой…
Порой Кену начинало казаться, что город резко уменьшился в размерах. Иначе как объяснить то обстоятельство, что с некоторых пор он постоянно сталкивался с Элен. На первый взгляд эти встречи были совершенно случайны. Но когда их количество перевалило за второй десяток, в его голову начали закрадываться подозрения. Теперь, когда он почти свободен, эта особа могла предпринять решительные шаги, ошибочно полагая, что его отношение к ней не изменилось за последние годы.
Кен старался избегать встреч с женщиной, которой уже перестал интересоваться. Однажды она даже заявилась к нему в офис. И надо же было такому случиться, именно в ее присутствии позвонил адвокат и сообщил, что документы для развода готовы.
Элен по обрывкам разговора догадалась, о чем идет речь. На ее взгляд, все шло прекрасно. Она уже знала, что Милли уехала из города. Известно ей было и о том, что провожал миссис Джордан не кто иной, как Шон Огилви. Не была для Элен тайной и внезапная отчужденность в отношениях закадычных друзей. Будучи от природы достаточно сообразительной, она сложила два и два и получила ответ, весьма близкий к истине.
– Бедняжка, ты совсем заработался.
Ее сочувствие было неподдельным. Элен и в самом деле беспокоил внешний вид Кена. Он выглядел похудевшим и осунувшимся. Однако она здесь не для того, чтобы говорить пустые и ненужные, вещи. У нее на уме было совсем другое.
– Шон выглядит так же плохо, как ты. Может, стоило бы вам по очереди взять отпуск? Сначала – тебе, потом – ему. Или наоборот. Думаю, Шон нашел бы, куда съездить на недельку. Как думаешь?
Кен совершенно точно мог ответить на этот вопрос. Он и сам хотел бы оказаться в Лейквуде, чтобы хоть взглянуть на Милли. Но не собирался говорить об этом Элен. От ее слов он еще больше помрачнел и рявкнул на вошедшую в кабинет секретаршу Линду, чего раньше никогда себе не позволял. Элен едва заметно улыбнулась, наблюдая эффект, произведенный ее коварным ударом. Она поднялась и распрощалась с Кеном.
Он с облегчением проводил ее до выхода из офиса и на обратной дороге остановился у стола секретарши, которая боязливо поежилась при его появлении. Призвав на помощь все свое обаяние, грозный шеф извинился перед подчиненной и удалился в кабинет. Об этом инциденте Линда поведала Шону, который прекрасно понял причину вспышки Джордана. От Элен Коннорс в последнее время не стоило ожидать ничего, кроме неприятностей…
Кен вышел из кабинета и замер, увидев Шона. Затем, справившись с собой, сухо кивнул ему и сообщил Линде, что уезжает и сегодня больше не вернется. Через полчаса он держал в руках конверт с документами, которые адвокат советовал лично вручить миссис Джордан для того, чтобы она подписала их в присутствии мужа. При этом он сослался на известные случаи, когда документы опротестовывались в суде на том основании, что-де подпись одного из супругов не была настоящей.
Кен согласно кивал, прекрасно понимая, что не сможет этого сделать. Дома конверт был небрежно брошен на стол в гостиной, где провалялся довольно долго. Время от времени Кен натыкался на него и в который раз обещал себе отправить документы в Лейквуд на следующий же день. Но приходил следующий день, и снова у него не поднималась рука сделать это. Странная нерешительность бесила его самого, но что-то мешало прервать последнюю ниточку, связывающую его с женой.
Кен, бродя по дому, часто заходил в ее комнату. Первое время иногда даже ложился в ее постель и обнимал руками подушку, вдыхая запах духов, почти выветрившийся, но для него еще ощутимый. Как-то, поддавшись порыву ярости, он сменил постельное белье в спальне Милли. Новая наволочка не пахла духами жены, и он, жалея о содеянном, перестал приходить в ее комнату.
Иногда на него накатывало желание навести в доме порядок и уют. Именно в один из таких моментов он и обнаружил в своем шкафу коробку с вещами Милли. Кен перебирал пальцами звенья золотой цепи, прижимал к лицу корсаж бархатного платья. От воспоминаний затуманился взгляд. На мгновение на губах появилась улыбка, когда он вспомнил, как Милли бросала в него эти вещи и как была хороша в этот миг. Впрочем, улыбка исчезла, едва он пришел в себя и, сокрушенно качая головой, понял, что все осталось в прошлом и никогда не вернется вновь.
Так прошло почти два месяца. Полностью вступила в свои права осень. Кену вдруг пришло в голову, что Милли ждет развода и удивляется, что до сих пор не получила от него необходимых документов. Может, даже злится на него за это. Получалось, что он удерживает женщину против ее воли.
Кен осторожно попытался выяснить что-нибудь о Милли у Лидии. Та лишь сказала, что иногда разговаривает с ней по телефону, но не сообщила никаких подробностей. Кен подозревал, что Шону Милли тоже иногда звонит, но он скорее отрубил бы себе руку, чем стал бы выяснять у любовника жены, как ее дела.
В один из выходных дней, когда Кен слонялся по дому, придумывая себе занятие, к нему нагрянула Элен. Мило щебеча и немилосердно кокетничая, она вызвалась навести кое-какой порядок и, конечно, первым, за что ухватилась, был злополучный конверт. Перевернутый как бы невзначай, он явил миру бумаги, которые давным-давно следовало оформить должным образом. Элен не преминула указать Кену на это. Пользуясь легкими полунамеками и прозрачными иносказаниями, она довела беднягу до приступа ревности и заставила-таки отправить бумаги по назначению. Ради этого ему пришлось под конвоем Элен доехать до почты. На этом душевные силы Кены были исчерпаны, и он малодушно покинул спутницу, едва сумев соблюсти приличия. Добившаяся своего Элен не возражала против его побега. Она умела отступать вовремя с тем, чтобы в нужный момент сделать резкий бросок вперед.
Многое случилось за это время и в жизни Милли. Приехав в Лейквуд, она попала в крепкие объятия Ма, которая с того момента не оставляла ее в одиночестве ни на минуту. Она помогала осиротевшей девушке пережить постигшее ее горе. Милли жадно слушала рассказ Ма о последнем месяце жизни отца.
Как оказалось, он давно скрывал серьезную болезнь сердца. Никто, кроме врача, не знал об этом. Болезнь прогрессировала быстро, именно поэтому отец так настаивал на скором замужестве дочери. А она-то принимала беспокойство о ее судьбе за родительский деспотизм и страшно возмущалась по этому поводу. Ах, папа, папа! Если бы ты был откровенней со мной, скольких бед удалось бы избежать! – вздыхала Милли.
Если бы знала, как мало ему осталось быть с ней, разве она уехала бы из Лейквуда? Заплаканная и осунувшаяся от переживаний Милли еле вынесла тягостную церемонию прощания с усопшим и похороны, на которые пришли много людей. Майкла Сандерса знали и любили в городе. Присутствовавшие на похоронах скорбели и оплакивали его вместе с Милли, всячески выражали ей свое сочувствие.
От всего этого она еще больше расстроилась и к концу церемонии едва держалась на ногах. Без помощи Ма она не смогла бы даже сесть в ожидавшую их машину. А вернувшись в гостиницу, без сил рухнула на кровать и забылась тяжелым сном.
Первые дни после похорон Милли пребывала в странном оцепенении. Она часами лежала в постели, уставив в потолок неподвижный взгляд и вспоминая свое детство и отца, заботу которого ощущала всегда. Вот он бинтует ее разбитый локоть, приговаривая слова утешения, а вот улыбается, глядя на ее счастливую мордашку, измазанную мороженым. Он был ей и отцом, и матерью, и Зубной феей, дарившей по десять центов за каждый выпавший молочный зуб. И вот теперь его нет. К счастью, он так и не узнает, что его девочка вернулась домой с разбитым сердцем.
Заметив, что Милли ни слова не говорит ни о муже, ни о возвращении в Оквуд, Ма догадалась, что в семейной жизни Джорданов произошло что-то неладное. Конечно, ей и в голову не могло прийти, как обстоят дела на самом деле. Худшее, что она могла предположить, это измену Кена или полное несходство характеров.
Но то, что поведала ей Милли через несколько дней, не укладывалось в голове бедной женщины. Ее девочка не могла так поступить! Ма осудила Милли за обман, но, как всегда, поняла ее и принялась утешать. Она настояла на переезде Милли, и та теперь жила в комнатке над баром, не слишком большой, но зато не навевающей грустных воспоминаний.
Встретившись с нотариусом по поводу наследства, оставленного ей отцом, Милли узнала, что стала владелицей «Аделины», небольшого количества акций солидных компаний и нескольких тысяч долларов, лежавших на банковском счету отца. Наследство не делало ее богатой, но давало возможность устроить свою жизнь.
Милли решила продать гостиницу и вернуть долг мужу. Точнее, собиралась перевести деньги, положенные им на ее счет, снова на его имя. А полученной от продажи «Аделины» суммы должно было хватить на оплату учебы в колледже.
Поэтому, не тратя даром времени, она дала объявление в газету о продаже гостиницы и стала ждать.
Чак, по-прежнему работавший в «Аделине», надеялся, что новому хозяину понадобятся его услуги. Милли обещала замолвить за него словечко при оформлении сделки. Но пока приемлемых предложений не поступало. Однако время было на ее стороне. До нового учебного года оставалось еще несколько месяцев. К тому же следовало оформить развод, а уж потом уехать навсегда из Лейквуда и начать новую жизнь в другом месте.
Милли позванивала Лидии и Шону. И Кен при желании легко мог бы узнать ее теперешний номер телефона и адрес. А если нет, то письмо придет в «Аделину».
Однако никаких писем не приходило, и промедление Кена с разводом постепенно стало вызывать у Милли недоумение. Чего он дожидается? Может, хочет, чтобы она сама явилась за документами? У Милли не было никакого желания поступать подобным образом. Со временем ее чувство вины перед мужем заметно уменьшилось и она стала испытывать совсем иные эмоции.
С одной стороны, росла обида за его поспешные выводы относительно ее отношений с Шоном. С другой – Милли вновь стали сниться эротические сны с участием Кена. Но каждый раз в самый решающий момент сон обрывался и она просыпалась с гулко бьющимся сердцем и в крайнем раздражении.
Прошло уже два месяца со дня ее отъезда из Оквуда. Сколько же еще ждать? Милли похудела и однажды утром обнаружила, что на ее пальце нет обручального кольца. Чтобы не потерять и кольцо, подаренное по случаю помолвки, Милли повесила его на цепочку и надела на шею.
В тот же день Милли получила по почте конверт, которого ожидала так долго. Он был доставлен в «Аделину» – это означало, что муж даже не озаботился узнать новый адрес жены! Уязвленная Милли тут же подписала и отправила обратно присланные документы. А заодно оформила в местном банке поручение ликвидировать ее счет в Оквуде и перевести деньги на имя Кеннета Джордана. После этого она почувствовала себя свободной и независимой. Это ощущение было бы приятным, если бы не любовь, живущая в ее сердце.
Милли позвонила Лидии и рассказала, как обстоят дела с продажей гостиницы. Теперь ей оставалось только получить свидетельство о разводе, и она сможет уехать. Лидия явно огорчилась, услышав о подписании бракоразводных документов. Неужели она ошибалась, когда надеялась, что брат одумается?
Ожидая ответа жены, Кен не знал, куда себя деть. Невозможно было заниматься бизнесом все двадцать четыре часа в сутки. На еду и сон уходило совсем мало времени. Он не мог сосредоточиться ни на чтении, ни на каком-либо другом ранее любимом занятии.
Внешне Кен напоминал спаниеля, потерявшего хозяина. Только уныло висящие уши заменяли опущенные плечи, а вместо карих глаз на мир с тоской взирали серые. Ежедневно он проверял почтовый ящик и радовался, не находя в нем злополучного конверта. Но это не могло продолжаться вечно. Даже если Милли не сразу отошлет подписанные документы, то и тогда через несколько дней все будет кончено.
И вот в один из таких одиноких тягостных вечеров на пороге его дома вновь появилась Элен Коннорс. Она выглядела хорошенькой и жизнерадостной, ее фигурка в небесно-голубом костюме могла привлечь внимание любого мужчины. Кену пришлось изобразить на лице приветливую улыбку и пригласить незваную гостью в дом.
Он терялся в догадках, зачем она явилась. И Элен не стала томить его. Очень по-деловому она обрисовала Кену сложившуюся ситуацию. По ее мнению, теперь, когда он вот-вот разведется, ему стоит подумать о новом союзе, на этот раз о союзе с ней. Разумеется, со своей стороны она постарается побыстрее оформить развод с Джейком. Все в ее жизни пошло наперекосяк именно с того момента, когда она по молодости и робости вступила в брак не с тем мужчиной.
Пораженный Кен слушал и удивлялся ее слепоте и самовлюбленности. А она, принимая его молчание за согласие с ее планами, продолжала рисовать перед ним радужные перспективы их будущей жизни. В порыве великодушия она пообещала «подарить» Кену одного или даже двух детей.
Тут он вспомнил, как Элен отзывалась о детях, и содрогнулся. Эти мысли вернули ему дар речи.
– Ты уже говорила с мужем о разводе? – поинтересовался он.
– Еще нет… Но если пообещаешь жениться на мне сразу после развода, то я сегодня же скажу Джейку все.
– Какая же ты практичная, Элен! На всякий случай не рушишь за собой мосты. Все продумала, да?
Издевка, прозвучавшая в его голосе, заставила ее слегка поежиться, но не охладила решимости добиться своего. Элен метнулась к Кену и, прежде чем он смог оттолкнуть ее, обвила руками его шею и принялась целовать, приговаривая, что это только начало. Она явно готова была пойти гораздо дальше. Но Кена не взволновали ее поцелуи. С Милли он испытывал совсем другое, поэтому отстранил Элен и усадил на диван.
– Прости, но все давно изменилось. Ты опоздала на несколько лет, и свой выбор сделала сама. Мне нужна Милли. Уходи, не ставь нас обоих в глупое положение. На твоем месте я бы давно уже догадался, что преследовать меня бесполезно.
– Ты же разводишься с женой! – взвизгнула Элен.
– Да, но это дела не меняет. Мне нужна только она, хотя я и не могу ее простить. Можешь разводиться с мужем или нет – это твое дело. Меня оно не касается.
Заметив, что Элен собирается возразить, он подошел к двери и распахнул ее настежь. Тогда она встала, одернула юбку на бедрах и вышла не прощаясь. Кен проводил ее взглядом и заметил, что к дому подъезжает знакомая машина.
Из нее вышел Шон и неторопливо пошел к дому, по пути заглянув в почтовый ящик и достав оттуда почту. Взгляд сузившихся глаз Кена не предвещал гостю ничего хорошего. Однако вид Шона говорил о его решительном настрое. Слегка подвинув плечом стоявшего в дверях хозяина, он прошел в гостиную и, бросив почту на столик, устроился на диване. Потом поднял взгляд на Кена и мотнул головой в сторону кресла, приглашая того присесть.
– Нам нужно поговорить. Поверь, очень нужно.
– Слушаю тебя.
– Видишь ли, я все еще чувствую себя виноватым перед тобой и Милли. Но не в том, в чем ты меня обвиняешь! Я не изменял нашей дружбе.
– Однако я больше доверяю своим глазам – они меня никогда не подводили.
– Виноват я лишь в том, что люблю Милли. Но я никогда, слышишь, никогда не позволял себе ничего лишнего в отношении твоей жены. Сначала, когда узнал, насколько необычен ваш брак, во мне появилась надежда, что после развода с тобой Милли обратит на меня внимание. До тех пор я собирался оставаться для вас обоих другом и не форсировать события. А в ту ночь, когда вы поссорились, она позвонила мне и попросила о помощи. Я, конечно, примчался. Не мог же я бросить любимую женщину в беде. Мне пришлось остаться с ней до утра, но не для того чтобы соблазнить, а чтобы утешить и дождаться тебя. Ты ведь шатался где-то всю ночь. Только под утро нас с Милли сморил сон, а во сне она обняла меня, вот и все. Я понимаю, как это выглядело со стороны. Но клянусь Богом, между нами ничего не произошло ни тогда, ни раньше, ни позже.
– Если все так, как ты говоришь, тогда чего же столько времени молчал?!
– Между прочим, я тоже был обижен на тебя. – Шон взлохматил волосы рукой. Ему непросто давался этот разговор. – Кроме того, разве этот эпизод – единственная причина вашего развода? Скажи, ты уверен, что поступаешь правильно? Что такого она сделала, что ее нельзя простить? Ты же любишь ее, иначе бы не злился так. Ты стал сам на себя не похож, вгоняешь себя в могилу, работая до седьмого пота, похудел. Зачем мучаешь и себя, и ее?
– Конечно, есть еще причины, и очень серьезные. Она обманула меня в самом начале. А деньги, которые она не постеснялась прикарманить? Что ты на это скажешь?
– Подумаешь – обманула! Если бы не она, ты бы сейчас вертел хвостом перед Элен.
Неожиданно Кен расхохотался, вспомнив, как только что выставил эту особу из дома, и подумал, что действительно должен благодарить жену за то, что она помешала ему совершить самую большую ошибку в жизни. Не понимая причины смеха, но радуясь, что друг повеселел, Шон продолжил свое наступление:
– Милли сказала мне, что вернет деньги при первой же возможности.
– Ну это только слова. Вряд ли можно им верить.
– Если это все причины для развода, то должен сказать, что такого болвана, как ты, я в жизни не видел! Она умирает от любви к тебе, ты сходишь с ума от тоски по ней. При этом вы живете в разных городах и даже не разговариваете по телефону. Ты хоть раз пробовал объясниться с ней? Да ты просто недостоин ее любви!
Кен машинально перебирал почту. Среди корреспонденции в глаза ему бросились два конверта. На секунду сердце его замерло, потом зачастило. Почерк на первом был ему незнаком, но что-то подсказывало: письмо от Милли. Он помедлил, прежде чем вскрыть его. А вскрыв, тут же швырнул его содержимое на стол. Документы были сложены таким образом, что была видна крупная разборчивая подпись Милли. Полоса неопределенности кончилась.
– Что ты на это скажешь? – спросил Кен с иронией.
Он встал и зашагал по комнате, засунув руки в карманы брюк.
– А чего ты ждал? Ты же сам отправил ей эти бумаги! Она решила без промедления дать тебе то, что ты попросил, то, что она тебе пообещала еще до заключения брака. Милли выполняет обещания. Чем же ты недоволен? – Шон откровенно насмехался. – Скажи, ты хочешь вернуть ее?
– Да!
– Прекрасно! Значит, этим мы и займемся. – Шон деловито собрал бумаги и вложил их в конверт. Его взгляд упал на второй конверт. На нем адрес получателя был отпечатан на машинке, а вместо адреса отправителя стоял банковский штамп. Он подвинул конверт Кену. – Посмотри, что-то из банка. Это не по поводу нашего проекта?
Кен вскрыл второй конверт, и глаза его округлились от удивления. Это было извещение о поступлении на счет мистера Кеннета Джордана крупной суммы денег. Взглянув на цифры, он сразу все понял. Дрожащей от волнения рукой Кен протянул лист бумаги Шону.
– Ты был прав, старый черт! Она вернула все деньги. И знаешь, уезжая, Милли не взяла с собой ничего из купленных мной вещей. Машина стоит у дома, а в шкафу я нашел ее тряпки и украшения.
– Значит, теперь за ней больше не числится никаких грехов? Или я ошибаюсь?
– Хватит издеваться. Лучше скажи, что мне делать.
Шон усадил друга рядом с собой, обнял за плечи и начал размышлять вслух:
– Думаю, в Лейквуд ни тебе, ни мне лучше не ехать. Надо подключить Лидию к нашему плану. Милли советуется с ней, она может прислушаться к ее словам. Пусть твоя кузина позвонит Милли и расскажет, что ты страдаешь, но не решаешься первым пойти на примирение. Мол, она как чуткая женщина должна дать тебе еще шанс. А для этого ей необходимо приехать сюда якобы для окончательного оформления развода. Дальше все будет зависеть от тебя. Насколько мне известно, с женщинами ты всегда умел обращаться. Ну, как тебе план?
Кен с сомнением покачал головой.
– Давай лучше посоветуемся с Лидией. Кому как не ей, знать, как может поступить другая женщина в том или ином случае.
– Мудрая мысль. Поехали.
Едва Лидия открыла дверь, друзья без лишних слов усадили ее и начали излагать план по возвращению Милли в Оквуд. При этом Шон темпераментно жестикулировал, а Кен потрясал бракоразводными документами. Растерявшаяся поначалу женщина вскоре пришла в себя и залилась веселым смехом. Все вышло так, как она и думала. Этот великовозрастный балбес наконец-то одумался. Что ж, она многое готова была сделать, чтобы эти двое обрели-таки семейное счастье после стольких передряг. Но план Шона она решительно отвергла.
– Через неделю у моего мужа юбилей. Милли я не приглашала, прекрасно понимая, что она не приедет. Теперь я позвоню ей и скажу, что никак не смогу обойтись без ее помощи, потому что тебя, Кен, не будет в Оквуде… Только ведите себя тихо.
И Лидия решительно набрала номер телефона в Лейквуде. В баре у Ма Милли не оказалось, пришлось искать ее в «Аделине». Там долго никто не брал трубку. Наконец в ней раздался запыхавшийся голос Милли:
– Отель «Аделина».
– Милли, привет! Это Лидия.
– Ой, привет! Как поживаешь?
– Срочно нужна твоя помощь. Ты можешь приехать в следующую пятницу ко мне? У Стива юбилей, Кен обещал помочь, а теперь отказывается. Уезжает в командировку как раз на эти дни. Не знаю, что и делать!
Милли помолчала в нерешительности. Она не хотела возвращаться в Оквуд, опасаясь встретить Кена. Но раз Лидия говорит, что его не будет, то, наверное, можно приехать. Юбилеи обычно требуют большой подготовки, ее помощь будет нелишней. А Лидия продолжала уговаривать:
– Рядом со мной Шон. Он передает тебе привет и обещает быть твоим кавалером весь вечер. Он и встретит тебя и проводит. Ну, решайся. Ты что, слишком занята? Кстати, как дела с продажей гостиницы?
– О, с этим все прекрасно. Вчера подписали документы с покупателем. Он согласился не увольнять Чака. Так что все довольны. Деньги уже на моем счету в банке.
– Ну вот, ты просто обязана отметить радостное событие. А с кем это полагается делать, как не со старыми друзьями? Все, не принимаю никаких отговорок! Если скажешь, что тебе нечего надеть, то учти, я готова принять тебя с распростертыми объятиями даже в мешке из-под картошки.
Последние слова заставили Милли расхохотаться. Одно новое платье она могла себе позволить.
– Ладно, жди меня утром в пятницу. Побуду у тебя пару дней. Привет Шону. Целую, пока!
Торжествующая Лидия свысока посмотрела на мужчин. Кен прижал руку к сердцу.
– Навеки твой должник.
– Погоди радоваться, это только первый шаг. Когда Милли приедет, ты, Кен, не будешь поначалу показываться ей на глаза. А в разгар вечеринки появишься и пригласишь на танец. Как будто ты раньше вернулся из командировки и понятия не имеешь о присутствии Милли в моем доме. Держись с ней сдержанно. Потом скажешь, что в такой толчее вы не сможете обсудить последнюю стадию развода, да и документы у тебя дома. Нужно съездить и еще раз что-то там посмотреть. Сам придумаешь, что именно. На это у меня фантазии не хватает. Будет отказываться ехать с тобой, назови трусихой и намекни, что ей ничего не грозит. Дома запираешь дверь на ключ и не выпускаешь ее, пока она тебя не простит. А вот как этого добиться – твое дело! Будет нелегко, но я верю, что сумеешь. Возражения есть?
– Нет. Согласен на все. Кстати, у меня уже есть идея…
Глаза Кена светились воодушевлением и надеждой. Оставалось дождаться вечера пятницы. Задача была не из простых. Но он готов был на любые жертвы, тем более что с ним рядом снова был верный друг. Только лишившись его, Кен понял, как был привязан к Шону. Примирение друзей окрасило их жизни в более радостные тона. Вдвоем все было легче и веселее.
Кен отсчитывал часы, оставшиеся до встречи с любимой. Он не позволял себе усомниться в том, что они помирятся. Для пущей надежности даже приготовил жене сюрприз, очень надеясь, что тот ей понравится.
Чем ближе становилась пятница, тем сильнее его охватывало нетерпение. Он старался занять себя делом, чтобы не думать постоянно об одном и том же. В четверг Кен запасся деликатесами и шампанским, в каждой комнате поставил по букету цветов. К пятнице он совершенно извелся, как мальчишка перед первым свиданием, но чувствовал себя готовым ко всему. Только бы она приехала!
Хлопоты и волнение не обошли стороной и Милли. Всю неделю перед поездкой в Оквуд она разбирала свои и отцовские вещи, которые нужно было забрать из «Аделины», ставшей чужой собственностью. Кое-что Милли продала, кое-что подарила друзьям отца. Оставались лишь памятные вещицы, которые Милли не могла сразу взять с собой, перебираясь на новое местожительство. Поэтому она отдала их Ма на хранение.
В Оквуд Милли собиралась взять только вечернее платье с необходимыми аксессуарами и обувью. Платье, которое она купила, было настолько тонким и так облегало фигуру, что под него годилось не всякое белье. Пришлось разориться на очень дорогой комплект из Франции. Милли подумала, что французы понимают толк в дамском белье.
Она представила, как отреагировал бы на него Кен, но тут же отругала себя за недостойные мысли. Его вообще там не будет. Просто ей захотелось почувствовать себя красивой, женственной и обольстительной. Неужели она не имеет на это права? Как только получит долгожданную свободу, сразу займется личной жизнью всерьез. А то она так и состарится в старых девах. Судьба, пошли бедной одинокой девушке мужчину ее мечты! Ничего ей от него не надо, лишь бы любил ее нежно и преданно. Интересно, а есть ли еще на свете такие мужчины?
Но что бы она там ни думала о предстоящих знакомствах с мужчинами, в глубине души Милли сознавала, что нескоро, ох как нескоро, сможет забыть Кена. Она поймала себя на желании позвонить Кену и просто послушать голос любимого. От совершения подобной глупости ее спасло лишь то, что она вовремя вспомнила о его командировке.
Как и было обещано, ее встречал Шон. Удивившись компактности багажа, он повесил на плечо единственную дорожную сумку Милли и повел ее к машине. Шон был в своем репертуаре. Они еще не проехали и полдороги до дома Лидии, а у Милли уже болели от смеха мышцы лица.
Ни слова не было сказано ни о Кене, ни о недавно произошедших событиях. Зато Шон высыпал целый ворох новостей о местных жителях, с которыми Милли была знакома. Кое с кем из них она встретится на вечеринке…
Лидия радостно обняла приехавшую Милли и повела в дом. Гостья бросила сумку с вещами в комнате, в которой уже жила раньше, и заявила, что готова к подвигам. Но хозяйка только махнула рукой, показывая, что не нужно так спешить. И в самом деле, чуть позже открывая стоящие в кухне большие холодильники, Милли обнаружила, что они забиты всякими яствами.
– А говорила, что не обойдешься без моей помощи, – упрекнула Милли хозяйку. Потом вгляделась в ее лицо и неожиданно догадалась: – Ты просто выдумала предлог, чтобы увидеть меня, верно?
Лилия кивнула и, потупившись с виноватым видом, спросила:
– Ты не сердишься?
– Нет, – улыбнулась Милли. – Но если у тебя все готово к приему гостей, чем я могу тебе помочь?
– Через пару часов начнем накрывать столы. А пока, может, примешь душ или просто подремлешь? Эти автобусы! Не знаю, как тебя, а меня они страшно изматывают.
– Пожалуй, я так и сделаю. И душ приму, и подремлю. Да и тебе тоже следует передохнуть, – заботливо сказала Милли.
Лидия только усмехнулась:
– Хорошо, дорогая. Для твоего спокойствия я немного посижу, а потом продолжу хлопотать.
Едва Милли вышла, Лидия выглянула в коридор. Только убедившись, что в душе зашумела вода, она набрала знакомый номер и прошептала:
– Объект прибыл. Как слышите, прием.
– Золото мое, что бы я без тебя делал. Когда мне нужно явиться?
– Гости соберутся к восьми. Потом начнутся танцы… Думаю, часов в девять будет в самый раз. И помни, бесстрастное выражение лица и холодная, прямо-таки арктическая, вежливость. И вот еще что, подушись каким-нибудь жутко сексуальным одеколоном. Говорят, помогает в таких случаях. Все, пока. До вечера!
Настроение Кена нельзя было описать никакими словами. От радости он даже помолодел и расправил плечи, в его груди словно лопнул обруч, сжимавший сердце. Он прошелся по дому, проверяя, все ли в порядке и не забыл ли он чего. Вспомнив совет Лидии, зашел в ванную, взял флакон с любимым одеколоном. В его аромате явственно ощущалась возбуждающая нотка. Кен припомнил, что Милли нравился этот запах.
Столы для фуршета были расставлены вдоль стены и накрыты белоснежными скатертями, спускающимися почти до самого пола. В более теплую погоду их бы вынесли на лужайку перед домом, но Стива угораздило родиться осенью. Хорошо, что в этом году день его рождения выдался солнечным и безветренным.
Приглашенные в большинстве своем были близкими друзьями семьи или их соседями. Кроме них, пришли несколько сослуживцев Стива. Почти все были знакомы между собой, и в доме стало шумно от мгновенно завязавшихся разговоров и поздравлений юбиляру. Стив встречал каждого гостя улыбкой и рукопожатием, а наиболее симпатичным ему дамам даже целовал ручки.
Шон появился с небольшим опозданием, поздравил виновника торжества и принялся оглядывать гостиную в надежде увидеть Милли. Ее нигде не было видно. Тогда он подошел к Лидии и спросил, где та, кавалером которой он согласился быть весь вечер. Лидия кивнула в сторону лестницы. Он поднял глаза и замер.
Милли медленно спускалась по ступеням. Платье на ней смотрелось просто божественно. Оно держалось на плечах при помощи тонких бретелей, обтекало тело и заканчивалось чуть выше колен, мерцая серебряным блеском. Из-за высоких каблуков ей приходилось двигаться с осторожностью, но влюбленному мужчине показалось на миг, что она просто плывет по воздуху.
Шон радостно бросился к ней, и последние шаги по лестнице она сделала, крепко держась за его мускулистую руку. Овладев собой, он принялся осыпать Милли комплиментами. Хоть они и звучали искренне, все же она испытывала некоторую неловкость.
