Текст книги "«На суше и на море» - 61. Фантастика"

Автор книги: Теодор Гамильтон Старджон

Соавторы: Виктор Сапарин,Жак Бержье
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Я вас слушаю, мистер Райт, – настороженно проговорил президент.

Райт поднялся, открыл чемоданчик и вынул небольшой кубик из какого-то светопоглощающего красного вещества. Каждая грань кубика не превышала восьми дюймов. Четверо мужчин за столом опасливо отодвинулись.

– Ваши офицеры, – заговорил Райт, – видели только часть того, что можно делать при помощи этих аппаратов. Сейчас я продемонстрирую вам, с какой тонкостью и точностью они управляются.

Райт повернул миниатюрную ручку на одной из сторон кубика и положил его на край президентского стола.

– Несколько раз вы меня спрашивали, кто изобрел эту вещь – я или некто другой, кого я представляю. Истине соответствует второе предположение. Вам будет также небезынтересно узнать, что человек, управляющий этим кубиком, находится сейчас за несколько тысяч миль отсюда. Он, и только он может предотвратить взрыв, – Райт извлек из чемоданчика детонатор, нажал кнопку, – после того, как я сделал вот это. Ровно через четыре часа кубик взорвется, как тот, что мы сбросили с самолета, и уничтожит весь город со всеми его обитателями. Он взорвется раньше, – здесь Райт отступил и повернул головку детонатора, – если какой-нибудь движущийся предмет приблизится к нему на три фута или если кто-либо, кроме меня, покинет комнату. Мой уход не повлияет. Он взорвется немедленно, если снаружи меня попытаются задержать или убить. Ни одна рука, ни одна пуля не успеет мне помешать произвести этот взрыв.

Военные онемели. Один из них дрожащей рукой отер холодный пот со лба. Двое других замерли, боясь шевельнуться.

– Что вы предлагаете? – хладнокровно спросил президент.

– Условия самые скромные. Мой хозяин по ряду причин желает сохранить инкогнито. Единственное, чего он от вас требует, это обещания беспрекословно исполнять его волю: назначать выбранных им членов кабинета, поддерживать своим влиянием все его начинания. Широкую публику, скажем конгресс и прочее, извещать об этом совершенно не обязательно. Если вы согласитесь, моя «бомба», как вы ее называете, разумеется, не взорвется. Но помните: по всей стране рассеяны тысячи таких «бомб». Сами того не подозревая, вы всегда будете поблизости от одной из них. При первом же ослушании вы будете уничтожены вместе со всем окружающим вас на площади в три-четыре квадратные мили.

– Через три часа пятьдесят минут, – продолжал Райт, – ровно в семь, начнется рекламная передача по радиостанции Южного Колорадо. Прикажите диктору после объявления программы сказать одно слово: «согласен». Его не заметит никто, кроме моего хозяина. А за мной советую не следить: я свое дело сделал. С хозяином я больше никогда не встречусь и не увижусь. Всего наилучшего, джентльмены!

Райт деловито запер свой чемоданчик, поклонился и вышел.

Четверо мужчин в комнате не сводили глаз с маленького красного кубика.

– Вы думаете, он это сделает? – спросил президент.

Трое военных молча кивнули. Тогда президент потянулся к телефону.

* * *

Еще один человек невольно подслушал весь этот странный разговор. Сидя за обширным столом в подземелье банка, в своем святая святых, Конэнт ничего не подозревал. Но за его спиной стоял компактный блок радиофона Киддера. Едва Конэнт вошел, радиофон автоматически включился, и Киддер на своем острове благословил тот день, когда придумал это приспособление. Еще с утра он сам хотел вызвать Конэнта, но долго колебался. Встреча с молодым инженером произвела на него большое впечатление. Иогансен был настоящим ученым, он отдавался своей работе безраздельно, самозабвенно, и Киддеру впервые в жизни захотелось встретиться с одним и тем же человеком второй раз. Но пригласить инженера к себе в лабораторию он боялся. Узнав об этом, банкир мог уничтожить Иогансена из одного опасения, что Киддер подговорит его испортить передатчик. Тем более, что инженер свое дело на острове уже сделал. Да и самого Киддера могли попросту пристрелить еще по дороге к установке.

Целый день Киддер боролся с самим собой и наконец решил предварительно договориться с Конэнтом. К счастью, он не подал сигнала вызова, а просто нажал кнопку. Тотчас вспыхнула красная лампочка, показывая, что радиофон Конэнта включен, и Киддер услышал разговор, происходивший за три тысячи миль от острова в комнате президента. Сначала он слушал просто с любопытством, но когда уразумел, что сделали инженеры банкира, его охватил ужас. В миниатюрные футляры они вложили десятки тысяч приемников энергии. Сами по себе эти приемники ничего не значили, но благодаря управлению на расстоянии каждый из них мог сконцентрировать и освободить энергию в сотни или в биллионы лошадиных сил, вырабатываемую огромным передатчиком на острове.

Киддер стоял перед радиофоном не в силах произнести ни слова. Как он мог этому помешать? Уничтожить силовую установку? Нельзя. В дело непременно ввяжется правительство, остров захватят, и что тогда будет с ним и с его неотериками?

Радиофон снова ожил: начиналась рекламная передача.

Несколько тактов музыки, мужской голос, перечисляющий тарифы дальних перелетов на стратоплане, затем:

«Говорит радиостанция столицы штата Южное Колорадо». Трехсекундная пауза казалась бесконечной. «Сейчас ровно… ээ… согласен… ровно семь часов пополудни по среднепоясному времени».

Щелчок, тишина, и полубезумное хихиканье – Киддер с трудом узнал банкира. Звякнул телефон. Конэнт отдавал приказания:

– Билли? Все в порядке. Поднимай свою эскадрилью и на остров. Установку не трогай, но все остальное разнеси в клочья. Поспеши. Когда закончишь, сразу улетай.

Потеряв голову от ужаса, Киддер заметался по комнате, рванул дверь и понесся через двор. В четверти мили от силовой установки в бараке ютились ни в чем не повинные рабочие. Конэнт в них больше не нуждался и в Киддере тоже. Спасение можно было найти только в самом энергопередатчике, но Киддер не хотел и не мог оставить под бомбами своих неотериков. Он взлетел по лестнице в лабораторию к ближайшему телетайпу. «Создать мне защиту. Непроницаемое поле. Немедленно!» – отстукивали клавиши.

Слова выскакивали из-под пальцев Киддера на упрощенном языке неотериков. Киддер не думал о словах. Он даже не представлял по-настоящему, что он приказывает. Он просто сделал, что мог. Теперь он должен был оставить неотериков и бежать к баракам предупредить людей. По тропинке Киддер устремился к энергопередатчику и, забыв обо всем перепрыгнул через белую черту – смертоносное поле, убивающее все живое.

Эскадрилья из девяти короткокрылых самолетов взлетела с тайного аэродрома на материке. Шума моторов не было слышно, потому что не было никаких моторов: на каждом самолете стоял маленький приемник. Энергия, передаваемая с острова, несла эскадрилью на почти незримых, поглощающих свет крыльях. Всего через несколько минут самолеты были над островом.

– Сначала бараки, – коротко приказал в микрофон командир эскадрильи, – Сравняйте их с землей. Потом передвинемся южнее…

Иогансен с фотоаппаратом в руках одиноко стоял на холмике в середине острова. Он уже почти не надеялся когда-нибудь вернуться на материк, но тем не менее усердно щелкал затвором, выбирая различные ракурсы построенной им башни. Она ему нравилась, и он продолжал заполнять пленку бесчисленными снимками. Самолеты Иогансен заметил лишь тогда, кода они начали пикировать на остров. Потрясенный, стоял он и смотрел, как дождь бомб обращает бараки в бесформенные груды металла, дерева и человеческой плоти. В памяти его всплыло серьезное лицо Киддера. Несчастный маленький человечек… если они начнут бомбить южную часть острова… А башня? Неужели они уничтожат и передатчик?

Почти с облегчением Иогансен следил, как самолеты, отвернув в сторону моря, выстраиваются для второго захода. Нет, кажется, они продвинулись южнее. Когда самолеты спикировали в третий раз, Иогансен окончательно в этом убедился. Еще не зная, что можно сделать, он повернулся и побежал к лабораториям Киддера.

За крутым поворотом тропинки инженер со всего размаху налетел на маленького биохимика. Лицо Киддера было пунцовым от напряжения. Ничего страшнее Иогансен не видел за всю свою жизнь.

Киддер махнул рукой на север.

– Конэнт! – завопил он, силясь перекричать грохот. – Это Конэнт! Он убьет нас всех!

– А передатчик? – бледнея спросил Иогансен.

– В безопасности. Его он не тронет. Но моя лаборатория… и все эти люди… Что с ними?

– Слишком поздно.

– Может быть, я смогу… Бегите за мной! – крикнул Киддер и устремился по тропинке на юг.

Иогансен бежал за ним. Когда эскадрилья пронеслась над их головами и начала укладывать бомбы на то место, где они только что стояли, коротенькие ножки Киддера замелькали с такой быстротой, что почти слились в неясное пятно.

Выскочив из леса, Иогансен сделал рывок и вцепился в Киддера. Они боролись в каких-нибудь шести футах от белой черты.

– Что?… Что?…

– Остановитесь же, сумасшедший! Ваше проклятое силовое поле, оно убьет вас!

– Силовое поле? Но я же пересек его, когда бежал к вам! Вот здесь. Постойте. Если я смогу…

Киддер лихорадочно начал что-то разыскивать в траве. Через несколько секунд он подбежал к белой черте, держа в руке большого кузнечика. Киддер бросил его через черту.

Кузнечик не шевелился.

– Видите? – спросил Иогансен. – Он…

– Смотрите! Он прыгает. Вперед! Не знаю, что там случилось, наверное, неотерики выключили поле. Его установили они, а не я.

– Нео… кто?

– Неважно, – огрызнулся биохимик и ринулся дальше. Задыхаясь, вскарабкались они по лестнице в контрольную комнату. Киддер прильнул к телескопу и радостно вскрикнул:

– Они успели! Они это сделали!

– Кто они?

– Мой маленький народец. Неотерики! Они установили непроницаемое поле. Разве вы не видите – оно перекрыло силовые линии внешней защиты. Генератор по-прежнему работает, по его токи не могут вырваться наружу. Теперь они спасены, спасены!

И бесстрастный холодный ученый-отшельник заплакал. Иогансен только посмотрел на него с жалостью и покачал головой.

– Конечно, – сказал он. – С вашим маленьким народцем теперь все в порядке. А вот с нами наоборот, – прибавил он, когда потолок над лабораторией вздрогнул от бомбового разрыва.

Иогансен закрыл глаза, стараясь овладеть собой. Любопытство помогло ему заглушить страх. Он подошел к бинокуляру телескопа и посмотрел вниз. Там не было ничего, только выпуклый купол из какого-то серого вещества. Такого серого цвета он еще никогда не видел. Купол был совершенно нейтральным. Он не казался ни мягким, ни твердым, и долго смотреть на него было невозможно: кружилась голова. Иогансен отвел глаза.

Киддер лихорадочно нажимал на клавиши телетайпа, вглядываясь в желтую телеграфную ленту. Она была пуста.

– Я не могу с ними связаться сквозь это, – всхлипнул он. – Не пойму, что случи… О, понял! Ну конечно!

– В чем дело?

– Поле абсолютно непроницаемо! Импульсы телетайпа не проникают сквозь него, и я не могу приказать им установить поле над лабораторией, над всем островом. Не могу! Теперь эти существа не смогут сделать ничего.

– Рехнулся, – пробормотал Иогансен. – Бедный малый… И в этот миг телетайп сухо застрекотал. Киддер бросился к ленте, чуть не схватив аппарат в объятия. Он читал по мере того, как выползала лента. Иогансен тоже видел буквы, но ему они ничего не говорили.

– Всемогущий! – запинаясь, читал Киддер. – Будь милостив к нам. Покарай, но выслушай наши слова. Мы нарушили твой приказ и сняли защиту, которую ты повелел воздвигнуть. Мы погибли, о великий! Наша защита действительно непроницаема, она отрезала нас от тебя, и машина, диктующая твою волю, умолкла. Никогда еще на памяти неотериков не случалось подобного. Слово твое всегда было с нами. Прости же нас. Мы ждем твоего ответа.

Пальцы Киддера заплясали на клавишах.

– Теперь можете посмотреть, – прохрипел он. – В телескоп!

Стараясь не думать о неумолимой смерти, воющей над их головами, Иогансен приник к бинокуляру.

То, что он увидел, походило на неведомую планету: фантастические возделанные поля, какие-то поселения, заводы и всюду живые существа. Все двигалось с немыслимой быстротой. Он не мог разглядеть отдельных обитателей этой земли – перед глазами мелькали расплывчатые розовато-желтые тени.

Пораженный, смотрел он и молчал. Какой-то звук за спиной заставил его вздрогнуть: это Киддер громко захлопал в ладоши. На лице его сияла улыбка.

– Они успели! – воскликнул он счастливо. – Вы видите?

Иогансен ничего не видел. Потом до него дошло, что снаружи царит мертвая тишина. Он бросился к окну. За окном была ночь, непроглядная ночь, хотя до заката было еще далеко.

– Что случилось!

– Неотерики, – ответил Киддер и засмеялся, как ребенок.

– Мои друзья там, внизу. Они установили непроницаемое поле над всем островом. Теперь нас никто не тронет!

И в ответ на удивленные вопросы Иогансена он начал рассказывать о чудесной расе обитающих внизу существ.

Снаружи тем временем происходило следующее. Девять самолетов внезапно начали падать. Девять летчиков теряли высоту, бессильные что-либо предпринять. Одни сразу упали в море, другие сначала ударились об удивительный серый купол, накрывший весь остров, скользнули по нему и тоже пошли на дно.

На материке в тот же час человек по имени Райт сидел полумертвый от страха в остановившемся автомобиле и полицейские осторожно подходили к нему со всех сторон, каждое мгновение ожидая смерти. Они ведь не знали, что источник губительной энергии иссяк.

В недрах Белого дома один из офицеров сорвался с места.

– Я больше не могу! – закричал он. – Не могу!

Он сбросил с президентского стола красный кубик и превратил его в кучку безвредного мусора своими начищенными до блеска сапогами.

А еще через несколько дней из подземного кабинета банка вытащили жалкого разбитого старика и отправили в сумасшедший дом, где он и умер некоторое время спустя.

Как видите, поле было по-настоящему непроницаемым. Установка продолжала посылать потоки энергии, но они не могли пробиться наружу и оживить бесчисленные приемники, которые питались ее мощью.

Эта история, наверное, никогда не получила бы огласки, если бы не странные действия военного флота близ берегов Новой Англии. Моряки обнаружили там новую мишень – огромную полусферу из неведомого серого вещества. В течение нескольких лет они бомбили ее, обстреливали из орудий, кромсали всевозможными лучами, крутились вокруг да около, но не смогли даже поцарапать гладкую поверхность купола.

Что касается Киддера и Иогансена, то они так и остались под куполом. У них есть их исследования и неотерики, и этого им вполне достаточно. Обстрелов они не слышали и не чувствовали, поскольку защитное поле действительно непроницаемо. Пищу, свет и воздух они синтезировали из того, что имелось под рукой, а до остального им попросту не было дела. Только они вдвоем и уцелели после бомбардировки; было, правда, еще трое изувеченных рабочих, но эти несчастные вскоре умерли.

Все это произошло много лет назад. Может быть, Киддер и Иогансен до сих пор живы, а может быть, нет – это теперь неважно. Гораздо важнее не спускать глаз с огромного серого купола. Потому что если отдельные люди могут умереть, то расы бессмертны. Неотерики живут. Их бесчисленные поколения сменяют друг друга. Когда-нибудь, достигнув головокружительных высот развития, они снимут свое защитное поле и в один прекрасный день выйдут наружу. И при мысли об этом мне становится как-то не по себе.