Текст книги "Ракета Мяуса"

Автор книги: Теодор Гамильтон Старджон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Мяус! Мяус! Иди сюда сейчас же!

Широко раскинув руки, он поскакал ей навстречу.

– Мрр-рауу! – завопил он и пронёсся мимо. Приподняв одну руку и опустив другую, точно самолёт на вираже, он пробежал широким полукругом, перескочил через низенькую бетонную ограду и помчался к ангару.

Задыхаясь, всхлипывая, Молли остановилась и топнула ногой.

– Мяус! – охрипшим голосом беспомощно позвала она. – Папа не велел…

Два механика, стоявших неподалёку от машины с невыключенным мотором, обернулись на странный звук: как будто африканская виверра вздумала подражать воинственному кличу диких индейцев. Обернулись – и увидели длинноногий призрак с серебристо-серым лицом, серебристо-белыми усами и глазами-щёлочками, облачённый в ярко-алый, отливающий синим, балахон. Даже не ахнув, оба разом повернулись и кинулись бежать со всех ног. А Мяус, издав напоследок устрашающий радостный вопль, вскочил в самолёт и скрылся внутри.

Молли прижала к губам стиснутые кулаки, отчаянно вытаращила глаза.

– Ой, Мяус! – прошептала она. – Что ты наделал!

Позади затопали, и Молли обернулась. К ней бежал отец, за ним вперевалку мистер Зинсер.

– Молли! Где Мяус?!

Она без слов показала на самолёт, и, словно это был условный знак, маленькая машина затарахтела и поползла прочь от ангаров.

– Эй! Стой! Стой!!! – тщетно взывал Джек Герри, пускаясь вдогонку.

Маленькая машина уже катила вперевалку далеко по полю, и вдруг мотор взревел на полных оборотах. Хвост оторвался от земли, и машина ринулась прочь от них – наперерез ветру, поперёк взлётной дорожки. Джек обернулся к Зинсеру, на лице толстяка застыл невыразимый ужас. Джек проследил за его взглядом: на посадку шёл другой самолёт, большая многоместная машина.

Никогда за всю свою жизнь Джек Герри не ощущал такого бессилия. Сейчас две машины столкнутся в воздухе. Тут никто и ничто не поможет. Он смотрел не мигая, каким-то отрешённым взглядом. Машины неслись на огромной скорости, а казалось – еле ползут. Мгновение длилось целую вечность. А потом в каких-то двадцати футах над землёй Мяус сбавил газ и накренил крыло. Скорость упала, машина развернулась по ветру и проскользнула под встречной почти вплотную: будь на одной из них лишний слой краски, им бы уже не разминуться.

Джек сам не знал, сколько времени простоял, затаив дыхание; с трудом он перевёл дух.

– Что-что, а летать он умеет, – прошептал Зинсер.

– Ещё бы не уметь – огрызнулся Джек. – Такая допотопная древность как самолёт – детская игрушка для него. Просто детская игрушка…

Маленький самолёт устремился вверх. На высоте сотни футов его круто занесло вбок, так что у зрителей душа в пятки ушла, и вдруг он описал мёртвую петлю и ринулся вниз, прямо на них. Мяус промчался над ними вниз головой на бреющем так низко, что Зинсер ничком бросился наземь. Джек и Молли стояли как истуканы и смотрели остановившимися глазами. На полторы нескончаемые минуты все вокруг заволокла густая туча пыли. Потом они опять увидели самолёт уже на высоте полутораста футов, он нелепо болтался из стороны в сторону.

И вдруг Молли закрыла лицо руками и пронзительно закричала.

– Молли! Что ты, девочка?!

Она обхватила отца за шею и зарыдала так, что Джек ощутил за неё рвущую боль в горле и в груди.

– Перестань! – прикрикнул он, потом спросил с нежностью: – Ну что ты, родная?

– Ему страшно! Мяусу очень, очень страшно, – дрожащим голосом жалобно выговорила Молли.

Джек поднял голову. Самолёт рыскнул, завалился на крыло.

– Скорость! – надрывно закричал Зинсер. – Скорость! Прибавь обороты, болван!

Мяус выключил мотор.

Безжизненный самолёт перевернулся кверху брюхом и рухнул вниз. И – вдребезги.

– Все Мяусины картинки пропали, – очень спокойно сказала Молли и, теряя сознание, тихо опустилась наземь.

Его доставили в больницу. Это была работа не для белоручек – вытащить его из груды обломков, перенести в карету скорой помощи…

Больше всего на свете Джеку хотелось, чтобы Молли этого не видела; но она как раз пришла в себя, села и громко заплакала, когда Мяуса проносили мимо. И пока они с Зинсером шагали по приёмной из угла в угол, каждый в своём направлении, Джек думал, что, когда всё это кончится, с девочкой будет не мало хлопот.

Вытирая руки полотенцем, в приёмную вышел врач – маленький толстоносый человечек.

– Кто из вас привёз сюда этого… лётчика, который разбился?

– Мы вдвоём, – отозвался Зинсер.

– Что это за… кто он такой?

– Один мой приятель. Он… он выживет?

– Откуда я знаю? – резко ответил врач. – За всю свою практику не видал ничего подобного. – Он шумно фыркнул носом. – У этого молодца двойная система кровообращения. Две замкнутые кровеносные системы, у каждой своё сердце. И кровь в артериях выглядит как венозная, вся синяя. Как его угораздило разбиться?

– Он съел полкоробкн аспирина из моей аптечки, – сказал Джек. – От аспирина он пьянеет. Ну и вот… схватил машину и полетел.

– Пьянеет от аспирина? – Врач внимательно посмотрел на Джека, потом на Зинсера. – Не стану спрашивать, не дурачите ли вы меня. Всякий врач почувствует себя дурак-дураком, стоит только посмотреть на этого… на это существо. Давно у него рука в лубке?

Зинсер посмотрел на Джека.

– Примерно восемнадцать часов, – ответил Джек.

– Ча-сов?! – врач покачал головой. – Я бы сказал, восемнадцать дней, все отлично срослось. – И, прежде чем Джек успел вставить хоть слово, прибавил: – Ему нужно сделать переливание крови.

– Но вы же не можете!… То есть… у него такая кровь…

– Знаю. Сделал анализ. У меня там два лаборанта стараются получить плазму, более или менее подходящую по химическому составу. Они не поверили ни единому моему слову. Но переливание необходимо. Я дам вам знать.

И он вышел.

– Удаляется сбитый с толку медик, – пробормотал Джек.

– Он хороший доктор, – сказал Зинсер, – я давно его знаю. А вам каково было бы в его шкуре?

– Господи, ну, конечно, я бы тоже растерялся! Хемфри, я просто не знаю, что буду делать, если Мяус погибнет, – Вы так к нему привязались?

– И привязался, конечно. Но подойти вплотную к встрече с новой культурой, с иным разумом, и тут же остаться ни с чем – это уж чересчур.

– Да, эта его ракета… Джек, если не будет Мяуса, чтобы растолковать нам, как она устроена, я думаю, ни одному учёному не создать такую. Всё равно, как… как, скажем, вручили бы оружейному мастеру из древнего Дамаска, допустим, вольфрам и сказали – сделай нить для лампочки накаливания. Останется у нас этот аппарат и будет посвистывать, когда тянешь его к земле… точно в насмешку.

– А телепатия? Наши учёные-психологи ничего бы не пожалели, лишь бы в ней разобраться!

– И потом, откуда он? – взволнованно подхватил Зинсер.

– Он ведь не из нашей солнечной системы. Значит, они там нашли какую-то энергию для межзвёздных перелётов или даже научились искривлять пространство и время, вон как наши фантасты пишут…

– Он должен жить, – сказал Джек. – Должен, вот и все, или пет на свете никакой справедливости. Нам столько всего надо узнать! Слушайте, Хемфри… раз он на Земле… Значит, когда-нибудь с его планеты прилетят и другие.

– Гм… А почему они раньше не прилетали?

– Может, и прилетали…

– Слушайте, – сказал Зинсер, – надо нам докопаться…

Тут вернулся врач.

– Похоже, что он выкарабкается.

– В самом деле?!

– Как сказать. В этом красавце нет ничего всамделишного. Но, судя по всем признакам, он поправится. Отлично поддаётся лечению. Что ему можно есть?

– Да то же, что и нам, я думаю.

– Ах, думаете. Кажется, вам не так уж много про него известно.

– Совсем мало, – сказал Джек. – Он только недавно явился. Откуда явился, понятия не имею. Это вы у него самого спросите.

Врач почесал в затылке.

– Он родом не с Земли. В этом я уверен. По-видимому, взрослый, но все переломы, кроме одного, – в сущности, не переломы, а односторонние надломы, так бывает у трехлетних детей. Прозрачная плёнка на глазах… Чего вы смеётесь?

Джек сперва просто хихикнул втихомолку, но сдержаться не удалось. Он захохотал во всё горло.

– Прекратите, Джек, – сказал Зинсер. – Тут всё-таки больница…

Джек оттолкнул его руку.

– Я… мне просто необходимо, – беспомощно вымолвил он и опять покатился со смеху.

– Что необходимо?

– Отсмеяться, – задыхаясь сказал Джек. И отрезвел. Даже больше, чем отрезвел. – Условимся, что это очень забавно, Хемфри. Ничего другого я не допущу.

– Какого чёрта…

– Послушайте, Хемфри. Мы насочиняли столько теорий насчёт Мяуса – про его культуру, и про технику, и откуда он родом… так вот, мы никогда ничего не узнаем!

– Почему? Вы думаете, он нам не расскажет?

– Нет. То есть да. Наговорит-то он с три короба. Но что толку? Сейчас объясню. Он одного роста с нами, он явно прилетел на космическом корабле, при нём есть вещичка, какие могли появиться, безусловно, только при очень высоко развитой цивилизации… и по всему по этому вы вообразили, что он сам – создатель этой цивилизации, выдающаяся личность, посланец внеземного разума.

– Так ведь иначе просто быть не может.

– Ах, не может? Уж не скажете ли вы, Хемфри, что Молли изобрела автомобиль?

– Нет, но…

– Но она села за руль и проломила стенку гаража.

На круглой, как луна, физиономии Зинсера забрезжил свет догадки.

– Вы хотите сказать…

– Все сходится! Вспомните, Мяус сообразил, как перетащить тяжёлую крышку для люка, а потом бросил задачу на полдороге! Вспомните, он до самозабвения увлёкся мячиком Молли! А как они друг друга понимают! Ни с кем другим у него не получилось такой поразительной близости. По-вашему, это не проясняет дела? А как к нему отнеслась Айрис – почти по-матерински, хотя она и сама не могла понять, откуда это берётся!

– Бедный малыш, – прошептал Зинсер. – Может, он думал, что опустился на своей планете?

– Да, бедный малыш, что и говорить… – Джек не выдержал и опять засмеялся. – Сумеет Молли рассказать нам, как работает двигатель внутреннего сгорания? Сумеет она объяснить, что такое ламинарное обтекание самолётного крыла? – Он покачал головой. – Вот увидите, Мяус нам расскажет примерно столько, сколько рассказала бы Молли: “Мы с папой ехали в машине и делали шестьдесят миль в час”.

– Но как же он к нам попал?

– А как Молли проехала сквозь стену гаража?

Врач безнадёжно пожал плечами.

– Тут я ничего вам не могу сказать. Но биологически его организм на все реагирует как детский… а если он в самом деле ребёнок, все ткани восстановятся очень быстро, и я ручаюсь, что он будет жить.

Зинсер даже застонал.

– Не очень-то много нам от этого радости, и бедному малышу тоже. Всякому ребёнку свойственно верить, что все взрослые – умные и сильные. Он, должно быть, ни капельки не сомневается, что мы уж как-нибудь доставим его домой. А у нас ничего для этого нет и неизвестно, когда будет… Мы так мало знаем, мы понятия не имеем, с чего начать, чтобы сработать такую ракету-парашют… а на его планете это просто детская игрушка!

– Пап…

– Молли! Разве ты не с мамой?…

– Пап, ты только снеси это Мяусу, – она подала отцу старый, потрёпанный мячик. – Ты скажи, я его жду. Скажи, пускай скорее поправляется, мы с ним будем играть.

Джек Герри взял мячик.

– Скажу, дружок.