Текст книги "Формика"

Автор книги: Ten Gu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Ten Gu
Формика

Октябрь

Восходящее солнышко обдавало лицо Аманды теплыми лучами. Она улыбалась ему и, почти что подпрыгивая, мчалась на новую работу. А почему почти? А потому, что целеустремленной леди не к лицу подпрыгивать на бегу, и этот факт – единственное, что ее сдерживало.

На девушке был строгий брючный костюм синего цвета, из-под воротника которого выглядывала белая блузка. Комфортные туфельки на низком каблучке мерно цокали по тротуарным плитам, с каждым шагом приближая ее к заветной цели. Аккуратно уложенные черные волосы были собраны в пучок на затылке, а умело нанесенный строгий макияж подчеркивал ее серьезное отношение к работе. Ради этой должности нужно вести себя подобающе и сложить о себе приятное впечатление.

Аманда считала, что ей очень повезло устроиться в отдел социальной защиты. Тут неплохо платили, что для двадцатисемилетней провинциалки было весомым доводом.

Ламбертвиль, конечно, не столица, но и тут было намного удобнее, чем в ее родной деревушке, и спокойнее, чем в мегаполисе. Ей нравилось тут, особенно вечером или ночью. Волшебный свет фонарей, статуи, небольшие клумбы, выложенные плиткой тротуары и разноцветная иллюминация витрин магазинов напоминали сказку. Это сильнее ощущалось, если вспомнить о болтающемся в конце улицы единственным фонаре ее деревни.

Этот городок тоже не был пределом ее мечтаний. Когда-нибудь она переберется в Вашингтон или Большое Яблоко, чтобы ощущать полной грудью волшебные привилегии большого города. Сперва зацепится тут, потом, при наличии прилежности и старательности, станет начальником отдела. А потом переведется в мегаполис, где будет жить в шикарной квартире и водить красивый автомобиль, станет настоящей светской львицей и, возможно, даже заведет любовника или двух.

Аманда слегка усмехнулась. Она грезила так же о том, что когда-нибудь сможет попасть на выставку работ Пабло Пикассо. Она любила этого художника. Сама не понимала почему, но любила. Аманда до дыр засматривала репродукции его картин и знала их наизусть, но все же мечтала увидеть подлинники. Ведь только от подлинников исходит эта неповторимая энергия… Наверное… Аманда не знала точно, но безумно хотела ее почувствовать. По телевизору говорили, что именно подлинники дают это ощущение. Все-таки не просто так Пабло Пикассо был человеком, внесшим в культуру неоценимый вклад. Это все было здорово, но, чтобы попасть на подобную выставку, Аманде нужно было огромное количество денег. О-о-о-очень много денег.

Ей вспомнился анекдот о Пикассо, вычитанный в какой-то газете. Пикассо узнал, что его картина была продана с аукциона за кругленькую сумму.

«Мои картины мне не по карману» – сказал тогда он. Забавно.

Гениальный художник, оставивший след в истории, и тот безвестный обладатель его картины. Безвестный, но богатый. Баснословно богатый. Аманда прикидывала в уме, на чьем бы месте хотела оказаться она, но чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону.

Весть о том, что она переезжает в город, спровоцировала немую сцену за праздничным столом. Родители так и застыли с поднятыми бокалами в честь очередного, успешно прожитого года. После террористической атаки на небоскребы-близнецы уже несколько лет прошло, но с того дня все изменилось, и каждый год стал отмечаться по-особенному. Мать с простодушной осторожностью начала лепетать об опасностях жизни в городе, хотя Аманда даже не в столицу собиралась. Отец, молчаливый и угрюмый, ни слова не говоря, протянул ей скопленные деньги. Родители были такие милые в своей доброте. Этих денег в городе хватит ненадолго. По сравнению с поселком, цены на аренду жилья там были огромными, так что сейчас ей была важна каждая мелочь. Если все удастся, то она вырвется из этого затхлого места, а тогда ни она, ни ее родители не будут себе ни в чем отказывать.

Бежевые лаферы отлично подходили к ее костюмчику. Аманда специально, вместе с остальной одеждой, купила их для работы. Это же повседневная обувь, а не те клубные босоножки на высоких каблуках, на которых ей еще придется научиться ходить. Однако Аманда уже мечтала их опробовать когда-нибудь. Вот только боялась ударить лицом в грязь. Потому дома, подальше от посторонних глаз, она разучивала современные танцы перед телевизором.

Девушка замечталась, вспоминая видеоклип ловкой и грациозной дивы в модной одежде, которая явно была на сцене как рыба в воде. Вот и она станет такой. Когда-нибудь, да станет… Словно очнувшись ото сна, Аманда прервала свои мечтания. Ее взгляд снова стал строгим и целеустремленным. Сейчас только о работе.

Повернув ручку двери, девушка приветливо поздоровалась с охранником, и, пройдя по коридору, оказалась в кабинете. Аманда словно почувствовала, как проходит сквозь стену плотного и теплого воздуха, разогретого разгоряченными телами, как будто тут был спортзал, с запахом сигаретного дыма, разбавленного ароматом дешевого одеколона.

Планерка оказалась в самом разгаре. Странно, они сегодня рановато начали. Начальник занял место за центральным столом, а остальные сгрудились вокруг, занимая наиболее удобные места. Он окидывал всех суровым взором и повелительно раздавал сотрудникам задания.

Аманда скромно стояла у края толпы. Несмотря на то, что она работала уже почти половину года, она все еще считалась новичком. Ей давали совсем легкую и простую работу, стараясь не загружать. Она чувствовала, что ей просто окончательно не доверяют, а ее амбиции требовали большего. Так она еще долго не сможет проявить себя, но ждала удобного момента, чтобы сделать это.

Все вокруг шумели, шутливо подначивали друг друга, вели «светские разговоры» о том, кто и как сильно напился вчера, что Аманде было нисколько не интересно, но у всех это вызывало шумное веселье.

Босс хмуро обвел всех взглядом и пожевал губами. Потом, словно брезгливо, начал проговаривать суть очередного задания.

– Итак. Сейчас повестка из «ФБР». Обвиняемый подозревается в жестоком обращении с детьми, неподчинении полиции и сопротивление аресту…

Шум прекратился, и все стали внимательно слушать, замерев на месте.

– … Вы знаете о новых жильцах домика старого Эббота?

– Да, слышал о них.

– А что, он съехал?

– Давно уже. Он продал ту лачугу за бесценок.

– Странно, что ему удалось впарить ее кому-то. Там же жить невозможно.

– Все тебе шуточки.

– Ну а сам подумай, зачем она нужна кому-нибудь?

– Ну, купили же, значит надо кому-то.

– Ты сам ее видел?

– Не-а, но наслышан. Нету времени в эту глушь добираться, только чтобы посмотреть.

Все озабоченно зароптали.

– В наш городок не так уж и часто приезжают новые люди, а особенно те, кто покупает что-то вроде домика Эббота.

– Так и думал, что с ними что-то не так…

– Глава семейства – закрытый и нелюдимый человек. Берется за любую работу, за которую платят.

– Роберт его зовут.

– Ага, Боб, как и тебя, только без «Билли». Странно, что с таким именем ты не работаешь на заправке, а Билли-Боб?

– Иди в жопу!

– Га-га-га!

– И у него жена есть и ребенок.

– Два ребенка. Или один?

– Два, точно два. Просто не показываются они.

– Даже в школу не ходят?

– Да младшему и рано еще…

– Не неси чушь! В первый или аж второй класс должен ходить.

– Зато старший уже в шестой или седьмой…

– И зарплаты же хватает у него на всех…

– Это ты с жиру бесишься. Вон какую морду отрастил.

– Так, тихо все! – начальник раздраженно обвел всех взглядом. – Заниматься этим будет… Фрэнсис!

Один из работников – толстяк в белой рубашке, выпучил глаза.

– А чего я-то? Снова мне какую-то хрень подсунули, не то, что остальным. Добирайся туда, там сыро и холодно, комары, пиявки, лес…

– Ты опоздал на работу позавчера, вот и будет тебе наказание. А насчет остального… Сапоги наденешь. Они – самое то, от комаров. Га-га!

– Вот так всегда. Не хочу-у-у-у..!

– Чего ты мнешься, как девочка?

– А позвольте мне.

Все обернулись на тонкий женский голосок. Аманда подошла к столу, просто чувствуя, как оценивающие взгляды буквально оставляют не ней синяки. Начальник посмотрел на нее, а потом опустил глаза.

– Аманда, видишь ли…

– Я смогу. Выдайте это задание мне.

– …

– Я готова и смогу его выполнить.

Начальник пронзительно посмотрел на нее, но девушка не отвела взгляд. Она демонстрировала свою решимость, с вызовом уставившись на шефа. Тот пожевал губами, глубоко вздохнул и медленно проговорил:

– Хорошо. Вот тебе документы. Возьмешь трех констеблей и дуй на остров Эббота. Они не дадут тебя в обиду.

– Есть, сэр!

– Вперед, девочка моя. Будь готова к тому, что хозяин не будет в восторге от твоего появления. И Фрэнсис, не думай, что спрыгнул. Будешь ее сопровождать тоже. Как бывалый посмотришь, чтобы все было хорошо и правильно.

– Но ше-е-е-е-е-еф…

– Нечего тут! Раз сказал – так и будет!

***

Сидя на обычной деревянной скамейке старой лодки, девушка старалась успокоиться и не выглядеть, будто это все было ей в новинку. Двое из сопровождающих ее полицейских сидели за веслами, а один стоял у руля. Аманда делала вид, словно поглощена изучением документов в своей папке, но сама краем глаза наблюдала за своими коллегами… Нет, скорее за своими сегодняшними помощниками.

В этой волнительной поездке она думала о внешнем виде больше, чем о своем назначении. И все, вроде, как полагается. Походная куртка, не пропускающая влагу. Отцовская, но сшитая словно по ней, насколько можно было судить об этой мешковатой одежде, долго перешиваемую ей летом. Грубые штаны, которые не страшно было ни вымазать, ни порвать. Девушка жила раньше не в городе и к таким вещам была приучена. Вот только сильно смущали резиновые сапоги, которые были больше на несколько размеров, чтобы можно было надевать их на несколько пар шерстяных носков. Однако из-за размера они смотрелись на ней, как на корове седло.

Тем не менее полицейских, видимо, ее вид ничуть не смущал. Она то и дело чувствовала на себе их взгляды. Особенно вон того, помоложе, что помогал ей усаживаться.

Их было трое. Молодой, наверное, прямо из училища, полисмен среднего возраста и пожилой сотрудник. Не забыть бы их имена… Как там? Айден, Генри и Уильям? Все одеты по форме, выглаженной, в галстуках под защитными жилетами ярко зеленого цвета, чтобы не потерять друг друга в глуши. Резиновые сапоги и фуражки, обтянутые полиэтиленом, как во время дождя или снега, что в путешествии по лесу защитит форму от влаги.

Напротив плюхнулся на скамейку Фрэнсис. На его лице были запечатлены все муки мира. Аманда могла биться об заклад, что он бы предпочел сейчас быть дома с бутылкой пива в руках перед телевизором, чем тут. Крупный и полный, с бабьим лицом, жутко потеющий и хмурый, будто расплачется сейчас. Он был облачен в походный костюм цвета хаки с военной панамой, на которой красовался ярко вышитый кролик из какого-то мультфильма. Сразу видно, что с дочерью они очень близки.

Аманда слегка улыбнулась, раскусив простецкий план. Начальство специально направило для ее сопровождения эту троицу. В их глазах она была важным лицом, перед которым надо показать полицейское управление во всей красе. Отсюда и нелепая, но соответствующая уставу, форма и лучшие кадры из состава:

Молодой полицейский, который во время поездки будет предугадывать и исполнять все ее приказы;

Полицейский среднего возраста, здесь своим умением должен был выполнять то, где рвения молодого могло и не хватить;

Пожилой и опытный полицейский, который будет следить за этими двумя и за прохождением операции, чтобы все вышло в надлежащем виде, а не как получается.

Все это призвано было впечатлить ее – важного представителя ведомства социальной опеки. Девушка, испугавшись, что улыбка будет истолкована как несерьезность, поспешила согнать ее с лица и уткнулась в бумаги.

Итак… Она открыла папку, хотя не раз перечитывала все документы в ней. Некоторые фразы она запомнила наизусть. Все-таки у нее было почти два дня на это.

С фотографии на нее смотрел, слегка прищурив глаза, молодой человек двадцати пяти лет по имени Роберт Смог. В обычной серой футболке, небритый шатен, с бардаком коротких волос на голове. Плотно сжатые губы и прямой нос придавали его лицу суровое выражение с оценивающим взглядом. С неким укором. Именно такие, в понимании Аманды, становятся убежденными в своей правоте упрямцами.

Она сама была из деревни и много таких повидала. Люди, погрязшие в своем видении мира, отрицающие все новое и прогрессивное, и с пеной у рта готовые гнобить и отвергать любое изменение. Такие люди долго не могли принять, что Земля круглая и не стоит на слонах. Аманда не удивилась бы, если бы узнала, что некоторые и по сей день так думают.

Хотя нет, это все просто стереотипы, а она должна думать беспристрастно. Все-таки она тут представитель власти, а не абы кто. Стоит только посмотреть на него, и сразу понимаешь, что он настолько типичен, что даже думать иначе не получается. Аманда была готова поклясться, что у него есть единственно правильная точка зрения, он диктатор и самодур. Да и последующие события, изложенные в деле, служили этому лишь доказательством.

А вот и его жена Рэйчел… Аманда смотрела на фотографию худенькой девушки невысокого роста со светлыми волосами, собранными в хвост на затылке. Ее большие голубые глаза и взгляд, говорили о том, что она все еще познает мир и открыта для всего нового, а так же о ее некоторой наивности и простоте. Джинсы и женская рубашка. Ничего особенного, хотя выглядят аккуратно и чисто. И вообще о девушке складывается приятное впечатление. Да-а-а-а… Нелегко ей придется с такой парой. Судя по виду, она не сможет даже возразить ничего. Просто станет куклой и рабыней в его руках.

Третья фотография говорила о многом. Стоящая несколько позади мать прижимала испуганно глядящего в камеру ребенка, с любовью и лаской глядя ему в личико и мило улыбаясь. В тоже время ее муж держал ее за талию, немного выступив вперед, с холодной осторожностью и вызовом глядя в объектив камеры. Сразу так и напрашивалась мысль, что он пытается ее спрятать, скрыть, а она и ребенок – его собственность. А если у кого-то будут какие-либо вопросы к ним, то сперва нужно будет задать их ему.

За фотографиями лежал полицейский отчет о том, что была принята жалоба о жестоком обращение с ребенком. Дальше снова фотография, точнее кадр со съемки на мобильник, где он бьет ребенка, а мать с ужасом смотрит на это со стороны. Потом отчеты о визитах социальной защиты. Потом копия постановления суда о необходимости изъять ребенка из неблагополучной семьи, а отца направить на принудительное лечение по управлению гневом. А вот потом…

Его жена присутствовала в зале суда, но ее аргументы были признаны беспочвенными. Улики и свидетели оказались весомее ее слов. Скорее всего, она даже не знала что сказать, в таком шоке была. Да и если бы нашлась, то вряд ли ее стали бы слушать. Дети – это святое и наше будущее. Стоит оградить их от антисоциальных элементов типа ее мужа или ее. Но насчет матери, конечно, Аманда не была уверена.

После вынесения решения суда, пристав и полицейский наряд сопровождали ее домой, чтобы привести приговор в исполнение и изъять ребенка. Необходимо было определить его в специальное учреждение, где ему подыщут новую, более подходящую семью, которая сможет его воспитать как полноправного члена общества.

Далее отчеты были написаны спутано, донося читателю череду странной последовательности событий. Поднявшись на этаж их квартиры, они оказались в темноте. Пристав посетовал, что на площадке отсутствовало освещение. Оставалось уповать только на свет из лифта и фонарики, которые полицейские не преминули достать. С ними найти нужную дверь не составило труда. Так и не дождавшись ответа на стук, полицейские дернули за ручку. Дверь легко отворилась, словно приглашая полицейских погрузиться во мрак помещения. Оставив пристава с женщиной, сотрудники осторожно вошли.

Они внимательно, с помощью фонариков, начали исследовать помещение, так как выключатели не работали и там. Через пару минут, убедившись, что в квартире никого нет, полисмены вышли и обнаружили пристава лежащим на бетонном полу подъезда. Двери лифта закрывались, и в щель между ними полицейские успели только рассмотреть полный холодной ненависти взгляд мистера Смога на равнодушном, словно каменном, лице и испуганно выглядывающее из-за его спины жену.

Картина была на самом деле жуткой, раз этому было уделено столько внимания. Нетипично для сухого полицейского отчета. Аманда попыталась представить это себе, но не смогла. Как-то не сочетался образ мужчины с тем взглядом, который мог нагнать ужас на полицейского.

Бросившись к лестнице в конце коридора, полицейские с сожалением отметили, что лифт перегнать они не смогут. Преступник, которому еще добавили и нападение на полицейского при исполнении, скрылся в неизвестном направлении. План перехват ничего не дал. Семья словно исчезла.

И вот теперь Аманде выпал шанс проявить себя. Она уж его не упустит. Ведь черт с ней с карьерой, главное спасти ребенка от узурпатора. Да, ребенка от узурпатора-отца. Ну а если это и карьеру подтянет, то девушка ничего не будет иметь против. Приятно, когда у тебя в послужном списке такое серьезное дело.

Поиски семьи ведутся уже семь лет. За это время детей стало двое, по свидетельствам немногочисленных очевидцев. Аманда поежилась, представив, что детям и этой кроткой, судя по фотографиям, женщине приходится терпеть мужа все это время. Да уж, незавидная у них судьба.

Она попыталась вспомнить все, что знает о семействе новеньких. Информации оказалось совсем мало. Жена изредка появлялась на рынке, набирая покупок надолго. В основном картофель и овощи. Невысокого роста худенькая и улыбчивая женщина. Аманда видела ее несколько раз и на этом все. Никаких особых впечатлений она не вызывала, кроме того, что была довольно приятной. Все опрошенные свидетели были с этим согласны. Детей видно почти не было. Вроде как их двое. Никаких документов и регистрации. Их не записывали ни в детский садик, ни в школу, что было довольно странно. По внешнему виду мать совершенно не похожа на ту, которой будет безразлично образование детей и она разрешит им расти неучами.

А вот отца видели часто. И она его видела. Крепкого телосложения, флегматичного типа характера. Не вызывал ощущение забулдыги. Аманда несколько раз видела его читающим за едой электронную книгу, что говорило о том, что он не только любит читать, но и то, что он не поленился купить ее себе. Хотя тут понятно почему. Электронная книга совсем не энергозатратна, а в домике Эббота не было электричества, так что заряда батареи хватит на долгое время.

А еще он брался за любую работу, только бы за нее платили. За то короткое время, что они здесь, он успел поработать и в аварийной службе, и грузчиком, и укладчиком тротуарной плитки. По показаниям опрошенных, не гнушался ничего и смотрел на все с некой долей иронии, чем вызывал симпатии окружающих. Правда он ни с кем не шел на сближение, отчего оставался тайной, а все тайное вызывает опаску.

Но Аманда не даст ввести себя в заблуждение. Под личиной этой благовидной, хоть и немного загадочной семьи со своими тараканами в голове, скрывается опасный рецидивист. А жена или сообщник, или подавляемый заложник, которая находится рядом только из-за детей. И Аманда выведет их на чистую воду, безмолвный крик девушки будет услышан. И возможность проявить себя тут совсем не причем. Да, не при чем…

Когда дно лодки с гулким стуком ударилось о песчаный берег, копы сразу спрыгнули на землю. Пожилой, кажется Уильям, кряхтя, неловко выбирался из лодки последним. Спрыгнувший на берег первым Генри, накинув петлю привязи лодки на крюк, пристально осматривал заросли. Самый молодой – Айден, заботливо протянул Аманде руку. Видимо, Аманда оказалась права и именно его определили нянчиться с ней.

Хоть она и легко спорхнула с борта, ноги девушки тут же погрузились в илистый песок по самую щиколотку. Так ей, неуклюже шлепая, и пришлось пробираться к более-менее твердой земле.

Островок приготовил негостеприимную встречу. Мрачные деревья, тусклый свет выглядывающего из-за облаков солнца, пробивающийся сквозь кроны и листву, и отвратительный запах сырости и гнили. Это совсем не то, что хоть немного походило на работу в большом городе, но на этих порах стоит потерпеть. Хижина должна была быть в глубине острова, в самой высокой его части. На таком берегу никто бы не рискнул ее построить, да и вообще, каким дураком нужно быть, чтобы построить жилье тут? Видимо, когда хижина строилась, вода так высоко не поднималась.

С грустью во взгляде попутчики посматривали вглубь чащи. Никому не нравилось это место, потому каждый стремился закончить дело как можно быстрее. Говорили мало. Все прекрасно понимали свои обязанности, потому не было смысла лишний раз сотрясать воздух, и когда лодка была привязана, вещи сгружены, маленький отряд готов был выдвинуться.

Полицейские выстроились так, чтобы Аманда была в центре. Генри шел первым, Уильям и Фрэнсис рядом с ней, а в хвосте плелся Айден. Генри пытался несколько раз пошутить над ним, чтобы разбавить гнетущую атмосферу, но чем дальше они продвигались к середине островка, тем их лица становились сосредоточеннее. А потом и вовсе продвижение по узенькой тропинке стало сопровождаться только негодующим сопением Фрэнсиса.

Уильям не выдержал первый. В опаске, что от напряжения, витавшего в воздухе, птицы, пролетая мимо, начнут падать замертво, он ускорил шаг и вырвавшись вперед попытался негромким разговором разрядить обстановку:

– Да ладно вам, расслабьтесь, а то перегорите и пропустите что-нибудь важ…

Тихий щелчок задетой Уильямом порвавшейся лески, а через секунду в небо взметнулся столб огня. Быстро среагировав, Айден бросился вперед и повалил Аманду на землю, накрыв ее своим телом. Генри грохнулся рядом, а Уильям и Фрэнсис так и остались стоять как вкопанные. Фрэнсис даже не понял, что произошло, а Уильяму рефлексы стареющего тела не позволили, как остальным копам, выполнить сей акробатический этюд.

Снаряд взлетел высоко в небо и рассыпался там на дюжину красных огоньков, которые в свою очередь рассыпались на еще более мелкие.

***

Рюкзак полетел в лодку и грохнулся на ее дно. За ним туда плюхнулся пакет со сменной обувью и одеждой. Следом прыгнул Боб и небрежно пнул вещи под лавку. Он снял весла со специальных креплений у борта и посмотрел вдаль.

Да какая там даль? Небольшой островок находился в паре сотен метров от рыбацкого причала, с которого Боб начинал свой путь. Островок заросший и неухоженный. Куча лиственных растений под вечно хмурым небом окрашивали его несколько зловещие тона, но Боба это совершенно не волновало. Сейчас он готов был хоть в аду жить, только бы на голову не капало, так что хижина на отшибе была наилучшим вариантом сейчас. Только бы жена и дети поняли все и потерпели. Еще немножечко и он сможет увезти их отсюда.

В субботу на причале было всего несколько лодок, а на озере можно хоть сейчас насчитать пяток-другой. Выходной день, все рыбаки расслаблялись после трудовой недели с удочками и спиннингами в руках. Казалось, что только он вынужден был работать. Правда, за работу в выходной была двойная оплата, а деньги Бобу были очень сильно нужны. Да и было еще одно…

Он старался не думать об этом, но у него никак не выходило это из головы. Когда ему приходилось работать в выходные, всегда компанию ему составляла его коллега – довольно красивая и высокая девушка, умеющая одеваться и накладывать косметику, очень умная и довольно интересная. У кого ни спроси, все бы ответили, что считают их уже почти парочкой, но это было не так. Да понимал он все. Ему претило то, что все время приходилось включать дурачка и делать вид, что он якобы ничего не замечает. Аж самому противно было. Ну не был он таким тупым. Однако в данной ситуации его все устраивало. Эта мнимая близость давала некоторые преимущества, защиту от лишнего внимания начальства, и он был уверен, что в нужный момент сможет высказать свое отношение, не опасаясь обидеть ее. А пока нужно было пользоваться столь милой защитой своей спины.

С каждым гребком весла остров все приближался. Странный островок с домом почти посередине. В самом высоком месте.. Скорее всего, когда-то это был охотничий домик, а озеро появилось из-за плотины чуть севернее. Но Боб жил в постройке уже несколько лет и смог свыкнуться с постоянной сыростью и другими нюансами. Вот и надеялся, что так будет и впредь.

Там не было ни водопровода, ни электричества, да и купить ее удалось за смешные деньги у какого-то старика потому, что никто не хотел жить в этой халупе. Совершенно без удобств, до которой сложно добраться и которая непонятно как еще не развалилась.

Небольшая, относительно удобная бухточка с импровизированным причалом стремительно приближалась. Боб пропустил ее, обогнул островок и причалил с другой стороны на песчаной отмели. Полчаса на дорогу по мокрому лесу и он бросил рюкзак и сумку со сменной обувью в угол хижины, разулся и без сил упал в видавшее виды кресло-качалку, устланное пледом.

В камине сухо потрескивало. Воздух был тепел и приятен, а запах тлеющих на огне поленьев навевал сон на усталое тело. Керосиновые лампы давали достаточно света, а ветряки накапливали энергии даже на временное включение нескольких электрических лампочек, так что в хижине отнюдь не было мрачно. Боб чувствовал себя уютно тут, несмотря на спартанские условия и грубо сколоченные из неотполированных досок стол, несколько табуретов, шкафчиков и кровать. Он ценил эти секунды блаженства. Буквально мгновения он мог расслабиться, потому что потом за спиной послышится топот маленьких ног…

– Папа! Папа пришел!

Со спины на него навалились. Боб не был этим удивлен. Так происходило каждый день. Маленький человечек переполз по нему и оказался на коленях.

– Привет, папа. А что ты мне купил?

Пара голубых глаз, как у мамы, уставились на него.

– Ничего! – всеми силами пытаясь сдержать улыбку, сказал Боб.

– Папа-врушка! Мама, мама, папа-врушка!

Боб рассмеялся. Ему не хотелось баловать сынишку, но это был почти как ритуал и оба они знали, что Боб сдастся. Он закинул на плечо брыкающегося и визжащего семилетнего Кайла и обошел кресло, чуть не сбив по дороге Дэвида.

Тот был, как всегда, молчалив, серьезен и тих. Он был старше Кайла почти на шесть лет, но как будто на пятнадцать. Дэвид понимал больше своего братишки, и это кованым сапогом оставило след на его сознании и мировоззрении. Казалось, что он становится все больше отстраненным с каждым днем, чувствуя свою вину за то, что семья оказалась здесь, а внешнее сходство с Бобом делало его образ каким-то загадочно грустным.

Потрепав его по волосам свободной рукой, Боб поставил рядом малыша. Вместе они смотрелись совершенно разными. Жизнерадостный светловолосый егоза, по-детски пухленький, в вечно испачканном джинсовом комбинезончике Кайл и меланхоличный Дэвид. На две головы выше младшенького, худощавого телосложения в темной клетчатой рубашке и подвернутых штанах цвета хаки, которые раньше принадлежали Бобу.

Было отрадно наблюдать, как младший, не таясь в ожидании гостинцев, переминается с ноги на ногу от нетерпения, а кареглазый Дэвид смотрит на все с философским спокойствием. Боб понимал, что он рад его видеть, но, в отличие от Кайла, который постоянно просил себе новые игрушки и был пока просто веселый гуляка, Дэвид проводил все время время с отцом, следуя за ним как тень и впитывая в себя все возможные премудрости.

Это папаше весьма нравилось. Для него это было очень важно, ведь он воспринимал детей как часть своего бессмертия, как бы пафосно это не звучало. Для этого он постарается вложить в них свою, конечно же, единственно верную точку зрения, философию и отношение к миру. Кайлу еще предстоит втянуться. Пускай пока будет под маминой опекой, а вот Дэвида самое время учить, пока он не достиг того возраста, когда родители перестанут быть для него авторитетом.

Боб проследовал к своему рюкзаку и аккуратно достал из кармана поплавок. Он был красив, настоящее произведение искусства. Бесцветный снизу и ярко красный в той части, что должна торчать над водой, а так же фосфоресцирующая точка наверху, чтобы отчетливо видеть поклевку во время ночной рыбалки.

– Вот, это тебе, Дэвид, – наиграно торжественно протянул мальчугану поплавок Боб. – Держи! Сегодня пойдем его опробовать. Как только стемнеет. Да и нужно что-нибудь наловить нам на ужин.

– Спасибо, пап… – он повертел поплавок в руках, а затем потупил взор и опустил взгляд в пол.

– Что случилось? Ты не доволен?

– Нет, все в порядке, просто…

Боб заметил, как его взгляд скользнул по охотничьему ножу висящему в ножнах на поясе отца и понимающе вздохнул. Хищная красота холодного оружия манит любого мужчину, как бы он этого не отрицал. Наверное, это осталось у них от предков – охотников. Только вот далеко не каждый умеет с ним обращаться. Не просто обладать им, а еще ухаживать и следить за вверенным тебе оружием. Это целая традиция. Сейчас далеко не каждый может и мужчиной называться, а то, что с женщинами могут ничего не значит. Обезьяны тоже с самками могут.

Он подарит Дэвиду нож. Боб уже присмотрел один хороший на рынке. Не такой красивый, конечно, как эти подделки, что сломаются на следующий день. Зато настоящий. Он подарит его на тринадцатилетие Дэвида. Да, он так решил.

– Всему свое время, – Боб выпрямился.

– Но папа…

– Сынок, нож – это оружие. С ним нужно уметь обращаться…

– Я умею. Я много тренируюсь пока ты на работе и вообще…

– … и быть его достойным, так что всему свое время. – Твердо закончил Боб, а Дэвид осекся и замолчал, почувствовав непреклонность отца.

Тем временем малыш Кайл, уличив момент когда на него никто не смотрит, подпрыгнул к рюкзаку отца и начал шарить там, в поисках лакомства. Услышав шорох, Боб повернул голову. Кайл замер, каким-то шестым чувством поняв, что над ним нависла угроза. Боб схватил его за шлейку комбмнезончика и в сердцах шлепнул по попе. Кайл сразу начал истошно рыдать, размазывая слезы, а Дэвид понимающе и сочувственно смотрел на братца.

На шум сразу же прибежала с кухни мать.

– Что случилось? – она удивленно смотрела то на рыдающего Кайла, то на Боба. – Привет, кстати.

– Привет, – Боб махнул рукой в приветственном жесте, так как в данный момент не мог подойти к ней и приветственно поцеловать. – Ишь ты, какой! Где это ты научился лазить по чужим вещам? Совсем у мамы распоясался?

– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы… – Кайл размазывал слезы. – Вот папа, хнык-хнык, бьешь меня по попе! А вот сердце мне помнешь и я сдохну… Ы-ы-ы-ы-ы-ы!