Текст книги "Вновь обретя веру (ЛП)"

Автор книги: Тэмми Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Так вы вдвоём приходили сюда каждый год и вместе встречали Новый год?

Она кладёт ладонь мне на бедро. Это приятно и так... нет.

Я киваю.

– Ты скучаешь по ней.

И это не вопрос. А наблюдение.

– Иногда – как сумасшедший.

– Вы были близки?

Её рука сжимает бедро. Лёгкое прикосновение, но оно действует на меня сильнее, чем всё, что я испытывал за очень долгое время.

– Очень.

Фейт зевает, прикрывая рот ладошкой. Вдруг я чувствую себя ужасно из-за того, что она не спала всю ночь, так как промучалась с моими часами.

– Хочешь, провожу тебя домой, и ты поспишь? А вечером зайду за тобой и мы пойдём на спектакль.

– Скоро придёт сиделка Нэн, которая будет пытаться делать всё возможное, лишь бы Нэн бодрствовала, чтобы потом смогла спать ночью. Обычно её попытки не дают результатов, но они всё равно продолжают пробовать. Так что днём там не поспишь. – Качая головой, девушка снова зевает. – И я тебе не доверяю, – говорит она.

Она не может знать, что я задумал. Или может? Моё сердце ускоряет свой ритм.

– В смысле?

Она усмехается.

– Я опасаюсь, что ты за мной не вернёшься. – Выражение её лица меняется, и она смотрит мне в глаза. – К тому же я хочу провести канун Нового года, как ты. – Она поднимает взгляд на меня, её глаза находят мои. – Конечно, если ты не против моей компании.

Я не против. Совсем-совсем не против.

– Но сейчас только восемь утра, – говорю я. – «Рокко» откроется лишь через несколько часов, так что пока мы можем начать исполнять следующие желания из списка. Что там у тебя дальше?

Я не имею права ни на что претендовать, но было бы неплохо хоть что-то контролировать.

– Можно мне оказаться с тобой в одной кровати? – снова зевая, спрашивает она.

– В кровати? – хриплю я.

Она кивает и опускает голову на моё плечо.

– Может, немного подремлем. Уверена, я не займу много места.

Даже и не знаю, что может принести мне большее удовольствие, поэтому беру её за руку и поднимаю со скамейки.

– Ты всегда так легко ложишься в постель? – шутя, спрашиваю я, хотя, в каком-то смысле... это не шутка. Хоть и понимаю, что с этой женщиной секс мне не светит.

Её дыхание прерывается. И впервые за весь день она не смотрит на меня.

– У тебя случайно не двуспальная сдвоенная кровать[4]?

Я качаю головой.

– «Кинг-сайз», – говорю ей.

– Пойдёт, – отвечает она, переплетая свои пальцы с моими, и так мы идём к моей гостинице.

Я никогда не чувствовал себя настолько обнадёженным. По крайней мере, в последние годы точно.

– Останешься на своей стороне? – спрашивает она.

– Я что, похож на идиота? – фыркаю в ответ.

Фейт

Знаете тот момент в фильме, когда девушка спускается в подвал посмотреть, что это был за шум, и вы сидите и кричите в телевизор: «Нет, не иди туда! Там убийца, он хочет перерезать тебе горло!»? Вот, сейчас как раз такой момент. Дэниел открывает дверь своего гостиничного номера и отступает, пропуская меня вперёд. Я сжимаю лацканы жакета в кулаке и поднимаю взгляд на мужчину.

– Ты же не причинишь мне боль?

Он приподнимает бровь.

– Гм, – выдаёт Дэниел.

– Ты когда-нибудь убивал? – быстро спрашиваю я.

Он кивает:

– Я служил в армии.

Я в отчаянии качаю головой.

– А кроме службы? Ты когда-нибудь обезглавливал незнакомую глупую женщину, которая пришла к тебе в гостиничный номер после того, как провела с тобой в одном помещении несколько часов?

Он смеётся глубоким звонким смехом, и этот звук так прекрасен!

– Думаешь, будь оно так, я бы признался? – Он разворачивает меня, шлёпает по попе и говорит: – Бегом в прибежище греха, дамочка. А я за тобой, только наручники захвачу.

Дверь со щелчком закрывается, и я, подняв руку к губам, начинаю грызть ноготь. Может, это была не такая уж и умная идея. Дэниел засовывает руку в карман и достаёт перочинный нож.

– Зачем тебе нож? – спрашиваю я, делая два шага назад.

Он усмехается и смотрит мне прямо в глаза.

– У настоящего мужчины всегда есть с собой карманный нож, – говорит он. – Никогда не знаешь, когда возникнет необходимость что-то порезать. – Он берёт мою руку и вкладывает в неё нож, сжимая вокруг него мои пальцы. – И так можно защититься от всего, с чем бы ни столкнулся в темноте, – шепчет Дэниел, щёлкая меня по носу. – В том числе и от меня.

– А другое оружие у тебя есть? – спрашиваю я.

Он кивает.

– Пистолет в сейфе.

В этот раз он погружён в себя и на меня не смотрит.

– Заперт? – спрашиваю я.

Мужчина кивает и усмехается.

– Зачем тебе пистолет? – спрашиваю я.

– У меня есть разрешение на ношение оружия, – пожимая плечами, говорит он. А затем указывает на мою руку. – Но сейчас у тебя есть нож, так что тебе не о чем беспокоиться.

– Если не считать того, что ты можешь отобрать его и использовать против меня.

Он снимает пальто и вешает его на спинку стула.

– Если бы я хотел тебе навредить, то уже сделал бы это, глупышка, – прищурившись, говорит он, а затем смотрит на меня. – Зачем ты пришла сюда со мной? – спрашивает он. – Только честно.

Сказать ему? Сказать, что я вижу в его глазах отчаяние? Сказать, что я знаю: он чувствует, что надежды больше нет? Сказать ему, почему я так чувствую?

– Когда-то я тоже чувствовала себя потерянной, – тихо отвечаю я.

– Я не потерян, – говорит он. Его голос вдруг становится грубым и хриплым. – Я там, где и хочу быть.

– Я не это имела в виду, – отвечаю я.

– Я ориентируюсь в пространстве, – говорит Дэниел.

Он всё ещё напряжён, хотя, мне кажется, я его оскорбила.

– Я хотела помочь тебе с твоим списком, – говорю я и сжимаю губы, чтобы больше не сказать ничего обидного.

– Почему? – спрашивает он и начинает рыться в чемодане, выуживая чистые боксёры и футболку.

А затем закидывает джинсы на плечо.

Я вздыхаю. Ситуация становится всё хуже и хуже.

– Потому что могу? – пищу я.

Медленно он подходит ко мне.

– Правду, Фейт, – говорит Дэниел. – Ты надеялась показать мне свет? Чтобы спасти мою несчастную душу?

– Честно? – спрашиваю я, закусывая нижнюю губу.

Он смотрит на мой рот и облизывается.

– Нет, соври мне, – шутит он, хотя выглядит серьёзным.

– Я просто хотела, чтобы ты улыбнулся, – говорю я. – Вот и всё. – Мой голос даёт трещину. – Ты хочешь, чтобы я ушла?

Он поднимает вверх три пальца.

– Три правила, – говорит он и показывает мне один палец. – Во-первых, ты не будешь пытаться мне помочь, ладно?

Я киваю. Ведь я могу попытаться помочь ему так, что он и не заметит.

Дэниел показывает уже два пальца.

– Во-вторых, я не собираюсь отрубать какие-либо жизненно важные органы твоей анатомии. – Его взгляд медленно скользит вверх и вниз по моему телу. – Мне они нравятся в таком виде, в каком они есть. И когда ты дышишь. Серьёзно, желание изменить что-либо в тебе – тот ещё бред.

– А что «в-третьих»? – пищу я.

Дэниел показывает три пальца.

– В-третьих, – тяжело вздыхая, говорит он. – Несмотря ни на что, я не собираюсь в тебя влюбляться.

Он медленно подходит ко мне. Я вращаю перочинный нож в руке, и он начинает смеяться. Ну, хоть что-то.

– Так что, если эти правила тебя устраивают, то увидимся, когда я выйду из душа.

Он наклоняется ко мне и прижимается губами к моему лбу. И, задержавшись в таком положении, делает глубокий вдох.

– Ты снова меня нюхаешь, – шепчу я.

Его грудь трясётся.

– Знаю, – шепчет Дэниел в ответ.

Наконец, он отстраняется, и в том месте, где только что были его губы, я чувствую прохладу. Мужчина направляется в ванную и закрывает за собой дверь. А я опускаюсь на край кровати, потому что не хочу никуда идти. Совершенно.

Стягиваю с себя ботинки, потому что они мокрые и грязные. Мне следует озаботиться своими носками и впредь носить только парные. Сейчас же на мне один неоново-розовый с леопардовым принтом, а другой камуфляжный. После я стягиваю через голову свитшот и кладу его рядом. Понятия не имею, что мне делать дальше.

Думаю, сложившаяся ситуация ничем не отличается от прихода домой к случайному незнакомцу, или...? Не-а. По крайней мере, я познакомила этого случайного незнакомца с моими бабушкой и дедушкой, и они знают, что я с ним. Так что я не одинока в этой Вселенной. Поэтому мне нужно либо уйти, либо остаться и покончить с этим. Сейчас я здесь. И никуда не уйду. Я зеваю в кулак – хочу вздремнуть. С каждой минутой мои веки всё тяжелеют и тяжелеют.

Дверь в ванную открывается, и Дэниел высовывает голову. Его мокрые волосы торчат во все стороны. Он усмехается мне, и это выглядит так по-мальчишески.

– Можешь сделать мне одолжение? – спрашивает он.

Мне видно достаточно, чтобы понять, что он в футболке.

Я смотрю по сторонам. Он что-то забыл?

– Какое? – спрашиваю я.

– Можешь закрыть глаза? – И строит рожицу.

– Зачем?

Ладно, это был глупый вопрос. Но назад его уже не забрать.

Он хмурится.

– Просто сделай, как я прошу. Хорошо?

Я закрываю глаза руками и слышу, как он прыгает по ковру. Звук одинаковых глухих ударов. Он снял ногу и не хочет, чтобы я это видела? Я держу глаза закрытыми, когда кровать рядом со мной прогибается, и я чувствую, как сбивается постельное бельё.

– Можешь открывать, – говорит он. – Мои прыжки по ковру нельзя назвать изящными, – объясняет он.

Я убираю руку.

– Можешь быть не изящным настолько, насколько тебе нужно. Это никак не повлияет на то, что ты мне нравишься.

– Просто... – начинает он. – В душе я снял протез, а обратно его ставить – то ещё мучение, к тому же я вроде неплохо прыгаю...

Он говорит бессвязно. Это так мило.

– Но не настолько хорошо, чтобы позволить мне увидеть это, – ухмыляюсь я.

– Точно.

– Может, это случится на нашем втором свидании, – говорю я.

Он не смотрит мне в глаза, бросая одеяло, как мне кажется, на мою сторону кровати.

– Давай, неси нож, – смеясь, говорит он.

Я встаю и зашториваю окна, оставляя лишь маленькую щель, через которую в комнату проникает небольшой луч света. Дэниел, закинув руки за голову, наблюдает за мной.

– Ты не сможешь спать в джинсах, – говорит он. – Тебе будет неудобно.

– Пытаешься меня раздеть? – спрашиваю я.

– Ага, – произносит он сухо. – А что, получается?

– Не-а, – отвечаю я.

– В чемодане есть совершенно новые боксёры, можешь их надеть, если хочешь.

Направляюсь к его вещам и быстро их просматриваю, пока не нахожу нераспечатанную упаковку нижнего белья. Беру боксёры и иду в ванную комнату, чтобы, выскользнув из своих джинсов, надеть трусы Дэниела. Глядя на себя в зеркало, я задаюсь вопросом: «Что же я делаю?»

Готовлюсь ко сну, вот что.

Когда возвращаюсь в комнату, Дэниел выключает прикроватную лампу, и теперь наконец-то темно. Скользнув под одеяло, ложусь на живот лицом к мужчине.

– Мне нравится, что ты в моих боксёрах, – шепчет он.

Мне тоже, но я ничего не говорю.

– Так и будешь спать там? – тихо спрашивает он.

– Ага, – говорю я.

– Ты обещала, что будешь спать, прижавшись ко мне, – говорит он.

Его голос – не громче дыхания, но я слышу.

Отвечаю не сразу.

– Неужели?

Его рука обвивается вокруг моей талии, и Дэниел обнимает меня, притягивая к себе так, что он оказывается позади меня, словно мы две ложки в выдвижном ящике. Как Нэн и дедушка раньше. Я чувствую его бёдра своими, а его колено – голенью.

– Либо у тебя в кармане пистолет, либо ты рад меня видеть, – говорю я, когда чувствую, что прижимается к моей попе.

– Тсс, – шепчет он, откидывая мои волосы от своего лица, и быстро целует меня в затылок. – Спи, – говорит он. – Я защищу тебя от всего, что только может тебе навредить.

Я улыбаюсь в подушку.

– Отлично. Делай всё возможное, чтобы я в тебя влюбилась. Мне всё равно.

Дэниел напрягается у меня за спиной, но не отвечает. Его пальцы играют с подолом моей рубашки, пока не достигают её края. Мужчина скользит ладонью ниже, прижимая её к моей коже. И от страха, что он отодвинется и этот идеальный момент останется позади, я не осмеливаюсь дышать.

Дэниел

Проснувшись, я понимаю, что меня обнимает чьё-то тёплое тело. Я лежу на спине, а голова Фейт покоится на сгибе моей руки. Рука затекла, поэтому я сгибаю пальцы в надежде восстановить кровообращение. Хотя мне не хочется двигаться. Боже, как же мне не хочется двигаться... Мне нравится чувствовать её тело, прижатое ко мне. Мне нравится это так чертовски сильно, что я, чёрт возьми, не хочу двигаться. Если я когда-то и хотел, чтобы время остановилось, то именно сейчас.

Фейт шевелит бёдрами и прижимается ими к моим, поэтому я делаю единственное разумное в этой ситуации – притягиваю её к себе ещё ближе. Мой член такой твёрдый, что им можно заколачивать гвозди. Но сейчас не время. Ну, я бы солгал, сказав, что не хочу оказаться внутри Фейт и сделать её своей. Но я не могу. Она не моя. Однако сейчас Фейт в моих объятиях, и я могу представить, что она моя. Но тут она просыпается.

Рука Фейт лежит на моей груди, и она неуверенно двигает пальцами, проводя ими по моей груди. Её прикосновение бьёт по моему члену, и если раньше он был просто твёрдым, то сейчас словно сталь.

Я сдерживаю стон.

– Дэниел, – шепчет она.

– Фейт, – так же шёпотом отвечаю я.

– Ты проснулся? – так и не подняв голову, шёпотом спрашивает девушка.

– Нет.

Мне не хочется просыпаться. Я хочу остаться в этом мире грёз, где держу эту девушку в своих объятиях.

Подвинувшись, Фейт задевает ногой мой член.

– Ты проснулся, – говорит она тихо, а затем прячет лицо у меня на груди, отчего я чувствую, как она улыбается.

Я крепче её обнимаю.

– Тсс, – шиплю я. – Позволь мне сделать вид, что я сплю, и ещё немного полежать, обнимая тебя.

Она замирает. Потом подтягивает ногу вверх, прижимаясь ко мне, и моя эрекция немного спадает.

– Я дальше спать, – говорит она.

– Наверное, это к лучшему, – отвечаю я.

По сравнению с моим, её тело такое мягкое и хрупкое... Кончиками пальцев я провожу по её бедру, и она мурлычет у моей груди. Затем перемещаюсь к задней стороне её коленки и, поглаживая, продвигаюсь вверх, пока не скольжу рукой под боксёры, а после останавливаюсь у резинки её трусиков. Поворачиваюсь к ней лицом, и она вздыхает, уткнувшись в мою грудь. Её нога лежит возле моего бедра, и я чувствую влажное тепло меж её бёдер, так близко к моему члену. Он пульсирует, но, кажется, Фейт не имеет ничего против.

– Хочешь, чтобы я легла на другой бок? – спрашивает она.

Ага, ибо уж лучше мой член будет прижиматься к её попе.

– Нет, – выдыхаю я. – Спи.

– Не могу, когда ты меня поглаживаешь.

Она хихикает, и я, притянув к себе, заключаю её в свои объятия. Фейт потирается лицом о мою грудь.

– Который час? – спрашивает девушка.

Я смотрю на часы и отвечаю:

– Час дня.

– Ох, так рано, – зевает она.

– Ложись спать, – слегка подталкивая локтем, говорю я.

– А ты будешь спать? – спрашивает Фейт.

– Буду, но только если и ты будешь спать, – отвечаю я.

Позволь мне ещё немного подержать тебя в своих объятиях. Пожалуйста.

Девушка кивает, касаясь носом моей груди.

– Хорошо, – выдыхает она и поднимает лицо ко мне. – Ты звонил, узнавал, есть ли на сегодня билеты? – спрашивает она.

О чёрт...

– Нет.

Я смещаюсь, чтобы сесть, но её рука обвивает меня вокруг талии.

– Не двигайся, – говорит она. – Мне так нравится.

Мне тоже. Прижимая Фейт к себе, я поворачиваю её так, что она вынуждена двигаться вместе со мной. Она визжит, и этот звук вызывает у меня смех. Подцепляю телефонный провод указательным пальцем и тяну его на себя. А затем, не позволяя Фейт отстраниться, звоню консьержу насчёт билетов. Он переключает меня на кассира билетной кассы.

– Мне очень жаль, – произносит мужчина. – Но на вечернее шоу билетов нет. Все проданы.

Моё сердце ухает вниз.

– Ни одного? – спрашиваю я.

– Осталось несколько на шоу, что начнётся в три часа, – говорит он. – И всё.

Убрав трубку от уха, спрашиваю Фейт:

– Как быстро ты можешь собраться?

Девушка усмехается и спешит встать. Со спутанными волосами и линией на лице, оставшейся от лежания на моей рубашке, она выглядит просто великолепно.

– Очень быстро, – произносит она и, пританцовывая на месте, задерживает дыхание в ожидании моего ответа.

– Мы возьмём два билета на шоу, что начинается в три, – говорю я.

Она визжит и танцует на месте. И тут мой взгляд опускается на её ноги. Что, черт возьми, на ней надето? Она в абсолютно разных носках. Я усмехаюсь. Не могу сдержаться. Она такая очаровательная! А в моих боксёрах и вовсе сама сексуальность. Уж себе-то я могу признаться.

– Я первая в ванную! – кричит она, хватает свою сумочку и, развернувшись, бежит собираться.

Покончив с покупкой билетов, я завершаю звонок. Под шум воды в душе надеваю парадные брюки и рубашку на пуговицах, а после звоню консьержу, потому что хочу сделать Фейт приятное, что-то, чему она удивится и улыбнётся.

Завязываю галстук, когда слышу, как Фейт открывает дверь.

– Не против, если я воспользуюсь твоей расчёской? – спрашивает она сквозь крошечную щель в дверном проёме.

– Можешь брать всё что угодно, – отвечаю я.

Она приоткрывает дверь ещё немного, чтобы мне была видна её улыбка. Её волосы завернуты в полотенце, а на лице ни грамма косметики. Хотя, должен признаться, она всё так же сексуальна, как и минуту назад.

Со щелчком дверь закрывается. До меня доносится шум работающего фена, и, улыбаясь, я представляю, как она прихорашивается. Это чувство мне незнакомо, но от него у меня ноют щёки. В хорошем смысле. В очень-очень хорошем смысле. Провожу рукой по своим колючим от щетины щекам. У меня нет времени, чтобы побриться. Хотя вряд ли Фейт это заботит.

Дверь открывается, и она выходит. Идёт медленно, словно не понимает, что перевернула мой грёбаный мир вверх ногами. Фейт и раньше была прекрасна, но, боже, сейчас от её вида у меня захватывает дух. На ней подчёркивающее фигуру облегающее платье с глубоким декольте. А бёдра обвивает тонкий ремешок, прямо там, куда мне хочется пристроить свои ладони. Сжав руки в кулаки, я заставляю себя стоять на месте.

Платье доходит до колен и открывает её потрясающе длинные ноги.

– О боже, – словно девочка–подросток выдыхаю я.

– Я хорошо выгляжу? – спрашивает она.

Подняв палец вверх, я вращаю им, показывая, чтобы она покружилась, потому что хочу рассмотреть её со всех сторон. Она медленно кружится, поглядывая на меня через плечо и закусив нижнюю губу. Спина у неё открытая, и ткань платья спадает до самой поясницы.

– Ага, – говорю я и сглатываю. – Ты выглядишь очень хорошо.

Прямо сейчас я и двух слов связать не могу.

Фейт поворачивается спиной ко мне.

– Скажи, только честно, – говорит она. – Видно, что я без трусиков?

Чтоб меня!

Фейт

Я чувствую себя глупо, в то время как Дэниел стоит с отвисшей челюстью и не может и слова сказать. А затем я чувствую себя красивой. И сильной. И очень желанной.

– Ну, – начинает он и делает паузу, чтобы сглотнуть, – я и не догадывался об этом, пока ты мне сама не сказала. Но теперь это всё, о чем я, чёрт возьми, могу думать.

Облизывая губы, он не отрывает взгляда от моей попы. Я поворачиваюсь лицом к нему и указываю на его рот.

– Кажется, у тебя слюни потекли, – говорю я.

Подняв руку, он проводит ею у своего рта.

– Неправда, – говорит он, глядя на тыльную сторону ладони. – Хотя могли бы. – Он снова проводит рукой по лицу. – Повернёшься ещё раз? – просит он с усмешкой, и в его глазах пляшут черти.

Я поворачиваюсь – очень, очень медленно, – и он издаёт стон.

– Только честно, – говорю я. – Я выгляжу подходяще для театра?

– Ну, вообще-то, я надеялся, что ты наденешь разные носки.

К моим щекам приливает румянец.

– Они не подходят к моей обуви, – говорю я и, присев на край кровати, засовываю ноги в туфли, а затем застёгиваю тонкие ремешки вокруг лодыжек.

Благодаря каблукам я становлюсь где-то на восемь сантиметров выше, так что теперь буду доставать Дэниелу до носа.

– Итак... – начинает он, но замолкает и качает головой.

– Что? – спрашиваю я.

– Ничего, – с усмешкой отвечает Дэниел.

Я приглядываюсь к нему, склонив голову в его сторону. Он счастлив.

– Давай без этого «ничего». Спрашивай.

– Итак, – начинает он и широко улыбается, даже шире, чем до этого. – Почему ты без трусиков?

Я так наслаждаюсь этим... Повернувшись, предлагаю ему взглянуть на себя сзади.

– Платье настолько облегающее, что трусики было бы видно. – Я пожимаю плечами. – Как и бюстгальтер.

Он сглатывает, и его тёмные глаза становятся ещё темнее.

– Значит, лифчик ты тоже не надела, – говорит он.

И это не вопрос. Его взгляд задерживается на моей груди.

Я указываю за плечо.

– Платье с открытой спиной, помнишь? – спрашиваю я. – Ты в порядке?

Дэниел присаживается на диван и кладёт подушку себе на колени, а затем проводит ладонью по лицу и, откинув голову на спинку, рычит.

– Ох, – выдаю я. До меня наконец-то дошло. – Ох, – повторяю немного громче за неимением других мыслей в голове. – Ты... испытываешь... эм... физическое влечение.

Подняв голову, мужчина смотрит мне в глаза.

– Прямо передо мной стоит красивая женщина с голой писькой.

Я отворачиваюсь, потому что, скорее всего, моё лицо уже всё покраснело.

– Ничего себе, – выдыхаю я.

Не проходит и пары секунд, как Дэниел оказывается позади меня.

– Извини, – говорит он. – Я не хотел быть грубым. Но ты так меня возбуждаешь, что я не знаю, как себя вести. – Его голос затихает. – Долгое время я ничего не чувствовал и сейчас, Фейт, я немного напуган.

– А сейчас чувствуешь? – спрашиваю я, не в силах сдержать ухмылку.

Он подходит ближе, и я чувствую, как его мужественность упирается мне в попу.

– Ага, – говорит он и проводит по ягодицам руками, там, где должны проступать трусики.

Пытаясь не упасть в обморок, я делаю глубокий вдох.

– Боже, – произношу на выдохе.

– Не-а, – отвечает он. – Дэниел.

Он откидывает мои волосы в сторону, и его губы касаются моего затылка. Чтобы устоять на ногах, я хватаюсь за спинку стоящего рядом стула.

– Эй, Дэниел, – тихо зову я.

Он поворачивает меня лицом к себе, и теперь я чувствую каждый миллиметр его твёрдости, упирающейся мне в живот.

– Что? – выдыхает он.

– В следующий раз, когда будешь наедине с женщиной и наступит романтический момент, не называй её девичьи прелести голой писькой, ладно?

И не в силах сдержаться, я начинаю смеяться.

Отступив на шаг назад, он проводит ладонью по лицу.

– С чего бы это? – поддразнивая, спрашивает он и при этом улыбается так, что мне видны все тридцать два зуба.

Чёрт, а у него красивая улыбка! При виде её у меня перехватывает дыхание.

– Потому что это не очень романтично.

Я игриво поглаживаю его щёку, а он поворачивает голову и дует в мою ладонь, удерживая её у своего рта намного дольше, чем следовало бы.

Хмыкнув, Дэниел произносит:

– На самом деле тогда я не думал о романтике.

Я смеюсь.

– Заметила.

– Просто я хотел, чтобы ты знала о моих чувствах.

Он не перестаёт смеяться.

Я хочу каждый день, до конца наших жизней видеть, как он смеётся. Чёрт. С чего вдруг такие мысли? Испугавшись их, я делаю шаг назад. Одно дело – один день. Но вся жизнь – это уже совсем другое.

– Что случилось? – спрашивает он и заключает моё лицо в свои ладони.

– Ничего, – говорю я и качаю головой, немного высвобождаясь из его рук.

– Что-то не так, – глядя на меня, говорит он.

– Если не выйдем прямо сейчас, то опоздаем, – предупреждаю я. – Ты готов?

Дэниел кивает, хотя всё ещё хмурится.

Он выходит за мной в коридор, закрывая за нами двери. Ремешок сумки перекинут через моё плечо, и Дэниел переплетает свои пальцы с моими. Когда мужчина их мягко сжимает, я перевожу взгляд на него.

– Извини, что был груб, – говорит он, глядя мне в глаза, и у меня возникает чувство, что я могла бы влюбиться в него и остаться с ним навсегда. Но я не могу.

Подняв большой и указательный палец, я показываю крошечное пространство между ними.

– У меня есть малюсенькое признание.

Он выгибает бровь.

– Я весь во внимании.

Не глядя на него, я произношу:

– Мне вроде как понравилось.

– Понравилось что? – спрашивает он.

А затем добавляет:

– Ох. – И указывает в сторону номера. – Грубость? – спрашивает он, снова усмехаясь.

Дэниел такой красивый, когда счастлив! Он всегда красивый, но когда счастлив, то просто светится.

Мужчина подталкивает меня плечом.

– Значит, от этого твои трусики стали влажными. – Он прикрывает рот ладошкой. – Ой, – говорит он. – Ты же их не надела.

– Тсс! – шикаю я, так как вместе с нами в лифт заходят люди.

Дэниел притягивает меня к себе, чтобы я стояла перед ним, положив руку мне на талию, а другую опускает вниз и сжимает мою ягодицу. Моё сердце ускоряет ритм. Я бью его по руке и перемещаю её себе на живот. Но теперь его большой палец начинает скользить по нижней части моей груди.

– Хватит! – глядя на его отражение в зеркале, шиплю я на выдохе.

В ответ он опускает лицо к моей шее и смеётся поверх кожи.

Не знаю, откуда взялась эта близость, но она кажется такой правильной... И в то же время неправильной, поскольку я знаю, что в его жизни нет места ни для меня, ни для любви. А я не могу ни о чём просить, потому что там, где должно быть сердце, у него сейчас пустота. И заполнить эту пустоту Дэниел должен сам; только после этого он сможет дать что-то мне. От понимания этого мне становится грустно. Но тут он снова смеётся мне в шею, и я забываю обо всех тревогах. Сегодня я буду наслаждаться жизнью.

Мы выходим на улицу, и я тут же жалею, что у меня нет хорошего пальто. Всё, что у меня есть, – это старые джинсы и свитер, оставшиеся ещё со времён колледжа, которые сейчас лежат в моей сумке. Я слегка дрожу. Дэниел сразу же замечает это и, сняв пиджак, набрасывает его мне на плечи.

– Не мёрзни, – говорит он.

– А ты? – поправляя пиджак, спрашиваю я. – Тебе будет холодно.

Он смеётся.

– Я не прочь немного охладиться.

Он поигрывает бровями. Затем снова переплетает свои пальцы с моими и указывает на стоящую на улице карету, запряжённую одной лошадью.

– Колесница подана, – говорит он.

Я смотрю на него.

– Это ты заказал? – спрашиваю.

Он кивает.

– Когда ты была в душе.

Я улыбаюсь, глядя ему в глаза.

– Это было в твоём списке.

– И в твоём, – говорит он и, наклонившись, целует меня в кончик носа.

Я прищуриваюсь.

– Как ты узнал?

– Разве не все девушки хотят прокатиться в карете, запряженной лошадьми? – всё ещё усмехаясь, спрашивает он.

Дэниел помогает мне подняться, и стоит мне ступить на помост, как ветер подхватывает подол моего платья, и он присвистывает.

– Ох, может, хватит уже? – спрашиваю я. Хотя втайне надеюсь, что он меня не послушается.

Дэниел

Понятия не имею, что происходило во время шоу, так как большую его часть я смотрел на Фейт. А вот она была в восторге. У неё перехватывало дыхание, когда ей было страшно, она прикладывала ладонь к груди, когда волновалась, и сжимала моё бедро, когда хотела убедиться, что я видел то же, что и она. Однако я видел только Фейт.

Её глаза наполняются слезами, и я достаю платок – ведь мужчины для этого и носят платки – и протягиваю ей. Промокнув глаза, она смотрит на меня.

– Я вижу тебя, – тихо говорю ей.

– Ну, надеюсь, так оно и есть, – шепчет она в ответ.

Я смотрю прямо ей в глаза.

– Нет, Фейт. Я имею в виду, что действительно вижу тебя. Я вижу тебя. Всю тебя.

Девушка отводит взгляд, а после обращает всё своё внимание к сцене. Но при этом сжимает мою руку и снова промакивает глаза.

Фейт молчит до конца спектакля, а потом встаёт и хлопает вместе со всеми. Затем поворачивается ко мне:

– Позже я забуду, поэтому говорю сейчас: сегодня я великолепно провела время.

Улыбка растягивает мои губы. Я иду за ней из театра, держа руку на её спине.

– Готов идти в «Рокко»? – спрашивает она.

Я очень голоден. За всё это время мы съели лишь закуску, которую я купил во время антракта. Фейт была со мной весь день. Должно быть, она так же голодна, как и я.

– Здесь же недалеко?

Я помню, как мы ходили туда с мамой, однако с тех пор прошло много лет.

– Можем пройтись, – кивнув, говорит она.

– Вдруг будет сильный ветер, – поддразниваю я.

Её лицо снова заливает краска. Никогда не устану от этого.

– Хотеть не вредно, солдат, – теперь уже она меня поддразнивает.

Мы выбираем столик в «Рокко», и я иду за полукилограммовым гамбургером. В этом заведении есть стена славы, где красуются фотографии тех, кому удалось съесть огромнейший гамбургер, за который в таком случае и платить не нужно. Раньше мне не удавалось его съесть, но сегодня я чертовски голоден, не то что в предыдущие мои попытки.

Фейт заказывает картошку фри.

– Не хочешь гамбургер? – спрашиваю я.

Качая головой, девушка улыбается.

– Спасибо, воздержусь, – отвечает она.

Фейт пьёт вишнёвую колу и выглядит такой чертовски счастливой... Сегодня и в самом деле великолепный день.

– Расскажешь мне свою историю? – спрашиваю я.

Я думал об этом весь день. Ни один мужчина в своём уме не позволил бы ей уйти, проведи он с ней хоть немного времени.

– Ты заставила меня оголить душу. Теперь твоя очередь.

Она качает головой и кусает губы.

– Тебе будет неинтересно слушать о моём прошлом, – печальным голосом говорит она, и её лицо мрачнеет.

Я беру её за руку.

– Нет же, мне интересно, – говорю я. – Так почему ни один мужик не запустил свои руки в твои трусики и не отхватил тебя себе?

– О, ну вот, снова эти грубости, – говорит Фейт.

Я хохочу, запрокинув голову назад. В груди клокочет смех. Только за один сегодняшний день я смеялся больше, чем за всю свою жизнь.

– По крайней мере, я не упоминал письку, – лукаво шепчу я.

Она скрещивает ноги под столом, отчего я смеюсь ещё больше.

– Влажную голую письку, – произносит она тихо, и жар от её слов устремляется прямо к моему члену. Она смеётся.

Хотя я знаю, что она делает – пытается сменить тему. Я мастер увёрток, так мне ли не понять?

– Расскажи мне свою историю, Фейт. Почему у тебя нет пары?

Девушка кивает. Это быстрое движение, будто она пытается стать жёстче.

– Это уже позади.

– Ты была замужем? – спрашиваю я.

Фейт кивает и откидывается на спинку диванчика, целенаправленно увеличивая расстояние между нами. Но сейчас меня это не беспокоит.

– Да, на протяжении двух лет.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Он, должно быть, тот ещё идиот, раз позволил тебе уйти.

Она улыбается, но с грустью. Да и то неискренне.

– Он умер. – Она кашляет в ладошку, прочищая горло, яростно моргает и машет ею у лица. – Я клялась себе, что не сделаю этого сегодня, – говорит она, посмеиваясь, хотя у меня такое ощущение, что она сейчас заплачет.

– Как он умер?

Фейт снова прочищает горло.

– Пьяный водитель. Тоже тридцать первого декабря, только два года назад.

– Чёрт, – выдаю я, встаю и опускаюсь на её диванчик, чтобы оказаться ближе к ней.

Но она отталкивает меня.

– Я в порядке, – говорит она. – И не буду лить слёзы. По крайней мере, недолго.

Она снова смеётся.

Взяв её лицо в свои ладони, я смотрю прямо в её зелёные глаза.

– Слёзы – это нормально.

Фейт вздыхает.

– Это был такой замечательный день, – говорит она. – Большое тебе спасибо за то, что взял меня с собой. – Она улыбается, на этот раз искренне. – Я очень это ценю.