Текст книги "Город золотых теней"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

В доме было тихо. Отца способен разбудить разве что взрыв, а мать за это время уже, наверное, снова погрузилась в более чуткое и беспокойное забытье. Орландо остался в темноте наедине со своими мыслями.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/МУЗЫКА: Христос играет для немногих счастливцев.

(Изображение: крупный план собачьей головы.)

ГОЛОС: Иоганн Себастьян Христос неожиданно появился на местном сетешоу своего любимого города – Нового Орлеана…

(Изображение: голова пса, человеческие руки.)

ГОЛОС:… Музыкант-затворник впервые появился на людях с тех пор, как в прошлом году трое членов его группы «Светловолосая сучка» погибли во время чрезвычайного происшествия на концерте…

(Изображение: танцующий человек в маске пса, на заднем плане – экран, показывающий пожар на сцене.)

ГОЛОС: Христос исполнил три песни для потрясенной аудитории под аккомпанемент записи трагического случая…

Глава 11
Во чреве зверя

Рени обернулась, нервно оглядывая толпу, которая заполняла балконы, идущие по стенкам бездонного колодца. Ксаббу не отвечал, но, быть может, виновато тут оборудование? Может, он просто сошел с линии, и это еесистема не в порядке, раз показывает наличие ведомого? Если бы только все оказалось так просто…

Толпа, пусть редкая, подавляла. Хохочущие бизнесмены в изящных, твердых как сталь телах отталкивали Рени, проходя, – их первоклассное оборудование и тугие кошельки позволяли создать невидимый, но вполне реальный барьер, отделявший их от простонародья. Несколько явных туристов в рудиментарных симах бесцельно бродили, ошеломленные, пока толпа носила их от одного края тротуара к другому. Фигуры поменьше, слуги и агенты, сновали под ногами, торопясь исполнить повеления хозяев. Сколько могла судить Рени, Ксаббу среди них не было, но поиски ее затруднялись как раз обыденностью его сима – она насчитала вокруг больше десятка подобных фигур, глазея по сторонам и пытаясь одновременно не заступать дорогу важным шишкам.

Но даже если Ксаббу неподалеку, без аудиосвязи найти его почти невозможно, а Стримбелло появится через несколько секунд. Надо бежать, скрыться – но куда? Как бы она ни пряталась, схорониться внутри «Мистера Джи» от одного из владельцев клуба невозможно. Ведь толстяк заявил, что знает ее, знает, кто она на самом деле. Может, уже сейчас они выходят на ее индекс, связываются с политехом и требуют, чтобы ее уволили… кто может сказать?

Только сейчас она не может позволить себе волноваться. Ей надо найти Ксаббу.

Может, он и правда сошел с линии, охваченный отвращением к гротескному шоу Желтой залы? Может, уже расстегивает постромки упряжи и ждет, когда вернется Рени? А если нет?

По лицам окружавших Рени пробежала рябь удивления. Большая часть зевак обернулась к входу в Желтую залу. Рени последовала их примеру.

За ее спиной воздвиглось нечто огромное, гигантский шар размером больше четырех или пяти обычных симов, который все рос. Бритая башка вертелась, как танковая башня, черные глазки, как стволы пулеметов, оглядели толпу и остановились на Рени.

То, что назвалось Стримбелло, улыбнулось.

– А вот и ты.

Рени обернулась, сделала шаг, другой – и кинулась через перила. Набрав максимальную скорость, она скользила между неспешно падающими посетителями, как щука среди ленивых рыбешек. Колодец был просмотровым устройством, а не аттракционом, падение все равно оставалось медленным, но она и не собиралась обгонять толстяка: тот все равно лучше нее ориентировался в «Мистере Джи». Ей достаточно было выйти из его поля зрения, выиграть время для более эффективного маневра.

–  Случайно,– приказала она.

Колодец и тысячи симов, плывущих в нем, как пузырьки шампанского, смазались и исчезли, сменившись свалкой тел, на сей раз обнаженных, хотя атрибуты некоторых симов Рени не приходилось видеть на живом теле. Бархатистые складки стен из темно-красной плоти испускали тусклый, рассеянный свет. От пульсирующей музыки у Рени задрожали наушники. Из ближайшей груды тел вынырнуло пугающе расплывчатое лицо сима, выпросталась рука, поманила и исчезла.

– О нет, – пробормотала она.

Сколько из этих тел принадлежали на самом деле несовершеннолетним, детям вроде Стивена, которым небрежность администрации позволила проникнуть сюда и погрузиться в здешнюю грязь и мерзость? А в Желтой зале – сколько детей было там? Тошнота скрутила желудок.

–  Случайно.

Перед Рени простиралась огромная арена, чей противоположный конец терялся вдали. Перед глазами поплыли голубые, как газовое пламя, буквы незнакомой письменности; слова, которые наговаривал в наушники бестелесный голос, тоже были ей непонятны. Мгновением позже программа-переводчик считала ее индекс и переключилась на английский. Картинка вздрогнула.

–  … Выберите, в какой игре вы желаете участвовать: в командной или одиночной.

Рени молча смотрела, как за завесой огненных букв появляются человекоподобные фигуры в шипастых шлемах и сверкающей броне; в щелях забрал горели глаза.

–  Вы выбрали индивидуальные соревнования,– с легкой ноткой одобрения произнес голос. – Игра начинает генерацию противников…

–  Случайно.

Рени двигалась по залам все быстрее и быстрее, надеясь оставить свой след в таком количестве извращений, что Стримбелло придется потрудиться, чтобы засечь ее напрямую. Она прыгнула и…

Озеро, окруженное лениво покачивающимися пальмами. Повсюду на камнях загорали гологрудые русалки, причесывались и качались в такт томному пению электрогитарных струн.

Прыжок.

Длинный стол, пустое кресло во главе. За столом сидит дюжина мужчин в хитонах, большинство бородаты. Один вскакивает, улыбаясь, и восклицает: «Садитесь, повелитель!»

Прыжок и снова прыжок.

Комната, заполненная тьмой, только звезды мерцают вместо крыши, и светятся в полу багровые разломы. Кто-то или что-то стонет.

Тысяча бритоголовых существ, похожих на манекены, в одинаковых комбинезонах, сидят в два ряда на длинных скамьях и бьют друг друга по щекам.

Джунгли, полные теней, и глаз, и ярких птиц. К дереву привязана женщина в порванной рубашке. У ног ее свалена груда маслянисто-алых соцветий.

Дикий Запад, салун. Злодеи не носят ничего, кроме шпор.

Корабельная каюта, качка, болтаются керосиновые лампы, фляги ждут в ведерке.

Сияющий бальный зал, лица женщин скрыты под масками животных.

Средневековый трактир. Полыхает камин, что-то воет за окошкам.

Пустая скамейка под уличным фонарем.

Слепящие вспышки и грохот музыки – возможно, танцклуб.

Пещера, сырость на стенах, с потолка свисают нити, вроде светящейся паутины.

Старомодная телефонная будка. Трубка болтается на шнуре.

Пустыня, обнесенная стеной.

Казино, точно из голливудского гангстерского боевика.

Пустыня без стен.

Комната с раскаленным полом и железной мебелью.

Японский садик. По кустам прячутся обнаженные постанывающие парочки.

Кафе на открытом воздухе на развалинах древнего шоссе.

Сад-терраса, выступающий наподобие балкона из стены высокого утеса. Рядом обрушивается в пропасть водопад…

На террасе Рени остановилась: от быстрой смены ландшафтов закружилась голова. Она зажмурилась, подождала, пока зрение не прояснится, потом открыла глаза. Десятка два гостей, сидевших за столиками по краю террасы, без особого любопытства глянули на нее и вернулись к своим разговорам и созерцанию водопада.

– Чем могу служить? – Рядом с Рени материализовался улыбающийся пожилой китаец.

– У меня что-то с датапультом, – пожаловалась она. – Вы меня не соедините с главной диспетчерской?

– Сию секунду. Не желаете ли столик, пока будете заниматься делами, мистер Отепи?

Черт. Она опять влезла в очень дорогую зону клуба. Разумеется, ее индекс проверили сразу же при входе. Однако не схватили – возможно, Стримбелло еще не объявил общую тревогу. И все же не стоит дразнить судьбу.

– Пока нет, спасибо. Возможно, мне придется уйти. Только щит, пожалуйста.

Китаец кивнул и исчез. Вокруг сима Рени на уровне талии вспыхнуло синее кольцо – символ защиты. Она по-прежнему могла слышать грохот титанического водопада и видеть, как на дне каньона вода разбивается о камни в облаках белой пены, могла даже видеть других клиентов и слышать обрывки их бесед, заглушаемые шумом воды, – но для них она исчезла.

«А время уходит». Рени заставила себя думать последовательно. Выйти из системы она не могла, если только Ксаббу не сделал это раньше, а узнать об этом у нее нет способа. Если она останется, Стримбелло найдет ее рано или поздно. Может, всеобщая тревога пока и не объявлена – то, что она проникла в клуб незаконно, в конечном итоге не столь важно, – но толстяк, будь он человек или до ужаса реалистичная марионетка, так легко не сдастся. Ей надо найти способ остаться в системе, пока она или не найдет Ксаббу, или не отчается вконец.

–  Телефон.

Перед ней возник серый квадрат, словно вырезанный ножом из реальности – поддельной реальности. Рени назвала номер, с которым хочет связаться, потом набрала идентификационный код своего пульта. Квадрат остался серым, но в нижнем углу загорелась крохотная точка, подтверждающая, что Рени соединилась с одноразовым банком доступа, который приготовила специально для такого случая.

–  Карнавал,– почему-то прошептала она: если щит работал, она могла выкрикивать кодовое слово, пока уши не заболят, – никто не услышит. А если щит не работает, все ее действия станут известны преследователям и так.

Но, кажется, слежки не было. Банк мгновенно перекачал ее новую личину. Рени даже разочаровалась немного – в конце концов, оборотничество, эта древняя и почтенная волшба, должно хоть как-то ощущаться? Но внешний облик ее, конечно, остался прежним: безликим симом, в котором она вошла, и управляла им все та же Ирен Сулавейо, преподавательница и хакер на полставки. Сменился только индекс. Мистер Отепи из Нигерии сгинул, уступив место мистеру Бабуту из Уганды.

Рени убрала щит и еще раз оглядела водопад и изящный садик на террасе. От столика к столику, как водомерки, скользили официанты. Не может она вечно торчать здесь. В зоне такого навязчивого сервиса она очень скоро привлечет внимание прислуги, а ей вовсе не хотелось, чтобы ее новая личина была как-то связана со старой. Конечно, когда-нибудь связь вскроется: вошла она под именем Отепи, и в конце бухгалтерского отчетного периода (который еще неизвестно когда кончится) экспертная система обнаружит, что мистер Отепи не покидал клуба. Но до этого еще часы, а то и дни. В узле с таким большим и постоянным наплывом клиентов, как «Мистер Джи», трудно будет обнаружить вторую половину ошибки, а Рени, если повезет, к этому времени уже давно покинет клуб. Если повезет.

Она подала команду переместиться в фойе, где в шуме и многолюдье ей легче будет затеряться. Она устала и хотела хоть пару минут спокойно посидеть на месте. Но что с Ксаббу? У него почти нет опыта. Что случится с психикой новичка, затерявшегося в этом обширном лабиринте, одинокого и испуганного?

Зал по-прежнему заполняли лучи прожекторов и пляшущие тени, голоса и громкая музыка. Рени выбрала скамейку в тени одной из циклопический стен и уменьшила выход на наушники. Трудно было решить, с чего начать. Столько залов, столько зон. Она уже побывала в нескольких десятках и была совершенно уверена, что это лишь верхушка айсберга. А сколько людей находится в клубе, она не могла даже представить – наверное, сотни тысяч. «Мистер Джи» располагался не в физическом пространстве. Единственными ограничениями в сети были скорость и мощность процессоров. Ее друг мог оказаться, в буквальном смысле слова, где угодно.

Она глянула на вращающуюся сцену. Бледная певица и оркестранты-гоблины исчезли. На их месте наяривала какой-то медленный танец группа слонов, вполне обычных, если не считать соломенных шляп, солнечных очков и, конечно, нежно-розового цвета. Басовые ноты били по ушам даже через наушники.

– Простите. – Над Рени повис металлически блестящий официант.

– Мне только пространство, – отрезала Рени. – Я отдыхаю.

– Заверяю вас, сэр, я не против. Для вас сообщение.

– Для меня? – Рени подалась вперед. По коже забегали мурашки. – Не может быть!

Официант поднял бровь, нетерпеливо ковыряя башмаком воздух. Рени сглотнула.

– То есть… вы уверены?

Если официант играл с ней, выполняя приказ ее преследователей, то получалось это у него отлично. Он почти шипел от нетерпения.

– О Господи. Вы ведь мистер Бабуту, да? Так вот, если вы мистер Бабуту, ваши товарищи ждут вас в Зале размышлений.

Рени, немного придя в себя, поблагодарила официанта, и тот исчез во вспышке серебряного блеска.

Конечно, это может бытьКсаббу. Она ведь назвала ему оба псевдонима, основной и аварийный. Но с тем же успехом это может оказаться Стримбелло, или администратор клуба, не желающий устраивать сцену. Нет, Ксаббу или Стримбелло, третьего не дано – мистера Бабуту нет, и никто другой искать его не может.

А есть ли у нее выбор? Она должна попытаться найти друга.

Рени выбрала из главного меню «Зал размышлений» и перелучилась. Ей показалось, что перенос прошел с едва заметной задержкой, словно система притормаживала от перегрузки. Трудно было отделаться от мысли, что промедление вызвано тем, что она спускается в глубокие слои системы, в самое ее метафорическое сердце. Во чрево зверя.

Зал оказался воплощением довольно своеобразной идеи – классический портик в увеличении. Увитые цветущим виноградом колонны поддерживали грандиозный купол, частью потрескавшийся и обрушившийся. Осколки размером с хороший дом белели у подножия колонн, как голые кости, прикрытые лоскутным одеялом мха. Сквозь дыру в куполе и арки между колоннами сияло ярко-голубое небо, по которому бежали легкие облачка, – точно зал стоял на самой вершине Олимпа. По обширному лугу в центре каменного кольца бродили редкие симы, большинство в мнимом отдалении.

Рени не хотелось выходить из тени колонн на открытое место, но если это администрация клуба вызвала ее сюда, то не имеет значения, станет она прятаться или нет. Она переместилась к середине луга и огляделась, изумленная проработанностью дизайна. Камни титанической беседки казались подобающе древними, поверхность их потрескалась, основания колонн скрывались в зеленой поросли. Кролики и прочая мелкая живность сновали между кочками, на одном из осколков купола свили гнездо птицы.

– Мистер Бабуту?

Рени подскочила и обернулась.

– Кто вы?

Перед ней стоял высокий тип с лошадиной челюстью, одетый в мешковатый черный костюм, в котором казался еще выше, и мятый цилиндр; вокруг шеи он обмотал клетчатый шерстяной шарф.

– Я Шлагбаум. – Он широко улыбнулся, приподняв шляпу. Быстрые, энергичные движения странно сочетались с общей помятостью. – Меня послал ваш друг мистер Вонде. Вы получили сообщение?

Рени оглядела его с ног до головы.

– Где он?

– С моими приятелями. Пойдемте, я вас отведу.

Шлагбаум вытащил что-то из-под сюртука. Если он и заметил, как вздрогнула Рени, то виду не подал. Извлеченный им предмет оказался старенькой флейтой, на которой он тут же и проиграл несколько нот старой колыбельной – Рени помнила ее, хотя не смогла бы напеть дальше. В траве у их ног открылось отверстие. Вниз уходили ступеньки.

– Почему он не пришел сам?

Шлагбаум уже скрылся в дыре по пояс – верхушка его цилиндра приходилась Рени на уровне глаз.

– Кажется, ему нехорошо. Он просто просил меня вас привести. Сказал, что вы будете задавать вопросы, и просил напомнить об игре с веревочкой.

Игра с веревочкой.Песня Ксаббу. С плеч Рени свалился тяжкий груз. Никто, кроме самого бушмена, не мог знать об этом. Цилиндр Шлагбаума уже исчезал под землей. Рени последовала за своим провожатым.

Туннель был взят, кажется, из какой-то детской сказки: то ли зверюшка здесь жила говорящая, то ли другая волшебная тварь. Хотя они с Шлагбаумом шли, казалось бы, глубоко под землей, в стенах туннеля имелись окошки, и в каждом виднелись пейзажи немыслимой красоты – луга, реки, дубравы и березняки. То здесь, то там на лестничных пролетах попадались двери не выше колена, каждая с молоточком и крохотной замочной скважинкой. Желание открыть одну было совершенно неудержимым. Рени словно попала в удивительный кукольный домик.

Но останавливаться времени не было. Ей приходилось придерживаться рукой за перила, в то время как Шлагбаум, несмотря на длинные ноги и широкие плечи, катился по лестнице мячиком, наигрывая на своей флейте. Через несколько минут он вовсе скрылся из виду за поворотами лестницы, и только снизу доносились слабые звуки музыки.

А лестница уходила все глубже. Порой Рени мерещилось, что она слышит тоненькие голоса из-за дверей или замечает блеск глаз в замочных скважинках. Один раз ей пришлось пригнуться, чтобы не намотать себе на шею бельевую веревку, натянутую поперек лестницы. Платьица в горошек, не больше бутерброда каждое, отхлестали ее по щекам.

И вниз, все вниз. Еще лестницы, еще двери и постоянное попискивание флейты Шлагбаума… Сказочный блеск этого места стремительно мерк. Рени мечтала о сигарете и кружке пива.

Ей пришлось снова пригнуться, чтобы не стукнуться о нависший потолок, а когда она подняла голову, освещение изменилось. Прежде чем она успела среагировать, нога ее наткнулась на что-то. Толчок был бы болезненным, если бы ее тело не висело на постромках в политехе. Она достигла нижнего уровня.

Словно в продолжение сказочной темы, перед ней раскинулась Таинственная пещера – из тех, что обнаруживают веселые детишки в веселых книжках. Пещера была просторной, с низким потолком, с которого свисали корни, как будто вверху рос лес. Между корнями перемигивались огоньки. На мягком земляном полу кучками валялись самые странные предметы. Некоторые – перья, бусины, гладкие голыши – могли бы приволочь сюда лесные звери и птицы. Другие – такие, как бак, наполненный конечностями и головами кукол, – казались слишком чужеродными: этакая докторская диссертация на тему о совращенной невинности. Третьи были просто непонятными: разбросанные по пещере гладкие шары, кубы, какие-то еще геометрические фигуры. Некоторые слабо мерцали собственным светом.

Шлагбаум, ухмыляясь, поджидал свою спутницу. Даже ссутулившись, он достигал верхушкой цилиндра мерцающих огоньков. Снова подняв флейту к губам, он заиграл и завел вокруг Рени медленный танец. Было в нем что-то неуместное, какая-то странность, которую Рени никак не могла уловить. Если он был марионеткой, то запрограммировал ее гений.

Остановившись, Шлагбаум убрал флейту в карман и насмешливо заметил:

– А вы копуша. Пошли – ваш друг ждет.

Он повел рукой, склоняясь в шутовском поклоне, и отступил. За ним, у дальней стены пещеры, горел не замеченный ею раньше костер, окруженный смутными фигурами. Рени шагнула вперед. Осторожность вновь проснулась в ней. Сердце колотилось как бешеное.

Ксаббу, или очень похожий на него сим, сидел посреди группки куда лучше прорисованных фигур в таких же, как у Шлагбаума, потрепанных костюмах. Смазанное лицо и рудиментарность деталей делали бушмена похожим на пряничного человечка.

«Опять сказки». Рени начинала нервничать.

–  Ты в порядке?– спросила она, перейдя на выделенку. – Ксаббу, это ты?

Ответа не было, и на мгновение она уверилась, что ее провели. Потом сим повернулся к ней, и голос, принадлежавший, несмотря на искажение, несомненно бушмену, произнес:

– Я рад, что мои новые друзья нашли вас. Я тут так долго. Я боялся, что вы обо мне забыли.

–  Поговори со мной! Если слышишь, подними руку.

Сим не шевельнулся, взирая на нее пустыми глазами.

– Я не брошу тебя, – выдавила Рени наконец. – Как ты тут оказался?

– Мы нашли его блуждающим вокруг. Он потерял дорогу. – Шлагбаум сел у огня, подбирая под себя длинные ноги. – Мы – это мы с друзьями. – Он по очереди указал на троих сидящих у огня. – Крошка, Свистун и Асфальт.

Товарищами его были соответственно толстый, худой и совсем тощий. Роста Шлагбаума не достигал ни один, но в остальном они были необычайно схожи. И во всех кипела та же энергия.

– Спасибо. – Рени снова обратилась к Ксаббу: – Мы должны идти. Мы и так задержались.

– Вы уверены, что не хотите побыть с нами немного? – Шлагбаум повел руками над огнем. – У нас много гостей не бывает.

– Я бы с радостью… я очень вам благодарна за помощь… но у нас время коннекта тикает.

Шлагбаум поднял бровь, как будто она ляпнула что-то неуместное, но промолчал. Склонившись вперед, Рени коснулась плеча Ксаббу, отчетливо ощущая, что в политехе ее рука касается его настоящего тела. Несмотря на низкое качество ее тактильного выхода, под пальцами прощупывалось хрупкое, птичье тело ее друга.

– Пойдем. Пора возвращаться.

– Я не знаю как. – В голосе бушмена почти не слышалось грусти, только полная расслабленность, будто он засыпал на ходу. – Я забыл.

Рени выругалась про себя и вызвала последовательность выхода для них обоих. Контуры пещеры вокруг начали смазываться и таять, но Ксаббу начал исчезать вместе с пещерой, и Рени поспешно отменила выход.

«Что-то не в порядке, – прошептала она. – Что-то держит его здесь».

– Может, вам придется задержаться здесь, – улыбнулся Шлагбаум. – Было бы здорово.

– Мистер Вонде нам еще сказок расскажет, – добавил Крошка; его круглая физиономия расплылась в улыбке. – Я бы послушал о Рыси и об Утренней Звезде.

– Мистер Вонде больше не можетрассказывать сказки, – отрезала Рени. Они что, слабоумные? Или просто марионетки, разыгрывающие странное представление, в которое они с Ксаббу вломились? – Мистеру Вонде пора идти. Наше время истекло. Мы не можем больше тут оставаться.

Тощий, как борзая, Асфальт серьезно кивнул.

– Тогда вы должны позвать Хозяев. Хозяева все видят, все знают. Они все исправят.

Рени прекрасно знала, кто тут хозяева, и не имела никакого желания объяснять свои проблемы администрации клуба.

– Мы не можем. У нас… есть причины. – Сидящие вокруг огня нахмурились. Если они марионетки, то в любой момент могут послать в аварийную службу автоматическое сообщение о неисправности. А ей нужно время, чтобы выяснить, почему Ксаббу не может выйти из сети. – Что-то… очень дурное притворилось Хозяином. Если позвать Хозяев, это зло найдет нас. Мы не можем звать их.

Теперь все четверо закивали, как суеверные дикари в сетефильме низшего пошиба.

– Тогда мы поможем, – с энтузиазмом заявил Шлагбаум. – Мы поможем справиться со Злым. – Он повернулся к своим товарищам: – Колин. Колин знает, как помочь этим людям.

– Плавда. – Свистун не выговаривал буквы – отсюда, видимо, и кличка. Говорил он медленно и улыбался криво. – Она помозет. Но она поплосит цену.

– Что за Колин? – Рени боролась со страхом и нетерпением. С ее другом случилось что-то очень страшное, администрация клуба ее ищет, Стримбелло заявил, что знает ее настоящее имя, а она, вместо того чтобы хватать Ксаббу под мышку и уносить ноги, вынуждена разыгрывать какой-то сказочный сценарий. Она покосилась на бушмена. Его сим сидел у огня, недвижный, как кокон бабочки.

– Она знает, – сообщил Крошка. – Иногда она говорит.

– Она волшебная. – Шлагбаум развел ручищами, словно хотел показать. – Она помогает. Но берет цену.

Рени уже не могла сдерживаться:

– Кто вы? Что тут делаете? Как вы сюда попали?

– Это хорошие, очень хорошие вопросы, – медленно проговорил Асфальт. Казалось, он был самым задумчивым из всей компании. – Нам бы пришлось много подарков отнести Колин, чтобы она на все ответила.

– Вы хотите сказать, что не знаете, кто вы такие и как сюда попали?

– У нас есть… идеи, – многозначительно ответил Асфальт. – Но мы не уверены. Иногда вечерами мы спорим об этом.

– Асфальт у нас лучший спорщик, – объяснил Шлагбаум. – В основном потому, что все остальные устают спорить.

Они – точно марионетки. Только… потерянные какие-то, заблудились вдали от ярких огней и смутных искушений. У Рени мурашки побежали по спине от мысли, что конструкты, обрывки программного кода, могут сидеть вокруг виртуального костра и спорить о метафизике. Им так… одиноко. Она подняла глаза на запутавшиеся в паутине корней огоньки. Как звезды. Крохотные огоньки, рассеивающие тьму наверху, как костер стоит на страже перед тьмою земли.

– Ладно, – проговорила Рени. – Ведите нас к своей Колин.

Шлагбаум потянулся и выдернул из костра пламенеющую ветку. Трое его товарищей, разом посерьезнев, сделали то же самое. Рени почему-то показалось, что для них это всего лишь игра. Она протянула руку за последней веткой, но Асфальт остановил ее.

– Нет, – сказал он, – мы должны оставлять костер горящим. Чтобы найти дорогу назад.

Рени подняла Ксаббу на ноги. Его чуть качало, словно он вот-вот рухнет от усталости, но когда Рени отняла руку, он удержался на ногах.

– Вы сказали, – напомнила Рени странной компании, – что мы должны принести ей подарок. Но у меня ничего нет.

– Тогда подарите ей сказку. Ваш друг мистер Вонде их много знает – он нам рассказывал. – Крошка улыбнулся, припомнив. – Хорошие сказки.

Вел Шлагбаум, пригибаясь, чтобы не цепляться макушкой за корни. Последним шел Свистун, держа факел высоко над головой, так, чтобы круг света целиком накрывал Рени и Ксаббу. По окраинам поля зрения что-то неуловимо мерцало, и, по мере того как они шли, пещера менялась. Тоненькие корешки на потолке утолщались, огоньки меркли, мягкая земля под ногами твердела. Вскоре Рени обнаружила, что бредет по подземелью, освещенному только факелами. Стены пещеры покрывали странные узоры, нарисованные словно углем и кровью примитивные фигурки людей и животных.

Пещера уводила вниз. Рени взяла бушмена за руку, черпая силу в его присутствии. Она уже начинала ощущать себя такой же частью этих мест, как Шлагбаум и прочие. Что это за сектор клуба? В чем его цель?

–  Ксаббу, ты меня слышишь?– По выделенке ответа не было. – Как ты там? Ты в порядке?

Ответа не было долго.

– Я… я почти вас не слышу. Есть другие, совсем рядом.

– Что значит «другие»?

– Трудно объяснить. – Голос Ксаббу был тих и безжизнен. – Кажется, Древний народ близко. А быть может, и Голодный, тот, кто обожжен огнем.

– Что это значит? – Она встряхнула его за плечо, пытаясь вывести из странной летаргии, но Ксаббу только покачнулся и едва не упал. – Что с тобой?!

Ксаббу не ответил. В первый раз с той минуты, когда она нашла его, Рени ощутила настоящий испуг.

Шлагбаум остановился перед широкой естественной аркой. По краю ее шел ряд грубо нарисованных глаз, темных, как синяки.

– Мы должны идти тихо, – прошептал он, прижимая длинный палец к губам. – Колин не любит шума.

Он провел спутников под аркой.

В пещере было светлее, чем в туннеле. В дальнем конце подземного зала из трещины в полу поднимался пар, подсвеченный снизу багровым огнем. В кровавом тумане смутно виднелась фигура на каменном троне, недвижная, как статуя. Пещеру наполнил голос, пульсирующий, гулкий, похожий скорее на церковный орган, чем на человеческий голос, хотя слова были вполне разборчивы:

–  Подойдите.

Рени шарахнулась было, но Шлагбаум взял ее под руку и подвел к трещине. Остальные помогли Ксаббу. «Это… как бишь его… Дельфийский оракул в натуре, – подумала Рени. – Кто-то здорово покопался в греческой мифологии».

Тень встала, раскинув руки под плащом, похожим на перепончатые крылья. Трудно было разобрать – мешали туман и плотная ткань, – но казалось, что рук под плащом слишком много.

–  Чего вы ищете?– Набатный глас шел отовсюду. Рени не могла не признать, что сцена выглядит в достаточной мере жутко. Вот только много ли будет толку от этого спектакля?

– Они хотят уйти, – ответил Шлагбаум. – Но не могут.

Наступило долгое молчание.

–  Вы четверо должны уйти. Я останусь с ними наедине.

Рени повернулась, чтобы поблагодарить Шлагбаума и его друзей, но те уже торопились к выходу, толкаясь в спешке, как стайка мальчишек, только что подпаливших фитиль хлопушки. И тут Рени поняла, что с первой минуты казалось ей таким неуместным в Шлагбауме и его приятелях. Они двигались и говорили не как взрослые, а как дети.

–  И что вы предложите в обмен на мою помощь?– спросила Колин.

Рени повернулась к ней. Ксаббу осел на землю у края трещины. Рени расправила плечи и постаралась вложить в голос побольше твердости.

– Нам сказали, что мы можем заплатить историей.

Колин наклонилась вперед. Лицо ее оставалось скрытым вуалью, но формы, несмотря на лишние руки, принадлежали, несомненно, женщине. Лучик света отразился от ожерелья – крупные жемчужины вспыхнули на темной груди.

–  Не просто историей. Вашей историей. Расскажите мне о себе, и я освобожу вас.

Выбор слов сбил Рени с толку.

– Мы просто хотим выйти. А нам что-то мешает. Я Веллингтон Бабуту, из Кампалы, Уганда…

–  Лжешь!– Слово грохнуло, как чугунная опускная решетка. – Скажи мне правду.– Колин сжала кулаки – все восемь. – Меня не обмануть. Я знаю, кто ты. Я точно знаю, кто ты.

Рени в панике отшатнулась. Стримбелло сказал то же самое – неужели это его игра? Она попыталась сделать еще шаг назад, но не смогла, как не могла отвернуться от разлома в земле. Огонь вспыхнул ярко; его багровое сияние и черная тень Колин на его фоне – вот и все, что она могла видеть.

–  Ты не уйдешь, пока не поведаешь мне своего истинного имени.– Каждое слово обладало почти физической силой, как удар молота. – Вы пришли туда, где вам не место. Ты знаешь, что вас поймали. Вам будет намного легче, если вы не станете сопротивляться.

Мощь тяжелого голоса и змеиное струение черных рук на фоне огня завораживали. Рени ощутила почти подавляющее желание сдаться, выболтать всю историю своего обмана. Почему бы не сказать, кто она? В конце концов, это они преступники. Они причинили вред ее брату, и один Бог знает, скольким еще детям. Зачем ей скрывать свое имя? Почему не выкрикнуть все, что она о них узнала?..

Стены обволакивали ее. Алый свет полыхал на дне глубокого колодца.

«Нет. Это гипноз. Они пытаются сломить меня. Я должна бороться. Ради Стивена. Ради Ксаббу».

–  Скажи мне,– требовала Колин.

Сим Рени все еще отказывался повиноваться. Руки-змеи извивались все торопливей, превращая подземный огонь в стробоскопическое мерцание.

«Я должна закрыть глаза». Но и в этом ей было отказано. Рени пыталась не думать о тени перед собой, о требовательном голосе. Почему она не может даже моргнуть? Это ведь только симуляция. Она не может физически повлиять на Рени. Должно быть, гипноз высокой интенсивности. Но к чему все это? Почему «Колин»? Дева [17]17
  Колин – по-ирландски «девушка».


[Закрыть]? Девственница, как Дельфийская пифия? К чему столько усилия, чтобы пугать прохожих? Так можно разве что на ребенка страху нагнать…

Восемь рук. Ожерелье из черепов. Рени выросла в Дурбане, городе с многочисленной индуистской диаспорой; теперь она поняла, что изображала тень перед ней. Но жители других мест могли и не понять имени этого оракула, особенно дети. Шлагбаум и его друзья вряд ли слыхали о Кали, индуистской богине смерти, и переиначили имя на свой лад.