Текст книги "Развод с миллионером (СИ)"

Автор книги: Тая Наварская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Глава 13

Какое-то время я просто сижу на полу в уборной и смотрю в одну точку. Неожиданная новость о беременности придавила меня, подобно гранитной плите. У меня просто нет сил подняться и предпринять какие-то действия. Я ошарашена, деморализована и до чертиков напугана.

Последние полгода мы с Эдом как бы в шутку обсуждали возможность расширения нашей семьи. Муж говорил, что хочет мальчика, наследника. И я, само собой, разделяла его желание. Ведь дочка у нас вышла просто замечательная.

Разговоры были несерьезными, но, как известно, в каждой шутке только доля шутки. Поэтому, если бы у нас все было хорошо, в ближайшее время мы бы наверняка основательно озадачились этим вопросом. Прошли бы все необходимые исследования и перестали бы предохраняться.

Да, я хотела от Эдгара еще одного ребенка. А может, и не одного... Но это было до того, как я узнала, что у него есть другая.

Измена мужа подкосила меня. Превратила мою душу в выжженную пустыню. Уничтожила мою веру в лучшее и оставила кровоточащую рану в сердце.

Господи… Говоря по правде, я до сих пор не верю, что Эдгар меня предал. Ведь он всегда был таким любящим… Таким внимательным и заботливым. Рядом с Чаровым я ощущала себя как за каменной стеной. Он был мужчиной моей мечты... Мечты, которая, несмотря ни на что, стала явью.

Но вот прошло время, и мой прекрасный розовый замок разрушен до основания. Я беременна от предателя. От человека, который варварски растоптал мою любовь. Как же мне быть? Что делать? К кому обратиться за помощью?

Наверное, я бы просидела на прохладном кафеле весь день, если бы не настойчивая трель телефона, доносящаяся из прихожей. Поначалу я просто игнорирую входящие звонки, но, когда они повторяются снова и снова, нехотя принимаю вертикальное положение и на нетвердых ногах бреду в коридор.

На экране мобильника горит надпись «Жанна», и несколько мгновений я колеблюсь: взять или не взять трубку. Все-таки на непринужденную болтовню я сейчас абсолютно не настроена… Однако потом я понимаю, что не прочь обсудить случившееся с лучшей подругой, и в итоге принимаю вызов:

– Да, Жанн, привет.

– А что с голосом? – мигом настораживается она. – Надеюсь, никто не умер?

– Сплюнь, – вздыхаю я. – Хотя, в сущности, ты не так уж и далека от истины… Наш с Чаровым брак на последнем издыхании.

– По-прежнему отпирается? – сочувственно интересуется она.

– Угу. Говорит, сережки не дарил и записок не писал. В тотальный отказ пошел.

– Ну а ты что?

– А что я? – горько усмехаюсь. – Факты налицо. Как с ними поспорить?

– Ох, бедная моя… Так мне тебя жаль. Ты не заслужила такого кошмара.

– Но это еще не все, – мрачно произношу я.

– В смысле? – в голосе подруге слышится тревога.

– Случилось кое-что еще.

– Господи, Ясь, ты меня пугаешь! Говори скорее!

– Я беременна, Жанн.

На миг в трубке воцаряется тишина. А затем подруга хрипло переспрашивает:

– Я не ослышалась? Ты правда ждешь ребенка?

– Да. Только что сделала тест на беременность, и он оказался положительным.

– Отец, я так понимаю, Чаров?

– Что за вопросы?! – вспыхиваю я. – Конечно, Чаров! Я, в отличие от него, больше ни с кем не сплю!

– Ну все-все, не кипятись, – примирительно щебечет Жанна. – Я просто так спросила…

– Ты хоть понимаешь, в какую передрягу я попала? – паника вновь берет надо мной верх. – Чаров любовниц ублажает, а я ребенка от него жду! Ребенка, понимаешь?!

– Успокойся, Ясь. Выдохни, – советует Жанна. – Срок большой?

– Судя по тесту, две-три недели.

– Ерунда. Спокойно можешь идти на аборт.

– Но… – я спотыкаюсь на полуслове.

– Что но, Ясь?

– Я против абортов, Жанн… Это же убийство…

Возможно, моя позиция кому-то покажется несовременной, но я правда считаю, что прерывание жизни нерожденного ребенка – большой грех. Нет, понятно дело, что случаи бывают разные, но конкретно в моем – аборт совершенно не оправдан. Ведь я забеременела, находясь в официальном браке. И малыш точно не виноват в том, что его отец оказался гулякой.

– Давай без морали, – отмахивается подруга. – Убийство не убийство… А ребенка растить тебе. Или ты думаешь, Чаров, будучи в отношениях с новой пассией, захочет принимать участие в его воспитании?

– Я не знаю… Не думала об этом…

– Статистика, увы, такова, что после развода мужики теряют интерес к детям. У них там новая любовь, новые семьи… А старые и даром не сдались.

Ее слова острыми стрелами вонзаются в сердце. Как же это ужасно и несправедливо… Неужели у нас с Эдгаром тоже так будет? Он растворится в любви к новой женщине, а я в одиночку буду тащить двух детей?

Жуть…

– Плевать на Чарова, – наконец отвечаю я. – Я и сама справлюсь. Этот ребенок в первую очередь мой. И я не лишу его права на жизнь.

Жанна молчит, а потом выдает:

– Ты святая, Яся. Честное слово.

– Да брось. Ты бы на моем месте поступила бы так же.

– Не обижайся, дорогая, но не дай бог оказаться на твоем месте.

Мы обе невесело посмеиваемся. Черный юмор слегка разряжает сгустившуюся атмосферу.

– Объявишь Чарову о беременности?

– Наверное, надо… Но я не знаю, как. Мы ведь еще и тему развода не до конца обсудили.

– Почему?

– Начали скандалить и случайно разбудили Милану. Пришлось подняться с ней наверх, чтобы успокоить. Ну а потом я случайно заснула.

– Понятно. Значит, сегодня вечером вам предстоит еще один неприятный разговор?

– Похоже на то.

– Удачи, милая, – ласково произносит Жанна. – Ты сильная. Со всем справишься.

Мне очень хотелось бы в это верить. Но внутри нет ни уверенности, ни решимости... Сплошная боль и зверская тоска по былому и будущему. По тому, что могло бы быть, но не сталось. По счастливым дням, проведенным с Эдгаром. По нашей совместной старости. По любви, которую мы мечтали пронести через всю жизнь…

Глава 14

Вечером я жду Эдгара с работы, чтобы провести с ним важный разговор. Я знаю, что в последнее время разговоров между нами было предостаточно, но сейчас я хочу обсудить сложившуюся ситуацию трезво и без эмоций. Как взрослые люди.

Он, скорее всего, мне изменяет. А я жду от него ребенка. И с этим надо что-то делать. Как-то решать непростой запутанный конфликт. Несмотря на обиду и уязвленное женское самолюбие, я верю в адекватность Эдгара. Пускай любовь между нами прошла, но человеческие отношения мы просто обязаны сохранить. Хотя бы ради дочери.

Стрелка часов переваливает за девять и я, не выдержав, хватаюсь за мобильник. Чаров нашел максимально неподходящий момент для того, чтобы задерживаться на работе! У нас брак по швам трещит, а он даже сегодня допоздна пропадает в офисе!

Тяжело дыша от возмущения, слушаю гудки, раздающиеся в трубке, и с ужасом понимаею, что на вызов он, судя по всему, не ответит. Звонок обрывается, и я опять упрямо набираю номер Эдгара.

Да возьми же ты, черт возьми, трубку! Не просто же так звоню!

Но он не отвечает. Снова. И самообладание, которое я с таким трудом в себе взращивала, осыпается в крошево, острыми осколками царапая нутро.

На меня накатывает бессилие. Мрачное, гнетущее, беспросветное. Из глаз брызгают слезы, а колени стремительно слабеют. Падаю на диван и, шумно всхлипывая, зарываюсь носом в подушку.

Ненавижу, ненавижу Чарова!

Ненавижу за то, что все еще люблю!

Лежащий рядом телефон оживает, и, мигом встрепенувшись, я отрываюсь от подушки. Но, увы, это не Эдгар. Это всего лишь Костя. Мой добрый надежный друг.

– Привет, Кость, – шмыгаю в динамик.

– Яся, ты слышала новости?

– Нет, – настораживаюсь. – Какие новости?

– Про Эдгара.

– Что с ним? – я резко перестаю плакать и рывком принимаю сидячее положение.

– Кхм… Это не телефонный разговор, – помявшись, отвечает он. – Можно я приеду?

– Костя, ты меня пугаешь! – мой голос подскакивает на несколько октав. – Что с Эдом?! Он жив?!

– Не переживай. Он жив и здоров. Проблема немного другого свойства. Так что, могу я приехать?

Его ответ успокаивает, хотя несильно. Какие еще проблемы могут возникнуть у моего мужа?

– Да, конечно! – бросаю нетерпеливо. – Скоро будешь?

– Думаю, через полчаса. Я тут неподалеку.

В ожидании Свитинского я сгрызаю ноготь на большом пальце чуть ли не до мяса. Паника колотится где-то в горле и мешает дышать. Расхаживаю туда-сюда по дому и никак не могу унять чересчур разошедшееся сердце. Кажется, оно вот-вот грудную клетку проломит и вывалится на пол.

Когда Костя наконец звонит в дверь, я подрываюсь к ней как ошпаренная. Трясущимися пальцами прокручиваю замок и едва не ору:

– Что с Эдгаром?! Ну же, Костя, не молчи!

Свитинский перешагивает порог и раздражающе медленно закрывает за собой дверь. На его лице царствует нехарактерная мертвенная бледность, и в этом мне видится еще один дурной знак. Ведь Костя не из тех, кто легко поддается эмоциям.

– Не томи! – чуть не реву. – У меня голова от всяких жутких предположений разрывается!

– Эдгара арестовали, – сглотнув, произносит он.

Я замираю не в силах ухватить смысл услышанного. Что значит арестовали? Как это? За что?!

Пока я непонимающе хлопаю ресницами, Свитинский продолжает:

– Обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере.

– Господи… – только и могу выдохнуть я. – Господи….

– Яся, ты в порядке? – Костя обеспокоенно касается моего плеча. – Нормально себя чувствуешь?

Должно быть, выгляжу я паршиво. Потому что, по ощущениям, вот-вот словлю сердечный приступ.

– Но… Он не мог… – лепечу в растерянности. – Ты же знаешь, Костя… Он не мошенник….

– Успокойся, Яся. Пока нет поводов для паники. Это всего лишь обвинения, слышишь? Они еще не доказаны.

Делаю шаг в сторону и, привалившись плечом к стене, на пару секунд прикрываю глаза. Мне очень плохо: снова мутит, и ноги еле держат. Боюсь рухнуть в обморок прямо посреди прихожей.

– Что-то мне не нравится твой вид, – произносит Костя и затем с удивительной легкостью подхватывает меня на руки. – Тебе лучше прилечь.

Он заносит меня в зал и бережно кладет на диван. Пожалуй, я бы чувствовала себя неловко, однако обуявший меня шок парализовал все остальные эмоции. Я не могу думать ни о чем другом, кроме как об Эдгаре. И об ужасных обвинениях, которые ему предъявляют.

– Кость, скажи, это ведь ошибка? Это какая-то ошибка, верно? – хриплю я. – Эд говорил, что его хотят подставить… Что кому-то не дает покоя его бизнес…

– Мне пока известно не больше, чем тебе, – скорбно роняет Свитинский, присаживаясь рядом со мной на край дивана. – Думаю, завтра утром появятся подробности.

Несмотря на то, что совсем недавно я улучила Чарова в неверности, я не верю в то, что он может быть преступником. Эд не такой! Он всегда стремился вести бизнес честно и ни за что бы не стал нарушать закон. Я почти уверена, что его арест – это происки злопыхателей. Но как доказать это в суде?

– Где он сейчас? – спрашиваю я. – В тюрьме?

– В изоляторе временного содержания.

– У него есть адвокат?

– Да, один из лучших.

– Хорошо, – вздыхаю я и, помолчав, добавляю. – А я смогу с ним увидеться?

– Думаю, да, – чуть помедлив, отзывается Костя. – Если у тебя есть такое желание.

– Конечно, есть! Он же мой муж!

– Да-да, разумеется, – спешно кивает он и после короткой паузы спрашивает. – Возможно, это не мое дело, но… Выходит, ваш конфликт, связанный с Викторией Меньшиковой, исчерпан?

– Ах, если бы, – горько усмехаюсь. – Конфликт в самом разгаре. Но я все равно хочу его увидеть. Наверняка ему сейчас непросто.

– Не то слово, – Костя поправляет очки и снова фокусируется на моем лице. – Ну а ты сама как? Справляешься?

В его голосе столько неподдельного участия, что я не выдерживаю и снова громко всхлипываю:

– С большим трудом, Кость. С очень большим трудом…

– Бедняжка, – его рука вновь находит мое плечо. – Могу я тебе как-то помочь?

– Сделай так, чтобы Эдгара не посадили, – я вонзаюсь в него молящим взглядом. – Бога ради, Костя, помоги ему.

– Я сделаю все, что от меня зависит, – уголки его губ ободряюще взлетают вверх. – Обещаю.

– Спасибо.

– Как ты себя чувствуешь? Голова больше не кружится? Не тошнит?

– Тошнит, – снова вздыхаю. – Но теперь это мое нормальное состояние.

– В смысле? – хмурится.

– Я беременна, Кость. Поэтому тошнота – мой верный друг в ближайшие недели.

Свитинский вздрагивает. Его серые глаза изумленно расширяются, а уголки губ заламываются вниз.

– Да ты что, Яся? Не шутишь? – ошарашенно уточняет он.

– Таким не шутят.

– Что ж, – его голос звучит очень сипло. – Поздравляю.

Не дождавшись моего ответа, Свитинский отворачивается, пряча взор. Выглядит ошарашенным и каким-то потерянным. Что его так смутило?

– Спасибо, – отзываюсь я. – Ты очень удивлен, не так ли?

– Да, извини за реакцию, – он прокашливается. – Просто уж очень это неожиданно.

– Понимаю. Я сама до сих пор в шоке.

– А Чаров знает? – Свитинский снова поворачивается ко мне.

– О чем? О беременности? Пока нет. Я не успела ему сообщить.

– Ясно. Ну… Я, пожалуй, пойду, – Костя поднимается на ноги. – Как появятся какие-нибудь новости об Эдгаре, обязательно дам тебе знать.

– Хорошо, Кость. Я буду ждать.

– Не вставай, дверь я захлопну, – он делает предостерегающий жест, чтобы я не поднималась. – Тебе в твоем положении нужно больше покоя.

– Да уж, – силюсь улыбнуться. – Это верно.

– Ну пока. Будем на связи.

– Пока, Кость, – машу ему рукой. – И спасибо, что ты есть. Без тебя мне было бы туго.

– Я всегда буду рядом, Ясь, – на его губах вновь появляется улыбка. Непривычно дерзкая и решительная. – Даже не сомневайся.

Глава 15

Ночь проходит паршиво. Я мечусь по подушке, ворочаюсь с боку на бок, силясь уснуть, но непроходящее волнение за Чарова мешает нервам успокоиться. В груди свинцовая тяжесть, а в голове ворох вопросов. Как он там? Что делает? Думает ли о нас с Миланой?..

Обидно, что мы так и не смогли нормально поговорить. Я сыпала обвинениями, а Эдгар отнекивался. Это совсем непохоже на конструктивный диалог. Хотя очевидно, что именно это нам и нужно: сесть друг напротив друга и, отринув эмоции, высказаться. Раньше у нас с Чаровым не было никаких проблем с откровенностью. Во что же мы превратились сейчас?

Возможно, это глупо, но до тех пор, пока он открыто не признается в неверности, во мне будет теплиться надежда. Сотой долей души я буду верить в его невиновность. Буду надеяться, что его подставили и оболгали.

Знаю-знаю, доказательства его измены практически неоспоримы, но я не могу запретить себе уповать на чудо. Я слишком сильно люблю Эдгара. И знаю, что, несмотря ни на что, он благородный человек. Если его связывают отношения с другой, рано или поздно он признается в этом. Он найдет в себе силы быть честным со мной.

Когда первые рассветные лучи просачиваются сквозь шторы, я откидываю одеяло и иду в ванную. Принимаю душ, крашусь. Тщательно привожу себя в порядок. Затем бужу Милану, готовлю ей завтрак и собираю в школу. Дочка спрашивает об отце и мне приходится соврать, что он задержался на работе.

Как только Милана уезжает вместе с водителем, я тут же хватаюсь за телефон. Для звонков еще слишком рано, но я больше не в силах ждать. Если прямо сейчас не узнаю подробности о делах Чарова, неминуемо взлечу на воздух от нетерпения.

Набираю номер Кости и принимаюсь покусывать ноготь на большом пальце. К счастью, друг отвечает довольно быстро, и его голос совсем не кажется сонным.

– Доброе утро! Не разбудила?

– Нет, – отзывается Свитинский. – Я с пяти часов утра на ногах.

– Есть новости?

Он выдерживает небольшую паузу, а затем вздыхает:

– Ничего хорошего, Ясь.

Внутри меня надламывается еще один невидимый стержень, а перед глазами бликуют красные вспышки. До боли закусываю губу и хриплю:

– Рассказывай.

– Обвинения у прокуратуры серьезные, так просто не отмахнешься. Доказательства, как ни странно, тоже имеются. В общем, дело нешуточное. Будем разбираться, но я совсем уверен, что у Эдгара получится отвертеться. Слишком плотно за него взялись.

– Думаешь, его подставили?

– Может быть, – отвечает задумчиво. – Но даже если это так, то подставу состряпали грамотно.

– Вот черт! – выругиваюсь я. – Как же это все некстати!

– Такое никогда не бывает вовремя, Ясь, – философски замечает Костя.

В течение нескольких секунд я пытаюсь примириться с суровой неизбежностью, а потом говорю:

– Я хочу его увидеть, Кость. Сегодня. Это возможно?

– Думаю, да, – после недолгого колебания отвечает он. – Ты ведь его законная супруга.

– Вот именно.

– Я уточню этот момент, но, скорее всего, проблем не возникнет. Адрес изолятора сброшу сообщением.

– Хорошо, – удовлетворенно выдыхаю. – Спасибо, Кость. Будем на связи.

Я уже хочу повесить трубку, но голос Свитинского вынуждает меня притормозить:

– Ясь, погоди. А ты примерно в котором часу к Эдгару собираешься? Хочу адвоката предупредить. Ну, чтобы он тоже был там во избежание всяких казусов.

– Да я, если честно, прямо сейчас выезжать собиралась... Или стоит подождать?

– Дождись, пожалуйста, моей отмашки. Не хочется, чтобы что-нибудь пошло не так.

– Ладно.

– Я сейчас свяжусь с адвокатом и наберу тебя.

– Жду.

Свитинский перезванивает буквально через несколько минут и сообщает, что я могу потихоньку выдвигаться в изолятор временного содержания. Дескать, адвокат уже на месте.

Я еще раз благодарю друга за содействие и направляюсь в гардеробную, чтобы одеться. Несмотря на разочарование в семейной жизни, выглядеть мне хочется достойно. Поэтому я облачаюсь в свой лучший юбочный костюм, элегантно укладываю волосы и наношу на шею пару капель духов.

Дорога до ИВС занимает чуть больше часа, потому что он находится на другом конце города. Изолятор представляет собой одноэтажное серое здание, по периметру окруженное бетонным забором с колючей проволокой.

Место, мягко говоря, мрачное. И что-то мне подсказывает, что изнутри оно ничуть не веселее.

Паркую машину недалеко от забора и пару минут сижу в салоне, морально настраиваясь на предстоящий разговор. Наверняка, увидев Эдгара в стенах пенитенциарного учреждения, я испытаю сильнейший шок. Ведь этот человек совсем не создан для подобных мест. Он креативный, яркий, свободномыслящий. А тут, вне всяких сомнений, все эти качества не в чести.

Справившись с мандражом, я наконец толкаю автомобильную дверь и выхожу наружу. Под туфлями шуршит гравий, а в воздухе висит какой неприятный тяжелый запах. Возможно, где-то неподалеку находится псарня. Ну или что-то типа того.

Щелкнув сигнализацией, направляюсь к воротам, когда вдруг мой взгляд непроизвольно цепляется за что-то яркое. Скашиваю глаза чуть правее и каменею от ужаса.

Потому что с другой стороны по подъездной дорожке по направлению к ИВС движется Виктория Меньшикова.

Нарядная, эффектная, с решительным блеском в глазах.

Глава 16

Я в таком глубоком шоке, что не могу пошевелиться. Стою как вкопанная и, не моргая, наблюдаю за тем, как Меньшикова приближается к калитке. К затылку приливает обжигающий жар. Ладони вмиг делаются влажными. За ребрами развивается тахикардия.

Я ехала сюда с четким намерением поговорить с мужем и оказать ему посильную поддержку. Это было бы данью нашему счастливому прошлому. Попыткой максимально достойно урегулировать сложившийся конфликт. Но, как говорится, благими намерениями выстлана дорога в ад. Ведь вместо раскаявшегося мужа я вновь вижу его любовницу.

Любовницу, которая с гордо поднятой головой идет мне навстречу!

– Добрый день, Ясмина! – здоровается Виктория, притормаживая в метре от меня.

Очевидно, она считает, что мы должны вести себя культурно и цивилизованно, но я совершенно не разделяю этого мнения. Сучка спала с моим мужем! Разрушила мою семью! Какой к черту добрый день?!

Впервые в жизни во мне зреет непреодолимое желание ударить человека. Треснуть так, чтобы искры из глаз полетели! Вообще-то я пацифистка и против насилия, но в данную секунды принципы уходят на второй план.

Я ненавижу эту женщину. Люто. Неостановимо. Всеми фибрами души.

– Что ты здесь делаешь? – цежу я, с трудом подавляя бушующую во мне злость.

– Я приехала к Эдгару, – отзывается она, хлопая длинными ресницами.

– Откуда ты узнала, что он в изоляторе?

– Эд вчера позвонил и сообщил о своей беде, – оно скорбно кривит губы. – На разговор у него было не больше минуты, но он успел продиктовать адрес.

Еще один удар. Контрольный. В сердце.

У моего мужа была минута на телефонный разговор. И он потратил ее не на меня, а на эту малолетнюю дрянь с обманчиво невинным взглядом.

Меня бросает в холодный пот, а силы резко заканчиваются. Голова идет кругом. Становится трудно дышать.

К чему все эти мои геройские потуги, если Чаров в грош не ставит наши отношения? Он даже не попытался обойтись со мной по-человечески. Меньшикова узнала о его проблемах от него самого, в то время как мне обо всем рассказал его помощник. Судя по всему, Эдгару просто наплевать на меня и на мои чувства.

Отныне у него другая любимая женщина. И прямо сейчас она стоит передо мной.

К горлу подкатывают слезы. Мне хочется разреветься. От обиды, от боли, от унижения. Прямо здесь, на пыльной парковке изолятора. И только остатки собственного достоинства не позволяют мне показать слабость на глазах у соперницы.

Она и так слишком много у меня отняла. Я не позволю ей забрать еще и мою гордость.

– Если хотите, я могу пропустить вас вперед, – переминаясь с ноги на ногу, Виктория нарушает затянувшуюся тишину. – Вы же как-никак первая к нему приехали.

Во мне опять закипает звериное желание драться. В гробу я видела ее учтивость! Строит из себя пай-девочку, будто эта нелепая маска способна скрыть ее гнилое нутро хищницы!

– Ты знаешь, у меня внезапно сменились планы, – отвечаю я, распахивая перед Меньшиковой калитку. – Проходи. Будь первой. И передай Эдгару от меня привет.

Она пребывает в легком замешательстве. Злая ирония, сквозящая в моем голосе, не прошла мимо ее ушей. Виктория вопросительно приподнимает брови, а я кивком головы указываю на проход, дескать, давай-давай, я не в обиде.

Девушка делает несколько нерешительных шагов, входя на территорию изолятора, и тогда я резко толкаю металлическую калитку вперед. Она ударяет Меньшиковой в спину, и та, не удержав равновесия, неуклюже заваливается на колени. Едва успевает подставить руки, чтобы не пропахать лицом жесткий гравий.

– Ай! – слезливо взвизгивает она. – Что вы творите?!

– Это не я, – усмехаюсь, удовлетворенно наблюдая за тем, как Виктория отряхивает расцарапанные ладони. – Это карма.

Девушка пыхтит, поднимаясь обратно на ноги, а я продолжаю:

– Ты влезла в мою семью и причинила мне боль. Но не думай, что это конец. Жизнь длинная: смеется тот, кто смеется последним.

С этими словами я разворачиваюсь на каблуках и устремляюсь обратно к машине. Сажусь за руль и что есть мочи даю по газам.

По щекам струятся горькие слезы, а в душе назревает самая настоящая депрессия. Я знаю, что у меня не получится легко оправиться от этого потрясения: слишком сильно я любила Эдгара, слишком глубоко была привязана к нему…

А теперь мой мир разрушен до основания. Любимый мужчина принадлежит другой, а я жду от него ребенка, о котором он ничего не знает…

И не узнает теперь. Он не заслужил правды. Если бы обошелся со мной по-человечески, я бы ответила тем же. Ну а так… Пусть катится к черту! Пусть сучка Меньшикова рожает ему наследников! А с меня хватит. Я справлюсь сама. Без его помощи.

Раньше, когда читала в прессе статьи о некрасивых скандальных разводах, всегда думала, что меня это точно не коснется. Ведь мы с Эдом идеальная семья: не только любим, но и уважаем друг друга. Однако, как выяснилось, в подобном никогда нельзя быть уверенной. Сегодня твой муж – примерный семьянин, а завтра уже дарит дорогущие подарки любовнице. Вот такая вот жестокая ирония жизни.

Да, нам с Эдгаром придется развестись. Придется разорвать в клочья и сжечь все то, над чем мы так усиленно трудились все эти годы.

Честно? Я бы душу отдала, чтобы изменить гадкую ситуацию. Но это, увы, не в моих силах. Чаров сделал свой выбор. И теперь мне пора сделать свой.

***

Конец первой части