Текст книги "Развод с миллионером (СИ)"
Автор книги: Тая Наварская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 5
– Лиана, моя прежняя секретарша, ушла в декрет, и перед нами встала задача поиска новой кандидатуры на ее место. Отдел кадров предложил Меньшикову. Дескать, у нее обширный опыт и хорошие рекомендации. Я особо не привередничал: быстренько пролистал ее резюме и дал добро, – говорит Эдгар, неспешно прохаживаясь туда-сюда по залу.
– Ты не упоминал о смене секретарши, – роняю с укором.
– Ясь, у нас огромная компания. Больше двух сотен сотрудников только в головном офисе. Поэтому, естественно, есть текучка. Люди уходят и приходят. Я никогда не придавал этому особого значения.
Я недовольно поджимаю губы, но от комментария воздерживаюсь. В конце концов, я тоже не всегда сообщаю Чарову о кадровых перестановках в своей танцевальной школе.
– Поначалу Меньшикова произвела на меня приятное впечатление, – продолжает муж. – Улыбчивая, ответственная, неплохо справляется с обязанностями – что еще нужно?
– Она клеилась к тебе? – перехожу к сути.
– На первых порах вообще нет. Была тише воды ниже травы. Потом я постепенно стал замечать ее интерес в свою сторону, но был уверен, что это скоро пройдет.
– Почему? – хмурюсь я.
– Ну… Потому что так часто бывает, Ясь, – как бы нехотя признается Эд. – Девочка приходит в новую компанию, видит симпатичного босса и начинает проецировать на него свои ванильные грезы.
– То есть это не первый раз, когда сотрудницы подбивают к тебе клинья? – интересуюсь воинственно.
Слова Жанны подтверждаются. Эдгар действительно пользуется огромным успехом у женщин, даже несмотря на наличие обручального кольца на пальце.
– Да, не первый, – он останавливается и ловит мой взгляд своим, пристальным и серьезным. – Но поползновения других женщин меня мало волнуют. Мне нужна только ты, Ясмина. И ты это знаешь.
Мне до безумия хочется ему верить, но еще слишком рано сдавать позиции. Нужно разобраться, что там на самом деле произошло в Питере.
– Ладно. Продолжай.
– Меньшикова заигрывала со мной, но я делал вид, что не замечаю ее флирта. Потом все стало хуже. Она начала откровенно меня домогаться, переходя все границы разумного, – Эд обхватывает пальцами переносицу и делает небольшую паузу. – Честно говоря, Ясь, я впервые столкнулся с таким неадекватным напором…
– Что именно она делала?
– Слала свои фотки в нижнем белье. Потом – без него. Писала смс странного содержания. Караулила меня на парковке, склоняя к сексу в машине, – говоря это, Чаров не смотрит мне в глаза, предпочитая гипнотизировать взглядом паркет. – Короче, творила самую настоящую дичь, от которой у меня волосы на голове вставали дыбом…
– Почему ты ничего не предпринял? – задыхаясь от возмущения, вопрошаю я.
– Предпринял, конечно! Для начал заблокировал ее номер, потом поднял вопрос об ее увольнении. Но проблема в том, что человека нельзя просто так турнуть с работы. Нужна какая-то зацепка. А Меньшикова хорошо справлялась с обязанностями, да и трудовой распорядок не нарушала…
– А как же харассмент?! – всплескиваю руками. – Ты мог сказать, что она тебя домогается! Нарушает твое личное пространство!
– Пойми, Ясь, мы живем в России! Когда речь идет о домогательствах на работе, имеется в виду, что это мужик пристает к бабе, но никак не наоборот!
– Ну ведь ты утверждаешь, что у вас было совсем наоборот!
– Да! Но ситуация сложилась щекотливая: на людях Вика вела себя прилично, но стоило нам оказаться наедине, ей натурально башню срывало! Она превращалась в какую-то свирепую нимфоманку, одержимую жаждой секса…
– А как же ее голые фотки и провокационные смс? Они могли бы послужить доказательством ее неадекватности!
– Я все удалял, – со вздохом признается Чаров.
– Но зачем?..
– А ты как думаешь?! Боялся, что ты увидишь и неправильно все поймешь! – в его голосе слышится отчаяние. – Клянусь, Ясь, я чист перед тобой, но эта сука загнала меня в угол… Я даже в офис стал ездить реже. Ждал, когда кадровики найдут наконец подходящий повод ее уволить.
– И как она тогда оказалась в Питере?
– Без понятия! Я поехал туда по делам, нужно было обсудить со Степновым новый контракт. И что ты думаешь? Сидим мы, значит, в ресторане отеля, и из ниоткуда появляется она. Вся такая нарядная, в платье в пол. Сказать, что я охренел – не сказать ничего. В тот момент меня прям переклинило… Я понял, что эта Меньшикова – настоящая маньячка, и мне надо держаться от нее подальше… – Эдгар устало трет виски. – В общем, я решил, что по возвращении в Москву сразу расскажу все тебе, и мы вместе подумаем, как быть дальше, но… Не успел.
– Ты общался с ней вчера вечером? – каждый нерв в моем теле буквально дребезжит от напряжения.
– Совсем немного. Я вспылил. Велел, чтобы она не приближалась.
– А она что?
– Полезла обниматься, представляешь? – он горько усмехается. – И, как оказалось, неспроста…
– В смысле?
– Я вернулся за свой стол, она скрылась из виду. Мы со Степновым выпили, расслабились… Я направился в свой номер только под утро. А когда приблизился к двери, понял, что она открыта.
Мне становится по-настоящему жутко, потому что я уже предчувствую, куда свернет этот рассказ.
– Захожу в номер, а на кровати лежит она, – продолжает Эдгар надреснутым голосом. – Полуголая, без сознания. Пульс еле-еле прощупывается. Выбора не было: пришлось звонить в скорую. Ну а дальше ты знаешь…
Глава 6
Какое-то время в комнате висит тишина. Давящая, гнетущая, напряженная. Я ухожу глубоко в себя, пытаясь переварить услышанное, и Эдгару, к счастью, хватает ума и такта не лезть ко мне в душу прямо сейчас. Он просто стоит чуть поодаль и терпеливо ждет, когда ко мне вернется дар речи. И когда я снова буду готова к продолжению этого непростого диалога.
Виктория Меньшикова. Сотрудница холдинга. Женщина, решившая разрушить мой брак.
Если все действительно так, как говорит Чаров, то она ей-богу ненормальная. Это ж надо – так навязываться мужчине! Хотя… Вполне возможно, что у нее серьезные отклонения в психике. И тогда ей и впрямь нужна квалифицированная помощь врачей.
Но, с другой стороны, где гарантия, что Эдгар рассказал всю правду? Ведь скрывал же он от меня ее сообщения… Да и вообще, много чего скрывал.
Взять хотя бы рассказ Жанны. Ну, о том, что Инга Усманова приставала к нему на Новый год. Инга – моя приятельница, почти подруга. Разве не должен был Чаров, как порядочный муж, сдать ее с потрохами? Сказать, мол, так и так, Инга твоя – та еще шалашовка. За твоей спиной на меня вешается. Это было бы уместно и, как мне кажется, правильно.
Но Эдгар ничего такого не сказал. Предпочел сохранить недостойное поведение Инги в тайне. И это вполне закономерно наталкивает меня на мысль, что мой благоверный не вполне со мной откровенен.
Разумеется, я хочу верить мужу. Очень хочу. Ведь какой брак без доверия?
Но в то же время быть дурой, которую умело обводят вокруг пальца, у меня нет ни малейшего желания. Поэтому единственный выход в сложившейся ситуации – это применить критическое мышление. Выслушать его версию, а затем перепроверить информацию. Посмотреть на нее под другим углом.
– Ну и что в итоге случилось с этой Меньшиковой? – нарушаю затянувшееся молчание. – Почему ей поплохело?
– По предварительному диагнозу – передозировка снотворным. Точных анализов я не дождался. Уехал в Москву.
– А зачем нужно было ехать с ней в больницу? По телевизору показывали, как ты сел в карету скоро помощи.
Я внимательно наблюдаю за лицом Чарова в попытке уловить в его мимике малейшие признаки лжи. Но, как ни странно, он не выглядит смятенным или застигнутым врасплох. Среди его эмоций только печаль и досада.
– Врач сказал, что я обязан поехать. Так как она была обнаружена в моем номере. У медиков и правоохранительных органов возникли вопросы.
– Неужели они решили, что это ты накачал ее снотворным? – изо рта вылетает истеричный смешок.
– Такая версия была, – вздыхает муж. – Но потом стало ясно, что ее состояние некритично, и меня отпустили. Думаю, после того, как ее откачают, нагрянет полиция. И начнет задавать вопросы.
– Бред какой-то… Зачем влюбленной в тебя девице выкидывать подобные фокусы? Пробираться к тебе в номер, травиться снотворным у тебя на кровати… В чем здесь логика? Поясни.
– Если бы я знал… – Эдгар садится на диван и утомленно трет виски. – Не поверишь, Ясь, но я все утро ломаю голову над этим вопросом. Поведение Меньшиковой – верх тупости. Разумеется, если она преследовала цель обворожить меня. Но, кто знает, может, на самом деле у нее были совсем иные мотивы…
– О чем ты? – настораживаюсь я.
– Не знаю. Пока не знаю. Это просто предположение, родная. Просто попытка распутать этот странный клубок.
– Лучше бы ты сказал мне все сразу, – я осуждающе качаю головой.
– Да уж. Я сто раз пожалел о том, что не сделал этого. Все же некоторые вопросы лучше решать сообща.
– Скажи, а ты точно встречался со Степновым в Питере?
Я припоминаю вскользь брошенную фразу Кости. О том, что Чаров мотался в северную столицу вовсе не из-за деловой встречи, а по каким-то личным вопросам.
– Точно, – кивает Эд.
У него звонит мобильник. Но он сбрасывает вызов и снова фокусирует внимание на мне.
– А кроме вас двоих там кто-нибудь был? – продолжаю допрос я. – Все же обсуждение многомиллионного контракта – дело нешуточное.
– Да, там были какие-то его сотрудники, – Эд почесывает мочку уха. – Но я, если честно, не запомнил имен.
Я делаю глубокий вдох и складываю руки на груди. Кажется, основная информация получена. Теперь надо грамотно ее обработать.
– Ну и что дальше? Ты планируешь предать это дело огласке?
– Думаю, у меня нет выбора, Ясь. СМИ изо всех утюгов трубят об этой ситуации.
Мобильник в руке Чарова снова оживает. И он снова нажимает кнопку сброса.
– М-да. Но, говоря по правде, твоя версия кажется ну какой-то уж совсем фантастической, – со скепсисом произношу я. – Вряд ли люди тебе поверят…
– Мне похрен до людей, – жестко обрубает он. – Главное, чтобы мне поверила ты.
В его голосе звучат знакомые стальные нотки, и я понимаю, что это не блеф. За годы в бизнесе Чарову не раз приходилось сталкиваться и с публичной любовью, и с публичным осуждением. Но его тылом и опорой всегда была семья. И только об ее благополучии он действительно переживал.
Я беру паузу на раздумья, а мобильник Эдгара снова взрывается мелодией.
– Кто тебе названивает? – хмурюсь я.
– Олег Петренко, – он колеблется, глядя на экран. – Я отвечу, ладно? Видимо, что-то неотложное, раз он так трезвонит.
Я киваю, и Чаров молниеносно прижимает гаджет к уху:
– Да, Олег, срочно? Да, уже в Москве. Что? При чем тут Самарский филиал? Кто под нас роет? Да ну?... – на лице мужа отражается недоумение. – Понял. Погоди минутку.
Он сглатывает, ослабляет галстук и, слегка понизив голос, обращается ко мне:
– Ясь, это по работе. Срочно нужно кое-что разрулить. Я на полчаса отлучусь в кабинет, ладно? А потом продолжим разговор.
– Хорошо, – отзываюсь я.
Эдгар посылает мне благодарную улыбку и, устремившись вверх по лестнице, скрывается из вида.
Глава 7
С тех пор, как Эдгар вернулся из Питера, прошло несколько дней. Однако мир и покой так и не вернулись в наш дом.
Мужа все время дергают по работе, он пропадает в офисе сутки напролет. Говорит, что возникли какие-то непредвиденные трудности. Я вижу, что он действительно обеспокоен происходящим, поэтому стараюсь не давить. В конце концов, жизнь с успешным бизнесменом – это не только катание на яхтах и отпуска на морях. Порой нужно проявлять гибкость и терпение.
Пока Чаров разбирается с рабочими неурядицами, я погружена в раздумья. Вновь и вновь прокручиваю его рассказ в голове. Скрупулезно анализирую подробности и выстраиваю логические цепочки. Но, к сожалению, так и не могу разобраться в случившемся. Меня не покидает ощущение, будто я что-то упускаю. Какую-то маленькую, но существенную деталь, которая наконец поможет собрать этот загадочный паззл воедино.
– Ясь, слышала новость? – взволнованно тараторит позвонившая мне Жанна. – Та девица пришла в себя и уже собрала вокруг себя журналистов!
– Да ты что? – пораженно ахаю я.
Все эти дни Виктория Меньшикова находилась под наблюдением врачей, и никакой информации о ее состоянии не поступало. Но сегодняшнее утро изменило ситуацию.
– Ага. Я не знаю, что она им втирает, но, думаю, ничего хорошего, – заговорщическим тоном сообщает подруга. – Подозрительная история, согласись?
– Не то слово…
– Ну а как Эд? По-прежнему все отрицает?
– Да. Говорит, что у этой Меньшиковой поехала крыша. И как только она выпишется из больницы, ее сразу же уволят.
– Понятно, – ронет Жанна, а затем вдруг добавляет. – А ты веришь ему?
Я слегка теряюсь от такого прямого вопроса в лоб. Помнится, раньше подруга не сомневалась в безгрешности Чарова, высоко воспевая его моральные качества. А сейчас чего вдруг передумала?
– Мне сложно ответить, Жанн, – вздыхаю я. – С одной стороны, верю, а с другой… Есть какая-то червоточинка, которая не дает мне покоя.
– Понимаю. Я бы на твоем месте тоже с ума бы сходила…
– Значит, Меньшикова теперь в сознании, – задумчиво тяну я. – А ты случаем не знаешь, в какой больнице она лежит?
– Нет, но могу узнать, – встрепенувшись, отзывается она. – А зачем тебе?
– Да так… Думаю, может навестить эту психичку? – озвучиваю только что пришедшую в голову мысль. – Выслушать ее версию событий?
– У-у-у… Да ты отчаянная, – с придыханием произносит Жанна. – Не боишься?
– А чего мне бояться? – усмехаюсь. – Это ей должно быть страшно.
– Я не про это, Ясь, – говорит серьезно. – Вдруг она не подтвердит слова Чарова?
«А она, скорее всего, не подтвердит», – проносится в голове.
Но у меня нет далеко идущего плана действий. Только импульс, который по необъяснимым причинам кажется правильным. Поэтому я предпочитаю действовать в режиме «здесь и сейчас».
– Буду решать проблемы по мере их поступления, – отмахиваюсь я. – Жанн, а от тебя я жду от тебя информацию о больнице, в которой лежит Меньшикова.
– Хорошо. Напрягу свои связи.
– И побыстрее, пожалуйста. Я уже билет на Сапсан покупаю.
Прощаюсь с подругой и несколько секунд в тишине взвешиваю свое решение. Однако ни сомнений, ни желания дать заднюю нет. Я по-прежнему настроена твердо.
Да, я, определенно, должна собственными глазами взглянуть на Меньшикову и составить мнение о ней. Не хочу, чтобы это прозвучало как бравада, но я неплохо разбираюсь в людях: если она действительно ку-ку, я это замечу.
Сборы в Санкт-Петербург занимают чуть больше получаса. Закидываю необходимые вещи в сумку, а затем информирую няню о том, что сегодня она должна забрать Миланку из школы и, возможно, провести с ней ночь. Я, конечно, планирую смотаться туда-обратно одним днем, но кто знает, как на деле получится.
Уже еду на вокзал, когда на экране мобильного вспыхивает входящий вызов от мужа. Даже в дни максимальной загруженности он старается найти хотя бы пару минуток на разговор. Обычно я безумно это ценю, но сейчас, в свете новых обстоятельств, любое его слово или действие вызывает подозрения. Ведь во мне до сих пор нет уверенности, что его питерская история – не хитросплетенный обман.
– Привет, дорогая, как ты? – участливо интересуется Эд.
– Привет, хорошо, – говорю как можно непринужденней. – Как твои дела?
– Пока неважно. Но я над этим работаю.
– Домой сегодня приедешь?
– Приеду, но поздно, – со вздохом. – Так что не дожидайся меня, ладно? Ложись спать.
– Вообще-то я хотела поехать к Маринке, – начинаю издалека. – Она звонила, звала в гости. Ну, знаешь, как это бывает: бутылка сухого, разговоры по душам…
Обычно я никогда не лгу мужу, но сегодня случай исключительный. Я не хочу, чтобы Эдгар узнал, что я еду в Питер повидаться с Меньшиковой. По крайней мере, сейчас. Если все пройдет удачно, я обязательно расскажу ему о своем визите. Но в данный момент женская интуиция подсказывает, что нужно сохранить планы в тайне.
– Отличная идея, – поддерживает Чаров, не учуяв подвоха. – Поезжай, развейся. А Милану на няню оставь.
– Я так и хотела сделать.
– Что ж, тогда Марине привет.
– Передам, – говорю с улыбкой. – Пока, Эд.
– Пока, родная, – в его голосе снова проступает столь дорогая моему сердцу нежность. – И помни: я очень тебя люблю.
– И я тебя, – в порыве чувств посильнее сжимаю трубку. – Всей душой.
Глава 8
Оказавшись на пороге больницы, я морально готовлюсь к длительной борьбе с администрацией за право посещения Меньшиковой, ведь я ей не родственница, не подруга, да и пресловутой журналистской корочки у меня нет.
Однако, к моему изумлению, никаких проблем с проходом в палату не возникает. Едва я озвучиваю свое намерение, как мне называют нужный этаж и даже подсказывают, в какой стороне находится лифт.
Пребывая в легком недоумении, я натягиваю бахилы и двигаюсь в указанном направлении. Оказавшись перед дверью палаты, ненадолго замираю и делаю глубокий вдох, борясь с внезапно нахлынувшим волнением.
Страшно признать, но от разговора с этой незнакомой женщиной во многом зависит мой брак. Я пока не знаю, что ждет меня там, за порогом, но очень надеюсь, что эта встреча не разобьет мою жизнь на тысячи звенящих осколков…
Собравшись с духом, толкаю дверь и делаю шаг вперед. В глаза тут же бросается слепящее обилие белого цвета: в палате белые стены, белая мебель и белое постельное белье.
На кровати подле окна лежит молодая женщина. Буквально с первого взгляда я понимаю, что она необычайно яркая и броская. Ее черные, будто смоль, волосы и смуглая кожа сильно контрастируют с окружающей обстановкой и притягивают внимание.
Уловив движение в дверях, она поворачивает голову на подушке, и наши взгляды пересекаются. В ее слегка раскосых глазах много карего и капелька зеленцы. Красивое сочетание. Да и она сама, несомненно, красива.
– Здравствуйте, – несколько сипло произношу я.
– Добрый день, – певучим голосом отзывается она.
Судя по всему, мое появление не вызывает у нее вопросов. Она смотрит совершенно спокойно, без удивления. Должно быть, принимает меня за очередного репортера.
– Меня зовут Ясмина, я…
– Я знаю, кто вы, – перебивает девушка, и на ее губах появляется легкая улыбка.
Теряюсь. Я совсем не так представляла начало нашего разговора. Думала, что я буду демонстрировать холодную решимость, а она – разыгрывать удивление.
Но, кажется, на деле все сложится несколько иначе. И изумляться придется не ей, а мне.
– Откуда вам известно, кто я? – пытаясь совладать с дрожью в голосе, спрашиваю я.
– Вы жена Эдгара, – она же, напротив, сохраняет невозмутимость. – Я много раз видела ваши фотографии.
– Где?
– У Эда в телефоне.
Вот вроде всего одна короткая фраза. Но она огненной плетью бьет по чувствам, которые в последнее время и так уязвимы, и причиняет нестерпимую боль. Я не знаю, действительно ли Чаров показывал ей мои фотографии или она просто увидела их в Сети, но мне категорически не нравится траектория, по которой движется этот диалог.
– Выходит, вы с моим мужем были близки? – интересуюсь после секундной паузы.
Решаю сыграть по правилам, которые Меньшикова так упорно мне навязывает. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Ясмина, я бы могла отнекиваться и сочинять всякие нелепые истории, – с напускной печалью произносит она, – но лучше я буду честной. Да, мы с Эдом очень близки. Более того, мы любим друг друга.
Мне стоит огромных усилий сохранять бесстрастность на лице. Сейчас ни в коем случае нельзя поддаваться эмоциям и забывать, с какой целью я сюда пришла. Самое важное – это определить, кто лжет: Виктория или мой муж. А выплеснуть возмущение и гнев можно будет и позже.
– Любите друг друга? – я приподнимаю бровь и, как-то вмиг осмелев, прохожу вглубь палаты. – Любопытное заявление. А вот мой муж утверждает, что вы просто навязчивая поклонница, которая агрессивно не дает ему прохода.
Меньшикова снисходительно усмехается:
– Он скрывает правду, чтобы сберечь ваши нервы. Мужчинам трудно признаваться женам в том, что их любовь давно прошла…
Сложив руки на груди, я делаю еще несколько шагов и останавливаюсь в полуметре от ее кровати. Сузив глаза, пару секунд вглядываюсь в миловидное скуластое лицо, а затем иду ва-банк:
– Ты лжешь, Вика. Умело, филигранно, но все-таки лжешь. Вот только я не могу понять, с какой целью? Неужели всерьез считаешь, что подобные выкрутасы помогут завоевать сердце мужчины?
Несколько секунд она напряженно смотрит мне в глаза, а затем отворачивается к окну и печальным голосом произносит:
– Я влюбилась в него с первого взгляда. Раньше думала, что так не бывает, но Эд – необыкновенный мужчина во всех отношениях. Вы и сами об этом знаете, – она делает небольшую паузу и продолжает. – Мы долго боролись с чувствами. Он говорил о вас, о дочери… Да и я не хотела рушить чужую семью. Но наша страсть оказалась сильнее аргументов разума. Мы просто не смогли противостоять ей, понимаете?
От этих слов внутренности скручиваются морским узлом, но я все равно позволяю ей договорить.
– Конечно, Эду трудно. С одной стороны – наша безумная любовь, с другой – семья, которой он дорожит. Но ведь я же тоже человек! Мне тоже больно! – внезапно в интонациях Меньшиковой проступает слезный надрыв. – Я просила Эда сделать выбор! Умоляла его об этом! Но он все тянул, тянул… Днем любил меня, а ночью возвращался к вам… Разве это справедливо?
– Ты меня спрашиваешь о справедливости? – дрожу от негодования.
– Простите... – говорит уже тише. – Эд умолял приехать к нему в Питер. Мы провели вместе незабываемую ночь. Я спросила, когда он наконец расскажет все вам, и он ответил, что еще не время. И тогда… Тогда я совершила глупость. Наглоталась лекарств и чуть не умерла…
Она снова поворачивает ко мне голову, и я замечаю влажную дорожку на ее щеке.
– Я не верю тебе, – упрямо мотаю головой. – Эд не мог так поступить…
– Понимаю, для вас это шок. Но, согласитесь, уж лучше знать правду и двигаться дальше, чем годами жить во лжи?
Я затравленно молчу, пытаясь совладать с ураганом противоречивых чувств, а Меньшикова продолжает.
– Ясмина, я прошу вас как женщина. Проявите мудрость. Отпустите Эда. Ради вашего общего счастья…
– Закрой рот! – взрываюсь я. – Замолчи! Ты не знаешь ничего ни об Эде, ни о нашем браке! Как только наглости хватает нести весь этот бред?! Эд тебя ненавидит! Считает, что ты чокнутая!
– Ну сами посудите, если бы он и правда меня ненавидел, стал бы присылать в больницу подарки? – кивком головы она указывает на прикроватную тумбочку.
Перехватываю направление ее взгляда и вижу небольшую коробочку с логотипом известного ювелирного бренда. А рядом лежит небольшая открытка.
– Посмотрите, – подначивает Меньшикова. – Эдгар вчера мне прислал.
Трясущимися пальцами распахиваю бархатную коробочку и вижу перед собой изысканные серьги. Явно бриллиантовые. Явно дорогие. Без понятия, сколько они стоят, но очевидно одно: простой секретарше такая роскошь точно не по карману.
Опускаю коробочку обратно на тумбочку и, схватив открытку в руки, читаю надпись:
«Моей нежной девочке с пожеланиями здоровья.
P.S. Скоро у нас все будет хорошо. Обещаю.
С любовью, Эдгар»
Я затрудняюсь описать, что чувствую в данный момент. Но, пожалуй, самым верным словом будет «агония». Да, у меня такое ощущение, будто я горю заживо. Будто вот-вот умру…
Сердце истерично трепыхается за грудиной, вместе с кровью распространяя по организму литры боли. Колени делаются ватными. Пульс нарастающим набатом стучит в висках.
А все потому, что почерк на открытке очень похож на почерк моего мужа.
