Текст книги "Дневники Марионетки. Путь к любви (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Начнём с малых доз... – проговорил голос. – Так у нас получиться сократить риск до минимума.

– Ладно, даю тебе сутки, и если за это время она не заговорит, мы снова вернёмся к моим методам.

– Маркус... – прохрипела я, медленно садясь на полу и облокачиваясь на диван. – Ты... сдержишь... слово?

– Тебя интересует, сохраню ли твою жизнь, если ты не расколешься? – медленно уточнил он, присаживаясь рядом со мной на корточках и глядя в лицо. Я медленно кивнула.

– Я прослежу за этим, – ответил вместо него второй голос. – Но, вряд ли после всего, что тебе придётся вынести, ты сама этого захочешь.

Я грустно усмехнулась и, закрыв глаза, медленно начала перекраивать собственное сознание, запихивая важную информацию в глубины, и ставя все известные мне блоки. Теперь оставалось только надеяться, что всё это поможет. Ведь я не могу расколоться и придать доверие Тамира и всего его народа, предать Рио... Даже ценой собственной жизни, ведь тогда это был мой выбор, я сама подписалась на то, что спасу его и сама буду отвечать за последствия.

– Джим, ну ты где? – крикнул Маркус, поднимая моё обмякшее тело и грубо швыряя на диван.

– Секунду, – ответил его приятель, и через несколько мгновений присел рядом со мной.

– Джим... – я посмотрела в его лицо и грустно улыбнулась. На меня смотрели пронзительные голубые глаза очаровательного блондина, в котором я с диким отчаяньем узнала Анжи. – Тварь...

Я поспешила отвести взгляд от этой сволочи...  стало до жути обидно, что я так легко купилась на его уловки, на его доброе отношения и заботу. Дура! Тысячу раз дура! Говорил же Лит, что нельзя никому доверять, а я? Идиотка!

Думала, что он единственный хороший, что он друг...

Боль и страх отступили, оставляя только холодную ярость и дикую обиду на себя и на того, кто так лицемерно представился мне Ангелом.

Так у меня ещё и хватило ума, честно сказать ему о многом, познакомить с друзьями... Значит, они теперь тоже под подозрением, особенно Лит. Он же среди всей этой толпы был самым странным, он единственный, кто в открытую напал на Анжи, а я в очередной раз ему не поверила. Видимо у Литсери на самом деле есть чутьё на не очень хороших людей. Всё, в следующий раз обещаю себе, что прислушаюсь к его мнению. Хотя... Будит ли он вообще, этот следующий раз?

Я лихорадочно думала, что успела наговорить Анжи за время нашего общения, что могла сказать такого, что он мог бы расценить как ценную информацию? Но, со светлыми мыслями в голове был капитальный дефицит.

Сейчас до меня начало медленно доходить, что он не случайно оказался тогда на пирсе, да и на пляже мы встретились не просто так. И обрыв он мне показал со строго определённой целью, дабы побыстрее втереться в доверие. И что говорить, ему это удалось...

 Джим вколол мне в вену какой-то препарат, и стал медленно ждать результатов. А я с дикой злостью продолжала выстраивать блоки на собственной памяти, уже сбившись со счёта. Сейчас вопрос о сохранности информации был для меня важнее всего. Ведь если из-за моего проступка пострадают близкие мне люди, я себе никогда не смогу этого простить.

Когда последний блок был выстроен, препарат подействовал, а моё сознание просто отключилось. Как по щелчку, раз и всё.

Наступила темнота, в которой я то и дело слышала странные голоса, которые говорили то на английском, то на русском. Крики, ругань, какие-то вопросы, ответов на которые я просто не знала. Удары, боль, снова ругань... И темнота... А потом всё неожиданно закончилось.

Когда я открыла глаза была глубокая ночь, а комната освещалась только каким-то тусклым фонариком. Возле него сидел знакомый светловолосый парень и что-то напряжённо записывал. Увидев движение с моей стороны, вдруг резко дёрнулся, и тут же поднялся и подошёл ко мне.

– Тиана... как себя чувствуешь? – спросил он, проводя рукой по моему лбу.

– Хреново... – честно ответила я, тщетно пытаясь вспомнить, что же произошло. – Ну что, узнали, что хотели?

– Нет... – тихо ответил мой старый знакомый. – Почти ничего... Обрывки фраз, странные слова... но никаких фактов.

– А подробнее, – мой голос звучал хрипло, в голове болела каждая клеточка, а тело казалось каким-то чужим.

– Ты упоминала Лита, с которым, к счастью я лично знаком, – хитро улыбнувшись, проговорил Анжи – Джим. – Говорила про пропасть, свою сестру, какие-то крылья... Говорила, что тебе больно... Но, ничего существенного мы из всего этого не извлекли. Так что, сейчас будем продолжать.

– Тварь... – прошипела я, глядя в его глаза.

– Рад, что ты до сих пор жива, – ответил он.

– Очнулась? – послышался голос рыжего.

– Да, и вполне даже в сознании, – отозвался Джим.

– Тогда давай начинать, – он демонстративно размял руки и подошёл ко мне ближе. – Вводи свою гадость, только давай так, чтобы она не вырубилась.

Сообразив, что именно решили сделать эти ребята, я быстро сосредоточилась, и погрузившись в глубины собственного сознания начала судорожно экспериментировать с блоками, выставляя один на другой.

Джим вколол мне в вену очередную дозу странного препарата, от которого стало как-то тяжело дышать, и именно в этот момент я решила, что смогу не выдержать и сделала то, единственное, что могло сейчас спасти моих друзей. Отключила память... Полностью. Понятия не имею, как мне это удалось, но...

И сразу стало очень страшно... пусто, одиноко и так тоскливо. Мир стал совершенно непонятным, люди, стоявшие передо мной – незнакомыми, а сознание каким-то чужим.

Всё снова погрузилось в кромешную темноту, но буквально через мгновение она ушла, оставляя после себя странный туман. Он был настолько густым и непроходимым, что казалось, я никогда не смогу из него выбраться. Что по нему за мной бродят какие-то тени... они задают мне странные вопросы, говорят о каких-то не знакомых мне людях и событиях. Странно...

Иногда этот туман становился очень тёмным... почти чёрным. Иногда я чувствовала, что эти тени пытаются причинить мне боль, которой я, к счастью, не чувствовала. Они всё время кричали, спрашивали о чём-то, что было мне совершенно неизвестно. Это продолжалось бесконечно долго...  Одни голоса сменялись другими... Тени то меркли, то становились ясными, почти похожими на людей... Потом снова всё темнело и ненадолго успокаивалось.

Я честно, очень хотела вырваться из этого тумана, но не могла. Он затягивал  всё сильнее, не давая даже малейшей возможности двигаться. И в конце концов превратился в полный мрак.

Теперь стало по-настоящему страшно. Я не имела ни малейшего представления о том кто я, где нахожусь, но отчего-то была уверена, что поступаю правильно. Что всё именно так, как должно быть, и скоро всё наладится. Темнота была почти ощутимой, и в какой-то момент мне даже стало казаться, что она говорит со мной, пытается успокоить... просит не уходить... вернуться. У неё был странный женский голос. Добрый, но одновременно с этим очень настойчивый.

Да мне и самой уже до жути надоел этот полный мрак. Я дико захотела обзавестись хотя бы фонариком, чтобы иметь хоть какой-то источник света.  Иначе просто сойду с ума в этой жуткой тьме. Но, ничего не менялось...

Мрак...

Полный... непроглядный...

И  настойчивый женский голос, упорно твердящий мне, что я должна жить...

Я усмехалась и говорила, что никому ничего не должна... А потом опять старалась вспомнить хотя бы что-то из своей жизни... но, безуспешно.

Такое чувство, что её просто кто-то стёр, как ненужный файл, засоряющий систему... Но как можно стереть целую жизнь?

Время плыло мимо меня очень медленно. Единственным разнообразием в этом мрачном месте были голоса. Иногда мужские, а иногда женские... Некоторые были добрыми, другие нахальными... Я слышала их как бы издалека. Будто они были за огромной стеной, которую я никак не могла преодолеть. А, может, просто не хотела?

Но, однажды всё изменилось.

Я услышала мелодию... странную, знакомую. Очень похожую на скрипку... Она волновала меня и вызывала смутные ассоциации. Мне очень явно представилось тёмное неспокойное море, сильный ветер и огромные бушующие волны. Они смывали всё на своём пути... Одна сменялась второй, третьей... И так до бесконечности. Но... в этом диком буйстве стихии мне было так хорошо и спокойно, что впервые за всё время моего пребывания во мраке, возникло желание что-то  изменить... куда-то уйти.

И я пошла на звук скрипки...

Глава 14. Пробуждение в новой жизни

Открыв глаза, я сразу же поспешила их закрыть, так как яркий свет комнаты, где очнулось моё тело, показался мне до болезненного ярким. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к нему после такого долгого нахождения во мраке. Судя по обстановке, проснуться мне посчастливилось в больничной палате. К телу тянулись какие-то трубочки, а  рядом назойливо пищал странный аппарат.

Я постаралась приподнять голову в надежде найти источник музыки. Увидеть того, кто играл ту странную мелодию, что вытащила меня из темноты... И к собственному удивлению обнаружила на тумбочке рядом с собой тонкий белый телефон, из которого громко вылетали звуки скрипки. Наконец, орущий аппарат замолчал, и наступила блаженная тишина, в которой до меня стали доноситься звуки больницы... Какие-то голоса, чьи-то шаркающие шаги в коридоре, звук проезжающих автомобилей за окном, щебет птиц и звон посуды. Но тут, телефон завопил снова, заставив содрогнуться от неожиданности. И решив всё-таки объяснить звонившему, что говорить с ним не хотят, я потянулась к источнику назойливого звука и ответила на вызов.

– Да... – мой голос звучал очень хрипло, почти не слышно.

– Фэй? Что с тобой? Я тебе уже седьмой раз звоню! – послышался в трубке раздражённый мужской голос. – Что ты молчишь? Где тебя, вообще носит? Ты обещала перезвонить мне час назад!

Я вообще не понимала, о чём он говорит и почему повышает на меня голос, но его манера вести беседу сильно раздражала.

– Это не Фэй... – прошептала я в трубку, смутно понимая, что говорить могу с трудом, а аппарат в руке стремительно тяжелеет.

– А кто тогда? – удивился мужчина.

И тут до меня вдруг дошло, что на простой вопрос «Кто я?» в  мыслях не находятся ни одного подходящего ответа. Да что говорить, у меня вообще никакого ответа не было!

Это стало настоящим апогеем  слабости. Пальцы разжались... телефон выскользнул из руки и упал на подушку. Оттуда ещё долго слышались непонятные обрывки фраз, но я не обращала на них никакого внимания. Меня тревожил другой, более насущный вопрос...

От шока и дикого напряжения голова пошла кругом, и мой мир снова стремительно погрузился в темноту.

Когда моё сознание снова решило вернуться в реальность, за окном уже царила ночь, а в палате работали лампы дневного освещения. Половины тех трубок, что торчали из моего тела в прошлый раз, уже не было. Теперь оставалась лишь какая-то капельница, да и назойливая пищалка всё никак не унималась прямо над ухом.

В кресле напротив кровати сидела довольно молодая девушка и что-то упорно записывала в блокнот. На вид ей можно было дать около двадцати трёх, не больше. Её тёмно-каштановые волосы были стянуты в высокий пучок, черты лица виделись мне правильными и очень чёткими, глаза казались тёмными, почти чёрными. Фигура этой странной особы оказалась стройной, я бы даже сказала – худощавой. А одета эта девушка была в короткий белый халат и такие же белые брюки.

Я пришла к выводу, что это медсестра. Прячется от всех в моей палате, а может, зашла записать показания приборов... или ещё за чем-то. От размышлений меня отвлёкла уже знакомая классическая мелодия, громко вопящая из белого телефона, лежащего на столике, рядом с девушкой.

– Да, – спешно ответила она, не отрываясь от своих записей. – Нет, – продолжила после долгой паузы. – Я вернусь через месяц, не раньше.

Она говорила достаточно грубо, словно была обижена на своего собеседника. И отчего-то я очень хорошо ощущала все её чувства. Как будто не она, а я говорила сейчас по телефону с обидчиком.

– Нет,  я не могу всё бросить сейчас. Мне нужно ещё несколько недель, – грубо внущала она кому-то непонятливому на другом конце разговора.

Ощущение её раздражения усилилось во много раз, и мне безумно захотелось отобрать у неё трубку и послать её наглого собеседника далеко и надолго, чтобы не смел больше заставлять эту хорошую девушку грустить. Почему хорошую? Понятия не имею, но отчего-то я знала, что это именно так.

Глубоко вздохнув, как перед важным прыжком, я постаралась двинуть ногами и была приятно удивлена, когда они мне повиновались. Согнув нижние конечности в коленях,  несколько раз приподняла каждую, и, убедившись, что с ними всё в полном порядке, постаралась присесть на постели.

Это движение отдалось резким головокружением, которое, к моей великой радости, быстро прошло. Я чувствовала себя очень слабой, но... целой. Тело казалось каким-то чужим, но мы с ним довольно быстро пришли к согласию, и уже через несколько секунд, я рискнула встать с кровати.

Девушка-медсестра была настолько поглощена своим телефонным разговором, что совершенно не замечала, что происходит в её палате. А я тем временем, уже стояла на ногах, причём достаточно уверено. Вот только всё тело странно покалывало, как обычно бывает, если нарушается привычная циркуляция крови. И судя по всему, в лежачем положении я провела достаточно долго.

Очень хотелось пройтись, но в этот момент левую ногу резко свело жуткой судорогой, отчего я сморщилась, глухо застонала и была вынуждена вернуться на кровать.

– Подожди... – сказала вдруг девушка трубке, и тут же подлетела ко мне. Она смотрела в  глаза с таким диким удивлением, что вызвала у меня невольную улыбку. И вдруг, её рука с телефоном безвольно опустилась вниз, уронив его на кровать.

Не знаю, что именно мной двигало в этот момент, наверно дикая жажда справедливости или ещё что... но, схватив этот белый аппарат, так кстати оказавшийся под рукой,  тут же поднесла его к уху и заговорила:

– Не знаю, что ты сделал, но она очень на тебя обижена, и твои звонки её очень волнуют и раздражают... и меня, кстати, тоже, – теперь  голосок звучал уже не хрипло, а достаточно звонко и задорно, что для меня самой стало большим сюрпризом.  – Так что, если тебе не сложно, не звони ей больше. Когда захочет, она сама тебя наберёт. Окей?

В трубке повисла ошарашенная тишина, которая снова вызвала на моём лице довольную улыбку.

– Кто ты? – спросил  мужской голос.

– Понятия не имею! – прозвучал мой весёлый честный ответ. Возможно, эту весёлость можно считать реакцией психики на шок, но по мне так это было куда лучше, чем лить бессмысленные слёзы, от которых пользы всё равно никакой.

– Ты издеваешься? – разозлился он.

– Нет, дружок, это ты издеваешься! Разбудил меня сегодня, наорал... Задаёшь провокационные вопросы! Всё, пока, ты меня утомил, – с этими словами я оборвала вызов, а потом и вовсе отключила трубку.

– Кто это, вообще, такой?  – спросила я у бледной девушки, смотрящей на меня шокированным взглядом.

– Мой наставник... – ответила она бесцветным голосом. Видимо происходящее сильно выбило её из колеи.

– А чего он такой назойливый? Да и упёртый к тому же... А ты зря позволяешь ему говорить с тобой в таком тоне. Я же знаю, как тебя это раздражает!

– Откуда? – видимо, только сейчас, она, наконец, пришла в себя.

– Понятия не имею! Просто чувствую и всё, – звучали мои весёлые ответы.

– Как? – не унималась она.

– Не знаю... – я опустила глаза и обхватила руками голову. – Я имени-то собственного вспомнить не могу.

– Как?

– Вот так! – я снова легла, задев при этом трубку капельницы. Всю весёлость теперь как рукой сняло,  а на её место пришла дикая раздражительность и злость на весь мир. – Слушай, если тебе не сложно, выруби эту пищалку, раздражает, да и трубки эти тоже достали. Чувствую себя подушечкой для булавок!

Судя по всему, девушка только сейчас окончательно пришла в себя и вспомнила, что она тут вроде как доктор, а я пациент.

– Хорошо, но ты должна лечь, – медленно проговорила она.

Я повиновалась, и пока она занималась выполнением моих просьб, даже немного успокоилась.

– Всё, – сказала брюнетка, присаживаясь в своё кресло. – Так тебе лучше?

– Намного, – прозвучал мой ответ. – Теперь, могу  спросить, где и почему нахожусь? Ну, то, что это больница, я уже поняла. Но как сюда попала, совершенно не помню.

Она одарила меня каким-то взволнованно-беспокойным взглядом, видимо решая, стоит ли рассказывать всё как есть, но довольно быстро приняла решение и, закинув ногу на ногу, присела поудобнее.

– Тебя привезли на скорой, с травмами почти не совместимыми с жизнью... – медленно проговорила девушка. – Не знаю, как можно было заработать столько повреждений, но к удивлению всей больницы, переломы на тебе срастались достаточно быстро. Внутренние органы, многие из которых пришлось собирать по кусочкам, в очень короткие сроки пришли в норму, царапины и ссадины полностью исчезли уже на третий день. Но... в сознание ты не приходила очень долго.

– Сколько?

– Полтора месяца.

– Офигеть... – выдохнула я, опуская глаза.

Полтора месяца... Это примерно семь недель... Без сознания... в полной темноте... Так я что, была в коме?

Потянувшись к тумбочке, я схватила стакан с водой и сделала несколько глотков. Прохладная жидкость приятно разлилась по организму, но даже это не смогло отвлечь меня от невесёлых дум.

Жуткие мысли в голове кружили корявые танцы, а мозг категорически отказывался принимать то, что провёл в состоянии странного тёмного сна так много времени.

– Тебя – полумертвую нашёл в лесу какой-то рыбак, шедший рано утром на пруд, и тут же вызвал врачей. Честно говоря, никто здесь не верил, что ты выживешь... но, как видишь, они ошибались.

– Как тебя зовут? – вдруг спросила я девушку.

– Афелия, но можешь звать меня Фэй.

– Интересное имя... редкое. А вот я своего не помню.

– Только имя, или вообще ничего... Возраст, фамилию, адрес?

– Нет... пусто, как будто кто-то всё стёр.

– Странно... – Фэй встала и с задумчивым видом прошлась по палате.

– Скажи, это надолго?

– Что именно? – уточнила она.

– Мои проблемы с памятью.

– Не знаю. Пока рано что-либо говорить... Нужно провести полное обследование, и только потом станет ясно, в чём причина.

Она вернулась в кресло и стала что-то сосредоточенно записывать  в блокнот, а мне ничего не оставалось, как упереть взгляд в потолок и постараться обдумать сложившуюся ситуацию.

Итак. Я в больнице, ничего не помню... Знакомых кроме этой девушки у меня нет, денег нет, идти некуда. В целом, всё просто замечательно. Вот только я не имею ни малейшего понятия, что делать дальше.

– Фэй... – позвала я и, дождавшись пока она поднимет голову, продолжила. – А при мне были документы, телефон, какие-нибудь украшения? Записки? Что-нибудь, способное подсказать ответ?

– Кроме изорванной одежды, на тебе были золотые серьги, которые хранятся в кабинете у главной медсестры, и ещё браслет, который, кстати, мы так и не смогли с тебя снять, – ровным тоном отозвалась она.

Поднеся к лицу левую руку, я увидела на запястье серебряную цепочку со странным плетением, а на ней болталась небольшая подвеска по форме напоминающая солнце с кривыми, как-то странно изогнутыми, лучами. В центре этой фигурки сверкал прозрачный камень, чем-то напоминающий бриллиант.

– Красивая штука... – проговорила я. – Знаю, что это подарок... одного очень близкого друга... но, понятия не имею, о ком говорю.

Фэй уставилась на меня с любопытством.

– Так... – выдала она, подходя ближе. – Значит, память работает исключительно на уровне ощущений и ассоциаций, – девушка на минуту замолчала, что-то прикидывая в голове, и только потом продолжила: – Давай проведём один маленький эксперимент. Я буду говорить слова, а ты отвечать первое, что придёт в голову.

– Думаю, это будет весело, – согласилась я, присаживаясь поудобнее.

Она подвинула кресло ближе к кровати и, сделав несколько пометок в своём блокноте, посмотрела на меня.

– Итак... Стол.

– Мебель, – прозвучал ответ.

– Окно...

– Воздух.

– Телефон...

– Проблемы, – сморщилась я.

– Интересно, – она усмехнулась и, сделав пометку на полях, продолжила. – Холодильник...

– Еда.

– Синий...

– Глаза... Холодные, красивые с вертикальными зрачками, – ответила я, отчётливо представляя себе, о чём говорю.

– Что? – она даже как-то напряглась.

– Ты просила говорить первое, что придёт в голову, вот я и говорю.

– Ладно, а можешь описать того, кому принадлежат эти глаза?

– Нет... не помню.

– Тогда, давай продолжим. Красный...

– Мотоцикл.

– Розовый...

– Дверь.

– Странные у тебя ассоциации.

– Сама в шоке, – улыбнулась я.

– Полагаю, если продумано двигаться в этом направлении, мы сможем попробовать восстановить, хотя бы часть твоих воспоминаний. Но загадывать пока рано, – Фэй снова подошла к окну, за которым уже начали проблёскивать первые лучи рассвета. – Точнее скажу после обследования. Но ты не безнадёжна. Получается, что помнишь всё, кроме событий собственной жизни.

– Может и так... – ответила я, накрываясь одеялом.

– И что-то мне подсказывает, что травма головы здесь не причём, – продолжала рассуждать она. – И те препараты, что были обнаружены в твоей крови – тоже.

– Какие ещё препараты?  – удивилась я. – Наркотики?

– Что-то явно психотропное. С большинством из них я даже не сталкивалась.

– Как же меня угораздило? – я снова обхватила руками голову.

– Не стоит себя мучить, лучше отдыхай... Тебе нужно восстанавливать силы.

– Как скажешь... – согласилась я, и как по мановению волшебной  палочки прикрыла глаза и мигом уснула.

***

Серое небо было полностью затянуто тяжёлыми тучами, сквозь которые изредка пробивались одинокие солнечные лучи. Резкие порывы ветра поднимали в воздух всё, что могли унести. Волны на море достигали полутора метров в высоту и с диким грохотом обрушивались на ближайшие скалы. Это повторялось снова и снова... раз разом, но упрямая скала, упорно стояла на своём и не собиралась поддаваться натиску разгулявшейся стихии.

Я сидела на холодных камнях пляжа и со странным трепетом в душе разглядывала пенящиеся гребни набегающих волн. Отчего-то эта буря приводила моё внутреннее состояние к покою, мысли к порядку, а душу к гармонии с собой. Жаль только память мне вернуть она не могла...

А этот вопрос за последнее время стал для меня по настоящему больным и до безумия важным. Иногда даже возникало ощущение, что до этой больницы меня просто не существовало. Но тогда откуда ассоциации?

Обследование показало, что я в полном порядке, и никаких нарушений, способных вызвать потерю воспоминаний, у меня нет. Тогда Фей сделала совершенно безумный вывод, что из-за пережитого стресса, сам мозг решил закрыть возможность возвращаться к прошлому.  Но, не найдя в моём поведении никаких сильных психических отклонений, быстро отмела и эту версию тоже.

– У меня такое чувство, что она просто отключена, – говорила она иногда. – Как будто её отсоединили от сознания... специально.

– И как ты себе это представляешь? – задавала я ей вопрос. – Как будто выдернуть из системного блока какой-то из «хардов»?

– Не могу объяснить, – отвечала она, и на этом обычно  разговор заканчивался, а мне снова приходилось долго и упорно гадать, что же произошло с моей собственной памятью, и как её возможно вернуть.

При нашем дальнейшем общении, оказалось, что Афелия врач, причём один из лучших. К тому же её знания были очень обширными и распространялись во всех направлениях медицины. Она являлась странным фанатиком своего дела. Постоянно стремилась к новым открытиям, а сложные случаи, такие как мой,  вызывали у неё дикий восторг.

В общем, после пробуждения меня ещё неделю продержали в больнице, а потом отпустили на все четыре стороны. Без денег, памяти, но зато физически в полном порядке.

Тогда Фэй и предложила мне сотрудничество – она хотела написать работу о моих проблемах с памятью и способах их решений, но, для этого ей нужно было наблюдать за мной постоянно. И, так как других вариантов всё равно  не было, я согласилась и поселилась у неё.

Искренне радовало, что мой доктор снимала большой коттедж в какой-то прибрежной деревеньке, и  располагался он на пригорке у самого моря. Рядом был старый  полу заброшенный пляж, на который мы с ней частенько наведывались. А до ближайшего города, которым здесь являлся Сочи, было всего каких-то двадцать километров.

Жаль, что нынешняя осень началась с дождей, и теперь погода крайне редко радовала солнцем. Зато я поняла, что дико люблю шторм. За этим явлением природы я могла наблюдать сутками напролёт, что только удивляло Афелию. Мы довольно быстро с ней подружились, и теперь я даже начала получать настоящее удовольствие от её постоянных допросов с ассоциациями. Кстати, сегодня она обещала поделиться со мной первыми итогами эксперимента, чего я, честно говоря, ждала с диким нетерпением.

А ещё, мне каждую ночь снился один и тот же странный сон... Песчаный пляж, грустный темноволосый парень, чьего лица невозможно было рассмотреть, и то, что я не могу до него добраться. Иду, но расстояние между нами только увеличивается, хотя он остаётся неподвижным. Несколько раз я просыпалась в холодном поту, старалась не думать об этом, но, стоило мне закрыть глаза, это видение возвращалось снова.

Фэй тоже не могла найти объяснения этому  повторяющемуся сну, но упорно считала, что так мозг пытается дать мне подсказку к возвращению памяти.

А самым смешным было то, что я совершенно не помнила собственного имени. И первое время моя новая подруга дразнила меня Безымянной, так как я категорически отказывалась принимать какие-либо из предложенных ей вариантов. Все они казались слишком простыми и  совершенно неподходящими. И когда Фэй это окончательно достало, она вручила мне свой ноутбук с подключенным интернетом и сказала, что пока я не выберу себе имя, от меня не отстанет.

Пришлось долго рыскать по сайтам, в поисках подходящего варианта, и спустя пару часов, я его нашла.

Теперь меня звали Агния. Не знаю, почему, но это имя казалось мне наиболее подходящим. Фэй сильно удивилась такому странному выбору, но безоговорочно его приняла. Так что, можно сказать, что жизнь моя наладилась. Осталось только найти кнопку включения памяти и всё будет просто замечательно.

Поднявшись с холодных камней и запахнув посильнее лёгкую куртку, я медленно побрела в сторону коттеджа, провожаемая странными порывами ветра.

В голове заиграла странная знакомая мелодия, а с губ сами собой сорвались слова какой-то песни...

«Что ты хотела получить?

Чего добиться ты хотела?

Шторм, попытавшись приручить

И в штиль покорный переделать...»

Казалось, сам ветер подпевает мне. Но, откуда я её знаю? Что это вообще за песня? И почему она напоминает мне о чём-то очень грустном, и даже жестоком? Вызывает в памяти какой-то глупый страх... связанный с чем-то очень не хорошим. Честно говоря, ощущения были не из приятных. Как будто ты дико чего-то боишься, но понятия не имеешь чего именно.

Добравшись до дома, я тут же поспешила рассказать об этом Фэй.

В это время доктор Афелия как раз заканчивала готовить лазанью. Мне, кстати, она строго настрого запретила подходить к плите, решив, что я – пациент, а нагружать домашними делами пациентов нельзя. Да и меня саму  не особо тянуло к познанию кулинарного искусства.

– Полагаю... – ответила она, спокойно выслушав мой рассказ. – Эти строчки  связаны с каким-то важным событием в твоей жизни.

– Думаешь? – спросила я. – А вот я – уверена.

– Не обольщайся! Возможно, это песня из какого-то понравившегося тебе фильма, или мюзикла, а может, её пели в каком-то городском переходе или метро. Вариантов может быть уйма! Но я запишу этот случай, и потом мы обязательно к нему вернёмся... А пока, нас ждёт ужин и долгий и сложный разговор.

– Ты решила меня выгнать? – усмехнулась я, но видя, что на эту шутку Фей реагирует слишком серьёзно и даже озадачено, тут же поняла, что угадала.

– Нет, но... в общем, мне нужно уехать. Возможно, надолго... – сдавленным голосом проговорила она, глядя куда-то в сторону мутно-серого неба в окне.

– Куда? – растеряно и даже как-то ошарашено спросила я.

– Домой.

– А где твой дом? – видимо, сегодня моё любопытство решило грубо отодвинуть в сторону попытавшуюся проснуться тактичность.

– Я родом из небольшого городка в Западной Сибири, – ответила Афелия. – И теперь пришло время появиться на глаза родителям. Так сказать, отчитаться о своих успехах.

– Понятно... – проговорила я, задумчиво ковыряя вилкой в тарелке. – Мне давно нужно было уйти... теперь, видимо, настал тот самый момент.

– Я не могу тебя оставить! – воскликнула Фей, вставая из-за стола. – Но и взять с собой не имею возможности.

– Да ясно всё... не стоит ничего говорить, – будущее, которое ещё несколько минут назад казалось мне вполне радужным, вмиг превратилось в ужасающий мрак. Куда идти? К кому? В полицию? Простить, чтобы они нашли моих родственников, имён которых я не помню?

Отчаянье стало медленно заполнять всё моё сознание.

Вот и наступил момент истины...

Вот и пришло время  в полной мере осознать всю собственную никчёмность... И закрыв глаза, я как-то машинально сложила руки в замок и тут же почувствовала как в них разгорается тепло.

Энергия... такая знакомая и родная, лёгким комочком билась в моих ладонях и, почувствовав её теплоту, я отчего-то сразу, по какой-то совершенно машинальной привычке, представила, что держу в руках огонь. Он был таким тёплым и знакомым... таким реальным, что натянутые нервы почти сразу вернулись в спокойное русло. Наверно, что-то подобное должна чувствовать девушка в объятиях своего любимого...

– Агни! – крикнула Фэй. – Что ты делаешь?

Услышав её крик, я мигом открыла глаза и в диком ужасе уставилась на пламя на своих руках. Странно, но оно меня совершенно не обжигало, а когда я попыталась его стряхнуть – никуда не делось.

Но ведь это ненормально! Мои ладони горят, а я ничего не могу сделать!

Мигом поднявшись на ноги, опрокинув при этом табуретку, я стрелой метнулась к раковине и, подставив руки под струю воды, ожидала что огонь погаснет, но... этого не произошло.

– Фэй! – заорала я, приходя в полное отчаянье. – Что это? Как его потушить? Что происходит?

Она всё также стояла посреди кухни, глядя на меня ошарашенным взглядом.

– Афелия, очнись, у меня горят руки! – я с диким ужасом смотрела на то, как красновато-оранжевый огонёк разрастается пропорционально моей панике, и вдруг резко успокоилась.

Он не обжигал... совсем. И, даже наоборот, приносил какое-то спокойствие и ощущение собственной силы... уверенности... принадлежности к чему-то очень важному.

Я медленно присела прямо на пол и, выставив перед собой ладони, попыталась рассмотреть это странное явление. В ответ на что, огонёк как-то радостно запылал, вертикально вытянулся в одну линию, а потом и вовсе закрутился спиралью.