Текст книги "Без мужчин жить проще (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Когда перевернула последнюю страницу, вспомнила, почему бросила писать. Мальчик, который послужил героем моего романа, всё-таки влюбился в меня, и мы стали встречаться. Первая любовь захватила меня без остатка, и жизнь стала казаться интереснее моих записок. Потом были экзамены в школе, и я уехала, забыв эту тетрадку со своим недописанным романом и его героем на Волге. Я подошла к самой реке и долго стояла, задумавшись. Неожиданно я вспомнила слова Наины: скоро я найду своё предназначение. Да, я нашла его. Я поняла, что же я хочу делать: я хочу писать. Я засмеялась, через месяц мне исполнится тридцать один год, а я решила стать писательницей. Конечно, поздновато, но ведь если у меня есть талант, можно писать до старости, так что впереди у меня десятилетия. Мою хандру как рукой сняло, я нашла то, что так долго искала. И если бы у меня была возможность, я бы бросила надоевшую работу в агентстве, сидела бы дома и писала, писала, писала. Но, к сожалению, жизнь диктует свои права и придётся вновь продавать квартиры и просыпаться от звонков клиентов, но сейчас я, по крайней мере, знаю, что это временно. Я верю, что настанет такой день, когда я смогу заниматься только любимым делом, но для этого нужно много работать.

Глава 25

Вернувшись, домой, сразу же стала писать. Пока была на Волге, в моей голове родился сюжет для небольшого авантюрного романа.

Моя жизнь изменилась, вернее, изменился мой взгляд на жизнь: всё вокруг вдруг стало необычайно интересно. Я наблюдала прохожих на улицах, пассажиров в метро, влюблённых в скверике, пока гуляла с Настей. Иногда я специально садилась рядом с компанией молодёжи – мне нужно было знать, о чём и как они говорят, и что их волнует. На работе мне неожиданно стало легче: захотелось написать книгу о риэлторах. В моей сумке вместе с ежедневником лежал блокнот, в котором я записывала все, что приходило в голову.

Я стала много читать: открыла для себя русских классиков. Теперь я училась у них, и мне всё было интересно: и описания, и стиль, и знаки препинания. Иногда у меня был такой отрешённый и мечтательный вид, что меня спрашивали «Уж не влюбилась ли я?» В ответ я качала головой и улыбалась: то, что происходило со мной, было лучше влюблённости и никак не зависело от другого человека, но я решила молчать, пока не напишу свою первую книгу.

Может потому, что моё внимание было занято другим, дела на работе вдруг пошли хорошо. Мы нашли Алине квартиру на Рождественском бульваре, которой она была очень довольна и, хотя Ричарду хотелось купить другую, уже с готовым ремонтом, он беспрекословно уступил давлению жены. Вообще, всё это время я с интересом наблюдала за их браком. Их семейные отношения строились по принципу, что муж должен всё: приносить деньги, причём Алина не собиралась вникать, откуда он их берёт, отводить детей в детский сад, он же всё равно рано встаёт, ходить по магазинам, улаживать конфликты в семье и многое другое. Она даже не могла сама оплатить мобильный телефон и спокойно вызывала Ричарда с работы, если ребёнок раскапризничался, а она не могла с ним справиться. Ко всему прочему прилагались няня и домработница. Когда обо всём этом я рассказывала Ирке, та только руками разводила и говорила, что моей сеструхе сказочно повезло.

– Вот пусть Алина тебе и присмотрит мужа среди его друзей, – предложила она как-то мне, во время нашего чаепития.

– Да ты с ума сошла?! – я чуть не подавилась эклером. – Не хочу я за замуж за иностранца. Они какие-то… – я замолчала.

– Какие? – поинтересовалась Ирка.

Я задумалась, А правда, какие же они?

– Какие-то холодные что ли. И кажутся смешными. Они всё делают странно, поговорить с ними не о чем.

Я вспомнила наши совместные обеды, на которые приглашала меня Алина. Честно говоря, я с трудом досиживала до конца. Английский обед казался мне слишком пресным, а их отношения скучными и лишёнными всякой романтики.

– Ну что ты хочешь, у них же там всё по-другому, – согласилась Ира. – А всё-таки ты подумала бы?! Чем носиться по просмотрам, может, лучше выйти замуж за иностранца?

– Нет, Ира, – я покачала головой. – Я точно знаю, это не для меня. Кстати, Ричард сделал мне деловое предложение.

– Какое?

– Он будет находить мне клиентов-иностранцев среди своих знакомых, а я буду искать им квартиры. Комиссионные пополам.

– Ну и гусь! – удивилась она. – Он, значит, только языком будет трепать, а ты будешь бегать и сделки делать, а он половину заберёт.

Я засмеялась.

– Можно ещё отказаться: я сказала, обсужу это с начальством.

– Ну, ты ещё чего придумала, – возмутилась Ирка. – Твоё агентство от этой половины ещё, сколько денег заберёт?

– Агенту платят максимум сорок процентов в любом агентстве, – объяснила я ей.

– Да, жуки они все, – сказала моя практичная подруга. – Слушай, а зачем тебе агентство, если ты умеешь сама сделки делать, а клиенты у тебя будут?

– Это называется левые сделки, они страшно наказуемы.

– Насколько страшно?

– Выгоняют из агентства.

– Ну и наказание, – рассмеялась Ира. – Я бы на твоём месте давно оттуда ушла. Обдирают вас как липок.

– Я не могу, – вздохнула я. – Понимаешь, я к ним так привыкла. Они мне как семья. Как я буду без Тамары, без Макса…

– И что будет с моей бедной подругой без Славика, – продолжила Ира. – Значит, придётся всё скрывать. Работай и в агентстве, и с Ричардом.

Я задумалась: обманывать и хитрить я не любила, но что, если действительно попробовать. Если с иностранцами дело пойдёт, можно и из агентства уйти. За эти годы я вполне смогла убедиться, что все эти обещаемые высокие заработки не получаются на практике.

Глава 26

Мы вчетвером сидели в нашем кафе и отмечали очередную сделку Максима. Совершенно неожиданно ему стало везти: он нашёл свою нишу. Продав удачно квартиру женщине среднего возраста еврейской национальности, он стал тем маклером, которого буквально передавали из рук в руки. Эти люди не верили рекламам в газетах и слащавым словам агентов, обещавших золотые горы, они верили исключительно друг другу. Ели Ася Абрамовна говорила своей подруге Саре, что Максим ей помог, и она осталась всем довольна, то Сара записывала его домашний телефон для себя и своих знакомых.

Максим потягивал пиво и даже пытался шутить, но я видела, что настроение у него плохое. Месяц назад его жену уволили с работы и с тех пор, равнодушная и безучастная ко всему, в том числе и к Максиму с дочкой, она каждый день выпивала. Решив развеселить его, я стала рассказывать о моих приключениях.

– Представляете, назначаю встречу и надеюсь встретить очаровательного английского джентльмена, а появляется чудо в старом пуховике, в ботинках, которые выглядят, как с помойки, да ещё весь в перьях. Зовут Джеймс. Зато полностью свободен и собирается прикупить недвижимости в Москве на полмиллиона баксов.

– Так что же он одежду не может себе купить приличную? – удивляется Тамара.

– А зачем ему одежда, если за него итак любая пойдёт? – грустно говорит Слава, видимо, основываясь на собственном печальном опыте.

– Неправда, Наташка не пойдёт. Она останется верна своей любви. Правда, Наташ? – Тамара смеётся и выразительно смотрит на Славу.

Я наступаю ей на ногу под столом, а Слава по-прежнему ничего не замечает. Мне становится смешно и вдруг, наклонившись к нему, я предлагаю потанцевать. Он слегка удивлённо смотрит на меня, хотя в нашем кафе играет музыка, мы обычно не танцуем, а сидим, пьём пиво и разговариваем.

Мы выходим на середину, я кладу ему руки на плечи, и мы медленно кружимся под какую-то печальную мелодию. «Как же мне хорошо с ним», – думаю я. Вдруг в голову приходит шальная мысль: а что, если признаться ему в любви? Сколько можно ждать?! Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

– Знаешь, Славка, – говорю я, – и с ужасом понимаю, что сейчас сделаю своё самое важное в жизни признание. – Он смотрит на меня, а я набираю в грудь побольше воздуха и ныряю, словно в ледяную воду: – Давно хотела сказать, что люблю тебя.

В его глазах удивление, перемешанное с сомнением. Он как будто не верит мне, и я повторяю, чтобы уже не было больше сомнений, потому что больше не могу это носить в себе.

– Я люблю тебя.

Он касается губами моих губ, и я умираю от нежности, забывая, что Тамара и Максим, да и остальные посетители, наверно, наблюдают за нами. Мы стоим посередине площадки и целуемся, как будто школьники. Когда мы, наконец, возвращаемся к нашему столику, оказывается, что Максим с Тамарой уже деликатно удалились, а официант приносит нам шампанское, которое они для нас заказали. Наверно, это был самый счастливый вечер в моей жизни: мы пили шампанское и держались за руки, как дети. А потом взяли такси и поехали ко мне домой. В этот вечер Настя ночевала у Иры. Мы не спали всю ночь, и мне казалось, что никогда в жизни я не ощущала такую связь с другим человеком, я была готова раствориться в нём без остатка. Уставшие мы заснули, а утром я проснулась от его взгляда, и в нём уже не было той нежности. Или это было просто утро?!

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила я.

– Ты спала, и во сне у тебя было счастливое лицо.

– А я и счастлива, – тихо сказала я, уже понимая, что он мне скажет.

– Наташа, я очень хорошо к тебе отношусь… – он остановился и вымученно посмотрел на меня.

– Ну, продолжай!

– Мне бы хотелось быть с тобой честным. Такая девушка, как ты, заслуживает самого лучшего, а я не могу это тебе дать.

– Ты меня не любишь? – уточнила я.

– Нет, – он грустно посмотрел на меня. – А впрочем, не знаю. Мне кажется, что я уже никого не полюблю.

– Ты всё ещё любишь Ладу? – спросила я, стараясь казаться спокойной, хотя его слова разрывали мне сердце.

– Это не совсем так. Я уже это пережил, но пока не чувствую себя готовым к новым отношениям.

– Понятно. Ну, я думаю, что в том, что сегодня случилось, нет ничего страшного. И ты, и я оба свободны, так что… – я пыталась казаться развращённой дамой, для которой нет ничего необычного, чтобы привести мужчину к себе.

На самом деле такое случалось крайне редко в моей жизни. Слава провёл рукой по моим волосам, наверно, он тоже это знал и в этот момент жалел меня.

– Наташка, ты прости меня. Ты ведь, наверно, меня за дурака считала, а я с первого дня понял, как ты ко мне относишься. Просто делал вид, потому что… – он замолчал.

– Потому что любил другую, – закончила я за него.

– Мне нравится с тобой разговаривать, мне нравится…

– Знаешь, что? – перебила его я. – Давай мы закончим этот разговор. Я поняла всё, что ты хотел сказать, и давай сейчас я сварю кофе, и мы по-прежнему останемся старыми, добрыми друзьями.

Я накинула халат и пошла в ванную. Меня душили слёзы, но я изо всех сил сдерживалась, чтобы не дать ему понять, как обидны его слова. Мы выпили кофе и даже о чём-то поболтали, а потом он ушёл. А я, прижав к себе подушку, которая ещё хранила запах его туалетной воды, зарыдала. Я потеряла его. Потеряла навсегда, потому что он меня не любит.

В таком состоянии меня нашла Ира.

– Наташка, ты что?! – она бросилась ко мне и крепко обняла, а я снова заплакала, хотя мне уже казалось, что слёз у меня уже не было, но какие-то рыдания вырывались у меня из груди. Мы долго валялись на моей постели, пока я ей всё рассказывала.

– Вот идиот! Да выкинь ты его из головы. И в агентство это не ходи.

– Как это: не ходи? – удивилась я. Честно говоря, я не представляла себя без любимого агентства и без ребят.

– Начнёшь работать самостоятельно. Давно пора стать взрослой девочкой. Клиентов тебе Ричард найдёт.

Обдумывая этот вариант, я даже успокоилась. Ира отправилась к себе за бутылкой коньяка и девочками, а я в это время пообещала привести себя в порядок. Я приняла душ, сначала горячий, потом холодный, потом снова горячий и холодный. Это меня немного взбодрило, и я вошла в комнату, чтобы прибраться, и мой взгляд упал на купленный со сделки ноутбук. Я вспомнила, что решила стать писательницей. Мне сразу стало легче, я поняла, что смогу написать красивый роман о моей безответной любви и это меня спасет.

Глава 27

Прошло три месяца, я ушла из агентства и стала работать с Ричардом. Мои дела сразу пошли лучше, и я действительно смогла убедиться на собственном опыте, что работать на себя гораздо выгоднее, чем на фирме, несмотря на то, что мы весь доход делили пополам. Теперь я стала так называемым чёрным маклером, и мне это нравилось. Если у меня были клиенты, я ездила с ними, и мы смотрели квартиры, если работы не было: сидела на диване с ноутбуком и писала свой роман. Находясь дома, я успевала приготовить вовремя обед и забрать Настю с Машей из школы. Моя дочь, наконец, перестала жаловаться, что я уделяю ей мало времени. Ирина в шутку назвала этот период моей жизни – невероятные приключения иностранцев в Москве. Они, а я в основном, имела дело с англичанами, были действительно забавными. Взять, например, Джеймса: из экономии он выбрал из всего центра относительно дешёвый район Цветного бульвара, где были старые постройки. Я рассказала об этом Максиму.

– Наташа, то, что район Цветного бульвара дешевле, чем другие, имеет своё историческое обоснование. В девятнадцатом веке он считался одним из самых неблагонадёжных районов. В переулках, выходящих на Цветной бульвар, находилось много публичных домов. Подъезды этих заведений, выходящих на улицу, освещались обязательным красным фонарём, а в глухих дворах ютились притоны проституции, где никаких фонарей не полагалось, а окна завешивались изнутри. Эти годы, вообще, считались расцветом такого рода заведений. Так что трущобный мир на Цветном бульваре блаженствовал, а полиция занималась в основном вылавливанием революционеров, в то время как в колодец подземной Неглинки спускали трупы, убитые здесь же, на тёмных аллеях Цветного бульвара.

– Ну, тогда ничего удивительного, что там такие странные домишки, особенно всякие Колобовские переулки. Там до сих пор вечером неприятно ходить, – я вспомнила своё позднее возвращение с просмотра.

– Так что твой Джеймс просто не знает нашей истории.

– Не думаю, что бы его это смутило. С тех пор многое изменилось. Да, ещё кроме Цветного бульвара, он ещё предпочитает Сухаревку.

– Это ничуть не лучше, – рассмеялся Максим. – Раньше, напротив здания Шереметьевской больницы, был самый знаменитый рынок, где сбывали краденое. Там можно было купить всё что угодно, от полотен известных художников до крайне редких книг. Там…

– Хватит, хватит, – я замахала на него руками. – Рядом с тобой я чувствую себя тёмной и необразованной.

– Просто ты, как и многие москвичи, совершенно ничего не знаешь о городе, в котором живешь. А в остальном ты замечательная, – он как-то особенно нежно посмотрел на меня, и я поспешно перевела разговор на другую тему.

После этого разговора, когда меня особенно доставал Джеймс своими претензиями, я про себя посмеивалась, что он не знает истории так горячо любимого им Цветного бульвара.

Сначала мы купили ему одну квартиру, потом другую, которую он стал сдавать, а потом он вдруг решил, что ему нужен офис. Мы посмотрели несколько вариантов, из которых он выбрал, на мой взгляд, самый неподходящий. Самое смешное началось после, когда он стал требовать, чтобы я договорилась с другим жильцами о продаже квартир. На мой вопрос «зачем ему столько квартир в одном доме» он ответил, коверкая русские слова:

– Я поставлю двухъярусные койки в каждой комнате и буду сдавать своим соотечественникам посуточно.

– И сколько будут стоить сутки? – поинтересовалась я.

– Двадцать пять долларов, – ответил он, не моргнув глазом, а я подумала: «какие же они всё-таки капиталисты».

Пришлось нам с Ричардом, которого я взяла в качестве охраны, познакомиться с остальными жильцами. Мне удалось продать ему три квартиры из этого дома, но остальные три семьи никак не хотели уезжать. Но Джеймс ничего не хотел об этом слушать. Придя в очередной раз после переговоров, я сидела у Иры расстроенная и злая.

– Никак не могу отделаться от ощущения, что, работая с иностранцами, я стала так же глупо выглядеть, как они, – пожаловалась я ей. – Мне кажется, что у меня даже появился акцент в русском языке.

– Уж лучше бы ты, подруга, разговаривала с ними по-английски, заодно бы язык выучила.

– О чём ты? С моими-то школьными знаниями? Мы итак друг друга не понимаем. Вот что мне делать с гостиницей? Завтра Ричард будет ждать ответа, как прошли переговоры о продаже. А жильцы всем довольны и не хотят уезжать.

– Слушай, а они, эти англичане, считают, что все должны выехать только потому, что Джеймс хочет сделать гостиницу в их доме?

– Джеймс считает, что деньги могут всё, – вздохнула я. – И если он сделал им выгодное, с его точки зрения предложение, они должны немедленно собирать вещи.

– А предложение действительно выгодное?

– Да нет, конечно. Где ты видела, чтобы от иностранцев поступали выгодные предложения? Они считают деньги вовсе не хуже, чем наши товарищи.

– Да уж, тяжела твоя доля, – Ира подлила мне ещё кофе. – Но не расстраивайся ты так, что-нибудь решится. – Слушай, а этот Ричард тебе в чём-нибудь помогает, кроме как телефоны клиентов даёт?

– Ну, он иногда ходит с нами на просмотры, если клиент плохо говорит по-русски и держит их за руку во время сделки.

– Как за руку?

– У них случается нервный шок, когда они понимают, что оставили свои кровные в нашем русском банке, а документы на квартиру будут только через две недели. А на руках у них только какой-то банковский договор, в котором написано, что в случае, если квартира не зарегистрирована в регистрационной палате, они могут забрать свои денежки обратно. Только они всё равно не понимают, почему во всём мире деньги перечисляют со счёта на счёт, а у нас надо везти в чемоданчике в тот банк, в который тебе скажут. Для этого и нужен Ричард, он хлопает по плечу и говорит: «Это Россия. Здесь все так делают. Клади доллары в этот ящик, а ключ от него можешь взять себе, только ты всё равно не сможешь взять деньги раньше, чем через две недели. Да, это Россия, здесь все так делают. Верь мне, я англичанин. Всё будет хорошо».

Ира улыбнулась.

– А почему они верят этому Ричарду, как родному?

– Ну, ты бы тоже верила русскому в Америке, разве нет? У них выхода нет другого.

– Забавная у тебя теперь работёнка и времени стало много свободного.

– Да уж, только знаешь, я всё равно скучаю по ребятам.

Ира грозно посмотрела на меня:

– И по Славе тоже?

– Нет, уже нет.

– Честно?

– Ну, если честно, то почти нет. Я скучаю по всей нашей обстановке, даже по Александру Ивановичу и Светке, не говоря уже о Максиме и Тамаре. Ты не поверишь, но когда я прозваниваю квартиры из дома, мне не хватает того галдёжа, который стоял у нас в комнате агентов. И, вообще, всё это было так весело. У меня никогда не было такого хорошего коллектива. Когда я уходила, Александр Иванович сказал, что я могу вернуться в любой момент.

– Конечно, у них там, как на помойке, всех принимают. Они же вам зарплату не платят.

Я хотела защитить любимое агентство, но вдруг зазвонил мой мобильный, который я недавно смогла позволить себе купить.

– Привет, Наташа, – услышала я голос Максима. – Мы сидим в нашей кафешке и отмечаем Тамарину сделку. Она стала взрослой девочкой и расселила большую коммуналку. Теперь мы пропиваем её денежки и хотим, чтобы ты в этом поучаствовала.

– А кто там с вами? – спросила я.

– Мы двое, Светка, а вот Славик куда-то умотал, мы ему не можем дозвониться.

– Если вы не будет ему дозваниваться, то я буду у вас через час?

Максим замолчал, он не понял, почему я не хочу видеть Славу, как вдруг я услышала голос Тамары в трубке:

– Давай приезжай. Его не будет, он последнее время с нами не ходит.

Я вскочила с места.

– Забери Настю из школы, а? Я так по ребятам соскучилась, – взмолилась я, глядя на Иру, которая собиралась заняться другими делами, поскольку девочек собиралась забрать я. – Славы не будет.

– Ладно, беги уж. Придется отложить все дела ради твоей пьянки, – проворчала Ира. – Могли бы и заранее предупредить.

Наша пирушка в кафе отличалась от предыдущих только тем, что в ней не принимал участия Слава, чему я была искренне рада. После моего неудачного признания в любви мы вряд ли бы смогли общаться, как раньше. Новостей было так много, что мы досидели до самого закрытия кафе, а потом, проводив Тамару и Свету до метро, пошли вдвоём с Максимом прогуляться по ночной Москве. Когда живёшь в таком отдалённом районе, как Новогиреево, то совершенно забываешь о том, что живёшь в столице. Дома там все одинаковые, белого или серого цвета, одной и той же прямоугольной формы, отличающиеся друг от друга лишь количеством этажей. А в центре ощущаешь себя причастной к величественному и красивому городу. Здесь я никогда не устаю удивляться причудливости архитектуры и могу подолгу стоять перед каким-нибудь зданием, удивляясь его красоте и представлять, как здесь когда-то давали балы и к парадному подъезду подъезжали кареты. Но всё-таки, наверно, моё самое любимое место – Александровский сад. Мне нравится здесь в любое время, особенно вечером. Мы долго шли молча, но у клумбы с красными тюльпанами я замедлила шаг, и Максим предложил посидеть. Я села рядом с ним на скамейку. Сегодня он был какой-то особенно молчаливый, даже грустный, и я подумала, что ему будет лучше, если он выговорится.

– Как у тебя дома? – спросила я, чтобы начать разговор.

– Мы решили развестись, – спокойно сказал Максим.

От удивления я не могла заставить себя сказать что-нибудь утешительное. Конечно, я слышала, что у них с женой сложные отношения, которые ещё усугубились из-за того, что она, потеряв работу, стала пить. Но в то же время я знала, что он просто боготворил свою дочь.

– А как же Даша? – спросила я.

– С этим всё в порядке, она не возражает, чтобы Даша жила со мной. У меня есть квартира, которая мне осталась от бабушки, так что мы скоро переедем туда.

– Правда? – я повернулась к Максиму. – Она не хочет забрать собственного ребёнка?

– Мы решили, что пока так будет лучше для Даши. Ты знаешь, ведь она так и не научилась за ней ухаживать. Я до сих пор готовлю, вожу её в школу, делаю с ней уроки. Моя жена даже не представляет, что это такое.

– Не расстраивайся, ты можешь утешать себя тем, что ты один из тех редких мужчин, с которым после развода остаётся ребёнок.

– Да, это главное. Не представляю, чтобы я делал без Даши, это смысл моей жизни.

Я задумалась и вдруг почувствовала его руку на своём плече. Он и раньше часто обнимал меня по-дружески, но в этот раз что-то изменилось. Я быстро посмотрела на него, и он смущённо положил руку на спинку скамейки.

– Я хотел бы поговорить с тобой.

– Да?

– Я не делал этого раньше, потому что был женат, и это не имело смысла. Но теперь, когда наши отношения с женой определены, я хочу тебе сказать, что давно люблю тебя и хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж. Конечно, после моего развода, – добавил он поспешно.

Я повернулась к Максиму. Всё произошло так быстро и неожиданно, что я не сразу поняла, что уже нахожусь в его объятиях, а он целует меня. Ситуация напоминала ту, когда я признавалась Славе в любви, только теперь всё было наоборот: в любви признавались мне, а я за долгие годы одиночества и забыла, что это может быть приятно. Но, тем не менее, я мягко освободилась.

– Максим, милый, подожди, пожалуйста. Всё это так неожиданно.

Он послушно отпустил меня, и я начала первой.

– Я не знаю, как тебе сказать…

– Ты меня не любишь, – перебил он и взял мои холодные, несмотря на тёплый вечер, руки. – Не надо ничего говорить. Я всё знаю, Наташенька. Знаю и то, что ты до сих пор любишь другого. Но это пройдёт, а я хочу заботиться о тебе. Позволь мне любить тебя, и я верю, что заслужу твою любовь.

– Но…

– Тсс… – он прижал палец к моим губам. – Послушай меня. Я столько мечтал о тебе, так устал всё скрывать, встречаться с тобой только на работе, видеть твой грустный взгляд, устремлённый на другого. Но я терпел, потому что был женат, но сейчас, когда уже всё решено, я хочу быть с тобой. Я прошу только одного – позволь мне пока быть рядом. Давай будем встречаться, ходить в театры и кино, познакомим наших девочек. Пожалуйста, – он так крепко сжал мои руки, что мне стало больно.

Мои чувства были в полном смятении. Я хорошо относилась к Максиму, мне нравилось его общество, он был интеллигентным, добрым, но… Неужели я всё ещё надеюсь, что Слава вернётся ко мне? Я понимала, что если не хочу остаться одна, то мне нужно согласиться и выходить за Максима замуж. Вдвоём нам будет лучше и тогда, может быть, пройдёт то чувство одиночества, которое стало появляться у меня всё чаще и чаще с тех пор, когда я запретила себе думать о Славе. Я подняла на Максима глаза и улыбнулась.

– Могу я хотя бы подумать? Ведь, несмотря на то, что мы давно знакомы, я совсем не знаю тебя.

– Конечно, я не жду твоего согласия сегодня, но имей в виду, что мои намерения очень и очень серьёзны.

Мы долго гуляли по ночному городу и разговаривали. Впервые за долгое время у меня было так удивительно спокойно на душе, что я решила серьезно обдумать его предложение.