Текст книги "Мифы Поволжья. От Волчьего владыки и Мирового древа до культа змей и птицы счастья"

Автор книги: Татьяна Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Кроме того, в связи с тем, что умерших хоронят в земле, Мланде Ава считалась покровительницей покинувших тело душ, их защитницей на суде в потустороннем мире. В XIX веке было записано такое поэтичное, но в то же время очень реалистично отражающее нелегкую жизнь марийской крестьянки обращение к Мланде Аве:

«Завтра великий суд. На том суде будь, Мланде Ава, рядом с душой покойной. С благожелательностью о ней говори. Вместе с отцом, вместе с матерью, вместе с умершими детьми ее посели. На высокую гору ее подними, красивые луга покажи, большие воды покажи, что есть в мире хорошего – все покажи. Ведь, когда была живая, не было ей времени никуда ходить, когда была живая – всегда работала. На месте, где пчела мед собирает, дай ей погулять, на дереве, где пчела отдыхает, дай ей посидеть-отдохнуть…»

Божество огня Тул представлял собой персонифицированный огонь. В мифологической сказке «Огонь и человек» он предстает в образе красивого мужчины в широком красном кафтане на белой подкладке. Он взмахивает полами кафтана – и красные полы становятся огнем, а белая подкладка – дымом. Огонь приходит к марийцу-крестьянину, который расчищал от леса землю под пашню, и быстро сжигает срубленные деревья и кустарник. После чего огонь и человек заключают взаимовыгодный союз: огонь обещает крестьянину согревать и освещать его жилище, помогать по хозяйству, а крестьянин – кормить огонь хорошими дровами.

Тул Ава – мать огня. Поскольку огню приписывалась очистительная сила, Тул Аве молились, прося защиты от злых духов и болезней, а также от пожаров и хищных зверей.

Бог леса Кожла Юмо защищал лесных зверей от бессмысленного истребления, охранял лес от вырубки, причем особенно строго запрещалось рубить деревья вдоль рек и на песчаных холмах. Человек, по какой-либо причине погубивший такое дерево, должен был, чтобы избежать гнева Кожла Юмо, посадить десять новых.

Мать леса – Кожла Ава – может являться человеку в облике медведицы, белой белки или великанши в белых одеждах, которая разъезжает по лесу верхом на лосихе. Ее любимые птицы – сова и филин, поэтому охотники, чтобы угодить ей, часто украшали свои шапки их перьями.

Ее взаимоотношения с людьми также зависят от того, как человек относится к лесу.

Один мариец пас стадо на месте сгоревшего ельника. В жаркий полдень он прилег отдохнуть, и, пока спал, все стадо разбежалось. Мариец отправился искать своих коров, коз и овец, но встретил разгневанную Кожла Аву. Богиня сказала, что стада ему не найти, поскольку это она угнала животных в наказание за то, что он устроил пастбище на горельнике, где растет молодой лес. Мариец вернулся домой и рассказал жене о постигшем его горе. На другой день жена положила мужу в пестерь[4]4
  Корзина, сплетенная из лыка. Прим. ред.


[Закрыть] еловых семян, пшена, масла и вместе с ним пошла в лес. На горельнике они посеяли еловые семена, затем женщина развела костер, сварила пшенную кашу с маслом и пригласила Кожла Аву отведать угощение. Богиня сменила гнев на милость, вернула стадо, и с тех пор марийцу и его жене во всем была удача.

Водяной владыка, Вуд Юмо, может принимать облик опутанного водорослями рогатого старика, а может оборачиваться водяным конем, быком или огромной щукой. У Вуд Юмо большая семья – жена Вуд Ава, дети и внуки.

Тугаринова С. Г. Ваза «Легенда», 1978 г.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

Водяные божества враждебны людям. О том, как человеку удалось спастись от Вуд Юмо, повествуется во многих быличках и мифологических сказках, в том числе в одной из самых ярких и самобытных марийских сказок «Сереброзубая Пампалче», героиня которой стала одним из поэтических символов Марийской земли (см. Приложение). Сказка интересна ярким и этнографически точным описанием старинного свадебного поезда, но, кроме того, содержит очень много древних мифологических мотивов, прежде всего – деление Вселенной на три части. Водяной владыка и Вуд Ава принадлежат к нижнему миру, Пампалче и ее отец – обычные люди, живут в среднем, земном, мире, а загадочная «старшая сестра» обитает на высокой горе, символизирующей верхний, небесный, мир. Существует гипотеза, что «старшая сестра» – это не кто иная, как Юмын Удыр – Небесная дева, дочь бога Юмо, о которой уже упоминалось. Пампалче поднимается на гору при помощи качелей: качание на качелях у многих народов было в древности не забавой, а ритуальным действом, символизирующим общение с богами верхнего мира, – достаточно вспомнить приведенное выше предание о возникновении марийского народа.

БОЖЕСТВА И ОБОЖЕСТВЛЕННЫЕ ГЕРОИ

Наряду с верховными божествами существовал разряд божеств, ведавших более узкими сферами жизни: Мукш Юмо – бог пчел, Кайык Юмо – бог птиц, Шыжывозар Юмо – бог осеннего торга, Шым Юмо – семь богов, покровителей семи дней недели, Конга Ава – божество печки и др. Среди домашних божеств особое место принадлежало Омса Аве – божеству двери. Омса Ава почиталась как защитница внутреннего пространства дома, хранительница семейного благополучия. Невеста, впервые переступающая порог дома мужа, целовала дверной косяк и просила Омса Аву принять ее в семью.

Кроме богов в марийском пантеоне встречаются и обожествленные герои. Почти наравне с Кугу Юмо почитался обожествленный легендарный вождь – Кугурак, что означает «старейшина». В незапамятные времена Кугурак жил на земле и был предводителем племени, воином-защитником марийцев, мудрым жрецом-картом, умеющим общаться с богами, и искусным целителем. Люди тогда ничего еще не умели, и Кугурак научил их ковать железо, обрабатывать землю, выращивать хлеб. А затем он ушел на небо, но и оттуда продолжал быть покровителем и защитником марийцев, посредником между ними и Кугу Юмо.

Часто Кугурака отождествляют с Чумбылатом – эпическим героем, древним марийским князем-воином. Легендарное место его захоронения – гора Чумбылата на берегу реки Немды – до сих пор почитается марийцами как святыня. О горе Чумбылата писал Адам Олеарий (1599–1671), немецкий путешественник, побывавший на Руси в XVI веке: «Говорят, что в Казанской области, к югу от Казани миль на сорок, в болотистой местности есть река, именуемая Немдою. Сюда они [марийцы] направляются со своими паломничествами и жертвами. Они говорят: “Кто сюда придет и ничего не принесет в жертву, тот зачахнет или засохнет”… Говорят, что эта река не глубже двух локтей, течет между двух гор и никогда не замерзает»[5]5
  Олеарий Адам. Описание путешествия в Московию / пер. с нем. А. М. Ловягина. Смоленск, 2003.


[Закрыть]. Гора Чумбылата представляла собой высокий островерхий утес, возвышающийся над пропастью. В его склоне были вырублены ступени, которые вели к большому гладко обтесанному камню, где возжигали священный огонь.

Тайгильдин Г. В. Картина «Богатырь Чумбылат», 2019 г.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

В 1830 году по инициативе Святейшего синода, в целях борьбы с языческой верой, которую марийцы сохраняли, несмотря на официальное крещение, гора Чумбылата была взорвана. В ней пробили три шурфа, в которые заложили бочки с порохом. Взрывом гору раскололо на несколько огромных кусков величиной, по свидетельству очевидца, «с деревенскую избу», часть из которых упала в реку. Несколько десятилетий спустя этнограф С. К. Кузнецов записал слова русского старика-крестьянина Никиты Афанасьева, который в молодости в числе других местных крестьян был направлен на работы по уничтожению марийской святыни: «Что вышло-то только, индо жуть берет! Какое, скажу тебе, было тут угожее место, а что теперь стало? И не пойму я, хороший ты мой, к чему это было сделано? Никому черемисы не вредили, молились себе тихо и смирно, коли приезжали сюда…»[6]6
  Кузнецов С. К. Поездка к древней черемисской святыне, известной со времен Олеария // Этнографическое обозрение. 1905.


[Закрыть] Далее Кузнецов замечает: «Православие решительно ничего не выиграло от уничтожения Чумбылатова камня, потому что черемисы поклонялись не камню, а обитавшему тут божеству»[7]7
  Кузнецов С. К. Поездка к древней черемисской святыне, известной со времен Олеария // Этнографическое обозрение. 1905.


[Закрыть]. Действительно, несмотря на разрушения, гора Чумбылата до сих пор остается местом паломничества и в 1993 году получила официальное название «Место моления марийскому святому».

ДУХИ-ХОЗЯЕВА

Наряду с богами марийцам, как и другим народам мира, известно множество представителей так называемой низшей мифологии – духов, связанных с природными явлениями и различными сторонами человеческой жизни. Это Мланде Водыж – дух земли, Шуды Водыж – дух травы, Тул Водыж – дух огня, Кудо Водыж – домовой и многие, многие другие. Слово «водыж» означает «хранитель».

У горных мари пользовался почитанием Куртньы Водыж – дух железа, покровитель воинов. По народным поверьям, он помогал новобранцам, защищал их от вражеского оружия.

Множеством богов и духов были населены марийские леса и водоемы. Чодра Водыж – леший, Вуд Водыж – водяной, Вуд Удыр – дочь водяного, Водяная дева и др.

В быличках чаще всего рассказывается о встречах с лесными и водяными духами. Иногда эти духи враждебны человеку, иногда – благожелательны к нему.

Однажды деревенские женщины шли вдоль реки и вдруг увидели Вуд Удыр, которая сидела на берегу и расчесывала серебряным гребнем свои длинные волосы. Заметив женщин, она испугалась, уронила гребень и прыгнула в воду. Одна из женщин подняла гребень и унесла к себе домой. Ночью во сне ей явилась Вуд Удыр и со слезами стала просить вернуть ей гребень. Женщине было жаль расставаться с красивой вещицей, но все же она отдала гребень хозяйке. А проснувшись утром, увидела, что на столе, на том месте, где лежал гребень, стоит серебряная чаша, полная монет.

Ряд представителей низшей мифологии марийцы называют «кува» и «кугыза», то есть «старуха» и «старик». Так Шолем Кува и Шолем Кугыза олицетворяют атмосферные осадки, Йушто Кува и Йушто Кугыза – мороз, Покшым Кува и Покшым Кугыза – иней и т. д. Обычно такие персонажи выступают в паре, но иногда действуют и поодиночке. Так, старик Апшат, дух кузницы, покровитель кузнечного ремесла, не имеет своей старухи, а старуха Портйымал, хранительница погреба и находящихся там припасов, живет без старика.

К числу духов принадлежат также многочисленные «оза», то есть «хозяева». Вуд Оза – хозяин воды, Чодра Оза – хозяин леса, Олык Оза – хозяин лугов, Порт Оза – хозяин дома, Клат Оза – хозяин амбара и т. д.

Функции объединенных сферой деятельности духов-хранителей, духов-хозяев и богов часто совпадают, поэтому четко разграничить их не всегда возможно.

ЗЛЫЕ ДУХИ

Злое начало у марийцев, как и у других народов Поволжья, воплощалось прежде всего в образе Керемета. Этот образ достаточно сложен для понимания, поскольку сущность различных вариантов его воплощения также может быть разной.

В ряде мифов Керемет выступал в качестве брата-антагониста Кугу Юмо и, как читатель уже знает, принимал участие в сотворении мира.

В одном из вариантов мифа об Юмын Удыр Керемет сам хочет жениться на прекрасной Небесной деве, а когда узнает, что она предпочла ему человека, затевает со счастливым соперником драку и убивает его. Огорченный и разгневанный, Кугу Юмо сбрасывает брата вместе с подчиненными ему духами с неба и ввергает в преисподнюю. С тех пор Керемет становится владыкой подземного мира и воплощением всяческого зла.

Согласно поверьям, Керемет насылает на людей различные бедствия и обладает очень большой силой, так что его постоянно нужно умилостивлять. Культ этого грозного бога существовал отдельно от культа всех остальных богов. В священных рощах запрещалось даже произносить имя Керемета, ему приносились жертвы в особо отведенных местах, и руководили жертвоприношениями не жрецы – карты, а заклинатели – мужедыше.

Марийские языческие жрецы – карты

Wikimedia Commons

Однако наряду с Кереметом-божеством марийцы почитают множество духов-кереметов. В предании рассказывается, что однажды Кугу Юмо пригласил к себе в гости марийца, удмурта, татарина, русского и представителей других народов, причем велел им явиться с семьями. Все приглашенные пришли, как было велено, и только мариец почему-то постеснялся показать богу свою жену и многочисленных детей и оставил их в лесу на полянке. Кугу Юмо рассердился на марийца и превратил его семейство в обгорелые пни, которые и стали духами-кереметами. Однако они по-прежнему оставались семейством марийца, дети требовали еды, жена – нарядов и украшений. Так появился обычай приносить кереметам жертвы.

Скорее всего, это предание позднего времени, но сам культ кереметов необычайно древний, поскольку он связан с поклонением силам природы. Часто вместилищем духа-керемета считалось какое-нибудь особенное дерево, или само это дерево воспринималось как дух-керемет. Места поклонения кереметам – кереметища – были свои у каждого села. К таким кереметам обращались по самым разным поводам.

В жертву кереметам приносили гуся, барана или теленка белой масти. Мясо жертвенных животных и птиц съедалось, кости сжигали или закапывали в землю. Участники жертвоприношения обязательно должны были быть в белой одежде, сшитой из домотканого холста или сукна: использовать покупные ткани строго воспрещалось.

Кроме общесельского кереметища, свой керемет мог быть и у каждой семьи – такому семейному керемету молились и приносили жертвы в случае болезни кого-нибудь из домашних. Моление устраивали после захода солнца в семейном кругу, тайно от соседей. Считалось, что если кто-то из посторонних увидит обряд, то керемет не примет жертву и больной умрет. Жертвы приносились такие же, как и общесельскому керемету, но если заболевал глава семьи, то могли пожертвовать и коровой-кормилицей, и даже рабочим конем.

Кириллов Р. Г. Картина «Язычники», 1988 г.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

Поклонение кереметам было связано также с почитанием предков. Считалось, что кереметами могут стать души племенных вождей, храбрых воинов, князей. Особое место среди таких кереметов принадлежит Горному Великому человеку, легендарному предводителю марийцев. Жил он в те времена, когда боги запросто общались с людьми, и однажды Кугу Юмо пригласил к себе на совет вождей разных племен. Кугу Юмо собирался сделать Горного Великого человека главным марийским богом. Вожди явились на совет одетыми по-праздничному, но самым богатым оказался белоснежный наряд Горного Великого человека – он затмил красотой даже наряд самого Кугу Юмо. Уязвленный Кугу Юмо не стал назначать Великого Горного человека богом, а повелел ему быть кереметом. Но марийцы выделяют его из числа других кереметов и почитают особо.

По свидетельству А. Ф. Ярыгина (1920–1982), автора книги «Современные проявления дохристианских верований марийцев»[8]8
  Ярыгин А. Ф. Современные проявления дохристианских верований марийцев. Йошкар-Ола, 1976.


[Закрыть], духом смерти был Азырен – «один из самых нелюбимых народом злых духов». Когда-то он имел вид представительного мужчины и убивал тех, кто должен был умереть, обычным ножом. Но однажды хитрый плотник заманил Азырена в гроб, забил крышку гвоздями и бросил в реку. Люди перестали умирать, но это повлекло за собой многие неудобства, и в конце концов Азырен был возвращен на землю. Однако с той поры он, чтобы не подвергать себя опасности, стал невидимым.

Божеством загробного мира был также Киямат. Он встречал умершего и заставлял проходить по тонкой жердочке над котлом с кипящей серой. Грешник падал в котел, а праведник благополучно достигал светлой части потустороннего царства, где жил так же, как прежде на земле. Во время похоронного обряда марийцы ставили в головах умершего три свечи – для Киямата, для его помощника и для самого умершего. В гроб покойнику клали палку, чтобы он мог отбиваться от собак, охраняющих загробный мир.

Под влиянием христианства в марийской мифологии появилось представление о рае и аде. В предании рассказывается, как однажды Киямат решил погубить все человечество. Он стал зазывать к себе не только мертвых, но и живых и сажать их на особый железный стул, который зажимал жертву, как в капкане. Кугу Юмо отправил в загробный мир мудрого старца Салия, и тот хитростью усадил на железный стул самого Киямата. Затем выпустил из подземного мира всех живых и умерших праведников, которые поднялись на небо. С той поры во власть Киямата стали попадать только грешники.

Воплощают в себе зло в марийской мифологии и многочисленные духи ия, во многом напоминающие русских сказочных чертей. Они имеют антропоморфный облик, но покрыты черной шерстью, и у них имеются рога, копыта и хвост. Ия нельзя упоминать в разговоре, потому что они тут же явятся и сотворят какую-нибудь пакость. Во власть ия попадают души пьяниц, самоубийц и детей, проклятых родителями. Кугу Юмо истребляет ия, бросая в них молнии.

Однажды ия решили, что они сильнее Кугу Юмо, поскольку могут вселиться в кого и во что угодно – в человека, животное, дерево, землю, избу – и полностью завладеть ими. Кугу Юмо приказал принести большие весы и велел самому большому и толстому ия сесть на одну чашу, а на другую положил свой белый платок и объявил: «Если перетянешь мой белый платок, значит, ты и вправду сильнее меня». Но платок перетянул злого духа. И Кугу Юмо сказал: «В того, кто чист душой, ты не проникнешь».

К злым духам в марийской мифологии относятся также вуверы, обладающие способностью вредить как людям, так и домашнему скоту. Вуверами становятся души колдунов и злых людей. Вувер может превращаться в лошадь, свинью, бочку, черный клубок, коромысло, огненный шар и т. д. Иногда он является в обличье мужчины с длинной бородой или женщины с развевающимися волосами, летящими над землей и разбрасывающими огненные искры. В образе красивого парня вувер может навещать одиноких женщин, которые начинают сохнуть, чахнуть и в конце концов умирают. В некоторых сказаниях образ вувера приобретает космические масштабы: во время лунного затмения вувер проглатывает луну.

Вувер Кува – колдунья, враждебная всему живому, – персонаж многих марийских сказок. В одной из таких сказок, имеющих отчетливую мифологическую основу, Вувер Кува выступает как свирепая старуха-людоедка.

В лесной избушке жил молодой охотник с женой. Осенью ушел муж лесовать, а молодая жена осталась дома одна. Ближе к ночи вышла из лесу Вувер Кува и стала ломиться в избу, но женщина успела накрепко запереть двери и окна. Тогда взяла Вувер Кува мялку, которой мнут лен, стала по ней постукивать и петь, уговаривая женщину выглянуть в окошко, послушать, как шумит лес, посмотреть, как резвятся белки и куницы и (что указывает на древность сказки) как скачет среди деревьев лесная овда.

Женщина попросила Вувер Куву подождать, пока она управится по хозяйству, а сама вылезла через печную трубу наружу и побежала через лес к родительскому дому. Вувер Кува поняла, что ее обманули, и пустилась в погоню.

Это великолепный образец «страшной» сказки, с умелым нагнетанием атмосферы и редко встречающимся в народных сказках эмоциональным изображением пейзажа. В подстрочном переводе записи от рассказчика описание ночного леса звучит так:

Женщина смотрит вокруг. Большой мрачный лес шумит от ветра. Между черными облаками, как серп, молодой месяц бежит в свою избушку. Склонившись по ветру, лес кивает вслед месяцу. Вувер Кува идет через темный лес. Птицы шевелятся во сне, кричат «чик-чик». Женщине некуда спрятаться от Вувер Кувы.

Сказка была записана в 1938 году со слов председателя колхоза «Трактор» С. Д. Акмазикова, несомненно обладавшего литературным чутьем и незаурядным талантом рассказчика[9]9
  С его же слов была записана и «Сереброзубая Пампалче».


[Закрыть].

О древности сказки также свидетельствует то, что в ней прослеживаются мотивы времен родового строя: человек может противостоять злым силам, только находясь в своем роду, под покровительством всех своих предков. Поэтому героиня пытается укрыться от Вувер Кувы в родительском доме. Однако родительский дом ее не принимает.

Стала женщина стучать в запертую дверь, кричать, что гонится за ней Вувер Кува, но ни отец, ни мать не поверили, что под дверью стоит их дочь, которая, как они были уверены, находится у себя дома. Велели ей уходить и не мешать им спать.

Забралась несчастная женщина в овечий хлев, спряталась между овцами. Но Вувер Кува легко нашла ее – и съела.

Утром пришли отец и мать задать овцам корму и увидели на полу хлева белые косточки и тонкие жилки. Мать говорит: «Вот беда! Верно, волк задрал ночью овечку». Отец подобрал тонкие жилки, сделал новые струны для кюсле[10]10
  Широко распространенный у марийцев музыкальный инструмент. Несмотря на его сложность, в старину на нем играли практически все марийцы. Считалось, что девушка, не умеющая играть на кюсле, не получила достаточно хорошего воспитания. Невеста обязательно должна была играть на этом инструменте на своей свадьбе. Струны для кюсле делали из овечьих жил, причем изготавливали их обычно сами исполнители, но, в отличие от сказки, в действительности это был трудоемкий процесс, занимающий две-три недели.


[Закрыть]. Запели кюсле человеческим голосом: «Ой, отец, отец! Не играй – не надрывай моего сердца». Испугался старик – и бросил кюсле в огонь. Вспыхнуло дерево сухой ели, загорелись тонкие струны. И вышла из огня молодая женщина – целая и невредимая.

Гусли («Кюсле»), 1950 г.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

К мифологическим мотивам сказки относится и мотив магической силы музыки, способной воздействовать и на людей, и на потусторонние силы, и на диких зверей.

Н. В. Морохин (р. 1961) в книге «Боги Лесного Заволжья»[11]11
  Морохин Н. Боги Лесного Заволжья. Путешествие по старым русским рубежам. М., 2017.


[Закрыть] приводит рассказ крупнейшего исследователя марийского фольклора В. А. Акцорина о случае, который произошел с ним зимой 1945 года, когда он, будучи подростком, возвращался домой из соседней деревни: «Ты представляешь, как это было: это война, ночь, зима, а я парень лет пятнадцати. У меня гармонь была. И я чувствую – сзади меня идут волки. А я посреди поля. И уже никуда не побежишь. Я остановился. Волки ко мне подошли. Встали вот так. И я думаю – всё… Ну всё, так всё! Снял с плеча гармонь, и, думаю, буду играть. И заиграл вот такую марийскую, грустную… И гляжу, они стоят и не нападают на меня – вот что. Я другую начал играть, вот эту… Чудо! Они постояли и ушли».

Удивительно, насколько мифологичен этот вполне реальный случай, произошедший в совсем недалекое от нас время.

Козьмин А. В. Панно «Марийская скрипка», вторая половина XX в.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

СВЯЩЕННЫЕ РАСТЕНИЯ И ЖИВОТНЫЕ

Один из исследователей марийской религии, уже упоминавшийся С. А. Нурминский, живший в XIX веке, когда марийцев официально называли черемисами, писал: «Лес – волшебный мир черемисина… около лесу вертится все его мировоззрение… Лес, по воззрениям черемис, населен волшебными существами: в нем расхаживают боги, там же живут злые демоны. Поэтому богослужение, религиозные торжества и жертвоприношения совершаются в лесу»[12]12
  Нурминский С. А. Очерк религиозных верований черемис // Православный вестник. 1862. № 3.


[Закрыть].

Священные рощи, в которых происходили моления, играли огромную роль в жизни марийцев. Священными почитались рощи, располагавшиеся посреди открытого пространства – на холме или в окружении лугов, – и отдельные, одиноко стоящие деревья разных пород.

Дуб почитался как дерево, посвященное Кугу Юмо. Он символизировал силу, власть и мужское начало. Иногда именно дуб представлялся в качестве Мирового древа, вокруг которого вращаются солнце и луна.

Муравьева Т. В. «Мировое древо»

Иллюстрация Татьяны Муравьевой

Особым почитанием у марийцев пользовалась береза, обычно священные рощи были именно березовыми. Белая береза воспринималась как олицетворение красоты и света. Белый цвет издревле преобладал в марийском народном костюме, и многие этнографы отмечают, что, несмотря на все изменения в жизни и быте, белый и поныне любимый цвет марийцев.

Береза считалась воплощением женского начала и любимым деревом богини Шочын Авы. Иногда живой березе придавали черты божества. Для этого в определенные места ствола молодого деревца вбивали клинья, вокруг них образовывались наросты, и через несколько десятилетий береза приобретала очертания женской фигуры. Такая береза олицетворяла саму богиню, женщины обращались к ней с молитвой о рождении детей.

Березу просили также о здоровье, о семейном благополучии. Невеста в день свадьбы приносила в жертву березе вышитый шарпан[13]13
  Часть старинного головного убора замужних женщин – длинное полотно, богато вышитое по краям. Шарпан дополнялся узорной повязкой (очельем), которая крепилась металлическими заколками.


[Закрыть].

Ель часто упоминают в качестве Мирового древа, растущего на вершине Мировой горы. «Ель» по-марийски – «кож». И примечательно, что лесные божества носят имена Кожла Юмо и Кожла Ава, то есть божества именно елового леса (лес вообще, по-марийски, «чодра»).

Наравне с елью могла считаться Мировым древом и сосна. Не случайно именно по сосне поднимается в верхний мир Сереброзубая Пампалче.

Головное полотенце «шарпан», 1930-е гг.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

Почитание липы было связано прежде всего с ее способностью исцелять разные недуги. Липе приносили в дар блины и пироги, развешивали на ее ветвях вышитые платки и полотенца. С больного человека снимали рубаху или пояс и оставляли под липой. Считалось, что вместе с одеждой снимется и болезнь.

Подвеска к поясу женского марийского костюма, кон. XIX – нач. XX вв.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

Рябина служила защитой от всякого зла: сглаза, козней нечистой силы и т. д. Рябину обычно сажали во дворе, а в доме обязательно держали рябиновую ветку. Рябиновую ветку в качестве оберега клали также за пазуху.

К осине отношение было двойственным. С одной стороны, ее ветки могли служить оберегом, но в то же время она считалась деревом, связанным с нечистой силой. По народному поверью, вокруг нее пляшут злые духи.

Оберегами считались и можжевельник, шиповник, черемуха. Их ветки втыкали в стену избы над входом.

Особое отношение было у марийцев к калине. Время цветения калины считалось самым благоприятным в году, поскольку именно тогда Кугу Юмо посылает благословения всему, что растет на земле.

Кириллов Ю. В. Рисунок «Священная роща. Ото», 1988 г.

Национальный музей Республики Марий Эл имени Тимофея Евсеева

Как и все лесные народы, главным зверем в лесу, лесным хозяином марийцы почитали медведя. Поскольку медведь весной пробуждается от зимней спячки, его образ связывался с солнцем, пробуждением природы, плодородием. Марийцы почитают медведя как покровителя семьи.

Люди издавна подметили сходство между медведем и человеком: медведь может ходить на двух лапах, он, как и человек, всеяден, у него пять пальцев. В результате возникло множество преданий о родстве человека и медведя. В фольклоре широко распространен сюжет о брачном сожительстве женщины и медведя.

В марийской мифологической сказке «Отю и Маска» («маска» – по-марийски «медведь») повествуется о том, как девушка Отю пошла с подружками в лес по ягоды, но заблудилась, набрела на избушку, в которой жил медведь, и стала его женой. Сказка в позднем варианте заканчивается тем, что медведь попадает в капкан, Отю его освобождает, и он превращается в красивого парня. Они вернулись к людям «и так ладно жили, что вся деревня им завидовала». Такой финал характерен для сказки, но не для мифа. В мифе же медведь остается в своем истинном обличье, женщина рожает ему детей, и поколения их потомков гордятся родством с хозяином леса.

Заяц ничуть не похож на медведя, но его образ тоже был связан с солнцем, пробуждением природы и плодородием. Существует предположение, что он был священным животным богини Солнца – Кече Авы, – археологи обнаружили фрагмент сосуда с изображением зайца и солнечного диска.

Заяц – герой многих марийских сказок, среди которых немало этиологических, то есть объясняющих, как появились те или иные особенности заячьей наружности.

Лось в марийской мифологии связан с богами. Как уже было отмечено выше, Кугу Юмо разъезжает по небу на лосиной упряжке, а Кожла Ава скачет по лесу верхом на лосихе.

Волк и лиса в марийском фольклоре скорее сказочные, нежели мифологические персонажи. В сказках хитрая лиса обманывает и глупого волка, и простодушного медведя, и пугливого зайца, а часто – и человека.

В сказке «Откуда у зайца белая шубка» говорится, что раньше заяц и зимой, и летом был серым. Однажды в зимнюю стужу гнался за ним голодный волк. Выскочил заяц на полянку, а там старик со старухой хворост собирают. Пожалел старик зайца, взял за уши, сунул за пазуху. Волк, завидев людей, ушел в чащу, а старик со старухой принесли зайца к себе в избу. Были они бездетными и решили, что будет им заяц вместо сына. Стал заяц жить в избе. Спит в колыбели, ест пироги, старуха ему белый тулупчик сшила, из белой шерсти варежки связала, старик белые валенки скатал. Но заяц затосковал по вольной лесной жизни и убежал обратно в лес. Всю зиму пробегал в белом тулупчике, валенках и варежках, а как пришла весна, спрятал их под куст – до следующей зимы.

Марийцы, как и многие другие народы, особо почитали водоплавающих птиц. Связано это с тем, что водоплавающая птица одинаково свободно чувствует себя во всех трех мирах – верхнем, среднем и нижнем. Она летает по небу, живет на земле, плавает по воде (а водоемы, как помнит читатель, считались проходами в нижний мир), то есть она посредница между всеми ярусами Вселенной.

Мы уже рассказывали, что из утиного яйца вылупились в образе двух братьев-селезней Кугу Юмо и Керемет, сотворившие мир. Утка олицетворяет доброе, светлое женское начало. Марийские женщины с незапамятных времен украшали свой костюм различными утиными мотивами как оберегами. Археологи находят древние бронзовые украшения-обереги с изображениями утки или хотя бы утиной лапки. Один из самых распространенных мотивов традиционной марийской вышивки называется «утиная лапка». Традиционный головной убор замужних женщин часто украшал орнамент с изображением уток, по подолу женской рубахи пришивались треугольники, сложенные из лент, – «утиный клюв».

В сказках птица-утица или белая лебедушка может принимать облик красивой девушки. В мифологической сказке «Дочь лебеди Йукталче» такая красавица выходит замуж за человека, но не в силах жить обычной человеческой жизнью, в конце концов улетает с лебединой стаей.

Муравьева Т. В. «Утка»

Иллюстрация Татьяны Муравьевой

Не менее поэтичен в марийском фольклоре и образ гуся. Млечный Путь марийцы называют Гусиной Дорогой. По народному поверью, гуси, улетая на юг, пускают по ветру мелкие перышки, чтобы отставшие от стаи не потерялись.

Много примет и поверий связано с кукушкой. Ее называют вдовой, кукование, исполненное печали, обычно сулит горести и потери. В причитаниях по покойнику, в песнях о горькой женской доле марийские женщины сравнивают себя с кукушкой. Если весной кукушка начнет куковать до того, как на деревьях в лесу появятся первые листочки, год будет неурожайным. Однако если человек услышит кукушку в первый раз, будучи в хорошем настроении и в кармане у него будут деньги, для него год будет удачным.

Ласточка также связана с женской символикой, но, в отличие от печальной кукушки, она несет свет и радость. В доме, под крышей которого совьет гнездо ласточка, будут царить мир и счастье.

Жаворонок – голосистая птичка. У большинства народов он ассоциируется с радостью, весенним обновлением природы, с высоким небом и ясным солнцем. Однако в марийской мифологии жаворонок – представитель нижнего мира. Связано это с тем, что он вьет свое гнездо на земле, а кроме того, нередко можно наблюдать, как жаворонок поднимается высоко-высоко в небо, оглашая своим звонким пением всю округу, а затем вдруг камнем падает вниз. В мифе рассказывается, что когда-то жаворонок задумал взять в жены саму Юмын Удыр и полетел в ее небесные хоромы. Юмын Удыр в это время пекла блины. Дерзость маленькой птички возмутила Небесную деву, и она ударила жаворонка серебряным сковородником. Жаворонок упал на землю и с тех пор вынужден гнездиться на земле.