Текст книги "Ведь я еще жива"

Автор книги: Татьяна Гармаш-Роффе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Впрочем, детектив с большим пониманием относился к решениям «детишек». Кому же не хочется, чтобы его любили такого, каков он есть, а не за деньги или положение! Всем хочется. Да только не всем везет…

Некоторое время Кис думал о жене своей Александре и о том, каким невероятным и блистательным финтом фокусника судьба вытащила из складок своего серого балахона такой счастливый ему подарок…

А затем отправился в спальню, чтобы получить свой подарок непосредственно в руки…

IV

Вернувшись домой, Настя сразу же ушла к себе в комнату. Сил больше не было никаких – ни физических, ни душевных. Криска пока в порядке… ПОКА. Но им что-то нужно снова от Насти… И Криска будет в порядке, ПОКА Настя не выполнила новые требования. Какие же?! В самом ли деле дом ее теперь им понадобился? Или что-то другое? Насте казалось, что про дом они бы сказали сразу, не стали бы тянуть да загадки загадывать. С другой стороны, чем она еще могла оказаться интересна бандитам? Она важных решений не принимает, бумаг не подписывает, ничего от нее не зависит…

Ее мозг отказывался анализировать ситуацию. Суровый недосып прошлой ночи давал о себе знать. Она рухнула в постель, стащив с себя только платье, не приняв обычный душ и даже не почистив зубы. И мгновенно провалилась в тяжелый сон.

Ей снилась дочь. Она кричала: «Мама, мама, мама! Настя, Настя, Настя! Анастасия Марковна, Анастасия Марковна!!!»

Настя открыла глаза. Над ней нависал Гена, протягивая ей телефон.

– Анастасия Марковна, с вами хотят поговорить!

– Иди в задницу, – сказала она по-простецки. – Я сплю.

– Надо поговорить, – равнодушно ответил он.

– Не буду. Я хочу спать!

– Надо, – повторил он.

– Нет!

Она слышала, как Гена проговорил в телефон, что Анастасия Марковна отказывается взять трубку, так как спит.

«Он меня убьет за это? – подумала она. – Ткнет своими железными пальцами куда-нибудь, и я потеряю сознание и уже больше никогда его не обрету вновь…

Не-ет, – вдруг решила она в полусне. – Им мое сознание нужно! Им нужна я! Для новых махинаций! Велят продать дом, наверное… Ну и пошли в… Продам. Лишь бы Криска вернулась!»

…А утром Настя поняла, что ей удалось кое-что выиграть: она заставила их с собой считаться! Они показали ей Криску, и они уступили ей вчера, когда она не пожелала с ними разговаривать по телефону!

При воспоминании о вчерашней встрече с дочерью у нее слезы выступили на глазах. Но Настя их быстро смахнула. Ей надо сейчас удержать позиции! Надо заставлять их и дальше считаться с собой! Они чего-то хотят от Насти, и для них это важно, раз пошли на уступки. Так что никаких слез!

У нее появилось чувство, что теперь она сможет что-то придумать. Найти выход. Спасти дочь!

…Когда неделю назад ей позвонили и сообщили о похищении дочери, она расклеилась мгновенно. Накануне она никак не могла до Криски дозвониться, ее мобильный не отвечал, и, хотя такое случалось и раньше, в этот раз у Насти возник тревожный холодок внутри, от которого ее даже немножко подташнивало.

И утром следующего дня она поняла, что не зря.

– В первую очередь, – мягко произнес пожилой мужской голос, – о нашем разговоре никто не должен знать. В том числе и мужчина, который спит сейчас рядом с вами… Слава, кажется, его зовут? Так вот, выйдите из спальни с трубкой и закройте за собой дверь.

В одно мгновение обессилев, Настя беспрекословно исполнила приказание. Она сразу поняла, что речь пойдет о Криске. И если они знают даже, с кем спит Настя, то дело совсем плохо!

– Вышли? Ну вот и ладненько, – удовлетворенно произнес мужчина. – Теперь пообещайте мне, что выслушаете меня спокойно. Без слез и криков. Потому что если ваш сожитель о чем-нибудь догадается, нам придется его прикончить. Поняли меня?

Настя молча кивала, пока не сообразила, что собеседник ее не видит, а ждет ответа по телефону.

– Да, – выдавила она из себя.

– Ваша дочь у нас. Я передаю ей трубку.

«Мамочка!» – услышала Настя голос Криски, и тут же мужчина вернулся к телефону.

– Убедились? Теперь слушайте внимательно. Ничего с ней не случится плохого, если вы сделаете все, как мы скажем.

– Что вы хотите?..

– Ни слова, – перебил ее мужчина. – Только слушайте и ничего не говорите кроме «да». Хотя, если рискнете, можете сказать и «нет», конечно, – мужчина усмехнулся.

Он подождал, ловя реакцию Насти. Но она молчала, и ее собеседник понял молчание как согласие.

– Первым делом вы скажете вашему сожителю, что вы расстаетесь. Чтобы сегодня вечером его уже не было в вашем доме.

– Но как я…

– Я просил вас молчать, Анастасия Марковна! Я вам все сам расскажу, а от вас требуется только слово «да». Объясните, что у вас новое увлечение, ради которого вы бросаете старое. Новое увлечение зовут Геннадием. Можете звать его Геной. Это очень симпатичный молодой человек. Спать вам с ним как раз необязательно, он вам просто поможет сделать все правильно. Вы меня поняли?

– Да…

– Отлично.

– Как только Гена поселится у вас, мы с вами свяжемся. Надеюсь, что вам не придет в голову нелепая мысль обратиться в милицию. За вами следят, и от вашего благоразумия зависит жизнь вашей дочери…

…Настя уступила им во всем беспрекословно. Вечером в ее доме уже расположился Гена, своего последнего любовника она без особых сожалений выставила: он не вызывал у Насти никаких человеческих эмоций, теплых дружеских чувств, – так, служил ей пажом для выходов. Она даже спала с ним редко: как в беседе, так и в постели он был неинтересен.

Вечером того же дня они озвучили требование: миллион евро. За время, прошедшее с выигрыша Насти Тышкевич в лото, марки преобразились в евро. Случайно ли они назвали эту цифру, или они были настолько хорошо осведомлены, но именно столько оставалось на счету Насти в Германии.

В Москве работал филиал немецкого банка, откуда она могла управлять своими счетами. Насте велели сказать в банке, что она намерена купить новый дом. А за недвижимость, как известно даже иностранцам, в России платят наличными и сразу, на кон. Так что эта байка подозрений в банке не вызовет.

Как бы то ни было, в России нет закона, который позволял бы банку отказать в выдаче наличных, – и даже если у сотрудника глаза на лоб полезли, он промолчал, словно подавился. Только объяснил, что снять такую крупную сумму непросто, нужно заранее заказывать и прочее.

В результате, с учетом выходных, прошла неделя, прежде чем Настя смогла получить деньги. Все это она делала как сомнамбула, почти не реагируя на внешние раздражители. Мысль о дочери не оставляла ее ни на минуту, сердце ее разрывалось от ужаса и страха за нее.

Мягкий баритон ей всяко обещал, что девочку ей вернут живой-здоровой. «Мы цивилизованные люди, поверьте, Анастасия Марковна! Ну что вы, право, так нервничаете? Конечно, мы грабители, тут уж ничего не попишешь, виноваты, – усмехнулся мужчина, – но не убийцы! Вы принесете нам деньги, а мы привезем вам Кристину. Все политкорректно, я вас уверяю!»

Насте очень хотелось ему верить. И она верила… Тем более что выбора у нее не было: Гена был к ней «подсажен», чтобы следить за ней, и он следовал неотступно повсюду, – а в первые дни даже проверял, когда она шла в туалет или душ, не взяла ли она с собой телефон, чтобы сообщить в милицию…

Все эти дни Настя действовала, как радиоуправляемый робот. А вот сейчас… Сейчас она вдруг словно проснулась! Их обман, ее собственная настойчивость, обернувшаяся маленьким успехом, – все это подействовало на нее как ледяной душ, включивший ее сознание и волю. Она не представляла, что будет делать, но поняла одно: нужно как можно больше капризничать! И заставлять их снова и снова с ней считаться! Пока они не добились своего, Криска, ребенок ее, доченька родная, будет точно жива! А обещаниям «цивилизованных людей» Настя не очень верила.

Поэтому – тянуть изо всех сил, любой ценой!

V

Утром Алексей, как и намеревался, отправился в лес, на просеку, где накануне Настя Тышкевич встречалась с бандитами.

Апрель сиял. Лес затапливало солнце и трели птиц, одуревших от любви и счастья жить. Алексей остановился, огляделся кругом, вдохнул всей грудью пьяный весенний дух. Лепота!

Глинистая земля просеки, не столь давно освободившаяся от снега, секреты хранить не умела. За ночь она чуть подмерзла, отлично законсервировав следы того, что впечаталось в нее накануне. Первые, ранние, нежные иголочки каких-то травок протыкали ее, как первые волоски подбородок юнца. Там, где прокатили две машины, травки вмялись под их грузом в грязь, но общей картины не изменили. После пристального изучения следов протекторов Алексей убедился в правильности своих предположений: шины двух машин отпечатались по четыре раза каждые. Стало быть, встречались дважды. Сомнений не осталось, деньги Анастасия Марковна передала позавчера.

Он заснял с разных точек следы протекторов, щелкнул с максимальным разрешением вблизи. Затем, с некоторым трудом ориентируясь в новом своем мобильном телефоне, отправил сделанные фотографии экспертам: вдруг опознают шины?

Вернее, шины-то непременно опознают. Судя по толщине обода, зрение его вчера не подвело: машина бандитов большая, тяжелая, какой-то джип, но какой? В одни и те же шины можно обуть довольно большое количество моделей, от пяти и выше, что неимоверно увеличивало разброс возможных вариантов. «Ниссанов», «Тойот», «Лендроверов», «Хаммеров» и иже с ними внедорожников развелось нынче множество, по Москве и Подмосковью числятся тысячи, иди ищи…

Но он все равно отправил: для очистки совести. Мало ли, вдруг пересечение модели машины с картой что-то даст? Бандюки, с точки зрения детектива, где-то поблизости от этой просеки должны иметь базу: а то с чего бы им требовать от Насти Тышкевич таких дальних вояжей по ночам? Да и местечко хорошо знают – езживали не раз тут, стало быть.

Как бы то ни было, Алексей уже давно приучился не особо полагаться на «милость природы» в лице экспертов. Дадут подсказку, не дадут, а время не ждет, надо самому крутиться.

Посему он направился прямиком в поселок, где находился дом Анастасии Тышкевич.

Хорошо уже то, что никакой «наружки» за Анастасией Марковной не имелось. Игоря, вне всякого сомнения, засек тот тип, что обитал в ее доме, – условно обозначенный детективом нейтральным словом «приятель».

Откуда следовало, что если Алексей сосредоточит свои усилия на «приятеле», то у него есть все шансы остаться незамеченным. Поскольку слежку он намеревался продолжить. Ему катастрофически не хватало сведений об Анастасии Марковне – нужно же понять, что с нее бандиты еще хотят поиметь!

Несколько купюр охраннику на въезде, и вскоре детектив знал, с кем дружила Настя Тышкевич, а с кем у нее имелись жизненные противоречия вследствие идейного несовпадения с местным бомондом.

Хорошо бы, конечно, расспросить соседок, даже тех, кто Настю недолюбливал: вдруг чего видели, вдруг чего слышали, вдруг чего сорока на хвосте принесла. Такие обычно разговорчивее, приятно им постороннему человеку колкое словцо о соседке сказать. Но это было рискованно. По той простой причине, что могут легко проболтаться, хотя бы для того, чтобы Настю уязвить: приходили, мол, вами интересовались! Предупредить их о полной конфиденциальности беседы – только интерес разогреть. А «приятель» Анастасии Тышкевич – он же рядом, он же бдит!

С подругой разговор представлялся еще более сложным. Она будет соблюдать и защищать интересы Насти – если, конечно, подруга настоящая, – и трепаться не захочет об интимных подробностях. Как же подступиться к ней? Убедить ее, не вызвав ненужных подозрений, беспокойства?

Ладно, решил Кис, посмотрим сначала на подругу, а там видно будет.

– Вы ехайте вон туда, – показал рукой охранник, – на вторую улицу, а там ихний четвертый дом будет слева. Вы не смотрите, что подруга у Настасьи Марковны одна, зато она себе самую лучшую выбрала!

– Хороший человек?

– Кто? – поразился охранник, словно детектив сказал что-то совсем нелепое.

– Да подруга эта.

– Грушицкая она.

– Э-э… И что?

– А то. Жена Грушицкого, значит.

Алексей кивнул в ответ, будто это что-то ему пояснило. На самом же деле ровно ничего. Видимо, Грушицкий этот важный человек в поселке, вот охранник и приседает…

Он свернул на вторую улицу и вдруг вспомнил. Эта фамилия, Грушицкий, не так давно стала мелькать в прессе – человек уже не первой молодости, где он раньше был, чем занимался?

Мелькала фамилия хоть и не часто, но зато в солидном контексте, солиднее некуда. Там что-то возглавил, там стал акционером, там известный еженедельник купил… Александра, жена, непременно знает о нем немало, как и положено журналистке ее калибра, но пока Кис считал, что сведения о Грушицком ему не нужны. Сейчас Алексея интересовала исключительно его жена.

Воображение Киса уже нарисовало портрет голенастой малолетки-модельки-блондинки, которая зовет мужа «папиком» и изменяет ему с плечистым телохранителем, пока «папик» зарабатывает бабки ей на очередной бриллиантик. Образ этот был хоть и собирательным, и пародийным, но удивительно точным. Алексей имел опыт общения с «образом», и его воображение знало, что рисовало.

…Он ошибся. Причем тотально! Супруга Грушицкого не была ни моделькой, ни блондинкой, ни малолеткой. Перед ним стояла высокая, крупная женщина лет сорока. Впрочем, ее крупность вполне могла оказаться зрительно преувеличенной широкими брюками и широкой же клетчатой рубахой. На ногах у нее были резиновые боты, заляпанные свежей землей, а голову перетягивала косынка… или это нужно называть «бандана»? Как правильно в наше время называть платок на голове? Зависит ли слово от того, кому принадлежит голова – женщине или мужчине? Или зависит от того, как сильно косынка надвинута на лоб? Или от узора на ткани? В васильках – косынка, а с индейским орнаментом – бандана?

Чудеса. Язык наш, может, и велик, и могуч, но отдельные его носители как-то не очень…

А может, это вовсе и не супруга олигарха?

– Елена Васильевна Грушицкая?

– Она самая. – Женщина вытерла лоб тыльной, чистой стороной кисти, так как ладони ее были в земле. – Чем могу быть полезна?

– Я частный детектив. – Алексей показал удостоверение. – Можете вы уделить мне минут двадцать?

В глазах ее мелькнул огонек любопытства, но она ничего не спросила, лишь кивнула и пропустила детектива в калитку.

В доме она выдала ему тапки, после чего пригласила пройти в каминную.

– Я пойду руки вымою. В саду возилась, запачкалась. Располагайтесь пока.

Глаза ее были спокойными, умными, а интонация – ровной. Ни кокетства, ни высокомерия, ни игры на публику – словом, никакого проявления желания себя «подать», свойственного успешным женщинам. А брак с олигархом можно, наверное, считать успехом?

Детектив фиксировал первые впечатления, стараясь ничего не упустить: ему требовалось очень быстро принять решение, как себя вести с подругой Насти Тышкевич. В голове у него забрезжила некая идея, и ее осуществление будет теперь полностью зависеть от этой женщины.

– Чем вас угостить? И угостить ли? – спросила она ровно и приветливо, вернувшись.

Грушицкая уже избавилась от широкой клетчатой рубахи, и теперь малиновая футболка не слишком нахально обтягивала ее крутые формы. При всей своей мощи Елена Васильевна была стройна и пропорционально сложена, двигалась легко, с мягкой грацией, присущей крупным представителям семейства кошачьих.

– А какой у меня выбор? – прокатил свой очередной пробный шар детектив: хотел убедиться, что предлагают от души.

– Огромный. Начните со своих предпочтений.

– Крепкий чай.

– Черный, зеленый?

– Черный.

– Есть хотите?

– Хочу.

– Пирожки пойдут? Домашние.

– Сладкие?

– Нет, с мясом с капустой.

– Очень даже.

– Поняла. И с тем и с другим. И можно без хлеба.

Она усмехнулась и ушла на кухню.

Последняя ее фраза несколько озадачила детектива – почему «можно без хлеба»? Пирожки ведь так и так не едят с хлебом…

Пока не забрезжила в его памяти сцена из мульта про Винни-Пуха. Вспомнив, он улыбнулся и быстро подытожил: Грушицкая без ужимок, естественна, быстро сечет и не скрывает этого… И это выражение легкой, незлой иронии, которое сидело где-то в уголках ее глаз, словно подсматривая оттуда за происходящим, – оно тоже нравилось детективу.

Вскоре Елена Васильевна вернулась с подносом, уставленным чашками и тарелками. Принесла сама – прислуги на «подай-принеси» не держит, барыню не играет, – примечал Кис.

Они расположились друг против друга в креслах. Когда чай был разлит по чашкам, а пирожки уже почти съедены, и хозяйка при этом не задала ни одного вопроса, Кис приступил к делу.

– Я хотел бы поговорить о вашей соседке и подруге, Анастасии Тышкевич.

– Кто вас послал?

– Никто, если вы предполагаете, что кто-то решил пошпионить за ней.

– Тогда чем вызван ваш интерес?

– Мне кажется, что она нуждается в помощи.

– В таком случае кто вы ей, чтобы помогать?

Правомерный вопрос. Кис его бы и сам задал.

– У меня есть ассистент. Он влюблен в Кристину, дочку Анас…

– Я знаю, кто такая Кристина. Она раньше, когда жила с мамой, бывала у меня в доме так же часто, как и Настена.

В голосе ее послышалось тепло. Еще очко, отметил детектив. Личные дружеские отношения Елены Васильевны с Криской очень помогут в деле.

– Вы действительно близкие подруги с Настей?

– Тавтология, господин детектив. Подруги только и могут быть действительно близкими. Неблизкие называются приятельницами.

И снова очко. Кто ясно мыслит, тот ясно излагает, как известно. Елена Грушицкая нравилась ему все больше.

Кроме того, детективу отчего-то импонировало, что она до сих пор не спросила его, что с Настей. Сомнений нет, вопрос абсолютно легитимный, и даже не слишком близкий человек его бы уже задал. Сдержанность этой женщины объяснялась какими-то глубинными чертами ее характера, которые Алексей с ходу назвать бы не смог, но точно знал, что она понимала: детектив присматривается к ней, – и не торопила его.

Вердикт: он скажет ей правду.

– Тем лучше, Елена Васильевна, – произнес он. – В таком случае я могу вам доверять. У меня есть серьезные основания подозревать, что ваша подруга, Настя Тышкевич, попала в очень неприятную историю…

И по тому, как изменилось ее лицо, – ни паники, ни любопытства, просто оно собралось, стало жестче, – он понял, что не ошибся в своих впечатлениях. Это настоящая подруга.

…Он рассказал Елене Грушицкой практически все. Намеренно не стал опускать детали, хотя мог бы, к примеру, не вдаваться в подробности отношений Игоря и Кристины. Но он интуитивно чувствовал, что Грушицкая, со своей стороны, доверится детективу только при полной его честности. А честность обеспечивалась подробностью. Такой вот психологический эффект, – и Кис отлично знал, как он работает. Можно сказать человеку, которому ты обещал и не позвонил: «Я был занят». Имеешь, в принципе, право не распространяться о своих делах! Но у человека непременно останется ощущение, что ты им просто пренебрег. Зато вот если ты скажешь, к примеру: «Извини, старина, меня прихватил понос, и я просидел весь день в туалете…» – то человек тебе не только поверит, но и обижаться не станет, и даже, напротив, посочувствует!

Фокус тут, конечно, не в поносе, а в подробности и конкретности описанной ситуации. Именно это вызывает доверие!

А доверие Настиной подруги сейчас являлось жизненно важным элементом. Алексей рассчитывал не только на полную информацию с ее стороны, но и на помощь. Идея, забрезжившая с полчаса назад в его мозгу, заключалась в следующем: с Настей нужно установить контакт, и только ее подруга сможет помочь в этом деле! Для чего требуется для начала ее согласие. А дальше потребуется от нее и некоторое мужество…

– Вот так и вышло, что я оказался втянут в дело Анастасии Тышкевич, о существовании которой еще не подозревал вчера… – подытожил он.

Лена кивнула. Ей все было ясно.

– Спрашивайте.

Кис воспользовался предложением на всю катушку. И вскоре узнал немало подробностей о жизни Насти, начиная с чудесного выигрыша в лото и кончая ее молодыми любовниками. Именно в этом месте повествования в глазах Лены Грушицкой появилось суровое выражение, словно они взяли на мушку лицо детектива. Если бы на нем, на его лице, проскользнуло хотя бы подобие двусмысленной усмешки, то Елена Васильевна выставила бы его за дверь в одну секунду, он не сомневался. И наняла бы другого детектива, тем более что теперь она знала суть Настиной «неприятной истории», как аккуратно выразился Алексей…

Но, кажется, экзамен он выдержал.

– Всем людям нужно человеческое тепло, – добавила она, смягчившись. – И плохим, и хорошим. Всем.

Алексей кивнул. Что-то в таком примерно духе он рассказывал одному своему клиенту не столь давно…[4]4
  См. роман Т. Гармаш-Роффе «Ангел-телохранитель», издательство «Эксмо».


[Закрыть]

– Вам тоже? Вы понимаете, о чем я? – спросила Лена Грушицкая.

Теперь она проверяла его, детектива.

– Разумеется.

– И у вас оно есть? Погодите, не отвечайте…

Она окинула его изучающим взглядом.

– Есть, – заключила она. – Это хорошо. Тогда вы точно знаете, о чем речь. Просто не всем удается получить это тепло традиционным способом. А нужда остается. Нельзя осуждать тех, кто ищет его в других местах и другим способом…

– Я не осуждаю.

– Я знаю. Мне просто захотелось произнести вслух эту мысль. Вокруг меня мало людей, которые могут ее понять, и я доставила себе удовольствие.

– Лена… Можно я буду вас так называть?

– Без проблем. Как меня ни назови, а я всегда я.

Алексей улыбнулся. Грушицкая понравилась ему окончательно.

– Вы сказали, что Настя совсем недавно завела себе нового любовника. Совсем недавно! А точнее не помните?

– М-м… Пару недель, наверное, назад. Хотя нет, меньше…

– Как вы об этом узнали?

– Попала на него по телефону. Он позвал Настену.

– Вы с ней виделись с тех пор?

– Нет. Настена сослалась на занятость, да и мне тоже забот хватает – двое мальчишек у меня, дом, сад, муж, собака…

Она улыбнулась, а Кис подумал, что мужу ее, видимо, еще повезло, что Елена Васильевна не поставила его в перечне своих забот после собаки.

– А вот, кстати, и она! Пальма, позволь тебе представить частного детектива Алексея Андреевича Кисанова.

Пожилая овчарка подошла к детективу, села возле него, уставив на гостя темные умные глаза, одновременно поводя ухом: слушала хозяйку.

– Как видишь, мы с ним пьем чай. И я его даже своими пирожками угостила. Отсюда ты можешь сделать вывод, что человеку этому можно вполне доверять. Раз ему доверяю я.

Овчарка подняла тяжелую лапу и, махнув ею в воздухе, положила ее на колено Алексею. Он протянул ей ладонь, и Пальма переложила свою лапу ему на руку.

– Все. Пальма, теперь не мешай. У нас важный разговор.

Овчарка беспрекословно убрала лапу, скребнув когтями по пальцам Алексея, повернулась и скрылась в направлении кухни.

– Так вот, обычно мы встречаемся с Настеной пару раз в месяц, иногда чаще. Никакого расписания нет – просто так само получается. Но перезваниваемся намного чаще. В тот раз, когда я попала на ее нового «друга», Настена сказала, что закрутилась. Я решила, что подружку новый любовник «закрутил», и дергать ее не стала. Несколько дней спустя я снова позвонила ей: пирогов напекла, а я ими с Настеной всегда делюсь. И тут она сообщила, что заболела гриппом – температурит, чихает и кашляет. И что встретиться в ближайшее время мы не сможем, так как она не хочет меня заразить.

Сомнений не оставалось: Настю Тышкевич вынудили принять в доме, под видом нового любовника, человека из той банды, которая похитила ее дочь! Иначе зачем Насте отказываться от встречи с единственной подругой, ссылаясь на вирус? Ведь она ездила и в банк, и в спортзал?!

– С тех пор вы не общались?

– Общались, снова по телефону. И Настена снова сослалась на высокую температуру, извинилась. Ей трудно говорить, так она сказала. Обещала позвонить, когда будет себя лучше чувствовать.

– Вы ничего не заподозрили?

– Признаться, нет. Грипп не грипп, а примерно двести разных вирусов гуляют среди нас постоянно. Я сама не так давно какой-то подхватила – слабость была такая, что трубка из рук вываливалась…

Кис, который почти никогда не болел, имел смутное представление о двухстах вирусах, слабости и вываливающейся из рук трубке, но Лене поверил на слово.

– Я думаю, Лена, что этот новый Настин любовник – подставной человек.

– От бандитов, которые похитили Криску?

– Да. И Настя не болела… А ей не позволяли говорить с вами. Потребовали прекратить все контакты.

– Поняла. Теперь у меня вопросы, если вы уже со своими закончили. Вы сказали, что они продолжают держать Криску в плену, потому что им от Настены еще что-то нужно?..

– Если хотите, я повторю, как пришел к этому заключению.

– Не надо. Шансы получить девочку обратно живой каковы?

– Я не знаю, с кем мы имеем дело. Поэтому от прогнозов воздержусь.

– А вообще?

– Малые.

– Еще чаю? – несколько поспешно произнесла Лена, словно хотела перечеркнуть услышанное слово, стереть его последний отзвук в воздухе.

– Не откажусь. У вас очень вкусный чай.

– Это хитрая вещь, чай, – говорила Лена, подхватывая чашки. – Зависит от качества энергетики того, кто заваривает чай…

Она скрылась на кухне. Алексей подумал, что в ее словах что-то есть, поскольку у них дома чай получался по-разному, хотя процедура была всегда одинаковой: свежевскипяченная вода, нагретый чайник и прочие премудрости. А вот чай выходил неодинаково вкусный, и Лена что-то сказала об этом интересное…

Но у него не было времени размышлять о качестве чая.

– Лена, мне нужно установить контакт с Настей, – сообщил он, как только хозяйка появилась на пороге с очередным чайником и порцией пирожков.

– У меня нет идей, как это сделать. Я не особо изобретательна. Скажите ваши, если есть.

– Есть. Но я бы хотел, чтобы вы подключились к их обдумыванию. Типа мозгового штурма. Согласны?

– Чем смогу, помогу. Только…

– Да, Лена, слушаю вас! – произнес детектив, видя, что она умолкла.

– По-вашему, деньги Настена уже отдала, так?

– Это пока только предположение. Но оно именно таково.

– А Криска… Вы сказали, что ее могут убить?..

– Могут. Но напоминаю: похоже, бандитам что-то еще понадобилось от Насти Тышкевич. И пока они не получили желаемое, они ей уступают. Привезли вчера дочь на встречу, показали.

– Значит, нам надо как можно скорее… Пока Настенка не выполнила их новое требование, да?

– Да, Лена. Поэтому мне и нужна ваша помощь.

– Понятно. Я готова.

Она потерла виски. Жест ее был легок, изящен, и Алексей снова подивился ее неожиданной и естественной грации.

– Первым делом, – произнес он, – вы звоните Насте и спрашиваете, как ее здоровье. А также не нужны ли ей продукты, раз она болеет и не выходит из дома.

– Не пойдет. Если все так, как вы описали, то Настена ответит, что Гена – так его зовут, она мне сказала, – купил необходимое.

– Поправка принимается. Тогда накупить продуктов и пойти прямо в гости, без звонка. Вы волнуетесь о здоровье подруги, поэтому и решили принести ей полезные соки, йогурты, не знаю… Что-то такое, витамины.

– Пойдет, – кивнула Лена. – Моя задача?

– Выяснить максимум. Проверить правильность моих умозаключений. И если они неверны, то узнать, что произошло на самом деле.

– Как это сделать под наблюдением Гены?

– Сомневаюсь, что он покажется вам на глаза. Он бандит, причем рядовой, пешка, – его задача стеречь Настю, не возбуждая при этом никаких подозрений. Так что он инстинктивно спрячется. А дальше вы будете ориентироваться по ходу действия.

– Хорошо. Чем я рискую?

– Я не могу вам дать гарантии, хотя думаю, что…

– Вы меня неправильно поняли. Я не боюсь. Просто хочу знать, как может повернуться дело.

– Гене и тем, кто за ним стоит, не нужны лишние неприятности. Думаю, что вам ничего не грозит… По крайней мере, если вы хорошо сыграете роль обеспокоенной подруги. В этом вся соль.

– Согласна. Давайте обговорим детали…

Час с небольшим спустя Алексей, устроившийся в своей машине недалеко от дома Грушицкой, получил sms-сообщение: «Купила позвонила Н. сказала что все есть я настояла еду к ней».