Текст книги "Сияющий ангел"

Автор книги: Татьяна Веденеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

– Предположим, я поверил, что все серьезно, – Александр Станиславович поднялся со своего места. – Я могу хотя бы узнать, против кого вся эта баталия?

– Не обманывайте себя. Вы же прекрасно понимаете, что это более чем серьезно. А против кого эта баталия и ради чего она, вы узнаете немного позже.

– Ия, объясни, почему ты все время оттягиваешь события? – Анна поднялась и стала рядом с отцом. – С одной стороны, ты каждый раз напоминаешь, что времени в обрез. С другой – выдаешь информацию дозами, что-то скрываешь, не договариваешь до конца.

– Четверо против неизвестно кого. Чур, я Д’Артаньян, – Гарик стал позади Анны и Александра Станиславовича, положив им руки на плечи. – Главное, Андрюха, наш Атос, вроде как раненый, а ведь скажут, помяните мои слова, что нас было четверо.

На шутку никто не отреагировал. Собственно, Игорь и не ждал реакции. Он просто пытался себя подбодрить.

– Я рада, что вы приняли решение. Главное, что вы сами сделали этот выбор, – Ия опять стала светиться, превращаясь в ангела.

– Постой, Ия! – вскрикнула Анна. – А как Андрей? Он же в больнице. Как он к нам присоединится? Я хочу знать! Для меня это важно!

– Важно, что ты не сомневаешься в том, что это произойдет. Ты умница, Анечка. Не волнуйся, он найдет способ это сделать. А сейчас вы должны всё забыть и отдохнуть.

– Здрасьте, как такое можно забыть? И зачем тогда ты все это рассказывала? – Игорь недовольно фыркнул.

– Хорошо я отвечу, но начну со второго вопроса, – Ия стала постепенно растворяться. – Рассказала для того, чтобы вы вспомнили это в нужный момент. Вы вспомните. А вот забыть сейчас – это проще простого.

И исчезла.

* * *

Все переглянулись. Первым молчание нарушил хозяин дома.

– Просто какой-то штаб по вынашиванию стратегических планов. Так и будем молчать?

– Так. Ну, вы как хотите, – Игорь поднялся, – а, я пошел спать.

– Гарик, только шесть часов вечера, – уточнила Анна.

– Ну и хорошо. Я пару часов посплю, а потом займемся разбирательством того, что тебя так потрясло… А то у меня мозги сейчас только Машкой заняты.

* * *

Трудно предположить, о чем бы шел разговор весь вечер в гостиной Александра Станиславовича, не вычеркни Ия из памяти нынешнею беседу. Скорее всего, они бы обсуждали – правда это, все что случилось с ними, или нет.

Ия с грустью наблюдала за ними. Они, конечно, молодцы, и все же как далеко им еще до совершенства. Как захотелось Ие подбежать к ним и каждого из них хорошенько тряхнуть за плечи, а потом, глядя в глаза, рассказать всю правду.

Правда… А какая она? А кому она нужна? С ней всегда столько проблем… Или все же нужна…

Возможно, в исполнении ангела, правда звучала бы так:

“Вы, люди, любите во всем сомневаться, все проверять! А почему? Потому, что все подряд лжете. Кто-то самую малость, кто-то по большому счету. Кто-то иногда, кто-то постоянно. Где тут пробиться истине. К тому же истина редко рвется на поверхность сама, справедливо полагая, что кому нужно, тот и сам докопается. В том-то вся и проблема, что копаться некому. У вас, людей две крайности. Либо все и сразу, либо ничего не надо. Наверное, поэтому в большинстве своем стремитесь узнать будущее, веря, что его можно предсказать, а значит повлиять на него.

Кто-то составляет гороскоп на всю жизнь, кто-то обращается к ясновидящим и прочей братии, а кто-то по старинке бегает погадать к бабкам.

А что это, в сущности, вам дает? Уверенность в завтрашнем дне? Если бы. Это хорошо, если все хорошо. Но когда вам хорошо, вы воспринимаете это как само собой разумеющееся, вы об этом не размышляете.

А когда гадость какую предскажут, нагадают? Вспомните ваши действия! Вы начинаете об этом думать. В принципе, вы в это не верите, но вы упорно об этом думаете. Чем черт не шутит? Вдруг исполнится? И чем страшней пророчество, тем больше думаете. Причем думаете уже в деталях, беспокоясь, как, если не приведи Господь это случится, все исправить? Результат? Почти всегда сбывается.

А вы не задумывались, почему плохое сбывается чаще, чем хорошее? Ответ же очевиден. Вы направляете все свои мысли на реализацию всего плохого. Какой из этого вывод?

Если пророчество сбывается, если оно правдиво, значит всё действительно заранее просчитано и расписано в небесной канцелярии. Но это же произвол, так же жить неинтересно! Тем более, что это неправда! Куда приятнее другой вывод.

Давайте предположим: это не пророчества сбываются, а ваши мысли реализуются. Бог мой, какую же силу тогда имеют ваши мысли! Вы только вдумайтесь! Даже страшно становится! Какие вы еще младенцы! Имеете такую силищу и стонете, скулите, прогибаетесь, приседаете, взываете о помощи, молите о прощении.

Ведь если сбываются плохие мысли, кто сказал, что не сбудутся хорошие? Вот тут и начинается проблема. Светлых, хороших мыслей не хватает. Вам некогда. Вы все время о плохом думаете. То есть о том, что может случиться плохого. А что нужно, чтобы думали о хорошем? Что перевесит все плохое? Не догадались? Мечта! Настоящая мечта. Самая безумная! Самая смелая! Самая восхитительная! И самое главное, не похожая ни на чью.

Кто сказал, что она должна быть о деньгах? Где вы видели одну мечту на всех? Но у вас именно так и выходит. Вы все думаете только о деньгах! О них думаете и, еще не получив, уже начинаете бояться, как их удержать около себя. А вот и не срабатывает! Почему? Потому, что мечта гораздо выше денег.

Вспомните, разве вы не мечтали о чем-то таком, что нравилось только вам и казалось только вашим? Да наверняка такое было!

Так что же такое мечта? Наверное, вольный полет мысли. Наверное, свобода выбора. Наверное, чистота помыслов. Но чтобы воплотилась та, светлая мечта, нужно, как минимум, вдохновение. Откуда его черпать? Есть только один источник. Другого пока не придумали. Какой? Этот источник – любовь!

Что? Ничего нового?

Да, конечно, вы любите. Безусловно, вы влюбляетесь. Почему же это не срабатывает? Какой еще составляющей не хватает? Давайте поразмышляем вместе. Может, опять мечты? Только на этот раз одной на двоих? Мечты, которая объединит на всю жизнь? Мечты, которая станет смыслом всей жизни? Мечты, которая будет укреплять и совершенствовать отношения любящих людей? Разве это могут быть деньги? Или все то, что за них купишь?

Что же мешает вам начать мечтать вдвоем? Ведь есть, вспомните, есть момент в отношениях, когда мечта зарождается. Непременно должна быть, если вы по-настоящему любите. Куда же она девается потом? А ее забивает ваша реальность, ваша бестолковая жизнь. Да вы и сами так говорите. Вот и вернулись к исходной точке.

Как спросил Игорь: “Есть ли другой план жизни?” Очень точно подметил. Разве вы не чувствуете сами, что живете по чьему-то плану? Разве это не план, когда за вас, еще не рожденных, уже все придумали и продумали?

Кто придумал? ОНИ, те. Не будем обозначать их более конкретно. А то начнете о них думать, подпитывая их своими мыслями и страхами. Пусть будут просто ОНИ. Чего они хотят? Хотят, чтобы вы оставались такими, какие есть. Так вами проще управлять. Какими? Никакими. Просто марионетками. А зачем марионеткам мечта, любовь, свобода, да еще и неограниченные способности. Единственное, чего они вам не могут запретить, это думать и делать выбор”.

Вот Анна, Гарик и Александр Станиславович сделали свой выбор, понятия не имея, во что ввязались. И правильно! А то начнут думать, что не выйдет, что не смогут. А так они просто знают, что им нужно защитить самое дорогое, что у них есть. А выиграет ли от этого человечество? Им это не важно. И правильно! Главное, что выиграют они. У них нет цели стать героями и увлекать своим примером на подвиги. Они просто решили изменить свою жизнь, они просто начали с себя.

* * *

С утра в отделении, где находился Андрей, было заметное оживление. Александр Леонидович остался доволен утренним обходом, и в частности состоянием коматозника. Конечно, до полного выздоровления еще очень далеко, но прогресс был налицо. Если честно, он уже не надеялся и на это.

К восьми в больницу приехали Александр Станиславович, Анна и Игорь. Все были в хорошем настроении. Аня с большим букетом белых роз.

Без всех этих устрашающих проводов и трубочек, без гипса на ноге, который сняли сегодня утром, Андрей походил на человека, а не на подопытного кролика. Анна буквально влетела в палату, бросив цветы на стол, кинулась к Андрею.

– Здравствуй, любимый. Я так рада за тебя. И за себя, и за нас.

Надежда Тихоновна, поставив цветы в вазу, деликатно вышла из палаты.

Александр Станиславович задержался с доктором. Игорь, который впервые был в больнице у Андрея, ни с того ни с сего застеснялся войти в палату вместе с Анной. И теперь стоял у окна, выжидая, пока освободится Анин папа.

Зашли они минут через двадцать, аккуратно прикрыв за собой дверь. Анна подняла на них сияющие глаза.

– Спасибо тебе, папа, за все. И тебе, Гарик, спасибо большое. Теперь все будет хорошо.

– О, наконец-то смеющаяся Анька. А то все ноет и ноет, – по привычке пробурчал Игорь. А сам подошел к Андрею.

– Эй, Андрон, – тихонько позвал. – Хорош валяться, друг.

– Ага, сейчас встанет и присоединится к вам в неравной борьбе. Вам, кажется, это обещали? – черной вспышкой, страшным громом, взорвавшейся звездой, разделив пространство молнией на две плоскости, прозвучал голос.

Они даже не поняли сразу, что произошло. Но зато вспомнили то, что должны были вспомнить. Одна плоскость была их привычной вселенной, вторая, та, в которой они оказались, – маленьким мирком, несущимся в вечности.

Она была крохотной, эта плоскость, как будто вырванный листок бумаги из блокнота, стремительно летящий в потоке озорного весеннего ветра.

– Ну что, пани Анна, готова?

Говоривший уже мало напоминал Бориса, впрочем, человека тоже. Он скорее походил на Ию. Своим блеском, своей размытостью, бесформенностью. Он был везде. Он был повсюду. Он был насмешлив и надменен.

– Я уже сказала, что не боюсь тебя. Пошел прочь, оставь нас в покое.

– Да пожалуйста, не бойся себе на здоровье. Я тебя тоже не боюсь, – засмеялся, сотрясая звезды. – Кто тут еще не боится? А, господин Д’Артаньян? Мое почтение. Как там ваша Констанция поживает? Ой, забыл, она уже не поживает, а прогнивает.

Невозможно представить, что собирался сделать Игорь, только Александр Станиславович успел взять его за руку и сильно сжать.

– Игорь, прекрати. Возьми себя в руки.

Игорь, бледнее мела, резко повернул голову, хотел что-то ответить. Натолкнулся на жесткий, холодный взгляд Аниного папы.

– Гарик, прошу тебя…

– Извини, батя. Забылся.

– Какие мы нервные! Ну что, перейдем к делу? – собрав воедино все свои «голограммы», тот материализовался наконец в некую сущность.

– Ну, и какое у тебя к нам дело, господин «Черт знает что»? – Александр Станиславович сунул руки в карманы, чтобы не было видно, как они дрожат, и выступил вперед.

– Лично вы, Шурик, мне глубоко симпатичны. И мне приятно, что переговоры поведете вы, а не эта шпана, – ехидно улыбнулся, повернулся на пятках, облачаясь в смокинг.

– По-взрослому, значит, хочешь договориться? – первая волна страха прошла и Александр Станиславович заговорил своим обычным тоном.

– Базара нет. Будет все, как между настоящими пацанами, – заискивающе пропищал.

– Ну так чего хочешь, пацан? – Александр Станиславович не сдержался и усмехнулся. Что за блатные разборки вселенского масштаба.

– А вот его хочу, – указал кривым пальцем на неподвижно лежащего Андрея.

– Не отдам, – Анна поднялась с края постели, на которой до сих пор сидела.

– Аня, сядь и замолчи, – резко сказал отец.

Девушка нехотя повиновалась.

– Не отдаст она… Ну и забирайте его себе. Я пошутил, мне не нужен этот кусок тухлого мяса.

– Что же ты за базар не отвечаешь? – вмешался успокоившийся Игорь.

– Перед тобой, что ли? Паганини ты недоразвитый. Я сейчас щелкну, и тебя не будет.

– Ты отвлекся. Не думал, что тебя так легко вывести из равновесия, – сказал с иронией Александр Станиславович.

– А ты, Шурик, особо не радуйся. А то, я вижу, расхрабрился. Еще чего доброго, с кулаками на меня полезешь.

– Чего ты хочешь?

– Мне нужен их ребенок. Предлагаю два варианта по изъятию. Первый – я аккуратно, без видимых повреждений, извлекаю его оттуда. В этом случае вы все немедленно возвращаетесь к своей прошлой жизни, а Андрей приходит в себя. Все довольны и счастливы.

– Понятно. А второй? – Александр Станиславович сжал кулаки в карманах брюк.

– Второй еще проще. Я забираю его вместе с вашей дочерью. Ну, а вы все равно счастливыми возвращаетесь назад.

– Это почему же счастливыми? – поинтересовался Игорь.

– Потому что ненормальными, – заржал тот. – Здорово я придумал?

– Все, вариантов больше нет?

– И так много. Я вообще мог не рассказывать. Просто сделать, что считаю нужным, и все.

– Врешь. Мог бы сделать – уже сделал бы, нас не спрашивал. Что-то тебя все же удерживает, вот и ведешь этот бестолковый торг.

– А ведь вы правы, Александр Станиславович, – мелькнула у Игоря догадка. – Его действительно что-то останавливает.

– Похоже, да. Нужно только понять, что?

Легкая тень испуга мелькнула на физиономии того, кто назывался Борисом. А, может, Александру Станиславовичу просто показалось. Если испугался, то чего? Ему, который с легкостью властвует во времени и пространстве, чего бояться просто людей? Тем более, если эти самые люди находятся в его власти. Какая-то неясная мысль стала зарождаться в глубинах мозга. Александр Станиславович стал лихорадочно соображать, чего не надо делать такого, что может развязать этому существу руки. Какие руки? У него-то и рук нет. Он вообще стал походить на какую-то «медузу Горгону».

– Гарик! Ты о чем сейчас думаешь?

Гарик удивленно уставился на Аниного отца, не веря, что его сейчас волнуют чужие мысли.

– Гарик! Отвечай.

Видя, что он не шутит, быстро сказал:

– Вообще-то, как вытащить Аньку.

– Я, кажется, понял, – Александр Станиславович повернулся к Борису. – Ты уверен, что у тебя больше нет вариантов.

– Вариантов нет, – сказал и подозрительно уставился на мужчину. – Но новая идея появилась. Не скучайте, я скоро вернусь.

Вспыхнул огненным факелом. Исчез.

Александр Станиславович усмехнулся. Маленькая победа, но приятно.

– Гарик, так знаешь, что его удерживает? – повернулся в сторону, где были Анна, Андрей и Игорь.

Никого не было, он был один. От резкого движения чуть не свалился с того, что осталось от фрагмента больничной палаты. Какой-то клочок оторванного линолеума, а дальше бездна. Вернее, не дальше, а вокруг.

– Ну-ну. Разделяй и властвуй! Умно, – Александр Станиславович присел на корточки. – Фу ты, черт! Не успел сказать Гарику.

Но если бы он сказал, то, наверное, все испортил. Хорошо, что не сказал. И все же, какой он молодец, что догадался. Все дело в их мыслях на тот момент. Вместо того чтобы, испугаться и гадать, какая их ждет участь, они все думали о спасении друг друга. Они просто не допустили мысли, что не справятся. И тот начал свой торг, чтобы запутать и запугать.

Но теперь он один. Сразу стало страшно. Что теперь? Ну кто его тянул за язык говорить вслух, что догадался? Хотя тому все равно, что вслух, что мысленно. Ничего бы не изменилось.

“Анька! Он ее уничтожит одним щелчком. Дочка!”

И все же нужно ей как-то сообщить! Из кармана извлек телефон. Повертел в руках. Бесполезная игрушка была мертва. Бросил куда-то прочь. Трубка, вылетев за пределы островка «цивилизации», тут же распалась на мелкие частицы. Вот и его, наверное, это же ждет. Или все же есть отсюда выход? Но уже не хотелось ни осматриваться, ни продумывать ситуацию, в которой оказался. Что за чушь! Что тут продумывать!

Так значит, все же жертва во имя человечества? Какого человечества – оно даже не заметит его исчезновения. Так что на «спасибо» рассчитывать нечего.

Пока думал обо всем этом, кусок того, на чем он находился, начал трескаться и осыпаться. Как ни прискорбно было осознавать, но, судя по всему, наступал конец. Смерть среди звезд.

Сердце сжалось. Сердце возмущенно затрепетало. Сердцу стало жаль себя. Александр Станиславович положил руку на грудь.

– Господи, ну ты же где-то здесь. Ты же рядом, я чувствую, помоги детям. Прошу тебя, пожалуйста. Они еще такие молодые. Я свое уже пожил. Ты меня в расчет не бери. Хочешь, оставь здесь, среди этих холодных звезд вечным заложником. Хочешь, забери жизнь, но помоги Аньке. Умоляю тебя, Господи.

– Вы сами вынесли себе приговор, – голос раздался откуда-то слева. – Почему? Вы же поняли, что можете противостоять, зачем же сдались?

– Ия? Вы? Здесь?

Ия парила рядом.

– Да, Александр Станиславович. Я везде, как и ОНИ.

– Почему вы говорите про него ОНИ? Он же один.

– Он не один, так же, как и я. Но вы не ответили. Зачем вы сдались?

– Я засомневался. И, оказавшись здесь, подумал: вдруг я не прав.

– Вы все всегда так поступаете. Это должно прекратиться. На это просто невыносимо смотреть.

– Как так?

– Сначала желаете чего-то страстно или думаете о чем-то с уверенностью. Вы даже видите в деталях, как это должно произойти. И вдруг, ни с того ни с сего, вас посещает сомнение в правильности принятого решения, сделанного выбора. Вы начинаете переживать, что не правы, что у вас ничего не выйдет, тем самым, разрушая уверенность в себе. А ОНИ только этого и ждут. Вы сами каждый раз ввергаете себя в зависимость от случая и обстоятельств. Да еще и находите этому оправдание…

Ия плакала. Слезы серебряными нитями проливались на сияющую одежду.

– Кто ОНИ?!

– ОНИ – ваши страхи. ОНИ – ваши сомнения и неудачи. ОНИ тормозят ваши мысли, не дают им свободно парить, мечтать. Их цель… ОНИ…

– Я понял. Да. Мне стало страшно. Не знаю, почему. Наверное, потому, что остался один.

– Как вы могли засомневаться в себе, но поверить во всю эту декорацию?

– Это декорация? Такая натуральная? Но если это декорация, где же я нахожусь в эту минуту?

– Там, где и должны находиться. В палате у Андрея.

– А Анечка, Гарик?

– Вы все только что вошли в палату. Но то, что вы сейчас пережили, произошло только с вами.

– Не может быть!

– Может. Вы же сами сказали: “Разделяй и властвуй”. Вы уже все для себя спланировали и, более того, приняли решение. Возврата нет.

– Где я?

– В своем подсознании.

– Ну, и как это я сюда вдруг попал?

– Сюда, Александр Станиславович, вы попали не вдруг.

– Не вдруг? Тогда я хочу вернуться назад.

– Уже поздно.

– Почему?

Ия промолчала.

– Я что, умер?

Кивнула головой.

– Паранойя какая-то. Как?

– Несчастный случай.

* * *

Игорь подошел к Андрею.

– Эй, Андрон, – тихонько позвал. – Хорош валяться, друг.

Повернулся к Анне.

– Господи, ох он у тебя и страшилище, за что ты его только любишь?

– Замолкни, зануда, – ничего уже не могло испортить Ане настроение, она, не переставая, улыбалась.

Александр Станиславович наблюдал за дочерью, и его сердце наполнялось необыкновенной легкостью и радостью. Все-таки этот доктор просто волшебник какой-то. Захотелось пообщаться с ним поближе. Может, пригласить его с женой на ужин?

– Анечка, я отлучусь на пару минут. Не договорил с Александром Леонидовичем.

– Конечно, папа.

У дежурной медсестры узнал, что доктор пошел в операционную. На девять намечена операция, нужно отдать последние распоряжения.

– Как вы думаете, мне можно туда войти?

– Вообще-то нельзя, – подняла на него глаза. – Но вам, наверное, можно.

– Спасибо. Я скоро вернусь, и непременно с коробкой конфет. Вы какие любите?

– Ой, что вы, не нужно. «Стрелу».

– Значит, вернусь со «Стрелой».

Ни возле операционной, ни в ней самой никого не было. Как будто всё вымерло. Александр Станиславович подождал в нерешительности несколько минут. Вдруг кто подойдет? Никого. Заглянул еще раз в приоткрытую дверь операционной. Та сияла белоснежным кафелем и свежевымытым полом. Так захотелось посмотреть, как там все внутри. Просто какой-то мальчишка проснулся.

Крадущимися шагами, фактически на цыпочках вошел в помещение. На влажном полу остались следы от обуви.

“Тоже еще, не могли насухо вытереть”.

И тут же отвлекся на операционный стол, который угрожающей громадиной занимал центр комнаты. Повернулся к стоящим рядом столикам. Они были накрыты, и, судя по всему, там находились хирургические инструменты, которые были подготовлены к операции. Приподнял край одной салфетки. Так и есть. В ряд, сияя металлическим блеском, лежали скальпели и всякие другие штуковины, от которых по коже пробежал мороз. Рассмотреть не успел. За дверью послышались голоса.

“Ой, как неудобно получилось”.

Развернулся, чтобы быстро выйти, и вдруг подошва из натуральной кожи предательски заскользила. Доля секунды понадобилась, чтобы Александр Станиславович сообразил, что падает. Падая он ухватился за столик с хирургическими инструментами. Его ловко подтолкнул навстречу ехидно улыбающийся Борис.

“Лови, пацан!”

Как назло, столик был на колесиках и вместо того, чтобы послужить опорой, поехал прямо на него. Александр Станиславович по инерции потянул его на себя, увлекая содержимое столика вниз. Инструменты со звоном посыпались на пол. Один скальпель, падая, застрял ручкой в колесиках. Еще секунда – и лезвие мягко вошло в глаз Александра Станиславовича. Когда вошли хирурги, он был уже мертв.

“Кто-то тут сомневался, что я за базар не отвечу”.

* * *

– Знаешь, Гарик, на днях, когда я разговаривала с Андреем, у него начал дергаться глаз. А потом потекла слеза. Я сразу поняла, что это добрый знак, – Анна нежно провела рукой по волосам Андрея. – Ты себе просто не представляешь, как я по нему скучаю.

– Анька, ты точно ненормальная. Если честно, я таких преданных еще не встречал. Кто бы мог подумать! – Игорь сел на диван и с улыбкой посмотрел на девушку. – Ну неужели ты не могла встретиться со мной раньше, чем с ним?

– А что бы ты сделал?

– Нашел бы, что сделать.

– Какой ты бессовестный!

– Кто бы говорил. Эксплуатирует меня в хвост и гриву, и еще говорит о совести.

– Ты что, забыл? Мы же с Андреем встретились не случайно. Ой, – Анна с испугом глянула на Игоря. – Я вспомнила все, что нам рассказывала Ия.

Игорь сосредоточенно посмотрел на Анну.

– Я, по-моему, тоже. Она что тогда сказала?

– Что мы все вспомним, когда придет время, – почему-то шепотом сказала девушка.

– Хочешь сказать: оно уже пришло?

Хотя по тому, как быстро стало темнеть, и сам понял, что да.

* * *

– Ну и куда нас занесло на этот раз?

Игорь огляделся. Было такое впечатление, что они попали в комнату, окно которой было завешено каким-то изъеденным молью шерстяным одеялом. Одеяло плотно прилегало к оконной раме, не пропуская света. Но свет все же робко пробивался сквозь многочисленные дырочки.

– Планетарий какой-то! Ань, ну чего молчишь?

Легонько толкнул девушку в плечо.

– А чего ты от меня ждешь? Точных координат? Смешной ты, Гарик! – с дрожью в голосе ответила она.

Анна подошла к «окну». Хотела протянуть руку и потрогать, что это за мелкие лучики-дырочки. Лучики, не дожидаясь прикосновения, тут же вспорхнули миллионом светлячков. Разлетаясь по пространству, в котором находились Игорь и Анна, они создавали мягкий зеленоватый свет. Вслед за ними стали появляться другие огоньки. Вначале робко, появляясь ниоткуда, в совершенно неожиданных местах, потом вспыхивали уверенно, будто их кто-то включал. Потом вся эта цепочка огоньков, слившись, переливаясь и искрясь, заиграла в понятную только ей, таинственную игру.

– Я догадалась, где мы.

– И где?

– Это то место, где сейчас блуждает Андрей. Мы в его сне.

Анна схватила за руку Игоря.

– Мне так спокойней.

В памяти всплыло жуткое, леденящее душу воспоминание. Она была здесь. Точно была, тогда, когда приняла упаковку снотворного. Это какой-то проход между жизнью и смертью. Она тогда очень быстро сообразила это. Она успела выбраться еще до того, как все стало исчезать, растворяться, превращаясь в прах. Тут обитает что-то страшное, от него нужно успеть укрыться.

Игорь прикрыл её руку своей ладонью.

– Это опасно? Я спрашиваю, потому что ты дрожишь, – Игорь и сам ощутил, что его охватило беспокойство.

– Да, – тихо ответила Анна.

– Думаешь, будет войнушка? Об этом нас предупреждала Ия?

– Ой, не знаю, Гарик. Может, это очередная репетиция?

– Ага. Генеральная. А потом будут показательные выступления.

– Мне уже поднадоели эти генеральные репетиции, – с возмущением сказала Анна.

– Мне тоже. Только я очень сомневаюсь, что тут кому-то интересно наше мнение. Будем стоять или куда-то двинемся?

– Нам надо срочно отыскать одну дорогу, а то сейчас тут всякая ерунда будет происходить. Помнится, зрелище не для слабонервных. А мы, как ты уже понимаешь, почти психи.

– Что-то я не вижу здесь ни одной дороги. Или я ослеп?

– Вот они, уже начали проявляться. Нам на ту, что с голубым свечением.

Анна и Игорь стояли в центре непонятного лабиринта. То, что девушка назвала дорогой, было просто голубой колышущейся лентой-тропинкой. По ней не то что идти, на нее ступить было страшно. Игорь с сомнением посмотрел на Анну.

– Уверена?

– Гарик, я ни в чем уже не уверена.

Конец фразы потонул в жутком рокоте. Анна без труда узнала этот звук. Его ни с чем нельзя было спутать. Это было начало всепоглощающего конца.

– Быстрее, это оно.

– Что оно?

– Я не знаю что, но оно все уничтожает. Нам нужно найти выход. Нужно пройти эту дорогу до конца. Быстрее!

Игорь едва поспевал за Аней.

– Что ж такой крутой подъем? – недовольно бурчал Игорь. – Ты уверена, что это выход? А что будет в конце дороги?

– Не знаю. Освобождение от всего этого. Пробуждение. Просто иди вперед.

– А сзади что? Забвение? – Игорь задумался. – Дай глянуть хоть одним глазом. Андрон тут уже три недели шляется, а я не уверен, что у меня будет возможность еще раз сюда попасть.

Анна не успела сказать и слова, как Игорь освободился от ее руки и остановился.

– Гарик! Оно убьет тебя! Гарик! – Анне ничего не оставалось, как остановиться вместе с ним.

Игорь ничего такого не видел. Просто дорога. Много дорог. Вокруг непонятно откуда исходящие огни. И ровным счетом ничего такого, чтобы поднимать панику.

Анна же, напротив, видела, как что-то неслось к ним на огромной скорости, уничтожая все на своем пути. Она задрожала.

– Андрей! Андрей! Помоги! Он сейчас погибнет! Андрей! – в отчаянии закричала она и, обессилив, опустилась на дорогу, начала рыдать.

– Гарик, черт бы тебя побрал! Беги!

Игорь обернулся.

– Андрюха! Ты!

Анна подняла на Андрея удивленные глаза.

– Нюта, поднимайся скорей, – протянул к ней руку, чтобы помочь встать.

– Андрюшенька… – выдохнула изумленная Аня.

Только сейчас Игорь увидел то, что должен был видеть с самого начала.

– Ребята, это действительно происходит. Там, – указал направление.

Там …

Игорь вдруг вспомнил, как недавно, не то по телевизору, не то по радио слышал удивившую его тогда информацию. Некие ученые, кажется, французы, взялись доказать, что вселенная не бесконечна. Он еще тогда подумал, как это может быть, как это может вместиться в человеческом сознании? Как можно себе вообразить, что Вселенная имеет конец? А что за ней? Он не помнил всех подробностей той передачи и ни за что бы не взялся пересказать её, но одно он понял наверняка. По мнению тех ученых, Вселенная имеет форму конуса, и там, в самом узком ее месте, все изменено и деформировано. Все. И время, и пространство. И если бы в это место можно было поместить человека, то он бы поразился искажениям, потому что мог бы видеть даже то, что находится позади него не поворачивая головы. Правда, вряд ли в том месте у него бы была голова.

Игорь не придал тогда услышанному особого значения, просто взял и запомнил. Но сейчас…

Сейчас он был абсолютно уверен, что они находятся именно в этом таинственном месте. В этом непонятном переходе. В этом вихре зарождения, в этом потоке разрушения, в этой космической дыре, где происходят странные вещи, отзвуки которых долетают до обитателей всех миров, существующих в этой Вселенной…

Что же там, по ту сторону дыры? Что за нечисти наполняют то пространство? Что им нужно?

Господи! Неужели их сотворил тоже ты? Или это творения других богов? Значит ли это, что миру людей угрожает опасность?

Зачем он об этом думает? Как он может такое думать? Ему вовсе не хочется затеряться здесь навеки. Он должен выйти победителем! Ведь он уже для себя решил, что непременно должен научиться мечтать и обрести совершенно новую жизнь. А для этого нужно вытащить отсюда Аньку и Андрея, ведь без них ничего не выйдет. Ему нужен тот мальчик, их сын. И не только ему.

Пока он размышлял над этим, послышался взрыв, разлетевшийся по вселенной гулким, сотрясающим звезды, эхом. Миллиарды протуберанцев, образовавшихся от этого взрыва, неслись, превышая все мыслимые и немыслимые понятия о скорости, перечеркивая теорию Эйнштейна, переворачивая все известные доселе истины с ног на голову, наполняя это искривленное пространство ужасом, хаосом и агонией.

Игоря от Анны и Андрея отделяло метров двадцать. Игорь посмотрел на них. Ему отчего-то показалось, что все происходящее вокруг предназначено только ему. Что весь тот ужас, потрясший его воображение, заставивший задуматься о таком, о чем он в жизни и не помышлял – это только его удел. А как иначе можно было объяснить то, что когда ему стало до жути страшно, его друзья просто быстро поднимались вверх. Как будто ничего не коснулось их. Они просто шли. Причем Андрей тащил Аню как на аркане, та еле передвигала ноги. Игорь, недолго думая, бросился за ними вслед. И тут дорога начала рассыпаться буквально на глазах.

Андрей обернулся назад, чтобы убедиться, что Игорь уже рядом. Вместо этого увидел как друг провалился в образовавшуюся пропасть, успев ухватиться за край дороги.

– Нюточка, уже немного, ты сможешь сама.

– Я без тебя не пойду, – с глазами, полными слез, сказала она.

– Родная моя, я тебя догоню. Я только помогу Игорю.

Не дожидаясь согласия, оставив Анну одну, бросился к Игорю.

И вдруг в один миг наступила устрашающая тишина. Неожиданно вся эта круговерть замерла, остановила свое движение, застыла в пугающем безмолвии.

– Гарик, давай руку, я тебя вытащу.

– Ага, сейчас, – Игорь с облегчением вздохнул. – Кажется, стихийное бедствие исчезло.

А может, ему все почудилось.

Андрей ухватил обеими руками Игоря и начал тянуть на себя.

Вначале все было хорошо. Еще чуть-чуть – и Игорь будет на поверхности. И вдруг…

– Андрон, меня кто-то тянет вниз, – побелевшими губами произнес он.

А еще Игорь услышал, как заиграла скрипка. Одна струна. Паганини, что ли? Потом спохватился. Откуда здесь Паганини! Это «тот». Он вернулся. Вернулся за ним, и за Андреем, и за Анной.

– Может, ты за что-то зацепился?

– За что? За звезды?

– Я сейчас наклонюсь и посмотрю.

– Не надо, а то еще свалишься.

Андрей ничего не успел предпринять, когда Игорь вскрикнул.