Текст книги "Авантюристка из Арзамаса, или Закон сохранения энергии. Часть I"

Автор книги: Татьяна Туринская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Брови Антона сначала сошлись на переносице, потом взлетели вверх:

– О Господи, Валь, ты меня пугаешь. Ты что несешь-то? Когда ты успела выйти замуж за этого волосатика? Мы ж с тобой еще не развелись. И вообще я уже ничего не понимаю. Как ты могла переспать с этим уродом? Как ты могла родить от него ребенка? Скажи, тебя не тошнило в постели от его соседства?

– Тошнило, еще как тошнило! Я и сейчас не могу без содрогания ложиться с ним в одну постель! А что я могу поделать? Он же не спрашивает моего согласия! Он практически насилует меня каждую ночь! Как же – я ведь его законная жена и должна выполнять супружеские обязанности. Только знаешь, мне кажется, он это делает не от особой любви ко мне. Он просто таким образом самоутверждается. А еще мне каждую ночь доказывает, что мой муж – он, а не ты, и только он имеет право делать это со мной. Он, а не ты! А я каждую ночь закрываю глаза, и представляю, будто рядом не он, а ты. Ты, понимаешь? Ты, ты, ты!!! Каждый день, каждую ночь! Потому что я до сих пор тебя люблю! И никогда не переставала любить. А теперь уж, наверное, и не перестану. Я не умею не любить тебя. Вот только быть с тобой не получается. Антошка, милый, что мы делаем? Нам выпала редкая удача побыть вдвоем, а мы ссоримся, обвиняем друг друга. Он же в любую минуту может объявиться, а мы теряем время. Давай уедем куда-нибудь, где он не сможет нас достать! Конечно, с моей известностью нам трудно будет затеряться в толпе, но давай все-таки попробуем. Ты не представляешь, как я его боюсь. Боюсь и ненавижу! Антошик, миленький, забери меня от этого ублюдка, я больше не выдержу!

И Александра уткнулась в такую родную, с ранней юности знакомую широкую грудь Антона и расплакалась безудержно и совершенно по-детски. Она не знала, сколько минут просидела в объятиях любимого, а может, часов. Они уже не выясняли отношения, просто сидели, прижавшись друг к дружке, став, казалось, одним целым. Александра уж почти совсем забылась в объятиях любимого, как вдруг опять закружилась до обморока голова, тошнота подобралась к самому горлу, и противный холодный липкий пот покрыл все ее тело. На какое-то мгновение она отключилась, а пришла в себя на берегу Истры.

Охранника рядом не было, и Александра на свой страх и риск прошлась вдоль забора. Калитка почему-то была открыта настежь и так и манила к себе неприкрытой свободой. Не раздумывая о последствиях, Александра шагнула в мир и тут же нарвалась на град ударов:

– Ах ты тварь, опять удумала удрать! Я тебе устрою пир на свободе, ты у меня долго будешь вспоминать свою прогулку!

Мальвинин, не скрываясь от любопытствующих глаз, осыпал ее ударами, причем, старался бить в живот, поболезненнее. Один из ударов попал в аккурат под дых и, падая, Александра подумала:

– Как хорошо, ни одна беременность не выдержит такого удара…

Еще мгновение назад в его объятьях удобно устроилась Валентина. Дрянь, конечно, мерзавка, но ведь самая родная, самая любимая на всем белом свете. А может, и правда она его любит? Ну было, ну уговорил ее тот козел волосатый. Ну, черт попутал, в конце концов. А любит-то она действительно только его. Ведь нельзя изображать любовь так искренне. Ее или нет вовсе, или есть. Третьего не дано. И Антон уже был готов поверить своему счастью, готов был простить изменницу, как вдруг все вокруг покрылось каким-то маревом, как будто плотным сигаретным дымом, только мокрым. Это продолжалось буквально мгновение, а когда мокрый дым рассеялся, оказалось, что Антон сидит на диване в гордом одиночестве. Вот так. Хотел застукать супругу с любовником, а, когда номер не удался, заснул на диване и увидел странный сон. На редкость реальный, но все же сон. Антон умылся холодной водой, чтобы проснуться окончательно, и вернулся на работу.

***

Алька терялась в догадках. Лицо ее, полное недоумения, выглядело довольно по-деревенски. Странно, она дежурила около дома Седаковых уже около двух часов, а ровным счетом ничего не происходило. Почему-то Александра не выскакивала на улицу, не окидывала безумным взглядом незнакомые окрестности, не рвала на себе волосы. Что-то не так. Что-то не складывается. И как же теперь Альке строить вечерний разговор с "потерпевшей"? Как убедить Александру расстаться с некоторой суммой кровных, трудом и потом заработанных денег?

Время летело, а ровным счетом ничего не происходило. Однако Алька не могла себе позволить караулить Александру целую вечность – проход-то работает далеко не круглосуточно, того и гляди закроется, а оставаться на ночь в этом идиотском мире, где Варенник может в любой момент доставить ее к месту проведения очередного субботника, категорически не хотелось. И она вынуждена была покинуть свой пост.

С трудом дождавшись вечера, Алька набрала знакомый номер:

– Будьте любезны, пригласите Александру.

– А кто ее спрашивает? – весьма нелюбезно поинтересовалась трубка.

– Это по очень важному делу. Мне необходимо срочно с ней побеседовать.

В трубке хмыкнули:

– Побеседуйте без Александры.

Алька растерялась. С откровенным хамством она столкнулась впервые. И как быть? Требовать денег у хама?

– Вы не поняли. Это очень серьезный разговор. Относительно ее сегодняшнего путешествия…

– А-а, так это ты, сука, помогла ей сбежать?! Учти, бля, поймаю – ноги повыдергиваю!

Алька разозлилась: да что же это такое? Что за мурло позволяет себе так разговаривать с нею, почти всемогущей? Ах ты, козел, да я вот тебя самого упеку куда подальше!

– Послушайте, любезный! Мне крайне необходимо поговорить с Александрой, иначе она рискует навсегда остаться там, где побывала сегодня. Так и передайте…

Алька не успела даже сказать, что необходимо передать Александре, потому как из трубки на нее вылился такой поток брани, причем отъявленно-нецензурной, отвратительно гадкой и пошлой, что она вынуждена была положить трубку. И так из услышанного поняла – ничего хорошего при встрече с говорившим ей не светило.

Однако хамство неизвестного собеседника ее не только не охладило, а напротив – лишь раззадорило. Недолго думая, она созвонилась с давней знакомой Бергановой:

– Ирочка, вы не поможете мне еще разок? У нас ведь с вами весьма взаимовыгодное сотрудничество получается: по вашему заказу я могу доставлять большие неприятности вашим конкурентам. А сейчас я не могу связаться с Александрой. Она сегодня кое-где побывала, и теперь мне самое время пообщаться с ней на предмет дальнейших путешествий, так какой-то козел упорно не дает мне с ней поговорить. С вами-то он не посмеет так разговаривать, вы, как-никак, коллега по цеху. Не будете ли вы столь любезны назвать ей от моего имени сумму, которую она должна выложить за свое спокойствие?

Как и предполагала Алька, Берганова взялась за посредничество с величайшей радостью. Каково же было Алькино удивление, когда через несколько минут вконец расстроенная Ирочка сообщила ей, что Александра наотрез отказывается платить.

"Ах, ты так?! Непокорная! Ну, я тебе устрою!", – думала Алька. И на следующий же день вновь отправила Александру в Зазеркалье.

14

Альбина всерьез задумалась о психическом нездоровье. Конечно, проще всего было бы думать, что это не она, а все вокруг сошли с ума. Но ведь так не бывает, чтобы все ее окружение одновременно свихнулось! Или они сговорились специально, чтобы она поверила в свою больную голову? Только зачем? Кому это нужно? Муравичу с Риткой? А смысл? Ведь Ритка и так довольно прочно стоит на ногах. Естественно, не без поддержки Иоанна, но ее положение совсем не шаткое. Да, поет она не так, чтобы очень, и это еще мягко выражаясь. Зато Муравичу удалось раскрутить ее имя так, что на субботниках Утицкая пользуется, пожалуй, даже большим спросом, чем сама Альбина. И, если бы Варенник не удвоил, или даже не утроил усилия по поиску клиентов в последнее время, по количеству субботников Альбина бы уже явно проиграла Ритке. Однако Варенник не дремлет, и пока что Ритке не под силу спихнуть Альбину со звездного Олимпа. Так вот в чем дело! Альбина аж вздохнула успокоено: ну вот, с одной загадкой разобрались. А она-то все никак не могла понять, почему сбесился Варенник. Все билась в попытках разгадать, отчего это вдруг он стал гонять ее в хвост и в гриву, устраивая субботники чуть не ежедневно. А он, оказывается, просто заботится о ней, ну и, естественно, о себе самом. Ведь, отдай они лидерство Утицкой – проиграют оба. И в известности, и, как следствие, в деньгах. Рейтинг необходимо поддерживать любыми путями. Прав Варенник, на все сто прав. Так что она должна ему в ножки кланяться за заботу, а не обижаться за повышенную эксплуатацию.

А чем объяснить странное поведение Люси? Каждый раз смотрит на нее непонимающе, все время удивляется частой смене нарядов. И все время наряды называет такие, каких Альбина отродясь не носила. То начинает нести полнейшую ахинею, будто бы Альбина водит домой каких-то странных людей, не всегда благопристойного вида, закрывается с ними в спальне на несколько минут, потом сама уходит, а гостей оставляет в спальне, причем, строго-настрого запрещая Люсе входить туда. И если поведение Варенника объясняется вполне логично, то Люсин вздор понять просто невозможно. Единственное приемлемое объяснение: рехнулась баба от причастности к звездному закулисью. Однако ее умопомрачение каким-то странным образом совпало с остальными непонятностями.

Странно ведет себя Иоанн, без конца напоминая ей о каком-то мифическом обеде. И все время пытается уговорить ее вернуться к нему. Только зачем он ей теперь нужен, "невкусный" в постели, бесперспективный в шоу-бизнесе и к тому же сумасшедший? Пусть уже, наконец, уходит управлять своим домом, а их с Утицким оставит в покое.

Утицкий… Сердечко сладко заныло. Дорогой, любимый, самый родной человек на свете. Но и он упорно продолжает издеваться над Альбиной. И почему-то практически перестал встречаться с нею в той маленькой квартирке. А ведь именно встречи на той территории были самыми сладкими, самыми восхитительными! В других местах почему-то получается уже не так здорово. Наверное, он просто боится быть застуканным Риткой. Ну тогда пусть бы они встречались именно в том доме, если только там он может спокойно расслабиться. Так ведь нет, упорно играет в непонимание, когда Альбина просит его встретиться там. Обиднее всего, что он по-прежнему периодически отправляет ее в ту квартиру каким-то одному ему известным способом, а сам не является. Подержит ее там пару часиков, помучает ожиданием счастливой встречи, а потом она вновь оказывается где угодно, только не там, где бы ей хотелось быть каждую минуточку своей жизни. Ну когда, когда же Муравич, наконец, оставит шоу-бизнес и переквалифицируется в управдомы? Когда уже Утицкий сможет открыто встречаться с нею?!!

И, в очередной раз встретившись с Утицким в своей квартире, Альбина не выдержала и потребовала от любимого объяснений:

– Саш, я, конечно, тебя безумно люблю, и согласна ждать хоть всю жизнь, но я не могу ждать тебя в полном неведении. Ты хотя бы поделись со мной планами, скажи мне, сколько я должна ждать и на что конкретно могу рассчитывать. Я не хочу быть вечной любовницей, я хочу быть твоей законной женой. А иначе получается – Ритке все, а мне ничего. Она у меня мужа увела, увела и любовника. Того и гляди, займет мое место на сцене. А я остаюсь у разбитого корыта. Я хочу знать, когда Иоанн покинет бизнес и уйдет управлять своим таинственным домом. Я хочу знать, когда ты официально займешь его место в бизнесе. Я хочу знать, когда ты расскажешь Ритке обо мне. И когда, наконец, мы сможем пожениться официально. Я не принуждаю тебя к женитьбе немедленно, но я требую ответа на поставленные вопросы. И главный из них: КОГДА?

Утицкий недовольно поморщился:

– Ну вот, Альбина, опять ты начинаешь. Ну ведь все и так хорошо. Нам с тобой так здорово в постели, зачем ты все усложняешь? Ну откуда я знаю, когда Муравич уйдет из шоу-бизнеса? Я вообще слышал об этом только от тебя. Ты же знаешь, мы с ним практически не общаемся. Так, выпивали пару раз, когда я на Ритке женился, а он на тебе. Вы же с Риткой когда-то были подругами. А мы с Муравичем друзьями и не были никогда. С чего ты взяла, что он передаст мне бразды правления? И чего вдруг он должен уходить из шоу-бизнеса? Ну глупость же, ей Богу. Альбина, ну как ты сама не понимаешь, что несешь полную чушь?

Альбина аж захлебнулась от негодования:

– А, так это я несу чушь? Я?!! И не ты говорил мне, что Иоанн меняет профессию, что переквалифицируется в управдомы?! И слово это я тоже сама придумала? Да я его с трудом произношу, я его до тебя слышала-то всего пару раз, а сама никогда не говорила. Скажи еще, что я все это сама придумала, что не было того разговора на кухне, когда ты разбил яйца и вознамерился продемонстрировать мне, что это такое! И что не "лечил" меня ночи напролет! Если хочешь знать, тот секс был лучшим в наших с тобой отношениях! И объясни, пожалуйста, почему мы больше не встречаемся в том доме? Почему ты ведешь меня туда, где не можешь расслабиться и представляешь из себя лишь бледную копию того Утицкого, каким ты бываешь в той квартире?!

Теперь возмутился Утицкий:

– Что? Это я – бледная копия? Причем, бледная копия самого себя?! Я давно подозревал, что у тебя с головой большие проблемы, просто говорить не хотел, был уверен, сама знаешь. Да чтобы я из-за тебя развелся с Риткой? Она, может, и шлюха, а ты чем лучше? Она с Иоанном спит сугубо ради карьеры, а ты? Что ты рассчитывала получить от меня? Фамилию? Да никогда, мне одной Утицкой достаточно! Думаешь, мне приятно в каждой газете читать отзывы клиентов о ее "работе"? С меня Ритки хватит, еще не хватало вторую такую же шалаву в дом привести! Все вы шлюхи! Одно дело – иметь тебя на халяву, прикоснуться, так сказать, к звездному телу, "приобщиться к миру прекрасного", и совсем другое – иметь тебя в роли жены. Я от одной шлюхи устал, на хрена мне вторая? Да еще и сумасшедшая?! Ты ж несешь такую ахинею, что слушать стыдно, ей Богу! И постоянно говоришь о каком-то странном доме. Наверное, ты имеешь в виду дурдом? Уж не там ли мы с тобой были счастливы? Только прости, должен тебя разочаровать: я тебе пригрезился, потому что в дурдоме никогда не жил. А вот твое место, похоже, именно там. И ведь еще подробности какие-то придумала! И "переквалификация", кстати, не является словом из моего лексикона! И "управдома" я впервые услышал от тебя. Дура ненормальная, а меня обвиняешь во всем. Это ты – бледная копия. А я – гений. По крайней мере, в постели.

***

Долго плакала Альбина после выяснения отношений с Утицким. Она ж его так любила, а он, подлец, насмеялся над несчастной. Мало того, что шлюхой обозвал за любовь ее самозабвенную, так еще и обвинил в умственном нездоровье. Но ведь сам же говорил, что Иоанн меняет профессию! Сам же переносил ее непостижимым образом в тот восхитительный мир, где они были только вдвоем! А теперь предал ее, оскорбил до глубины души. И оказывается, Иоанн вовсе не собирается покидать шоу-бизнес! А она-то, она сама, можно сказать, своими руками отталкивала его от себя, когда он хотел взять ее обратно под свое крылышко!

– Люся! Немедленно позвони Иоанну Ильичу, попроси его прийти как можно скорее!

На удивление, Муравич примчался по зову экс-супруги уже через сорок минут. Альбина бросилась в его объятия со слезами:

– Иоанн, милый, родной, любимый! Не могу без тебя! Я так долго держалась, я так старалась научиться жить без тебя, разлюбить и забыть твое предательство, как страшный сон. Но я не умею не думать о тебе! Я стараюсь, стараюсь, а у меня ничего не выходит! Что мне делать? У тебя есть Утицкая, а я совсем одна. Иоанн, милый, мне так плохо без тебя, я так соскучилась, сил моих больше нет терпеть такую жизнь. Зачем она мне, если тебя нет рядом?!!

Монолог ее звучал несколько фальшиво, по крайней мере, преувеличенно слащаво, однако Иоанн то ли не заметил неискренности, то ли предпочел не заметить. По крайней мере, радость на его лице, вопреки обыкновению, читалась откровенно. И, нацеловавшись вдоволь, он ответил:

– Ну наконец-то ты наигралась! Как я устал ждать тебя! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Только прошу тебя, перестань изображать из себя фригидную женщину. Я больше этого не вынесу, – и, подхватив Альбину на руки, понес ее в спальню, немало не смущаясь осуждающего Люсиного взгляда.

15

Алька обдумывала сложившееся положение, лежа на стареньком диване в теперь уже ее личной квартире. Таракан об этой квартире уже и не вспоминал, словно и не жил здесь практически всю свою жизнь. Алька же ездила сюда, как на работу. Только за Сашкой закрывалась дверь, как она тут же подхватывалась и бежала сюда, в свое тайное убежище. Она не могла оставить зеркало без присмотра хотя бы на день. Мало ли, вдруг кому в голову взбредет влезть в чужую квартиру? Или вдруг Альбина там у себя обнаружит проход? Кстати, об Альбине. Неужели она его до сих пор не обнаружила? Как же так получается, что до сих пор в Зазеркалье Алька оказывалась только по своему личному желанию? Или по необходимости. По крайней мере, каждый раз она оказывалась в чужом мире сугубо по собственной воле. Неужели Альбина так и не заметила, что происходит с зеркалом под воздействием прямых солнечных лучей?

От мыслей об Альбине ее отвлек резкий звонок в дверь. Алька поморщилась: сколько раз просила Таракана поменять звонок! Ведь так и заикой остаться можно.

На пороге стоял… Муравич. Собственной персоной. Причем – Алька сразу поняла – не Иоанн, а самый что ни на есть Иван, тот самый Ванька, который совсем не кавказец,

а виолончелист. Вот это новости! Ему-то чего здесь надо? Он здесь отродясь не бывал!

– Добрый день, – приятным баритоном, так не соответствовавшим его очень среднему росточку, произнес Муравич. – Аля, я хотел бы поговорить с Сашей. Ты позволишь мне пройти?

И, не дожидаясь приглашения, нагло протиснулся между приоткрытой дверью и Алькой, стоявшей прямо в проходе. При этом практически проехался своею грудью по Алькиной, весьма аппетитно выставленной вперед. Наглое прикосновение оказалось довольно приятным, хотя факт, что к ней прикоснулся не кто-нибудь, а Муравич, доставил моральное содрогание: фу, мурло, и ты туда же!

В квартире Муравич огляделся, после чего с удивлением уставился на Альку, словно видел ее впервые:

– А что это у вас такая обстановочка скромная? Один диван, и тот обшарпанный какой-то. И где Утицкий?

– Утицкий на работе. И странно, что ты этого не знаешь. Ты, между прочим, тоже должен бы там быть. И вообще мы здесь больше не живем – мы переехали.

Насчет "переехали" Муравич проглотил без комментариев, зато по поводу первого замечания криво усмехнулся:

– Вообще-то сегодня выходной. Причем общий для всех составов. Я потому и ищу его дома.

И такая наглая была на его физиономии ухмылка, такая грязная: мол, я знаю, на какой он сейчас "работе", что Альке стало откровенно не по себе. И ревность холодным клинком вонзилась в сердце: как, он, мерзавец, завел себе кого-то на стороне? Ему мало Альки, ему мало Альбины, которую Алька вынуждена была терпеть, так как без ее участия в их семье уже было не обойтись, так он завел себе еще какую-то подружку?! А Ванька пялился на нее так откровенно, так недвусмысленно уткнулся жирными липкими глазами в ее грудь, что Альку передернуло от отвращения:

– Спасибо за сообщение, приму к сведению. Еще что-то?

– Да в принципе ничего. Жалко просто тебя. Такая баба видная, а терпишь его выходки. Скажи, а у тебя никогда не возникало желания ему отомстить?

Алька гордо вскинула голову и тряхнула шелком волос:

– Ну не с тобой же!

– А почему нет? – и, не дожидаясь ответа, мелкий Муравич сгреб Альку в охапку и потащил на диван. – Ведь тут зачем-то остался диван? Чего мебели без дела пропадать?

Алька билась в его руках, пытаясь вырваться из цепких объятий, но все ее усилия были тщетны: Муравич, такой невзрачный и тщедушный с виду, на самом деле оказался весьма крепким. По крайней мере, он так и не выпустил Альку из железных объятий, несмотря на все ее брыкания. Лишь приговаривал:

– Тише, тише, не буянь. Ну не убудет же от тебя. Утицкий сейчас тоже с кем-то кувыркается, так тебе хоть не так обидно будет. Отомстишь ему пару раз, глядишь, и полегчает на сердце…

А сам, подлец, уже задрал шифоновую юбчонку, уже раздвинул Алькины ноги коленями… Алька билась под ним, как рыба на крючке, хотела оттолкнуть насильника ногами, да они ни во что не упирались, болтались бессмысленно за спиной Муравича.

– Пусти, пусти, гад! Не смей, урод! Пошел вон, мерзавец! Отпусти, прекрати!!!

***

Ванька с довольной рожей застегивал штаны:

– Теперь я понимаю, зачем он тебя в Москву привез. Да, оно того стоило. Кстати, Утицкий действительно на репетиции, это наш состав выходной. Просто мне почему-то до чертиков захотелось тебя увидеть. Даже не столько увидеть, сколько… Ну, сама понимаешь. Сам удивляюсь – я ведь тебя практически не знаю, не могу сказать, чтобы ты мне особенно нравилась. Однако, поди ж ты – приспичило так, что дышать не мог. Вообще-то я не жалею. Но если обидел тебя – прости, не хотел.

– Ага, ты просто хотел меня трахнуть, а обижать и в мыслях не было. Пошел вон, козел!

– Ты, детка, полегче на поворотах. Скажи спасибо, что я не урка, а то пришлось бы за "козла" отвечать…

– Даже урки так не поступают! Он мне еще угрожать будет, мурло поганое! Пошел на хрен отсюда, а то на нары отправлю, сам уркой станешь. Или нет, не уркой, козлом. Или петухом? Короче, козел, вали отсюда!

А "козел" и не думал задерживаться – мавр сделал свое дело, мавр может уходить. А Алька лежала на диване и плакала от обиды. От одного Муравича она получила не меньшее унижение, чем от тех пятерых, на "субботнике". И если там была сугубо "работа" и ничего личного, просто она случайно вынуждена была заменить собою настоящую Альбину, то здесь было изнасилование чистой воды. И кто?! Муравич! Этот урод, недоносок! Они с ним практически незнакомы, а он вот так нагло ворвался в ее жизнь, и изнасиловал! Стоп! Стоп! Нагло ворвался? Ни с того, ни с сего? А может, это как раз не случайность, а закономерность? И может, странно не то, что ее изнасиловал Муравич, а что произошло это только теперь? Как он сказал? "До чертиков захотелось тебя увидеть, приспичило так, что дышать не мог"? Это что же такое происходит, а? Граждане-товарищи! Это ж он ее не только изнасиловал, он же ее обрюхатил!!! Это ж ни что иное, как закон сохранения энергии в чистом виде! Значит, в ту же самую минуту Альбина зачала в себе дитя от Иоанна! Вот почему Муравичу приспичило так, что "дышать не мог"!

Альке стало дурно. Обида на Муравича прошла. Он, конечно, козел, но он действительно не виноват. Просто в ту же секунду в другом мире другой Муравич любил другую Альбину, и от той любви непременно должно было зародиться дитя. А потому у здешних Муравича с Алькой никто не спрашивал, хотят ли они быть вместе. И тем более никто не поинтересовался их мнением, нужен ли им плод такой "любви". Ваньке что? Он теперь к Альке ни малейшего отношения не имеет. Ему проще: сделал дело, смог дышать нормально и пошел по своим делам, жить своею жизнью. А Альке теперь расхлебывать? Альбина, видимо, решила вернуться к Муравичу, или он решил ее вернуть, в общем, им теперь хорошо вместе, а Алька как же? И как она объяснит свое брюхо Утицкому?

Ну, допустим, объяснить это будет несложно. Таракан, пожалуй, даже обрадуется такому известию. Однако, когда малыш появится на свет, он наверняка не будет похож ни на белобрысую Альку, ни на рыжего Таракана. Как она сможет объяснить Сашке, почему их ребенок – абсолютный брюнет? Да и не хочет она ребенка! Ни от Утицкого, ни от Муравича, ни от Варенника или еще кого бы то ни было. Кстати, о Вареннике. Это что же, если бы Альбине вздумалось залететь от Сала, то и Альку изнасиловал бы его двойник?! Еще лучше! Нет, что-то у них там, наверху, явно недоработано…

16

Александра определенно срывалась с Алькиного крючка. Вот и второе путешествие в Зазеркалье оказалось безрезультатным. Опять напрасно Алька просидела два часа в машине под домом Седаковых. Как и в первый раз, не произошло ровным счетом ничего. Но сдаваться Алька не была намерена: как это, она что же, зря столько времени потратила на Мальвинину, чтобы отпустить ее вот так, без копейки? Практически за одно большое человеческое спасибо?

Ирина Берганова с удовольствием подключилась к игре. Похоже, ей совсем не было жаль потерянных десяти тысяч. И даже за пробежку голышом по Зазеркалью она не держала на Альку обиды. Зато подстраивать подлянки коллегам по цеху ей доставляло немыслимое удовольствие. А потому помогала она Альке совершенно бескорыстно, на, так сказать, добровольной основе. И Алька уже не скрывала от нее свои координаты, не опасаясь отмщения оскорбленной звезды. Так что после второго путешествия Александры Берганова сама вызвалась быть посредницей.

В трубке раздавался весьма огорченный голос Бергановой:

– Знаешь, Алька, я уже ничего не понимаю. Похоже, ей там понравилось. Она категорически отказывается платить за то, чтобы ты оставила ее в покое. Я думаю, тебе надо самой с ней пообщаться – что-то она явно недоговаривает…

– Ну ясное дело, это было бы очень даже неплохо. Только как это осуществить? Там всегда берет трубку какой-то козел, который упорно обещает повыдергивать мои ноженьки. А с Александрой, гад, не соединяет.

– Так давай я дам ей твой номер, она сама выйдет с тобой на связь.

– Ну конечно, – возразила Алька. – А вместо нее на связь выйдет тот урод, вычислит по номеру телефона адрес и на самом деле повыдергивает мне задние конечности! Нет, так не получится. Нужно еще что-то придумать…

Берганова задумалась на несколько мгновений, потом предложила:

– Тогда приезжай ко мне. Я позвоню ей от себя. Трубку, естественно, возьмет Мальвинин, но меня-то он знает, а потому не станет возражать, чтобы Александра взяла трубку. А потом к разговору подключишься ты.

На том и порешили. В тот же вечер Алька была у Бергановой. На удивление, та принимала ее весьма гостеприимно. То ли ей на самом деле доставляло невероятное удовольствие подкладывать свинью коллегам-соперницам, то ли всерьез опасалась, как бы Алька, поиздержавшись, вновь не отправила ее к тому алкашу Труханову. Так или иначе, а Ирина была сама гостеприимность:

– Ах, Алечка, я так рада тебя видеть! Чай, кофе, коньячок? Только я пить не буду, а то мне потом сложно остановиться.

Алька хотела было попросить рюмочку коньяку для уверенности в голосе, да вовремя вспомнила о том, что она нынче не одна: ей теперь нужно заботится еще об одной жизни. И, хоть воспоминания о близости с Муравичем доставляли массу неприятных ощущений, что делать с нынешним ее положением, она еще не решила. А потому остановила свой выбор на апельсиновом соке. Кисленькое ей сейчас будет в самый раз.

Берганова набрала знакомый номер и начала разговор:

– Здравствуйте, Валерий Борисыч! Берганова беспокоит. Не могли бы Вы мне Александру кликнуть? Хочу кое-что с ней обсудить. Что? Ах, какой Вы, Валерий Борисыч, шутник! Ну какие могут быть свидания в нашем с Александрой возрасте! Да и поклонников у нас общих нет. Вы же знаете, мы работаем в разных жанрах. Просто хочу к ее визажисту перейти, мой что-то выдохся, я в нем разочаровалась. Так могу я с ней поговорить, или все переговоры только через Вас?

Мальвинин, наконец, убедился в том, что с этой стороны на его супругу никто не посягает, и передал трубку Александре. Берганова лишь поздоровалась с ней сюсюкающее-фальшиво и тут же передала трубку Альке.

– Здравствуйте, Александра. Никак не удавалось с Вами пообщаться. У меня к Вам интересное предложение, надеюсь, оно Вам понравится. Вам удобно говорить или нас слушают?

– Удобно, говорите.

– Как Вам понравились маленькие путешествия в мир иной?

Недолгая пауза и сдержанный ответ:

– Спасибо, ничего.

Алька опешила. Нормальный ответ! И как ей после этого требовать денег?

– Я не поняла, Вам действительно понравилось?!

– Да. Это было весьма забавно.

– То есть? Вы хотите сказать, что не будете возражать, если окажетесь там еще раз?

– Буду.

– Не могли бы Вы выражаться ясней? Или нас все-таки слушают?

– Нет-нет, успокойтесь, нас никто не слушает. Мой муж убедился, что звонит не мужчина, больше его ничего не интересует, так что мы можем разговаривать спокойно.

Алька все больше запутывалась. Александра явно не была склонна платить деньги, чтобы путешествия в Зазеркалье прекратились. Однако ей однозначно был интересен разговор, по крайней мере, сворачивать его она не собиралась.

– Александра, выражайтесь яснее: Вы хотите еще раз отправиться в путешествие или это Вам было бы неприятно?

– Я бы предпочла отправиться туда. Только меня не устраивает столь краткосрочный визит.

Оппаньки… Вот тут Алька совсем обалдела. Надо же, человеку понравилось путешествовать!

– Простите, я правильно поняла? Вы не собираетесь платить за то, что бы я оставила Вас в покое?

– Однозначно. Вы не получите ни копейки, если оставите меня в покое.

Манера общения Александры начала не на шутку раздражать Альку. Ну что за человек? Ну скажи ты нормальным русским языком, что тебе нужно! Однако не успела высказать свое возмущение вслух, как Александра продолжила:

– Я бы хотела с Вами встретиться.

Ну конечно, нашла дурочку! Приведет с собой Мальвинина, тот оторвет Альке голову и некоторые другие конечности, и с бизнесом будет покончено!

– Это совершенно исключено. Я не встречаюсь с клиентами.

Александра поколебалась мгновение, потом предложила:

– Тогда давайте встретимся на нейтральной территории.

– Я же сказала – я не встречаюсь с клиентами, – повторила Алька.

– Хорошо. Тогда назовите сумму, сколько будет стоить билет в одну сторону?

– Что? – Алька не верила собственным ушам.

– Вы слышали. Меня не устроит еще одно путешествие. И два, и три. Меня вообще не устраивают экскурсии. Я интересуюсь только ПМЖ.

– Чего-чего?

– ПМЖ, постоянное место жительства. Эмиграция, если хотите. Назовите сумму, сколько мне будет стоить эмиграция.

– Так Вы хотите там остаться навсегда? – дошло наконец-то до Альки.

– Господи, наконец-то Вы поняли! Да, я согласна хорошо заплатить, но только за ПМЖ!

***

Да, такого поворота событий Алька не предполагала. Как быть? Оставить Александру в покое и расстаться с надеждой получить вознаграждение за свои услуги? Получается, она напрасно работала, теряла с нею время, да еще и платила каждый раз Марьяновне по пятьдесят баксов? Одни сплошные убытки! А если устроить ей ПМЖ? Что будет? Какие последствия в мире произойдут от перемены мест слагаемых?