Текст книги "Игры инопланетных захватчиков, или Думай осторожно (СИ)"

Автор книги: Татьяна Тень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Если понадобится что-то сообщить, свяжитесь со мной через посольство, – Нила чуть было не оставила свой личный номер, но бластеры её отрезвили. – Вдруг он будет меня звать, ну или что-то такое… Кстати, они не пользуются бластерами, исключительно силой чистого разума и телекинетическим оружием.

Доктор ожидаемо шарахнулся прочь, и оставшийся путь до холла на первом этаже Нила проделала в одиночестве.

Свежий воздух помог собраться с мыслями. Отойдя на приличное расстояние от клиники, Нила повертела головой, но корабля нигде не обнаружила. Что ж, так даже лучше, надо всего лишь вызвать такси. Неожиданный телепатический контакт чуть не заставил её уронить телефон на землю. «Двести метров вправо, сначала по тропинке наискосок, а потом прямо в кусты», – раздался в её голове отрешённый голос Думающего-Поперёк. Контакт разорвался, не заставляя Нилу придумывать подходящий вежливый ответ.

Когда девушка застыла перед густыми кустами, раздумывая, как же через них продираться и на что она потом будет похожа, ветви раздвинулись сами собой, и навстречу ей вышел Думающий-Поперёк, один, в невидимом сиянии телекинетических щитов.

«Прошу, такси уже подано», – сообщил он почти издевательски, во всяком случае так бы точно казалось, если бы не ровный, бесстрастный голос без какого-либо выражения. «Нет, не может быть, это от усталости мне слышится именно так», – подумала внутрь щитов Нила. Даарниане могли пошутить, хотя это случалось и нечасто, но никогда не прибегали к иронии и высмеиванию, даже относительно невинным.

– И нет, я вовсе не издеваюсь, – добавил Думающий-Поперёк, пока они шли сквозь послушно расступающиеся прочь кусты. – Я рад, что вы выполнили мою просьбу, хотя вам не следовало так утомляться в первый же раз, нужно было закончить пораньше.

– Вы всё-таки смотрите сквозь щиты?

Вот теперь Думающий-Поперёк ответил настоящей мысленно улыбкой, хотя выражение его бесстрастного лица ни капли не изменилось. Невидимая, но ясно ощущаемая улыбка даарниан всегда казалась Ниле каким-то непостижимым чудом.

– Нет, это было бы недопустимо невежливо с моей стороны. Не нужно меня в подобном подозревать. Я просто уже некоторое время изучаю вашу мимику, не так сложно догадаться, даже без контакта, о чём вы можете думать.

– Ярис не осознаёт реальность и не ощущает людей, но с ним можно общаться. Он как будто чувствует перед вами лично за что-то вину. Почему вы мне не сказали, что он был вашим протеже?

– Вы меня об этом не спрашивали, – ровно ответил Думающий-Поперёк. – Он подавал очень неплохие надежды, но, как иногда свойственно изменённым, временами переоценивал свою исключительность и ценность, излишне настаивая на осуществлении эгоистических желаний. Он попал под ментальный удар моей сформированной эмоции, не смягчённой щитами. С тех пор он «не видит» людей-нетелепатов и блуждает где-то внутри своего разума.

– Так вы ударили его? – изумилась Нила. Что-то невозможное, сформированная эмоция, затем удар, будто вовсе не о даарнианине шла речь… так, откуда у неё взялись моральные силы на такое удивление, Ярис же всю её «выпил»? – Кстати, спасибо за «подпитку».

– Не за что. Вам всё равно следует не перенапрягаться сегодня и завтра. Почему вас так удивляет факт удара, мы же уже убивали людей?

– Но не на эмоциях же! Некоторые люди вообще считают вас безэмоциональными роботами, машинами.

– Вам прекрасно известно, что эмоции у нас всё же есть, только мы нечасто позволяем им формироваться до конца, – ровный интонационный ответ контрастно соседствовал с искрящимся ощущением, отдалённо напоминающим смех. Это и правда являлось одним из аналогов смеха у даарниан. – Но вы не так поняли, я ударил его не «на эмоциях», я ударил его самой эмоцией, показав её в контакте без щитов. Ударить его не входило в мои намерения, хотя, возможно, Ярис этого так и не понял. Я вовремя не рассчитал, что сформированное эмоциональное ощущение моего вида может быть губительно для нервной системы и психики вашего вида.

– Так вот оно что. Мы слишком хрупкие.

– Верно. До обретения телепатических способностей психика Яриса была устойчивее.

– Вы думаете, у него есть надежда вылечиться?

– Я это допускаю.

Ночью Ниле неожиданно приснился тревожный сон. У неё не получалось поставить ментальный щит, как когда-то, в самом начале обучения. Она пыталась вновь и вновь, но ничего не выходило.

– Не могу. У меня не получается, – жаловалась она.

– Пытайся снова, – невозмутимо отвечал Лле.

Ещё пара попыток окончились полной неудачей.

– Нет, ничего не выходит. Наверное, я просто слишком тупая для такого.

– Давай я покажу ещё раз, – не теряя своего терпения, Лле, используя только новоприобретённые способности Нилы, неспеша выстраивал ментальную защиту изнутри её сознания, каждым завитком давая прочувствовать, как именно это делается. Затем даарнианин мягко «сдул» щит и «отступил» в сторону, возвращая контроль владелице сознания.

– Пробуй снова, – велел её непостижимый наставник.

И снова череда неудач. Спокойствие и терпение Лле в этот раз почему-то не успокаивали, и Нила беспрепятственно соскочила в ощущение мучительной неполноценности, стыда за это и опасений, что в скором времени Лле непременно надоест возиться с низшей формой жизни, он улетит и никогда больше не вернётся.

– Это было бы логично, – растекался по её сознанию голос Думающего-Поперёк. – Вы слишком хрупкие.

– Иди на хрен! – кричала Нила в ярости. – Ты вообще сжёг своего ученика! Ты убил его!

– Я убил его, а Лле уничтожил всю Землю, – отвечал Думающий-Поперёк. – Смотри.

И Нила видела огромный космический корабль, зависший на орбите Земли. Через телекинетическое поле, заменявшее одну из стен, Лле смотрел на движущуюся под ним голубую планету. Нила уловила исходящий от даарнианина чудовищный по силе импульс, и через материк зазмеился огненный разлом, один, потом второй, третий – на глазах планета превращалась в полыхающий факел разрушения, атмосферу заволакивало чёрным дымом.

– Нет, нет, не может быть, у тебя не может быть такой телекинетической силы! Это слишком даже для вас! – кричала Нила, который было очень жаль Землю.

– Ты столько раз была со мной в контакте, разве ты не чувствовала, что она именно такая?

– Такого не бывает! Этого просто не может быть! Остановись!

– Ты же сама сказала мне, что люди заслуживают уничтожения, помнишь? Слишком агрессивны по своей природе, слишком ограничены, слишком глупы. Помнишь, я показывал тебе боль сбитых над соседним материком погибающих даарни?

Боль умирающих инопланетян заструилась по сознанию Нилы, грозя раздробить её на части, унести за грань вместе с собой, как когда-то где-то, так и правда так уже было, и боль умирающих, и сбитый корабль, но Лле не уничтожал Землю!

– Нет, – она отступила на шаг назад, а потом повернулась к инопланетянину спиной и бросилась бежать вглубь корабля, – нет, это не можешь быть ты! Ты говорил тогда, что людей ты тоже можешь понять!

Телекинетическая сила подхватила её как пушинку, словно гигантские невидимые руки, и без всякого усилия потащила назад.

– Нет, отпусти меня! – кричала Нила, тщетно пытаясь вырваться. – Отпусти меня, какого хрена ты так со мной обращаешься, я что тебе, игрушка! Я такое же разумное существо, как и ты! Что с тобой случилось, Лле, ты никогда таким не был!

Нилу подтащило вплотную к инопланетянину, невидимая сила заставила её задрать голову, встретившись взглядом с удлинёнными большими глазами, в которых отражалась горящая планета и вечная ночь.

– Ты всегда хотела узнать, как я чувствую и чувствую ли хоть что-нибудь, – проговори Лле вглубь её сознания, и Нила предельно ясно ощутила, как он снимает щиты, один за другим, и её затопляет переполняющим впечатлением, слишком сильным, слишком громким, оглушающим для того, чтобы хотя бы приблизительно понять, что это, гнев, ярость, обида, боль, вечное одиночество или непонятная, непостижимая жажда, восторг, сияющая радость, сытое удовлетворение или острое предвкушение. А может, всё вместе. Мир закружился вокруг них: Лле поднял их обоих в воздух, испепеляя Нилу неистовым огнём своих ощущений, и голова взорвалась фейерверком боли.

– Ты убиваешь меня, – теряя сознание, прошептала Нила.

– Уже убил, – ровно согласился Лле, и последним, что видела Нила, была его четырехпалая рука с неестественно длинными тонкими пальцами, которую он тянул к её голове, как когда-то во время их первого контакта.

Нила резко села в кровати, тяжело дыша, и инстинктивно ощупала голову. Ничего не болело, но мысли путались.

– Чёртов Скачущий-Прочь, вот и скакал бы ты прочь и нетуда на грёбаной летающей тарелке, – ругнулась девушка, вспоминая свой визит в клинику. Это же надо было так перенапрячься! Первый раз Лле приснился ей в кошмаре. Да ещё каком! Нилу передёрнуло, когда она вспомнила зрелище расходящихся по суше огненных разломов. Зачем же калечить такую красивую планету, если можно уничтожить только людей, например, свести их с ума или просто взорвать каждого телекинезом, разрывая на кусочки. Столько животных ведь зря погибнет.

Нила вспомнила, как сама любила, общаясь с Лле, сравнивать людей с животными, в частности с обезьянами, особенно когда у неё что-то долго не получалось, как тогда с ментальными щитами. «Наверное, надо прекращать подчёркивать разницу между нами», – подумала она.

– Зачем, это ведь правда, – раздался бессловесный голос Думающего-Поперёк.

Нила вздрогнула и резко натянула одеяло до самой шеи, обернувшись к стоявшему у кровати инопланетянину.

– И давно вы тут стоите?

– Давно.

– До сих пор я была уверена, что врываться в чужую спальню без приглашения, да ещё когда владелец спальни спит, может только учитель или близкий друг, или…

– Он всё равно не вернётся, – безэмоциально перебил её Думающий-Поперёк. – Кем бы он ни был для тебя, для него это ничего не значит.

– Что?

– Лле не вернётся.

Холодная обречённость пробила до костей, и тут Нила снова проснулась.

У кровати никто не стоял, и чужого присутствия не ощущалось, но Нила на всякий случай проверила каждую комнату своих апартаментов, в которые она переселилась, когда даарниане отстроили защищённый квартал для изменённых ими людей.

– Надеюсь, вам удалось как следует отдохнуть, – мерно проговорил Думающий-Поперёк через день, когда они встретились вновь. На этот раз он был один, без сопровождения, и полёт в уже знакомую клинику больше не казался таким пугающим.

– Да, просто не выспалась этой ночью, – нехотя ответила Нила. Похоже, внимательный даарниан заметил, что с ней что-то не так. Только вот знать о тревожных снах ему не следовало. Нила полагала, что контакт с Ярисом всколыхнул что-то в её душе, обозначил тайные страхи уж точно, а это никак не касалось Думающего-Поперёк, хоть ему и удалось проникнуть в её сны.

– Что ж, столь интенсивный и насыщенный отдых – это хорошо, но всё же я очень советую спать достаточное количество времени, иначе ваши щиты могут ослабнуть. Да и в случае наступления беременности про встречи с пострадавшим тоже придётся забыть, неизвестно, как будет развиваться плод телепата вашей расы, вы пока ещё недостаточно изучены как вид.

– Что, вы подумали, что я… я вовсе не! – Нила осеклась, не найдя подходящих слов даже мысленно, но предположение её искренне возмутило. Настолько, что она даже не была уверена, не допустила ли случайной утечки информации о своей личной жизни в вихре взметнувшихся эмоций и ассоциаций. Вот уж о чём прочим даарнианам точно знать не следует.

– Я ждал этой реакции в ответ на столь естественное замечание, – довольно сообщил инопланетянин. – Хотя не могу понять, почему оно её вызывает. Ведь это обусловлено биологическими причинами, искать партнёра своего вида, чтобы…

– Всё, хватит, давайте сменим тему, – не выдержала Нила, которую вовсе не обрадовала оговорка насчёт «своего вида». – Мне очень нужно сосредоточиться на предстоящем контакте. Почему вы сами не хотите связаться с Ярисом, лично, и позволить ему поговорить с вами о той вине? Он не впал ярость, когда упомянул вас. Может, если он сможет извиниться за что бы там у вас ни было, ему станет легче?

– В сложившихся условиях ментальный контакт со мной мгновенно довершит начатые разрушения его психики. Я своего рода их катализатор теперь. Если он сможет за что-то или кого-то зацепиться и процесс разрушения обратится, тогда можно будет строить предположения о нашей возможной беседе, но не раньше.

«За что-то зацепиться? Ох, что-то мне не нравится это в свете мутных намёков о беременности телепатов и партнёрах своего вида. Интересно, у даарниан при их морали могут быть блюстители нравственности или понятия об извращениях? Наверное, у Лле это спрашивать бесполезно…». Становиться возможным спасительным кругом для Яриса Ниле не хотелось. Она искренне сочувствовала бывшему дипломату, прекрасно понимая и его желание исключительности в чёрных глазах своего наставника, и стремление окунуться в настоящие эмоции даарниан, но приносить себя в жертву ради исправления ошибки Думающего-Поперёк – нехорошо по отношению к Лле и слишком бесчестно по отношению к самому Ярису, явно неспособному сейчас на здоровую привязанность. По всему выходило, что честнее всего дать человеку умереть. Было ли бы честнее и правильнее уничтожить человечество как подлых недоразвитых тварей после атаки на тот корабль, атаки, нарушившей первый мирный договор?

Если Ярису всё равно суждено умереть, то нерационально мучить его и себя всё новыми и новыми контактами и поисками выхода. Следует попросить Думающего-Поперёк развернуть корабль и попробовать наконец погрузиться в сон без сновидений, но Нила не стала этого делать. Не стал же тогда Лле высказываться за уничтожение землян.

– Как он? – спросила Нила у провожающей её медсестры. Доктора, думающего в прошлый раз об инопланетянах с бластерами, видно не было.

– Всё так же, но приступов агрессивности не было. Мы скорректировали схему лечения согласно присланным рекомендациям от пришельцев.

Нила кивнула. Она, конечно же, поделилась с Думающим-Поперёк слепком электрической активности мозга Яриса и ощущениями, исходящими от него во время их мысленного разговора. Сможет ли всё это хоть как-то помочь заблудившемуся в себе человеку или всё бесполезно?

– Здравствуй, Ярис. Ты помнишь меня?

Мужчина внутренне вскинулся, и исходящая от него глухая тоска расцветилась радостью узнавания.

– Нила! Привет! Я боялся, что ты всё-таки мерещилась мне.

– Нет, – она ответила теплом, более искренним, чем в прошлую встречу. – Я же говорила, что вернусь. Расскажи мне, как ты живёшь, чем занимаешься обычно?

– Я, – он запнулся. – Я ищу людей. Я не помню точно, что произошло, я потерял сознание, было больно. Во всем виноваты проклятые инопланетяне!

Он было зарыдал, но Нила вовремя проследила зарождение эмоций и успела погасить их.

– Очнулся я в этом подвале, – конечно, он и не думал никуда «уходить», искать путь к людям. – Некоторые дома в городе разрушены, много обломков. Сначала было очень больно, и что-то горело. Я лежал в полузабытьи тут, думал умру. Потом стало легче, и я попытался телепатически «пощупать» окрестности. Никого не нашёл, но подумал, что телепатия отказала мне. Пошёл искать людей. А везде руины или пустые дома! И никого, никого вокруг!

– Ярис! А что, если я скажу тебе, что тогда, когда тебе было больно и ты долго валялся без сознания, ты и правда получил сильную ментальную травму, очень сильную, ну ты и так это ведь понимаешь, верно?

Мужчина мысленно кивнул.

– Тогда же здесь уничтожило всех остальных. А раз выжил только я, телепат, значит, их уничтожило телепатическим импульсом, а меня спасли мои щиты. А это могли сделать только они.

– Но есть кое-что, чего ты не знаешь, – Нила решила пока не комментировать это последнее утверждение. – Этот подвал и этот город – это не реальность. Мы находимся внутри твоего мозга, Ярис. Тебя заперло внутри в результате травмы. Сейчас ты не в этом подвале, твоё физическое тело находится в человеческой клинике, среди людей-нетелепатов, они пичкают тебя лекарствами, но ты почему-то не слышишь даже их мыслей, может оттого, что тебя сильно обожгло и эти умения отключились, я не знаю. Но ты даже не говоришь, никого не замечаешь, хотя твои глаза реагируют на свет и ты можешь видеть ими. Тебе надо научиться заново говорить вслух, понимаешь?

– Я умею говорить вслух, – ответил Ярис скептически. – Смотри. Я умею говорить вслух!

Его мысленная проекция и правда старательно зашевелила губами, словно озвучивая последнюю фразу, но губы его физического тела остались неподвижны, как и взгляд. Что-то не работало внутри его мозга, как должно, но Ярис даже не осознавал этого.

– Ты не веришь мне, – с мягким сожалением, боясь давить, констатировала Нила. – Думаешь, я обманываю тебя?

– Нет, я не думаю, что ты лжёшь, – он улыбнулся с оттенком покровительственности к её мнимой наивности, и Нилу передёрнуло за щитами: давно с ней не разговаривал никто так снисходительно, даже даарниане, даже идеальный до совершенства Лле, который видел её сознание в очень разные моменты жизни, никогда не подчёркивали в мысленных ощущениях снисходительно или высокомерно разницы между их уровнем знаний или умений.

– Я думаю, милая девочка, что они обманули тебя, задурили тебе голову. А ты веришь им. Это же так легко сделать! Они постоянно этим занимаются, на разных планетах, летают по ним и либо убивают, либо дурят головы, промывают мозги, заставляют себе служить и во всём слушаться, очаровывают, управляя твоим мозгом как компьютером, тут нажать пару кнопок, там нажать… Я и сам был таким же! Я верил им! Но они убили всех! Всех, понимаешь! Никого не осталось, кроме тебя, меня, ещё нескольких телепатов где-то, наверное! Но вы продолжаете верить в иллюзию нормальной жизни, вы видите людей на улицах и верите, что они настоящие, живые, а это лишь искусно созданный ими ментальный фантом! На самом деле никого нет!

Ярис страшно посмотрел на неё, и впервые на Нилу дохнуло ощущением самого настоящего безумия, которое раньше она не ловила от этого человека. Она растерянно застыла, не зная, что делать теперь. Спорить с безумцем? Бесполезно. Что-то доказывать? А какие доказательства своей правоты она может предоставить? Пожелай даарниане создать коллективную иллюзию для группы людей, и никто из её вида не почувствует подвоха. Самое неприятное во всём этом бреде травмированного телепата с выжженным мозгом было то, что, вообще-то, он мог быть прав. Нила, конечно, не верила в это, понимая, что человек просто болен, но спорить о слепой вере – это дурной тон человеческой цивилизации.

– Ярис, – растерянно произнесла она. – Давай разбираться. Я тоже хочу докопаться до правды. Если оставшиеся в живых телепаты находятся под властью иллюзии прежней жизни, а в реальности человечество уничтожено, то как они могли допустить, чтобы я говорила с тобой, чтобы ты мне рассказал это, пошатнул веру в них? Разве не проще им просто «переписать» твою личность и заставить тоже поверить в иллюзию.

– Ну я не знаю, – раздражённо отозвался дипломат. – Может, ты как-то ускользнула от их контроля. Может, твои способности скакнули, а они ещё не заметили этого. Что там за оставшимися букашками следить, может, их там какая новая планета как раз отвлекает!

«Не потому ли улетел Лле? Нет, ну что за глупости вестись на эти провокации и думать так!» Выходит, бред сумасшедшего может быть настолько убедительным? Думающий-Поперёк прав, надо высыпаться перед контактами с Ярисом.

– Ладно, пусть так. Я всё равно ничего не могу знать точно, – «сдалась» Нила. – А в таком случае, если я просто ускользнула и они пока не хватились меня, тебе разве не опасно беседовать со мной?

Ярис на секунду испуганно замер, и Нила подумала, что не нужно было думать таких вещей, она же откровенно саботирует возможную терапию! А вдруг он экранируется от неё или начнёт биться и кричать, как когда ощущает присутствие даарниан?

– Какая разница, – вдруг мысленно проговорил Ярис, словно что-то решив для себя. – Я очень устал. Ты чувствуешь? Это одиночество. Я так устал от него. Я не могу больше. Ко мне иногда приходит Висиа, но потом всегда исчезает, и я понимаю, что просто вспоминаю её. Она ведь мертва, как и все они… Её нет. Ну пусть меня найдут и доделают начатое, пусть сожгут живьём, мне уже всё равно. Всё равно уже всё кончено для людей.

– Сколько же ты уже так один тут? – холодное как космос одиночество разъедало изнутри, словно кислота.

– Больше двух месяцев прошло, как меня обожгло, – с болью ответил Ярис, и Нила опешила.

Но это же невозможно, больше двух месяцев назад существовал только один человеческий телепат, и это была она! Изменённые как явление возникли в последние два месяца! Да, Ярис был одним из первых, но… могло ли так быть, что Думающий-Поперёк встретил Яриса и изменил его примерно тогда же, когда она встретила Лле? Нет-нет, Думающий-Поперёк говорил, что Ярис получил травму около десяти дней назад, значит речь идёт о неадекватном восприятии больным времени, оно просто «растягивается» внутри его головы.

– Скажи, а как давно я первый раз пришла к тебе?

– Да уж давненько. Я столько передумал за это время. Столько воспоминаний перебрал… Погоди-ка… Нет, не помню.

В этот раз Нила закончила сеанс гораздо раньше, опасаясь за своё состояние и стараясь заботиться о своём здоровье. Она пообещала прийти снова, не называя конкретных сроков, чтобы не выглядеть обманщицей. Значит, нужно рассказать Думающему-Поперёк про то, что Ярис потерялся не только в реальностях, но и во времени.

– Устрашающая теория, в духе людей, – прокомментировал Думающий-Поперёк теорию Яриса. – Наверное, производит впечатление?

Нила мысленно пожала плечами.

– Не особенно. Не новая идея, сколько фантастики написано и снято на эту тему, – кажется, она первый раз соврала даарнианину. Или не совсем соврала. Ниле бы хотелось, чтобы теория Яриса не произвела на неё впечатление, но, то ли из-за недосыпа, то ли из-за глубины погружения в чужую личность при ментальном контакте услышанное её и правда потрясло. Она гнала от себя самой мысли на эту тему, вот ещё, поддаваться старой страшилке из фильмов.

– Да, представления «младших рас» о первом контакте – это одна из моих любимых тем при знакомстве с новой цивилизацией. Всегда стараюсь заняться её разработкой. Столько идей можно почерпнуть, – неслышная интонация Думающего-Поперёк сменилась с той, с которой даарниане обычно обсуждали нечто забавное, на неприкрытое сожаление: – Боюсь, искажение восприятия времени – очередной тревожный признак психического состояния Яриса. Его паранойя, страх, замкнутость внутри разума – слишком много мелких и средних повреждений скатались в один сплошной ком.

– Его не распутать, да? – «Надо же, он правда сожалеет о том, что так вышло с его учеником?» – Ну то есть мне-то понятно, что не распутать самой, но может, оно как-то восстановится само?

– Только если процесс разрушений остановился. Я попрошу вас понаблюдать за ним ещё немного, примерно неделю, тогда мы поймём, появляются ли новые признаки деструкции.

Нила вернулась домой с твёрдым намерением как следует выспаться. Бессонницы последней ночи как ни бывало, зато вновь пришли кошмары.

Ей опять снился Лле. Сон Нилы перенёс её в её прошлую маленькую квартирку на грязной окраине города. Уютно и по-домашнему пикнула микроволновка: похоже, Лле надоело довольствоваться извечной подсахаренной водой, и он таки решился приготовить себе что-то из той невообразимой дряни, что ели люди.

– Я не на шутку заинтригована! – Нила с восторгом рассматривала инопланетянина, перемещающегося по кухне, наслаждаясь фантасмагорической картиной. – Протранслируешь мне вкус?

– Он же будет отличаться от того, как ощутишь это ты, – в своей мягкой манере мысленно отвечал Лле. – Для полноты впечатления тогда тебе следует и попробовать самой, и впитать ментальный слепок.

– Только не одновременно, если можно. Такое меня ещё сбивает.

– Хорошо, – согласился пришелец.

Дверца микроволновки открылась, Лле пролевитировал тарелку по направлению к обеденному столу, и, пока блюдо неспешно двигалось по воздуху, распространяя аппетитные ароматы, у Нилы кровь леденела в жилах: в глубокой суповой тарелке в какой-то мутной жёлтоватой жидкости плавали отрезанные под корень человеческие пальцы. Целая гора.

– Ты… будешь это есть? – не веря глазам своим, спросила Нила.

– Да, – спокойно подтвердил инопланетянин, и первый палец мерзко хрустнул на его мелких, но, как знала Нила, очень острых зубах, едва выступающих над челюстью. И в тот же миг пришло ощущение – странное, иное, совсем не похожее на вкус варёного или жареного мяса, но, несомненно, притягательное и пульсирующее, словно голод и его утоление, словно некая жажда, потребность или поиск, чуть задумчивые и, возможно, слегка меланхоличные.

Отстранённость своей объёмностью без следа поглотила ужас Нилы, он исчез, как ни бывало, и она, поддавшись этой сложной, не до конца понятной мыслеформе Лле, задумчиво произнесла:

– Может, стоило их почистить?

– Пожалуй, – согласился даарнианин, и тут резкая режущая боль пронзила Нилу.

Вскрикнув, она подняла руку и увидела, как полоска кожи сдирается с её пальца по кругу, словно срезаемая невидимым ножом шкурка с картошки. Полилась яркая кровь, и Нила инстинктивно схватилась другой рукой за запястье, стараясь унять боль. Боль туманила сознание, иррациональный ужас происходящего ярко ударил по нервам, и Нила ощутила, как она падает, сползая в спасительный обморок. Но упасть ей не дали телекинетические силы Лле, который незримо подхватил её и сделал шаг навстречу. Нила болезненно застонала, пытаясь понять, что происходит, и тут увидела, как инопланетянин взял её палец в рот, собираясь, по-видимому, откусить его, но вместо режущих как ножи зубов её кровоточащей раны коснулся тонкий и длинный, разделяющийся на конце на несколько частей, язык. Нила почувствовала головокружение от смеси боли и странного тянущего чувства, когда цепкий как рука язык обхватывал её многострадальный палец, проводя по нему вдоль и заставляя её нервы захлёбываться жгучим пламенем. Она закричала, мысленно и вслух, закричала всем своим существом, не в силах более выносить этого и призывая Лле сделать что-то ещё, лишь бы ощущения сменились на другие, пусть даже те тоже будут похожи на пытку.

– Твою же мать! – Нила резко проснулась, перепуганная и с бешено колотящимся сердцем. Ничего подобного, за исключением разве что находящегося на той её кухне инопланетянина, никогда не происходило, Лле не ел ни мяса животных, ни тем более человечины и уж точно никогда не причинял ей такую жуткую боль, проявляя физическое давление лишь тогда, когда ей самой этого хотелось, – и сон должен был бы показаться нелепым и смешным в своей глупой иррациональности, но чудовищный вывернутый эротизм, пронизывающий сновиденье, заставлял его до сих пор звучать как единое оркестровое ощущение, ошарашивающее и переворачивающее душу, словно откровение.

Не в силах спать, Нила встала и вышла на балкон, рассматривая печальное звёздное небо.

– Когда же ты вернёшься? И вернёшься ли вообще…

Промаявшись какое-то время, она вновь попробовала спать, и в этот раз ей снились всего-то навсего кровавые пауки, лезущие из унитаза, но зато ни Лле, ни Думающего-Поперёк, ни кого бы то ни было ещё из даарниан она не видела.

Следующие пара бесед с Ярисом выявили несомненные ухудшения в его состоянии. Один раз он даже кричал и бесновался, не узнавая Нилу, а потом свалился в горькую истерику, видимую, впрочем, лишь телепату, так как плакал Ярис только разумом, в своих видениях. Плакал и проклинал даарниан.

– Мне пришла в голову одна идея, – устало делилась своими соображениями с Думающим-Поперёк Нила, пока тот катал девушку над океаном, сделав стены кораблика полностью прозрачными изнутри. Не выдержав напора боли безумца, Нила всё-таки попросила сделать небольшой крюк перед её возвращением домой, – ей нужно было хоть как-то развеять гнетущие впечатления. А то страшно подумать, что может обрушиться на неё ночью.

– Ему точно нужен очень сильный телепат, разбирающийся в мозгах иной расы и вообще работе разного мозга. Умеющий менять мозг. Но при этом кто-то, кто смог бы замаскировать своё присутствие как даарни, надев на себя ментальную маску… кого-то иного. А затем смог бы распутать этот ком, нитка за ниткой. Я слышала упоминания, что кто-то из вашей расы умеет такое. Может, попросить одного из них помочь?

Думающий-Поперёк какое-то время молчал, не генерируя никаких импульсов. Когда Нила начала уже задумываться, слышал ли он её вообще или, например, он сейчас с кем-то беседует о чём-то более интересном или важном для него, а может вообще разгадывает многомерный зашифрованный кроссворд, он, наконец, ответил.

– Да, такие существа есть, – голос его звучал спокойно, мыслеречь текла чуть замедленно, торжественно или задумчиво, а может, просто он вёл одновременно несколько бесед. – Но к ним не обращаются с подобными просьбами.

– Но почему? – непонимающе моргнула Нила. – Ваши традиции запрещают это?

– Это не традиции. Хотя и они тоже, но дело не в традициях. Традиция наслоилась и сформировалась вокруг истинной причины. Нерационально и глупо разменивать способности Аму на такие незначительные мелочи.

– Аму? – Нила попыталась вспомнить всё, что она слышала о даарнианах, которых так называли. Едва ли не полурелигиозные загадочные фигуры, занимающие исключительно высшие руководящие должности в обществе инопланетян, они отличались от прочих своих соплеменников не просто статусом или данной им властью, а представляли собой то ли какую-то редкую мутацию, то ли переходную ступень эволюции к другому виду, то ли видоизменённый аналог древнечеловеческого жреческого сословия. В общем, Нила ничего не знала точно, только слышала обрывочно какие-то жуткие слухи от других изменённых. Люди могли что-то недопонять, что-то приукрасить, и ориентироваться на полученную от них информацию было бы, как сказал Думающий-Поперёк, нерационально.

– Должна признать пробел в своих знаниях. Что-то слышала, но, в основном, «устрашающие теории в духе людей», – процитировала она своего собеседника. – Может, вы расскажете мне о них? Почему нельзя попросить кого-то из них даже о мелочи один раз, в виде исключения? Один раз не станет нерациональным глупым разменом сверхспособностей всех Аму, как мне кажется. Или нет такой возможности, они все далеко и не собираются заглядывать на эту планету? Или они злые и за такое накажут?

– Нет, они не «злые», – наконец, Ниле удалось вызвать у Думающего-Поперёк импульс восприятия чего-то забавляющего в вопросах представителя младшей расы. – И один из них как раз скоро почтит эту планету своим визитом. И тем не менее о таком не просят их.