Текст книги "Игры инопланетных захватчиков, или Думай осторожно (СИ)"

Автор книги: Татьяна Тень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Нилу разбудила мелодия телефона. Она сонно нашарила лежащий рядом на постели аппарат: ожидаемо высвечивался номер посольства людей – и активировала ответ на вызов.

– Доброе утро! – в динамике раздался раздражающе бодрый мужской голос. – Это Алекс Прасс, один из изменённых. С Вами хочет сегодня встретиться Думающий-Поперёк, когда мне передать ему, Вы были бы готовы?

Весь сон мгновенно как волной смело. Думающий-Поперёк! Нила была уверена, что в отсутствие улетевшего по каким-то делам Лле инопланетяне не станут её беспокоить.

Нега сна растворилась без следа в ледяной волне с высверками самой настоящей тревоги. Любой из инопланетян представлял собой загадку и скрытую угрозу, но Думающий-Поперёк выделялся среди них так же, как выделялось взятое им прозвище среди коротких звуковых имён, на которые переложили свои сложные мыслеобразы-имена даарниане для удобства неспособных к телепатии землян. Лле, Дисс, Кши, Сне, Йут – и тут вдруг Думающий-Поперёк, один из ближайших помощников Лле, кстати.

– Я буду готова через сорок минут.

Есть, от чего начать беспокоиться, даже если не размышлять над смыслом его прозвища. Вызов на противостояние, выделение своей оригинальности, особенности или просто проявление странного чувства юмора пришельца? Неизвестно, что представляет большую угрозу, когда имеешь дело с телепатами-телекинетиками, способными силой мысли разнести на куски укреплённый бункер с ракетами. Были такие инциденты в сложный период установления отношений обеих рас... Нила поморщилась. Сейчас не время думать об этом.

– Хорошо, я передам Думающему-Поперёк, транспорт будет Вас ожидать.

Ещё и транспорт. Возможно, он вообще унесёт её с родной планеты и отказаться не получится – особенно, когда ты один из изменённых, на которых остальное население Земли, кажется, и вовсе поставило крест, считая их чуть ли не предателями своего вида, продавшимися инопланетянам за обретение сверхъестественных способностей. Что, однако, не мешало людям активно использовать изменённых для всех контактов и решений вопросов с даарнианами: новоиспечённые телепаты, хоть и уступали в силе пришельцам, легче и быстрее выстраивали с ними диалог. Правда, Нила подозревала, что дело вовсе не в появившихся телепатических способностях – очень слабых, если сравнивать со способностями инопланетян, хотя Лле и говорил, что способности будут развиваться со временем, – а в том факте, что для таких изменений даарниане отбирали соответствующих определённым критериям землян с гибким мышлением.

Когда Нила спустилась во двор своего дома в самом центре надёжно огороженного и земным оцеплением, и прочными телекинетическими щитами квартала изменённых, изящный небольшой корабль уже ждал её. Невидимый «трап» плавно засосал внутрь человеческую фигурку, не взметнув ни единого волоска неверным приложением сил. В полумраке круглого помещения находились пять антропоморфных существ с сероватой кожей, большими непроглядно чёрными глазами и слегка увеличенной, по сравнению с человеческой, головой.

Целых пятеро! Что же это за дело, по которому Думающий-Поперёк захотел её видеть? Пять разумов «обтекли» её сознание со всех сторон настойчивой, непривычной человеку ментальной силой, словно невидимым давлением одновременно отовсюду, из всего окружающего воздуха. Щиты Нилы выдержали этого фоновое воздействие: Лле всё-таки сумел научить её ставить ментальные заслоны, которые не давали свободно считывать мыслеформы её сознания инопланетянами, но выдержать пока они могли только обычный фон, «сломать» их ничего не стоило любому даарнианину. На какой-то миг девушка подумала, что именно это и сделает Думающий-Поперёк, которого она безошибочно узнала среди пятерых столь похожих для человеческого глаза безэмоциональных, будто застывших лиц. Нила видела его раньше не раз, когда Лле брал её с собой на встречи со своими соотечественниками, но она не помнила того момента, когда, наконец, научилась различать пришельцев, полагаясь больше не на отличия черт лица, а на разные ощущения, исходящие из их телепатического присутствия. Думающий-Поперёк сильно и словно остренько выделялся, будто и правда… думал поперёк.

Ровное доброжелательное приветствие хора неслышных «голосов», сложившееся в полагающуюся ей, по статусу изменённой землянки, протеже и ученицы Лле, этикетную формулу, развеяло сомнения в вежливости и допустимости намерений даарниан. Нила до сих пор не знала, какое место в сложной иерархии пришельцев занимает столь нежданно появившийся в её жизни три месяца назад, ещё до первого официального контакта, инопланетянин, потерпевший аварию на самой окраине города людей, где, среди строек и гаражей, Нила как раз только-только унаследовала небольшую, но зато отдельную квартирку. Сейчас ей казалась бредом мысль о том, что Лле тогда мог на самом деле погибнуть и что она, фактически, спасла жизнь существу с иной планеты, с огромным трудом и не меньшим безрассудством дотащив бессознательного пришельца до своей квартиры… пришельца, раса которого месяцем позже покорила человечество. Но, израненный после аварии (от корабля и вовсе ничего не осталось, кроме дымящихся обломков, даарнианин же уцелел благодаря телекинезу и быстрой реакции), находящийся без сознания и доступа к своей непостижимой силе, погибнуть он действительно мог.

По некоторым признакам Нила догадывалась, что её инопланетный друг пользуется большим влиянием среди себе подобных, но в таких вещах слишком легко ошибиться, а время задавать прямой вопрос на эту тему уже безвозвратно ушло – с тех пор, как Нила решительно заявила в процессе знакомства, что презирает всевозможные иерархии социальной структуры, так как в её родном обществе они предельно дискредитированы, и что самое важным для неё является личность и характер, а не занимаемая должность. Лле то ли воспринял её слова излишне буквально, то ли тоже не считал этот вопрос важным, но, рассказывая о своём виде, касался иерархии и социальной структуры лишь вскользь.

Вряд ли Думающий-Поперёк станет причинять ей вред, ведь он же работает вместе с Лле. Стараясь держать свои соображения строго внутри барьера из щитов, Нила ответила на приветствие подходящими по случаю уважительными мыслеобразами, щедро раскрасив их своими искренними эмоциями. Даарниане ей всегда очень нравились.

– Я взял сопровождение, чтобы соответствовать ожиданиям людей в том месте, куда мы направляемся, – бессловесно ответил на ощущение вопроса Нилы Думающий-Поперёк. Его слова звучали в голове как некий голос из ниоткуда, как чужие мысли на родном языке Нилы, причём в роли переводчика выступал её собственный мозг. Хотя не исключено, что Думающий-Поперёк сам потрудился облечь своё обращение в форму земного языка, на их изучение у инопланетян уходило до зависти мало времени.

Люди по большей части боялись даарниан и теперь, в своём нынешнем зависимом положении, всегда ожидали демонстрации силы, к которой инопланетяне не побрезговали прибегнуть в ходе поисков общего языка. Один достаточно способный даарнианин был не менее опасен, чем группа, но их появление небольшими отрядами впечатляло землян куда больше. Лле бы вряд ли счёл это достаточной причиной, чтобы загружать коллег, он вообще, по мнению Нилы, ощущался как-то слегка обособленно от командной работы, Думающий-Поперёк же явно был не прочь принять участие в эффектной игре «выполни ожидания младшей расы».

– Каково место назначения? – ровно спросила Нила, разумеется, телепатически.

– Секретная клиника людей на окраине этого города, где пытаются помочь сошедшим с ума изменённым.

Немое удивление Нилы заставило Думающего-Поперёк сделать лёгкую паузу.

– Не все изменённые могут должным образом принять свои новые возможности, – пояснил Думающий-Поперёк. Остальные инопланетяне уже разбрелись по обтекаемым, похожим на гигантские капли какой-то жидкости, полулежачим креслам вдоль стен. Они не участвовали в беседе, но чувствовалось, что они слушают её, не слишком, впрочем, внимательно, отдавая части своего внимания другим делам, другой параллельной беседе, либо чему-то ещё. «Кто-то из них уже должен был поднять корабль в воздух», – подумала внутри щитов Нила, не ощущая, как обычно, ни движения, ни шума. Вызывать космический корабль, пусть и небольшой, ради поездки по городу – тоже, конечно, часть игры по выполнению ожиданий и запугиванию. Хотя неисключено, что им просто скучно, – хоть Лле и говорил, что его раса не умеет скучать, Нила подозревала, что настойчивое внимание, которое проявляют оставшиеся на Земле даарниане по отношению к людям, иногда беспричинно вмешиваясь в откровенно не касающиеся их вопросы, вызвано чем-то похожим на скуку и желанием развлечься взаимодействием с иным разумом.

– Я слышала, что некоторых изменённых люди подвергают негуманным исследованиям, пытаясь понять, как именно изменился их мозг, – с неприкрытой неприязнью по отношению к собственной расе подумала Нила. Она не скрывала ни от кого от даарниан нелюбовь к себе подобным. – В результате подопытные нередко сходят с ума.

– Верно. Но моё дело не затрагивает их. Иногда что-то идёт не так в момент самого изменения.

Нила опять уставилась с изумлением в непроницаемые чёрные глаза.

– Такое бывает, что проводящий перемены не учитывает чего-либо в чужом разуме, действует слишком быстро или слишком интенсивно, – продолжал терпеливо пояснять Думающий-Поперёк, уловив, что Нила ничего не знает об этом. – И тогда какое-то время изменённый может чувствовать себя нормально, а потом неожиданно его психика не выдерживает.

«Получается, я тоже рисковала, соглашаясь на обретение телепатии?» – Нила не успела затормозить шальную мысль с призвуком обиды на тот факт, что её даже не предупредили о таком риске, и её ожидаемо услышали.

– Нет, вы как раз ничем не рисковали, вы же протеже Лле, – со странной мысленной интонацией ответил Думающий-Поперёк.

«Вот как? Лле значит не ошибается?» – Нила размышляла внутри щитов, будет ли ошибкой подумать об этом громче, но её собеседник развил мысль:

– Лле глубже прочих способен проникнуть в чуждый разум. Мы на месте.

– Значит, там лечится один из тех, чьё изменение пошло не по плану… Для чего же могу быть там нужна я? Вы же гораздо более сильные телепаты.

– Пострадавший – тоже телепат, способный в своём затмённом состоянии отличать ментальное присутствие даарни от присутствия человека. Ощущая нас, он впадает в неистовство и делает лечение невозможным. Погружать его в сон бесполезно, для определения повреждений нужно бодрствующее состояние. По той же причине не годятся сильные химические воздействия вашей фармакологии. Людей без телепатических способностей пострадавший не ощущает вовсе, забыв о вашем врождённом способе коммуникации. Он замкнулся внутри своего разума, воспринимая лишь свои видения и некоторые ментальные импульсы, которые могут генерировать только телепаты.

– Разве я в силах ему помочь? Даже войдя с ним в контакт, если я не вызову его ярости, даже найдя с ним общий язык, я не смогу определить характер повреждений его мозга.

– Вас инициировал Лле, вы самый сильный среди людей телепат, к тому же пострадавший относится к вашему биологическому виду, что облегчит возможное понимание. Для начала достаточно будет установить с ним контакт, пообщаться, как могли бы общаться человек с человеком. Вы увидите часть его видений, узнаете, что он видит причиной своих страданий, достаточно будет передать эту информацию мне, а я сделаю дальнейшие выводы и направлю вас, если понадобится.

Нила вздохнула. Входить в разум сумасшедшего, пусть и человека, она никогда ещё не пробовала и не сомневалась, что это крайне неприятно. Тем более он всей душой ненавидит приятных ей даарниан…

– Вы поможете мне с этим делом? – неожиданно вопросительно подумал Думающий-Поперёк, разбивая самим фактом вопроса зарождающиеся у Нилы сомнения. – Фактически, на данный момент мне больше не к кому обратиться.

– Хорошо, я постараюсь, – тут же согласилась девушка. – Если вас не беспокоит моя большая неуверенность в успехе.

– Нет, совсем не беспокоит, – ровно ответил Думающий-Поперёк.

В приёмную клиники Нила вошла в центре группы инопланетян, рядом с Думающим-Поперёк. Остальные окружали их кольцом на расстоянии пары шагов. Начались долгие муторные переговоры с перепуганным персоналом, охраной, которой хватило ума не направлять открыто на пришельцев оружие, спешно спустившимся в приёмную руководством клиники, звонками в дипломатический корпус, каким-то генералам, каким-то людям из правительства и чёрт знает кому ещё: переговоры на местах в таких случаях всегда вели те даарниане, что составляли внешний круг контура, а вовсе не те из них, кто занимал более высокое место в иерархии, они как раз располагались за наслоением телекинетических щитов в глубине контура и хранили глубокомысленное молчание, словно отрешаясь от всей этой недостойной суеты. Нила воспользовалась ситуацией, чтобы погрузиться в быструю медитацию, очистить свой разум перед предстоящим контактом, обновить щиты, за которые не должен был заглянуть человек, настроиться и успокоиться. Постепенно нервный шум – как физический, так и отголоски телепатических монологов пришельцев, они всегда общались со всеми с помощью телепатии, хотя, как продемонстрировал Ниле Лле, голосовые связки у них всё же имелись – отдалился и вовсе исчез. Лишь открыв глаза, Нила поняла, что переговоры завершились, стороны достигли согласия, со всем разобрались, охрана успокоилась и теперь несколько десятков человеческих глаз, не отрываясь, смотрит на неё, а перед ней невидимой волной крутится щит Думающего-Поперёк, обеспечившего ей приятную тишину.

– Спасибо, – телепатически поблагодарила Нила. – Я готова.

– Мы дальше не пойдём, – мягко ответил Думающий-Поперёк. – Люди проводят вас, Нила.

Плавным движением его нечеловечески длинные пальцы прикрепили к её голове чуть повыше уха миниатюрное устройство. Не телекинезом. Наверное, чтобы люди отметили жест как знакомый и понятный: плывущий в воздухе маленький аппарат могли не заметить.

– Если случится что-то непредвиденное, если кто-то атакует вас или попытается похитить, задержать, малейшего мысленного импульса будет достаточно, чтобы позвать нас, – спокойно и громко, так, чтобы услышали все присутствующие в холле, подумал Думающий-Поперёк. – Также устройство среагирует в случае резкой потери сознания, без осознания этого факта. Напоминаю всем, что наши изменённые являются неприкосновенным по мирному договору между даарни и людьми.

Выждав драматическую паузу, Думающий-Поперёк сказал, сделав свою мыслеречь уловимой только адресатом:

– Идите, Нила онтлисс Лле.

Стараясь не думать опять об этой игре и непонятном, не до конца переведённом обращении с загадочном мыслеобразом, в котором к тому же был замешан Лле, Нила отделилась от группы инопланетян и направилась к людям.

Пострадавший мужчина находился в комнате для буйных, с обитым мягким войлоком стенами. В смирительной рубашке, он безучастно сидел, привалившись к стене. От него ещё на входе разило таким сильным фоном обречённости и боли, что Нила даже споткнулась.

– Не беспокойтесь, мы его сейчас дополнительно свяжем, – растолковал по-своему её замешательство следующий с девушкой врач. – Бывает, он начинает беспричинно кидаться на всех и всё.

Он кликнул санитаров, которые привычно вздёрнули несопротивляющегося мужчину на ноги и принялись пеленать его, превращая в куколку огромной бабочки.

– Может, вы и правда сможете ему помочь.

– Он очень плох?

Врач только рукой махнул.

– Ни на что не реагирует и никакое лечение не даёт эффекта. Это что-то, привезённое вашими звёздными друзьями, мы с таким ранее не сталкивались, – врач был вежлив, но Нила уловила в его мыслях направленное на неё осуждение. Ему не нравились инопланетяне и связанные с ними люди. Девушка отвела мысленный взгляд в сторону, не желая копаться в чужих тайнах. Имеет право на свою позицию. Даарниане тоже не безгрешны.

– Можете приступать. Я останусь понаблюдать, если вы не против, – доктор расположился на раскладном стульчике, предложив такой же Ниле, но она отрицательно покачала головой. Подошла поближе к спеленутому пациенту и села рядом на мягкий пол, снимая глухой щит и осторожно касаясь своим присутствием его разума.

– Вы ничего не увидите. Я собираюсь контактировать с ним при помощи телепатии.

Мужчина вздрогнул. «Кто здесь?!» – громогласно спросил он… мысленно. Его губы даже не дёрнулись, хотя человеческие телепаты порой очень долго не могли избавиться от привычки шевелить губами при мысленной речи, облечённой в слова.

– Да пожалуйста. Что хотите с ним делайте, даже бить можете. Ну не слишком, конечно. Я тут не для инспекции, а чтобы вовремя его оттащили, если он вцепится в вас зубами, ударит головой или что-то подобное. Я не хочу потом проблем с правительством и вашими глазастыми друзьями.

«Тихо, тихо, – мысленно ответила Нила, расвечивая свои слова спокойствием и мягкой доброжелательностью. – Меня зовут Нила, я человек, а ты кто?»

– Поняла, – кивнула она доктору и перевела свой взгляд к больному, всё так же смотревшему в дальний угол комнаты неподвижным взором. Похоже, он не сознавал, что его собеседница находится совсем рядом.

«Нила? – человек слегка успокоился, в постоянно исходящей от него боли появились призвуки грусти и невнятных сожалений. – Не помню… не помню тебя. Я тебя встречал? Встречал, иначе откуда бы… вспомнил. Но я не помню. Ты знала меня, Нила?»

Отрывистая речь больного под конец выправилась, и Нила осторожно скользнула по поверхности его разума, не решаясь пока что проникать внутрь.

– А кто ты? Как тебя зовут?

– Я…Ярис, – запинаясь, подумал пострадавший.

– Ммм, – Нила осторожно окружила мужчину мыслеощущением спокойной задумчивости. – Я слышала только об одном человеке по имени Ярис. Ярис Новак, телепат, известный дипломат.

– Дааа, – покорно поддавшись навязанной ему задумчивости, протянул Ярис. – Это я.

Он словно улыбнулся ускользавшим хорошим воспоминаниям, контрастом разбавив свою вечную боль. Нила ухватилась за обрывки какого-то всплывшего воспоминания, успела разглядеть летний день, какую-то красивую женщину рядом и следы радости, заполнявшей тогда Яриса. Она «отпустила» воспоминание тонуть в разуме мужчины: это было не то, что ей нужно.

– Тобой восхищалось много людей, Ярис. Ты всегда был смелым, любопытным и любил людей, – она вновь и вновь выделяла слово «люди». На самом деле Нила вовсе не была уверена в том, что официальный образ прежнего Яриса соответствовал действительности, но это не имело значения. Она старалась войти в доверие и расслабить человека, а вовсе не выяснять действительные подробности его прошлого морального облика. Его всё равно больше не существует.

Несчастный ответил ей польщённой улыбкой, осознав, что женщина хвалит его. Возможно, он связал её образ с той мелькнувшей в его воспоминаниях своей подругой, пусть и так, главное, что уголок его губ слегка дёрнулся, будто Ярис собирался улыбнуться физически, а не только ментально. Но ей же говорили, что он иногда бросается на стены и кричит, значит, он не потерял контакт со своим телом и это движение не что-то особенное.

– А что ты делаешь сейчас, Ярис? Где ты? Расскажи мне, пожалуйста.

– Я… я не знаю. Где-то. Где-то тут, – он обвёл взглядом мысленно конструируемое им место, кажется, какой-то город. Нила присмотрелась. Вокруг царила разруха, валялся какой-то мусор, а полусорванная с петель деревянная дверь в подвал, где грезил себя Ярис, пропускала тусклый свет пасмурного дня. Осматриваясь, она отвлеклась и попыталась изучить активность мозга Яриса, явно прочно оторванного от реальности. На всякий случай она запомнила то, что смогла понять, какие отделы мозга светились наибольшей активностью, как ветвятся и расходятся в разные стороны высверки электрической активности, но её знаний и умений явно недоставало, слишком недоставало. Лле иногда показывал ей, часто на её же собственном примере, какой отдел человеческого мозга за что отвечает, но, то ли тех примеров было недостаточно, то ли Нила была слишком невнимательна, заворожённая ощущением даарнианина рядом, внутри разума.

– Тут что-то случилось, – констатировала очевидное Нила. Надо было переходить к сложной части беседы. – Что произошло, Ярис?

Её окатило болью мужчины и ощущением ментального стона.

– Боль… смерть… нет, это они! Это не я, – мыслеречь Яриса обернулась невнятным бормотанием, виденье сорванной двери в подвал стало прерываться, словно в фильме ужасов, перемежаясь кадрами неба, звуками щебета птиц, затем каким-то гулом, а в одном из мельканий Нила успела разглядеть причудливые, но изящные формы даарнианских космических кораблей.

– Ярис, Ярис, – Нила стала звать мужчину, опасаясь, что от вида инопланетных кораблей он впадёт в ярость и контакт будет потерян, – Ярис, помоги мне найти тебя. Где этот подвал? Где эта дверь, Ярис? Почему она отваливается? Это подвал твоего дома? Ты живёшь где-то рядом?

Она сама создала мыслеобраз грязного подвала, где, по словам Яриса, он находился, и установила его прочной картинкой фона их контакта, закрыв космические корабли.

– Тут, там… Я живу везде, где придётся. Какая теперь разница?

– Ну ты же не можешь занимать дома других людей, Ярис! Ты же воспитанный человек. Что ты делаешь, если тебя не пускают внутрь?

– От меня нет засовов. Я просто открываю их.

Нила поняла, что он говорит о проснувшихся телекинетических способностях. Ну, наверное. Вполне может быть, что это метафора или он вообще бредит.

– Значит, эту деревянную дверь сломал ты?

– Я… не помню. Может. Это не важно.

Нила попыталась поймать другие воспоминания, завязанные на несчастную дверь, но из памяти Яриса всплывали только новые волны боли, отчаяния, темноты и… давнее одиночество. Она решила изучить одиночество, раз дверь не желала сдаваться.

– Ты открываешь двери, даже если другие люди не хотят тебя видеть? Если они просят тебя зайти попозже? Ярис, что ты делаешь, если люди просят тебя зайти попозже?

– Люди?

– Ну да, те, кто живут в соседних домах. Здесь ведь кто-то живёт рядом? Я тебя ищу.

– Но ведь никого нет.

– Как это, никого нет? А где же все, где люди? Куда делись? Уехали?

– Нет, они не уехали, – Яриса начало трясти от поднимающихся волн ужаса, Нила переключилась на обычные зрение и слух, и обнаружила, что мужчина всё так же неподвижен, а доктор болтает с какой-то медсестрой, обсуждая, что неплохо бы запросить увеличение финансирования за непосредственные контакты с пришельцами и последующие теперь беседы со спецотделом госбезопасности.

– А где они? – пришлось задать Ярису этот вопрос, ответ на который, в общем, был заранее понятен.

– Они умерли. Умерли. Все умерли, погибли, все! Никого не осталось! Я совсем один. Слышишь? Совсем один. Только я остался тут.

– Как так? – Нила смоделировала мысленное удивление, достаточно сильное, чтобы выбить Яриса из захлёстывающих его волн отчаяния. – А как же я? Есть же я!

– Тебя нет, – горько ответил Ярис. – Ты мне мерещишься, как и все до тебя. Тебя не существует, я тебя вспомнил. Придумал. Ты сейчас исчезнешь. Вот смотри.

Воспоминания, пейзажи, разные сцены из жизни Яриса замелькали с ужасающей быстротой. Нила отвела взгляд, фильтруя образы только на предмет даарниан, если они там появятся. Сначала боль, давящее отчаяние, ощущение пустоты и безысходности, теперь этот круговорот – кажется, она начала уставать. Она подождала несколько минут, дождавшись, пока интенсивность смены видений начнёт убавляться.

– Ярис, – найдя в себе силы на радость и тепло, которые, как ей казалось, были сейчас нужны больному, позвала Нила. – Смотри, я не исчезла. Это потому, что я настоящая. Я живая, как ты! Я как ты, Ярис! И я хочу тебя найти. Я всё ещё с тобой.

Более точечное телепатическое давление скользнуло по щитам Нилы, ощупывая их. Нила тут же протранслировала, впрочем, довольно ненавязчиво, но так, чтобы Ярис при желании смог ухватить, разные сцены из своей жизни, вот она девочкой учится в школе, вот её подружки, вот лекции в ВУЗе, вот семейный вечер на кухне с мамой, вот свадьба, любовь к мужу (получилось бледновато, но Нила тут же пояснила бледность сценой развода и своей болью, основательно её приглушив на всякий случай), вот она гуляет вечерами по тёмному городу и смотрит в небо, вот… дальше был Лле, и Нила вовремя остановила генерацию образов-воспоминаний, закольцевав их на повтор.

– Смотри, Ярис! Смотри, я живая, настоящая! Я иду ищу, смотри гуляю, ищу. Ищу тебя, Ярис!

Мужчина недоумённо изучал Нилу, блуждая словно бы расфокусированным, разнонаправленным внутренним взором по ней, её щитам, её воспоминаниям, перемежая это своими эмоциями, своей болью, своим одиночеством, отчаянным желанием поверить и страхом, что надежда окажется ложью.

– Ты всё-таки живая?

– Да.

– Но… почему тогда я раньше не нашёл тебя?

– Потому что я была далеко, и ты не мог услышать меня, Ярис. Я тоже тебя не ощущала. А сейчас я близко, и мы можем говорить. Ярис, мы общаемся, посмотри. Мы общаемся телепатически, контактом разумов. Ты помнишь, что ты телепат? Я тоже телепат, поэтому мы общаемся так, – Нила мыслеусилием указала на свои закольцованные воспоминания, крутящиеся в их совместном ментальном поле. – Свои воспоминания так показывать могут только телепаты. Вот ты показал мне дверь и подвал. Ты помнишь, Ярис? Ты мне недавно показал подвал и сорванную с петель дверь. Помнишь?

– Помню.

– Ну вот, а я показываю тебе разные отрывки своей жизни, видишь? Простые люди так не могут. Они могут только говорить. Ты помнишь, что такое телепат?

– Конечно, помню, – неожиданно трезво ответил мужчина. В его мыслях читалось недоумение, почему его спрашивают о такой глупости. – Я телепат, верно. Это не секрет и не государственная тайна. Это даже в газетах писали. «Ради облегчения контакта и нахождения общего языка с инопланетянами, дипломат Ярис Новак прошёл все испытания и экзамены и удостоился так называемой инициации, то есть изменения мозга и мыслительной деятельности и наделения телепатическими способностями». Нила, Нила… погоди-ка… о тебе, кажется, тоже что-то писали.

– Конечно, – легкомысленно отмахнулась Нила, стараясь поскорее проскочить очередной коварный извив их беседы. Как ни странно, упоминание об инопланетянах Ярис сделал совершенно спокойно и отстранённо, без негативных коннотаций. – Почти обо всех телепатах пишут, и обо мне тоже писали. Это нормально ведь, так? А… кто изменил тебя?

Нила чертыхнулась внутри щитов. Надо было спросить Яриса о простых людях, нетелепатах, чтобы понять, насколько он способен вернуться к контакту с ними, уже мысленно им похороненных, а вместо этого прорвалось её природное любопытство. «Кто это у нас так накосячил? Вот прям надо срочно узнать, да? Тьфу, неужели нельзя было спросить об этом даарни, им смущение неведомо, они бы спокойно ответили!»

– Этот, как его… Скачущий-Прочь… нет, не так. Мыслящий-Нетуда, нет, чтоб его…

– Думающий-Поперёк, – ахнула шокированная Нила, узнав, скорее, не попытки вспомнить прозвище инопланетянина, а его неясный телепатический слепок в разуме Яриса.

– Да, точно, он, – Ярис был ещё спокоен, но образ пришельца вызвал у него настоящее беспокойство, страх и... кажется, вину?

«Это что же, сам накосячил и позвал меня, пока Лле отсутствует, попробовать всё исправить? Бред, Лле же мгновенно всё узнает при нашем контакте, о каких тайнах тут может идти речь? Чем это Ярис перед ним виноват, интересно? Почему не наоборот?» От усталости или чего-то ещё Нила стала думать в несвойственной себе манере, заметив это, нахмурилась и оборвала мысленный монолог.

– Ярис, – тихо, но твёрдо позвала она. – Знаешь, я устала тебя искать. Сегодня устала. Но я продолжу свои попытки. Мне стыдно, но я должна признать, что ты далеко и наш разговор меня измотал. Ты знаешь, что, кроме тебя и меня, есть ещё живые люди? И телепаты, и нетелепаты. Их много.

– Тогда где же они? Ты же видела сама, тут совсем пусто.

– Тут да, ты прав. Тут пусто. Но они есть в другом месте. Не там, не вокруг этого подвала. Просто в другом месте. Тебе надо их найти. Дотянуться до них. Понимаешь? Тогда тебе не будет так одиноко.

– Ты исчезнешь?

– Нет, не исчезну. Я уйду отдохнуть, поспать. А потом приду снова, и ты снова меня услышишь. Но нужно, чтобы ты услышал не только меня, других людей тоже. Знаешь, тут рядом со мной много людей и все они тебя ищут. Правда, они нетелепаты, а потому не могут дотянуться до тебя. Они не могут найти твой подвал, Ярис. Им туда ходу нет.

– Так что же мне делать? Ты же говоришь, они далеко, и я тоже не могу дотянуться до них. Наверное, они в другом городе, да? Не дотянусь, конечно. Моих сил не хватит, это далековато. А тут никого нет. Совсем никого.

– Ярис, но у тебя же есть ноги! Вставай и иди в соседний город! Просто иди к людям, понимаешь? Пусть медленно и часто делая перерывы, но ты должен начать свой путь к людям. Помочь им найти тебя. Они не слышат твоих мыслей, поэтому тебе надо говорить, как говорят обычные люди, ну, словами через рот, вслух.

– Я так и говорю. Но толку, тут же никого нет. Никто не услышит.

– Так ты приди в соседний город и скажи там. Я не могу больше, ты так далеко, мне тяжело держать контакт. Мне надо отдохнуть. Я сейчас уйду, а потом, через день-два, вернусь, хорошо? Ты согласен, Ярис? Будешь ждать меня?

– Буду, – как-то обречённо ответил тот. – Ты только возвращайся.

– Тогда до встречи, Ярис.

– До встречи.

Нила отсоединилась и тяжело привалилась к стене. Надо набраться сил и снова обновить щиты, чтобы выйти в холл, полный людей и их мыслей. Она поймала взгляд наблюдающего за ней врача.

– Долго я? – спросила она, хотя примерно чувствовала ход времени, спросила, чтобы просто что-то спросить и услышать звук своего голоса. «Так, я же двигала губами, точно? А то стану как Ярис…»

– Около часа, – ответил врач. – Я как раз стал думать, когда вас тормошить.

– Он как будто вполне нормальный внутри. Только не замечает людей и думает, что сидит в подвале, в пустом городе, где умерли все люди. Не осознаёт, где он, будто не видит. Не слышит ваших мыслей.

– А вы слышите? – с опаской спросил доктор.

– Я сейчас даже своих мыслей не слышу, – отшутилась Нила. – Я очень устала, это выматывает. Он и меня-то не видел, хотя я совсем рядом тут ведь. Думал, я где-то далеко.

Нила с усилием встала.

– Я обещала ему ещё зайти через пару дней. Вы не против?

– Как я могу быть против? – спросил доктор, и в его мыслях настойчиво замелькали образы даарниан, почему-то с какими-то бластерами в руках, словно в фантастическом фильме.