Текст книги "Поймай Джорджию (СИ)"

Автор книги: Татьяна Снимщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8. Удар под дых

Фонарь возле дома хорошо освещал пространство в отличие от остальной улицы, прозябавшей в полумраке. Гоша не верил своим глазам. Он так отчаянно убегал от прошлого, а оно не хотело отпускать. Пальцы побелели от силы, с которой вцепились в руль. Васька вертела головой, строя догадки, что случилось с машиной, застрявшей перед домом. Мысль о том, что работа не даст раскиснуть после отъезда постояльца, немного согрела.

– Посиди здесь, пожалуйста. Это ко мне, – глухо сказал Гоша, пытаясь сообразить, как его нашли.

– К тебе?

– Да. Если не трудно, посиди здесь немного. Прошу тебя.

– Хорошо. Мне не трудно, – кивнула Васька, догадываясь, что Гоше предстоял неприятный разговор. Мужчина возле машины сильно кого-то напоминал. Смущало излишне мускулистое тело, короткая стрижка, но глаза…

Васька уже хотела воспроизвести вслух догадку, но Гоша практически выпал из машины, хлопнул дверью и стремительным шагом направился к ночным гостям. Таким злым она его ещё не видела. Желваки перекатывались под кожей. Он превратился в дикого аллигатора, рванувшего за жертвой. Подлетев к непрошеному гостю, Гоша толкнул его в грудь, но глыба не шелохнулась с места. Лбы мужчин столкнулись. И тут Васька поняла, кого напоминал незнакомец. Это была копия Гоши, только чуть более мощная и менее дикая.

«Брат? Его явно не звали. Мизинчик… – Васька втянула воздух со свистом сквозь зубы. Опекун не изменял себе. Что бы ни происходило в жизни крестницы, он считал своё участие неоспоримым, влияние могущественным. – Раскопал. Зачем? Кто тебя просил? Я сама могу справиться со своими тараканами. Боялся, что Гоша останется со мной? Глупо. Он не остался бы ни при каком раскладе. Ему здесь не место».

Между братьями завязалась потасовка. Они что-то доказывали друг другу, активно сопровождая слова толкотнёй. Девушка, приехавшая вместе с чужаком, отпрыгнула в сторону и сжалась. Васька не выдержала и выскочила из машины, как пробка из бутылки с шампанским. В одно мгновение она оказалась рядом и тут же вклинилась между мужскими телами. Эдакий гномик в стране великанов.

– Хватит брызгать слюной. Совочек не поделили? Угомонитесь оба. Да что же вы ведёте себя как дети малые? Мальчики, не здесь. Марш во двор. А ты чего стоишь, уши развесила? Топай за ними, – смерив черноволосую красотку презрительным взглядом, Васька направилась к калитке, чтобы открыть замок и впустить всех на свою территорию. Девушка ей не понравилась, внутреннее предубеждение росло. – И не орать. Тут деревня, а не столица, здесь ценят репутацию и покой. Если и пьют, то дома, бьют там же, а не вываливают грязь на дорогу. Живо!

Она нетерпеливо постукивала ногой и оглядывалась по сторонам. В столь позднее время народ в деревне обычно почивал, шоу редко кто устраивал. Толкая друг друга, мимо прошли братья, за ними следом прошмыгнула красотка, пугаясь всего подряд. Васька замкнула шествие и заперла калитку на замок. До входа в дом оставалось сделать пару шагов, но Гоша опять дерзко высказался и полез в драку и тут же получил увесистый удар по скуле.

– Остынь, – глухо сказал Сэм, смущаясь того, что не сдержался, и тут же согнулся пополам от подлого удара Васьки под дых, а потом ещё более мерзкого взмаха коленом между ног. Красотка с визгом отскочила подальше, увязла каблуками в земле и не удержалась на ногах. Сэм судорожно втягивал воздух. – Су…

– Стоять все, – тихо, но властно рыкнула хозяйка, пресекая попытку Гоши ринуться на защиту её достоинства. Она не нуждалась в помощи и защите. Воспитанная отцом и крёстным-бандюком, Васька могла осадить при случае любого противника. Удар ниже пояса считала отрезвляющим и вправляющим мозг, потому что кровь от него отливала совсем в другое место. – Во-первых, здесь не выражаются. Во-вторых, мы не представлены. В-третьих, один раз свистну, и вас закопают на этом огороде как не фиг делать в одну братскую могилу. Всем всё понятно или соседа позвать? Он ещё пару языков знает, кроме великого и могучего. Объяснит всё доступно.

– Василиса, это мой брат Сэм или Семён, а это су… Тоня, – сказал Гоша, сплёвывая кровь с губы. Его трясло до сих пор, кулаки чесались. Он готов был увидеть кого угодно, но не родного брата в компании со змейкой. Большей подлости сложно было представить. Он хотел удавить обоих.

– Отлично. Не скажу, что приятно, но познакомились. Все в дом. Мне машину загнать надо, – Вася открыла дверь, щёлкнула выключателем и кивнула головой, предлагая поторопиться. – Чего стоим? Кого ждём?

Тоня нырнула первая в гараж, за ней богатырь Сэм, слегка неуверенной походкой. Гоша на пару секунд задержался. Злость не проходила, а лишь сильнее закручивалась огненной спиралью. Впервые он возненавидел родную кровь.

– Гош, чего замер? Топай, давай.

– Прости меня, – ответил он и быстро зашёл, сразу направившись к воротам, чтобы откинуть засов и открыть замки. Ему срочно требовалось снять стресс и очень хотелось взяться за топор, положить голову змейки на пень и рубануть со всей дури.

Пока хозяйка и постоялец занимались парковкой «Чайки», Сэм и Тоня стояли в сторонке как нашкодившие школьники. Они ехали сюда не на разборки, но попали под горячую руку. Тоня предполагала, что ей будут не рады, однако Сэм настоял на присутствии. Ему так много нужно было рассказать, что он не знал с какого конца начать. Всё получилось бы значительно проще, если бы Гоша ответил на сотню телефонных звонков, но тот не обращал на них внимания. Пришлось ехать на свой страх и риск незваными гостями. Потихоньку глаза привыкали к огромному помещению. Великолепная «Alfa Romeo Spider» вызвала приток ядовитой слюны у змейки. Девушка реально сглотнула и поджала губы. Мало того, что хозяйка прикатила на раритетной «Чайке», так ещё и шикарную тачку держала про запас. Сэм с любовью осмотрел «десятку», подозревая, что тот мужик, который позвонил прошлым вечером, прав – машину подлечили и залатали. Кто он такой, каким образом появился в нужное время, где нашёл номер телефона, Сэм спросить не успел. Всё, что он услышал – это адрес и фраза: «Забери от греха подальше». Интонации прозвучали впечатляюще, и Сэм сорвался, радуясь оказии. Встреча не разочаровала, но повергла в шок. Таким дьявольски жёстким Гоша не был никогда.

«Что с ним здесь произошло? Кто такая эта Василиса с некислым автопарком и мастерской? Удар женской ручки перекрыл дыхание влёт, а уж коленом саданула – будьте нате. На вид не впечатляет, но характер – огонь», – думал Сэм, наблюдая шикарную картинку. Вплывающая в ворота «Чайка» выглядела величаво и горделиво, словно корабль.

Васька сама села за руль, отрезая от воспоминаний ломоть. Глаза смотрели на чужаков, щурившихся от света фар, нога с трудом удерживалась, чтобы не поддать газку и не размазать по стенке, как паршивых тараканов. Ненависть зашкаливала, особенно при взгляде на красотку в чёрном обтягивающем платье и туфлях на высоченных каблуках. В жизни своей Васька не забиралась на такие шпильки и не собиралась. Она прищурилась, оценивая чужую необъятную грудь, которая на три размера была больше её собственной. Мысли стали ещё мрачнее. Тем временем Гоша закрыл ворота, уложил в скобы засов, делая деревенскую крепость неприступной.

«Буду скучать. Я уже скучаю. Зачем он приехал, да ещё с этой тварью? Завтра к вечеру уже увиделись бы», – загонял себя Аллигатор, недобро поглядывая на змейку.

Ей не нравился его взгляд: злой, колючий, прознающий, не то, что в лифте. Сейчас она не соблазнила бы его ничем. Всё понимала, а потому боялась за свою шкурку. Нервный стресс длился уже неделю. Гоша не хотел ни с кем разговаривать: ни с братом, ни с Анакондой. Он подошёл к «Чайке» в тот момент, когда Васька открыла дверь, собираясь выйти.

– Веди всех наверх, – сказала она, когда Аллигатор поравнялся с ней. Ощущение пустоты росло, будто открылась воронка вечности, забирая то, что нечаянно упало в руки. В её глазах было столько любви и отчаяния, что она старательно отводила взгляд. – И не распускай руки. Это твой брат.

– Вась, прости, – шепнул Гоша, не знавший, как поступить. – Я его не звал.

– Мизинчик. Это он стопроцентно. Иди.

Мысленно выругавшись, он повёл брата к лестнице на второй этаж. Тоня семенила следом. Васька устало закрыла машину и догнала компанию, когда они уже стучали по ступеням. Взгляд упёрся в стройные ноги гостьи, и хозяйка оступилась. На одной из них от лодыжки под самое колено вилась знакомая змейка с надписью «Анаконда». Перед глазами моментально всплыла фотография, и холод быстрее яда гадюки прополз в сердце.

– Я сейчас. Гоша, включи чайник, – не своим голосом произнесла Васька, наконец, поняв, почему разозлился Аллигатор.

Ей стало совсем плохо. Жар, вспыхнувший в сердце, разлился по телу. Скатившись по ступеням, Васька спряталась в хозяйственной комнате, именуемой подсобкой, и стала машинально собирать высохшие после стирки вещи Гоши. В один из карманов джинсов Васька вложила газетную вырезку, сложенную в несколько раз. Руки горели от мерзкой пошлятины.

«Я бы убила её на месте. Баба не захочет, у мужика не вскочит. Так говорил отец. И он прав. Пусть уже уедут все. Наверное, там другие правила, иной мир. Не для меня», – думала она, сидя на скамеечке с кипой сложенных вещей на коленях. Ладони разглаживали залом на футболке.

– Вась, ты где? – донёсся издалека беспокойный голос. Он перемещался, словно эхо. – Вась…

Гоша бегал по гаражу и заглядывал в машины, потом выскочил во двор, оббежал всё вокруг и снова вернулся в гараж. У него начиналась паника, как у заблудившегося в лесу человека. Только что он узнал новости, от которых закипел адреналин в крови. Рассиживаться было некогда.

– Вась, отзовись, – крикнул он.

– Чего орёшь? – донёсся её голос, и Гоша рванул на него.

Он влетел в подсобку и прокатился по кафельному полу, затормозив возле Васьки.

– Я потерял тебя, – с отчаянием на лице прошептал Гоша, опускаясь на корточки. Голова упала на мягкую стопку белья на её коленях, уткнулась лбом, руки обвились вокруг талии. Он вложил в слово «потерял» сразу всё: и поиски, и скорый отъезд, и непонятное будущее. – Вась, мне надо ехать.

– Поезжай. Вещи высохли, – сказала она и погладила его по голове, перебирая чёрные волосы.

– Не хочу. Оставь меня здесь насовсем.

– Гоша Аристархов, катись в Москву. Ты и так уже прописался в моём сердце. Чего тебе ещё надо? – усмехнулась она, бледнея от мысли о коварной искусительнице, осквернившей своим присутствием дом. Грязная девка сидела своей паршивой задницей на чистом стуле, светила сиськами и облизывала пухлые губы.

– Тебя.

– Сначала верни себя. Уезжай, пока я не раскисла окончательно.

– Васька, я – рохлик, типичный представителей рода городских прощелыг, – прошептал он, чувствуя тепло губ на своём затылке, ласковые ладони на шее. Васька отпускала его и держала крепче, чем любые цепи. Он не хотел думать ни о чём другом, только о ней, но впереди его уже ждало спасение карьеры, восстановление репутации журналиста, практически полная реабилитация, если такое вообще возможно. – Я попытаюсь…

– Не обещай. Ничего не обещай, чтобы потом не мучиться. Просто садись в машину и уезжай. Она довезёт тебя, куда угодно. Я уверена. Теперь в ней всё идеально, – вздохнула она. Порой по ночам вместо сна Васька колдовала над «десяткой». – Прощаться не пойду. Не хочу. Я – плохая хозяйка, но лучше посижу здесь. Гош, иди. Зря гараж закрыл…

– Вась, – он поднял голову и утонул в янтарном взгляде. Девственно чистый, безгрешный, тёплый, дающий надежду поцелуй коснулся его губ, и сердце оборвалось, перестало стучать. Его никогда так не целовали. Он и не предполагал, что выражение «пить уста» реально. – Я верну себя…

– Да. Ты сможешь. Иди, открывай ворота. Я потом их закрою, когда вы уедете. Гоша, иди, – Васька вложила ему в руки вещи и заставила подняться с корточек. – Уезжай.

– Вась… – он пятился к двери, разрываясь на части.

Душа просила остаться. Разум кричал о том, что надо исправить ошибки, вернуть достоинство, а потом уже поддаваться эмоциям. Васька приняла его падшего, убогого, отверженного, вернула ему веру в себя. Он хотел крикнуть, что вернётся, и не мог, потому что не знал, какое будущее его ждёт. Надеясь на светлое завтра, Гоша не отрицал окончательного падения. Одно он осознавал наверняка – его аморальной жизни пришёл конец. Единственная женщина, которую он хотел ощущать рядом – Василиса. Мужчина опалил своё сердце огнём, и не видел в упор никого.

– Вернись, – выдохнула Васька, когда он скрылся.

Подтянув ноги на скамеечку, она уткнулась лбом в колени. Рана начала пульсировать, словно кожа расходилась. И эта боль показалась приятной в сравнении со стонами души. Из гаража доносились звуки: открывались ворота, заводилась машина, выкатывалась во двор, ворота закрывались. Кто-то задвинул засов, а потом этот кто-то застыл возле двери в подсобку. Васька слышала его дыхание, зажимала рот рукой, чтобы он не услышал её всхлипываний.

– Я оставляю тебе себя, – долетел тихий голос, а потом дыхание исчезло вместе с шагами.

Прошло ещё пять минут и две машины уехали прочь от дома по деревенской улице. Васька сползла со скамейки. Глубоко в душе её не покидала маленькая, пугливая надежда, что Гоша остался не только в памяти. Разочарование убило. Синей «десятки» в гараже не было. В лёгких снова закончился воздух, как в тот день, когда «неотложка» увезла отца. Тогда она поняла, что больше его никогда не увидит, и теперь было точно такое же чувство.

«Он не умер, дурёха, – шептал разум, утешая. – Он жив-здоров и борется за место под солнцем. Просто у вас разные места обитания. Ты всегда сможешь узнать, победил он себя или нет».

Васька не стала спорить с разумом. Опустошённая и уставшая, она вышла в прохладу ночи и глубоко вдохнула. Стало чуть легче, хотя дрожь внутри и не прошла. Девушка закрыла калитку на замок и достала телефон из кармана, чтобы отправить номер Гоши в чёрный список и жить дальше. Не успела она спрятать гаджет, как раздался звонок.

– Да, крёстный, уехал. Ты же этого хотел? Поздравляю. Хоть у кого-то мечты сбываются. Я не злюсь. Не приезжай ко мне в ближайшие несколько дней. Нет, мне никто не нужен сейчас. Однажды я останусь одна. Надо привыкать. Ты не вечен, прости за грубость. Доброй ночи, – ей было противно слушать виноватый голос Мизинчика. Конечно, Федька донёс, что приезжали гости и забрали с собой постояльца. Каждый выполнял свою работу.

«Никто мне не нужен. Да, папа? – с грустью думала она, возвращаясь в дом. – Дам себе пару дней выплакаться, а потом открою гараж. Пора работать. Заказы висят, люди ждут. Сколько же у них терпения. Я уже месяц всех отфутболиваю. Пора заняться делом».

Почти с закрытыми глазами она пересекла гараж и поднялась по лестнице. В кухне было чисто. Никакого напоминания о гостях, кроме запахов. Они перебивали знакомый аромат лосьона после бритья. Васька вытащила раскладушку, разложила, застелила бельём, которое не успела бросить в стирку и легла, не раздеваясь. Нос уткнулся в подушку. Рыдания прорвались мгновенно, горькие, надрывные, с воем и бормотанием. Они выматывали, высасывали до изнеможения. Васька провалилась в тягучее, беспросветное забытьё.

Тем временем Гоша летел по дороге. Машина слушалась безотказно, и он подозревал, что Васька не только заменила масло, фильтры и свечи, но и вылечила все системы жизнедеятельности автомобиля. Каким образом она это сделала, для него осталось загадкой.

– Я не заплатил ей, – выдохнул Гоша и едва не сорвался в кювет, дёрнув руль.

У мужчины появился повод вернуться прямо сейчас. Он уже хотел остановить машину, но сзади Сэм посигналил дальним светом, напоминая о том, что надо спешить. Аллигатор не верил, что поддался на россказни брата и дьявольской змейки, желавшей искупить вину. Её покаяние выглядело, как попытка спастись от неминучей смерти. Сэм вытряхнул из неё всё, а заодно и влюбился до трясущихся поджилок. Понимал, как это выглядит со стороны, и ничего не мог с собой поделать. Теперь он хотел спасти не только брата. Ему стоило немалых трудов, чтобы связаться с реальным Лёлей, и уговорить его дать интервью. Тоня помогала изо всех сил. Она дрожала за свою шкуру, а потому призналась, что липовое интервью было подстроено, чтобы выкачать побольше денег и утопить Гошу Аристархова. Его дико ненавидел дружок змейки, тот самый фотограф. Когда-то он пытался устроиться в «MacroNews» репортёром. Гоша зарубил его собеседование в зародыше, посеяв в душе человека зёрна мести. Они взошли, и спустя несколько месяцев пропитавшийся злом человек нашёл Тоню, шатающуюся по клубам без денег в поисках лёгкой наживы. Остальное было делом техники. Она втёрлась в доверие к двойнику Лёли, предложила срубить бабла по лёгкому. Тот сначала повёлся, а потом испугался, предложив откупную в виде дома за молчание. Тоня сама пришла к Сэму в контору на другой день после отъезда Гоши и попросила о помощи. Природа наградила её не только сексуальной фигурой, но и умом, который включался в критических ситуациях. Змейка быстро сложила два плюс два, соединив в голове внешность и фамилии братьев. Фотографа она боялась сильнее, чем Аллигатора, поэтому переметнулась на другую сторону без особых усилий. Сэм заговаривал зубы не хуже, чем Гоша, поэтому заболтал поддельного Лёлю и предложил вернуть дом, да ещё и сверху кинуть на крышу деньжат за небольшую услугу. Сделка состоялась три дня назад. Тоня, скрипнув всеми зубами разом, согласилась. Два дня назад настоящий Лёля сам связался с Сэмом и выслушал весь бред о полоскании его честного имени в нечистотах. В порыве никому непонятной доброты, он согласился на неслыханную акцию – интервью, первое в своей жизни. Лёля обходил стороной журналистов, но тут сам решил восстановить справедливость, а может, что-то захотелось поведать обществу или поднять свой рейтинг. Время включило счётчик – он ждал опального Гошу в номере невзрачной гостиницы на окраине столицы в назначенный час. Отказаться от выпавшего шанса Аристархов не имел права, поэтому гнал машину. Но остановку всё же пришлось сделать. Машины требовали дозаправки, люди – туалета. Банально, но факт.

– Гош, так получилось, – завёл свою песню Сэм, как только они уединились в мужской уборной. – Не могу без неё.

– Заткнись. Или ты хочешь послушать ещё раз о моём фееричном падении? Это эротический мазохизм? Попроси змею, чтобы она исполнила трюк из лифта с тобой на бис. Думаю, не откажет, – усмехнулся Гоша. Глаза слипались. Братьям предстояло проехать невесть сколько километров, каждая минута была на счету, а хотелось рухнуть прямо на грязном полу общественного туалета и захрапеть.

– Ты – мой брат. Я всё понимаю, но не могу без неё. Она согласилась сама повиниться перед Лёлей.

– Сэм, это не потому, что она воспылала к тебе трепетным чувством или осознала вину. Она боится того фотографа. Я хорошо помню его. У него все мысли сводились к жареным новостям, отдающим желтизной. Он промышлял на чужих пороках и делал их достоянием за деньги или не делал за ещё большие деньги, – подставив руки под кран, Гоша смотрел в своё отражение в зеркале. Почему-то вспомнился влюблённый дальнобойщик. – Километров через тридцать будет кафе. Если хочешь, заглянем.

– Да, можно, только ненадолго, – вздохнул Сэм, чувствовавший невероятную ответственность за несчастное интервью, а время ускользало.

– Как скажешь. И держи гадюку от меня на расстоянии. Ты – мой брат, она – мой грех…

Они покатились дальше. Змейка старалась не попадаться на глаза Гоше, полагая, что он всё же убьёт её, а жить очень хотелось. За широкой спиной Сэма было тепло и надёжно. Руки он не распускал, к интиму не стремился. Последнее обстоятельство смущало девушку, решившую, что он испытывает к ней отвращение.

К знакомому кафе братья подъехали на рассвете в то самое время, когда там затишье. Гоша увидел знакомый трак и обрадовался. Он-то думал, что образовавшаяся на днях молодая ячейка общества уже отправилась покорять пространства и миры. Потом в больную голову влетела мысль, что молодые люди рассорились и вообще не поженились. В кафе Аллигатор вполз по-королевски медленно, потому что ноги затекли, тело скрутило в немыслимый кренделёк. За стойкой была женщина в возрасте.

– Добрый день, а Маришка здесь? – спросил Гоша, пытаясь выдавить приветливую улыбку вместо оскала.

– Добрый день, а вы кто, простите? – насторожилась сотрудница придорожного общепита.

– Я – писатель. Она собиралась замуж. Всё удачно?

– А, писатель, – расцвела на глазах женщина и заулыбалась. Видимо, история обросла какими-то подробностями. – Удачно. Два дня гуляли, теперь никак с места не стронутся. То вещи не все собраны, то устали. А чего спрашивается, устали? Дрыхнут в кабине, обживают гнёздышко.

Сэм и Тоня переглянулись, а потом заняли один из столиков. Гоша сделал заказ, а затем побежал к дремлющей фуре. Ему пришлось стучать добрых пять минут, пока дверь не открылась.

– Какого… – пробормотал свежеиспечённый муж и тут же проснулся. – Вот те раз. Мариш, писатель. Ей-богу, он.

– С добрым утром, – улыбался от души Гоша, радуясь встрече.

– Ой, это вы, – пискнула сонная Маришка. – Мы будто вас ждали, всё никак уехать не могли. Возвращаетесь?

– Да. Я не один. Мы с братом и его подружкой решили перекусить. Не хотите присоединиться?

– Хотим, – кивнула Маришка.

– Сейчас подойдём, – пообещал Стёпка и смутился. Писатель как воду глядел, работа над крестником шла активнее не придумаешь.

Гоша вернулся в кафе, испытывая в душе небывалый подъём. После обжигающе печального расставания с Васькой впервые промелькнул светлый лучик. Он хотел порадоваться хоть за кого-нибудь. За брата – не мог. Любить змею – гореть в аду. А вот за голубков был счастлив. Всей компанией они посидели часик, а потом разбежались по машинам. Надо было навёрстывать упущенное время.

В дороге Тоня предпочитала спать на заднем сиденье, подложив под голову свёрнутую куртку Сэма. Его запах действовал безотказно, убаюкивая её как младенца. Они почти не разговаривали. Во время очередной дозаправки Гоша поменял sim-карты в телефоне. После сто тринадцатой попытки дозвониться до Васьки, он понял, что она вычеркнула его из списка абонентов.

– Я тебя понимаю. Ты права, но как же я хочу услышать тебя, Вась, – прошептал он. В сонной голове не появлялись яркие образы, не роились воспоминания. Во всём теле чувствовалась усталость. Ему уже не хотелось никаких расследований и чужих признаний.

Преодолев максимально быстро оставшийся путь днём, они подъехали к гостинице в полночь. До времени икс оставалось восемь часов. Было глупо спать в машине, когда появилась возможность принять душ и вытянуть ноги. Им достались два номера. Одноместный себе забрал Гоша, махнув на брата рукой. Он хотел выспаться. Сэм смутился, но кивнул. Тоня почему-то застеснялась, чего никогда в жизни не делала. Раньше разделить с мужчиной номер было привычным делом. Теперь она не знала, как лечь с Сэмом в постель, и это при том, что ей до смерти хотелось это сделать. Он вызывал желание спрятаться в его сильных руках, ощутить покой и насладиться теплом.

– Не переживай. Мы будем спать и ничего более, – пообещал Сэм, по-своему истолковав её взгляд, и сдержал слово.

Он не дождался своей очереди в ванную, заснув на краешке большой двуспальной кровати прямо в той одежде, в которой проделал долгий путь. Когда Тоня вошла в комнату, завернувшись в большое банное полотенце, мужчина тихонько похрапывал. Она постояла немного, решая сложную задачку. Как раздеть Сэма, чтобы он правильно истолковал её порыв? Девушка не собиралась приставать и соблазнять. Она понимала, что спать в джинсах не так удобно, как кажется. Сэм будто услышал и повернулся на спину, раскинув руки.

– Прости. Это не то, что ты можешь подумать, – шепнула она, подходя ближе. Очень осторожно Тоня расстегнула ремень, долго провозилась с пуговицей, потом потянула за язычок молнию. Сэм недовольно буркнул, но не проснулся. – Т-ш-ш, спи.

Снимать штаны с мускулистого тела оказалось непростым занятием. Они не хотели покидать хозяина, который весил «тонну». Тоня чуть не расхохоталась, увидев белые плавки.

– Босс Молокосос, – всё-таки захихикала она, постепенно справляясь с задачей.

Повесив джинсы на стул, девушка стянула с Сэма носки, а потом закутала его в покрывало, потому что сдвинуть тяжёлое тело с места ей оказалось не под силу.

– А мне бы во что-то одеться, – вздохнула она, понимая, что в платье спать нереально, а без всего совсем печально. – Придётся в лифчике и трусах укладываться.

Закрывшись в ванной, Тоня повесила полотенце и натянула своё бельё. Взгляд задержался на отражении в зеркале. Впервые она не нравилась себе. Красивое стройное тело не впечатляло, хотелось прикрыть. Змейка вздохнула, вернулась в комнату и спряталась под одеялом на своей половине. Ей стало неудобно спать со своей силиконовой грудью, которая неожиданно начала мешать. А когда-то Тоня испытала истинное счастье, получив вместо скромного размера B, идеальную форму D. В мыслях об обратной операции она засопела, разместившись максимально близко к краю. Долго держаться на расстоянии не получилось. Ночью оба перекатились. Сэм замёрз и забрался под одеяло, а под утро они проснулись в обнимку. Первым очнулся мужчина и вздрогнул, потому что под рукой была тонкая талия Тони, её спина прижималась к его груди и животу, а мягкая женская попа к тому самому месту, которое моментально отреагировало на пробуждение.

«Как так? Ничего не помню, – пронеслось в голове. – Хочу её. И то, что она была с Гошей, никак не мешает. Почему? Хочу до одури».

Его рука, независимо от команд мозга, начала ласкать гладкое нежное тело, исследуя его, губы касались затылка и двигались к уху. Всё было запретным, но желанным и остановить мужчину не мог даже паровозный гудок. Он оглох от вожделения. Тоня откликнулась, сначала лениво и сонно, а потом резко повернулась к Сэму лицом. Огромная грудь упёрлась в него, вызвав ощущение надувных шаров. Он испугался, что они лопнут.

– У нас час на подъём, – пробормотал он, убирая руку с женской талии.

– Не уходи, – прошептала Тоня.

– Пора. Просыпайся…

Он выбрался из-под одеяла, подхватил джинсы и направился в ванную комнату. Девушка смотрела на его широкую спину, перекатывающиеся при ходьбе ягодицы, сильные ноги и глотала тягучую слюну. Желание обжигало, кожа стала чувствительной, а он уходил.

– Угу, – промычала она, сворачиваясь калачиком. В одиночестве ей стало холодно и страшно.

Тоня взгрустнула. В кои-то веки её тело не соблазнило мужчину. Возбудило, но не соблазнило. Она была бы не прочь согреться. Грудь снова мешала. Сэм на неё не клюнул, а сбежал.

– Тоня, вставай. Через двадцать минут выходим, – сквозь пелену сознания пробился его голос.

Она открыла глаза и увидела Сэма перед собой, выспавшегося и посвежевшего, но в слегка мятой футболке. Мужчина был хорош собой. Настоящий самец. Ничуть не хуже брата. Зубы прикусили губу от обиды.

– Я пойду к Гоше. Выходи. Мы тебя подождём за дверью, – спокойно сказал Сэм и вышел, едва не вызвав всхлип у девушки.

– Почему? – обиделась она и откинула одеяло. Взгляд намертво прилип к пышной упругой груди. – Всё из-за тебя, дорогая.

Импланты стоили баснословных денег, а сама операция ещё дороже. Тоне казалось, что с их обретением жизнь круто повернётся в лучшую сторону, но на яхте так никто и не покатал, кольцо с бриллиантом не предложил. Немудрено, что она повелась на предложение пронырливого фотографа. К тому же Гоша и впрямь оказался легко слетающим с катушек любителем секса. Завёлся за пару секунд. Достаточно было потереться об него, подышать, лизнуть губу. Тоне не пришлось особо стараться, он клюнул сразу на всё: запах, доступную грудь, отсутствие нижнего белья и правильные прикосновения, а между тем ей понравилось. Он оказался умелым кобелём. Потом вообще накрыла эйфория. Шантаж, деньги и дом появились как по щелчку, а на следующий день к ним прибавились угрозы от фотографа, который требовал поделиться и предложил новое дело. Тоня испугалась и помчалась к Сэму. В отличие от брата, он не завёлся с полоборота, зато спокойно рассказал, что именно ей лучше сделать добровольно, и она согласилась, потеряв разом и дом, и деньги.

– Сегодня я стану ему не нужна, – вздохнула Тоня и натянула облегающее платье. Других не держала. Сэм просил одеться скромнее, чтобы грудь не вываливалась, а попа не проглядывала. Она перерыла весь гардероб, прежде чем нашла этот вариант чёрного цвета, купленного в пору девичьей скромности. – Чего делать-то, Анаконда?

Сунув ноги в туфли, она потрясла волосами, наклонившись, а потом резко выпрямилась. Чёрная грива разметалась по спине.

– Готова, – вздохнула она и вышла за дверь.

В коридоре никого не было. Зато в соседнем номере шли дебаты. Братья снова выясняли отношения. Тоня не собиралась подслушивать, понимая, что ругаются из-за неё. Без стука она распахнула дверь и появилась вовремя. Кулаки уже разрезали воздух.

– Кто-то сказал, что пора, – угрюмо произнесла она. Мужчины обернулись и замерли, в упор глядя на неё. – Чего? Я платье задом наперёд надела?

– Нет, – хором ответили они, но драку прекратили.

Сэм достал телефон и сделал звонок. Гоша отошёл к окну, чтобы остыть. Ему нужна была Васька, чтобы сбросить стресс и думать головой. Она действовала на него безотказно. Спал он отлично, проснулся быстро, а потом снова погрузился в темноту мыслей, и никто не мог оттуда вытащить. Вдобавок в чистых джинсах нашлась вырезка из газеты с великолепной иллюстрацией. В эту минуту лёгкие намотались на сердце, вытравив весь воздух и остановив ток крови. Даже на крик не осталось сил. Пальцы сжали листок позора. Сэму не повезло появиться в самый пиковый момент расчленения души и тела. Гоша хотел убивать всех подряд, включая себя самого. Зверь в его теле метался и лязгал зубами.

– Нас ждут, – тихо сказал Сэм и посмотрел на Тоню. – Сначала тебя. Одну. Номер триста шесть. Пойдём, провожу.

– Я поднимусь через пять минут, – пообещал Гоша, собираясь с мыслями. Ему нужно было настроиться на рабочую волну. Ничего не помогало. Он не знал, с чего начать, будто его ждало первое в жизни интервью. Ни одного вопроса не рождалось в голове.