Текст книги "Поймай Джорджию (СИ)"

Автор книги: Татьяна Снимщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 5. Три дня

После ухода опекуна, Гоша выждал немного, а потом спустился, чтобы закрыть ворота. Он мог бы пойти и следом, но тогда обязательно высказался бы насчёт того, кто и чего должен делать в жизни. Зараза-змейка испортила всё на свете. Нет, конечно, он сам виноват, но она тоже постаралась сверх меры. Разговор об автосалоне всколыхнул фибры журналистской души. Аллигатору не хватало суеты, скоростной редакционной центрифуги, мероприятий, забористых статей. Это была его жизнь, и он сам её отнял у себя, променяв на Джорджию, которая просочилась под кожу и постоянно выпускала ядовитые иголки. Мысль отсидеться недельку в деревне не пугала. Васька чем-то напоминала Сэма, который в отличие от брата умел и дрова колоть, и слегка разбирался в машинах, и вообще знал много всего житейского, что прошло мимо Гоши, жившего словом. Задвинув засов, постоялец задумчиво оглядел «Чайку», не веря, что она на ходу. Машина напоминала памятник, причём великолепный. Отстранённый от дела журналист с лёгкостью представил себе фестиваль, гордое шествие ретро-автомобилей, толпы людей, вспышки фотоаппаратов, гремящую музыку и общую атмосферу праздника. Ему даже захотелось через неделю стать частью общего безумия.

«Проколешься, обязательно проколешься, – зашипела в голове Джорджия. – Тебя узнают и твою задницу тоже».

Грохот наверху отвлёк от разговора с ненавистной интриганкой. Гоша пересёк гараж по диагонали и взлетел по лестнице на второй этаж. Возле раковины стояла Васька с виноватым видом и смотрела на разбитую миску, в которой когда-то разогревался шашлык.

– Нарочно? – спросил Гоша, решая, что сделать: то ли позвонить дяде Гене и сообщить о провале операции «Не сама», то ли скрутить Ваську и посадить на цепь.

– Нечаянно. Неудобно стоять…

– Да что ты? Вась, ты чокнутая? Наверняка доктор не шутил. Вымыл бы я эту посуду, – с сожалением сказал он, видя расстроенное лицо девушки. Он подошёл к ней, приподнял за талию над полом и перетащил на диванчик. – Сиди, Бога ради.

– Сиди. Не хочу я сидеть. Не умею. Надо яблоню допилить, траву окосить, машиной твоей заняться. Я костыли просила. Не дали.

– Запчасти ещё не пришли. С травой ничего не случится, а яблоню я спилю. Костыли тебе не помогут. Через три дня сможешь сама передвигаться.

– Ты не умеешь пилить, – в запале крикнула Васька. Не могла она сидеть на месте. В голову лезли мысли, а физический труд спасал от них.

– Ты научишь. Кто-то должен научить меня быть не рохликом. Я ж не умею даже запаску поставить.

– Чего её ставить? Фигня, – она махнула рукой.

– Для тебя – фигня, для меня – тёмный лес. Хватит ныть. Чего такая вредная? Не выспалась?

В ответ раздался хохот, почти истерический со слезами. Васька никак не могла успокоиться. Стоило ей глянуть на обескураженное лицо Гоши, как смех начинался заново.

– Чего? – недоумевал он, подбирая осколки миски с пола. – Я храпел что ли?

– Всю ночь. Без остановки, – с перерывами на вдох сказала Васька и прижала ладони к щекам. – Я думала, стёкла вылетят.

– Извини. Я не знал, что храплю. Разбудила бы. Тебя отнести в комнату?

– Сама дой…

– Помечтай. Сказано не вставать, значит, не вставать. Три дня, Вась. Всего три дня.

– Три дня унижения, – вспыхнула она, представив, что как-то надо добираться до ванны и туалета. В голове всё выглядело ужасно, чего уж говорить о реальности.

– Знаешь, я, может, и не силён в инструментах и прочих жизненно-важных вещах, но друзей не бросаю. Меньше думай, – посоветовал он, подхватывая её на руки. – Жизнь щедра на сюрпризы.

– Мне неудобно. Я привыкла сама, – смутилась она. – Мне нужно в туалет. Ты и штаны с меня снимать будешь?

– Если надо и попу подотру, – улыбнулся он. Брезгливостью Гоша не страдал.

– Спасибо. Я сама.

Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько униженной. Чужой человек нёс её в уборную. Он совершенно спокойно посадил Ваську на унитаз и вопросительно посмотрел.

– Что? – буркнула она, глядя снизу-вверх, как нахохлившийся птенец на злую мамку.

– Штаны снять?

– Нет. Уйди, пожалуйста, и дверь прикрой.

– Ладно. Зови.

Улыбаясь, как довольный кот, Гоша вышел, а Васька пыталась переварить ситуацию. С каждой минутой ей становилось всё хуже. Разболелся живот от долгого терпения. С горем пополам она стянула штаны, не вставая с унитаза, и стыдливо закрыла глаза, отпуская ситуацию на самотёк. Звуки оглушили даже её. Чем тише она пыталась сделать примитивное дело, тем звонче получалось.

«Кто сказал, что своё г…о не пахнет? Ещё как пахнет. Воняет», – подумала она с горечью. С самого утра, точнее с ночи, ещё точнее с вечера всё пошло наперекосяк. Теперь она даже не могла посидеть задумчиво в туалете, никого не пугая. С туалетной бумагой Васька справилась без проблем, смыла тоже без посторонней помощи, ощутив брызги ледяной воды на голой попе, даже штаны потом натянула и попшикала освежителем. Запах стал ещё удушливее.

– Вась, ты не задохнулась? – донёсся встревоженный голос из-за двери.

– Задохнулась. Прикопай меня, – хлюпнула она носом, как маленькая девочка. Умом девушка понимала всё: и то, что нельзя нагружать ногу, и что нужна помощь. Но не хотела зависеть от чужих людей.

– Я захожу, – предупредил Гоша.

– Рискни.

Он тихонько приоткрыл дверь и заглянул. Васька сидела на унитазе и размазывала слёзы по щекам. Сердце кольнуло от вида несчастного создания, боровшегося с собой. Гоша подхватил её на руки и сел вместе с ней на край ванны, включил воду в раковине.

– Умывайся сама, – спокойно сказал он.

Васька вздрогнула, но опустила руки под воду, да так и застыла, глядя на то, как струя бьёт в ладони. Гоша чуть наклонил её голову над раковиной и принялся умывать.

– Сморкайся, – тихо приказал он и зажал ей нос пальцами. – Вот и умница. Сейчас ты ляжешь спать, и всё будет хорошо.

Выключив воду, он поднялся на ноги и понёс Ваську в комнату. Слёзы кончились. На девушку напала апатия. Она не возражала против того, что в её комнату заходит посторонний человек, укладывает на кровать, укрывает одеялом, стягивает резинку с волос.

– Спи.

Гоша постоял немного, оглядываясь по сторонам. Ему понравилась обстановка: уютные бежевые обои в мелкий рисунок, тканый коврик на деревянном полу, современная, но не вычурная мебель, компьютер на столе, мощные колонки на подставках. Здесь не хватало телевизора, но Аллигатор подозревал, что хозяйке он был ни к чему. Мужчина вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь. В его распоряжении было несколько часов, чтобы убраться на кухне и поработать. Его ждала Джорджия, но возможно, он и сам хотел пообщаться с ней на тему женской самостоятельности. Когда Аллигатор устроился за столом с чашкой кофе и включённым ноутбуком, то с любопытством открыл почту от шефа, пришедшую на адрес Джорджии. Его ждало три письма. Одно из них было от женщины, и Гоша открыл его первым:

«Здравствуйте, Джорджия! В первый раз прочитав Ваш опус, я долго смеялась. Даже представляла себе Ваше самолюбование, самообожание. Получилась мартышка перед зеркалом. Но потом я прочитала колонку во второй раз и ужаснулась. Вы ненавидите мужчин. Вам доставляет удовольствие их унижать. Надеюсь, однажды Вы поймёте, что мужчины ловят не тех, кто их манит, а тех, кого они любят. Пусть и Вас кто-нибудь полюбит, потому что Вы несчастны. Оклахома».

Подпись вызвала лёгкую усмешку. Неизвестная женщина, сама того не подозревая, вступила в коалицию с Джорджией с целью извести его, Гошу Аристархова, и задела за живое. Решив не останавливаться, он открыл второе письмо:

«Милая Джорджия, Вы прекрасны. Мне кажется, я знаю Вас всю жизнь, будто Вы часть меня. Тешу себя надеждой, что мы встретимся, а пока с нетерпением буду ждать, когда Вы откроете все свои тайны. С уважением, Павел».

– Бедный мужик, что-то там разглядел между строк и теперь ждёт. Вот это поворот. Хотя чего я ожидал, создавая такую красотку? – вздохнул он.

Гоша пробежал глазами письмо ещё пару раз, представил себе одинокого мужика, любителя почитать газеты за завтраком или обедом. Картинка разочаровала, родив мысль о маменькином сынке, которому всю жизнь запрещали дружить с девочками, а когда он оторвался от юбки, то было поздно. Великовозрастный мальчик не умел ухаживать, стеснялся знакомиться и предпочитал переписку живому общению. Возможно, сидел на сайтах знакомств и писал всем один и тот же текст. Почесав затылок, Гоша открыл третье письмо и чуть не захохотал:

«Привет, Джорджия! Пишет тебе Федя. Мне ждуля не нужна, я уже на воле. Может, встретимся? Ты такая красотка. Я бы тебя, знаешь, как любил? По-всякому бы любил. У меня свой дом, бассейн, машина. Жду тебя. Твой Федя».

Гоша хрюкал, закрыв рот ладонью. От простоты Фединых слов стало как-то легче на душе. Почему-то хотелось ему ответить, что он достойнейший из достойных, но Джорджия сопротивлялась. И всё же он решил написать в номер небольшой комментарий на все письма сразу.

«Друзья мои, благодарю за отклики. Они согрели мне душу. Я поняла, что нахожусь на верном пути. Дорогая Оклахома, как я Вас понимаю! Видимо, мы с Вами чем-то похожи. Думаю, что мы всегда найдём, о чём поговорить. К примеру, о мужчинах. Уважаемый Павел, мне приятно, что у Вас такие светлые надежды. Жизнь непредсказуема, вдруг звёзды сойдутся в этот раз для Вас? Приветствую тебя, Федя. Как же хорошо, что ты способен на разнообразие. Любить по-всякому не каждому дано. Желаю тебе счастья».

Написав комментарий, Гоша отправил его редактору с пометкой «В ближайший номер». У Аллигатора были в запасе несколько дней, чтобы придумать вместе с Джорджией очередную тайну. Ему начинала нравиться его колонка. Обратная связь всегда вызывала в душе журналиста эмоции. Допив кофе, он отключил ноутбук и спустился в гараж, чтобы позвонить брату.

– Привет, Сэм. Как моя квартира? Я счастлив, – засмеялся Гоша, узнав, что всё в целости и сохранности. – Какие новости по моему делу? Пока глухо? Я понял. Ладно, рой дальше. У меня всё нормально. Живу в отеле. Кстати, машина сдохла. Отдал в сервис. Когда починят, не знаю. Рад был тебя слышать. Пока.

Разговор с братом настроил на позитив. Сэм умел радоваться жизни и находить в любой ситуации положительные моменты. Но что-то в голосе брата насторожило, словно тот не решился открыть тайну, а придержал её до лучших времён. Пока Гошу это не сильно беспокоило. Он решил занять себя делом. Его ждали недорубленные ветки. Мышцы немного побаливали с непривычки, на ладонях появились мозоли, но сам процесс понравился. Физический труд помогал думать без самобичевания.

Васька проснулась от ритмичного «тук-тук» и не сразу поняла что это. Выползая из сна, она вслушивалась в звуки. В какой-то момент её осенило.

– Гоша тренируется, – улыбнулась она и потянулась. Тело отдохнуло, мозг выспался. Всё бы ничего, если бы не нога, которая моментально напомнила о себе, стоило только пошевелить ею. – Нет. Не хочу.

Откинув одеяло в сторону, Васька села в постели и задрала штанину. При всём покое пара капелек всё же просочилась, пропитав повязку. Палец потянулся к тому месту, где находились скобки.

– Три дня. Жуть. Надо костыли было всё-таки выпросить. Хотя… здесь не развернёшься, по лестнице на них не спустишься. Нет слов, – бормотала Васька, поглаживая рану. Ладонь чувствовала жар. – Хорошо хоть прививка от столбняка есть.

От мыслей её отвлёк стук в дверь. Она и не заметила, как за окном затихли звуки.

– Вась, спишь?

– Нет. Заползай, – вздохнула она. Стесняться было поздно. После истории с туалетом смущаться не имело смысла.

– Разбудил? – в приоткрытую дверь просунулась мокрая голова.

– Там дождь? – Васька обернулась и посмотрела на окно, за которым веселилось солнышко.

– Нет. Жарко. Вась, а где моя вчерашняя одежда?

– В стиральной машинке, – осипшим голосом произнесла девушка. После игры с бензопилой она напрочь забыла о том, что бросила в стирку грязную одежду гостя. – Из головы вылетело. Я не повесила сушить. Прости.

– Проехали. Надену спортивные штаны. Просто хотел до магазина сгонять. В штанах как-то неудобно. А джинсы немного… – Гоша зашёл в комнату и раскинул руки в стороны. Он весь был обвешан мелкими щепками, крупинками коры и лишайника, на джинсах темнели разводы.

– В штанах самый раз, – заулыбалась Васька. – Разбавишь общество, подразнишь бабушек. Они в магазин одеваются как на праздник. Бусы, шляпки, всё такое. Народ в курсе, что ты у меня квартируешь. А я если не в комбинезоне, то в спортивках хожу. Мы же пока команда.

– Уговорила. Пожелания есть? – Гоша испытывающе глянул на девушку, которая снова поникла головой и опустила плечи. – Вась, давай кое о чём договоримся.

Он прошёл в центр комнаты, оглянулся и придвинул офисное кресло на колёсиках, чтобы усесться в него.

– О чём? Можешь пользоваться ванной, – благодушно разрешила она.

– Да я вроде приспособился к дворовому душу. За мной там приглядывают. Федька сторожит, чтобы не обидел кто. Бабуля тоже на посту. Я не об этом. Речь о тебе. Вась, всё понимаю. Я – чужой человек мужского рода. Но альтернативы нет. Поэтому давай ты не будешь мучить себя вопросами, вроде «ой, как неудобно». Удобно, Вась. Мы просто люди. Тебе нужна помощь. Уж до туалета я тебя всегда донесу, и до кухни тоже, и вниз спущу подышать воздухом. Просто попроси. Ладно? Вась?

Она молчала, царапая бинт ногтем и упорно глядя на свои коленки. Снова в душе началось восстание. Гордость лезла вперёд всех, как на броневик, поднимая в атаку самолюбие. После сна ей хотелось в туалет, но воспоминания вгоняли в краску.

– Вась, тот, кто не может принять помощь от других, и сам никому не поможет. Это не я придумал. Это жизнь. Считай, что я – твой старший брат, если тебе так будет проще. Бери свой телефон и забивай мой номер, – Гоша выжидательно посмотрел на бастующую девушку. Как только она достала телефон из-под подушки, он продиктовал номер. – Теперь, если тебе что-то надо, напиши. Я приду. Так проще?

– Да, – ответила Васька и тут же набрала сообщение.

«Спасибо. Пока ничего не надо. Душ в твоём распоряжении. Туалет тоже».

– Другое дело. Так и быть воспользуюсь твоим предложением, – улыбнулся Гоша, прочитав послание и не поверив тому, что ей ничего не требуется, но давить не стал. – А ты пока подумай, что надо купить. Приду через десять минут.

– Хорошо, – кивнула Васька и горестно вздохнула.

Ей много чего надо было. Вопрос, как об этом сказать. Например, прокладки. Как назло, она поленилась купить их заранее. С прошлых критических дней ничего не осталось, а тело уже выдавало все признаки: грудь распирало, низ живота тянуло. В ванну теперь из-за ноги лишний раз не залезешь, значит, ещё и влажные салфетки для интимной гигиены нужно. От позора щёки полыхали, как маков цвет. Она смотрела вслед мужчине, выходящему за дверь, и проклинала себя за то, что не хотела в своё время дружить с девочками, не общалась с соседками. Позвонить с деликатным вопросом было некому. Мама жила за сотни километров.

– Вот тебе и самостоятельность. Хотела жить сама по себе, получай, – буркнула Васька. В ванной зашумела вода. – Хорошо хоть не отказался. Во дворе уже холодно плескаться. Да и не привык он, комнатный Рохлик.

Когда Гоша снова заглянул в комнату, ничего не изменилось. Васька сидела на кровати и смотрела на свои коленки.

– Чего купить, Вась? Честное слово, ты меня ничем не удивишь, – весело сказал он.

После душа его душа порхала. Больше всего радости доставило бритьё. Аллигатор ненавидел щетину. Сейчас его щёки были гладкими, как попка младенца. Он стоял посреди комнаты, благоухая лосьоном после бритья. Чёрные волосы блестели, загибались на кончиках. Футболка обтягивала тело. Серые спортивные штаны смотрелись исключительно привлекательно, что само по себе было странно. Васька не хотела смотреть, подозревая, что ей понравится вид так же, как аромат лосьона.

– Вась, не томи. Я есть хочу. У тебя нет чистящего вещества для унитаза. Это я уже заметил. Бальзам для мытья посуды заканчивается. Продукты сам выберу. Вась.

– Что? Какая разница, что мне надо? Тебя это не касается, – грубо ответила она и поджала губы.

– Понятно. Пиши, если надумаешь. А теперь давай мухой до туалета, и я побегу, пока мы с голоду не померли.

Гоша подхватил хмурую Ваську на руки и потащил в туалет, где и оставил её дожидаться его возвращения. Он побежал в магазин лёгкой трусцой, производя впечатления любителя марафонов. В супермаркете на него взглянули недобро, оценив внешний вид на «троечку», а ему было абсолютно плевать на то, что думают другие. Уже зная расположение отделов в зале, он легко маневрировал меж степенных старушек, ведущих задушевные беседы о здоровом образе жизни и докторе Мясникове. Заполнив корзину продуктами, Гоша нашёл средство для чистки унитаза и гель для мытья посуды, пару минут постоял в раздумьях, решая, что смущает Ваську. Нагло ухмыльнувшись, он потянулся к полочке с яркими упаковками предметов женской гигиены. Выбрав ультратонкие и самые дорогие, он спокойно кинул их в корзину под грозными взглядами женщин.

– Они же нормально впитывают? – спросил он у дам. – Не представляете, как спасают, когда прольёшь кофе на стол. Самое лучшее средство в пути. Проверено. Но вот эти не брал. Рекомендуете?

– Нахал. Приютила Васька прощелыгу, – возмутилась одна из возрастных женщин.

– Эй, осторожнее. Я вас не оскорблял, – нахмурился Гоша. – Я ж не виноват, что всё самое лучшее производят для женщин. Кстати, эти салфетки я тоже возьму.

К прокладкам он кинул влажные салфетки всех видов, что были, прибавил бумажные полотенца и капсулы для стирки. К кассе он подошёл, как гружёный мул. Женщины шли за ним, не отставая ни на шаг. Всех интересовала итоговая сумма в чеке. Они с завистью смотрели на дорогие продукты и перешептывались. Кассир пикала товаром с восторгом. На ленте двигалось то, что редко покупали.

– Восемь тысяч пятьдесят два рубля. Наличными или картой? – улыбаясь, спросила она.

– Картой, – кивнул Гоша. Внутри него ликовала Джорджия. – Дамы, был рад пообщаться. Увидимся завтра. Вы прекрасны.

Он подхватил сумки и поспешил обратно, вспомнив, что оставил Ваську не в самом уютном месте. Его беспокоила мысль, что она воспользуется шансом и сама передвинет своё тело в любом направлении. В принципе он не ошибся. Когда Гоша поднялся на второй этаж и постучался в дверь ванной комнаты, то услышал вздох и тихое «заходи». Сначала его воодушевил ответ, а потом насторожил. Открыв дверь, он увидел то, к чему не был готов. Унитаз пустовал в одиночестве. Чертыхнувшись, Гоша перевёл взгляд на ванну и покачал головой. Ругать Ваську не имело смысла. Она сидела в халатике на деревянном сиденье, державшемся на бортиках ванны. Мокрые густые волосы висели вдоль спины, бинт на ноге размотан.

– Намочила, – виновато сообщила она, любуясь на рану с двумя скобками.

– А подождать никак? – спросил Гоша.

– Подумала, что справлюсь, – Васька пожала плечами. Её беспокоило не это, а то, что под халатом ничего не было. Его-то она сняла с крючка, а вот чистое бельё лежало в комоде, до которого можно было бы и доползти на попе, но для этого пришлось бы вылезать из ванны. И вот тут крылась загвоздка.

– Продолжай сидеть. Пойду за бинтами-салфетками.

Васька сильно напоминала Сэма в детстве. Тот тоже отличался самостоятельностью во вред себе. Гоша сходил за пакетом с медикаментами и быстро разобрался с тем, что делать дальше. Наложил антибактериальную мазь, сверху стерильную салфетку и замотал всё бинтом. Получилось аккуратно, как и в первый раз.

– Ты – мастер. Доктор Йося хвалил, – сказала Васька, старательно оттягивая халат вниз, чтобы прикрыть коленки.

– Я счастлив.

На самом деле Гоша был в гневе и некоем замешательстве. Слишком много частей тела мозолило глаза: голые ноги, глубокий вырез халата с намёком на грудь, влажные волосы. Его, развратника со стажем, это не должно было смущать. Да не тут-то было. В голове женский голосок, судя по всему принадлежавший Джорджии, затянул: «Мыла Марусенька белые ножки…».

– Могу уносить? – спросил он как можно беззаботнее. Вроде получилось, но с новым акцентом.

– Угу…

«Ой-ёй, какие мы стеснительные», – забавлялась Джорджия, путая и без того плывущее не в ту сторону сознание. Гоша ощущал каменное тело Васьки под руками, словно не было никакого халатика. Ситуация напрягала, но как ни странно вызывала приток крови не к нижней части тела, а к груди, где что-то тепло и трепетно разгоралось. Он видел, как девушка цеплялась за халат, смущалась, и сам ощущал неловкость момента.

– Посади на стул, пожалуйста, – шепнула Васька.

– Хорошо. Зови, если что, – сказал он, норовя поскорее выйти из комнаты. Выполнив просьбу, Гоша скрылся за дверью.

Всем сразу стало легче, а Васька ко всему прочему поняла, что сможет самостоятельно передвигаться из комнаты в кухню, туалет и обратно в кресле на колёсиках. На радостях она заулыбалась и подкатилась к комоду, откуда достала чистое бельё, футболку с длинным рукавом, штаны и носки. Когда, одевшись, Васька взяла курс на кровать, то застыла в немом изумлении. На одеяле лежали салфетки и прокладки. Снова краска стыда проступила на щеках. Оглядываясь на дверь, она воспользовалась тем, что принёс Гоша, и выдохнула. Никогда ещё она не попадала в такую ситуацию. Немного остыв, девушка покатила себя на кресле из комнаты в кухню. Колёсики иногда ехали не в ту сторону, но это было в сто раз спокойнее, чем на чужих руках.

«Наконец-то, я сама по себе. От сердца отлегло. Можно жить, – думала она, медленно преодолевая расстояние в три шага. – Ни фига он мне не как брат. Демон-искуситель по имени Рохлик. Опасно для жизни».

Кухня благоухала ароматами мяса, свежих овощей и варёной картошки. Гоша стоял возле плиты и переворачивал огромные куски сочного бифштекса. На столе красовалась миска с нарезанными овощами и зеленью.

– Глянь, что я придумала. Больше не надо меня таскать, – сказала Васька, старательно придавая голосу радостных ноток.

– Супер. Хлеб порежь, – попросил Гоша, мельком глянув на неё. Душа успокоилась. В одежде, закрывающей всё до самого горла, девушка не таила опасности. Она снова была Сэмом № 2.

– Легко, – кивнула Васька и быстро приспособилась к жизни на колёсах.

Спустя пятнадцать минут они обедали за столом, уплетая картофельное пюре с мясом. Три дня мучений пролетели незаметно. Периодически в гости заезжал Мизинчик, строго смотрел, пытал Гошу разговорами и обсуждал с Васькой фестиваль. На четвёртый день он отвёз её к дяде Йосе, и тот разрешил наступать на ногу, но с перерывами. Васька вернулась счастливая, сама вылезла из машины и зашла в дом. По пути из города в деревню она смогла забрать из магазина заказанные детали и уже мечтала заняться делом.

– Васька, не сегодня, – крикнул вслед Мизинчик.

– Завтра. Пока-пока, – помахала она рукой.

Гоша ждал возле ворот и радовался тому, что Васька идёт сама, пусть и прихрамывая. Она была до того счастливая, что сияла.

– Я научу тебя менять фильтры и свечи, – воскликнула она, подходя ближе и потрясая пакетом с запчастями.

– Отлично. Мастер-класс? – расплылся в улыбке он.

– Аха. Но завтра. Хочу сегодня, но дядя Йося сказал, что завтра точно себе не наврежу. Ты же потерпишь до завтра?

– Разумеется.

– Уже вечером сможешь поехать дальше, – кивнула Васька и немного сбавила радостные обороты. К своему ужасу она поняла, что привыкла к постояльцу, шумным завтракам, обедам и ужинам, разговорам по душам, раскатистому храпу, который теперь был изредка.

– А фестиваль? – спросил Гоша, совершенно не понимая, куда поедет дальше. Деревня казалась краем земли.

– Сама как-нибудь справлюсь. Ещё три дня. Всё заживёт.

– Ты ещё не научила меня обращаться с бензопилой.

– Не вопрос, пошли. Научу.

Учёба затянулась до вечера. Сначала Васька долго и упорно объясняла принцип работы инструмента, рассказывала про цепи для продольного и поперечного распила, потом показывала, в каких пропорциях делать смесь и под конец – как заводить и себя не убить. Далеко не с первой попытки Гоша оживил пилу и сам чуть не улетел с ней под дикий крик Васьки. По спине катился холодный пот, глаза замутились, а руки дрожали в ритм работающего механизма. Держа бензопилу на вытянутых руках подальше от себя, Аллигатор попробовал спилить обрубок на яблоне, которая теперь торчала голым стволом, лишившись веток. Медленно, но верно процесс увлекал. В итоге на закате дерево пало, пила заглохла без топлива, а Васька выдохнула. Ей казалось, что она постарела на десяток лет от страха. Каждое движение Гоши напоминало игру со смертью, а он не замечал в азарте, как цепь рассекала воздух возле уха или носа.

– Ну как? – спросил он, довольный, как мальчишка.

– Отлично. Инфаркт мне гарантирован, – пробормотала Васька, чувствуя слабость после дикого напряжения. Сколько раз она хотела вскочить с пня, на котором сидела.

– Больше нечего спилить? – спросил Гоша, почти обнимаясь с бензопилой. Впервые он влюбился в инструмент, да так сильно, что не хотел выпускать его из рук.

– Только мою голову. Неси свою красотку в гараж. Пусть отдохнёт, – девушка прогоняла его с глаз долой, чтобы выдохнуть. Ладонь прилипла к груди, а сердце билось прямо в неё, да ещё и скреблось.

Довольный Аллигатор побрёл в гараж, рассуждая о том, что ещё не всё потеряно, и мужчина в нём жив. Адреналин бурлил в крови. Хотелось подвигов, коня, доспехов. Прекрасная дама в его голове без устали фырчала, а хозяйка дома не могла подняться на ноги, причём на обе. Страх всё ещё не отпускал. За забором торчала коротко стриженая голова Федьки. Он что-то говорил, но Васька не слышала. Ей виделись реки крови и отрубленные головы.