Текст книги "Будущие, или У мечты нет преград (СИ)"
Автор книги: Татьяна Серганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава пятая. Разговоры
– Маравиец значит? – свистящим шепотом переспросила царица.
Лучше бы она кричала, честное слово, было бы не так страшно. А тут вроде шепчет, не повышает голос, но мурашки по коже бегают. И самой тоже хочется убежать куда-нибудь… в сторону двери.
– Информация не точная, Ваше Величество, – произнес Крост, который даже встревоженным не выглядел, если бы не глубокие тени, залегшие под глазами, и кончики усов, которые чуть опустились.
– Петрея посмела решиться на такое!
– Она не знала всего.
Вот не стоило вмешиваться в это. Сидела себе в сторонке, изображала мебель и продолжала бы молчать дальше. Нет, потянуло на подвиги, второй раз за сутки, между прочим. Раньше за мной такой недальновидности не наблюдалось.
Всему виной жалость. И главное к кому? К Петрее, к высокомерной принцессе, с которой у нас, мягко говоря, не самые лучшие отношения.
Прав был Крост, стукнулась я при падении обо что-то. Хорошо так стукнулась, потому что вместо того, чтобы извиниться, продолжала отстаивать свою точку зрения.
Встала, пошатываясь на уставших ногах и продолжила:
– Ваше Величество, прошу Вас выслушать.
Адония повернула ко мне голову, пронзая злым темно-бирюзовым взглядом, но возражать не стала.
– Я прошу Вас о снисхождении. Ее Высочество было доведено до грани. Поймите, этот брак стал для нее ударом и настоящим шоком. А в таком состоянии все мы, или почти все, совершаем ошибки, о которых непременно пожалеем позже. Это был всего лишь порыв, крик загнанного в угол человека.
– Ты защищаешь ее? – недоуменно переспросила царица. – Почему?
Тут так просто не ответишь, особенно, когда сама не очень понимаешь. Про жалость отчего-то сообщать не хотелось. Правители не любят, когда их жалеют. Возможно это распространяется и на их дорогих отпрысков. Вдруг воспримет как оскорбление?
– Вы знаете о наших сложных отношениях с принцессой. Просто, – сглотнула, собираясь с мыслями и заставляя себя закончить. – Я была когда-то на ее месте и тоже ошибалась. Только меня остановить не успели. Я знаю, что такое совершать ошибки и отвечать за них. Слишком хорошо знаю.
Не помогло.
Адония поджала губы и сухо ответила:
– Петрея будет наказана. Не важно, что подвигло ее на это. Она принцесса и должна научиться держать свои эмоции и чувства под контролем. Ее Высочество слишком много о себе возомнила. И мне это совершенно не нравится. До отплытия принцесса останется в своих покоях под домашним арестом. И вы, Одетт-арин, лично сообщите ей об этом. Прямо сейчас.
Вот и наказание за вмешательство.
– Как вам будет угодно, Ваше Величество, – сдержанно ответила я и склонила голову. – Я могу идти?
– Да.
Крутанулась на низких каблуках, повернувшись к двери, и замерла, увидев в проеме Валкота. Прислонившись плечом к косяку, в простых брюках и светлой рубашке, воротничок которой был расстегнут на две верхние пуговицы, мужчина стоял и изучал меня странным взглядом. Интересно, как давно он тут находился и как много успел услышать?
Вроде ничего такого важного не рассказала, но все равно… неприятно, некомфортно и отчего-то больно. Будто и не было этих шести лет.
– Валкот, ну наконец-то! – недовольно произнесла Адония за моей спиной.
Я быстро отступила в сторону, пропуская его, пряча взгляд, изучая картину на стене. И ничего не видя перед глазами. Как в тумане.
– Прошу прощения за задержку, Ваше Величество, – произнес мужчина, подходя ближе, поравнялся со мной и неожиданно остановился, коснувшись рукой моей щеки.
Вот зря он так. Я девушка нервная. Тем более в данный момент. Особенно, когда подходят так близко, нарушая все личные границы и касаясь… осторожно, почти невесомо. Но я почувствовала и тело отреагировало.
Вздрогнув, отступила еще на шаг, исподлобья глядя на бывшего жениха, кусая нижнюю губу и не находя нужных слов. Все-таки сегодня я слишком взвинчена.
– Щека исцарапана, – отозвался он, медленно опуская руку.
Исцарапана и горит. Ох, даже страшно представить, как я сейчас выгляжу.
– Работа такая.
– Валкот! – повысила голос царица. – У нас тут чрезвычайное происшествие. Срочно необходимо ваше присутствие. Одетт-арин, я вас больше не задерживаю. Вас ждет принцесса.
– Поговорим потом, – пообещал мужчина напоследок.
Многообещающе. И все равно, что мне общаться не очень и хотелось. Мое мнение опять не учитывалось. Ничего в этом мире не меняется.
Прохладный воздух больно ударил в разгоряченное лицо, стоило мне выйти на террасу. Схватилась за перила, восстанавливая дыхание и пытаясь понять, что, к богам, творится. И главное, как с этим бороться. Мне совершенно не хотелось возвращаться к образу истерички, которая совсем не думает, но делает.
Похлопала себя по щекам, пару раз глубоко вздохнула и поспешила дальше. Надо было как можно быстрее выполнить возложенную на меня царицей миссию.
Покои принцессы уже усиленно охранялись, но меня пропустили без всяких проблем. Видимо моя персона входила в список разрешаемых. Отлично, меньше волокиты.
Сама девушка сидела на широком подоконнике в окружении разноцветных подушек, украшенных искусной вышивкой и бисером. Прижав колени к груди и обхватив их руками. Вся поза, наклон головы и идеально ровная спина говорили о грустно-несчастном состоянии, но я на всякий случай решила держаться немного подальше.
Запустит еще чем-нибудь, швырнет, а искра итак не стабильна, что влияет на общее эмоциональное состояние. Новые проблемы лучше предупредить, чем потом решать.
– Зачем пришла?
Голос Петреи звучал глухо и неожиданно спокойно.
Признаюсь, я ждала истерики, криков и обычного для нее взрыва. А получила… пока еще не ясно, что получила. Не могла она так быстро повзрослеть и поумнеть. Значит, что-то задумала или обдумывает.
– Я здесь по поручению Ее Величества, – бодро продолжила я. – Она просила сообщить, что с этой минуты вы находитесь под домашним арестом. И будете находиться под ним до самого отплытия.
Повернулась, бросила короткий взгляд и снова отвернулась, изучая звездное небо.
– Довольна, да?
– Чему я должна быть довольна?
Надо было уйти. Сразу. Послание передала, свою роль выполнила и надо было бежать, не позволять затянуть в этот омут чужих проблем. Надо было. Только не смогла.
Может, потому что вместо ее фигурки неожиданно увидела другую – такую же несчастную и сломленную, только темноволосую, темноглазую.
Тогда со мной осталась Селина. Не мама, а именно невестка. Она не отходила от меня ни на шаг и это спасло мне жизнь. Ведь когда искра проснулась, выброс был такой силы, что я могла взорвать половину северного крыла замка. Но Селина быстро сориентировалась, запечатала, отправила меня в сон и вызвала Дерека.
Я не ждала пробуждения искры у Петреи, а просто хотела помочь. Как когда-то помогли мне. Ведь она сейчас совсем одна. На грани, хотя старается этого не показать. А я не хотела брать на себя вину за ее очередную ошибку.
– Это ведь ты сообщила матери?
Формально это был Крост. Именно он связался с Адонией по своим каналам, выдернул ее из постели и рассказал о произошедшем. Но мы то обе знали и понимали, что вопрос состоял в другом.
– Да.
Горький смешок и внезапно поникшие плечи:
– Так и знала.
– Я хотела помочь вам.
– Помочь? Мне?! – Петрея вскочила с подоконника и застыла, зло глядя на меня, разжимая и сжимая кулаки. Отлично, с такой принцессой я знаю, как общаться. – Да что ты можешь знать? Как ты посмела вмешаться?!
– Могу и понимаю. Я была на вашем месте и знаю, каково это, когда тебя продают, когда твоим мнением не интересуются… Когда в голове лишь одна мысль – как избавиться от этого союза.
Не помогло.
– Была на моем месте? И смогла выбраться? Тогда почему? Почему не дала мне? Ты же обрела свободу? Но не дала обрести ее мне!
– А вы уверены, что это была бы свобода?
Эмоции Петреи были такими сильными, что она едва не задыхалась, прожигая меня взглядом.
– Какая же ты лицемерка! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Обидно. Еще один шанс уйти, но я не могу. Мне надо оправдаться. Надо сказать… помочь.
– Мечта сбылась, я действительна получила свободу. Но за все приходится платить свою цену. Чем больше получаешь, тем сильнее отвечаешь. Я была вынуждена уйти из дома, отказалась от семьи и научилась жить заново.
Не помогла. Ошиблась. Слова не те подобрала.
– И ты смеешь мне говорить об этом? Ведь именно поэтому я решилась на такое. Именно для того, чтобы остаться здесь!
– Понимаю, – произнесла я, но останавливаться не собиралась. Уж если у нас пошли такие откровения, то надо было довести дело до конца. Сейчас это так важно, а потом будет уже поздно. – Но позвольте кое-что добавить. Одну маленькую деталь. Знаете, что я поняла, спустя столько лет?
– А если мне не интересно?
– To я все равно скажу, – виновато усмехнувшись, ответила я, – к вашему большому неудовольствию. Знаю, вы считаете меня воплощением зла и коварства. Но поверьте, раньше я была еще хуже. Мне казалось, что если буду вести себя агрессивно, буду задирать нос и выводить Валкота из себя, то это поможет мечте сбыться. Что это очень умный и взрослый поступок. А ведь, если подумать, то я, именно я, а никто другой, не дала шанса нам обоим на другие отношения.
– И жалеешь?
В ее голосе полно недоверия и я не собираюсь лгать.
– Нет, – честно ответила принцессе, открыто смотря прямо в глаза. – Не люблю жалеть о прошлом. Не случись всего этого, я бы не стал тем, кто я есть сейчас. Осталась бы невыносимой девчонкой, уверенной, что весь мир зло. Была бы глубоко несчастна в браке, не из-за Валкота. А из-за себя. Я бы ненавидела его за те чувства, что испытывала. И ненавидела себя за них же. Возненавидела бы весь мир. И медленно сгорала в этом костре. Просто потому что не представляла и не хотела представлять другую сторону нашего брака.
Я запнулась, переводя дыхание. Говорить об этом было удивительно легко, хотя боль никуда не делась. Я смотрела в ее глаза и находила силы дальше.
– Это тяжело, когда родной брат продает тебя лучшему другу, пусть и из благих побуждений. Если бы он чуть-чуть подождал, то я бы сама просила его об этом. Мне нравился Валкот, но я уничтожила эти чувства. И не дала ему полюбить себя. Потому что ту Одетт полюбить и понять было крайне сложно.
– Я понимаю, к чему ты ведешь. Хочешь сказать, что мне надо смириться и поискать плюсы этого брака?
– Ну что вы, Ваше Высочество, я не смею навязывать вам свое мнение. Просто делюсь событиями своей прошлой жизни.
– Правда? – Петрея скрестила руки на груди. – И что бы ты нашла положительного в моем случае? – и тут же сама ответила на поставленный вопрос. – Ничего? Потому что ничего положительного в этом союзе нет. Разлука с родными, сломанные крылья, клетка, в которой меня запрут, и чужие, навязанные законы.
«Великие, помогите…»
– Новая жизнь с чистого листа. Свобода… Как бы глупо это ни звучало. Но свобода тоже будет. Вдали от матери. Второй жене маркиза Райдера брак совершенно не мешал заводить романы и менять любовников как перчатки. У вас ведь тоже будут фавориты. Вы же загадка. Принцесса с Террико. Вас захотят видеть, слышать, узнавать. Вам будут подражать, завидовать и даже ненавидеть. Зависть всегда порождает ненависть… А загадка и таинственность всегда манили и были самым лакомым кусочком. Вы можете стать звездой двора. Не ваши сестры, в тени которых приходилось жить с рождения, а именно вы. Ведь соперниц у принцессы в Сангориа нет и быть не может.
Пусть никто никогда не говорил об этом, но Петрея всегда стояла особняком в этой семье. Айрис – старшая, наследница и умница. Тессея – веселая, обаятельная и очаровательная. Словно яркое солнышко она умела всем поднять настроение. Миртея – самая младшая, любимая и обожаемая.
И на их фоне гордая, независимая, въедливая и непослушная Петрея. Никто не удивился, когда Адония выбрала именно третью дочь для этого брака и решила сослать с глаз долой. Вслух это, конечно, произнести никто не посмел.
Чем больше я говорила, тем увереннее звучал мой голос и тем задумчивее становилось лицо Петреи.
– Подумайте, какие горизонты могут раскрыться. Можно создать свой собственный круг из преданных и обожающих вас лиц. Представьте сколько будет желающих в него вступить? Будущая герцогиня Марлоу. Вы даже не представляете, сколько всего сможете… если захотите, конечно.
Такой речи девушка от меня явно не ожидала. Я видела, как огнем вспыхнули ее потухшие было глаза.
– Загадка? – глухо рассмеялась она. – На словах все звучит так красиво и ярко. Но реальность другая. Да они выставят меня на посмешище. Ваши законы, традиции… Это все чуждо мне.
– Но для этого есть я. Вы в любое время можете вызвать меня, спросить совета. Я ведь тоже училась всему этому не с рождения и ничего не понимала. До десяти лет гоняла лягушек в пруду, ловила мальков в ручье и стреляла из рогатки в птиц. Для учителей и гувернантки, которых нанял для меня Дерек, я была сущим кошмаром, и никто не верил, что такую дикарку можно хоть чему-то научить. Но вы принцесса и вам будет гораздо легче.
– Я подумаю над твоим предложением, Одетт-арин, – нехотя произнесла Петрея, спустя минуту томительного молчания.
– Для меня честь служить вам, ваше высочество, – с поклоном произнесла я и добавила прежде чем уйти. – Лишь Богам ведомы все пути и они выбирают наилучшее для вас. И пусть иной раз нам кажется, что это не так.
После беседы с Петреей, выжатая как лимон, я вернулась к кабинету Адонии, села в первое попавшееся кресло у двери и кажется немного задремала. Потому что очнулась от резкого хлопка закрывшейся двери.
Взмокший и уставший Крост вышел после аудиенции у царицы около двух часов ночи, шустро схватил меня под локоток и потащил прямиком к Арчеру, которого пытались разговорить двое наших ребят. Получалось у них не очень. За это время они не вытащили из молчаливого мужчины, застывшего с отсутствующим взглядом, даже словечка.
– Может ты с ним поговоришь? – предложил Крост.
– О нет, увольте.
– Ничего, заговорит. И не таких ломали.
Прозвучало зловеще и мне даже жалко стало Арчера. На секундочку. Сам ведь виноват, пошел против своих. Так не делается. А уже если попался, будь готов ответить по полной.
– Я еще нужна? – прикрывая рот ладошкой, спросила у него и потянулась до хруста в костях.
– Отправляйся домой. Отоспись. Ты умница. Адония отблагодарит тебя.
– Угу, – без особого энтузиазма промычала в ответ, поднимаясь.
Деньги и награды меня никогда не интересовали. Слава и почести тем более. Я не люблю оказываться в центре внимания. Да, да, после тех самых событий. Для чего тогда занималась всем этим? А потому что нравилось. И потому что умела. Так оказывается приятно делать то, что отлично получается.
К домику я подошла на рассвете. Солнце в этих краях встает рано, около четырех утра.
Отворила калитку, шагнула на гравийную дорожку и тут же остановилась, призывая искру.
«Чужой… – шепнула охранка. – Ждет… Уже давно».
«Кто?» – тут же насторожилась я, вспомнив про маравийца.
Образ худощавого мужчины тут же возник перед глазами. Охранке даже не надо было показывать его лицо. Лорда Валкота я узнаю из тысячи. По развороту плеч, плавным движениям рук, когда он легко касался безделушек, которые стояли у меня на полке в гостиной.
В этот раз мужчина почувствовал мое присутствие сразу. А я особо и не пряталась, слишком уставшая и раздраженная его появлением и своей реакцией на это.
– Не думала, что ты выполнишь свою угрозу так скоро, – заявила я, входя в гостиную и бросая камзол на спинку кресла.
– Угрозу?
– О встрече.
– Ты воспринимаешь это как угрозу?
– Я воспринимаю это как нарушение личных границ.
– Это твой дом, – заявил он неожиданно, продемонстрировав мне пресс-папье в своих руках.
Непонятное существо, которое только ненормальный мог назвать собакой. Подарок Дэни на мой последний день рождения. К нему еще прилагалась открытка, где племянник корявыми буквами написал мне поздравительный стишок.
– Ты в курсе, что незаконное проникновение в чужой дом карается законом точно также, как и на материке?
– Твоя охранка меня пропустила.
– Она всех пропускает. Или ты ждал, что тебя отшвырнет на белый песочек и присыплет им сверху? – спросила у него раздраженно, падая в ближайшее кресло и с наслаждением вытягивая уставшие ноги.
Еще бы ботинки снять. Так пальцы сжали, ужас просто.
– А как же воры?
– К искрящим? – усмехнулась я. – Этот квартал с одноэтажными крохотными домиками принадлежит царице. И об этом знают все. Она позволила Кросту поселить здесь нас. Об этом тоже всем известно. Пытаться здесь что-то украсть или поломать – бросить вызов этим двум. И я не знаю, кто страшнее. Адония пусть и царица отходчивая очень, простить может или забыть. А Крост не прощает. И очень не любит, когда ему бросают вызов.
– Да. – Валкот поставил собаку на место и снова осмотрелся. Мысли его явно летали далеко. – Это действительно твой дом. Не та безликая комната во дворце, а этот домик на берегу океана.
Я тоже осмотрелась.
А ведь он прав. Никогда не замечала и не думала, что успела за год разжиться столькими любимыми и памятными вещами.
Цветной плед ручной работы с безумными кругами разного цвета и размера. Я купила его на рынке, поддавшись сиюминутному порыву и непонятному желанию. Просто тогда настроение было хорошее и хотелось приобрести что-то не менее яркое и оптимистичное. Когда грустно, я люблю закутываться в него и сразу становится легче и веселее.
Пара фарфоровых статуэток с полуобнаженными девами, держащими на головах подносы с фруктами. Эти вещицы появились здесь совсем недавно. Подарок от Кроста на годовщину работы на Террико. Такое ощущение, что это был конфискат с какого-то торгового судна и начальник не знал, куда их деть. А тут нашелся повод.
Большая картина на стене с темноволосой девушкой в желтом платье и соломенной шляпкой на голове. Ее почти не видно, это силуэт на фоне красивейшего пляжа и океанских волн. Почему-то мне нравилось представлять, что это я изображена.
Рамку мне делал мастер, которому я как-то помогла вычислить вора среди сотрудников. Вдвойне обидно было, когда это оказался один из его многочисленных родственников. Красивая вышла рамка – резная, узорчатая, покрытая несколькими слоями лака.
Плетеная корзинка в углу соседнего кресла и пара клубков пряжи в ней с деревянными спицами и куском тряпки, на котором с трудом можно было разглядеть хоть какой-то узор. После ранения, которое едва не стоило мне жизни, я неделю пролежала в постели и чуть не завыла от тоски. Кто-то особо умный предложил заняться вязанием. Якобы это снимает стресс и затягивает. Может кому-то это и помогало. Но для меня стало сущей пыткой. Вместо того, чтобы успокоиться, я нервничала и рычала, когда петли соскальзывали и терялись, когда образовывались узелки и затяжки и так далее. Больше спицы я в руки не брала, а корзинку оставила как напоминание.
Эту большую вазу для цветов в виде дерева слепила и раскрасила для меня слепая девушка, которая работала на площади Творцов.
– Это ты, Одетт-арин, – с улыбкой произнесла она, невидящим взором устремляясь куда-то вдаль.
Мне при встрече с ней всегда было почему-то стыдно. Может за то, что я могла видеть этот мир с его безумными красками, а Моэлин нет.
– Я? Дерево? – недоверчиво спросила у нее, но вазу взяла.
– Может, намек на твою возможную плодовитость, – предположил Ройл, за что и получил локтем в бок.
– Нет, – рассмеялась девушка. – Это сила. Ты крепкая и сильная, как дерево вгрызаешься корнями в землю и не даешь себя сломать. И в то же время хрупкая как ветки и красивая, как цветы, что распускаются каждой весной. Это ты, Одетт-арин, – снова повторила она.
– Спасибо, Моэлин-арин, – благодарно произнесла я. – Сколько стоит?
– О нет, нет. Это дар. Тебе от меня.
Денег она так и не взяла. Но я нашла способ отблагодарить талантливую девушку. Ребята засыпали ее заказами, а я подбрасывала монетки каждый раз, когда оказывалась на площади. Ройл так увлекся искусством, что переключился на саму Моэлин. Не знаю, чем все это закончится, но парня предупредила, что если обидит девушку, будет иметь дело со мной.
Вон те радужные камешки в круглой стеклянной вазе были привезены мной из практики. Они и коготь роуг – вот и все, что я увезла оттуда.
– Тебе так хочется забраться ко мне в мозг и покопаться там, Валкот? – с досадой спросила у него, беря в руки одну из подушек, что мешалась за спиной и бросая ее на диван.
– Алисет. Зови меня по имени, Одетт, – очаровательно улыбнувшись, от чего вокруг глаз залегли мелкие морщинки, произнес мужчина, присаживаясь напротив.
Как раз рядом с корзиной, где лежало мое неудачное вязание.
– С чего вдруг?
– Мы же не чужие люди. Почти муж и жена.
– Почти не считается. И предпочитаю к старшим обращаться более уважительно.
– Раньше разница в возрасте тебя не смущала.
– Раньше меня не спрашивали, – отозвалась я раздраженно. – Зачем ты явился сюда, ВАЛКОТ? Что тебе нужно?
– Ты ведь что-то скрыла от царицы, Одетт.
Я сделала большие глаза и удивленно переспросила, стараясь не переигрывать:
– Обманывать царицу? Думаешь, я настолько глупа?
– Разве я что-то сказал об обмане? Скрыла, но не обманула, – заметил Валкот… Алисет.
– Почему ты так решил?
– Крост был не слишком честен, я заметил.
Кто бы сомневался, стаким-то прошлым.
– Вот бы и спросил у него.
– Не расскажет.
Даже под пытками.
– И поэтому ты пришел сюда, ко мне, в надежде, что я, умолчав царице, вдруг решу покаяться тебе? Очень самоуверенно, даже для тебя.
– Этот маравиец… ты успела его рассмотреть?
– Нет. Я его не видела, – совершенно честно и искренне ответила я.
– Что-нибудь почувствовала? Ведь ты же наверняка сканировала.
– Ничего.
И тут не солгала. Какая я оказывается послушная и честная. И зацепиться не к чему и Алисет это видел, но останавливаться не собирался.
– Он разговаривал с тобой?
«Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать».
Зря вспомнила. Тело тут же покрылось мурашками и стало неуютно. А Алисет заметил.
– Да. Но ничего важного и нужного.
– Позволь мне судить о степени важности.
– Все произошло так быстро, что сложно было что-то рассмотреть или понять. Я спасала свою жизнь.
Концовка ему явно не понравилась.
– Как Дерек позволил тебе заниматься таким опасным делом?!
Ну вот опять.
– Я совершеннолетняя, окончила Академию. Брат не имеет права вмешиваться в мою жизнь.
– Но все равно. Ты же молодая женщина.
– И что? Здесь я Чайка или просто Одетт-арин. Не леди Корвил. Здесь всем все равно, кем я была на материке и мне это безумно нравится.
Было видно, что он еще что-то хочет сказать, но передумал. Мудрое решение, я обидеться могу и тогда разговора точно не будет.
– Арчер еще не заговорил?
– Насколько мне известно, нет, – ответила я.
– Как ты думаешь, почему он решился на такое? Крост очень избирателен и привередлив. Просто так к нему попасть сложно. И тут вдруг такой провал. Впервые за столько лет. Сдает старик?
– Старый лис позиций не теряет, – возразила ему, не желая обсуждать и принижать начальника. – Он еще нас всех переживет и перехитрит.
Алисет кивнул, продолжая гипнотизировать меня взглядом светло-карих глаз. Хотя нет, чего я говорю. Это был не Алисет, а лорд Валкот, тот самый глава разведки, который наводил страх и ужас на людей. Кого уважали и боялись.
Вот только здесь он не имел никакой власти, а я уже давно не была той сопливой девчонкой, которая могла теряться от этого взгляда и краснеть. А то, что было в кабинете царицы, лишь секундное помутнение разума. Нервы.
– Что у вас там произошло на самом деле?
– Ничего нового к вышесказанному я добавить не могу.
– Дело государственной важности. Нам надо найти этого маравийца и понять, что именно ему нужно и на кого он работает. Это не шутки, Одетт.
– А я разве шучу?
– Но ты что-то скрываешь.
– А ты? А ты ничего не скрываешь? – неожиданно спросила у него.
– Что я могу скрывать?
– От чего умерла Сильвия? Или она погибла? Не уберег жену от козней многочисленных врагов?
Не знаю, почему спросила. Может, потому что этот вопрос не давал покоя с того самого момента, как я узнала о ее смерти. Или просто хотелось уколоть его побольнее, сбить с настроя, заставить ошибиться. А может просто посмотреть на реакцию и понять, какие отношения были между ними?
Не знаю. Может быть все вместе и ничего конкретно.
– Честность за честность? Хорошо. Нет, это не происки моих врагов. Сильвия заболела сразу после свадьбы.
– Заболела? – растеряно повторила я, чувствуя, как внутри что-то сжимается.
А если это я? Каким-то словом, пожеланием прокляла девушку? Ведь мотив был и возможности тоже… пусть не осознанно и не специально, но я могла это сделать.
– Слабость, головокружение, обмороки.
– Но она всегда была здорова.
– Лучшие лекари и искрящие проверяли ее на яды, проклятья и ничего не могли найти.
Уф… отлегло.
– Но тогда что? Она никогда не жаловалась на здоровье.
– Не знаю. Сильвия угасала, медленно и я ничего не мог сделать. День за днем. Случались просветы, когда она снова улыбалась, была весела и радовалась жизни. Но их становилось все меньше. Нам посоветовали отправиться на отдых, сменить обстановку, пройти лечение на целебных источниках. И ей действительно стало легче. Приступы стали все реже, а потом и вовсе прекратились. Сильвия снова расцвела. Именно там на источниках мы узнали о беременности.
– Понятно, – произнесла я неловко.
– Врачи советовали прервать беременность, слишком высок был риск и для нее, и для ребенка, но Сильвия наотрез отказалась. Она так мечтала об этом. Тем более, что ей стало лучше. Мы вернулись в Сангориа и все было хорошо. И роды прошли нормально. А потом неожиданно стало хуже. И после этого она прийти в себя уже не смогла.
– И ты все время был рядом?
– Тебе так удивительно, что я отказался от работы ради семьи?
Если Валкот хотел в ответную смутить меня этим вопросом, то у него вышло.
– Ты не производил такого впечатления.
– Может, ты никогда меня не знала?
– Возможно. Тогда я больше думала о том, как бы побыстрее расстроить нашу свадьбу и предпочитала думать о тебе плохо.
– Да, – усмехнулся он, приподняв уголок губ. – Ты когда-нибудь жалела о том, что произошло?
Надо же. Уже второй раз за последние несколько часов я слышу этот вопрос. И ответ у меня давно готов.
– Нет. Не люблю сожалеть о прошлом, все равно его не изменить. А ты? Ты жалел о том, что вместо меня получил в жену Сильвию?
Ох, зря! Зря я спросила. Вот только произнесла последнее слово, как сразу пожалела. Потому что ответ, каким бы он ни был, точно мне не понравится.
Скажет да. Соврет. Не люблю ложь и не прощу.
Скажет нет. Обидно, хотя и честно. Я бы точно на его месте радовалась. Сильвия была милой, очаровательной и совершенно не создавала проблем. В отличие от меня. Я сама была большой ходячей проблемой.
– Жалел о том, что все произошло именно так. Что не прислушался к твоим желаниям, просто их проигнорировал.
Хм, а ему все-таки удалось выкрутиться и дать ответ, который меня устроил.
– Я была далеко не подарок.
– Но тебе было семнадцать, а мне за тридцать. Я взрослее и умнее. Должен был понять.
– Спасибо за честность. Ты хотел знать, что именно не рассказал от Адонии Крост? Он ни за что не стал бы скрывать, если бы поверил мне. А он не верит в то, что я видела.
– Крост не поверил?
– А ты бы что сделал, если бы я сказала, что видела сангира?
Надо отдать ему должное, Алисет повел себя очень вежливо и не стал смеяться, хлопать в ладоши и шутить. Вместо этого он слегка приподнял одну бровь и поинтересовался:
– Я бы спросил, почему ты так решила.
А вот в этом было признаться еще сложнее.
– Потому что я однажды уже с ним встречалась.
– Сангир – это всего лишь легенда, – осторожно, явно не желая меня оскорбить, заметил Алисет.
– О да, я знаю. Мы проходили мифы и легенды мира в Академии. И ту историю хорошо помнила, хотя о ней было так мало информации. И изучали мы ее только потому что профессор так решил, пойдя наперекор учебному плану.
О том, как один из искрящих возомнила себя равным Богам, был столь самоуверен, что решил бросить им вызов. Мама всегда говорила, что большая сила и власть – это огромное искушение, которому так сложно противостоять. Так легко поддаться соблазну, отступиться и пойти по неправильному пути.
Никто не знает, по какому принципу у человека просыпается искра. Мой случай вообще уникален. Мы с Дереком оба искрящие, брат и сестра, близкие родственники. А такого не было очень много лет. Такой подарок для одной семьи большая редкость. Кем бы ты не был до этого: сыном лорда или простого башмачника, дар моментально ставил тебя на одну ступеньку выше.
Его имя скрыто во времени, хотя прошло не так много лет. Каких-то два-три, возможно, четыре столетия, никто точно не знает. Но его забыли, стерли из истории, запретили упоминать.
Тот, который был так эгоистичен и самоуверен, что решил встать на один уровень с Великими. Говорят, он был не просто знатным маравийцем, а самим владыкой, правителем целого государства. Воином, который не знал поражений на поле боле и в жизни. Невероятной силы искрящий, равного которому не было никогда.
Имя его скрыто временем и уничтожено из всех хроник. Осталось лишь прозвище.
Сангир. Что на языке древних означает равный.
Говорят, что он разрушил практически все древние храмы на территории Маравии, а священников сослал на каторгу.
– Боги не нужны нам. Это мы нужны им, – говорил он, упиваясь своим величием.
Как бы то ни было, Великие такого самоуправства не простили. Не прошло и года, как случился переворот и сангира сместили, изгнали. Но страну и народ не простили и больше искрящие на территории Маравии не появлялись.
Храмовники запретили даже вспоминать имя великого грешника, и постепенно страсти утихли.
Вот только сангир остался.
– Ему несколько сотен лет.
– А выглядит максимум на тридцать, – отозвалась я.
Образ этого мужчины так и не удалось изгнать из памяти. Хотя я старалась и не только я. Узколицый с пронзительными синими-синими глазами. Никогда не видела такой синевы у обычных людей. Но он ведь не обычный. Светлые волосы, длинная челка, зачесанная назад, выбритые виски и татуировки на них с какими-то символами. У него было много татуировок. Как у какого-нибудь дикаря с Заорийских степей. Сильный, смуглый и опасный.
– Понимаю, в это сложно поверить. Почти невозможно. Нас ведь всегда учили, что это лишь сказка, предупреждение о том, что делать не стоит. И все. Но я видела его. Полтора года назад.
Я извернулась в кресле, доставая из кармана брошенного камзола коготь и демонстрируя его Валкоту.
– Он помог нам выжить после встречи с роуг.
– В отчетах этого не было.
– Ты думаешь, что встреча с сангиром это то, что нужно писать в отчете? Мы после того, как вернулись, рассказали все руководителю практики. Как он орал, – я усмехнулась. – Мы едва на ногах стояли, один из нас вообще много крови потерял, но слушали и молчали. Наоравшись, он велел забыть обо всем и никогда не упоминать. Как и про птицу роуг. Пятеро выпускников точно не могли бы справиться с этой тварью самостоятельно.
