Текст книги "140%"
Автор книги: Татьяна Ростова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Отец прожёг меня взглядом, небрежно держа в одной руке стакан с соком, в другой Николь.
– Да ты что? А девушка сказала мне, что у вас несерьёзные отношения.
– Она не могла так сказать. А вообще – поживем – увидим, так ты всё время говоришь? – пожал плечами Матвей, и мы вышли из квартиры.
Я пыталась сосредоточиться на холоде, который сковал всё тело. Ноги были, как деревянные, но хоть сверху Матвей на меня накинул свою ветровку, и я куталась в неё, как в шубу.
– Зачем ты так с отцом? – не выдержала всё-таки я. – Говори то, что он хочет услышать, зачем тебе лишние проблемы?
– Надоело. Я всегда так делал, теперь режу правду, – нервно ответил Матвей.
Я тихо рассмеялась: – Ну, какая правда? Что я твоя девушка? Твоя девушка – это Кира. Ты её разве отцу не представлял? Она у вас не бывала?
Я задавала вопросы скорее себе, вдруг осознав, что он имел в виду.
– Кире я всё сказал, – услышала я.
Матвей шёл быстро и тянул меня, я еле успевала. Дождь почти совсем стих, немного лишь вороша молодую листву над нашими головами. На голову и за шиворот то и дело капало.
– И да, я считаю тебя своей девушкой. Очень желанной и… единственной.
Мы остановились под фонарём возле одного из подъезда панельных девятиэтажек, и мне хорошенько были видны его взволнованные глаза.
– Матвей, ты уедешь скоро учиться. Я остаюсь здесь. Отец это всё знает, зачем ты его злишь просто так?
Я не замечала, что всё время крупно дрожала, но холод был виной этому только отчасти. Наш разговор, весь вечер вообще взбудоражил меня.
– Я хочу поговорить с ним, не хочу в Москву, но не знаю, как это сделать.
– Что? Зачем? Тебя ждут большие возможности, – почему-то горько получилось у меня.
– Я с самого начала не хотел, он надавил.
– Я тут ни при чём?
– Нет, не волнуйся.
– Но ты же сейчас меня хочешь выставить виновницей, – у меня в груди почему-то стало жарко от обиды. – Чтобы он ненавидел меня.
Матвей покачал головой.
– Я хочу жить и учиться здесь. И видеть тебя. Я хочу, чтобы он понял это, всё это вместе. И принял.
Слова срывались, как будто каменные.
– Зачем? – тихо спросила я.
В ответ он поцеловал меня и, больше ничего не сказав, завёл в подъезд и ушёл.
6
Лида осознала, что совершенно отдалилась от дочери, когда убирала в прихожей, а из расстёгнутого рюкзака Тони вместе со школьными учебниками и толстыми тетрадями высыпалась длинная упаковка противозачаточных таблеток «Новинет», и пачка сигарет.
Тёма в этот момент смотрел мультики в гостиной и пил чай с печеньем, он был очень доволен тем, что учёба для него в этом учебном году закончилась.
Лида долго разглядывала таблетки, нахмурившись, и в конце концов положила их обратно. Сигареты она выкинула в мусорное ведро на кухне. Её стало лихорадить от мыслей, и первым позывом к тому, чтобы что-то сделать – позвонить Никите.
Было 30 апреля, завтра начинались долгие майские праздники, которые в их семье всегда ждали и любили. Тони дома не было, она ушла к Марине и сказала, что вернётся поздно.
Но судя по всему, она могла уйти куда угодно, а вовсе не к Марине.
Лида заставила себя сдержаться и не позвонить ни ей, ни её отцу. Она должна уже привыкнуть к мысли, что любые проблемы и сложности придётся решать самой.
Налив себе на кухне крепкого чаю, она стала смотреть в окно, погрузившись в нелёгкие думы. Лида пыталась вспомнить что-нибудь, что указывало бы на то, что дочь встречается с парнем, иначе она воспитала не уважающую себя молодую девушку, имевшую беспорядочные связи. И к чему это приведёт, когда ей только семнадцать? Она превратится в развязную пустую бабёнку без семьи. И уж конечно, бездетную. Таким не нужны дети.
Нет. Ничего не приходило в голову, Лида же была так зациклена на себе в последнее время и на отношениях с мужем, которых больше не было. А надо было пристальнее смотреть за своим старшим ребёнком. Мелькнула даже жалкая мысль, что не прочти она эту злосчастную sms-ку, сейчас их семья была бы, как раньше…
Но это были глупые мысли, не об этом надо было думать. В конце концов, немного успокоившись, она решила, что пока не нужно поднимать панику. Быть может, у Тони кто-то есть, девочка влюблена, потому и выбрала такой метод контрацепции. Конечно, всегда немного шокирует то, что твоя дочь выросла и уже ведёт взрослую личную жизнь. Разве хоть одна мать может подготовиться к такому морально? Но ведь это нормально, она сама в этом возрасте уже встречалась с Никитой, и в 19 лет родила Тоню…
На улице резко подуло ветром, поднимая клубы пыли, потом вдруг побежали люди перед самыми окнами и тут же хлынул ливень. Резко запахло влажной пыльцой и жирной грязью, над домом прогрохотал гром. Лида со страхом и странным предчувствием несчастья наблюдала за стихией. Тёма выключил телевизор, потому что из-за грозы кабельное выключилось, а потом погас и свет. Сын позвал её тревожным голоском маленького мальчика, и она пошла в гостиную, чтобы успокоить его.
Весь вечер им пришлось ходить по квартире со свечами, Лида помогала Тёме передвигаться на костылях. Поужинали они поздно, и она решилась позвонить Тоне, чтобы узнать, как у неё дела.
Дождь на улице всё не стихал, молнии расчерчивали мрачное небо. Даже в квартире при закрытых окнах пахло озоном.
Тоня сказала, что у неё все нормально, хоть она и вымокла, и что она у Марины. Лида ей не поверила, у девчонки был сонный голос, как будто она спала в тёплой постели, а Лида её разбудила. И конечно, она отпросилась остаться.
Уложив наконец Тёму, беспокоящегося из-за того, что не работает ночник, с которым он привык засыпать, она села на кухне и стала смотреть за окно, на чёрную ночь, облитую водой.
Лида не заметила, что заснула, положив голову на согнутые руки на подоконник. Дома было тихо и тепло, гроза прекращалась. В гостиной тикали огромные часы, которые она сделала когда-то своими руками. И Никите они нравились. Очень давно.
Резко проснувшись от того, что дали электричество, она уже хотела идти спать, потому что Тоню было ждать бессмысленно, как в двери повернулся ключ, и дочь возникла на пороге, держа мокрую куртку в руках.
Волосы её тёмной волной лежали на правом плече, губы были розовыми и сейчас очень отчётливыми, глаза необыкновенно блестели, потому что она недавно плакала.
Лида, обещавшая себе не рубить с плеча, тут же спросила: – Тоня, ты с кем-то встречаешься?
Дочь совершенно взрослым взглядом посмотрела в лицо матери, оценивая, как много она знает и неуверенно кивнула.
– Да. Можно и так сказать, – ответила девушка.
Дождавшись, пока она примет душ и переоденется, Лида снова перехватила её в прихожей, хотя было заметно, что Тоня собиралась ускользнуть от разговора.
– Расскажи мне о нём, раз уж ты пьёшь «Новинет».
Тоня закусила губу и с сожалением посмотрела на Лиду, но произнесла удивительную вещь: – Чёрт, я же забыла его выпить! Спасибо, что напомнила.
Лида чуть не рассмеялась от этих слов, и напряжение спало. Как она могла думать о своей девочке, что она несерьёзна?
Через минуту они собрались на их маленькой кухне, и Тоня смущённо стала оправдываться.
– Он был моим другом… Это Матвей Алексеев из параллельного класса. У него отец врач…
– Я знаю, кто его отец, наслышана о нём, как о талантливом студенте хирургии. Теперь он уже взрослый дядя и…
– Работает в медуниверситете, – кивнула Тоня. – Чёрненький такой, темноглазый.
– Ты знакома с ним? – удивилась Лида.
– Немного, – усмехнулась девушка и тут же посерьёзнела.
Лида увидела у неё страх в глазах. Тот самый, который постоянно ловила у себя в отражении – страх, когда перестал доверять мужчинам и уже не знаешь, чего ждать.
– Я сигареты выкинула. Надеюсь, больше не будешь – это жутко вредно, особенно для девушки.
– Я знаю, ма, – кивнула Тоня. – Прости попытку быть взрослой.
Лида вздохнула.
– Ты любишь его? – спросила она прямо.
Тоня отвела взгляд: – Да. Наверное.
Девушка пыталась ещё убедить себя, что их отношения не слишком близкие. Или она боялась этого.
– Хорошо. Какие планы на жизнь? – Лида понимала, что это глупо спрашивать у семнадцатилетней девушки, но хотела всё же понять, насколько Тоня уверена в будущем.
– Да никаких, ма! У нас с ним ничего не выйдет. Он уезжает учиться в Москву, я остаюсь здесь.
– Тогда зачем ты…, – начала Лида вопрос и увидела безнадёжный, печальный взгляд не своей девочки, нет, уже взрослой женщины.
– Потому что хотела быть рядом хотя бы так, – пожала она своими острыми плечиками и уже пошла спать, как вдруг остановилась и спросила: – Папы дома нет?
Лида только покачала головой. Странно усмехнувшись, Тоня исчезла в детской, которую делила с братом, закрыв за собой дверь.
Медленно войдя в спальню и, не включая света, Лида села на огромной постели, которую делила с мужем раньше. Близки они не были уже несколько месяцев, да и последний раз она помнила с горечью – это была близость как будто с чужим мужчиной, не заботящимся о ней и не пытавшимся быть внимательнее.
Она думала о словах дочери и с ужасом почувствовала огромную безнадёжность в них и ясную, простую правдивость. Ведь и она хотела бы остаться с Никитой рядом даже после этой некрасивой истории. Но была точка невозврата, и у них она состоялась.
Матвей знал, что вернувшись домой, обязательно ещё услышит от отца много чего по поводу сегодняшней выходки. Но это его совсем не волновало, а неприятно ныло в груди из-за слов Тони, ведь девушка сразу поняла, что он собирается перед отцом выставить её причиной того, что хочет остаться. И она попала в точку. Как же это было низко и паршиво с его стороны! А ведь Тоня наверняка очень высокого мнения о Матвее Алексеевом… Который решил перед папочкой изобразить любовь к девушке и откосить от московского универа.
Отлично! Папа схватится за голову и… куда он денется после такого аргумента? Воспримет наверняка философски.
Да уж, было мерзко от самого себя, такого продуманного. Но самое смешное в этой истории было то, что это большей частью – правда. Тоня ему очень нравилась, он не хотел бы прерывать отношения с ней. Совсем бы не хотел. Но разве отцу понять это? Может быть, о любви никто бы не сказал, но всё, возможно, к тому идёт. Ему очень с ней интересно, весело, она искренняя, да и в сексе они отлично совместимы, просто даже выше всего, что у него было.
И вообще – он не хотел уезжать. Не потому что он боялся столицы, просто та энергичная жизнь была не для него. Зачем за тысячу километров учиться в ВУЗе, когда в таком же можно отучиться дома и работать с отцом, например. Чем этот вариант хуже?
На этих позитивных мыслях и планах он зашёл домой.
Отец сидел на кухне и смотрел футбол, попивая безалкогольное пиво. Он его очень любил, но от спиртного отказался навсегда, ещё когда учился, говоря, что профессия не позволяет.
Матвей выпил воды и уже наклонился, чтобы забрать к себе Николь и уйти, как услышал: – Собери все свои контрольные и дай мне, я посмотрю их завтра. Возможно, нужно будет вылететь в Москву раньше, чтобы сдать экзамены.
Матвей поморщился, но сказал, глядя на свою ослепительную кошку: – Я хочу остаться, па. Буду учиться у нас в меде.
Ему не хотелось смотреть на отца, но он посмотрел и увидел спокойный, уверенный взгляд, устремлённый в телевизор.
– Ты же не из-за неё, я прав? – холодно спросил он. – Она же только симпатичная девчонка, с которой тебе хорошо. Почему ты вдруг решил резко передумать?
Матвей взъерошил волосы, нервничая и потея из-за того, что отец видел его насквозь.
– Да вообще не хочу и всё. Буду с тобой работать, как тебе такая перспектива? – он глупо улыбнулся и натолкнулся на ледяной взгляд.
– Сначала заслужи это, потом я подумаю. Если останешься здесь, к себе в отделение не возьму принципиально. Думай. Либо Москва, либо ничего.
Матвей взял свою кошку и кивнул. Его отец был жёсткий мужик, потому то мама и сбежала от него.
– О'кей, я подумаю, – просто ответил он, хотя на душе было препаршиво.
Похоже, ехать придётся без вариантов, и девушку забыть. Она это оказывается знала лучше него и не питала глупых надежд. А он просто размечтался.
Наутро 1 числа погода оказалась неожиданно жаркой и удушающей от влажности. Матвей проснулся поздно, когда отец уехал на работу, закинул в стиралку свои вещи, которые вчера промокли до нитки, бесцельно походил по квартире, покормил ещё раз Николь и позвонил Тоне. У него было смутно и беспокойно на душе – почему, даже не смог бы определить.
Её телефон был отключен, и степень беспокойства от этого только повысилась.
Надев новые джинсы, синюю футболку и толстовку на длинной молнии в крупную клетку, он вышел из дома. Совсем недавно они с Тоней не виделись часто, да и редко перезванивались. Их встречи были хаотичны, как будто они оба боялись лишней близости, которая могла бы возникнуть. У него была Кира, у Тони – знание того, что у него была Кира.
Позавчера он наконец поговорил со своей бывшей девушкой. Просто довёл её из школы домой, попросив Монику оставить их, и по дороге в спокойной форме сказал, что официально заканчивает с ней отношения, потому что скоро уезжает и не хочет, чтобы вопрос о будущем завис в воздухе. Кира спросила о Тоне. Матвей не мог не заметить, что она разом подурнела от злости, глаза беспокойно забегали, как будто у неё сейчас напрочь сорвёт крышу. Она сжала свой рюкзак, наверное, затем, чтобы не выцарапать ему глаза.
Матвей вздохнул и сказал, что с Тоней их связывают дружеские отношения. Пока. Если дальше будет иначе, то это уже не должно волновать Киру.
– Ты же уезжаешь? – язвительно спросила она и чиркнула по нему взглядом ненависти.
– Да. Вот поэтому я и не хочу ни с кем ничего серьёзного, понимаешь?
Она как будто сразу успокоилась от его слов.
– Мы могли бы с тобой… дальше и несерьёзно, – кокетливо сказала она, теплея лицом.
– Ты не достойна такого, я не хочу, чтобы ты надеялась.
В общем, он выкрутился, и в глазах даже бывшей подруги выглядел честным молодцом.
На улице от зноя приходилось еле волочить ноги и щуриться на солнце. Матвей бесцельно прошёл по микрорайону, зашёл в магазин, купил себе воды и осушил её одним махом. Снова набрал Тоню и снова получил предупреждение о том, что абонент недоступен.
И тут он повернул к 42 саду, где они собирались частенько после школы пообщаться, покурить и доказать самим себе, что принадлежат к избранному сообществу тех, кому 17. Матвею правда зимой исполнилось уже восемнадцать. Он прекрасно знал, что никого здесь сейчас не должно быть, их место в выходной было пустынным. Но уже издалека услышал командный голос Киры и чей-то стон. Матвею показалось, что стонали от боли.
Выйдя из-за гаража, на поляне с бревном, специально притащенным сюда, он увидел Киру, её вечную спутницу Монику, плачущую Марину и двух совершенно незнакомых парней, которые уже явно окончили школу. Перед Кирой на коленях стояла Тоня, опустив голову, с разбитой губы её текла кровь длинными нитями, девушка сплёвывала её и стонала.
– Это что за хрень? – зло спросил Матвей, хотел подойти и помочь встать Тоне, но его опередил один из парней, отстранив.
– А ты решил, что я это так оставлю? – усмехнулась Кира. Девушка стояла в тесных бледно-голубых джинсах, перетянутых на талии ярко-жёлтым ремнём, а на плечах нестерпимо блестела кожаная рубашка.
– Ты в криминал полезла? И не думаешь, что она заявит в полицию на тебя и твоих дружков? – он чувствовал, что мгновенно закипает.
– Не заявит, она поняла меня правильно, а если заявит – с её братиком случится что-то хуже сломанной ноги.
Матвей расхохотался в голос, негодующе глядя на всю некрасивую сцену. Одна Марина рыдала и была поглощена своей истерикой.
– И ты это сейчас при стольких свидетелях говоришь? Я считал тебя умной, Кира.
– Мы с тобой уже всё решили, – нетерпеливо покрутила запястьем она. – Уходи, если не хочешь пострадать.
– Да вы совсем что ли? Ты боевиков насмотрелась или криминальных фильмов? Ты в какой реальности живёшь?
– В той самой, где ты трахал эту дурочку, пока со мной встречался, – огрызнулась она.
К Матвею подошёл ближе высокий великовозрастный парень и молча оттолкнул его, как бы говоря – уходи.
– Я пошёл за полицией, – сказал Матвей. – Им ты будешь плакать про то, как я тебя обманул и бросил.
И он уже развернулся, чтобы уйти, как ему в спину вцепилась Кира, крича и царапая кожу плеч даже через одежду. На это он и рассчитывал. Теперь Тоня могла быть в безопасности, потому что эта психичка выплеснет обиду на него.
Её помощники амбалы стояли в нерешительности, пока Кира от души отвешивала удары Матвею. Он терпел до той поры, пока она не стала это делать кулаками. Потом схватил её руки и прижал к себе.
– Успокойся, – выдохнул он ей в лицо. – Ну что это изменит, ты же взрослая девочка, какая разница? Через полтора месяца мы все уже будем в другой жизни, разве нет?
Кира вырвалась, продолжая тяжело дышать, как будто на боксёрском ринге.
И тут Тоня, всё ещё стоя на коленях прямо на мокром песке, начала смеяться. Это был красивый, глубокий искренний смех. Она вытерла выступившие слёзы на глазах, чуть размазав тушь, но остановиться не смогла, продолжая вздрагивать от смеха.
– Что ты ржешь, дура? – злобно спросила Кира и ринулась на Тоню, но Матвей в последний момент схватил её за талию и не пустил.
– Да просто вся… вся ситуация, как из анекдота. Ты привела этих верзил, вызвала меня через Маринку… Ты когда это придумала, долго готовилась?
Она поднялась на ноги, отряхнула грязные коленки и, шмыгая носом, подошла ближе к Кире. Та вырывалась из рук Матвея, брызгая слюной.
Но к Тоне слева подошла Моника и наотмашь, с размаха, ударила её ладонью по лицу.
Девушка ошарашенно моргнула, слушая звон в голове, взгляд её стал отсутствующим.
Матвей что-то закричал. Моника не обращала на него внимания.
– Кем ты себя возомнила, сука мерзкая? – завизжала она. – Да тебя в порошок стереть надо за такие вещи, ты сама ему на шею повесилась!
– Хватит! – не выдержав, рявкнул Матвей, и все повернулись к нему, услышав громкий властный тон. Никто из них не догадывался, что сейчас он стал очень похож на своего отца.
– Это вы всё начали, вы и закончите, но без нас, – с силой выплёвывая слова, сказал он и, подойдя к Тоне, потянул её с поляны. Ему преградили путь абмалы, которых пригласила Кира, вспомнив, о чём был уговор.
Кира начала всхлипывать.
– Ты меня бросил ради неё? Скажи!
– Отойдите, – сказал Матвей парням, и те неуверенно отошли, глядя на вздрагивающие плечи Киры. Она закрыла ладонями лицо и плакала, как брошенная жена с тремя детьми. Моника кинулась её успокаивать, а Марина бегом побежала за Матвеем и Тоней.
Остановившись на аллее, идущей вдоль длинного дома, где совсем недавно они занимались любовью, Матвей взял лицо Тони в ладони и внимательно осмотрел его. Оно было мокро от слёз, и на скулах с двух сторон алели удары и отпечатки ладони. Нос оказался меньше распухшим, чем ему поначалу показалось. Вокруг глаз размазалась тушь, и зелёный взгляд стал ярче.
– Ты зачем стала её там воспитывать? Она же неадекват, – покачал головой Матвей.
– Ребята, подождите! – подскочила зарёванная Марина и обняла Тоню. – Я так испугалась, она же ненормальная!
Девушка, весившая в два раза больше Тони и будучи почти на голову её выше, вся дрожала и оборачивалась, опасаясь преследований.
– И я ей то же сказал, – кивнул Матвей. – Отныне обходишь её десятой дорогой.
Однако сейчас ему казалось, что опасность миновала. Совсем не хотелось думать, что Кира настолько тю-тю, что теперь устроит травлю на Тоню.
– Пошлите ко мне, у меня предок на работе, – предложил Матвей.
Марина разом перестала плакать и, блеснув на подругу взглядом, отказалась.
– Я до сих пор прийти в себя не могу, я пас, я домой.
Оказалось, что Марину вызвала Кира из дома и уже потом заставила позвонить Тоне и сказать, чтобы та срочно пришла. Получалось, Марину они сделали соучастницей, и она вся дрожала от чувства вины.
Тоня попрощалась с подругой, они с Матвеем проводили её до подъезда, и медленно пошли рядом.
Матвей завёл девушку к себе домой, и на некоторое время она исчезла в ванной.
Он прошёл в гостиную, сел на длинный диван из тёмно-шоколадной кожи и задумался. Ему не нравилось то, что он сегодня увидел. Злопамятная Кира вполне могла отыграться на девушке, когда он уедет. Раз не побоялась это сделать сейчас, то кто её остановит потом? И ещё. Что она хотела сделать, пока он не появился? Насколько хотела далеко зайти в своей мести?
Тоня тяжело опустилась рядом с ним, оглядывая огромный телевизор напротив и систему домашнего кинотеатра под ним. Но взгляд её блуждал, не задерживаясь ни на чём. Она сейчас была как никогда серьёзна.
– Нам надо съездить в полицию, – медленно произнёс Матвей. – Снять побои. По крайней мере, она станет тебя бояться.
Тоня никак не отреагировала, а потом вдруг повернулась к нему и спросила: – Зачем ты так возишься со мной? Я могу и сама разобраться с проблемами, поверь. Кире нужно было унизить меня, она унизила. Больше не полезет.
Матвея задели её слова, но не только своей прямотой, но и правдивостью. Она понимала всё, как оно было на самом деле, а он пытался обелить себя перед тем, как оставить здесь, в родном городе, всю свою жизнь, и уехать в другой мир.
– Я думаю, ты её плохо знаешь, – тихо сказал он. – Ты есть хочешь? Я лично голоден.
– А предок твой не заявится? Как-то стрёмно мельтешить перед ним и надоедать.
– Нет, он днём в жизни не приезжал с работы, – услышала Тоня уже издалека, из кухни.
Она помедлила и поднялась с дивана, поморщившись. Подняв джинсовую рубашку, в которой была, увидела длинную ссадину справа на рёбрах. Это постаралась Кира своей туфлей до того, как появился Матвей.
Через полчаса они уже прикончили двойную порцию омлета, жареного бекона и салата из огурцов и болгарского перца. Готовили оба, и поэтому с удовольствием сыто смотрели на пустые тарелки. Перед Тоней дымилась огромная чашка капучино, Матвей допивал стакан сока.
– Ты такая невесёлая потому, что тебя Кира испугала? – осторожно спросил он.
Тоня покрутила кружку и горько улыбнулась.
– Да нет, просто сегодня первое, вроде как праздник. Мы с семьёй всегда ездили на природу там или в парк. А сейчас папа даже не позвонил. У него уже своя жизнь.
Матвей тяжело вздохнул. Ну как ей сказать, что все через это проходят, когда родители разбегаются? Что всегда так больно и обидно, как будто бросили лично тебя и перестали любить. Променяли на футбол по вечерам с друзьями, компьютерные игры в сети и пикники с огромным количеством спиртного и, кто бы сомневался, с женщинами, но без детей. В его случае – с мужчинами, мать жила с любовником и детей заводить больше не собиралась.
Тоня поймала его мрачный взгляд и попробовала улыбнуться. Сразу от её зелёных глаз пошли тёплые лучи.
– Ладно, я переживу. Честно-честно. Пошли что-нибудь посмотрим на твоём крутейшем телеке?
– Идея – блеск, – улыбнулся он, ставя грязную посуду в посудомойку. – Пойди, посмотри диски, там внизу на полках. Выберешь.
– Хорошо, – согласилась она, уже вроде бы без грусти, но он знал, что девушка просто спрятала проблему глубоко в сердце. А значит, он ей ничем не помог. Но и правда, что он мог сделать, кроме как помочь забыть?
Их просмотр вообще не закончился. Прямо посреди фильма, который они смотрели – честь по чести, с попкорном и лимонадом, какой-то забористый триллер, они вдруг начали целоваться и не смогли остановиться.
Он посадил её верхом на себя и, скрипя кожей дивана, стал снимать с неё одежду. Она плотно закрыла веки, поверхностно дыша и вздрагивая. Но только лишь сняв с неё бельё, он заметил огромную ссадину на белой коже – воспалённую и кровавую.
– Это она? – спросил он хрипло, потому что с трудом сдерживал дыхание.
– Да, – кивнула она. – Уже не болит.
Тоня не хотела снова возвращаться к этой теме, и поэтому просто стала стягивать с него футболку.
Огромная комната с тремя окнами, выходящими на северо-запад, в тенистый палисадник возле дома, совсем не поглощала звуки, а усиливала их. Было ощущение, что они занимаются любовью на сцене. Сразу стало прохладно, особенно на диване, но они почти не заметили этого.
Матвей смотрел на девушку, склонявшуюся к нему для поцелуев, и ему нравилось то, что он видел. Она была красива. Ее глаза были совершенно невероятного цвета – какими бывают листья поздним летом, густо-зелёного.
Фильм чем-то закончился, но им в этот момент было всё равно. Они наслаждались друг другом, а потом просто лежали рядом, обнявшись. В комнате отдалённо слышались звуки города, пахло мокрой кожей, и стало даже жарко.
Полусонная идиллия была окончена, когда в дверях гостиной вдруг появился отец, уже в своей обычной домашней одежде – спортивной, отчего казался намного моложе своих лет, и спросил, скоро ли уйдёт гостья, потому что Матвей обещал показать свои знания по химии. Высказавшись, он ушёл на кухню.
Тоня вскочила, как будто её ошпарили, прикрывшись своей рубашкой и, не поднимая головы, стала натягивать бельё, покраснев и разволновавшись.
– Твою ж мать! – выругался Матвей только и тоже стал одеваться.
– Он… он давно пришёл? – испуганно прошептала Тоня, её глаза были сейчас огромными и занимали половину лица.
Матвея же почему-то разобрал смех. Они напоминали глупых подростков, хотя по его мнению уже вышли из того возраста.
– Какая разница? Мне лично всё равно.
– Как мы его не услышали? Господи! – вырвалось у неё, она явно что-то вспомнила и посмотрела на него со слезами в глазах, зажав рот ладонью.
– Я себя так вела, так…
– Нормально, – рассмеялся он и обхватил её, чтобы поцеловать.
Она сложила губы горькой скобкой.
– Он и так обо мне невысокого мнения, наверняка говорил тебе о том, что я просто удобная деваха, которая даёт, так?
Матвей ошарашенно замолчал, на секунду удивившись, насколько точно она передала слова отца, лишь немного преувеличив. Он решил не отвечать, просто покачав головой.
– А ты говорил, он не приедет, – укоризненно сказала она.
– Первый раз такое вижу, – округлил честные глаза он, и девушка шлёпнула его по плечу.
Матвей с Тоней вышел из дома почти крадучись, и всю дорогу до дома она корила сама себя за беспечность.
