Текст книги ""Стерва" для Ледяного Дракона (СИ)"

Автор книги: Татьяна Призрачная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

«Стерва»

После всеобъемлющего страха пришло возмущение. Внутри прям закипало все при мысли, что надо вставать на колени перед какой-то непонятной и для меня мифической тварью. Я еще немного прогулялась на свежем воздухе, чтобы уложить в голове все, что сегодня произошло. А укладывать было что. Один Дракон чего только стоил.

– Интересно, как чего зовут? Или все к нему так и обращаются: «Дракон»?

Я не успела договорить, как очень низко надо мной пронесся огромный чешуйчатый зверь. От ветра, что образовывался от взмахов его крыльев, гнулись верхушки деревьев. Он летел низко и, как мне показалось, медленно. По крайней мере, когда я увидела его в первый раз, он передвигался куда быстрее.

– Устал что ли? – произнесла тихо я, прижимаясь к дереву спиной, так как стоять на ногах без поддержки не было никаких сил.

И в этот самый момент дракон обернулся, посмотрел прямо в глаза, и в голове пронеслась мысль о том, что на меня уже кто-то так смотрел. Но обдумать мысль я не смогла. Так как в этот момент зверь изрыгнул из себя какое-то странное голубое сияние, и тут же одно дерево оледенело. Дракон задел макушку когтистой лапой, и дерево раскрошилось, как крошится ледяная статуэтка.

– Оу, – только и смогла вымолвить я.

И когда уже мое личное открытие этих земель скрылось из зоны видимости, я вспомнила слова Радигоста о том, как надо вести себя при встрече с драконом.

– Интересно, это как-то отразиться на мне или матери? – спросила сама себя, не зная ответа, и не решаясь при этом спросить кого-то другого.

– Стеша, – послышался голос матери, – дочка, замерзнешь. Пойдем в дом. Там Негорад вернулся.

При упоминании брата, сразу вспомнила о том, о чем размышляла в мастерских отца. И это было куда важнее для меня в тот момент, чем мифический зверь, пролетающий мимо. Стало понятно, что он теперь неотъемлемая часть мира, который стал моим, и надо будет как-то адаптироваться. Но дракон или скорее Дракон, для меня что-то далекое, а вот хлеб насущный – близкое.

– Это прекрасно. Скажи ему, пусть идет ко мне в мастерскую. Я буду его там ждать, – обратилась к матери, и направилась в помещение, где лежали инструменты, – и пусть возьмет с собой свет. А то уже смеркается.

– Милая, отдохни. Нельзя так напрягаться, тем более после болезни. Завтра все обсудите. Это же не так важно.

– Как это не важно? Нам надо на что-то жить, как-то зарабатывать. И чем раньше начнем, тем лучше.

– Я побуду неделю дома, и опять выйду к Властителю на службу.

– Вот именно, нам надо за неделю наметить дела, начать их развивать и обдумать их перспективность и рентабельность. Чтобы ты вышла на работу, чтобы уволиться и отработать положенный при увольнении срок.

– Стехана! – удивилась, немного разозлилась и стала строгой мать, – Я все понимаю, ты не здорова. Но давай, думай немного о том, что говоришь.

– Я говорю дело! Зови братца, жду его.

Я не хотела препираться с матерью. Поэтому пошла к большому помещению с огромными окнами. Видимо тут со светом не очень хорошо. Поэтому и старались для работы добыть его максимально много природным способом. Благодаря большим окнам в помещении было не так темно, как могло бы быть в то время суток, что я там оказалась. А вот тепла там явно не хватало. Стекла стояли в слегка рассохшейся раме, поэтому в щели проходил ветер. Из-за отсутствия защиты от внешней среды находиться в помещении было некомфортно. Нашла в углу печку, она была похожа на камин, только закрывалась сеткой, была меньше, а труба отходила как от старой буржуйки. Попробовала ее затопить. Это оказалось несложно. Огниво, бумага и небольшое количество дров лежало рядом.

Взяла небольшую скамеечку и придвинулась к источнику тепла и света. Протянула к камину-печке озябшие руки. И только в тот момент, как небольшое покалывание стало расходиться по тонким пальчикам, я поняла, что руки просто окоченели. Осмотрела их. Кожа покраснела фрагментами, а какими-то местами наоборот стала бледной. Иссушение верхнего слоя был на лицо.

– Так, – тут же коснулась и кожи на лице, будто на ощупь я могла понять степень иссушения.

– Что ты делаешь? – окликнул меня молодой мужской голос.

Вздрогнула. Последнее время мужчины не говорят мне ничего приятного или выгодного.

– Я жду своего брата. А он долго идет. Вот, пришлось и печь самой растопить. Не дождалась тебя.

– А зачем тут топить? Мать дома натопила, еду приготовила, нас ждет.

– Здесь без печки очень холодно. А перед тем, как пойти есть, надо поработать.

– Кто? – растерялся парень.

– Ты! – спокойно пояснила я, – и Я, конечно же. Распишем задачи на ближайшее время. И завтра утром уже приступим к их решению.

– Я не собираюсь работать!

– Тогда ты не женишься.

– Это еще почему?

– У тебя не будет выкупа.

– Стехана! – взвился братец.

– Нет, я Стеша, это раз, от громких звуков у меня болит голова, два. Запомни, чтобы я не сердилась, не зверствовала, надо чтобы я чувствовала себя хорошо.

– Тебя сосватал Кареслав! И скоро свадьба! – процедил Негорад.

– Да? Я не заметила. Без меня меня женили? Ты видимо оглох. Я пойду только за того, кто даст выкуп вдове больше, чем за мать в свое время отдал отец. Твой друг готов?

– Прекрати дурить! – опять закричал парень, – Ты мечтала!

– Перемечтала. Представляешь! Вот ударилась головой, и сразу стало все понятно. Как жить, что делать, и куда бежать.

– Он ведь на коленях ползать не будет.

– А мне пресмыкающиеся и не нужны! Ну, разве что Дракон! – мечтательно проговорила свои самые амбициозные мысли, что с какой-то детской легкостью и игривостью влетели в мою голову, – Я бы полетала на нем.

– Ты чокнутая!

– Да, и заметь, ты со своим дружком в этом постарался. Так что давай, помогай сестре. А то пойду с глазами в кучке, растрепанными волосами по деревне и всем буду говорить, что сошла с ума.

– Ты не сделаешь!

– Почему? Я замуж не хочу. И раз ты не хочешь зарабатывать на выкуп для себя, то и ты жениться не собираешься. Можно куролесить, приключения себе искать, сколько пожелаешь.

– Я хочу жениться!

– Тогда надо начинать работать! А то тебе дом строй, деньги на выкуп зарабатывай.

– Как дом строй?

– Да, для начала на бане потренируешься! А потом и дом себе смастеришь. Но это все планы на будущее. Сейчас надо отшлифовать вот этот гребень так, чтобы он был гладким, как ледяная пластина.

– И все?

– Нет, конечно! Потом обсудим завтрашние дела. Ты читать-то умеешь?

– Конечно! – с обидой ответил брат.

– Ну, вот. Ты шлифуешь гребень, я пишу тебе задачи. Потом обсуждаем.

Брат было видно, что в душе психовал так, что готов был разнести в пух и прах всю мастерскую, но вместо этого пытался перебирать инструменты в поисках подходящих.

– Ты здесь бывал?

– Конечно! Я же парень. Отец меня еще совсем мальцом сюда принес. И я рос у его ног, играл в молотки. Потом сам мастерил себе игрушки.

– Прекрасно! Что с гребнем?

– Сейчас сделаю, – вытащил большой камень, небольшие напильнички и какие-то грубые тряпочки из большого ящика Негорад.

Честно, не ожидала, что этот повеса сможет разобраться в инструментах и что-то сделать руками. Приятно удивилась этому. И даже мелькнула гордость, как за настоящего брата, который превзошёл ожидания, возложенные на него. Но долго размышлять об этом не стала, взяла лист бумаги, карандаш и стала накидывать список дел на завтра.

«Стерва»

– Держи! – как раз, когда я закончила список, протянул мне гребень брат.

– Неплохо, – привычно не нахваливая, приняла работу, – а у тебя руки тем концом вставлены, – осмотрев хорошо предмет, констатировала я, – Почему применять их не хотел?

– Я и сейчас не хочу. Это ты заставила.

– Вот и зря, дело, которое ты делаешь, любить надо, гореть им.

– Я эти делом не занимаюсь! – продолжал стоять на своем брат.

– Не занимался! – поправила настойчиво, – Раньше, когда ты был беспечен, неопытен и глуп, ты не занимался своим делом, не развивал его и не пытался встать на ноги. Но сейчас, когда в дом постучалась беда, ты прозрел и стал подумывать о своей жизни здраво и серьезно.

– Что ты говоришь? Какая беда?

– Обычная. Самая обычная беда в моем лице. И деваться некуда. Придется засучить рукава. И вот для чего: подбить окна тут, замазать все щели и трещины, перебрать инструменты – сделать перепись для чего нужны, в каком состоянии, подмести, убрать пыль, прочистить дымоход, чувствуешь, печь дымит. В общем, подготовиться к труду самим и помещение. Кстати, у тебя нет друзей, кто хотел бы поработать?

– Нашла дураков!? Кто же хочет работать?

– Вот видишь, какие друзья у тебя. Не друзья, а так, одна видимость. Подумай, нужны ли они.

– Совсем спятила? Мы с рождения дружим!

– У тебя теперь времени не будет на ерунду.

– Кто тебе сказал, что я буду помогать?

– Я сказала. И не помогать, а работать.

На этой неприятной для брата теме я встала, погасила печь, и пошла к выходу, прихватив гребень.

– Рукастый, засранец, – пробубнила себе под нос, разглядывая работу.

В доме нас уже ждала мать. Она тут же подбежала ко мне, стоило только зайти.

– Что? Где Негорад?

– Съела его! – почему-то огрызнулась я.

Женщина посмотрела на меня укоризненно. Помотала головой и пошла в помещение, что принято называть кухней. Я поплелась за ней.

– Вот, – положила на кухонный стол гребень, – ты можешь гордиться своим сыном, даром что недоумок, мог бы быть толковым мастером.

– Стефа! – рассердилась мать, – нельзя быть такой высокомерной, грубой и категоричной.

– Женщинам наших земель не престало быть такими? – спросила с обидой и претензией.

– Вообще, любому человеку, в любом месте и в любое время не престало быть таким, – поставила на край стола тарелку с чем-то хозяйка и отошла от стола, скрестив руки на груди.

– Ты его защищаешь, – с раздражением бросила я.

– Конечно! Он мой сын.

– А я?

– А ты не сын, ты дочь, а ведешь себя как отец.

– Гены проснулись от удара по голове, – решила объяснить перемены в моем поведении, что так пугали мать.

– Не лучшее, что могло произойти.

– Откуда ты знаешь? Ты даже не знаешь, что будет дальше. А уже расстраиваешься. Ты научилась заваривать чай, в твоем сыне обнаружились таланты, а твои золотые руки завтра обретут славу. И это всего за один день. То ли еще будет! – потерла руки в задорном предвкушении я.

Мать в это время разглядывала гребень, гладила его. Расчесывала кончик ее косы.

– Мам, а в кого мы с Негодяем такие светлые? – обратила внимание на ее красивые темные волосы.

– Ты решила называться иначе, но Негорад ни о чем подобном не просил, так что будь добра, – пожурила меня женщина, а светлые вы в отца. Он был почти белым.

– От седины? – вспомнила, что он был старше.

– Нет, просто волос был такой светлый, что от солнца светился. Вот и вы унаследовали. Зачем ты брата напрягала? – помотала гребнем Кремлина.

– Не сломается, не переживай. Нужен завтра будет, чтобы волосы хорошо расчесать, потому что не получится мыть их и маслом мазать. Сушить долго. А нам на рынок надо. Или где там у нас все покупают? Сегодня заплетешь меня специальным образом? Сладкое что-то есть у нас?

Дальше мы спокойно поужинали. А точнее поели в гробовой тишине, так как вернулся Негорад и всячески пытался продемонстрировать свое несогласие, усталость, обиду и много других негативных эмоций по поводу моих затей. Кремлина поначалу тоже вздыхала и сочувствовала, а к концу, видимо, устала. И после окончания трапезы отправила в приказном порядке старшего ребенка спать, будто ему мало лет и он неразумен.

– Когда вы будете жить мирно? – вздохнула женщина, завивая на веревочки мои пшеничные волосы, – и зачем мы устраиваем на твоей голове бардак?

– Это не бардак, это маркетинговый ход. Завтра ты будешь набирать заказы на гребни. Или край – послезавтра.

– Но гребни и так продаются.

– Да, но теми гребнями только волосы выдирать. А этим можно расчесаться.

– Твоя правда. Он очень удобным стал. Но пока не понимаю, как твои веревки в волосах помогут нам продавать гребни?

– Завтра, моя дорогая мамочка, все будет завтра! А сейчас спать! Я безумно устала, – поймала руку женщины и поцеловала, прижимая к щеке, ловя ее нежный и в то же время растерянный взгляд в зеркале.

Уснула я тогда быстро. Можно сказать, провалилась в сон.

Глава 11

Радигост

– Властитель, – вошел ко мне в кабинет дядя.

Я точно знал, что сейчас пойдет речь о том, о чем я бы не хотел говорить. Мой старший родственник делал так всегда. Для начала пытался расположить меня к себе, выказать максимальное почтение и согласие с моим статусом, с тем, что в этих Землях принимаю решения только я по праву рождения. Но только он всегда не учитывал тот факт, что такое работало только с нашими соседями. Это они, так же как мой дядя имели чувства, в их груди билось горячее пылкое сердце, которое зачастую затмевало разум. А вот со мной это плохо работало. Разве что на заре моей юности.

– Ты опять забыл, Леонорий, что я – не ты. У меня нет мании величия, – начал было я привычный ответ на его подхалимство.

Но в этот самый момент вспомнился прошлый вечер, когда Стехана испугалась меня в обличии дракона. «Что это было, если не тщеславие?» – мелькнула мысль. «Надо встать на колени» – вспомнились слова, что я сказал девушке. А ведь никто не вставал никогда передо мной на колени. Зачем мне это от нее?

– Она есть у всех, даже у тех, у кого сердце спит. Когда-нибудь оно у тебя проснется. Как у твоего деда. Да и отец твой под конец своей жизни тоже был не так холоден. Ты думаешь, как они погибли с твоей матерью?

– Я чего-то не знаю? – удивился, и тут же переключил внимание от несносной девчонки к собственным родственникам.

– Да, я бастард. И если бы твоя мать не узнала, что твой отец пошел по стопам твоего деда, и не воспылала гневом, то у тебя тоже мог быть брат не совсем Ледяной дракон, ну или сестра.

– Ты хочешь сказать, что отец изменил матери?

– Твой отец тоже смог полюбить.

– Мать узнала?

– Да, и решила расправиться с соперницей, обратилась в дракона, и… – запнулся рассказчик.

– Слушай, если ты решил поведать мне историю, то говори нормально, не заставляй меня выуживать у тебя все по фрагментам.

– Твой отец почувствовал неладное, отправился к любимой и застал твою мать как раз за расправой. Ярость и боль затмили его разум. Он сцепился в серьезном бое в небе с твоей матерью-драконицей. Силы были равны. И они оба погибли.

– Но, – тут уже запнулся я, – а как же история про вторжение иноземных драконов? Они погибли, защищая наши Земли! – начал кричать на Леонория.

– Это легенда для всех. Чтобы не было паники. И так говорят о том, что род Ледяных Драконов проклят. И это проклятие перенеслось на Земли, на соседей, поэтому такой кризис сейчас.

– Кто говорит? – заорал что есть мочи.

– Народ, соседи, да все.

– И в чем же проклятие? Не знаю. Никто не может точно сказать. Но согласись, есть закономерность.

– Какая?

– Как только ваше сердце оттаивает, как только в нем поселяется любовь, так Дракон умирает. Род твоей матери прерван, род твоего отца тоже.

– Он не прерван! Я! Слышишь, есть я!

– Ты единственный Дракон. Это слишком мало.

– А ты?

– Я бастард.

– И что? Ты тоже дракон.

– Наполовину.

– Нет, ты на половину Ледяной. Но то, что ты Дракон неоспоримо.

– Я не продолжу род, – в голосе дяди сквозила боль и отчаяние.

– Это еще почему?

– Я бастард, бастард, – орал так, что стены тряслись в каменном замке.

Пыл и удаль моего родственника каждый раз утверждали безоговорочную драконью сущность. Но я понимал, что Ледяные Драконы остались в прошлом, а кланы других Драконов слишком тщеславны, чтобы родниться с бастардом. Он не сможет официально взять в жены драконицу.

– Пришло время определяться. И ты должен понимать, что не только твое счастье зависит от брака, но и судьба рода, твоих Земель.

– У меня еще есть время! Я не готов.

– Ты должен спасти от голода своих людей, продолжить род и укрепить границы. Женитьба на Зимане будет спасением.

– Чьим? – опять заорал, что есть мочи, так как подобные перспективы злили меня и ввергали в отчаяние.

– Это будет выгодно всем.

– Я так не считаю.

Чтобы закончить разговор, решил выйти на балкон. Внутри бушевало странное чувство. Я понимал, что приближается время выбора своей супруги. Но был к этому не готов. Я совершенно не представлял, как может существовать рядом со мной кто-то женского пола. И что эта кто-то будет еще и некрасивой. Мы, Ледяные Драконы, были обделены чувствами, нам не были свойственны пылкость, влюбленность, страсть, но разум, расчетливость, выгода, чувство прекрасного были развиты в нас хорошо. И если я не люблю свою избранницу, то хотя бы чувство восхищения я должен испытывать.

– Что происходит? – обратился я к дяде, который, как и всегда, не хотел отступать от намеченного, и вышел на балкон вслед за мной, но стоял поодаль.

– Народ волнуется. Я говорю, время очень опасное. Нужны кардинальные меры. Подготовка к свадьбе, ожидание наследников – все это развеселит людей, вселит в них надежду на будущее. Они будут уверенны в своем Господине. Будут знать, что власть его незыблема. Что род продолжается.

– Грядет голод, а ты про свадьбу говоришь! Пир во время голода? С ума сошел?

– Это государственное событие. Радость, а на нее не жалко людям ничего. Вот увидишь, как преобразятся наши люди, когда будут готовиться к торжеству.

– Это исключено. В голодный год такое устраивать я не буду. Вот решим проблемы с продовольствием, и буду думать о себе.

– Ты только о себе и думаешь! Так Властитель себя вести не должен, – взвился дядя.

– Я все сказал. Ты знаешь, что мое слово непоколебимо. Узнай, что происходит в деревне. И доложи мне. Живо! – нашел, чем занять родственника, чтобы отвлечь от моей личной жизни.

«Стерва»

Утром, проснувшись достаточно рано, начала приводить себя в тот порядок, который считала нужным. Надела на себя нарядное, благодаря вчерашним стараниям матери и моим идеям, платье. Уложила брови, подвела их коричневым мелком похожим на восковой. Он нашелся на столике с зеркалом, который я очень тщательно исследовала в то утро. Постаралась распушить ресницы. Распустила волосы, уложила их красивыми волнами, чуть прихватила каким-то грубым гребешком.

– Вот и расчёска пригодится, – положила отшлифованный гребень в карман.

В зеркале отражалась очень интересная девушка. И оценивая ее целиком, можно было честно и прямо казать, что она была красоткой.

– Кто устоит? Никто. А кто захочет быть такой же? Самые умные, а чуть погодя и остальные подтянутся, – подмигнула самой себе в зеркале.

Я постепенно стала привыкать, что эта молодая, красивая, но еще не до конца сформировавшаяся как женщина, девушка – я.

– Дочка, – в дверном проеме появилась мать, – ты проснулась? Завтрак готов. Можем поесть и выдвигаться.

– Да, надо раньше закончить дело с базаром, потому что на сегодня у меня много дел.

– Давай, помогу тебе заплестись! – прошла внутрь комнаты женщина.

– Я уже все сделала! – спокойно, но максимально уверенно оповестила я.

– Как же? – Кремлина разглядывала с недоумением мои локоны.

– Это моя прическа. Так я пойду сегодня на базар.

– Так не подобает ходить!

– Почему же?

– Так не принято!

– Кем?

– Не принято, и все тут, – стала настаивать женщина.

– Вот у кого не принято, те пусть и не ходят. Я голодна, и тороплюсь. Давай не будем припираться. Просто посмотри на меня не предвзято. Красиво же?

Кремлина осмотрела меня, обошла вокруг. Отошла подальше, приблизилась, потрогала волосы, потом пригляделась к бровям.

– Ты выглядишь, как иноземка.

– Ничего. Пусть привыкают, – улыбнулась мягко женщине и направилась в кухню.

Там я быстро позавтракала. Удивительно, но завтрак сегодня был куда более приятным, а главное традиционным – яйца. Перекусили с матерью и отправились на базар.

Как и обещала взрослая родственница, было максимальное внимание моей персоне. Меня разве что руками не трогали, чтобы разобраться, живая я и не мерещится ли им это.

– Я говорила, что люди будут взволнованы.

– Ничего, пусть поволнуются. Это не вредно, – доставая из кармана гребень, стала чуть приводить в порядок волосы.

Молодые красавицы, как завороженные следили за моей рукой с гребнем. Они поражались, что он не застревает у меня в волосах, а расчёсывает их. Затем мы зашли в просторный павильон. Там очень приятно пахло древесиной и льном. На длинных прилавках лежали ткани, ленты, всякие ленточки. На стене весели, как халаты на крючке платья нижние и верхние. Все они были одного фасона, цвета и качества материала, из чего было сшито изделие.

Молодые девушки, которые находились в здании не сразу обратили на меня внимание. Поэтому пришлось снять шкуру, которая была накинута поверх платья, над которым трудились мы с Кремлиной.

– Ах, – послышался, наконец, первый восторженный вздох.

– Стефа, – обратилась ко мне шепотом мать, – Что нам надо здесь?

– Это не нам, дорогая мама надо, это нужно этим молодым девушкам, – почти сквозь зубы процедила я и опять достала гребень.

– Смотри, – самые смелые стали говорить друг с другом громче, – у нее волосы как у лошади грива, блести, – не самые лестные для меня комментарии начались, но что поделаешь, если ассоциации такие рождаются у потенциального клиента.

– И не застревают в гребешке, – отозвалась подружка тихо.

– Ох, а на голове, видишь?

– Вижу.

– Ох, мама! – театрально и очень громко начала представление я, – Что там у меня с волосами? Что на голове? Посмотри! Если там кто-то сидит, то пощади, сними с меня молча, ты же знаешь, как я боюсь мелких гадов.

– Дочка, у тебя все в порядке, – непонимающе отреагировала Кремлина.

– Но я слышала, точно слышала, что кто-то шептался о моей голове.

– Не обращай внимание! Я… – хотела, видимо, напомнить мне мать о том, что выходить так из дома не стоило, но ее прервали.

– Простите. Мы просто не сдержали восхищения, – первые самые смелые и честные девушки подошли и начали разговор.

От того, что они сделали этот шаг, признались, осознали свои чувства и не затаили их, а решили удовлетворить, мне они стали симпатичны.

– Мной? – удивилась как можно натуральнее я.

– Ваши волосы, одежда такие потрясающие! Мы не можем оторвать глаз от вас.

– Спасибо, дорогие девушки. Но тут нет ничего особенного. Просто надо стараться следить за собой. Хотя бы расчёсывать волосы.

– Но они цепляются. Рвутся, – тут же стали выдвигать аргументы собеседницы.

– А вот если попробовать этим? – вложила в руку одной из девушек гребень и провела ее же рукой с гребнем по моим волосам.

Глаза девушки округлились. Она была готова визжать от восторга, наблюдая, как расчёска спокойно проходится по волосам.

– Я хочу такой же, – прижала руку с гребнем к сердцу и обхватила другой рукой.

– Тогда приходи завтра, ты же знаешь, где живет Кремлина? Я ее дочь Стеша! – силой вытащила гребень из рук девушки.

– Да, знаю! Конечно приду.

– Только имей в виду, что гребень стоит денег! – сразу обозначила вопрос с деньгами.

В этот момент моя собеседница сникла.

– А сколько стоит он?

– Сколько стоит обычный гребень на рынке, – наклонилась в уху Кремлины и спросила важную для меня информацию.

Женщина сказала стоимость одного гребня, я ее умножила в три раза, и назвала цену, за сколько готова их продавать, девушке.

– Дорого! – тут же вступила в диалог подружка.

– Я не заставляю брать. – положила гребень в карман, и сделала вид, что выбираю ленты.

Кремлина затихла и наблюдала за тем, что происходит. Как только девушки ушли, за ними потянулись и другие молодые красавицы к выходу. Они оглядывались на меня, шушукались. Когда павильон опустел, поинтересовалась у матери:

– Где можно купить гребни? И попроси хозяина оповещать о поступлении товара. Как только завезут ленты и другую красоту, чтобы он сообщил.

– Зачем?

– Чтобы красивые и новые ленты были только у нас. А пока пошли за гребнем! Нам его еще Негораду отдавать на доработку.

– Ты думаешь, что они придут? За такую цену не купят! – уверенно и спокойно ответила мать.

– Я не буду спорить, но они придут, и купят, и еще радоваться будут. Так что давай купим два гребня, да домой поспешим, а то их еще обработать надо, а это время. Да и Негорад неизвестно в каком настроении, а то вдруг ещё умолять придется.

Кремлина посмотрела на меня скептически, но не стала переубеждать. Просто повела домой, но по пути зашли в одну лавку и купили два гребня, по количеству смелых подруг, что стали только началом нового красивого Мира в этих Землях.