Текст книги "Приемный ребенок. Жизненный путь, помощь и поддержка"

Автор книги: Татьяна Панюшева

Соавторы: Мария Капилина (Пичугина)
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

От чего зависит тяжесть последствий травматического опыта?

Родителям и специалистам, работающим с приемными детьми, важно не только иметь представление о нормальном ходе развития детей и о нарушениях в развитии, которые может вызвать неблагополучная привязанность. Важно также помнить, что не всегда самые тяжелые травматические события приводят к самым тяжелым последствиям. Некоторые дети, пережившие страшные трагедии, остаются эмоционально сохранными и способными на любовь и доверие. А другие дети, оказавшись в ситуациях на сторонний взгляд «плохих, но не ужасных» – испытывают сильнейшие потрясения, которые серьезно нарушают их развитие и губительно сказываются на их способности к привязанности. Кроме того, некоторые примеры показывают, что условия жизни могут со стороны казаться одинаковыми, но на самом деле различаются для детей по ряду существенных моментов.

Степень травмированности детей, растущих в одинаково негативных условиях (учреждения, неблагополучные семьи) различается в силу индивидуальных особенностей (устойчивость к стрессу, тип нервной системы, темперамент и т. д.); играет роль также возраст ребенка. Именно сочетание конституциональных и личностных особенностей, а также всех нюансов жизненной ситуации и отношений со взрослыми обуславливает разную степень травмированности и разную способность к восстановлению у каждого ребенка. Важно не только знать жизненную историю ребенка, пришедшего в семью, но и правильно оценить, как сказались на конкретном ребенке разные события его жизни. Это поможет лучше понимать не только чувства, но и возможности ребенка в построении отношений в приемной семье.

Некоторые взрослые говорят, что для ребенка жизнь в детском доме – это хорошо, потому что есть положительные примеры выпускников детских домов. Но, к сожалению, процент проблемных выпускников детских домов заметно превышает количество успешных случаев социальной адаптации, которые являются скорее исключением из правила. Иногда жизнеспособность ребенка, природный оптимизм и активность помогают ему выйти с минимальными потерями из тяжелых жизненных ситуаций и достаточно быстро восстановиться при попадании в благоприятные условия. Личный ресурс влияет на способность ребенка выдержать травму. Но для восстановления после травмы недостаточно только внутренних ресурсов. Необходимы благополучное социальное окружение, хорошие условия для эмоционального и познавательного развития и опыт нормальных отношений с людьми. Примеры успешного взросления выпускников учреждений действительно есть, и они важны. Однако эти случаи говорят не о том, что для детей правильно жить в учреждении. Правильно для ребенка – иметь свою семью и свой дом. Поэтому в первую очередь необходимо работать с социально неблагополучными семьями, чтобы сохранить ребенка в семье. В тех случаях, когда ребенка невозможно вернуть в его кровную семью, для полноценного восстановления после переживания утраты ему жизненно необходимы профессиональная реабилитация (психологическая, социальная и педагогическая) и приемная семья.

пример:

Мальчик Дима дважды изымался из кровной семьи. Он жил с матерью и бабушкой в комнате коммунальной квартиры. Мать жестоко с ним обращалась и пренебрегала его нуждами. В возрасте трех лет ребенок попал в больницу с черепно-мозговой травмой, и далее был направлен в детский дом. Несмотря на задержку в развитии, благодаря занятиям со специалистами Дима стал быстро развиваться. Его способность к установлению отношений привязанности также была сохранна. Ему быстро нашли замещающую семью, и он переехал туда жить. Однако, согласно закону, при первичном изъятии ребенка кровная мать не была лишена родительских прав, а только ограничена в правах. Благодаря активности бабушки для матери была найдена работа, она на какое-то время прекратила употреблять спиртное, что подтверждалось справками из ПНД, и в квартире были созданы условия для проживания ребенка. Органы опеки приняли решение вернуть ребенка в семью. При этом социальные работники детского дома провели обследование кровной семьи и сделали свое заключение о том, что в семье нет ресурса для воспитания ребенка, а положительные изменения носят «формальный», «косметический» характер. По мнению социальных работников, мать имела серьезные психологические проблемы (в том числе попытки самоубийства в анамнезе), высокий уровень социальной дезадаптации, и у нее не были сформированы родительские навыки. Мотив возвращения ребенка был скорее социальным и исходил от бабушки. Однако суд принял решение о восстановлении матери в родительских правах. Через два года после возвращения ребенка ситуация в семье вновь стала критической. Мальчик снова был изъят вместе с младшим братом и попал в социальный приют. Оттуда его перевели в тот же детский дом, где он находился после первого изъятия. Это было хорошо для ребенка тем, что в детском доме были взрослые, которые помнили его, знали его историю и хорошо к нему относились. Попадание в знакомую ситуацию – альтернатива хаосу многочисленных перемещений в разные учреждения. В течение года с Димой занимались психологи, педагоги, врач (у мальчика обнаружилось серьезное заболевание – гепатит С), также специалисты работали с историей жизни, были сохранены контакты с кровным братом – мальчика регулярно возили к брату в дом ребенка. Несмотря на серьезный травматический опыт (неоднократные перемещения, жестокое обращение) и проблемы со здоровьем, Дима обладал способностью к быстрому эмоциональному и интеллектуальному восстановлению. Он был эмоционально теплым, обаятельным и общительным, обладал высокой познавательной активностью. Спустя полтора года после вторичного изъятия в возрасте семи лет мальчику нашли приемную семью, которая была полностью информирована обо всех его проблемах. Родители отнеслись к нему с полным принятием, между ними и ребенком достаточно быстро сформировалась взаимная привязанность. Сейчас Диме девять лет, он адаптировался и благополучно живет в семье, учится во втором классе общеобразовательной школы.

комментарий:

Этот пример показывает уникальность жизненной судьбы каждого ребенка, его ресурсов и возможностей. Также специалистам в области семейного устройства важно понимать, что просто возвращение ребенка в кровную семью без социальной оценки, реабилитации и сопровождения семьи – рискованное мероприятие.

Глава 3
О поведенческих моделях

Что влияет на поведение

Кроме того, что привязанность составляет смысл жизни для ребенка и обеспечивает его нормальное развитие, она также влияет на формирование поведения. Ребенок по реакциям родителей узнает, какое поведение желательно, какое – нет. Так родители целенаправленно формируют у своего ребенка то поведение, которое считают правильным. Но они должны быть готовы к тому, что ребенок также будет следовать не только их требованиям, но и их примеру. Это – основной путь, который учит, как себя вести. Привязанность же служит своего рода «закрепителем» в процессе научения – и не только в детстве. Чем более значим для нас какой-либо человек, тем больше мы ориентируемся на его мнение и даже начинаем подражать в поступках. Но в отличие от авторитетов, которые люди выбирают, став взрослыми, ребенок не выбирает себе родителей и семью. Это для него – данность.

Семья – источник самых первых представлений человека о жизни, о добре и зле, о том, что правильно и что неправильно, что хорошо и что плохо. Обычно с возрастом мы осознаем, что именно семья является для нас источником «системы ценностей». Даже если в дальнейшем эти ценности пересматриваются или отвергаются – все равно «точкой отсчета» является семья. Это же касается и бытовых привычек, обычаев, норм и правил повседневной жизни. Для большинства людей «привычное» – суть «безопасное» и «хорошее». И разница в представлениях людей о том, как должно быть «у нас в доме», может стать очень драматичной – при образовании новой семьи, например. Как раз об этом сказано: «любовная лодка разбилась о быт». Но почему же «разбилась»? Разве нельзя уступить, договориться, научиться новому, наконец? Можно – при условии, что готовность учиться и меняться, как способ поведения, нам свойственна. Способы обращения с другими людьми также формируются и закрепляются в семье. Как ведет себя с близкими в своем доме мужчина, женщина, ребенок, что и как они делают или не делают по отношению друг к другу – это и есть «поведенческие модели», которые мы усваиваем – причем раньше, чем способны их критически оценить.

Это очень важно понимать, строя отношения с приемным ребенком. Во-первых, дети долгое время учились вести себя совсем не так, как это желательно для приемных родителей. То, что долго формировалось, быстро измениться не может, на это потребуется время. Во-вторых, двигателем изменений, их стимулом станет привязанность к новой семье: по мере ее возникновения и укрепления поведение ребенка начнет меняться. Но степень изменений не может служить «мерилом» любви – отношения людей не арифметика. Не говоря уже о том, что с точки зрения ребенка его старания могут казаться ему более значительными, чем считают его родители. В-третьих, даже при благополучных отношениях с приемными родителями у ребенка могут появляться (или не исчезать) негативные поведенческие проявления из его прошлого. Это может быть частью процесса переживания утраты (см. главу «Горе и потеря», часть 1) или попыткой ребенка сохранить свою идентичность (см. главу «Место кровной семьи в жизни приемного ребенка», часть 3). То есть плохие поступки ребенка могут быть обусловлены вовсе не тем, что родители «плохо воспитывают» или он их мало любит.

И наконец, любые отношения – процесс как минимум двусторонний. Кроме особенностей детей есть особенности у родителей.

В каком-то смысле мы все – «родом из детства». Наш собственный детский опыт (имеются в виду не только поведенческие модели отношений с родителями, но и принятие своих родителей) сказывается на способности быть родителем самому. Опыт жизни в семье, выстраивание отношений привязанности с близкими взрослыми, характер этих отношений становятся той основой, на которой впоследствии, когда дети вырастают, они строят свою собственную семью (Боулби Дж., 2003, 2004; Черников А., 2001; Боуэн М., 2008; Минухин С., Фишман Ч., 2006). Иногда выросшие дети используют свои семейные модели как «антиоснову», стараются делать ровно наоборот, но таким образом этот опыт все равно присутствует (Берн Э., 1998: понятия «сценарий» и «антисценарий»). Надежды и страхи людей, связанные с близкими, семейными отношениями, во многом определяются удовлетворенностью их детской потребности в любви со стороны близких, в первую очередь – родителей. Очевидно также, что это не является чем-то неизменным, и любой человек все равно трансформирует, дополняет имеющийся у него жизненный опыт. Тем не менее то, что ребенок узнал об отношениях за время жизни в семье – семейные роли, способы проявления тепла и поведения в конфликте, правила и традиции и прочее, – действительно является основополагающим в построении собственных дружеских и семейных связей для любого человека.

И если люди собираются стать приемными родителями, им особенно важно понимать, какими были их отношения в детстве с родителями и насколько адекватны их ожидания в отношении приемного ребенка.

Именно поэтому хороший тренинг по подготовке приемных семей включает в себя не только занятия, посвященные психологическим проблемам детей, переживших разрыв с семьей, и тому, как с этими проблемами справляться близким взрослым. Он также включает в себя работу с будущими приемными родителями, направленную на понимание ими своих ресурсов и своих личностных проблем, которые могут проявиться в отношениях с приемным ребенком. Также одна из задач тренинга – помочь людям не только осознать эти трудности, но и разрешить их хотя бы частично. В своей работе тренеры, проводившие такие тренинги, многократно сталкивались с ситуациями, когда у семейных пар, много лет проживших вместе и не имевших детей, вскоре после тренинга или через некоторое время после того, как они брали приемного ребенка, появлялись собственные дети. Возможно, это происходило благодаря тому, что у людей разрешались какие-то внутренние проблемы в отношениях с их родителями, препятствовавшие возможности стать родителями им самим. Тренинг становился своего рода «катализатором» для внутренней работы по пересмотру и переработке негативного опыта. Необходимо также сказать, что иногда люди совершенно самостоятельно, без помощи специалистов преодолевают последствия своих травм. Но в любом случае для человека это осознанная и последовательная работа, направленная на изменение негативных внутренних установок, прощение и освобождение от старых обид, которые лишали жизнь радости.

пример:

Галина, 40 лет, была ребенком из вполне благополучной семьи, однако – по ее воспоминаниям – мама больше любила младшую сестру. И когда Гале было тринадцать лет, родители вместе с младшей шестилетней сестренкой уехали на пять лет за границу, оставив старшую дочь в Москве с бабушкой и дедушкой. Они объяснили это тем, что Галя учится в школе, и имеет смысл окончить школу в Москве, а видеться они будут в летние каникулы. Девочка чувствовала себя отвергнутой и очень часто утешала себя мыслями о том, что когда она вырастет, у нее будет своя семья и много детей, с которыми они будут любить друг друга. Когда Галя выросла, то не только родила троих собственных детей, но и взяла троих приемных. У нее прекрасные отношения с детьми, они любят и понимают друг друга.

комментарий:

В данном случае речь идет о мечте-антисценарии: «У меня все будет наоборот». В родительской семье не было плохого обращения, но был недостаток родительской любви и принятия. Девочка компенсировала это, восполняя нехватку эмоционального тепла мечтами о будущем: так, будто оно у нее уже есть, проживая в своих мечтах те ситуации, где она любима, нужна, и рисуя себе благополучную ситуацию детско-родительских отношений. Это стало ее жизненной целью, которой она достигла, став взрослой. Самостоятельная внутренняя работа и позитивная цель привели к тому, что детская травма была преодолена. Кроме того, Галина знала на своем опыте, что такое быть недолюбленным ребенком, – и это дало ей возможность помогать таким детям.

Что касается кровных родителей, которым не удается создать атмосферу «благополучной семьи» для своих детей, – чаще всего их собственное детство было таково, что модели «хорошего» родительского поведения у них не сформировались. Они смогли родить ребенка, но не смогли быть ему настоящей семьей.

Почему взрослые иногда не могут заботиться о детях

Причины, по которым у взрослых людей могут быть не сформированы или нарушены модели родительской заботы о детях, очень разнообразны.

Одна из наиболее распространенных – отсутствие адекватной родительской заботы в собственном раннем детстве. Если в родительской семье эмоциональное отношение к ребенку не было однозначно плохим, но отсутствовала нормальная забота о его потребностях, – велика вероятность, что когда такой ребенок вырастет, он также будет пренебрегать нуждами своих детей.

Другая проблема – эмоциональное отвержение. К сожалению, эта проблема возникает не только в социально неблагополучных семьях. Бывает, что в самой обычной семье ребенок переживает опыт эмоционального отвержения со стороны родителей, особенно болезненный, если отвержение было со стороны матери. В дальнейшем это может привести к потере надежды на возможность получения родительской любви и глубокой обиде, которая не всегда осознается самим человеком. В ответ на родительское отвержение дети внутренне тоже начинают отвергать своих родителей, «не принимают» их. Став взрослыми, они сталкиваются с амбивалентным отношением к собственной родительской роли. С одной стороны, на сознательном уровне есть желание иметь детей, а с другой стороны, на глубинном уровне – страх, что эти отношения могут принести боль и разочарование, которых человек не хочет. Очевидно, что такая амбивалентность становится психологическим барьером на пути к возможности самим стать родителями.

Еще одна распространенная причина невозможности нормально заботиться о своих детях – болезнь или неадекватное состояние родителей. Сюда можно отнести разные формы зависимостей (алкогольная, наркотическая, игровая), при которых нарушается волевая саморегуляция и система ценностей, и предмет зависимости начинает превалировать над всем остальным, в том числе даже над душевными привязанностями и биологическими инстинктами самосохранения и заботы о детях. Возникновение зависимостей имеет много разных причин, но часто сочетается с личностным инфантилизмом у людей, для которых предмет зависимостей становится единственным источником получения удовольствия от жизни и избегания трудностей.

Необходимо, однако, отметить следующее. Для наблюдателей «со стороны» является существенным прежде всего внешнее неблагополучие семьи (плохой уход за ребенком, социальная дезадаптация родителей). Для ребенка, живущего «внутри» семейной системы, самое существенное – эмоциональные связи с родителями. Если взаимная привязанность родителей и ребенка все же есть, для детей она становится важнее, чем ущерб, наносимый им зависимостью родителей или их болезнью.

пример:

В детский дом попал мальчик дошкольного возраста (шесть лет), изъятый органами опеки из неблагополучной семьи. Воспитатели детского сада жаловались на то, что ребенок неухожен, мама забывает забрать его из детского сада, иногда появляется в нетрезвом виде. Органы опеки выяснили, что мать мальчика, ее звали Катя, начала сильно выпивать и плохо заботиться о нем, когда отец ребенка (гражданский муж) попал в тюрьму. Однако она никогда не обижала ребенка, не подвергала его насилию, любила его. Дальнейшая работа

специалистов с мальчиком и его мамой, направленная на социальную реабилитацию матери, выявила следующий круг проблем: у матери всегда были проблемы с уходом за сыном, но ей помогали муж и бабушка. С того момента, как муж попал в тюрьму, у нее началась депрессия, она стала выпивать, потеряла работу. При этом между матерью и сыном была взаимная привязанность, раннее детство мальчика было достаточно благополучным, оба родителя жили с ним вместе и любили его. По мере работы с мамой выяснилось, что она сама была приемным ребенком. Ее отец женился после Великой Отечественной войны, у него появилось двое детей. Через десять лет брака он полюбил другую женщину и ушел к ней из семьи. Это и была мама Кати. Но она умерла во время родов, и отец с новорожденной дочкой вернулся к своей первой жене, которая приняла его и растила Катю как родную. Катя до подросткового возраста не знала о том, что ее родила другая женщина. Однако, как часто бывает в случаях с «тайной усыновления», когда Кате было четырнадцать лет, из деревни приехали родственники отца и рассказали девочке о ее происхождении. Узнав историю своего рождения, Катя оказалась в ситуации, в которую зачастую попадают приемные дети: в ситуации конфликта верности приемной семье или кровной, в ситуации соперничества между ними. Катя, которая с рождения знала и любила свою приемную маму и не знала и не успела полюбить свою кровную мать, заняла позицию негативного отношения к кровной матери, как к ««разлучнице». Разговаривая об этом со специалистами, Катя говорила, что считает своей матерью приемную маму, а кровная мать для нее никто. Также она не хотела, чтобы ее сын, Митя, знал ее историю, и сама никогда не рассказывала ему об этом. Важно отметить, что девочка росла в равных условиях с братом и сестрой, с любящими их родителями, и двое других детей социально благополучны, имеют свои семьи. В детстве Катя хорошо училась в школе, занималась спортом. Сложности начались в юности, когда она связалась с неблагополучной компанией; тем не менее она окончила техникум, работала. Затем умер отец, и она стала жить со своим гражданским мужем вместе с матерью. В этот период было еще не очень заметно, что ей свойственна так называемая «родительская беспомощность», так как ее мать и муж помогали заботиться о ребенке и в том числе заботились о ней. Через полгода после того, как отец Мити попал в тюрьму, мать Кати, бабушка мальчика, умерла. Оставшись одна, Катя совершенно перестала справляться с заботой о ребенке и о себе, хотя в целом была интеллектуально сохранной и адекватной женщиной. Социальная служба проекта «Наша семья» приняла решение работать над реабилитацией Кати с целью воссоединения матери с ребенком. Катя занималась с психологом, они обсуждали ее личностные проблемы. Была выявлена личностная незрелость и потребность Кати в родительской любви и заботе. Получая социальную и психологическую поддержку, которая отчасти компенсировала ей отсутствие ее собственных (уже умерших) родителей, Катя смогла прекратить пить, устроилась на работу, регулярно навещала ребенка в детском доме и брала его на выходные домой. Через год ее восстановили в родительских правах, и мальчик вернулся в семью. Однако вскоре выяснилось, что Катя не может жить самостоятельно, что ей нужна постоянная социально-психологическая поддержка извне. Как только она остается одна, она не в состоянии организовать собственную жизнь и жизнь своего ребенка. Важно, что именно непризнание Катей роли кровной матери, которая дала ей жизнь ценой своей жизни, было той закрытой темой, которая на самом деле имела очень большое значение для Катиной способности быть хорошей матерью.

комментарий:

В данном случае, так же как и в ряде других аналогичных, прослеживаются два важных момента. Первое: некоторые неблагополучные семьи в состоянии заботиться о своих детях, когда есть помощь со стороны социально-психологических служб. Необходимо отметить, что это вовсе не означает ежедневного присутствия специалистов внутри семьи. Чаще всего это регулярные контакты по телефону и периодические посещения, а также, что очень важно, это возможность для семьи в любой момент обратиться за помощью без риска репрессивного или негативного отношения. Второй момент: у многих неблагополучных родителей наличие зависимостей является вторичной проблемой, а первичны внутриличностные психологические проблемы, в том числе собственный негативный опыт взаимоотношений с родителями в детстве и/или непризнание своих кровных родителей. В-третьих, этот пример показывает, что нередко дети оправдывают и любят своих неблагополучных родителей. Это не осознанное «принятие», это – безусловная любовь маленького ребенка, такой она будет не всегда, а до подросткового возраста.

Как бы там ни было, существуют социальные стереотипы в отношении неблагополучных семей: все они представляются совершенно опустившимися бомжами, алкоголиками, которые бьют своих детей и являются для них «абсолютным злом». Но в жизни не все так однозначно, и об этом надо помнить. Иногда в семьях, которые «опустились» социально, сохраняется взаимная привязанность с ребенком. В этих случаях дети склонны входить в родительскую роль по отношению к своим близким взрослым, жалеть их, чувствовать за них ответственность. В таких ситуациях они очень мучительно переживают разлуку и нуждаются в сохранении непосредственных контактов (встреч) с кровной семьей.