Текст книги "Петровна (СИ)"

Автор книги: Татьяна Охитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 7. Петровна спасает незнакомца

 Она отправилась на рынок одна, сразу после разговора с Галкеей. Опасения Алмуса оказались напрасны, в этот раз торговля прошла без происшествий. Ушлый инспектор лишь раз прошел мимо, скучающим взглядом окинув ржавые лопаты. Чуть дольше взгляд задержался на безразмерном башмаке, на лице мелькнуло недоумение, но, видимо, недостаточно сильное, чтобы остановиться.

Покупателям башмак тоже приглянулся больше остального, и вскоре «обьект универсального назначения» обрел свою новую хозяйку.

Торговля не то чтобы бойко, но все же шла, Петровне удалось пристроить всё, включая ржавые лопаты. Хотя времени для этого потребовалось изрядно – домой она отправилась уже в сумерках, зайдя по дороге в лавку за продуктами.

Когда она, груженая покупками, вышла на улицу, город окутали сумерки. Улицы опустели. Петровна поглядела по сторонам и задумалась, какой дорогой пойти: длинной или короткой? В пользу длинной говорило освещение. В пользу короткой – только длина: два поворота по темному переулку – и ты дома. Подхватив корзину с покупками, Петровна свернула в переулок. Подобные мрачные места она не любила, мало ли кто ожидает тебя в тени, с чем-нибудь увесистым в загребущих ручонках.

Словно в подтверждение ее слов где-то впереди послышалась возня, затем вскрик и удаляющийся топот. Сжав корзину покрепче, Петровна замерла и навострила слух. Убедилась, что шум не повторяется и осторожно двинулась вперед.

Она шла тихо, как мышка, несущая зернышко в гнездо. Медленно и осторожно, прислушиваясь на каждом шагу. Торцы домов, выходящих в переулок, окон не имели, лишь лунный свет немного освещал путь. Кляня себя за глупое решение, Петровна медленно продвигалась вперед. На втором повороте дом справа сменился глухим забором, заросшим травой.

Петровна почти дошла, до дома было рукой подать, когда услышала шорох, а затем – полный страдания стон. Кто-то зашевелился в траве, пытаясь подняться, но, вскрикнув, упал обратно.

– Кто здесь? – громким шепотом произнесла Петровна.

В ответ снова раздался стон.

Раздумывала Петровна недолго, осторожно двинулась в сторону источника шума.

– Эй, вы где? – негромко произнесла она, вроде бы что-то разглядев в траве у забора.

Шорох, невнятное мычание… и снова все затихло.

«Чтоб тебя, забулдыга… – в сердцах подумала Петровна, подойдя ближе. Наверное наклюкался в трактире, да не заплатил, вот и выкинули». Пьяниц Петровна не любила, хватило первого мужа, который попил немало крови. Негодование было готово выплеснуться наружу, и тут лежащий в траве мужчина, собравшись с силами, прохрипел: «Помогите!». После чего вырубился, оставив Петровну в полной и безоговорочной тишине. Даже цикады затихли, словно прониклись драматизмом момента.

Тяжело вздохнув, Петровна поставила корзину на землю.

Когда, поминутно останавливаясь и переводя дух, она дотащила беднягу до дома, силы ее оставили. Чудом не оборвав колокольчик, она призвала на помощь выскочившего на крыльцо Алмуса. Вдвоем они занесли человека в дом, сгрузили на диван в гостиной, после чего Петровна, наконец, смогла оценить масштаб бедствия. И тут же велела мальчишке тащить воду, чистые тряпки и что-нибудь для перевязки.

Пострадавший оказался высоким представительным мужчиной в годах. Седая бородка и усы были аккуратно подстрижены. Впрочем, на этом его представительность и заканчивалась – одежда была такой грязной и рваной, словно его терзала стая диких зверей. Глубокие царапины испещряли лицо, руки и грудь, глаз заплыл, волосы являли собой ссохшийся серо-бурый колтун.

– К доктору бы его, – произнесла Петровна.

– Только утром, – ответил Алмус. – Ночью не найдем.

– Значит, действуем сами, – Петровна принялась стаскивать с пострадавшего одежду, бросив Алмусу: – Помоги!

Вдвоем они кое-как раздели беднягу и, убедившись, что серьезных повреждений не видно, обработали раны и, укрыв одеялом, оставили отдыхать до утра.

Петровна постелила себе здесь же, на узенькой кушетке в углу гостиной, стараясь лишний раз не ворочаться, чтобы не улететь на пол.

Мера оказалась не лишней – бедняга то и дело просыпался, стонал и просил воды. Успокоился лишь под утро, позволив и Петровне, наконец, забыться сном.

Утром Петровну с Алмусом ждал сюрприз – пациенту полегчало настолько, что он смог внятно объяснить, где живет и куда его отвезти. Однако везти его в таком состоянии на другой конец города Петровна рискнула только под вечер, накормив бульоном для поднятия сил (бульон пациент жадно выпил и попросил еще, а после второй порции уснул, и сон его был намного спокойней ночного, что обнадеживало и позволяло рискнуть отправить его домой.

До дома герцога Рида, где бедняга трудился дворецким (или кем-то вроде того, кем именно Петровна не поняла) ехать пришлось изрядно. Глядя, как, сцепив зубы, мужчина мужественно переносит тряску, Петровна все больше проникалась к нему уважением. Поэтому, когда они, наконец, прибыли и сдали его с рук на руки, Петровна, отведя самого важного из слуг в сторонку, вежливо попросила замолвить словечко перед хозяином, чтобы тот отнесся с пониманием к бедняге пострадавшему, который и так натерпелся. Чтобы дал ему отдохнуть и восстановиться, прежде чем тот вновь приступит к работе. И, по возможности, не загружал его слишком сильно.

Тот посмотрел на нее странно, после чего кивнул и, поблагодарив за заботу, выпроводил за ворота.

Обратно они тоже ехали на извозчике – удивленный Алмус протянул ей пару золотых монет, которые вручили ему в благодарность, пока Петровна разговаривала со слугой.

Это было неожиданно и приятно. На эти деньги они решили пополнить запас продуктов и починить крыльцо.

Выскочив возле постоялого двора, Алмус отправился на работу. Судя по запрудившим двор повозкам, день ему предстоял жаркий. Пред тем как свернуть за за угол, Петровна успела заметить, как важный мордатый мужик, стоявший на пороге, дал подзатыльник подбежавшему Алмусу. Петровна хотела выйти и разобраться с наглецом, но не стала, решив, что не стоит выставлять мальчишку маменькиным сынком. Но решила впредь приглядываться к нему повнимательней и вмешаться в случае чего.

Глава 8. Обвинение

Вернувшись домой, к радости Галкеи Петровна занялась зельем усиления.

Точнее, попыталась заняться – едва она разложила ингредиенты, как колокольчик на входной двери зашелся звоном.

– Перебьются, – заявила Галкея. Но гость оказался упрям, а на Петровну внезапно накатила тревога. Под недовольное бурчание Галкеи Петровна отправилась открывать.

– Бабуля, вашего Алмуса в тюрьму забрали! – воскликнул стоящий на крыльце мальчишка.

– Что? Как? Почему?! – на Петровну накатила паника.

– Не знаю, – мальчишка тревожно заозирался. – Он просил передать, что его в центральную управу повели. И сказал, что вы заплатите, если я вам расскажу.

– Ага, сейчас! – к Петровне тут же вернулось здравомыслие. – Проходимец малолетний! Решил меня на деньги развести?

– Чего? – растерялся тот.

– В начале докажи, что не врешь, потом и деньги получишь!

– Бабуля, мы так не договаривались!

– Мы с тобою никак не договаривались, – припечатала Петровна и, метнувшись в прихожую, схватила чепец и кошелку. – Показывай, куда его увели!

Мальчишка обреченно вздохнул, смирился и бодрым шагом двинулся вверх по улице.

– Не так быстро, – осадила его Петровна.

Тот нехотя сбавил шаг, и они направились в сторону главной площади.

Центральная управа, приземистое серое здание, выглядела неприветливо и, прямо скажем, отталкивающе. У входа стояла потертая карета. Лошадь неторопливо жевала овес, сунув голову в торбу. Кучер в засаленном кафтане дремал на козлах, свесив голову на грудь. Позади лошади красовалась свежая куча навоза, источая неповторимый аромат. Петровна велела мальчишке ждать у крыльца, а сама решительно двинулась внутрь.

В крошечном холле не оказалось никого, кроме жующего охранника. За его спиной уходил вдаль длинный полутемный коридор с забранными решеткой помещениями.

– Что надо, бабуля? – лениво произнес он, бросая в тарелку обглоданную кость. – Потеряла чего?

– Потеряла, – мрачно произнесла Петровна. – Мне сказали, внука моего сюда привели.

– Внука? Ну пойдем посмотрим, – вдохновленный обедом, а потому пребывающий в хорошем настроении, стражник поднялся из-за стола и направился вглубь коридора. Петровна поспешила за ним.

– Этот, что ли? – он остановился возле одной из камер. Маленькое оконце под потолком почти не освещало помещения. Петровна прищурилась, чтобы разглядеть хоть что-то…

– Бабуля! – к решетке тут же подскочил Алмус, – Бабазина, я не виноват! Я ничего не делал!

– Не виноват он, слышишь? Отпусти! – воскликнула Петровна, обращаясь к стражнику.

– Ага, – хохотнул тот, – все они так говорят. Пусть судья решает, кто виноват, а кто нет. А мое дело – охранять задержанных. Так что иди домой и жди решения суда.

– А может все-таки отпустишь? – вкрадчиво произнесла Петровна, звякнув монетами в кармане.

– Вот что, бабуля, – стражник мгновенно перестал улыбаться, – еще одно такое предложение – и в камере будете сидеть оба. Топай домой, пока я добрый. – И направился обратно к столу.

– Держись. Что-нибудь придумаем, – Петровна сжала руку Алмуса, пытаясь ободрить, и поспешила за стражником. – В чем его хоть обвиняют, можно узнать?

– Это можно, – стражник снова уселся на стул и вытащил из ящика стола помятую засаленную тетрадь. Полистал, послюнявив палец. – Ага, вот он, – найдя нужную запись, радостно произнес он. Молча пробежался взглядом и присвистнул, затем с сочувствием поглядел на Петровну. – Угораздило пацана, однако.

– Да что там? – забеспокоилась Петровна.

– Соучастие в работорговле. Если признают виновным – на рудники загремит. И это в лучшем случае.

– Да невиновен он! – воскликнула Петровна, чувствуя, что сейчас разрыдается.

Стражник нахмурился, положил тетрадь на место.

– Виновен или нет – это судье решать.

– Может отпустишь все-таки? – предприняла последнюю попытку Петровна. – Сирота он, никого в живых не осталось, кроме меня. Да и у меня только он, не лишай единственного помощника на старости лет.

– Да не могу я, бабуля, пойми! – воскликнул стражник. – Рад бы, да не могу. Но совет дам, – добавил он, понизив голос: – Ищи того, кому твой мальчишка дорогу перешел. Такими обвинениями просто так не бросаются.

– А можно узнать, кто его обвинил? – не надеясь на ответ, все же рискнула спросить Петровна.

Стражник нахмурился… а потом, махнув рукой, снова достал журнал. Прочитав, стал еще мрачнее.

– Кирх Суон. Не советую тебе с ним встречаться, бабуля. Лучше иди к судье или еще к кому-нибудь, но не к этому… живоглоту. По хорошему, здесь должен сидеть он сам… но я тебе этого не говорил, – торопливо закончил он.

После чего Петровне осталось только уйти, стараясь не растерять последнее присутствие духа.

Отдав ожидающему на крыльце мальчишке обещанное вознаграждение, Петровна отправилась домой, чувствуя себя старой и разбитой.

– Мда, – поджав губы, произнесла Галкея, – в таком виде ты никакого зелья не сваришь.

– Да какие зелья, о чем ты?! – возмутилась Петровна, у которой перед глазами до сих пор стояло несчастное лицо Алмуса по ту сторону решетки. – Твой внук в тюрьме, неизвестно выживет или нет, а она – зелья!

– Не истери, – неожиданно жестко произнесла бабка. – Настоящая колд… зельеделка должна держать эмоции в узде. Холодный разум побеждает любые обстоятельства. Выключи эмоции и давай думать, как исправить ситуацию.

– Деньги он не берет, – предупредила Петровна.

– Деньги, – рассмеялась Галкея. – Забудь о деньгах, это удел смертных. Мысли как зельеделка. Какое зелье может разбить этот узел?

– Расслабляющее? – неуверенно произнесла Петровна.

– Если хочешь, чтобы виновный умер в сортире – то да, – усмехнулась Галкея. – Но не советую, слишком трудоемко. В него надо зелье как-то залить, а пить его добровольно он не будет. Думай.

– Зелье невидимости?

Во взгляде Галкеи мелькнула заинтересованность.

– Знаешь рецепт?

– Ээ… нет. Я думала, ты знаешь.

– Если бы знала, этот дом давно бы превратился в дворец, а я бы ездила в золоченой карете. Думай.

В голову ничего не приходило.

– Ну же, давай!

– Можно сделать подкоп, – ляпнула Петровна первое, что пришло на ум.

Галкея уставилась на нее растерянно, а затем лицо ее просияло.

– Конечно! Отличная идея!

– Правда? – обрадовалась Петровна.

– Конечно! – Галкея вскочила со стула и принялась бодро шагать по комнате. – Ты будешь копать, я буду руководить. Только надо вернуть те ржавые лопаты, которые ты вчера продала на рынке. Мои, между прочим, лопаты! – она остановилась и ехидно посмотрела на Петровну. – Рот закрой, продует. – Петровна обиженно насупилась, поняв, что над нею поиздевались. – Ну не знаю я, что делать! – сердито воскликнула она, мысленно обозвав себя доверчивой дурой.

– Ладно, – снисходительно произнесла старуха, – есть у меня одна идея. Слушай внимательно…

Глава 9. Гость

1

Зелье, которое предложила сварить Галкея, по составу оказалось чем-то похоже на зелье усиления. Петровна добавила к уже собранным на столе ингредиентам еще парочку и приступила к варке. Для полной готовности требовалось четыре дня, и все эти дни Петровна не находила себе места, успевая в перерывах между работой навестить Алмуса. К счастью, мальчишку никто не обижал, кормили нормально, присутствие духа он если и терял, то не при Петровне. Это немного успокаивало.

Зелье постепенно приобретало нужную консистенцию. Время шло, давая надежду на удачное завершение. Однако на четвертый день ситуация изменилась.

До окончательного дозревания зелья оставалось еще полдня, когда колокольчик на двери вновь потревожил звоном.

Когда Петровна открыла дверь, на крыльце обнаружился высокий, статный, важного вида господин в строгой одежде, опирающийся на трость. В свободной руке он держал дорогую кожаную папку. И только выражение лица не соответствовало его чопорному виду – мужчина выглядел взволнованным и смущенным.

– Добрый день, вы меня помните? – поинтересовался он, вглядываясь в лицо Петровны.

Петровна присмотрелась… и ахнула.

– Боже мой, как вы? Как вы себя чувствуете?.. Да проходите же скорей! – радостно воскликнула она, распахивая перед ним дверь. – Надеюсь, ваш хозяин не был с вами слишком строг и дал вам прийти в себя?

– Мой хозяин? – растерялся гость.

– Да. Тот, у кого вы служите.

– Кхм… да, – визитер смущенно закашлялся.

– Вы отлично выглядите! – воскликнула Петровна. – Просто отлично! Не знала бы… так и не подумала бы.

Мужчина еще больше засмущался. Однако искренняя радость Петровны, адресованная ему, оказалась так заразительна, что он быстро оттаял и расслабился, и чай, который Петровна подала ему в гостиной, они пили уже в спокойной душевной атмосфере.

После второй чашки Карлус, а именно так звали незнакомца, которому Петровна, подобрав в темном переулке, спасла жизнь, внезапно снова напрягся и смущенно произнес:

– Дорогая Зинаида, вы изумительная, прекрасная, смелая и благородная женщина, и я безмерно благодарен вам за помощь и счастлив, что мне представилась возможность сказать это вам лично. Однако больше я не в силах утаивать главную причину своего визита и должен раскрыть некоторые обстоятельства, которые до сих пор для вас неизвестны и, наверняка, могут вас огорчить. Они касаются не только меня, но и вашего внука Алмуса.

– С ним что-то случилось?! – воскликнула Петровна, замирая от волнения.

– Ничего, что отличало бы его обстоятельства от тех, в которых он находился в последнее время.

– Вы тоже знаете, что с ним произошло? Но откуда? – Петровна растерялась.

– Дело в том, – тщательно подбирая слова, начал Карлус, – что вы немного ошибаетесь относительно моего, скажем так, места службы. Я не служу в том доме, куда вы меня отвезли. Я там живу. Это мой дом, и я – верховный судья нашего города. Ситуация, в которую попал ваш внук, довольно прискорбная сама по себе, оказалась для меня счастливой возможностью увидеть и поблагодарить вас, на что я, признаться, даже не надеялся, не зная, как вас найти. Сегодня утром я ознакомился с делами, которые накопились за время моей болезни – и обнаружил знакомое лицо – и вот я здесь. Расскажите мне всё, чтобы я мог разобраться в обстоятельствах. Однако, при всем расположении, хочу сказать сразу, что если ваш внук виновен, я вынужден буду назначить ему наказание, положенное законом. Я чту закон, даже если это приводит… к не самым приятным для меня последствиям, – Петровне тут же вспомнился темный переулок, шорох травы и полный страдания стон. – Но будьте уверены, если мальчик невиновен, никакие внешние силы не заставят меня признать обратное. Я говорю это как судья и как друг. Понимаю, вы не слишком хорошо меня знаете, но все же прошу вас мне довериться. Расскажите, связан ли Алмус с работорговцами? Может он как-то с ними пересекался? Или чем-то насолил? Мне важна любая информация.

Петровна задумалась. Интуиция молчала, не подавая явных признаков тревоги. Но как правильно поступить, чтобы не навредить мальчишке, Петровна тоже не знала. Судья ей нравился, производя впечатление человека, которому можно доверять. Но так ли это на самом деле?

– Простите, Карлус, я не могу ничего рассказать, не поговорив с внуком, – наконец произнесла она. – Могу я его увидеть?

– Думаю, что да, – кивнул тот, подумав. – Сегодня его перевели в другое место, но я организую вам встречу… Не беспокойтесь, на новом месте его никто не обидит, я за ним присматриваю. Завтра после обеда я пришлю за вами карету. И вот еще что, – он достал из кармана футляр, в котором оказалась тонкая изящная цепочка с зеленоватым кристаллом, – я хочу оставить вам эту вещь. Это кристалл связи. Носите его на шее не снимая, а если решите со мной связаться, просто сожмите в руке. В остальное время он будет вашим оберегом, – он вынул цепочку из футляра, и кристалл, качнувшись, сверкнул зеленой искрой. Петровна с любопытством посмотрела на камушек, – Это не ювелирный шедевр, понимаю, – судья истолковал ее внимание по своему, – но вещь надежная и эффективная. – Сейчас, еще мгновенье, – судья положил кристалл себе на ладонь и накрыл другою рукою. Сквозь пальцы вспыхнуло уже знакомое зеленоватое сияние. Когда он убрал руку, кристалл, впитывая остатки свечения, на глазах приобретая все более интенсивную зелень. Когда Карлус, вновь подняв его за цепочку, протянул Петровне, кристалл напоминал изумруд.

– Вы владеете магией? – удивилась Петровна?

– Совсем немного, – улыбнулся тот.

– Но я думала, что маги и судьи относятся к разным гильдиям, – удивилась Петровна, вспомнив рассказ Алмуса.

– Я не маг, – покачал головой Карлус. – Я владею только основами. Мои родители были магами, но они погибли и меня воспитывал дядя. Я, как и он, посвятил себя правовому делу.

– Сочувствую вам, – произнесла Петровна. – Хотела сказать, что и бедняга Алмус тоже остался без родителей, но вовремя остановилась, чтобы не загонять себя в ловушку. Мальчишка ведь так и не рассказал, что случилось с его родителями.

– Ничего, я давно это пережил. К тому же, мой дядя – замечательный человек. Думаю, и Алмусу с вами повезло не меньше, – улыбнулся судья.

– Спасибо, – произнесла Петровна, со страхом ожидая вопроса о смерти Алмусовых родителей, но его не последовало.

Карлус помог ей надеть цепочку на шею и, посоветовав спрятать кристалл от посторонних глаз, поблагодарил за чай и откланялся. А Петровна, выйдя проводить его на крыльцо, поймала себя на том, что смотрит вслед его отъехавшей карете, хотя та давно скрылась из виду.

2

– То есть как это не будешь пить зелье?! – взвизгнула Галкея, и Петровна подумала, что для призрака она слишком громкая, в самом начале была тише. – Как это передумала?! Твой судья может и не помочь, а вот мое зелье точно поможет!

– Я все таки подожду, – решила остаться при своем Петровна.

– Значит я зря на тебя время тратила. Ценные ингредиенты переводила.

Петровна вздохнула, почувствовав себя виноватой.

– Извини, – произнесла она.

– Ладно, – внезапно успокоилась Галкея. – Как случилось, так случилось.

– Мы будем сегодня заниматься? – спросила Петровна осторожно, не зная, какой реакции от нее ожидать.

– Завтра, – отмахнулась та. – Иди лучше приготовь внучку что-нибудь. Вряд ли его там, в тюрьме, вкусностями балуют. Вот завтра и отвезешь.

И Петровна, которая и сама собиралась заняться тем же, отправилась на кухню.

Выйдя из спальни, где оставила Галкею, она почти дошла до лестницы, ведущей на первый этаж, когда взгляд зацепился за дверь комнаты родителей Алмуса. Петровна остановилась, разглядывая потемневшую древесину и круглую латунную ручку.

Алмус не запрещал ей сюда входить, а у нее самой никогда не возникало желания это сделать. До нынешнего момента. Упоминание Карлуса о почивших родителях внезапно всколыхнуло интерес Петровны к родителям «внука», и комната наверняка смогла бы пролить свет на их жизнь и кончину.

Петровна подошла к двери. Протянула руку… и тотчас отдернула, понимая, что никакая сила не заставит ее войти в эту комнату добровольно. Развернувшись, Петровна чуть ли не бегом направилась к лестнице, стараясь как можно быстрее покинуть коридор. Ощущение буравящего спину взгляда не покидало ее всю дорогу до кухни.

Над этой странностью она размышляла всё время, пока замешивала тесто и лепила пирожки, которыми надумала порадовать Алмуса.

Пирожки удались на славу – пышные, румяные и ароматные. Петровна сама от себя такого не ожидала. Выпечка никогда не была ее коньком, и уж тем более никогда у нее не возникало желания поэкспериментировать. Сейчас, пошарив в кухонном шкафчике, она обнаружила горшочек с травой, по запаху похожей на мяту, и что-то ей подсказало, что добавить ее в тесто будет удачной идеей. Одну щепотку, не больше. Что она и сделала – и в результате диву далась, когда увидела красоту, которую достала из печки. «Могу ведь», – подумала она, с гордостью обозревая плоды своего труда.

Оставив пирожки остывать, она отправилась в гостиную, чтобы почитать книгу с рецептами зелий, которую прихватила из мастерской. Книга казалась такой интересной, что Петровна зачиталась допоздна. Пирожки она трогать не стала, пусть Алмусу больше достанется. Перекусила молоком и вчерашней булкой, да и легла спать.