Текст книги "Оборотень моих кошмаров (СИ)"
Автор книги: Татьяна Новикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 15. Мой воздух, мой алкоголь
Музыка долбила, рвала барабанные перепонки. Рядом со мной увивалась какая-то рыжеволосая девица в топике, что едва прикрывал грудь, и я почти снизошел до того, чтобы пригласить её вначале на коктейль, а затем – к себе для продолжения вечера.
– Повторить, – показал бармену, и тот долил в мой стакан единственный приличный коньяк во всем этом заведении.
Что угодно, только бы ненадолго забыть о Кире. Мы разругались окончательно и бесповоротно. Не знаю, как так вышло, но это было неминуемо. Когда мы рядом, когда между нами искрит электрический ток – невозможно существовать мирно. Мы либо выгорим дотла, либо сметем друг друга волной ненависти.
Я буду присматривать за ней, поставлю круглосуточную охрану, если понадобится, но сам не подойду и на шаг. Она опасна для меня столь же сильно, как я – для неё.
Её забрал брат – я проследил, что она уехала не одна, – а я прыгнул в автомобиль и помчался в первый попавшийся бар. Ну а дальше алкоголь, так много, чтобы забыться, стереть её запах.
– Угостить тебя выпивкой? – улыбнулся рыжей, и та потупила взор аки скромница.
– Двойной мохито.
Бармен жестом показал «Секундочку» и скрылся в подсобке. В тот момент, когда рыжеволосая сидела совсем рядом и удушающе пахла цветочными духами, призывно завибрировал мой телефон. Алекс.
Как же не вовремя!
– Слушай, мне сейчас некогда. У меня тут вроде как свидание намечается. Тебя как зовут? – зажав микрофон ладонью, поинтересовался у рыжей.
Та что-то ответила, но я не расслышал, потому что Алекс прорычал:
– Потерпит. Ты сейчас где?
– Тебе какая разница? Там, где надо.
– Скажи, куда ехать, черт тебя подери! Кира в опасности.
Моё сердце на секунду остановилось, чтобы забиться сильнее, пытаясь вырваться из плена ребер. Спорить не стал. Продиктовал адрес и скрылся в туалете, где подставил голову под струю воды и стоял так минуту или две, пока окончательно не протрезвел. За коктейль для рыжеволосой предварительно заплатил. Она же не виновата, что в моей голове поселилась другая.
Ну а Алекс примчался почти мгновенно, словно караулил на соседней улице. Ворвался в туалет, втащил меня в кабинку – эй-эй, полегче! – и запер ту изнутри.
– Кира и Денис в ОСО, – выдавил он с тревогой. – Ты слышишь? Денис позвонил мне и коротко объяснил, что им нужен ты. Они думали, что он связался с тобой, а не со мной, понимаешь?
– Тогда они меня получат. Поехали.
Я покачнулся, но устоял.
– Угораздило же тебя надраться именно сегодня, – засомневался Алекс, потерев пятерней лоб. – Нам нужен четкий план, нельзя надеяться на чудо. На нашей стороне фактор внезапности, в ОСО не знают, что я тоже оборотень, и считают, что ты приедешь один. Это наш шанс разгромить эту богадельню раз и навсегда.
– Какая тебе разница, что со мной? Я готов ехать.
Она там. В логове у настоящих зверей, почище меня, Алекса или любого другого оборотня. Возможно, её пытают. Пусть мы и расстались, но я обязан оберегать её до тех пор, пока окончательно не сотру из памяти. Если бы не моя сущность, ничего бы этого не произошло. Липкий страх полз по позвоночнику, цеплялся за нервные окончания. Страх и что-то ещё, нечеловеческое, волчье. Желание убивать.
– Только для начала заедем ко мне, – продолжил уже на улице.
Алекс щелкнул брелоком сигнализации, и я упал на переднее сидение, сжал ноющие виски.
– Зачем? – уточнил он с опаской, будто я планировал проспаться, а уже потом высвобождать Киру.
– Твою ж мать, переодеться мне захотелось. Что за тупые вопросы? Ты собираешься их вызволять с помощью когтей и зубов? Я предпочитаю огнестрельное оружие.
Нервный кивок.
– Договорились, я пока вызову подкрепление.
***
Оказалось, Алекс умеет стрелять, что значительно облегчило нашу задачу. Пускай вместо пуль пистолет был заряжен транквилизатором, одно другому не мешало. Я был готов самолично перестрелять каждого, кто причинит Кире вред.
Даже самого себя, если понадобится.
Заброшенный ангар на границе города встретил нас предсмертной тишиной, прогнившей крышей и охраной на самодельных смотровых вышках. Разумеется, это не была основная база ОСО – так, место, куда притащили Киру, чтобы поймать меня. Нас ждали, но мы оказались хитрее. Сильнее. Злее.
Нас было больше десятка. Матерые волки и желторотые мальчишки. Кто-то обернулся, другие остались людьми. Одни рвали насмерть, другие предпочли рукопашный бой. Алекс не обманул: любой оборотень гораздо сильнее людей, даже тот, которого обратил укус. А сейчас во мне закипал адреналин, глаза застлала кровавая пелена. Я был готов биться до последнего.
Ради той, которая сводила с ума.
Боги, пусть она переживет сегодняшний вечер. Иначе моё существование потеряет всякий смысл. Она – мой алкоголь. Крепче любого спирта. Необходимее воздуха.
Глава 16. Я тоже
Гена запер дверь на ключ и куда-то свалил, оставив нас с Денисом на долгие часы в заточении и полнейшем неведении. Я всхлипывала, неспособная удержать в себе слезы безысходности и страха, такого сильного, что сводил живот болью.
Если он приедет сюда, если только кинется к нам на помощь...
– Кира, услышь меня, – взмолился Денис, усаживаясь на колени передо мной.
– Отвали, прошу тебя.
От волнения закружилась голова, и мне пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не упасть в обморок. Денис тряхнул меня за плечи.
– Я позвонил не Игнату, а Алексу. Потому что понимаю, что твой Фирсанов либо ломанется сюда с шашкой наголо, либо нежится с какой-то девицей и ему глубоко фиолетово на твои проблемы.
Я подняла на него полный благодарности взгляд – уверена, Алекс что-нибудь придумает, – а брат невесело улыбнулся. Он практически положил на жертвенный алтарь свое будущее, подвергнув любимого человека опасности. Но держался мужественно и напрасных слез не лил.
Так мы и сидели, обнявшись, потеряв счет времени, когда дверь распахнулась, и в комнату влетел Гена.
– К стенке, – приказал он трясущимися губами. – За вами пришли, но я так просто не собираюсь сдаваться. Нет-нет... если нужно, пристрелю... безболезненно и быстро, хе-хе, – бормотал несвязно. – Кира, свяжи руки Денису.
В меня полетел моток веревки. Я поколебалась, не решаясь поднять её или сказать что-то, попытаться заболтать его и выиграть несколько дополнительных минут, но Гена направил пистолет прямо в лицо моему брату.
– Или так, или будешь собирать его мозги.
Пришлось подчиниться. Дрожащими пальцами я связывала Дениса. Руки не двигались, долго возились с веревкой, которая не гнулась, распутывалась. Гена отпихнул меня – я свалилась кулем на пол, – проверил узлы и одобрительно кивнул.
– Иди сюда.
Я сделала шаг, ещё один. Не верилось, что мой бывший парень, человек, который неделями ошивался возле моего дома, институтский друг, оказался жестоким убийцей. Безумцем, для которого человеческая жизнь – пустяк. Или таким его сделали ОСО, начисто запудрив мозги сектантскими бреднями?
– Гена, пожалуйста, одумайся.
– Иди сюда! – зарычал и схватил меня за запястье, притягивая к себе.
Его руки скользнули по моей спине, опустились ниже. Губы, холодные, мокрые, исследовали шею. Мне хотелось дать ему пощечину, но дуло пистолета упиралось в живот, а страх за жизнь брата заставлял подчиниться чужой воле.
– Ты будешь моей, Кира. Живой или мертвой, но моей, – повторял Гена, а глаза его бегали из стороны в сторону, точно в наркотическом дурмане.
Краем глаза я увидела, как открывается дверь. Медленно. Сантиметр за сантиметром. Неужели свои?! Нельзя было спугнуть Гену, заставить его выстрелить. Поэтому я осторожно провела по щеке бывшего, улыбнулась так, что рот чуть не треснул. Животом вдавилась в дуло, чтобы в любом случае выстрел пришелся на меня, а не того, кто войдет сейчас в эти двери.
Чудо, что Гена позабыл запереть дверь изнутри.
– Я хочу быть с тобой, очень хочу.
– Правда? – Он на секунду забылся, глянув на меня маслянистыми глазами мертвой рыбы, и эта секунда стоила ему всего.
Гена отлетел к стене, так и не успев нажать на спусковой крючок. Игнат! От него исходило нечто, что заставило меня вжаться в Дениса. Первобытная ярость. Незамутненное ничем звериное нутро. Глаза безжалостного убийцы. Он надавил ботинком на руку Гене, выбивая пистолет, взял тот и прицелился точно в переносицу.
– Не убивай его, – попросила я шепотом.
Всё-таки нас связывало нечто больше, чем приятельство. Когда-то Гена был для меня другом, и я не была готова увидеть его мертвым, даже сейчас.
Фирсанов схватил Гену за шкирку и пророкотал:
– Ты жив только благодаря ей.
Гену скрутили незнакомые мне мужчины, и только тогда Игнат подошел ко мне.
– Кира, – начал он, когда я все-таки рухнула без чувств прямиком в объятия этого великолепного мужчины, пахнущего алкоголем и звериной сущностью.
***
– Первичный осмотр выявил незначительное сотрясение. Куда больше меня тревожит тяжелое нервное потрясение, посему рекомендую постельный режим и наблюдение, – доносилось до меня обрывками, словно речь телевизионного диктора. – Лучше всего направить Киру Алексеевну на обследование, а уже потом решить, нужна ли госпитализация.
Я попыталась разлепить веки или открыть рот, чтобы воспротивиться, но сознание вновь поплыло.
В следующий раз я очнулась от тепла губ, что коснулись моего виска. Приоткрыла глаза и увидела Фирсанова, склонившегося надо мной, одетого в больничный халат. Он был утомлен сверх меры, под глазами залегли синяки. Неужели я проспала целый месяц, и сейчас опять полнолуние?
– Ты как? – спросила шепотом вместо приветствия.
Фирсанов заулыбался. Никогда не замечала ямочек на щеках, делающих его совсем мальчишкой. Если бы не излишняя бледность и морщины в уголках глаз – совсем юный парень, вчерашний студент.
– Жить буду.
– Надеюсь, это больница, а не тюрьма? – повертела головой, присматриваясь.
Белоснежная палата на одного, зарешеченное окно, капельница, воткнутая в локоть. Голова кружилась, но в целом состояние было терпимое. Игнат все-таки выглядел не очень. В смятой рубашке, с красными от недосыпа глазами. Осунувшийся и уставший как после десятка обращений. Неужели он караулил меня всё это время?
– Больница, – усмехнулся Игнат. – И ты будешь лежать здесь столько, сколько придется.
Не сказал, но припечатал.
– Я так за тебя волновалась, – призналась, зажмурившись от боязни быть осмеянной.
Наш последний разговор окончился ссорой. Я сама перечеркнула возможное будущее, ещё тогда, как сбежала после первого обращения. Он никогда меня не простит и не забудет моего предательства. Мне не стать ему достойным стражем. От этого особенно тошно.
Если сейчас он скажет что-нибудь гадкое, я пойму. Если он уйдет – приму его выбор. Нас ничего не держит вместе. Но мне не забыть его взгляда, темного, бездонного. Не забыть того поцелуя на веранде, после которого захотелось жить. Не забыть звериной ярости, с которой он сражался, и от которой меня прошибало током.
– Я за тебя – тоже, – ответил он и дотронулся до моей руки, сплел наши пальцы. – Кира, если бы они что-то с тобой сделали, я бы...
Он не закончил, а я не стала додумывать.
– Кира, послушай меня. – Голос зазвучал жестче. – Теперь ты в ещё большей опасности, чем раньше. Историю с заброшенным складом замяли, но в тот день мы объявили негласную войну всем в ОСО. За нами будут охотиться, поэтому в твоих же интересах переехать ко мне и уходить куда-либо только под присмотром. Алекс пообещал присмотреть за Денисом, но ты – на моей совести.
– Переехать в гостевую комнату? – кисло улыбнулась.
– Можешь в мою. Думаю, смогу потесниться.
– Нет, я, конечно, приму предложение, но...
Я собиралась добавить что-то колкое про вечеринки из трех девиц и него самого, но Фирсанов смял мои губы властным поцелуем. Слишком быстрым, слишком коротким, чтобы насытиться им. Потом Игнат и вовсе заявил:
– Мне надо идти.
– Фирсанов! – Я приподнялась на локтях, поудобнее устроилась на подушке. Капельница, тянущаяся к руке, пошатнулась, но устояла.
Он обернулся в дверях.
– Я согласна переехать, но не думай, будто я влюбилась в тебя, – уколола в самое сердце.
– О, даже не смел мечтать. Я тоже тебя не люблю.
Не люблю. Нисколько. Любовь – это пустые слова. Он совсем не герой моего романа. Он неправильный, не умеющий подчиняться. Но с ним я готова спуститься в ад. Его демоны не умолкают ни на миг.
Это не любовь. Это жизненная необходимость.
***
В его доме нашлось место для моего гардероба, ванную расчистили под нескончаемые тюбики и крема. Игнат принял мои заскоки, я научилась успокаивать его ночные кошмары.
Я знала, что за домом ведется наблюдение «наших», и что в любой момент могут нагрянуть «не наши». Но меня это не сильно беспокоило. Пока рядом Игнат Фирсанов – мне не страшен сам черт.
Сам он по уши закопался в бумаги на долгие недели, потому как захотел стать соучредителем не просто по документам, но и на деле. Приходилось изучать всё с нуля, не отвлекаясь на внешние раздражители. Но сегодня я рискнула потревожить его во время работы.
– Игнат, у меня для тебя две новости. – Пососала щеку, не решаясь продолжить.
Погруженный в работу, задумчивый, такой соблазнительный, что невозможно не подойти и не вжаться носом ему в шею.
– Начни с хорошей, – хмыкнул он.
– С чего ты взял, что есть хорошая? Ладно, во-первых, меня не отчислят из института, если я в течение недели сдам все зачеты.
– Пока звучит неплохо. А вторая?
– Я... – обхватила живот руками и затараторила, чтобы не испугаться и не умолкнуть: – по всей видимости, беременна. По крайней мере, четыре теста из четырех оказались положительными. Нет, я, конечно, попробую пятый и шестой, но что-то подсказывает, что чуда не случится.
Кипа бумаги упала на пол из его разжавшихся пальцев и разлетелась исписанными листами по ковру. Игнат не ответил ничего, но его глаза потемнели сильнее прежнего.
– Вообще-то я ждала не такой реакции. Всё так плохо?
Мой личный демон, мой оборотень, мой зверь тряхнул волосами и вскочил, сжал меня в объятиях, а после отпустил, будто боясь поломать. Затем усадил на стол и положил руки на плечи. Припечатал меня собой. Ладонь легла на пока ещё плоский живот.
– Ты издеваешься?! Черт! Это лучшая новость за долгое время. Кира, я тебя...
Мой указательный палец коснулся его губ, не позволив закончить.
– Молчи, иначе всё испортишь.
– Люблю, – неслышно, одними губами произнес он.
– Я тоже, – ответила ему беззвучно.
Часть 2. Глава 1. Между нами ничего нет
Итак, за неполный месяц мы сломали журнальный столик, диван в гостиной и душевую кабинку. Каждый раз напоминаю себе, что в пылу страсти лучше не валиться, куда ни попадя, но когда он рядом, когда его губы заявляют права на моё тело, когда его пальцы скользят по коже как по гитарным струнам, путаются в волосах... Когда он изучает моё тело, и его дыхание учащается...
Да к черту этот столик!
Мне нравится безраздельно принадлежать этому человеку – нет, не_человеку, – задыхаться от близости с ним, ловить касания кончиками пальцев. Когда в нем оживают звериные инстинкты, я не боюсь и не прячусь за тысячей замков, а подставляю всю себя. Потому что он – мой оборотень, а я – его страж.
– Кажется, пора переходить на металлическую мебель.
Игнат, подозрительно осмотрев разломанный столик, поставил меня на ноги. Я оправила сбившуюся юбку, пожала плечами.
– Ну, либо, как приличные люди, переходить на постельный режим.
– Кстати, насчет постельного режима. Давай поговорим?
Игнат как-то напрягся, ещё раз осмотрел меня, хотя минуту назад я уверила, что нисколько не пострадала, ибо успела вскочить до того, как столик надломился и развалился на части. Ох, кто бы знал, как я не любила эти взгляды, выражающие: «Может быть, запереть тебя от греха подальше где-нибудь в башне?»
– Не будем об этом.
Он поджал губы, но промолчал. Интимное настроение как-то резко улетучилось.
– У нас есть что-нибудь вредное? – спросила я, мечтая о бутерброде с сыром, колбасой и, желательно, тремя слоями майонеза.
Когда-то я не верила, что беременная женщина потихоньку сходит с ума и сводит с ума окружающих своим поведением. А потом забеременела от оборотня и немного поехала крышей, как минимум в плане питания.
– Только ты, – буркнул Игнат.
Ответственно заверяю: жизнь во время беременности существует!
***
– Иногда мне кажется, что у нас нет будущего.
Нет, ну это надо! Начать подобный разговор в тот момент, когда я пытаюсь натянуть на себя платье, в которое прекрасно влезала месяц назад. Четвертый месяц беременности проходил почти незаметно, разве что мне казалось, что я превратилась в бегемота с ногами-колоннами и опухшими руками. Врач запретил мне носить каблуки, прописал тучу витаминов, приказал есть такое количество мяса, от которого вывернуло бы и дикого зверя. Хм, легче сказать, на что не было запрета или приказания.
Беременность протекала беспроблемно, но врач, которого отыскал Алекс и который прекрасно разбирался в природе оборотней, потому что сам был им, решил перестраховаться. Крови он у меня испил столько, что смог бы накормить полчище вампиров.
Всё бы ничего, если бы не эти слова Игната. Сидит, значит, в дорогущем костюме, пахнет умопомрачительно, наблюдает за моими приготовлениями и вдруг решает, что у нас нет будущего. Философ доморощенный.
– Фирсанов, ты с ума сошел? – возмутилась я, запуская в него туфлей. – Ущипни себя, чтобы не казалось.
Известие о беременности все, включая Ирину, встретили с такой радостью, словно я род человеческий возрождать взялась. Потом их восторги утихли, и на нас стали посматривать с подозрением. Мол, а не расстанемся ли в очередной раз? Нам стали напоминать, что у нас появилось нечто общее, что должно объединить наши мерзкие характеры. В общем, решили, будто вернется всё на круги своя, я развернусь и умчусь в тапочках от этого дома, от этого человека. Я, кстати, не собиралась. Он сам первый начал. Ему, видите ли, кажется…
– Кира, только не делай вид, что я не пытался вывести тебя на разговор раньше. В последнее время мы окончательно отгородились друг от друга, и меня это начинает бесить.
– Фирсанов, я не понимаю, какого разговора ты жаждешь? – спросила возмущенно.
Он дернул плечом.
– Ты хоть матери сказала, что забеременела в двадцать лет от малознакомого парня?
– Конечно, сказала! – возмутилась я. – Ты за кого меня принимаешь? Ладно-ладно, я согласна на переговоры, но только после дня рождения брата.
Он с протяжным вздохом встал и ушел вниз встречать мою мать, которая прикатила с новым ухажером на десять лет младше её и сейчас трезвонила одновременно во входную дверь и на оба телефона (мой и Игната). Денис заставил её приехать из Европы под предлогом того, что ему надо рассказать ей нечто важное. Рассказал ещё вчера, после чего мать бухнулась в импровизированный обморок, а затем долго причитала, что европейские традиции добрались до России-матушки.
Да, у нас сложная родительница, но мы любим её такой...
Я присоединилась к ним, когда таки впихнула себя в платье и решила не дышать ближайшие несколько часов. Впрочем, от мамы не скрылись изменения в моей фигуре.
– Ты что-то растолстела, милая.
Кстати, о беременности я им не сказала. Незачем. Вряд ли матушка удумает переквалифицироваться в бабушку, прекратит наращивать ногти и ресницы и сядет возле постельки внука, дабы менять ему подгузники. Ага, ну-ну.
– Ты же ей сказала?! – на ухо прошипел Игнат.
– Почти, – смущенно ответила я.
– Как там Денис? – Мама покрутилась перед зеркалом, пока её молодой – в прямом смысле слова – человек лениво зевал. – Знаешь, я долго думала над его выбором и вспомнила, что в детстве он частенько красил губы моей помадой. Как считаешь, это я сделала его... таким? Должна была отшлепать или по рукам надавать, а мне нравилось, я даже его фотографировала.
– Нет, что ты, – покачала головой, едва удерживаясь от того, чтобы хлопнуть себя по лбу рукой. Мама не была бы собой, если бы не сказанула нечто подобное. – Только Денису этого не рассказывай, пожалуйста.
– Ни в коем случае! Сегодня мой мальчик – королева бала, – она хихикнула. – Карл, Игнат, нам с Кирой надо пошушукаться наедине, вы не против?
Молоденький бойфренд матери подобострастно кивал, не понимая ни слова по-русски, а Фирсанов лишь пожал плечами. Матушка вывела меня во внутренний двор и одобрительно заявила:
– Вот тобой я горжусь. Молодой, богатый, красивый. Настоящий бриллиант!
Ага, правда, со сколом, который проявляется раз в месяц и нарезает вокруг меня круги, пока я читаю книжки о воспитании детей.
– Я рада, мама.
– Срочно тащи его в ЗАГС, пока он не сбежал от твоих загонов, – посоветовала она с материнской нежностью. – Главное – никаких брачных контрактов, иначе он отсудит у тебя всё, когда ты окончательно растолстеешь, и вы расстанетесь.
– Никаких брачных контрактов, мама, – повторила обреченно. – Поехали, а то опоздаем.
В этом году Денис праздновал тридцать лет, потому арендовал ресторан с открытой террасой на берегу реки, где сейчас суетились официанты. Потихоньку собирались друзья и коллеги Дениса. Алекс тоже приехал, но держался поодаль: всё-таки брат признался далеко не всем о своих предпочтениях, а потому Алекс был для него всего лишь знакомым.
Я подошла к самому берегу и почти стянула с ног туфли, чтобы шагнуть в воду, которая казалась такой теплой. Как парное молоко.
– Даже не думай! – Денис схватил меня под локоток и отвел подальше от реки. – Никаких утопленников на моем юбилее, договорились?
Я обиженно надула губки.
– Вы когда-нибудь перестанете меня опекать?
Денис не успел ответить, потому что завидел мать, которая махала ему обеими руками, и шмыгнул в противоположную от неё сторону. Чудесные семейные отношения.
Игната нигде не было видно, и я со вздохом пристала к Алексу, который вяло ковырялся вилкой в закуске и старался ничем не выдавать своей близости с Денисом, потому даже сидел за другим столиком.
– Как дела? – улыбнулась ему.
– Терпимо.
Он бросил взгляд на Дениса, который смеялся над шуткой какого-то приятеля.
– Думаю, если бы ты хоть раз за день подошел к моему братцу, никто бы не почувствовал, что между вами искрит электричество.
– Нет, спасибо, не будем усугублять. – Он отложил вилку. – Где Игнат?
Развела руками, мол, не слежу за его перемещения. Что-то на моем лице не осталось незамеченным, и Алекс уточнил:
– Вы поругались?
– Совсем немного.
– Внимательно слушаю.
Короче говоря, я ему всё рассказала. Про четыре месяца беременности, за которые мы ни разу не обсудили будущее. Про отношение ко мне Игната, который, казалось, охладел и перестал быть тем мужчиной, который однажды свел меня с ума и заставил остаться с ним, несмотря на всех демонов ада. Про его сегодняшние слова.
Алекс нахмурился.
– Кира, погоди, вы ни разу не обсуждали, что будет, когда ваш ребенок родится? – с нажимом на «ваш».
– Как-то не выдавалось удобного случая.
– Кира! – он хлопнул по столу кулаком, привлекая к нам внимания всех гостей. – Ты вообще понимаешь, что с вероятностью в сто гребанных процентов родишь оборотня, которого должна будешь всему обучить?
– Я пока не хочу об этом думать.
На глазах выступили слезы. Чертовы перепады настроения.
– Вы должны были обговорить всё изначально и прервать беременность, если вам не нужен ТАКОЙ ребенок.
Да, должны были, но слов никогда не находилось. Игнат слишком ненавидел в себе волка, чтобы желать этой судьбы своему продолжению. Мы пытались обсудить спокойно дальнейшие перспективы, но в итоге всякий раз не находили слов. В какой-то момент меня окончательно перемкнуло, и я представила, что никакого оборотня во мне нет, а значит, мы можем жить, как живут нормальные люди.
Возможно, у нас действительно нет будущего?..
– Мы попытаемся.
– Никаких «попытаемся»! – окончательно озверел Алекс. – Сегодня же вы садитесь и обговариваете всё до мелочей.
– Договорились, – с легкостью солгала я. – О, а вот и Игнат. Пойду-ка.
Алекс раздосадовано покачал головой и вернулся к закуске, что кашицей была размазана по его тарелке.
Игнат сидел за столиком с моей матерью и что-то рассказывал той, а она вся обратилась в слух и хлопала длинными ресничками.
– Любимая! – воскликнул Фирсанов, приметив меня. – Хочешь свежевыжатого сока?
Какая-какая? Да он бы в жизни не назвал меня любимой. Как минимум, это безвкусно звучит, а как максимум – мы не говорим не только о детях, но и о любви.
– Нет, – я на всякий случай отодвинулась от него подальше.
– А сейчас? – Он подсунул мне под нос стакан.
– Всё ещё нет. У тебя солнечный удар?
Фирсанов гаденько подмигнул мне и расплылся в улыбке Чеширского кота, от которой мне стало дурно.
– Нет, просто сейчас тебе особенно необходимы витамины. В таком-то положении.
– В каком положении? – Мама округлила глаза.
Всё, пора сваливать, пока не огребла ещё сильнее и не услышала излюбленную мамину историю о том, как беременность вредит фигуре. Но сильная рука Фирсанова обхватила меня за талию, не позволяя вырваться.
– Разве Кира не рассказала о своей беременности?
– Предатель, – прошипела я на ухо Игнату.
Мне захотелось ткнуть его в бок вилкой и все-таки уехать отсюда куда-нибудь далеко-далеко, желательно, на край света, чтобы избежать родительской реакции, но было уже поздно.
– Какой кошмар! – Мама приложила ладони к щекам. – Вы плохо предохранялись?
– Нет, мама, мы предохранялись хорошо, – буркнула в ответ.
Правда, нечасто.
– То есть вы планировали ребенка? – Она вздернула подбородок и добавила: – Обе моих беременности были незапланированные, поэтому я так намучилась с вами. Никак не могла дождаться, когда вы появитесь на свет, и я вновь смогу жить нормальной жизнью! Как же меня разнесло, когда я носила Дениса. Кошмар! Кира, у тебя мои гены, ты поправишься как минимум на тридцать килограмм!
Спасибо, блин. Очень обнадеживающе. Судя по вытянувшемуся лицу Фирсанова, он и сам уже был не рад тому, что поделился с матушкой реальным положением вещей.
– Извини, я не знал, что у вас настолько близкие отношения, – сказал он, когда мама обернулась к своему бойфренду и защебетала ему что-то на английском.
– А ты думаешь, почему мы никогда не обмениваемся рождественскими открытками? – отшутилась мрачно. – Что насчет твоей сегодняшней фразы?
– Вечером, Кира.
Гости расселись по своим местам, и прозвучал первый тост в честь моего брата: найти себе невесту.
Алекс за дальним столиком окончательно скис и уткнулся в телефон.
***
Мы уехали одними из первых. В беременности были свои плюсы – например, можно всегда свалить с торжества, сославшись на недомогание.
– Как ты? – в машине взволнованно спросил Игнат.
– Всё хорошо, просто устала.
Неужели беременность развела нас по разные стороны баррикад? Фирсанов перестал быть колким, в его глазах исчезла звериная тьма. Он оберегал меня, водил к врачам, покупал витамины, но всё это делал с полнейшим равнодушием. Не иронизировал, не огрызался, не смотрел на меня заинтересованно и голодно.
Те нити, что накрепко связали нас, истончились.
– Кира, давай обсудим то, что я сказал утром.
– А нужно? – съехидничала я, отворачиваясь к окну, за которым проплывали хвойные леса. – Ты всего-то заявил, что нам не быть вместе. Так просто, будто пиццу заказать, да? Бросишь меня из-за ребенка, которому не повезло стать твоим продолжением?
Фирсанов вскипел и ударил по рулю.
– Да что ты несешь?! Я никогда не оставлю нашего ребенка!
Я вспыхнула от этой его формулировки. Нет, все-таки беременность сводит женщин с ума. Вроде и понимаю, что несу бред – но иначе не могу.
– То есть мешок с костями, который произвел его на свет, ты готов выбросить из дома при первой возможности? Немедленно высади меня.
Попыталась дернуть на себя ручку, но Фирсанов успел нажать на блокировку.
– Ты рехнулась? – взревел он, ударив по тормозам. – Ты вообще видела скорость?
– Высади меня, – повторяла до хрипоты, пытаясь дотянуться до руля, – немедленно! Как-нибудь доберусь сама!
Фирсанов остановился на обочине и открыл свою дверь, помог мне выбраться из машины. После чего одной рукой обхватил оба моих запястья, а другой вытащил из своих брюк ремень. В два движения обвязал им мои руки, потуже затянул узел и запихнул меня на заднее сидение как мешок с картошкой.
Автомобиль тронулся. Из моих глаз катались злые слезы.
– Ты понимаешь, что творишь?! Ты меня связал! – кричала я, пиная водительское сидение.
– Я готов терпеть любые твои причуды до тех пор, пока ты не пытаешься убить нас обоих. Будешь вопить – заклею рот скотчем.
Я тщетно пыталась выпутаться из ремня, но лишь сильнее натирала кожу.
– Вот как ты обращаешься с любимой девушкой...
Фирсанов на секунду развернулся ко мне, чтобы раздосадовано выплюнуть:
– С чего ты взяла, что любимой? Ты сама убеждала, что между нами нет ничего, кроме похоти. Терпи.
***
Всем привет! Я вернусь с продолжением истории! Надеюсь, что выкладки будут такие же частые, как и раньше, а ещё очень верю в вашу поддержку :)
Да, можно увидеть, что настрой продолжения немного изменился, появились первые проблемы (как и в каждых отношениях), и да, героиню будет знатно колбасить на фоне беременности. Поэтому верим в адекватность Игната Фирсанова :))
