Текст книги "Оборотень моих кошмаров (СИ)"
Автор книги: Татьяна Новикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8.1
За всё время, что Игнат говорил, я не произнесла ни слова. Смотрела на него, впитывала в память черты лица, пыталась подавить ту боль, которая разрасталась от каждой его выдумки.
Он так запутался в своей лжи, что сам не различал, где кончается правда. Да, на его лодыжке красовался застарелый шрам. Ну, укусила его бешеная такса, кто ж виноват? Я бы тоже укусила на её месте. Но, боясь своей сущности, он оборудовал эту комнату и добровольно заточал себя в ней ежемесячно.
Игнат Фирсанов сходил с ума, и я ничем не могла ему помочь.
– Спасибо, что выслушала, – закончил он ровно. Таким тоном сообщают, что деловая встреча переносится, но никак не раскрывают жутких тайн прошлого.
– А ты не боишься, что я выдам твой секрет? – Я наблюдала за его мимикой, жестами, надеясь увидеть там что-то, что заставило бы незамедлительно набрать номер скорой помощи.
Но Фирсанов ничем не выдавал своего помешательства.
– Тогда я просто съем тебя, – сухой смех разбавил тишину комнаты. – Шутка. Кира, тебя скорее посчитают чокнутой, чем поверят в оборотней.
Ну, сам факт того, что он осознает ненормальность своих идей, радует. Возможно, его можно спасти, если вовремя начать лечить.
– Кроме того, – Фирсанов закусил губу, – есть кое-что ещё. Почему-то рядом с тобой мне не так плохо до и после превращения.
Он сказал это скептически, даже поморщился.
– Каким образом?
– Не знаю. Но если без тебя мои кости перемалывает в муку, то с тобой... просто выкручивает.
– Действительно, просто, – ехидно подтвердила я.
– Поверь, это так. Ну что, ты уйдешь?
Кажется, он ждал утвердительного ответа. Весь подался вперед, напрягшись и затаив дыхание. Его вены проступили сильнее прежнего.
Больше всего мне хотелось сбежать отсюда. Закрыть дверь в комнату, в дом, в воспоминания о нас. Потому что всё это невозможно, глупо, ненормально. Игнат Фирсанов болен тяжким недугом, но не мне быть его лекарем.
Всё так, да только... теперь я была обязана остаться.
– Не уйду.
Он приподнялся на локтях, возмущенный, раздосадованный, недовольный. Потом, правда, вновь рухнул на ковер, с силой выдыхая воздух, но в голосе звенела сталь, а лицо еще сильнее посерело.
– Почему?
– Ты сам сказал, что со мной тебе легче.
Я обязательно вызову врачей, завтрашним же утром заставлю Игната лечь в клинику, где его накачают лекарствами и приведут в чувство. Но сегодня я должна доказать ему, что превращения не случится.
– Это не значит, что...
Я села вплотную к Игнату, бедро к бедру, вжалась лицом в его грудь, как мечтала все эти недели нейтралитета.
– Значит.
– Пожалуйста, Кира...
Он попытался оттолкнуть меня, но я оказалась сильнее. Даже усмехнулась, удобнее устраиваясь на его груди. Его сердце билось часто, гоняя по телу горячую кровь.
– Ну и какова вероятность, что ты меня съешь?
– Тебя-то? Да все сто процентов, только боюсь, что подавлюсь желчью.
Фирсанов не смирился с моим присутствием, но позволил касаться его.
– Давай условимся. Пока ты человек – я здесь, но как только обратишься в... оборотня – уйду?
– Хорошо, – выдохнул он. – Кира, убирайся отсюда, как только поймешь, что я меняюсь. Запри дверь на замок. Не жди ни секунды, иначе я боюсь, что... не смогу себя контролировать. У тебя будет минута или две, не больше.
– Всенепременно.
Мы лежали в молчании. Тишина не угнетала как прежде. Я верила, что всё наладится, что утром я уговорю Игната обратиться к врачам, и он вернет свое сознание. Эта мысль дарила успокоение.
– Что теперь будем делать? – спросил он осторожно. – Я имею в виду, в целом.
– Ну, или поженимся, или умрем в страшных муках.
– Кира?.. – Фирсанов помедлил с вопросом. – Ты случайно не влюбилась в меня?
– Ни в коем случае!
– Замечательно, а то я почти испугался. Я тоже тебя не люблю.
Какое приятное признание. Нам уютно не любить, так зачем омрачать это спокойствие? Наши сердце не бьются в такт, они стараются звучать громче друг друга, соревнуясь даже в этом. Мы не верим в то, что пары создают на небесах и, якобы, с помощью любви можно справиться с любыми проблемами. Мы черствы, но это даже хуже веры. Мы больны. Немного нелюбовью, немного психически, а немного… друг другом. Иначе бы никогда не оказались здесь вместе.
И всё-таки я была права. За незакрытой дверью, в тишине темного дома всегда прячется монстр.
Глава 9. Убегай!
Молчать дальше было попросту невозможно. От Фирсанова исходил жар, который окончательно сморил меня. Я задремала чутким сном и проснулась ближе к полуночи, когда зазвонил мобильный телефон. Нащупала его и сонно ответила:
– Да?
– Кира, где ты шляешься? – возмутился брат. – Только не говори, что у Фирсанова.
Тот нарочито громко фыркнул, за что получил пинок под ребро.
– Дэн, давай обсудим это позже.
– Кира! – Денис застонал. – Ну, зачем ты к нему пошла? Не в таком же состоянии?!
– А в каком ты состоянии? – заинтересовался Фирсанов, прислушиваясь.
– Отвали, – посоветовала я ему и успокоила Дениса: – Да никуда я не шла. Не переживай, я у... хорошего друга. Он заболел и попросил меня о помощи, потому и умчалась, не предупредив тебя.
Окинула «больного» задумчивым взглядом, а он иронично произнес:
– Прививка от блох у меня имеется.
– Когда вернешься? – допытывался Денис.
– Завтра с утра.
– Всё точно хорошо? – дождавшись моего утвердительного мычания, он вздохнул: – Пусть твой друг выздоравливает, целую.
Он повесил трубку, а я не успела перевести дух, как была схвачена за запястье возмущенным донельзя Игнатом:
– То есть ты не планируешь уходить?
– Как и обещала, только после твоего обращения, котик.
Я запустила в него книжонку, чуть не получила затрещину и успокоилась.
– Тебе принести поесть?
– Нет, ты знаешь, как-то не хочется. Тобой перекушу, и хватит, – выплюнул с огорчением и вжался затылком в стену.
– Договорились. А я, пожалуй, перекушу чем-нибудь сытнее.
Встала, размяла затекшие ноги и отправилась на кухню, где нарезала куцых бутербродов с сыром и колбасой, щедро полила их кетчупом и разложила на блюдце. Жуя, я потащила их в комнату, когда встретилась с хозяйкой дома. Ирина. Та как раз снимала пальто и теперь таращилась на меня во все глаза, оставшись в одном рукаве. Я поздоровалась с ней кивком.
– Что ты тут забыла?! – Фирсанова подскочила ко мне, впилась ногтями в плечи.
– Ем, – пропищала я, давясь бутербродом.
По-моему, этот ответ её не устроил. Она выхватила тарелки из моих рук, позволяя мне вынуть бутерброд изо рта, и продолжила рассматривать меня цепко точно надзиратель.
– Да я здесь с Игнатом. Ну, в той комнате... сидим... книжку читаем... перекусить вот захотели.
Я ожидала любой реакции, но Иринина превзошла все мои ожидания.
– Не буду вам мешать, – заговорщицки подмигнула она и вернула мне тарелки. – Если что, я наверху.
Э-э-э, любопытно. Прозвучало как: «Я разрешаю моему полоумному братцу делать с тобой всё, что ему вздумается».
Всё ясно. Кругом рехнулись все, кроме меня. Где справедливость? Вот бы стать героиней любовного романа. Прочесть последнюю страницу своей истории, выдохнуть и раствориться навсегда. Без каких-либо проблем и тревог. Да только даже в романах нет определенности. Под фразой «И жили они долго и счастливо» подразумевается, что жили-то они долго и счастливо, но в разных странах, в разные эпохи, и вообще не встречаясь друг с другом.
Я вернулась к Игнату, торжественно вручила ему бутерброд со словами:
– Пересеклась тут с твоей сестрой.
– Да ты что? – Фирсанов с аппетитом впился зубами в хлеб.
– Ага, она пожелала нам счастья и свалила наверх. Это нормально?
– Вполне. Сколько до полуночи?
На экране телефона высветилось «23:01».
– Время ещё есть, – вздохнул Игнат.
– А потом ты как тыква превратишься в карету?
– Скорее как в другой сказке, – мрачно ответил он. – Съем Красную шапочку.
***
Тишина. Игнат дремлет, но даже во сне он напряжен. Тело сведено единой судорогой, гуляют желваки. Вероятно, ему снятся недобрые сновидения.
Я поглаживаю его спину. Плавными движениями скольжу по коже, прощупываю родинки, застарелые шрамы. Пытаюсь вобрать в себя то хорошее, что у нас было, и не думать о плохом.
Сколько там времени? 23:20.
Но, если учесть, что мои часы отстают на десять минут, то уже полдвенадцатого.
Фирсанов внезапно просыпается, резко выдыхая и зажмуривая глаза. Кажется, ему больно. Кошмары насылают почти реальную боль. Но через несколько секунд всё проходит, и он тяжело дышит. Так и не открыл глаза, но шепчет мне:
– Живо убирайся, пока есть время.
– Нет.
– Прошу тебя.
– Лежи, кому сказала.
– Это закончится... плохо. – Слова даются ему с трудом. – Я не прощу себя, если...
– Зато закончится. Лежи.
Ему не хватает воздуха, он закашливается.
Тишина. 23:32.
Мои глаза слипаются. Игнат такой теплый, он обжигает своим жаром. Касаюсь ладонью его лба – да он весь горит! Надо бы напоить его жаропонижающим.
23:39.
Игнат стискивает кулаки и просит меня уйти. Повторяет несколько раз, а затем скрипит зубами с такой силой, что я вздрагиваю. Отхожу в другой конец комнаты – мало ли его сумасшествие возьмет верх над разумом.
Фирсанов чуть слышно стонет. Вены на теле становятся четче и заметнее, а сама кожа белеет. Он прижимает ноги к груди, но через несколько секунд вновь стонет и меняет позу. Мне становится страшно. Честно.
23:48.
Он становится похожим на дикого зверя, что готовится к броску. Так явственно ощущается напряжение. Я не выдерживаю и возвращаюсь обратно. Обнимаю его за плечи. Он не замечает меня, но расслабляется и позволяет себе свист сквозь стиснутые зубы.
А потом… Все меняется. Что за чертовщина?..
У нас же целых 10 минут перед тем, как сойти с ума!
Черт!
Мои часы отстают на 10 минут.
24:00. 00:00.
Конец. Начало.
***
Его тело начинает… меняться. Ломаются кости и обломками проступают сквозь пергаментную кожу. На свежих ранах выступает кровь, но раны тотчас зарубцовываются и покрываются шерстью. Жуткий стон. Изломанное существо корчится на полу. Выступающие ярко-синие вены, кажется, еще немного, и лопнут.
Откуда-то доносится дикий визг, и я не сразу соображаю, что сама кричу от ужаса. В комнате наверняка есть звукоизоляция, поэтому Ирина меня не услышит.
Нет-нет-нет. Я часто моргаю, но реальность не меняется.
Проходит несколько секунд (или минут, или даже лет), и человека на той стороне комнаты больше нет. Там лежит волк. Самый обыкновенный. Серый. Как в сказках.
Какие, к черту, сказки?!
Он распахивает желтые глаза и смотрит на меня, оскаливаясь и рыча. На пол, покрытый ковром, капает окровавленная слюна.
Моё сердце колотится в груди. От страха дрожат руки. Я пытаюсь открыть дверь, но ручка не поддается. Волк настигает меня одним прыжком и валит на пол. Пролетев через половину комнаты, я бьюсь головой о стену, задыхаюсь от боли и плачу, стараясь отползти в сторону. Не помогает. Животное кладет лапы на мою грудь, прорезая когтями кожу, и скалится, заглядывая мне в глаза. Я отвожу взгляд. Он наклоняется к моей шее, а потом вдруг мотает головой и с рыком отходит. Садится в противоположный угол и смотрит на меня. Изучает. Скалится, но не трогает. Я поднимаюсь с пола. Волк наблюдает за мной, прищурив глаза.
Ноги не держат. Повалившись обратно на пол, я рассматриваю повреждения. Телефон разбит, кофта подрана, из царапин сочится кровь.
Если даже он вздумается меня сожрать – пускай.
Оказывается, не все кругом ненормальные, а только я.
– Ты не врал, – твержу как заклинание.
Волк дышит тяжело, с присвистом.
Ночь длится бесконечно долго, но у меня нет сил уйти. Обнимаю себя за колени, раскачиваюсь из стороны в сторону.
Что-то шепчет внутри: «Останься, посмотри, уверься».
Волк поднимается, тряхнув шерстью, и медленно идет ко мне. Шаг за шагом. Осторожно, точно боится спугнуть добычу.
Всё кончено. Сейчас он перекусит меня как тростинку.
Но его морда тычется мне в живот. Волк позволяет погладить себя за загривок, тронуть жесткую шерсть. Он садится к моим ногам, и я вжимаюсь ему в шею носом.
А потом попросту засыпаю от усталости...
Так бывает только в дурных сказках.
Утро начинается не с будильника, а мысли: «Мне всё это приснилось!»
Всё та же комната, тот же ковер. У двери лежит мужчина, отвернувшийся от меня.
– Всё? – спрашиваю равнодушно.
Прекрасно вижу – он не спит.
На его спине проступают позвонки, лопатки сведены.
– В этот раз обошлось малой кровью, – произносит хрипло. – Убедилась, что я не вру?
– Да.
– Что ты решила?
Она даже не оборачивается в мою сторону.
Даже думать не о чем. Единственное правильное решение – уйти.
– Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, – отвечаю после паузы. – Обещаю, что про тебя никто не узнает.
На негнущихся ногах я бреду к двери, которая открывается – ну надо же! – и выпускает меня в гостиную, наполненную солнечным светом. Меня ничего не держит в этом доме. В той комнате. Рядом с ним.
Я не главная героиня приключенческой истории, которая готова принять неизбежное и встретить его с гордо поднятой головой.
Выбор есть всегда.
Всё кончено. Отныне и навсегда.
Глава 10. Созданный
Я приползла домой к восьми утра. Измотанная, измученная. В зеркале лифта спешно привела себя в порядок, поправила рваную кофту и на цыпочках вошла домой, чтобы не разбудить Дениса, который должен проснуться примерно через полчаса и пойти на работу.
Я скользнула мимо кухни, но задержалась, увидев там двоих людей. Денис и...
Худощавый блондин в клетчатой рубашке грел в руках чашку с чаем и о чем-то увлеченно рассказывал Денису, а тот часто-часто кивал.
– Доброе утро, – сказала я.
– Кира! – брат просиял. – Блин, не планировал, что всё выйдет так, но... Короче, это Алекс.
– Приятно познакомиться. – Парень вначале принюхался (от меня пахнет волчьей шерстью?), а затем помахал мне рукой.
Картинка не складывалась. К брату приехал какой-то знакомый или друг?
– Кира, мы встречаемся. – Брат робко улыбнулся.
ЧТО?!
Я переводила взгляд с Дениса на Алекса, пыталась трезво оценить ситуацию, но не могла сосредоточиться ни на чем, кроме шума в ушах. В любом случае, не такая «невеста» виделась мне рядом с братом.
– Так вы... – произнести концовку фразы так и не смогла.
– Встречаемся, – повторил Денис жестче. – Как твой друг?
– Ему уже не поможешь, – отмахнулась я. – Денис, давай поговорим чуть позже. У меня голова совсем не варит. Алекс, не думай, что я против ваших... отношений. Я полностью доверяю выбору брата.
– Иди спать, – согласился Денис. – Пообщаемся, когда проспишься.
– Добрых снов, – добродушно улыбнулся Алекс и отсалютовал мне чашкой.
Силы кончились. Едва добравшись по стеночке до спальни, я рухнула на кровать и уснула долгим, болезненным сном.
***
Меня разбудил божественный аромат кофе. Пахло корицей и сливками. Так готовить кофе умел только мой брат. Неужели он ещё не ушел на работу?
Но на часах было почти девять вечера, значит, Денис не только ушел, но даже успел вернуться, а я от нервного потрясения продрыхла двенадцать часов. Голова была тяжелая, подташнивало.
Я накинула поверх пижамы халат и двинула на кухню, где застала брата, задумчиво посматривающего в ноутбук. При этом монитор был выключен.
– Дэн, с тобой всё нормально? – Поводила рукой перед его лицом.
– Да. Где ты была ночью, Кира?
– У друга, – напомнила я, отхлебывая из чашки Дениса.
– Который настолько важен тебе, что ты рванула по первому его зову? Я знаю лишь одного такого человека и после того, как он поступил с тобой, надеялся, что в тот же день ты к нему не вернешься.
Мне не понадобилось ничего отвечать. Брат демонстративно отвернулся.
– Может быть, прекратишь врать?
– И это говорит мне человек, который несколько месяцев или даже лет скрывал свою связь с мужчиной?! – возмутилась я.
– Ты всё-таки против наших отношений? – Денис поджал губы.
Было очевидно: стоит мне выразить хоть малейшее сомнение – Денис навсегда оттолкнет от себя ту, которая не приняла его выбор. Нам никогда не вернуть былое доверие, если я ляпну что-нибудь против Алекса или ориентации моего брата.
– Не неси ерунды! – Я обняла его и замерла так на долгий миг. – Меня огорчают секреты, а не то, кого ты выбрал себе в партнеры.
Нет, ну, конечно, это лукавство. С мужчиной я своего брата не видела даже в самых извращенных фантазиях. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. Но что теперь поделать? По крайней мере, его друг не превращается в жутковатого волка, истекающего кровавой слюной.
Мы договорились отныне быть честны друг с другом (ага, конечно), и семейная драма не успела разыграться всерьез. А поздним вечером к нам вновь заглянул друг Дениса. Хм, кто-то обещал переехать, а не тащить сюда своих любовников?..
– Ну, на улице и дождина! – он смахнул с лица налипшие пряди волос.
– Ага, – ради приличия подтвердила я и уже хотела уйти с кухни, дабы не мешать влюбленным, но Денис сказал:
– Нет-нет, оставайся. А вот я пойду.
Я перевела взгляд с брата на внешне абсолютно спокойного Алекса и уточнила:
– Тебе не кажется, что третий лишний здесь далеко не ты?
– Я сам попросил о нашей встрече, – встрял Алекс и мило улыбнулся. – Есть очень важный разговор.
Денис закрылся в комнате, показательно громко хлопнув дверью, а я приготовилась к какой-нибудь подставе. Не бывает важных разговоров о пустяках. Никто не заводит серьезных бесед о погоде или новинках кинопроката.
– Слушаю, – я встала из-за стола и направилась к холодильнику, открыла дверцу.
Машинальные действия помогли, и волна паники отхлынула, не успев поглотить меня с головой.
– Ты работаешь врачом?
– С чего ты взял? – Я взяла баночку с кабачковой икрой и вдумчиво уставилась на её этикетку.
Почему-то смотреть в глаза Алексу не хотелось.
– Денис рассказал, что твой друг заболел, и ты рванула к нему. Вот и интересуюсь, возможно, ты умеешь ставить капельницу или еще что-то?
– Нет-нет, то была скорее моральная поддержка.
– А чем твой друг болен? – совсем уже нетактично напирал Алекс.
Я открыла банку и принюхалась. Вроде свежая.
– Ничего серьезного, обычная простуда.
По моему скромному мнению, эта фраза должна была отбить любое желание дальнейших расспросов, но друг моего брата оказался куда любопытнее. И… прозорливее.
– Спрошу иначе. Ты ведь знаешь о его второй сущности?
Банка рухнула на пол, и содержимое расплылось по кафелю неаппетитной коричневой кашицей. Я так и застыла на месте, не в силах повернуться. Онемевшие губы пробормотали:
– Не представляю, о чем ты толкуешь.
– Давай прогуляемся?
Дождь бил по крыше, скатывался по стеклам. Порывы ветра молотили по деревьям, и те качались точно тонкие веточки. Меньше всего мне хотелось на улицу, особенно с тем, кому известно о звериной болезни Игната.
– Здесь недалеко есть парк, – улыбнулся Алекс. – Думаю, самое то, чтобы пообщаться по душам.
– С чего ты взял, что я куда-то пойду с тобой?
Алекс взялся за тряпку и помог мне сгрести с пола остатки кабачковой икры.
– Признайся, тебе чертовски интересно.
– Нет, – почти не солгала я.
– Хм, – ответ его озадачил. – Тогда сделай вид, что интересно. Пойдем.
Глава 10.1
Дождь как специально кончился, и было невозможно отвертеться от полуночной прогулки под предлогом непогоды. Я поддалась на уговоры Алекса, наскоро оделась, а заодно приготовилась к худшему.
Откуда ему известно про оборотней?
Угрожает ли что-то Фирсанову?
Мы дошли до парка, окутанного вечерней темнотой, и спрятались в кронах его деревьев. Поблизости – ни единой живой души. Полное безмолвие. Луна скрылась за грозовыми тучами, напоследок блеснув серебряным боком.
– Теперь можем поговорить, – удовлетворенно заключил Алекс, ступая на мощеную булыжником дорожку.
– Чем тебя не устраивал дом? – Я плотнее закуталась в куртку.
Ветер продувал до костей, злой, беспощадный, он забирался под кожу и терзал нервы.
– Не хочу вести таких разговоров при Денисе... не сейчас. В общем, лучше наедине.
– Что, уже имеешь секреты от моего брата?
– Странно, что с твоим чувством юмора ты не глумишься над ориентацией Дениса, – заметил Алекс, отодвигая нависшие над нами еловые ветви.
– Ой, было бы над чем глумиться, сладенький. Я ко всему привыкла.
Ни капли обмана. Если сейчас моего спутника унесет в когтистых лапах птеродактиль, то я только помашу ему ручкой. А уж однополые пары в двадцать первом веке – это вообще обыденность.
– Мне нравится твоя невозмутимость. Значит, к оборотням ты тоже относишься равнодушно? – Алекс замер, высматривая мою реакцию.
Как я не старалась скрыть эмоции, но слова застряли в горле, а по рукам прошла нервная дрожь.
– Видимо, не всё так просто. Не буду тебя пугать. Так получилось, что я тоже оборотень и почувствовал на тебе запах сородича.
Постойте-ка…
– Лжешь. Оборотни должны обращаться по полнолуниям. А потом у них похмелье или что-то типа того. А ты провел вчерашний вечер с Денисом и сегодня выглядишь как огурчик.
Не то, чтоб меня пугали оборотни. Вру. Вообще-то они пугали меня до одури, но я храбрилась. А вот в слова Алекса не поверила ни капли, ибо его образ не укладывался в то, свидетелем чего мне пришлось вчера стать.
– Что ты вообще знаешь о нас?
Я развела руками, мол, целый громадный ноль.
– Давай-ка расскажу тебе сказочку.
Алекс вел меня по узким тропинкам, не останавливаясь, не выбирая дороги.
– Я чистокровный оборотень в пятом поколении, потом называюсь приближенным. Всего есть три касты: «высшие» – самые могущественные представители рода, чистокровные оборотни, чья не загрязненная кровь текла в их предках и течет в них самих. Их, впрочем, осталось мало. Кровь мешается с людской, а некоторые высшие попросту не вступают в какие-либо отношения из-за своего статуса. Далее… «приближенные» – оборотни, в крови которых присутствуют гены хотя бы одного поколения волков. Любой ребенок, что родился от союза человека и оборотня, становится приближенным. И чем длиннее цепь родства, чем чище родители, тем сильнее ребенок. И, наконец, «созданные» – те, которые стали оборотнем не по крови, а от укуса. Низшая каста. Их сила не дает им покоя, они становятся заложниками своей сущности.
– Постой, – я прикусила ноготь, обдумывая рассказ Алекса. – Но зачем вам кусать людей и превращать их в себе подобных? Просто так, из вредности?
Алекс закашлялся то ли от удивления, то ли от смеха, а затем объяснил:
– Дело в том, что пока оборотень не передаст свое проклятие человеку, он не сможет погибнуть естественной смертью. Будет гнить изнутри, мучиться жаждой крови. Потому раз в жизни каждый из созданных должен обратить другого во имя себя самого. Для высших и приближенных всё иначе, если в их жилах течет веками не замутненная кровь. Получается, твой друг – созданный?
Я отрешенно кивнула.
– Соболезную ему. Я, например, независим от полнолуний и могу обращаться в любой момент. Не скажу, что научился идеально контролировать в себе волка, но гораздо лучше, чем новички.
– Ясно.
Мне не нравились его слова, наполненные знаниями о другом, запретном мире. Мире, что всегда находился рядом, на расстоянии вытянутой руки, но был недосягаем и занавешен плотной тканью неведения. До того дня, когда Игнат Фирсанов не пригласил меня на танец.
– Расскажи, чем ты помогаешь своему другу по полнолуниям? Он не может себя контролировать, а потому очень опасен. Как вы общаетесь? По телефону или он запирает себя в клетке?
– Никаких клеток, нет. Вообще он уверял, что со мной ему как-то легче переносить полнолуние. Короче говоря, вчера я тупо сидела рядом. Он даже позволил потрогать свою шкуру. Ничего страшного не случилось.
Практически. Ноющие царапины и шишка на затылке не считаются.
Мне казалось, что и сейчас Алексу всё будет очевидно, а потому никакой реакции не последует. Но он развернулся ко мне на пятках и воскликнул:
– Ты говоришь правду?!
Одинокая ворона, напуганная его криком, взлетела с ветви и, каркая, умотала куда подальше от двоих сумасшедших людишек.
– Ну да. Что, у тебя есть для меня очередная сказка?
– Тут такое дело. – Алекс взялся всматриваться в меня, изучать с особенной внимательностью, будто я могла рвануть как бомба замедленного действия. – В теории у каждого оборотня есть страж, который является разумной половиной животного естества. Он помогает волку обращаться, удерживает его сущность в разумном состоянии. Но беда в том, что это только теория. На практике, никто не знает, где искать своего стража. Другой город, страна, полушарие. Миллиарды вариантов. Кроме того, стражу может быть под девяносто лет, когда оборотень только появится на свет. Или наоборот: оборотень будет погибать, когда родится его страж. Некоторые высшие научились находить стражей, но этот дар доступен лишь их касте. Если ты, действительно, его страж, то... Я восхищен. Вас свела сама судьба, не иначе.
Да уж, у судьбы дурное чувство юмора, если она назначила опекуном чудовища ту, которой даром не сдалась такая честь.
– Почему ты открылся мне?
Алекс поднял глаза к небу. Накрапывал новый дождь, пока ещё несмело, но с каждым порывом ветра он набирал силу, колючками летел в лицо.
– Изначально я подумал, что ты и так в курсе ситуации. Ну а потом решил хоть как-то облегчить судьбу твоему другу, который, должно быть, с ума сходит от незнания. Мы с ним можем встретиться, и я объясню ему некоторые тонкости обращений.
Ага, представляю, как возвращаюсь домой к Фирсанову после того, как пообещала навсегда уйти, да ещё с непонятным мужиком и фразой: «Он такой же, как ты!»
– Алекс, – я смахнула со щеки дождевую каплю, – поясни-ка кое-что ещё. Зачем тебе мой брат? Он не из ваших каст, ты не открываешь ему правду. К чему всё это? Поиграешь и бросишь ради чистокровного собрата?
– Кира. – Блондин закусил щеку. – Поверь, мои чувства к Денису искренние. Мои братья восполнили род чистокровными детьми, я же в принципе не планирую его продолжать. Я никогда и ни при каких условиях не обижу твоего брата.
– Ясно, – удовлетворенно кивнула. – Ну а теперь слушай. Не нужно мне больше ничего рассказывать. Не нужно пытаться встретиться с моим другом. Знаешь, почему? Потому что сегодня, увидев всё это вживую, я поняла, что больше никогда не подойду к нему. Меня не волнует, страж я или кто. Мне плевать на его обращения. Я буду жить обычной человеческой жизнью.
Слова прорезали наэлектризованный перед грозой воздух. Некрасивые, острые, злые. Правдивые, а оттого особенно резкие. Почему меня должна волновать чья-то судьба? Я давно не хорошая девочка, моя душа окончательно зачерствела.
Алекс от удивления сдвинул брови на переносице. Затем прошипел:
– Всё ясно, извини, если потревожил.
И ушел. А я мокла под проливным дождем. Шумела листва. На сердце было тяжело, хоть волком вой.
Нет, не будем о волках.
