Текст книги "Неудачница и некромант"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7
О наглых мышах, обманчивых кошках и том, что некоторых предупреждать бесполезно

– Вот, я боюсь, что оно сломается, – заявила Е-сий-моя и указала металлическим пальцем на причину своего страха.

Причина была мелкая и неказистая. И выглядела как обыкновенная мышь, с аппетитом жрущая кусок бумаги. Находились и мышь, и бумага в сундуке, не очень большом и слегка пахшим машинным маслом. Сундук в свою очередь находился в шкафу.

– Фу, – сказала Елена Прекрасная, полюбовавшись мышью. – Убери эту гадость, я их боюсь!

– Боюсь, оно сломается, – напомнила голем и обернулась ко второй Елене.

– А я их не боюсь, я просто брезгую, – призналась Лена.

Девушки дружно посмотрели на мышку. Она, не прекращая отгрызать от бумаги кусок, сверкнула на них глазами-бусинками.

– Наглая какая, – восхитилась Лена. – Может на нее покричать?

Идея показалась девушкам хорошей, и они некоторое время дружно кричали, пытаясь напугать грызуна. Мыши на их крики было фиолетово. Она даже от пожирания бумаги не отвлеклась. Наверное, целлюлоза вкусная попалась.

– Интересно, что она там ест? – спросила Лена, хотя интересно ей вовсе не было. Просто надо же было как-то поддержать разговор, когда крики не подействовали.

– Технические характеристики изделия, – ответила Е-сий-моя.

– От чего? – полюбопытствовала Лена. У голема ведь даже самого завалящего фонарика не было. Да и зачем он ей? Она отлично себе глазами подсвечивала.

– От меня, – важно сказала Е-сий-моя. – И ящик тоже от меня, – указала на сундук в шкафу. – Меня как раз в этом шкафу кто-то забыл. Ну, или потерял. Или вообще бросил. Потом никто так и не захотел подобрать и присвоить, хотя и постоянно находили. А потом я там лежала, лежала, разные неправильные конструкты и просто выбросы энергии впитывала, впитывала. А потом мне надоело.

– Лежать или впитывать? – спросила Лена, восхищенная тем, что могут сотворить студентки, сами об этом не подозревая.

– Все надоело. И я встала. А эта… предыдущая Елена Прекрасная, наполовину гречка…

– Может гречанка? – засомневалась Лена. А то, как кто-то может быть наполовину гречкой, она представляла смутно.

– Может и гречанка. Она еще постоянно говорила, что она потомок той самой, из-за которой Трою сожгли и всех убили. Но ей не верили, потому что если всех убили, то откуда потомки? А если не всех, то зачем говорить, что всех?

Ныне живущая в комнате Елена Прекрасная почему-то надулась. А Лена хмыкнула и спросила:

– Так что там сделал предыдущая Прекрасная на букву «Е»?

– Завизжала. Обозвала меня терминатором недобитым и выпрыгнула в окно. А там, наверное, слишком сильно стукнулась головой об заборчик, огораживающий клумбу. Потому что после того утверждала, что она вовсе не Елена, а какая-то Сара Конер. И что ей надо срочно вернуться в дурдом, а то история пойдет по другому пути и опять что-то разветвится. Ну, с ней особо и не спорили, до сих пор в дурдоме сидит. На ней даже зелья возвращающие память иногда испытывают. Ну, студенты испытывают. Тайком. А то не тайком не разрешают.

Лена мысленно предыдущей Прекрасной даже посочувствовала.

– А я походила, походила, – продолжила рассказ голем. – А потом решила учиться, а то слишком умная.

– Ага, – сказала Лена. А что тут еще скажешь?

– Вы эту гадость будете выбрасывать или нет? – капризно спросила Елена Прекрасная, видимо, вспомнив о том, что она красавица и аристократка.

– Боюсь, что сломается, – напомнила Е-сий-моя.

– А мне она не мешает, – заявила Лена.

Мышь стала обгрызать бумажный лист активнее.

– А если она наши конспекты сожрет?! – добавила в голос истеричности Прекрасная.

Лена с сомнением посмотрела на мышку. Как в нее влезут все конспекты, она не представляла. Ну, максимум, понадкусывает.

Прекрасная глубоко вдохнула, видимо, готовясь разразиться прочувствованной речью. Голлем покачала головой. А Лена вспомнила о главных врагах мышей.

– Нам нужен кот! – выдала она идею.

И девушки, закрыв крышку злосчастного сундука, отправились на поиски столь нужного мышелова. Точнее, отправились Елена обыкновенная с Еленой Прекрасной. Е-сий-моя не пошла, потому что боялась и кота случайно сломать. Зато она согласилась мышь посторожить, чтобы не вылезла из сундука и не начала жрать конспекты.

В общем, всем дело нашлось.

– Кис-кис-кис, – старательно призывала Лена, неспешно бредя вокруг общежития.

Она точно помнила, что вокруг него водится куча котов, всех размеров и цветов. Они то под ноги лезли, то на пороге загорали, а то и по ночам противно завывали. А вот когда понадобились, дружно куда-то делись.

– Может их кошачья чума скосила, – боязливо предположила Елена Прекрасная.

Боялась она всего. И того, что их грозная ключница поймает при попытке занести кота в общежитие. И того, что на коте окажутся блохи, которые ее всю искусают. И того, что кошачьи когти кто-то смажет ядом, а он возьмет и поцарапает именно Прекрасную. Да эта странная девушка даже теней в саду за общежитием боялась. Словно там сидела толпа убийц, только и мечтавшая укоротить ей жизнь.

– Нет, просто попрятались, – уверенно сказала Лена. – Работать не хотят, лентяи. Кис-кис-кис, я вам потом рыбы куплю, сволочи, мне как раз аванс дали.

Рыбой коты не прельстились. А может, просто не поверили.

– Кис-кис!

– Мяу? – удивленно спросили вверху.

Елена Прекрасная взвизгнула и отскочила в сторону. Причем, на взгляд Лены, очень удачно. Что ей кроме удачи могло помочь влезть прямо в муравейник?

– А-а-а-а! – оценила произошедшее Прекрасная, опять прыгнула в сторону и стала старательно топать, повизгивая и зачем-то размахивая руками.

Лена немного на нее посмотрела, а потом перевела взгляд вверх. А вверху была ветка. На которой нахально сидел искомый мышелов.

– Кис-кис-кис, – ласково позвала Лена, пошуршав в кармане бумажными фантиками.

– Мяу! – явно заинтересовался кот.

– Иди сюда, моя рыбка, – проворковала девушка.

Кот честно дошел к стволу дерева, немного поточил об него когти, а потом пожаловался:

– Мяу!

– Ты что, слезть не можешь? – удивилась Лена.

– Мяу, – беззаботно подтвердил кот.

А других котов вокруг так и не появилось.

Лена огляделась, выпутала из травы сухую ветку и предложила ее коту в качестве лестницы.

Кот сухим веткам явно не доверял.

– Так, – мрачно сказала Лена, радуясь, что на поиски мышелова отправилась в джинсах. – Ладно, лезу за тобой.

Если бы то, как Лена лезла на дерево, кто-то снял и выложил на ютуб, он бы наверняка побил все рекорды по количеству просмотров в день. Потому что даже Прекрасная перестала прыгать и смотрела на это действо, приоткрыв ротик.

Лена сначала пыталась допрыгнуть до нижней ветки. Роста, к сожалению, не хватило. Потом она зашла с другой стороны, с той, где весьма удачно росли кусты. И попыталась использовать их в качестве ступени. Нет, у нее даже получилось, хотя она несколько раз соскальзывала с согнутых веток и проваливалась в загадочные глубины куста. На ветке, до которой таки дотянулась, девушка висела долго, скользя ногами по стволу. Но и тут все преодолела и повисла на ветке как обезьянка, держась и руками и ногами. Что делать дальше, Лена не очень представляла, но так, как падать спиной в куст ей совсем не хотелось, в итоге кое-как забралась на ветку и некоторое время на ней сидела.

А потом еще и пришлось перебираться на ту, на которой загадочно мяукал кот. То ли поддерживал и пытался приободрить, то ли издевался, черт его знает. И если бы этот кот попытался оттуда удрать, Лена бы его, наверное, поймала и придушила. Но кот был домашним и ручным. На проверку вообще оказался кошкой. И следующая проблема, которая не заставила себя ждать, была – а как теперь с этой кошкой спуститься?

Прекрасная ловить сброшенное животное отказывалась, утверждала, что оно все лицо когтями исцарапает, а ей оно не пойдет. Прыгать с ветки с кошкой в руках Лена не рискнула. Запихивать ее за пазуху не рискнула тем более.

В общем Е-сий-моя пришла очень вовремя. Хотя пришла она, конечно, со странной проблемой. У мыши закончилась бумага, и голему было интересно, чем ее кормить дальше.

Зато она, в отличие от Елены, не отказалась поймать кошку, правда, только вместе с Леной. А то кошка маловата и она боялась ее поломать.

– Дурдом, – сказала девушка, закрыла глаза и храбро прыгнула навстречу судьбе.

Судьба, к счастью, ловить падающие тела действительно умела, и компания отправилась на борьбу с грызуном. Лена еще и зачем-то рассказывала кошке о том, какой приятный и вкусный сюрприз ее ждет. И кошка, похоже, даже верила.

А в это время к одному некроманту, в который раз вломилась обеспокоенная мамаша. Она, рыдая и завывая, немного порвала на себе волосы и шерсть, раскидав это добро у порога, где оно, зеленое на песочном, совсем не смотрелось. Потом попыталась побиться головой об пол, выпрашивая прощение и утверждая, что не хотела беспокоить такого занятого человека.

Занятой человек, стоявший напротив двери в одном полотенце, мрачно улыбнулся. В очередной раз махнул рукой на недосып и попытку отоспаться хотя бы днем, во время выходного, и пошел спасать девицу потерявшую разум. Прямо так, в полотенце. Но, к счастью, увидел, какими глазами на него смотрит коленопреклоненная кикимора и сообразил вернуться и одеться.

А может, и не к счастью, как думала одна богиня. В полотенце он выглядел, на ее вкус, гораздо привлекательнее, чем в своих проклепанных серебром черных одеждах.

Шел спасать девицу маг уверенно, ориентируясь на поисковый огонек, выращенный прямо в ладони. Рядом семенила обеспокоенная мамаша и пыталась доказать, что так-то дочка у нее хорошая, а может, и вообще чудесная. Она домашняя, работящая, послушная. А вот кошка почему-то получается со странностями. И откуда оно? Папаша же там вообще мудрец, каких поискать.

Мужчина на все слова кивал и очень надеялся, что однажды ему не придется искать еще и этого папашу. А то, мало ли на каких зельях его разум держится?

А кикимора продолжала тарахтеть и расхваливать дочь. И разбирайся бедный маг в женщинах лучше, он запросто бы заподозрил что-то нехорошее. Например, что обеспокоенная мамаша надумала выдать свое чадушко замуж. И теперь ищет дурака, готового жениться на вечно сбегающей безмозглой кошке.

– Открывай шкаф! – торжественно велела Лена, держа на вытянутых руках кошку и ощущая себя жрицей в языческом храме.

Кошка флегматично висела и только изредка помахивала хвостом, видимо, не имела ничего против участия в разных подозрительных ритуалах.

– Теперь сундук, только осторожно! – отдала следующий приказ Лена, когда голем чуть не сорвала с петель дверцу своей части шкафа.

Елена Прекрасная сидела на кровати, как зритель в кинотеатре. И даже орешки в сахаре ела, за неимением попкорна.

– Аккуратненько, – прошептала Лена, наблюдая за тем, как Е-сий-моя медленно поднимает крышку сундука. – Не спугни.

Крышка легонько стукнулась о стенку шкафа. Лена шагнула вперед и уверенно забросила кошку в сундук к мышке.

А вот дальше все пошло не по плану.

Мышь, узрев перед собой кошку, встала на задние лапки, выставила по-боксерски передние и подозрительно заискрилась, словно была сломанным электрическим прибором.

А кошка, увидев обещанный сюрприз, дико заорала, одним прыжком покинула сундук, и шустро взбежав по занавеске, стала орать уже с карниза.

– Святой бурундук, – ошарашено сказала Лена. – Это из чего они бумагу делают?

– Из целлюлозы, – совершенно спокойно ответила мышь и, увидев выражение лица девушки, шлепнулась на спину и стала хихикать, подергивая лапками и запуская маленькие молнии.

Кошка заорала еще противнее, так, словно ее кто-то начал есть живьем.

Бедная Е-сий-моя застыла как памятник железному скелету.

Елена Прекрасная зачем-то накрылась простыней и то ли продолжила под ней есть орешки, то ли так вот странно дрожала от страха.

А Лена стояла и вспоминала чудный рассказ опекуна о мстительном хомяке, гадившем кому-то в чай. Подумать ей, правда, не дали. Дверь ни с того, ни с сего распахнулась так, словно ее хорошенько пнули. В комнату тут же закатилось что-то маленькое, Лене едва по локоть, зеленое, как одна белка, и лохматое, как болонка. Оно завопило что-то о бедной деточке и бросилось срывать занавески.

А следом за этим странным существом зашел некромант. Осмотрел комнату, остановил взгляд на Лене. Потом подошел к шкафу с сундуком и полюбовался ржущей, как лошадь, мышью. Потом посмотрел на кошку, которую нечто зеленое пыталось сбить с карниза оборванной занавеской. А потом весомо сказал:

– Дура!

И Лена поняла, что возможная мстительность мыши не главная ее проблема. И даже в кошке, которая, похоже, тоже не просто кошка, не главная.

Первоочередной проблемой являлся опекун. Который предупреждал и даже приводил примеры.

– Я не хотела, – совсем по-детски прошептала Лена.

Было успокоившаяся мышь, опять засмеялась. А зеленое нечто, наконец, сбило кошку на пол и тут же накрыло ее занавеской, уговаривая бедную деточку успокоиться. Кошка же успокаиваться не желала и орала не переставая.

В общем, всем было чем заняться и это главное. Даже голем продолжала изображать памятник. Наверное, мечтала о карьере мима.

А где-то далеко, тихо и незаметно, одна богиня старательно напитывала силой тоненькую нить, соединявшую некроманта и Лену. И радовалась, что эти два, не понимающих своего счастья, идиота, наконец-то подошли друг к другу достаточно близко.

Глава 8
О церемонии посвящения в студенты и прочих безобразиях. А еще о том, что пить и жаловаться надо осторожно, утешать, кстати, тоже, и о богине, случайно усилившей что-то не то

Если честно, Аркулу Змеевичу никогда не нравились ночные гуляния студентов. Любые. Чему бы они ни были посвящены. Но в первую очередь не нравилась так называемая «Церемония посвящения в студенты». Почему-то казалось, что именно после этой глупости что-то меняется, и разные бездари действительно становятся частью академии.

Несмотря на свою нелюбовь, Змеевич традиционно соглашался проследить за тем, чтобы студенты совсем уж не упились и не стали буянить. Он ежегодно надеялся, что кто-то из них все-таки сломает шею или еще как-нибудь самоубьется, но настолько его радовать они почему-то не хотели.

– Бездари, – прошептал бывший бог, наблюдая из тени под раскидистым деревом за тем, как студенты разжигают костер. Потом еще и прыгать через него начнут. Если, конечно, не случится чего-то интереснее. Например – явление факира. Или какой-нибудь феникс вылупится.

– Почему вы не любите студентов?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Змеевич только чудом не шарахнулся в сторону, а хвост задрожал мелко-мелко.

– Молодой человек? – старательно удивился преподаватель, сообразив, что слишком увлекся размышлениями. Настолько, что к нему смог подкрасться обыкновенный человек – серьезный юноша, кажется, даже тот, который на первом практическом занятии спрашивал, чем следует заняться на курорте. Змеевич в этом уверен не был, он плохо запоминал человеческие лица, даже в возрасте частенько путался, принимая отца за сына и наоборот. Это потом, если сумеют задержаться в школе, они станут для него индивидуальностями и запомнятся, а пока… А пока и так сойдет. – Почему вы решили, что я не люблю студентов?

Когда-то давно Змеевич их искренне любил. Запеченных, под белым соусом. А потом пришлось приспосабливаться к новому миру. И счастье, что свинина оказалась вкуснее человечины.

– Это же элементарно! – несколько самодовольно сказал студент. – Ваше пренебрежение… Задача, данная без каких-либо объяснений. И, похоже, вы всех нас считаете помехой. И учить явно не собираетесь. Ваш разбор ошибок… он странен. Никто и предположить не мог, что все будет настолько серьезно в первый же день. Да и ваше поведение не позволило настроиться на серьезный лад, вы к путешествию на тот «курорт» отнеслись с таким же пренебрежением, как и к нам…

– И вы отнеслись к предсказаниям, как к балаганным фокусам, на которые жаль тратить время, – перебил говорливого студента Змеевич. – Хотя на самом деле, это вы отнимаете мое время. Вы бездарны, вас учить бесполезно. Тот, у кого есть талант к предсказаниям, должен был забеспокоиться. Он не мог не почувствовать приближающуюся катастрофу.

– Если мы бесталанны в предсказаниях, это вовсе не значит, что мы не преуспеем в других предметах, – поспешно сказал молодой человек.

Змеевич пренебрежительно зашипел.

Какой-то первокурсник поучает пускай бывшего, но бога. Надо же.

– Я ведь неспроста преподаю именно этот предмет, – сказал Змеевич серьезнее, чем собеседник того заслуживал. – Я очень талантливый предсказатель, возможно, даже самый лучший. И я могу предсказать любому из вас, что толковых магов из вас не выйдет. Маги всегда должны знать, что делают и что из этого получится.

– Мы научимся, – упрямо сказал молодой человек.

– Не научитесь. Вы элементарных изменений не видите. У вас в группе люди движутся по временной петле, а вы даже этого не замечаете. У вас нет способностей.

Молодой человек задумчиво нахмурился и похлопал ладонью по карману, в котором лежала старенькая курительная трубка. Наверное, табак помогал ему думать, прочищал мозги.

– Знаете… – Змеевич насмешливо прищурился и шевельнул кончиком хвоста. – Займитесь лучше сыском, раз любите задавать вопросы. Частным. За него больше платят.

И пока молодой человек удивленно на него смотрел, преподаватель шипяще рассмеялся, развернулся к нему спиной и отправился к другому дереву, решив больше не позволять к себе подкрадываться разным студентам. А то ведь вспомнит молодость и следующего сожрет, предварительно поджарив на том самом костре.

А хорошо, если бы это была одна из блондинок. Еще лучше, если самая надоедливая. Кому-кому, а этим мечтательницам удачно выйти замуж в школе точно не место. Сплошной позор и расслабление для остальных.

Да, студентов Змеевич не любил, уже почти тысячу лет даже в жареном виде не любил. И он давно бы покинул преподавательский пост, если бы не долг.

Он должен был предотвращать появление бестолковых магов. Бестолковые маги создают слишком много проблем, особенно те, которые не способны предсказать, во что выльется их заклинание. Маги изменяют мир. Не сильно, но даже крошечный камешек может начать камнепад, способный уничтожить целый мир. А может и не один.

С таким философским настроением Змеевич и скрылся в тени дерева.

И ему там было хорошо. Он любовался звездным небом, пропускал мимо ушей нестройное пение студентов и думал о вечном. А о чем еще думать, если не хочется испортить себе настроение? Точно не о студенческой гулянке. И так понятно, что ничего приятного они не сделают. Не сгорят, не утонут и даже не упадут с дерева, сломав себе шею.

К сломанным шеям у Змеевича был особый интерес. Когда-то девственницам, которых приносили ему в жертву, обязательно ломали шеи, перед тем, как уложить на жертвенный камень. Иначе эти неразумные девы визжали, дергались и всячески возражали, портя людям праздник.

Окончательно утонуть в потоке воспоминай, Змеевичу помешала странная парочка – пьянющая эльфийка в белом платье с зелеными травяными пятнами, выписывающая ногами кренделя, но упорно прущая булькающий кувшин, и зеленая белка с причитаниями о нынешней молодежи идущая следом.

– Ты эт, выпть хочш? – неожиданным басом спросила лесная дева, потерявшая где-то в спиртовых парах высокий слог. – А то ст-иш тут, скчаешь, молдой, крсивй.

И всучила опешившему Змеевичу кувшин с какой-то эльфийской сивухой, судя по запаху. Преподаватель от неожиданности его даже взял.

– Вот! – громко сказала эльфийка, покачнувшись, как игрушка-неваляшка. – А ы-ни не верили. А я смгла. Ай-нэ-нэ-нэ-нэ-нэй!

Икнув, эльфийка развернулась и, напевая что-то цыганское, ушла. Белка встопорщила хвост и отправилась следом. А Змеевич понял, что со студентами следует что-то сделать как можно быстрее. А то они совсем распоясались, богов оскорбляют. Будь у них хоть капелька дара, они бы этого делать не стали, насколько бы пьяны ни были. Поняли бы, что закончится оно для них плохо.

– Буду мстить, – сказал Змеевич и хряпнул кувшином об дерево. – Я вас еще научу вангование любить.

И Зеевич начал бы прямо сейчас, если бы не увидел, что в тени яблони стоит неправильный некромант. Мастер, чтоб ему пусто было. Учащий некромантов быть такими же неправильными.

– Некроманты должны мертвецов поднимать, – раздраженно сказал звездам бывший бог. – Армии из скелетов создавать. В бессмертных личей превращаться и влачить жалкое существование, портя жизнь окружающим. Помнится, какой-то даже любил сидеть в сокровищнице над золотом и молодых знахарок воровать, а потом издеваться над спасателями. А эти… Хе…

Змеевич выругался на одном из древних и ныне мертвых языков. Упомянул то, что некромант-лекарь – вообще страшный сон какого-то царя. А потом понял, что опять забыл о своем шипящем акценте и снова выругался. На этот раз просто так. И, наконец, отправился готовить страшную месть студентам, оставив их пока праздновать и веселиться. И даже забыл пожелать, чтобы кого-то из них сожрали.

– Вхы не веррили, а йя смагла! – веселилась эльфийка и первокурсница из лекарского факультета.

Она вроде бы была дочерью какого-то там правителя. Самой младшей и самой бестолковой, настолько, что ее даже замуж поостереглись отдавать, предпочли сослать в академию, на самый ненужный бессмертным и практически не болеющим эльфам факультет. В общем, сделали все, чтобы она могла как можно меньше принести вреда. Попугайчик даже говорила, как эту дурочку звать, но Лена ее зубодробительное имя не смогла бы запомнить даже на трезвую голову. А уж после большого глиняного бокала сидра оно вообще сразу же из памяти выветрилось.

Праздник Лене нравился. Свойский такой праздник, хоть и назывался церемонией посвящения в студенты. Из церемоний в нем была речь ректора – женщины удивительно похожей на Снежную Королеву. Ей быть похожей даже черные волосы не мешали. Второй частью церемонии было осыпание первокурсников розовыми лепестками и мелко накрошенной полынью. Это чтобы студенты сразу поняли, что будет им и хорошо, и плохо. А дальше как-то подозрительно быстро наступил вечер, и церемонии закончились. Зато начался праздник у костра.

Лена знакомилась с какими-то людьми и существами на людей практически не похожими. Выслушала чудную историю о том, как этот самый мир сваял бог, которому некуда было деть великое множество своих детей-полукровок. Чуть не познакомилась с очень красивым парнем, но была оттащена за руку бдительной Аррой и обругана за то, что связывается с инкубами, причем, нетрезвыми. А потом увидела под деревьями Змеевича и призналась, что боится змей. А эльфийка с непроизносимым именем отправилась доказывать, что он как все и что тоже пьет, хотя никто ее не просил это делать.

А потом был тот непонятный напиток, который пыталась у Лены и Попугайчика отобрать зеленая белка. Хороший, кстати, напиток, вкусный. И после этого напитка стало весело-весело. И предложение пойти и вывесить парадную мантию Змеевича на ворота, чтобы он знал, как шипеть, показалось Лене отличной идеей. Впрочем, не ей одной. И целая компания куда-то пошла. В темноте, под деревьями. И Лена там отстала, заблудилась и потерялась. Потом, дрожа от страха, спросила дорогу у здоровенного паука, плетущего кому-то светящееся в ночи платье. Потом, к своему неимоверному удивлению, даже вышла к костру, все так же весело пылающему. Огляделась. Поняла, что никого знакомого поблизости нет, села на травку и разрыдалась.

Первым перед плачущей девушкой возник излишне красивый парень. Возможно, даже тот самый, которого отгоняла Попугайчик. Лена немного на него посмотрела, милостиво выслушала предложение ободрить и утешить, а потом мстительно стала рассказывать о своей нелегкой судьбе. И рассказывала с такими подробностями и такими проникновенными завываниями, что бедолага не выдержал, убежал за вином, да так там и пропал.

– Утонул, наверное, в бочке – удовлетворенно сказала девушка.

Посидела, поскучала. Вспомнила, что рыдания привлекают красавчиков, и опять бурно разрыдалась. Должен же кто-то вино принести.

И уловка даже сработала. Из темноты под деревом на этот раз появился мужчина чьей-то там мечты. Синеглазый такой. Со следом от помады на подбородке и знакомым кувшинчиком в руках. Видимо, одной эльфийке очень понравилось всучивать эту пакость преподавателям.

– Что случилось? – устало спросил он.

– Все! – не стала мелочиться Лена. – Все случилось! Все и сразу!

Вскочила на ноги, постояла в драматичной позе, ну, ей так казалось, и побежала к пауку с его светящимся платьем. Может, возьмет, сожрет и не надо будет больше мучиться с этой дурацкой учебой.

Некромант удивленно посмотрел ей вослед. Ругнулся, шандарахнул кувшинчиком об дерево и бросился за ней. И, в отличие от Лены, он в темноте даже видел. Поэтому спятившую девчонку быстро поймал, тряхнул так, что она клацнула зубами и стала жаловаться на укушенный язык, а потом еще и обозвал.

– Вы все ничего не понимаете! – заявила девушка и бурно разрыдалась. – Идиотское ЕГЭ, его специально придумали! И я не знала! И мама расстроится! И-и-и-и… И я такая дура! Лучше пускай меня паук съест, хоть ему питание!

– Пускай съест, – не стал спорить мужчина чьей-то мечты и зачем-то погладил по голове.

И вот тут Лена разрыдалась по-настоящему. И путано рассказала обо всех своих неудачах, которые только смогла припомнить.

А добрый и хороший некромант прижимал к своему плечу и утверждал, что все пройдет, все будет хорошо, все еще изменится. И Лене это все очень нравилось. Она даже начала понимать, почему об этом синеглазом, суровом с виду мужике, все так мечтают.

А вот богине любви, которая за этими утешениями наблюдала с дерева, не нравилось абсолютно все. Потому что она где-то в чем-то с привязкой перемудрила. И теперь девушка чувствовала себя маленькой и защищенной девочкой. А мужчина неожиданно для себя испытал отцовские чувства и даже несколько от этого растерялся.

Пришлось богине тяжело вздохнуть и взяться за расплетание такой надежной привязки. Лучше уж без нее, чем вот так. А потом можно будет новую накинуть. Проработанную. А не сплетенную второпях, потому что эта пара в любой момент может разбежаться в разные стороны.

А может, лучше пока их не торопить?

Богиня подумала, а потом решила подумать еще и в другом месте.

И не видела, как некромант приобнял девушку за плечи и куда-то повел. Причем, почему-то совсем не к общежитию.