Текст книги "Дворец для сероглазого принца"
Автор книги: Татьяна Тронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Что-то новое промелькнуло в голосе Фаины – Зоя с Катей переглянулись.
– Ты это к чему? – удивленно спросила Зоя.
– К тому, что почти сорок лет принц Уэльский любит только одну женщину – Камиллу Паркер-Боулз, – ядовито произнесла Фаина. – А жена Диана была ему совершенно до лампочки...
– У твоего Глеба что, кто-то есть? – с ужасом спросила Зоя, почему-то при этом посмотрев на Катю.
– Не знаю. Скорее всего, нет, – зевнула Фаина. Она сегодня была явно не в настроении – черные волосы, черные глаза, черное платье... И в свой собственный-то день рождения!
– Тогда чего же ты...
– Слишком все хорошо, – мрачно сказала Фаина. – Побил бы он меня, что ли... Мне скучно.
– Фаина, дурочка! – возмутилась Зоя. – Это ты с жиру бесишься... И вообще, у сексопатологов не должно быть проблем. Тем более, когда в семье целых два кандидата медицинских наук.
Катя в разговоре старалась не участвовать и делала вид, что листает журнал.
– С сексом у нас проблем нет, – подчеркнуто вежливо произнесла Фаина. – Но вот все остальное... Если бы вы знали, как скучно жить с человеком, который не говорит, а точно книжку читает!
– Лаэртов тоже такой, – пробормотала Катя рассеянно. – Лаэртов хороший человек. Я дура, что с ним развелась.
– Ну здрасте! – на этот раз изумилась Фаина. – Что за речи? С каких пор ты стала хорошо отзываться о Толике Лаэртове?
– С таких, – насупилась Катя. – Я только сейчас поняла, что он за человек. Я вообще раньше многого не понимала.
– Например? – любопытно прищурилась Зоя.
– Например, нельзя брать того, что тебе не принадлежит.
– Это она об Алексее, – повернулась Фаина к Зое. – Послушай, Катюша, но почему же нельзя? Если, например, плохо лежит...
Фаина явно пыталась шутить, но Катя была настроена весьма серьезно.
– Потому что – нельзя! – яростно воскликнула она. – Вот именно потому и нельзя, что там – все очень даже хорошо было до меня... Нелли с Алексеем были счастливы, а я...
– От комплекса вины может возникнуть серьезная болезнь, – вдруг заметила Фаина. – Катюшка, милая, ты себя погубишь такими мыслями!
– Да, точно! – испуганно согласилась Зоя. – Я тоже про это слышала...
– Или взять, например, моральный аспект... – продолжила Катя. – Вы вот в бога верите?
– Ну, в общем...
– Я вот только недавно поняла, что есть высшая справедливость! – с жаром произнесла Катя. – Она просто есть, и все, а уж как ее называть – богом или как-то по-другому, каждый пускай как хочет называет... Потому что добро всегда должно победить зло. Звучит, конечно, банально и по-детски, но если в это не верить, то тогда лучше сразу умереть. Потому что тогда все – абсолютно все – бесполезно, и никакого смысла в жизни нет.
– Закон еще есть, – вспомнила Зоя. – Ну, который Уголовный кодекс... Да, а что? Человек убивает другого человека, и тогда первого человека сажают в тюрьму на двадцать лет. Тоже, между прочим, справедливость!
Фаина с трудом подавила смешок. Зоя обиженно замолчала.
– Нет, я не о том, – покачала головой Катя. – Я не должна была заводить роман с Алешей, потому что у них с Нелли были вполне нормальные отношения... Я все разрушила.
– Ну так всю жизнь можно в одиночестве прокуковать, – заметила Фаина. – Ведь в нашем возрасте неженатых мужчин уже не осталось...
– Пускай одна! – упрямо произнесла Катя. – Но если делаешь невыносимо больно другому человеку, то никакое одиночество не может быть оправданием. Даже любовь не может быть оправданием!
– Как это? – пробормотала Зоя.
– А вот так! Потому что всякое зло должно быть наказано, а я, между прочим, причинила Нелли зло. Ей и еще ее дочери Полине. Там просто какой-то кошмар творится... – Катя не выдержала и всхлипнула.
Зоя и Фаина сочувственно заморгали.
– Алексей проговорился... – с усилием продолжила Катя. – Впрочем, я и сама поняла. Они мне звонят все время и такие страшные вещи говорят...
– Кто – они? – шепотом спросила Зоя.
– Нелли и ее двоюродный брат Герман. Герман одинокий, очень больной человек, он полностью живет жизнью сестры и племянницы. У него тоже какая-то своя, очень драматичная история...
– Но ведь им – Нелли и Полине – не ты зло причинила, а Алексей твой! – вдруг закричала Зоя.
– Он тоже мне так сказал, когда хотел успокоить,– вздохнула Катя. – Но, я думаю, и его ждет какое-то наказание...
– Не верю я в это, – решительно произнесла Фаина, сверкнув черными глазами. – Чтобы мужика настигла справедливая кара за то, что он изменил жене... Тебя просто запугали, Катя, Нелли и этот Герман.
– Или дело в другом, – опять озарило Зою. – Ты просто не любишь Алексея. То есть тебе казалось, что ты его любишь, когда была тайна и романтика вся эта... А теперь, когда он тебе замуж предложил, ты и скисла. Между прочим, мне тоже страшно...
– А тебе-то чего? – усмехнулась Фаина.
– Из-за Личутина, конечно... Он продолжает мне звонить! – с возмущением призналась Зоя.
– Так у тебя же телефон с определителем! – напомнила Катя. – Ты занесла его номер в «черный список»?
– Конечно, сразу же! – кивнула Зоя. – Только... Только толку от этой техники все равно мало. Конечно, телефон не звонит, когда Личутин мой номер набирает, но все равно – начинаешь просматривать список входящих и видишь: он звонил утром, потом днем... вечером... ночью... Телефон в любом случае фиксирует все. Дату и время.
– Ну и что? – с недоумением спросила Фаина. – Пусть себе фиксирует...
– Нет, вы не понимаете! – трагическим шепотом произнесла Зоя. – Когда это продолжается изо дня в день, неделя за неделей...
– Было бы хуже, если бы Личутин стал звонить тебе в дверь, – перебила ее Катя. – А так...
– М-да, неприятно... – задумалась Фаина. – Это напоминает китайскую пытку, когда на голову осужденного по капле начинают лить воду. Одна капелька, другая... Сначала не чувствуешь особого дискомфорта, а потом постепенно сходишь с ума.
– Да чего ему надо от тебя, этому Личутину?! – с досадой воскликнула Катя. – Неужели он не понимает, что ты никогда к нему не вернешься?
– Все он понимает! – раздраженно произнесла Зоя. – Он просто хочет отравить мне жизнь.
– Тогда в милицию на него надо заявить, – предложила Катя.
– По-моему, милиция такими вещами не занимается, – нахмурилась Фаина. – Вот если бы он угрожал тебе – тогда другое дело. А так просто набирает твой номер, и все... Не придерешься.
– В издательстве говорят, что мои рисунки приняли какой-то мистический оттенок, – призналась Зоя. – Совсем мне не свойственный... Я сейчас иллюстрирую сказки, а у меня вместо сказок получаются ужастики в духе Стивена Кинга. Это все из-за Личутина... А вдруг он сошел с ума?
– Может быть... – мрачно пробормотала Катя. Она продолжала думать о Нелли.
– А вдруг в один прекрасный день он придет с намерением... убить меня? – округлила Зоя глаза. Ее золотистые волосы топорщились во все стороны, словно нимб.
– Зойка, перестань... – поморщилась Фаина. – Твой бывший муж – трус, на убийство он не способен. Его стиль – мелкие пакости. И тебе, Катюша, тоже не стоит беспокоиться – Нелли вряд ли способна причинить тебе вред. Все слова, слова, слова... Слишком много слов и мало любви. Впрочем, это и ко мне относится тоже.
* * *
– Будьте добры – позовите, пожалуйста, Кирилла! – с максимальной вежливостью пролепетала в трубку Поля. Она волновалась и грызла кончик своей косы.
– Минутку, – сухо ответил ей женский голос.
– Але... – через некоторое время отозвался Кирилл Пасечников. – Але!
– Кирилл, это я... – заговорила наконец Поля. – Послушай, Кирилл, нам надо поговорить!
– О чем? – хмуро спросил тот. – Только не тяни, Караваева, – у меня времени нет.
– Понимаешь, я еще перед Новым годом собиралась тебе сказать, но не получилось... а потом Настя Селина все время рядом вертелась... – торопливо забормотала Поля.
– При чем тут Селина? – строго спросил Кирилл.
– Да, я согласна – Селина тут совсем ни при чем... Но, в общем... Пасечников, мне очень важно знать, как ты ко мне относишься? – выпалила Поля решительно.
Кирилл замолчал.
Поля слышала только его сопение. Сердце у нее билось быстро-быстро, как будто она только что пробежала стометровку. Не так давно коварная Настя Селина заявила, что Кирилл назвал ее, Полю, выдрой с хвостом, но это, наверное, интриги и вранье, а на самом деле все на так...
– Я никак к тебе не отношусь, – вдруг с какой-то злостью отчеканил Кирилл. – Обещала со мной в «Капитан Джек» сходить и кинула... Вообще ты, Караваева, и на девушку-то не похожа... ошибка природы какая-то.
– Что? – с удивлением спросила Поля.
– Что слышала. Ты на себя посмотри... Одеваться не умеешь, на голове коса... Нет, бывают разные косы, но у тебя, Караваева, не коса, а недоразумение. Ты в каком веке живешь, в девятнадцатом? Попросила бы у мамаши денег на приличный салон, ну, типа на парикмахерскую... Селина и то лучше выглядит!
И Кирилл замолчал, тяжело дыша. Он словно ожидал какого-то ответа, но Поля ничего ему не сказала.
Она была ошеломлена. Еще несколько мгновений она слушала пыхтение Пасечникова, а потом тихо положила трубку на рычаг.
Потом Поля подошла к зеркалу в своей комнате, взялась одной рукой за косу. «И цвет какой-то рыжий, неприятный...» – убито подумала она. Потом взяла ножницы, которыми обычно резала бумагу, и принялась методично пилить ими косу. Ножницы были тупыми, скользили по волосам. Но наконец кое-как Поля справилась. Отшвырнула от себя отрезанные волосы.
Из зеркала на нее смотрела худенькая девушка с неровно обкромсанными рыжими прядями, уныло висевшими вдоль лица. «Ошибка природы...» – пробормотала Поля и упала в крутящееся кресло. Ей хотелось плакать, но плакать она не могла.
Без косы стало гораздо хуже, чем с косой. Можно было, конечно, взять у предков денег и пойти в салон, как советовал мудрый Пасечников... «А толку? – вяло подумала она. – Все равно я – ошибка природы. Выдра... без хвоста».
Предки все последнее время ругались. Нет, не так – ругалась мама. И дядя Герман тоже. А папа даже голоса не повышал. Он очень спокойно и вежливо объяснил, что любит другую женщину и собирается уйти к ней. Но сам чего-то не уходил.
Мама и дядя Герман звонили той, «другой» женщине и проклинали ее. Вроде того, что она разлучница, совести у нее нет, и все такое... Дядя Герман раньше был очень почтителен с папой, а теперь словно с цепи сорвался.
«Счастья нет... – равнодушно подумала Поля. – Я такая же, как мама, меня никто не любит». Она невольно вспомнила ту страшную ночь, с которой все в их семье стало рушиться. «Как некрасиво мама тогда вела себя... Кричала, головой об стены билась. Нет, женщина должна сдерживаться, должна держать себя в руках...» – И Поля, закрыв глаза, завертелась еще быстрее в кресле.
– Поля!
– Что? – Она от неожиданности вздрогнула.
Нелли с изумлением и ужасом разглядывала свою дочь.
– Господи, Поля, что с тобой? Где твои волосы?
– Вон там... – Поля равнодушно протянула руку в ту сторону, где лежала на полу ее коса.
– Зачем ты это сделала? – с отчаянием спросила Нелли. – И как неаккуратно... Поля, тебе не идут короткие волосы!
– Я знаю.
Нелли едва не заплакала.
В этот момент в дверь позвонили.
– Наверное, Герман пришел... – подумала вслух Нелли и бросилась в коридор.
Это в самом деле был ее двоюродный брат. Герман весной выглядел еще более скверно, чем обычно. У него опять болел желудок, но ложиться в больницу он категорически не хотел.
– Как ты? – глухо спросил он, вешая потертый черный плащ на крючок. – Этого... нет?
– Алексей на работе. Дома только мы с Полей, – сообщила Нелли, обнимая брата. – Герочка, милый, я так больше не могу...
И она наконец заплакала.
– Сволочь... Скотина... – сквозь зубы пробормотал Герман, гладя Нелли по спине. – Убить его мало. Его и сучку его... Слушай, я тут узнал кое-что.
– О чем ты? – Нелли отстранилась, вытерла слезы.
– На них можно порчу наслать. На обоих. Болезни всякие и несчастья... Не так уж и дорого, между прочим. Есть адрес одной известной целительницы.
– Целительницы? – с недоумением переспросила Нелли.
– Ну да, она лечит народными средствами и заговорами, избавляет от венца безбрачия, снимает порчу, наводит ее... ну, и все такое прочее. Да, еще возвращает мужей со стопроцентной гарантией. Но нам это не нужно...
– Герман, я в это не верю! – с трудом улыбнулась Нелли. – Но все равно спасибо тебе. Если бы не ты...
– Как Поля?
– Поля? – Нелли страдальчески нахмурилась. – Твоя Поля отколола сейчас номер... Она волосы свои отрезала!
– Что? – Герман бросился в комнату племянницы.
Поля продолжала вертеться в кресле, закрыв глаза.
– Поля! – ошеломленно воскликнул Герман. – Что ты с собой сделала!
Поля ничего не ответила. Она ощущала странное безразличие, почти граничившее с радостью.
– Отстаньте от меня... – холодно произнесла она.
Герман переглянулся с Нелли.
– Совсем от рук отбилась! – плачущим голосом пожаловалась Нелли. – Мало мне одного, так теперь еще и Поля...
– Не кричи на нее, – строго произнес брат. – Она не виновата. Это папаша ее довел...
«Папа тут ни при чем», – хотела возразить Поля, но промолчала почему-то. И тут хлопнула входная дверь – пришел отец.
Нелли покраснела, а Герман побледнел еще больше, когда они увидели Алексея.
– Явился... – сквозь зубы пробормотал Герман. – От крали своей вернулся?
– Пошел вон, – спокойно ответил Алексей. – Без тебя разберемся.
– Не смей так с моим братом разговаривать! – надменно произнесла Нелли. – Ты не хозяин здесь больше.
– Да? А кто я? – усмехнулся Алексей, скидывая ботинки.
Ботинки были известного итальянского дома моды, очень дорогие и красивые, отличавшиеся неброским, выверенным изяществом. Нелли ненавидела их. Она сейчас ненавидела все вещи своего мужа: ей казалось, что он приобрел их с одной-единственной целью – пленить свою любовницу.
– Ты негодяй! – выдохнула Нелли. Она в последнее время заводилась с пол-оборота – вот и сейчас ее всю затрясло, и она почувствовала уже знакомый приступ бесконтрольного бешенства.
– Спасибо тебе, родная... – Алексей попытался было пройти в свой кабинет, но Герман преградил ему дорогу.
– Не будет тебе покоя! – хрипло, с торжеством произнес он.
– Руки... убери руки! – с ненавистью произнес Алексей. – Я ведь не погляжу, что ты у нас инвалид...
– А, ты драться хочешь? – вырвалась вперед Нелли. – Ну так меня можешь поколотить... Я же теперь для тебя никто... Можешь вообще меня убить!
Поля захлопнула дверь в свою комнату. Она не могла слышать голоса родителей, ее тоже потихоньку начинало трясти.
– Давай без всяких слов, – услышала она отца. – Нелли, не при ребенке...
– Он вспомнил о ребенке! – закричала Нелли так звонко, что Поля невольно зажала уши. – Раньше надо было думать... когда ты с этой шлюхой...
Дальше шел уже совершенно непотребный текст.
– Заткнись! – страшным голосом закричал Алексей. Поля еще никогда не слышала, чтобы он так кричал. – Немедленно прекрати истерику, или я...
– Что – ты? Ну что – ты?..
– Скотина! Мы на него в суд подадим... в газету про него напишем! – хрипел Герман.
Поля распахнула окно.
Свежий мартовский ветер ударил ей в лицо. Солнце садилось за горизонт, и край неба был окрашен ярко-алым, багровым закатом. Вдалеке виднелась дорога, по которой непрерывным потоком текли машины – на фоне серого, уже высохшего от снега асфальта. А внизу, в колодце двора, скрипели голыми ветвями деревья, и этот тихий, призрачный звук напоминал чей-то неразборчивый шепот.
Поля стояла у окна, и ветер ворошил ее волосы, которые ощущались непривычно короткими. «Он любит Настю Селину, а не меня! – наконец догадалась она. – Господи, это же очевидно! Только такая дура, как я, могла не понять этого...»
Поля усмехнулась. Голоса в коридоре захлебывались от ненависти. Сейчас прибежит Уля Акулова и начнет разнимать всех. Она в последнее время была чем-то вроде «Скорой помощи» для их семьи.
Поля не любила соседку.
Однажды, много лет назад, она видела, как отец целовал Улю. Во время какого-то семейного праздника, на кухне. Поля почти забыла этот эпизод, а теперь вдруг вспомнила. Но, странное дело, она не чувствовала ненависти к отцу. Она вообще была убеждена в том, что виноватых ни тогда, ни сейчас нет. Просто такова жизнь.
– Я только мешаю им... – прошептала Поля, глядя на багровый закат. – Я никчемная. Я – ошибка природы.
Она забралась на подоконник и перекинула ноги на узкий карниз. Страха не было – наоборот, хотелось поскорее избавиться от захватившей ее гнетущей, ледяной тоски. От этой мерзкой жизни, которую не изменишь.
«Может, я и не умру, – вдруг мелькнула у нее в голове мысль. – Может, я полечу, как птица...»
Она опустила ноги еще ниже и заглянула вниз, на квадрат серого асфальта, по периметру которого тесно стояли автомобили.
Поля посмотрела в центр этого квадрата, а потом сделала еще одно движение вперед и, раскинув руки, скользнула вниз...
* * *
В черной, рыхлой земле блестели на солнце, словно бриллианты, последние кусочки еще не растаявшего льда. Рабочие, сделав свое дело, курили чуть поодаль, опершись на лопаты. Эта дата – первое апреля – казалась почти издевательством, насмешкой судьбы.
Алексей стоял на небольшом возвышении, ближе к центральной аллее, которая уводила в город, – как будто готовился к отступлению. В длинном темно-коричневом плаще, идеально причесанный. Виски казались совсем седыми, но то был всего лишь оптический эффект: на ярком весеннем солнце все сияло и серебрилось. Он выглядел слишком красиво, слишком театрально для этого печального места. Он сам это чувствовал и потому напряженно, зло хмурился, глядя на свежий холм черной земли, который укрывал его дочь.
Он хотел бы остаться здесь один и чтобы никто не мешал ему. Но чуть ниже, у чужого надгробия из лабрадорита, стояли Нелли и Герман, спиной к солнцу.
Нелли была вся в черном, и черная кружевная косынка покрывала ее рыжие волосы. Бледное, исплаканное, тоже злое лицо – ее, в свою очередь, раздражало присутствие мужа. Ее поддерживал под руку Герман, даже уже не бледный, а какой-то желто-зеленый.
– Это все неправда... – пробормотала Нелли. – Мне просто снится сон. Как такое могло произойти? Нет, не может быть.
– Она в раю, – глухо произнес брат. – Нелли, милая, она среди ангелов.
– Ты уверен? – без всякого выражения спросила Нелли. – Ведь это грех... С трудом уговорили священника отпеть ее.
– Она была не в себе. Если она не владела собой – это не грех.
– Почему... но почему все так произошло?.. – тихо застонала Нелли, виском прислонившись к плечу Германа. Этот вопрос она задавала себе в тысячный раз.
– Он во всем виноват, – хрипло пробормотал тот, – благоверный твой...
Герман с ненавистью покосился на Алексея, стоявшего в отдалении от них. Скрестив перед собой руки, тот сосредоточенно глядел на рыхлую землю, над которой курился легкий парок.
– Все равно, не понимаю... – прошелестела Нелли. – Бедная моя девочка, как ты решилась на такое!
– Он во всем виноват, – повторил брат. – Поленька не хотела, чтобы он уходил из семьи. Поленька слишком его любила. Поленька – чистая душа... Он недостоин ее любви. Он ее погубил! – с нажимом произнес Герман.
– Я должна была быть сдержаннее... – пробормотала Нелли. – Я должна была поговорить с ней.
– Но ты-то тут при чем? – тихо закричал Герман. – Ты тоже его жертва!
– Лучше бы я умерла вместо нее...
– Нелли, милая, ты не виновата!
– Герочка, я не знаю, как теперь жить... – Она заплакала и стала потихоньку оседать. Герман подвел ее к деревянной узкой скамье, усадил. – Я тоже хочу умереть!
– Перестань! – с негодованием прошептал он. – А я? Я тогда совсем один останусь!
– Если бы можно было вернуть все назад... – раскачиваясь, сквозь слезы говорила Нелли. – Если б было такое лекарство... или машина времени... Чтобы можно было вернуться назад, и все исправить! Зачем ты говоришь о боге, Герочка? Его же нет! Если бы бог существовал, он не позволил бы моей девочке сделать это! В жизни нет справедливости!
Она замолчала, захлебнувшись в рыданиях. Алексей, стоявший чуть поодаль, даже не шелохнулся.
– Нелли... – со странным выражением вдруг произнес Герман.
– Что, Герочка? – не сразу, сквозь всхлипы, отозвалась она.
– Справедливость есть. Мы сами ее восстановим.
– О чем ты? – Она перестала плакать и теперь, прижав платок к губам, со страхом и надеждой взглянула на брата. – Я не понимаю, о чем ты?
– Конечно, твой муженек – тот еще тип. Но он... как бы тебе сказать... он только орудие в ееруках.
– В чьих руках?
– В руках этой змеи, как ее там... – Он скривился.
– Катерины, – слетело с бескровных Неллиных губ имя соперницы.
– Послушай, милая, Полечкина смерть на ее совести, – с жаром зашептал Герман. – Алексей твой, он просто мужик. Ну что с него взять? А вот она...
– Будь она проклята! – словно молитву, привычно произнесла Нелли. – Проклята, проклята, проклята!
– Тихо, тихо, успокойся... Мы должны ее наказать.
– Как? – тут же спросила Нелли. – Убить ее, что ли? Да, над этим стоит подумать!
– Нет, у меня есть идея получше... – усмехнулся Герман.
Щеки у Нелли слегка порозовели, она оживилась.
– То есть? – облизнув пересохшие губы, быстро спросила она – ей передалось настроение брата.
– Мы потеряли нашу девочку, а у нее сын... Разве это справедливо? У нее – все, а у нас – ничего!
– Да, Алексей говорил – у нее сын, Мишей зовут. Одиннадцать лет ему... – завороженно произнесла Нелли.
– Пусть она испытает то, что мы сейчас чувствуем, – схватившись руками за горло, прохрипел Герман. – Пусть она поймет!
Нелли поразили слова брата – до этого такая простая мысль не приходила ей в голову. Но теперь она показалась ей почти озарением. В самом деле, это единственное, что хоть как-то могло утешить после гибели Поли... Око за око! Неизвестный, далекий мальчик по имени Миша не имеет права на жизнь. Миша тоже должен умереть.
– Мы это сделаем? – потрясенно смотрела Нелли на брата.
– Да, мы это сделаем, – Герман пожал ледяной ладонью руку сестры. – Это и будет высшая справедливость.
– Мы... убьем сына Катерины? – спросила Нелли, споткнувшись на слове «убьем».
– Казним. Казним!
– Но...
– Ты не согласна? Ты боишься? Послушай, нам ведь больше нечего терять! – с отчаянием произнес Герман.
– Нет, я согласна! – задрожала Нелли. – Я, правда, не представляю, как это все будет...
– Мы придумаем план. Мы все, все досконально продумаем... – забормотал ее брат.
Нелли вдруг вспомнила полузабытую картинку из прошлого – она идет по улице и за стеклянной витриной видит улыбающееся лицо своего мужа. Потом заходит в кафе и обнаруживает за столиком троих – Алексея, его лучшего друга Петренко и эту девицу. «Невеста Петренко», – представляет Алексей девицу. Девица хихикает, опускает глазки. Катя. Злой демон их семьи, погубительница Поленьки. Безжалостное чудовище, которое сначала отняло Алексея, а теперь еще и Поленьку.
– Нелли...
– Да, я согласна! – вздрогнула Нелли. – Так будет справедливо. Наша дочь – ее сын.
Герман заплакал, втянув голову в плечи. Полю он любил, как родную, с тех пор, как ему запретили видеть собственных детей. И с тех пор, как жена его вышла замуж за другого, он возненавидел всех разлучников. Его неутоленная жажда мести («Нет, это не месть, это высшая справедливость!» – думал он) наконец обрела зримые контуры. Зло должно быть наказано.
И мальчик по имени Миша ответит за все. За всех.
Нелли погладила Германа по спине.
– Я тебя понимаю – иного выхода нет, – печально сказала она. – Пусть эта Катя узнает, что такое боль.
Алексей тем временем осторожно, перескакивая через ручьи талой воды, сверкающие на солнце, стал приближаться к ним.
– Нелли, вот что... – морщась на солнце, начал он.
Нелли с Германом одновременно вскинули головы. Алексея поразила схожесть их лиц – одно и то же исступленное, мрачное выражение.
– Мы должны поговорить, – с усилием продолжил Алексей. – Так нельзя. Мы с тобой не чужие...
– Чего ты хочешь? – хрипло спросил Герман.
– Герман, хоть на минуту оставь нас! – с тоскливой досадой произнес Алексей.
– Мы с тобой чужие... – прошептала Нелли. – И нас с тобой больше ничто не связывает. Мы с Полечкой только мешали тебе. И вот она ушла... Из-за тебя! Из-за тебя и той шлюхи...
– О господи... – Алексей потер виски. Голова у него страшно болела, а на груди словно камень лежал – каждый вздох давался с трудом. – Нелли, я хочу тебе помочь. У нас общее горе...
– Зачем она тебе была нужна, эта Катерина? Зачем? Разве нам было плохо? – мрачно произнесла Нелли. Но не ревностью были продиктованы ее слова, а чем-то другим. Она сознательно бередила в себе боль... – Вспомни – нас считали идеальной парой.
– Ты права, – послушно кивнул муж. – Но жизнь гораздо сложнее, чем мы можем себе представить. Катя, она...
Он не успел договорить – Нелли хрипло расхохоталась.
– Катя... Да, это все она! Эта твоя Катя просто-напросто сожрала нашу девочку! Ты принес Полю в жертву своей любовнице! – почти кричала Нелли.
– Это правда... – выдохнул Герман. – Именно так.
– Катя тут ни при чем! – разозлился Алексей. Он хотел напомнить Нелли, что все последнее время она вела себя ужасно, отвратительно – и пугала своим поведением Полю, и Герман тоже подливал масла в огонь, – но сдержался. Возле могилы дочери не стоило выяснять отношения. Словно Поля снова могла их слышать...
– Но ничего!.. – пропела Нелли. – Скоро твоя Катя на своей шкуре поймет, каково это – потерять единственного ребенка. Ничего-о...
У Алексея мороз пробежал между лопаток. Одинаково исступленное выражение лиц Нелли и Германа, яростный восторг в глазах обоих...
– О чем ты? – стараясь сохранять спокойствие, спросил Алексей. – Что вы задумали?
– Нам нечего больше терять, – хрипло произнес Герман. – Мы с Нелечкой восстановим справедливость. Пусть нас потом судят, пусть расстреливают...
– Что вы придумали? – с ужасом произнес Алексей. – Вы – сумасшедшие...
– Ты все понял, – надменно сказала Нелли. Теперь, когда у нее впереди была цель, она ощущала необычайный подъем.
– Но Миша ни в чем не виноват! Вы дикие люди...
– У нас нет выхода, – загадочно прищурился Герман. Его желто-зеленое лицо показалось сейчас Алексею маской.
– Я предупрежу их. Я скажу Кате...
– Как он напугался! – Нелли повернулась к Герману. – Ну надо же...
– Лучше б о своей дочери так беспокоился! – согласно прохрипел ее брат.
– Я немедленно расскажу всем о ваших планах, – отчеканил Алексей. – Вас в дурдом посадят. Вас...
– Да куда угодно! – с торжеством произнес Герман. – Но рано или поздно мы сделаем то, что задумали. Хоть через год, хоть через десять лет... Можешь спрятать их – твою девку с ее байстрюком. Даже можешь телохранителей им нанять! Но все равно мы найдем их, тебе ничего не поможет...
– Потому что есть высшая справедливость! – Нелли уже так привязалась к этому выражению, что повторяла его как заклинание. – Нас ничто не остановит!
– Ни время, ни расстояние, ни деньги, ни стены, ни другие люди! – страстно подхватил ее брат.
– Нелли, прошу тебя... – умоляюще произнес Алексей. Он обращался только к ней. – Как ты не понимаешь... Если ты отнимешь у Кати сына, Полю все равно не вернешь!
– Зато мы с твоей Катей будем на равных! – содрогаясь, выкрикнула Нелли. То, что Алексей начал защищать любовницу с ее сыном, возмутило ее и еще больше укрепило в намерении отомстить.
Алексей попятился назад.
Ему было жаль Нелли. Он и подошел к ней затем, чтобы примириться у могилы дочери. Нет, он не собирался жить с ней дальше, но хотел расстаться достойно. А Нелли и ее ненормальный братец...
«Это наверняка была его идея! – со злостью, шагая к выходу по центральной аллее, думал он. – Она – вся на эмоциях, а он... Да, именно он генерирует все эти гадости. Нет, не может быть, чтобы они стали охотиться за Мишей... ловить его, убивать! Бред какой-то...»
Перед его глазами возник Катин сын, Мика, как она его называла. Невысокий худенький мальчик со светлыми волосами и такими же светлыми, бледно-голубыми, прозрачными глазами. Иже херувимы... Мальчишка как мальчишка. К нему, к Алексею, он относился вполне неплохо. Правда, первое время был замкнут. Катя все время переживала из-за того, что сын нелюдим и сторонится общества. Помнится, перед Новым годом они ездили в подмосковный санаторий, и Мика познакомился там с другими ребятами – братом и сестрой. Катя так искренне радовалась этому...
Алексей ничего не чувствовал к Мике. Ни особой любви, ни особой неприязни. Тот просто был ребенком его возлюбленной. И он не понимал, почему вдруг Нелли решила выместить свою злость на Мике.
«Бедная Поля... Зачем?.. Нет, надо как-то жить дальше... Но как? А, я знаю – у нас с Катей будет общий ребенок, – решил Алексей, смахнув со щеки слезы. – Обязательно. Пусть Нелли сходит с ума, но я буду жить дальше...»
Он шел к ней, к своей Кате. Он верил, что она сумеет поддержать его сейчас, после этой трагедии.
В последние дни они почти не виделись – не до того было, но, пожалуй, теперь вряд ли что сможет их разлучить. «Нелли не поможешь... Пусть Герман с ней нянчится, а я больше не могу! Катя, моя Катя...»
* * *
Три дня назад Катя узнала о смерти Поли. Известие повергло ее в такой шок, что она была вынуждена взять на работе отпуск за свой счет. Начальство со скрипом согласилось, но намекнуло, что в последний раз.
Она сидела дома и, стиснув зубы, строгала своего коня из дерева. Это будет конь-ветер, на котором можно умчаться за горизонт, как можно дальше отсюда...
Мика был в школе – первый день после весенних каникул. Первое апреля.
«Это я во всем виновата. Леша сказал, что она прыгнула из окна. Двенадцатый этаж... Какая ужасная смерть! Да, я во всем виновата... О чем я только думала, когда решила завести роман с женатым мужчиной!» – Катя застонала, и нож, скользнув в ее руках, вдруг пропорол кожу. Брызнула кровь.
Кое-как она замотала рану бинтом.
Села на диван, включила телевизор. Смех, анекдоты – шла какая-то юмористическая передача. Переключила – по другому каналу тоже полным ходом катилось веселье. Издеваются они, что ли? Потом Катя вспомнила: день сегодня такой – первое апреля.
Внезапно зазвонил сотовый.
Катя мгновенно напряглась, а потом расслабилась – Нелли не знала номер ее сотового, только городской.
– Катя, я сейчас приеду... Жди!
Сообщение любовника не придало Кате оптимизма. Она не хотела его видеть. Он, Алексей, – тоже преступник. Сообщник. Из-за них Поля решила наложить на себя руки.
Кто знал, что романтическая мелодрама вдруг превратится в трагедию?! «Ты – знала, – прошептал Кате внутренний голос. – Но ты слишком поздно спохватилась!»
Алексей появился через полчаса.
– Катя... – он сразу же обнял ее. – Господи, Катя... – и весь затрясся от рыданий.
– Ничего, ты поплачь, – прошептала Катя, гладя его по волосам.
