Текст книги "Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище"

Автор книги: Татьяна Астраханцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

В архитектуре Петропавловского храма нашли выражение замыслы Александра III о создании своеобразного «национально-государственного» стиля в церковном зодчестве, о чем писал Н.В. Султанов: «Храм этот не должен быть заурядным произведением, а точным отражением вкуса покойного Государя – великого знатока древнерусского стиля». С ним соглашался и духовник императорской семьи о. И.Л. Янышев: «Отец протопресвитер выразил, что вполне разделяет мнение главного архитектора постройки: построенная церковь оригинальная и действительно памятник императору Александру III»²⁴.

Ил. 10. Н.В. Султанов. Иконостас главного алтаря в храме Черниговской иконы Божией Матери Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры. 1893. Фото 1893 г. Архив ИИМК РАН. Атрибуция автора.

Вполне отдавая себе отчет в том, что его творение будет контрастировать с ансамблем петергофских дворцов и парков, зодчий писал: «Я думаю, что такой великий народ, каков народ русский, должен иметь „смелость своих мнений“. Так пусть же моя церковь громко говорит всем этим англичанам и американцам, которые приезжают в Петергоф восторгаться пошлыми подделками под западные образцы, что Россия народила „своего“ в великой и светлой области художества!»²⁵

Эти слова еще в большей мере можно отнести к интерьерам в русском стиле, создание которых представляет собой самостоятельное направление в творчестве зодчего. Н.В. Султанов стремился к богатству и разнообразию форм и материалов, которые использовал при создании проектов и их осуществлении, используя большие возможности художественного производства тех лет. В особенности это относится к иконостасам, служившим композиционной доминантой церковных интерьеров.

Ил. 11. Н.В. Султанов. Иконостас северного придела в честь святых Бориса и Глеба храма Черниговской иконы Божией Матери Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры. 1889. Фото 1890х гг. Фабрика И.П. Хлебникова (Москва).

За первыми проектными предложениями зодчего, среди которых выделяется иконостас для храма в Альт-Пебальге (1889), структура и декоративные элементы которого развивались в последующих проектах мастера, последовали более зрелые и значительные по своим художественным достоинствам и размерам.

В храме Черниговской иконы Божией Матери были установлены металлические иконостасы (1889–1893). Первым – позолоченный иконостас в северный придел св. Бориса и Глеба, а затем в южный св. Илии (фабрика И.П. Хлебникова). В 1890 г. был также «возобновлен и поставлен вызолоченный иконостас в нижний пещерный храм в приделе св.

Архистратига Михаила». При изготовлении этих красивейших произведений Н.В. Султановым были восстановлены древние традиции басменного орнамента.

Выдающимся произведением храма был иконостас главного алтаря (установлен 26 августа 1893 г.). «Иконостас главного среднего придела <…> по своей красоте и богатству украшений принадлежит к числу выдающихся сооружений. <…> [он] сделан из красной меди, вызолоченной по особому способу путем гальванопластики, впервые примененной в таких обширных размерах. Таким образом, этот иконостас, по способу своего устройства, является первым в России»²⁶. На фабрике П.А. Овчинникова по рисунку зодчего была изготовлена великолепная надпрестольная сень из позолоченной бронзы с эмалевыми украшениями. (Ил. 10)

Незадолго до освящения храма в апреле 1893 г. современники писали: «Вновь сооружаемый величественный храм во имя чудотворной иконы Черниговской Божией Матери в настоящее время почти отделан, и освящение его последует нынешним летом. (Ил. 11) Особенно замечателен по красоте и художественности отделки роскошный бронзовый вызолоченный иконостас, украшенный по местам эмалью. Местные иконы, находящиеся по сторонам царских врат, покрыты дорогими чеканными серебряными вызолоченными ризами, художественно исполненными г. Овчинниковым. Каждая риза весит около 70 фунтов и украшена по местам разноцветною эмалью. Вышина каждой ризы три, а ширина полтора аршина. В алтаре над престолом помещена великолепная из вызолоченной бронзы „сень“, исполненная в древнерусском стиле на фабрике г. Овчинникова, по проекту г. Султанова. По местам она украшена эмалью, а на столбах, поддерживающих сень, равно как и по сторонам купола, которым она увенчана, размещены иконы с изображениями Христа Спасителя и святых. На подзорах „сени“ висят двенадцать разноцветных лампад, по три с каждой стороны. Все эти вещи пожертвованы московскою благотворительницей А.И. Осиповой; на ее же средства сооружена вся драгоценная серебряная церковная утварь: св. Евангелие с изображением Воскресения Христова, Св. Троицы и евангелистов, 2 массивных напрестольных креста и другие вещи, сделанные г. Овчинниковым. Г-жой Осиповой также пожертвованы: паникадила, подсвечники и лампады в этот храм»²⁷.

Ил. 12. Н.В. Султанов. Изразцовый иконостас и киоты Никольского храма при императорском Беловежском дворце. 1891–1893. Завод М.В. Харламова (С.-Петербург). Фото конца XIX в. РГБ. Атрибуция автора.

Одновременно Н.В. Султанов создает изумительный по красоте керамический изразцовый иконостас для Благовещенского храма в Новотомникове (1887–1889). Его осмотр членами Санкт-Петербургского общества архитекторов стал событием жизни общества, о чем сообщалось: «Председатель Санкт-Петербургского общества архитекторов имеет честь уведомить гг. Членов, что в Понедельник, 27 ноября, в 1 ч[ас] дня, состоится осмотр на заводе ч. с. о. (члена-соревнователя общества – Ю.С.) М.В. Харламова (Лиговка, колония Сан-Галли) изразцового иконостаса, изготовленного для имения г. Министра Императорского Двора (в Тамбовской губернии), по рисункам д. ч. о. (действительного члена общества – Ю.С.) Н.В. Султанова»²⁸. Через несколько лет копия этого иконостаса была установлена в придворной Никольской церкви Беловежского дворца. (Ил. 12) [см. цв. ил.]

Ил. 13. Н.В. Султанов. Проектный рисунок изразцового иконостаса главного алтаря Петропавловского придворного храма в Петергофе. 1900.

На петербургском заводе М.В. Харламова изготовили самый грандиозный иконостас зодчего для Петропавловского храма в Петергофе (1899–1900), созданный по мотивам венецианского храма San Giorgio dei Greci. Необычным казалось распятие в самом центре иконостаса – прием, позволяющий увеличить высоту и расширить протяженность основания. Композиции двенадцати праздников и образов двенадцати апостолов также располагались в два яруса. Завершали композицию Бог Саваоф и пророки. (Ил. 13)

Иконостасы боковых приделов св. Александра Невского и преп. Ксении на хорах храма были заказаны в петербургской мраморной мастерской братьев Ботта, почти полностью повторяя иконостас пещерного храма Святых Антония и Феодосия в Черниговском Гефсиманском храме. Это было вызвано сравнительно узким пространством на хорах, что позволило благодаря выступающим боковым элементам включить поверхности для установки икон и проемов для боковых входов в алтарь²⁹, [см. цв. ил.]

В 1889–1906 гг. Н.В. Султанов работал над интерьерами домовых храмов петербургских и московских дворцов, выполняя заказы великих князей Сергея и Павла Александровичей, Александра Михайловича и Ксении Александровны, Константина Константиновича. Близкий по стилистике ряд красивейших помещений в русском стиле обладал единством художественных приемов и декоративных форм³⁰.

Украшением интерьеров были металлические или деревянные иконостасы, иногда с подлинными царскими вратами, что позволяло архитектору надеяться на сохранение оригиналов XVII в. Пологие своды украшались травным орнаментом, среди которого в клеймах помещались изображения святых. Этот же прием часто сохранялся при украшении стен, нижняя часть которых расписывалась «полотенцами». Над ними по всему периметру церкви шла полоса с посвятительным текстом, набранным древнерусским шрифтом. Вентиляционные проемы закрывались металлическими решетками растительного рисунка. Перед иконостасом стояла невысокая преграда с хоругвями, а интерьер украшали паникадила, мебель, поставцы, аналой и другие предметы церковного обихода. Украшением интерьера было великокняжеское место, отделенное от посетителей шитой завесой, часто с золотыми двуглавыми орлами.

Некоторые замыслы остались неосуществленными. Например, в Мраморном дворце великий князь Константин Константинович желал построить копию домовой церкви в московском дворце великого князя Сергея Александровича. Н.В. Султанов вспоминал: «Ездил в Институт [гражданских инженеров] к [Д.Д.] Зайцеву. Ему великий князь Константин Константинович приказал повторить мою генерал-губернаторскую церковь в Мраморном дворце!»³¹.

Н.В. Султановым создавались также необыкновенно интересные светские интерьеры, напоминавшие богатые боярские хоромы XVII столетия. Лучшими примерами в его творчестве являются палаты князей Юсуповых в их московском дворце в Б. Харитоньевском переулке (1891–1895)³² и столовая в петербургском доме министра внутренних дел Д.С. Сипягина (1898–1900)³³.

Входящего в московский дворец Юсуповых встречали парадные сени, свод которых был расписан разноцветным крупным травным орнаментом по серебряному полю. Стены темно-красного цвета служили фоном больших зеркал в широких узорных рамах подложенной под орнамент разноцветной фольгой.

Главным помещением второго этажа стала древняя Столовая палата. Высокий свод был расписан белым с позолотой травным орнаментом по малиновому фону. В круглых медальонах виднелись знаки зодиака и древнерусские мифологические существа – сирин, индрик (единорог), полкан (кентавр), неясыть (пеликан), павлин и другие. Интерьер освещали люстры, в простенках стояли зеркала со свинцовыми переплетами, горки с серебряной посудой и высокая печь с изразцами XVII в. Стены с портретами царей Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, Петра I и Петра II были затянуты темно-пунцовым бархатом. (Ил. 14)

Ил. 14. Н.В. Султанов. Большая Столовая палата в московском дворце князей Юсуповых. 1891–1893. Фото конца XIX в.

По соседству, в жилой половине, находился кабинет князя Ф.Ф. Юсупова. (Пл. 15) Свод расписан изображением «звездотечного небесного движения, двенадцати месяцев и бегов небесных» (астрономическая карта неба), как в дворцах и палатах конца XVII – начала XVIII в. По углам красовались высокие печи с изразцами XVII в. Стены покрывала орнаментальная роспись. Разнообразная по назначению мебель, старинные люстры и стенники, серебряная посуда, ковры и утварь дополняли убранство.

Удлиненное сводчатое помещение с двумя высокими изразцовыми печами предназначалось для столовой. Мотивом декора стен стал орнамент больших древнерусских восковых свечей «вощаниц». В орнамент были вплетены клейма с сюжетами из княжеского герба, а по периметру шла надпись древнерусским шрифтом о пожаловании палат Петром II и их «возобновлении» в 1893 г. В центре стоял обеденный стол, окруженный обитыми парчой стульями. Стилистика печей, мебели, светильников, переплетов, посуды и приборов составляла гармоничный ансамбль, [см. цв. ил.]

Ансамбль интерьеров дополняла «Соколиная комната» на первом этаже в честь царя Ивана Грозного и его охотничьего дворца, стоявшего на этом месте.

Ил. 15. Н.В. Султанов. Кабинет князя Ф.Ф. Юсупова во дворце князей Юсуповых в Москве. 1891–1893. Фото 1893 г. Архив ИИМК РАН.

В начале 1895 г. в Москве проходил съезд русских зодчих, и депутаты посетили дом Юсуповых. «4 февраля. <…>

Вечером гражданские инженеры давали обед в честь Китнера, Шретера, Сюзора и меня. <…> Я показал после этого товарищам, при электрическом освещении, дом Юсупова. Эффект – полнейший. 5 февраля: <…>

Вечером показывал съезду дом Юсуповых: было человек 100. Очень всем нравится, называют «волшебным».

6 февраля: <…> Показывал дом Юсупова. Было человек 100. 9 февраля: Был на закрытии съездах…> Мне много аплодировали за юсуповский дом. <…> С 9 до 10 1/2 показывал юсуповский дом Ф.Ф. Львову». От увиденного в доме Юсуповых остался в восторге и президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович. «13 ноября: <…> Великий князь Владимир Александрович <…> громко всем хвалил юсуповский дом»³⁴. «Иностранные принцы, присутствовавшие там, говорили, что никогда не видали ничего подобного», – писал Ф.Ф. Юсупов³⁵.

Одним из лучших примеров творчества Н.В. Султанова в Санкт-Петербурге был интерьер парадной столовой в доме Д.С. Сипягина (Мойка, 120, не сохранился). Вытянутое помещение с низкими сводами напоминало боярские хоромы XVII в. Тяжелая шелковая завеса делила его на две неравные части. Стены и своды были покрыты витиеватым позолоченным орнаментом на темнокрасном фоне. В клеймах архитектор расположил фрагменты родового герба владельцев. Двери были обиты темно-фиолетовым бархатом с посеребренными металлическими украшениями, а мебель темного дуба – золотой парчой. По углам стояли две высокие печи, покрытые подлинными изразцами XVII в. с колонками и барельефами преобладающих зеленого, желтого и синего цветов. Интерьер опоясывала лента с древнерусской вязью: «Боярин Дмитрий Сергеевич Сипягин с боярыней его Александрой Павловной Вяземских построили эту столовую палату»³⁶.

Историзм как крупное явление в культуре XIX в. был представлен всеми видами искусства, включая, конечно, и декоративное. Известные мастера показывали великолепное владение как монументальными формами, так и изысканными миниатюрными. В этой области Н.В. Султанов сотрудничал с известнейшими ювелирными производствами³⁷.

Ил. 16. Н.В. Султанов. Дарохранительница главного алтаря Петропавловского придворного храма в Петергофе. 1902. Фабрика И.П. Хлебникова. Фото начала XX в. Архив ПИМК РАН.

Подлинными шедеврами искусства стали предметы богослужебной утвари, созданные по рисункам Н.В. Султанова для строившихся по его проектам храмов на фабриках К. Фаберже, И.А. Овчинникова, И.И. Хлебникова, И.И. Оловянишникова, Н.В. Немирова-Колодкина, И.И. Чумакова и многих других. Наиболее значительна коллекция предметов для придворного Петропавловского храма (1904–1905)³⁸. (Ил. 16)

Первое место художник отвел дарохранительнице главного алтаря, напоминающей храм XVII в. Кресты, Евангелия, подсвечники, потиры создавались в стилистике храма. Композиция напрестольного Евангелия с евангелистами и распятием с предстоящими в центре – один из характерных примеров. В композицию подсвечника главного алтаря вошло изображение двуглавого царского орла. Зодчим была создана оригинальная овальная форма укропника – сосуда со святой водой. (Ил. 17) [см. цв. ил.]

На ткацких производствах Москвы (Шадрина) и Санкт-Петербурга (Н.А. Жевержеева) по рисункам Н.В. Султанова создавались плащаницы, хоругви, одежда на престолы и аналои, облачения священнослужителей. Там же были сделаны заказы для одного из последних интерьеров зодчего – церкви Иверской иконы Божией Матери Женского педагогического института в Санкт-Петербурге³⁹.

Ил. 17. Н.В. Султанов. Кропило и укропник для Петропавловского придворного храма в Петергофе. 1902. Фото начала XX в. Архив ИПМК РАН.

На протяжении своего творческого пути Н.В. Султановым была осуществлена грандиозная программа создания произведений русского стиля.

Квалифицировать его творчество как программное позволяет приверженность раз и навсегда установленной типологии произведений – храмы, интерьеры, произведения декоративного искусства, среди которых преобладала церковная утварь. Он был одним из немногих, кто стремился осмыслить свои творческие поиски как историк искусства, оставив значительное число публикаций, объединенных идеей создания «теории русского стиля».

Его творческие поиски опирались на покровительство историзму со стороны государственной власти, отражавшей общеевропейские закономерности развития искусства XIX в. После утверждения одного из проектов императором Николаем II в марте 1903 г. граф С.Д. Шереметев писал Н.В. Султанову: «Могу засвидетельствовать, что он (император – Ю.С.) относится к Вам так тепло и сочувственно, так выразительно говорил о Ваших трудах, так радостно о последнем Вашем рисунке, что я могу только от всей души Вас поздравить с дорогими к Вам доверием и сочувствием Государя»⁴⁰. Н.В. Султанов отвечал: «Не знаю, как благодарить Вас за Ваше письмо, которое наполнило меня бесконечною радостью: точно Пасха наступила! Для меня, „человека XVII-го века“, милостивое личное отношение Государя, конечно, дороже всех Станиславов на свете»⁴¹.

Примечания

¹Красовский М.В. Памяти Николая Владимировича Султанова // Зодчий. 1908. № 37. С. 345.

²Файбисович В. Алексей Николаевич Оленин. СПб., 2006. С. 39–40.

³Савельев Ю.Р. Князь Г.Г. Гагарин и восприятие византийского наследия в России. Академия художеств и «византийский стиль». Доклад на научной конференции «Григорий Гагарин. Художник и общественный деятель», посвященный 200-летию со дня рождения вице-президента ИАХ князя Г.Г. Гагарина. 17–18 ноября 2010 г.

⁴Славина Т.А. Константин Тон. Л., 1978.

⁵ РГИА. Ф. 789. Он. 14. Д. 67-М. Л. 12.

⁶ Там же. Л. 12.

⁷Даль Л.В. Исторические исследования памятников русского зодчества // Зодчий. № 2. 1872. С. 2.

⁸Шумилкин С.М. Архитектурное творчество Л.В. Даля в Нижнем Новгороде // Архитектура мира. Материалы конференции «Запад-Восток. Личность в истории архитектуры». Под ред. Н. Смолиной. Вып. 4. М., 1995. С. 130–134.

⁹Славина Т.А. Исследователи русского зодчества. Л., 1984. С. 104.

¹⁰Султанов Н.В. Русское зодчество в западной оценке. Критический разбор // Зодчий. 1880. № 1. С. 7.

¹¹Султанов Н.В. Русское зодчество в западной оценке // Зодчий. 1881. № 4. С. 30.

¹² Там же. 1881. № 1. С. 2.

¹³ ОР ИРЛИ. Ф. 123. On. 1. Д. 786. Л. 31.

¹⁴ ИИМК. Ф. 16. Н.В. Султанов. On. 1. Д. 17. Лекции в Археологическом институте. 1882–1883. С. 80.

¹⁵ ОР РНБ. Ф. 757. On. 1. Д. 4. Дневник за 1893 г. 4/16 июля.

¹⁶ Эта теория была изложена в статьях Н.В. Султанова: Уборные части в московском зодчестве // Зодчий. 1879. СПб. № 9-10. С. 120–121; Л. 59–60; Русские деревянные порезки // Зодчий. 1879. № 11. С. 125–126; Лестница в Московском Теремном дворце // Зодчий. 1880. № 8. С. 69–71; Образцы древнерусского зодчества в миниатюрных изображениях. Исследования по рукописи XVI в. «Житие Николая Чудотворца» // Памятники древней письменности и искусства. 1881. Вып. 17. СПб; Памятники древнего зодчества в Коломенском и Бронницком уездах Московской губернии // Зодчий. 1883. № 2. С. 50–53. Л. 5–6; Историческое развитие типа русских колоколен // Рефераты заседаний VI Археологического съезда в Одессе. Одесса, 1884. С. 14–15; Изразцы в древнерусском искусстве // Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной. Изд. В. Прохоровым. 1885. Вып. 4; Русские шатровые церкви и их соотношение к грузино-армянским пирамидальным покрытиям // Труды V Археологического съезда в Тифлисе. М., 1887. С. 230–244; Детали церкви в с. Новотомникове // Зодчий. 1889. № 9. С. 74–77; Памятники древнего зодчества в Толгском монастыре // Труды VII Археологического съезда. М., 1892. Т. 3. С. 97–98; Церковь в доме Московского генерал-губернатора // Зодчий. 1893. № 2. С. 12–14; № 3. С. 17–20; № 4. С. 25–27; Древнерусские красные изразцы // Археологические известия и заметки. 1894. № 12. С. 369–387; Церкви Большого Кремлевского дворца // Труды VIII Археологического съезда в Москве. М., 1897. Т. 4. С. 147–149; Древние царские врата женского Педагогического института // Художественные сокровища России. 1906. № 1–2. С. 3–13. Рис. 1-15; Остатки Якутского острога и некоторые другие памятники деревянного зодчества в Сибири // Известия ИАК. 1907. Вып 24; Воробьевский дворец // Древности. Труды Комиссии по сохранению древних памятников и зданий. М., 1909. Т. 3. С. XIV–XLI и других.

¹⁷Савельев Ю.Р. Н.В. Султанов и император Александр III. По дневникам зодчего 1889–1895 годов // Мавродинские чтения. Изд. СПбГУ. СПб., 2002. С. 217–224; Он же. Исторические взгляды Александра III и их отражение в развитии «русского стиля». На примере творчества Н.В. Султанова // «Император Александр III и императрица Мария Федоровна». Материалы научной конференции. Сб. статей. Гатчина. 19–20 октября 2006. СПб, С. 128–138.

¹⁸ Из письма Н.В. Султанова графу С.Д. Шереметеву 29 ноября 1903 г. // РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 1660. Л. 227.

¹⁹ Письмо Н.В. Султанова С.Д. Шереметеву. 18 марта 1903 г. // Там же. Л. 211, 213.

²⁰Прахов А.В. Император Александр III как деятель русского художественного просвещения // Художественные сокровища России. 1903. № 4–8. С. 148.

²¹ Дневник за 1889 г. 19 июля // ОР РНБ. Ф. 757. On. 1. Д. 1.

²² РГАЛИ. Ф. 2428. On. 1. Д. 189. Т. 2. Л. 93. Н.В. Султанов приступил к заказу в 1889 г., закладка состоялась в 1891 г., а освящение 12 июня 1894 г.

²³ ОР РНБ. Ф. 757. On. 1. Д. 1. 24 сентября 1889 г.; Султанов Н.В. Детали церкви в Новотомниково // Зодчий. 1889. Вып. 9-10. СПб. С. 74–77.

²⁴ РГИА. Ф. 490. Оп. 4. Д. 1230. Л. 164.

²⁵ РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 5063. Л. 86.

²⁶ Гефсиманский скит и пещеры при нем. Сергиев Посад, 1899.

²⁷ Московский листок. 19 апреля 1893 г.

²⁸ ОР РНБ. Ф. 757. On. 1. Д. 1. 27 ноября 1889 г.; Д. 11. Т. 3 (1886–1891). Л. 92.

²⁹Султанов Н.В. Описание новой придворной церкви Святых и Первоверховных апостолов Петра и Павла, что в Новом Петергофе. СПб., 1905. С. 38–40.

³⁰Савельев Ю.Р. Петербургские интерьеры Н.В. Султанова // История Петербурга. СПб., 2002. № 9. С. 56–64.

³¹ Дневник за 1892 г. 14 апреля // ОР РНБ. Ф. 757. Д. 3. Д.Д. Зайцев – архитектор двора в. кн. Константина Константиновича.

³²Савельев Ю.Р. Н.В. Султанов – архитектор З.Н. и Ф.Ф. Юсуповых // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. 2003. № 9 (25). С. 334–380.

³³Савельев Ю.Р. Проекты Н.В. Султанова для Д.С. Сипягина в столице и усадьбе // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. М., 2004. № 10 (26). С. 500–511.

³⁴ Дневник за 1895 г. // ОР РНБ. Ф. 757. Д. 6.

³⁵ Князь Феликс Юсупов. Перед изгнанием. 1887–1919. М., 1993. С. 33.

³⁶ РГАЛИ. Ф. 2428. On. 1. Д. 189. Т. 2. Л. 106.

³⁷Савельев Ю.Р. Н.В. Султанов как мастер русского стиля в ювелирном искусстве. 1883–1904 // Ювелирное искусство и материальная культура. Изд. Государственного Эрмитажа. СПб., 2001. Вып. 8. С. 109–116.

³⁸Султанов Н.В. Утварь нового придворного собора в Петергофе // Зодчий. 1906. № 10. С. 85–88.

³⁹ РГИА. Ф. 538. On. 1. Д. 855. Л. 7, 11, 12–15, 17 об., 24–25, 27, 47.

⁴⁰ Письмо С.Д. Шереметева Н.В. Султанову. 18 марта 1903 г. // РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 2996. Л. 66об.-67.

Письмо Н.В. Султанова графу С.Д. Шереметеву. 18 марта 1903 г. //РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 1660. Л. 211, 213.