Текст книги "Чумная Полли и маскарад (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лаас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 10
Внезапный союз
Быть откровенной…
Вик поджала губы, вызывая почему-то легкую улыбку на лице Дрейка.
Быть откровенной и с кем… С инквизитором. С ужасом, которым её пугали с детства. Но надо быть честной – за все время разговора его палец ни разу не ткнул в её сторону с обвинительным: «Ведьма!». А говорили, что инквизиторов не обмануть.
Вик вздохнула – может, все не так страшно, как пугал её отец?
Быть откровенной и ради чего… Ради храма? Она сама себя поправила – ради справедливости. Ради неё хоть с самим Сокрушителем!
Она еще раз осмотрела инквизитора от макушки до кончиков грязных туфель.
Белые, короткие волосы, сейчас немного спутанные и забывшие о расческе и помаде. Или инквизиторам не престала такая мирская суета? Грех тщеславия или какой там про тягу к красоте и опрятности? Будем считать, что он пытается не грешить. Усталое, откровенно пропыленное лицо. Умные, чуть прищуренные глаза. Раздвоенный подборок – признак опять же ума и силы, так считают физиогномисты. Грязная, длинная, когда-то белая сутана с пелериной. Рукава, вопреки словам Дрейка, в крови. Уже бурые капли все равно слишком заметны даже на пропыленных рукавах.
Поймав её взгляд, Дрейк принялся отряхиваться и приводить себя в порядок. Рукав сутаны задрался. Вик заметила выписанные рунами женские имена на левом запястье. А Дрейк шалунишка, оказывается. Делает татуировки с именами возлюбленных монахинь. Или это имена пойманных и запечатанных ведьм? Её имени там никогда не будет!
Дрейк одернул рукава сутаны и признался:
– Кровь все же есть – я осматривал тела погибших… Ужасное зрелище. Впрочем, вы там на площади ночью сами были, Ренар…
Вик лишь кивнула. Надо все же на что-то решаться. Знать бы еще, не выйдет ли ей это боком.
Дрейк – это многозначное имя. Это и Дракон, тот самый, который спасал молодых Созидателя и Сокрушителя. Это и змея, что больше подходит инквизитору. Это и селезень. Надутый, самоуверенный селезень – очень похоже на Дрейка, кстати… Несет ли он на себе отпечаток имени, как утверждают нумерологи, и какое именно значение имени ему больше подходит?
Дракон, змея или индю… Селезень. Кто вы, адер Дрейк – Вик так и подмывало спросить.
Дрейк продолжал молча её рассматривать и ждать ответа.
Бешенные белочки, нельзя же надолго затягивать паузу, надо что-то говорить. И почему в голову лезут всякие глупости, отвлекая…
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – спросила она наконец.
Дрейк бросил на неё странный, совсем нечитаемый взгляд. И лицо у него непроницаемое – не угадать эмоции, не понять, говорит ли он правду или лжет.
– У меня хороший секретарь, нерисса. Он утром подготовил справку со всеми пострадавшими. Вы там указаны вместе с инспектором Томасом Дейлом. Вас внес в списки доктор Дейл. А еще вашим именем ругается инспектор Дейл.
Вик прикрыла глаза – тысяча сумасшедших белочек!!!
Знать бы еще, как инквизиторы определяют сорванную печать. И как выявляют ведьм? Зефирок, то есть. Дейлу зефирки явно понравились, знал бы он еще, что стоял рядом с одной из них.
Разум подсказывал самое верное решение – держаться от инквизитора подальше. Как можно дальше. Только… Долги всегда надо отдавать. Этого правила придерживался отец, этого правила придерживалась она сама, как одна из Ренар. Долги надо отдавать, а Дрейк… Адер Дрейк мимоходом дал ей возможность законно довести до конца дело о смерти Стеллы Бин. А, значит…
– Констебль Восточного дивизиона Олфинбурга. Тальма. – последнее Вик добавила специально, вспомнив, что аквилитцы почему-то не считают себя частью Тальмы. – Виктория Ренар, к вашим услугам.
Дрейк улыбнулся и чуть склонил голову:
– А мы с вами, оказывается, коллеги.
Вик поперхнулась словами, не позволяя им вырваться, – обычно слова теряли её собеседники, услышав её звание, но не Дрейк…
Он как ни в чем не бывало пояснил:
– Инквизиция – значит дознание. Я с точки зрения закона дознаватель, то есть ваш коллега. И смею напомнить, что полиции тоже совсем недавно, как и инквизиции, пришлось менять общественное мнение о себе – раньше раскрытия преступлений добивались агрессивным допросом… Рукава мундиров полиции по локоть в крови, как и наши сутаны… Но мы изменились. Полиция тоже.
Вик не удержалась и поджала губы – изменились они, как же. Дрейк мягко продолжил:
– И да, признаю: и у вас, и у нас еще остаются те, кто логическому решению дознания предпочитает грубую силу и пытки. И это прискорбно… Мы коллеги, констебль Ренар, причем в почти одинаковом незавидном положении из-за «славы» предшественников…
Вот кому не пришлось дважды объяснять, как правильно к ней обращаться. И ведь знает, что это не её зона ответственности, но уважает все равно. Бешенные белочки, почему единственный понимающий человек – и тот инквизитор⁈
Вик решила опустить его напыщенную речь и просто рассказала то, что знала о Полли и случившемся:
– Мы с инспектором Дейлом вчера оказались на площади Танцующих струй как раз в момент появления Полли. Она летела со стороны телефонной станции. Летела нереально ровно, не меняя направления и высоты, что несвойственно призракам. Причем скорость полета явно нарастала к середине площади. У меня сразу закралось сомнение, что она летит сама. – О магическом импульсе ни слова – она еще жить хочет. – Учитывая провода, натянутые над площадью, есть вероятность того, что Полли летела именно по одному из них. Ничем иным я такой ровный полет объяснить не могу.
– Как она выглядела?
Вик пожала плечами:
– Сложно сказать, она была высоко, трудно разглядеть. – И о работающих фиксаторах в гогглах и снимках ни слова. Дрейк еще не заслужил такого доверия. – Светящаяся в темноте фигурка в старинных одеждах. А, еще с неё летел прах.
– С призрака? – удивился Дрейк.
– Мне тоже это показалось странным, но людей это очень впечатлило.
– Вы видели портреты Полли в музее Естествознания?
Вик качнула головой – вот как-то до музеев она еще не добралась. Дрейк тут же добавил:
– Если вас не затруднит, констебль, я буду вам признателен, если вы посетите музей и потом мне сообщите – насколько была похожа Полли с площади на Полли с портретов.
– Хорошо. Я постараюсь сегодня же зайти в музей. Возвращаясь к Полли… Забыла сказать – после её появления над площадью пронеслись её слова. Что-то о матери и о том, что она будет хорошей девочкой. Звук был странный.
– Чем именно?
Вик нахмурилась, чувствуя себя как на допросе, хорошо еще, что серж Кирк выдрессировал её стойко на такое реагировать:
– Он словно доносился со всех сторон площади. Не сверху, а именно со всех сторон. И было эхо, совсем небольшое, но было.
Дрейк задумчиво полез в боковой, тайный карман сутаны, расстроенно вздохнул, не найдя там чего-то, и произнес:
– Ревун?
– Простите?
Он тут же улыбнулся уголками губ:
– Это вы меня простите… В городе есть система оповещения. Её прозвали ревуном… Город стоит у моря, вдобавок в горах… Часто бывают шторма и затопления улиц. Вдобавок землетрясения. Пришлось городскому совету раскошеливаться и создавать систему оповещения – уличные ретрансляторы радио тут установлены повсеместно. И опять возникает закономерное подозрение об участии городского совета в происходящем или его клерков. В рубку ретрансляции просто так не попасть… М-да… Спасибо, это очень ценное наблюдение… Что-то еще вам бросилось в глаза, констебль Ренар?
Вик пожала плечами:
– Больше ничего. И можете обращаться ко мне по фамилии – я сейчас в отпуске.
– Как скажете, нерисса Ренар.
Вот ведь понятливый…
Он рукой указал на следующее слуховое окно:
– Что ж… Пойдемте искать материальные следы нашей Полли?
– Пойдемте. – согласилась Вик. Чем быстрее проверят все окна, тем быстрее закончится их неприятное знакомство.
Дрейк галантно предложил ей руку, согнутую в локте, но Вик натянуто улыбнулась:
– Что вы, как можно, АДЕР Дрейк! – он же храмовник, должен понимать неуместность этого жеста…
Инквизитор замер, всматриваясь в Вик, а потом послушно распрямил руку:
– Как скажете, нерисса Ренар. – Он направился к ближайшему слуховому окну.
Вик пошла следом. Вместе с Дрейком проверка оказалась довольно простой – он магией открывал окна, магией же и запечатывал, а Вик с помощью гогглов тщательно осматривала подоконники и сами рамы. Пыль, снова пыль и запустение. Никаких следов, никаких отпечатков. Окно за окном. Дом за домом.
Нельзя было не заметить – Дрейк постоянно пытался к ней прикоснуться. Он подавал руку, когда она вставала с корточек, заканчивая очередной осмотр. Он пытался помочь перепрыгнуть узкие проходы между домами – всего-то полтора локтя, Вик сама легко справлялась. Он пытался предложить ей руку, когда шли от одного слухового окна до другого. Можно было это оправдать светским воспитанием, но Вик хорошо знала, что через прикосновение легко обнаружить её магию. Отец Дейла прекрасное тому доказательство. Поэтому… Вик ускользала и ускользала от руки Дрейка, напоминая с улыбкой: «Что вы, АДЕР Дрейк…». Только все равно она зазевалась…
Это было девятое по счету окно, обследованное Вик вместе с Дрейком, и десятое, если считать все окна…
Вик подалась вперед, не веря своим глазам:
– Чисто! Чисто, Дрейк!
Он вздохнул:
– Что ж, продолжим поиски дальше…
Вик подняла на него глаза:
– Вы не понимаете! Чисто – это значит, что кто-то вытер пыль! – она повернулась к подоконнику, чтобы зафиксировать в памяти гогглов состояние подоконника, и тут… Адер Дрейк подошел почти вплотную, наклоняясь к подоконнику и… к Вик.
Она вздрогнула – зазевалась! Вот же идиотка!!! Он не должен уловить в ней магию, эфир, как ни обзови это!
Тяжелая мужская ладонь легла ей на левое плечо, то самое, раненое…
Страх обнаружения затопил Вики. Дрейк не должен почувствовать её магию… Её надо чем-то скрыть! Механит на руке дико раскалился, как и гогглы, обжигая кожу. А потом пришла боль – сразу во всем теле, взрываясь огненной вспышкой. Вик с трудом подавила стон, качнувшись в сторону и прислоняясь к оконной раме.
Кажется, Вик даже сознание на миг потеряла, потому что пришла в себя, видя взволнованное лицо Дрейка прямо перед собой:
– Простите, Вики, ради всех богов простите, я не знал…
–…там рана, вы и не обязаны были знать… – прошептала она непослушными губами. Хорошо, что у неё есть такое оправдание… Что бы она делала без него. – Я из-за неё в отпуске… Вы не могли знать…
– Простите еще раз, Ви… Нерисса Ренар.
– Что уж… Раз назвали по имени… – кажется, все мужчины Аквилиты легко ломают дистанцию. Это не Тальма, где Эван десять лет решался называть её по имени, и то, дальше Виктории не продвинулся.
Дрейк мягко улыбнулся и напомнил:
– Вы первая… Ты первая назвала меня по имени. И… Я могу чуть-чуть помочь?
– Чем? – напряглась Вики. Бешенные белочки, еще бы понять, что она сделала… Что вообще произошло.
– Снять боль…
Она поджала губы и согласилась:
– Да… – поздно дуть на угли, когда пламя занялось по всему дому. Он уже прикоснулся к ней и не заорал: «Ведьма!»… Это что-то да значит?
– Спасибо. – Он легко скользнул рукой по её лбу. – Сейчас станет легче.
Что-то Вик этого не заметила, а Дрейк, кивнув каким-то своим мыслям, отодвинулся от девушки и скользнул мимо неё в окно, проникая на чердак.
– Вики… Давай сюда.
– Бешенные белочки… – голова еще кружилась, отголоски боли ходили почему-то по всему телу, и двигаться вообще не тянуло, но надо. Она протянула ему руку. – Что же ты творишь…
– Вики… Я удержу… – мягко сказал Дрейк. – И никому не скажу.
Она громко вздохнула и проглотила рвущиеся из неё проклятья, потому что он проигнорировал её руку, подхватывая за талию и втаскивая на чердак. Дрейк, удерживая Вик в объятьях, помог ей выпрямиться и не протестовал, пока она пыталась продышать дурноту в его сутану.
– Еще бы… – прошептала Вик. – Стыдно признаваться, что слоном прошелся по возможным уликам, затаптывая их.
Дрейк не сдержал смешок:
– Ты неподражаема.
– Я никому не скажу, что ты затоптал улики.
Он чуть отпустил её, прислоняя к стене:
– Стоять можешь?
– Могу, – кивнула она. Голова прояснялась, боль уходила прочь. Даже плечо не ныло, хоть Вик уже привыкла к ране и не замечала легкую боль. Наверное, все же, его магия сработала.
– Тогда… – Дрейк отстранился в бок и указал на свои ботинки, которые зависли в дюйме от пола. – Техника хода по эфиру. Специально, чтобы не затаптывать улики…
– И не оставлять следов! – выдохнула потрясенная Вик, шок окончательно прогнал остатки дурноты. – Это же… Вороватые белочки, это же теперь нельзя доверять даже отсутствию следов на месте преступления.
– Это уровень мастера эфира. – пояснил Дрейк. – Все мастера эфира известны и заслужить это звание очень сложно.
– Сам себя не похвалишь…
–…окружающие и не поймут, – закончил фразу по-своему Дрейк. – Отдохни, Вики. Я сам все осмотрю – не могли же тут затереть все следы, чердак просто огромен.
Вик была с ним согласна – гулкое, совершенно пустое помещение, в котором сейчас даже голуби не ворковали. Странно, а в Тальме на чердаках просто так не протиснуться – хозяева предпочитают там хранить старые вещи, десятилетиями, если не веками, скапливая на чердаках поломанные стулья, устаревшие бюро и шкафы, пианино и корзины со старым бельем, которое продать старьевщику еще жалко.
– Почему здесь так пусто? – спросила Вик Дрейка, ходившего по чердаку, пронизанному косыми солнечными лучами, разрисовавшими пол в квадраты оконных переплетов.
– Требования пожарников. Или пожарных? Вечно их путаю…
Вик кивнула – в чем-то Аквилита лучше, чем Тальма. В Тальме частенько пожары начинались именно с захламленных чердаков. Только где тогда местные хранят свои старые вещи? Впрочем, это неважно.
Дрейк наконец-то присел у очередной каминной трубы, уходящей на крышу:
– Вики, подойди, пожалуйста, сюда… Полли была босой, да?
– Босой… Вроде бы.
– Настоящая Полли всегда босая – пять веков назад ботинки были сокровищем, недоступным слишком многим. В первую очередь детям.
Вик осторожно подошла к Дрейку и присела рядом. Кажется, зря она нарушила границу… Надо было держать дистанцию, называя Дрейка адером. Только шальная радость от осознания собственной правоты там, у окна, смыла границы. Она поджала губы. Теперь уже ничего не изменить.
Дрейк пальцем указал на небольшой след в пыли:
– Смотри… Самый четкий. Тут их много, но этот сохранился лучше всего. Руна созвучия… – он пальцем вывел незнакомую руну внутри следа, и… След осветился мертвым синим цветом, а от него цепочкой потянулись другие, плохо уцелевшие в пыли, зажигаясь и спеша прочь к лестнице.
Вик обреченно опустила голову вниз.
– Тебе плохо, Вики? – забеспокоился Дрейк.
Ей было отвратительно плохо хотя бы потому, что она не знала – должна она видеть этот мертвенный свет или нет? Только же не инквизитору в этом признаваться?
Пожалуй, привычный женский трюк с дурнотой тут был как нельзя кстати.
Дрейк без дальнейших вопросов подхватил Вик на руки и понес к лестнице:
– Проследим за следами нашей Полли. Надеюсь, это именно она. Тут периодически её следы закрывают чужие, явно мужские, так что, быть может, и настоящего мистификатора найдем, как только попадется целый след. Руну, кстати, запомнила? Если нужно, я ее тебе зарисую.
Вик крепче сжала веки, изображая дурноту. Вот сейчас точно прозвучит: «Ведьма!».
Дрейк же спокойно продолжил:
– Имея под рукой заряженный механит, вроде того, что у тебя на правой руке, ты всегда сможешь запитать руну силой. И еще… Преследуемому и окружающим, кроме ищеек, следы не видны.
Вик приоткрыла один глаз и задышала чуть громче:
– Мне уже лучше… Адер… Дрейк… – хватит, поиграла… Лучше держаться на расстоянии, чем такие уроки магии. Пара уроков Дрейка, и она тоже станет седой, как лунь. Как сам Дрейк.
– Как скажете, Ренар. Или нерисса Ренар. – Дрейк остановился на лестничной площадке, спуская Вик с рук. Теперь хотя бы понятно, почему на Дрейка монашки вешаются… Сильный, понятливый и притягательный, как всякий грех. Инквизиторы же вроде обет чистоты дают, как все монахи. Запретный плод всегда сладок, особенно когда он еще и красив. Это в Тальме после Реформы нет монахов – монастырские земли отошли под власть короны, а тут… Тут каждый храмовник – монах, во всяком случае обет чистоты каждый приносит.
– Бешенные белочки… – выругалась в очередной раз Вик, поправляя на себе одежды. Все же даже подростковые одежды Тома ей были слегка велики и неудобны.
– Это вы о себе? – Дрейк протянул руку и поправил выбившуюся из её прически прядь волос, отправляя её под ремень от гогглов.
– О себе? – не поняла Вик.
– Вас никто никогда не сравнивал с белкой? Вы очень похожи…
– Чаще лисой называют. – Вик стала спускаться по лестнице вниз, придерживаясь за перила.
– Лисы не настолько любопытны, а вот белки – да. – Дрейк пошел вслед за ней и светящейся цепочкой следов Полли. Пусть это будет Полли…
«Скорее бы разобраться в этом деле», – вздохнула Вик – ей еще заниматься делом Стеллы.
Им навстречу стали попадаться люди – прислуга этого дома, ведь они с Дрейком шли по черной лестнице. Волшебные слова «Во имя храма!» или, скорее, белая сутана Дрейка отгоняла прислугу быстрее, чем когда-то дубинка в руках Вик и крик: «Восточный дивизион!».
Их практически без слов выпустили из дома во внутренний двор. И тут цепочка следов закончилась. Дрейк испытующе посмотрел на Вик:
– Нерисса Ренар, как вы думаете, что это может означать?
Она пожала плечами, понимая, что не только она имеет право экзаменовать:
– Или ребенка взяли на руки, или Полли села в паромобиль.
– Верно! Что ж… – Дрейк внимательно посмотрел на неё, словно что-то решая для себя. – Вы сильно устали за сегодня, Ренар. Советую посетить музей, если будут силы, и вернуться в гостиницу – вам сегодня нужно отдыхать. Никаких приключений и поисков Полли. С этим справятся мои люди. Сейчас направлю их по следам, а сам начну объезжать цирки – их в связи с праздником в Аквилите пять.
– Да, – согласилась с Дрейком Вик. – Чем выискивать следы Полли, проще сразу искать ее среди акробатов.
– Отдохните сегодня, нерисса Ренар. Думаю, даже посещение музея может подождать…
Она улыбнулась ему:
– Тогда… Прощайте, адер Дрейк.
– Еще увидимся, – легким поклоном попрощался Дрейк.
Вик спустилась по короткой лестнице и даже отошла на пару ярдов… А потом все же обернулась и призналась:
– У меня в гогглах есть несколько снимков площади Танцующих струй, там, возможно, есть и Полли. Вам прислать?
Дрейк замер на миг, а потом улыбнулся:
– Буду премного благодарен… В музее есть хороший вычислитель с магопечатью. Если скажете: «Во имя храма!» – счет пришлют мне, а не вам.
– Хорошо, я так и поступлю…
Глава 11
В музее
Дрейк взглядом провожал спешащую прочь Вики. Надо же… Впервые он не понимал, что произошло. Точнее не что, а почему. Он лишь случайно оперся на плечо Вики, а вместо этого эфир взбунтовался, вырываясь, кажется, из механитов и устраивая силовой шторм, который чуть не покалечил Вики. Дрейк еще бы понял, если бы удар пришелся по нему – в чем-то он его и заслужил: забыл про слова Дейла о ранении Вики и умудрился прикоснуться именно к тому самому плечу… Но удар эфира пришелся по Вики. Неполадки в механите? Или Вик все же ведьма… Тогда почему удар достался ей? Он сам более вероятный кандидат – ведьмы никогда не считаются с жертвами, защищаясь.
Дрейк вздохнул – что-то он упустил из виду, что-то он не понимает в девушке. Шторм у магов и магинь провоцируют сильные эмоции – страх, отчаяние, ненависть, желание защитить или защититься. Но это все не про Вики. Она же должна понимать, что защищена от инквизиции. Ей пока ничего не может грозить…
Абсолютно беспричинный силовой шторм. К счастью, он быстро закончился, и, еще одно чудо, не покалечил Вики. С год назад Дрейк сам был в эпицентре шторма, когда попытался убедить одну магиню в стадии ведьмы сдастся инквизиции. Ему это не удалось, и силовой шторм прочно уложил Дрейка на госпитальную койку. Эфир не знает слова жалость. Он лишь инструмент в руках магов, магинь, ведьм и колдунов – последние тоже бывают, не одним женщинам страдать от повреждений мозгового кровотока эфиром. Хотя чаще, конечно, запретная магия, эксперименты на людях, чернокнижие и прочее – сознательный выбор магов.
Вики тем временем остановилась в арке, ведущей прочь из двора, стащила с себя гогглы, завертела их в руках, потом задрала рукав куртки, рассматривая еще один механит и явно обнаруживая, что они вхлам разряжены, если не хуже – в арке эхом разносилось что-то о белочках и утиных самцах. Так его именем еще не ругались. Механитам в силовом шторме приходится плохо, особенно если они сами – причина шторма. Оставалось только надеяться, что снимки с площади Танцующих струй у Вики не на этих механитах хранятся.
Дрейк покачался с носка на пятку. Хватит гадать о Вики – надо срочно что-то решать. Дело осложнялось тем, что по документам, которые успел за это бешенное утро собрать Давид, его секретарь, Ренар под опекой. Без опекуна Дрейк ни проверить Вики, ни запечатать, ни снять печать не может. Новая этика, за которую он сам был всеми руками за, все же умудрилась отомстить ему в деле Ренар. Дрейк нахмурился – а Вики знает о новых правилах?
* * *
Вик хотелось ругаться в небеса – может, то, что случилось там, на крыше, и спасло её от инквизиции, но плачевно сказалось на механитах. Что вообще она там натворила – понять бы еще… Жаль, что объяснить и помочь некому. Не к инквизитору же с этим идти. Она оглянулась напоследок, покидая двор. Адера Дрейка она больше не увидит, и это к лучшему. Оплатит долг снимками, если на кристаллах что-то уцелело, и смело забудет эту историю – сразу же после ремонта механитов.
Солнце клонилось куда-то к Ривеноук, обещая вечер. Пахло прохладой и влагой. На улочках стали появляться люди – кто-то спешил со службы, кто-то уже готовился к веселью – еще без масок, но уже в ярких карнавальных костюмах. Ветер трепал золотистые кроны деревьев, засыпая листьями узкие тротуары. Здесь до снега еще далеко, а в Олфинбурге уже поди выпал. Вик нахмурилась, вспоминая, что до приезда Эвана у неё еще целых три дня свободы. Надо успеть разобраться за это время со случившимся с семьей Бин. Мимо пронесся паромобиль, периодически давая длинный, совершенно бессмысленный гудок – лишний перевод пара. Какой-то парень в костюме шута остановился перед Вик и с поклоном подарил розу. И даже не поцеловал удивленную Вик, а просто с улыбкой пошел прочь. Странный город Аквилита, абсолютно безумный и способный жить под вечной угрозой чумы.
Вик перешла через улицу, вспоминая, что через пару кварталов будет парк – там можно сесть и подумать над дальнейшими планами. Хотя… Где-то далеко, звонким колокольчиком о своем скором прибытии напомнил паровик. Как раз на ближайшем перекрестке его остановка. Надо же, уже шесть вечера! Скоро будет темнеть. Вик помчалась со всех ног – да, девушки не бегают, но девушки и не служат в полиции и не знают, что следующего паровика можно ждать долго. Лучше пробежаться, распугивая прохожих, чем потом жалеть.
Она еле успела – заскочила на заднюю площадку, когда пустой паровик уже тяжело набирал ход вверх по улице. Лучше расквитаться с делами и долгами сразу, чем потом мучиться, а потому Вик поехала в музей Естествознания. Он был распложен на горе, почти у самой границы с Полями памяти – так тут называли засыпанные кварталы старой Аквилиты, разделявшие город на две неравные части: центральную, где и находилась Вики, и портовую, чуть менее пафосную, но такую же полную веселья и сумасшествия. В центре гуляли и веселились леры и неры, а в портовой части неры и богатые керы – и такие бывают. Те же сержанты и инспектора полиции, берущие пример с веселящегося и отдыхающего на курортах начальства.
Ветер дул в лицо на открытой площадке, закатное солнце заставляло жмуриться, а настроение Вики резко неслось вверх – она пообщалась с инквизитором, осталась нераскрытой, еще и узнала что-то новое о магии. Или эфире, как ни назови. Сейчас даже предупреждающий, почти непрекращающийся звон колокольчика паровика не раздражал. Хотелось улыбаться сразу всему миру! Последнее время у Вик нечасто бывало такое настроение. Может, доктор Дейл прав, и она больна из-за магии? Или просто в строгом, задыхающимся от смога, вечно куда-то спешащем Олфинбурге ей некогда вот так просто ехать на паровике, наслаждаться чистым воздухом, держа в руках случайно подаренный цветок, и ни о чем не думать?
Проехав шесть остановок, Вик сошла на Прощальной улочке и направилась к громаде музея. Паровик, громко свистнув на прощание, медленно направился в сторону Ривеноук, штурмуя очередную гору.
Вик замерла на крыльце музея, неспеша внутрь.
Только осенью бывает такой особый, прозрачный воздух, пахнущий кострами и прощанием… Жаль, что сейчас даже тут поздняя осень, иначе все было бы в тонких шелковых паутинках летящих куда-то прочь пауков, и солнечные лучи танцевали бы в этих нитях яркими зайчиками, какие бывают, стоит прищурившись посмотреть на небо. Вик грустно улыбнулась – Аквилита, несмотря на свое сумасшествие, все же чем-то нравилась ей. Теплом. Солнцем. Ветром. Далеким океаном. Закатом. Розой в руках. Понятливым инквизитором, не чуравшемся грязи и крови ради поисков правды. Улыбкой Тома… В этом городе хорошо было бы жить, если бы не Полли и чума, и странное безразличие жителей к ней.
Вик в компании со спящими мраморными львами, которыми был украшен вход в музей, обвела взглядом городок. Отсюда Аквилита была видна почти полностью, во всяком случае центр.
Заросшие лесами Поля памяти, сейчас горевшие алыми кострами рябин и многочисленных кленов. Только желающих гулять и любоваться их огненной красотой не было: Поля – закрытая зона. Вдоль Полей, вплоть до далекого отсюда океана, шли относительно бедные улочки – никто не хотел жить рядом с Полли. Пожалуй, мраморная громада музея была самым дорогим зданием у Полей. Дальше, по мере удаления от закопанной старой Аквилиты дома становились богаче и красивее, больше и выше, перемежаясь с многочисленными парками и аллеями. Тут любили зелень, не то, что в Олфинбурге. Широкая Ривеноук скорее угадывалась, чем была видна – в дельте был квартал Золотых островов, и было непонятно, где еще город, а где уже река с домами, стоящими практически в воде. Том вчера предлагал повеселиться там вместо площади Танцующих струй. Там лодки, там песни, там рвущиеся струны гитар… Там царит любовь и романтика, и Вик с Томом туда совсем нельзя.
Вик все же потянула на себя тяжелую дверь музея. Хватит минутки отдыха, у неё еще есть дела.
Холл музея встретил теплом и особым, музейным запахом – пыли, благородной старости и почему-то машинного масла. Впрочем, почему пахло последним, Вик скоро узнала, стоило ей подойти к высокой стойке, из-за которой тут же выскочил молодой мужчина лет тридцати в простом костюме-тройке:
– Добрый день, эээ… – он на миг замер, не зная, как понять сословное положение Вик – она спасла его, представившись:
– Нерисса Ренар.
– Жан Ришар к вашим услугам! Чем могу помочь? – за его спиной находилась большая ниша с вычислительной машиной, в которой сейчас угрюмо копались, меняя лампы, двое техников в рабочих комбинезонах цвета индиго. Вик поджала губы – кажется, здесь распечатать снимки с фиксаторов не удастся.
– Ваш вычислитель…
Ришар извиняюще развел руками в стороны:
– Простите, он не работает. Сломался еще дня три назад, с тех пор поломку никак устранить не могут… Может, что-то еще? Я могу вам предложить экскурсию по старой Аквилите? Или показать вам музейные залы?
Вик вежливо улыбнулась мужчине:
– Я бы хотела посмотреть портреты Чумной Полли. Говорят, они хранятся в музее.
– Да, конечно, с вас две летты, нерисса. За эту плату вы можете осмотреть всю экспозицию музея. Тут хранятся невероятные сокровища!
– Спасибо… Мне будет достаточно портрета Полин… – Вик спешно достала из кармана брюк монеты и, расплатившись с клерком, огляделась, решая куда идти. Ришар тут же вышел из-за стойки, явно скучая:
– Пойдемте за мной… Я покажу вам…
Пройдя через две почти полупустые залы, в которых были лишь портреты на стенах и пара скульптур, Вик замерла на пороге следующего помещения. Оно почти полностью было занято большим макетом города. Там лишь вдоль стен были узкие проходы.
Ришар гордо объявил, излишне громко в царившей в музее тишине:
– Это макет Аквилиты, проект Городского архива под эгидой Городского совета и лер-мэра лично… Хотите, я вам его покажу?
Вик скользнула взглядом по игрушечным домам и паркам – все это, только вживую, она уже видела на ступеньках крыльца:
– Нет, спасибо. Меня интересует Полли…
Ришар рукой указал на одну из стен:
– А портреты Полин Дюбуа как раз перед вами… По центру прижизненный портрет, два других – уже вольная интерпретация проклятия Аквилиты… Художники утверждали, что лично сталкивались с Чумной Полли… Остальные картины уже не столь достоверны, являясь плодом фантазии художников. История Полли и её смерть многих вдохновила на творчество…
Вик замерла, рассматривая небольшой прижизненный портрет. По поводу лица она была не уверена, а вот одежда ночной Полли была точно такой же, как на портрете. Кто-то очень постарался, чтобы изобразить над площадью Танцующих струй Чумную Полли…
Маленькая, испуганная девочка, с чумазым, остреньким личиком, на котором жили только глаза. Она забилась в уголок пустой комнаты, прижимая к себе игрушку. Следов болезни еще не было видно или художник пожалел девочку.
Странно, что кто-то в чумном квартале нашел в себе силы рисовать. Странно, что кто-то в чумном квартале вообще заметил эту девочку. И самая главная странность – кто-то же вынес из чумного квартала портрет.
Ришар, не замечая задумчивости Вик, продолжал гордо вещать, что портрет Полин принадлежит кисти знаменитого Пьетро Ваннуччи, пропавшего в ту самую эпидемию чумы.
–…полотно было найдено в катакомбах инквизитором Антонио, изучавшим проклятье Аквилиты – так оно называлось на тот момент. Тогда с 2445 по 2448 годы от Явления Созидателя чума три года подряд возвращалась в Аквилиту в каждую поминальную луну. Инквизитор Антонио сам стал жертвой Чумной Полли, успев перед смертью раскрыть суть проклятья…
Под портретом Полин стояли несколько витрин, и Вик, думая, что там лежит что-то из вещей Полли, подошла к ним. Только витрины были пусты. В одной из них сохранились надписи, выгравированные на медных табличках: «известняк», «мрамор долины Ветров», «мрамор венсанский»…
– Нер Ришар? – Вик обернулась к своему невольному экскурсоводу, который тут же прекратил восхвалять работу кисти Санса, написавшего картину с Полин, гуляющей по улочкам Аквилиты. – А что случилось с экспонатами?
