Текст книги "Чумная Полли и маскарад (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лаас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Чумная Полли и маскарад
Глава 1
Неожиданный отпуск
За окном Управления полиции Восточного дивизиона Олфинбурга летели последние желтые листья – осень сдалась предзимью, и скоро, буквально на днях замерзнут лужи на узких улочках столицы, покроются корочкой льда немногочисленные речки, и снег сперва забьется в щели тротуарной плитки, а потом заметет их полностью. Наступало время замирания природы, время спокойствия и сна, только столица отказывалась засыпать вместе с природой – жизнь в Олфинбурге, столице Тальмы, не затихала никогда, даже ночью, даже зимой, а не то, что в предзимье.
В кабинете главы Управления пахло ванилью из-за старых бумаг в картотеке, пивом самодельной полироли для дубовых стен кабинета и дорогим табаком, въевшемся в обивку роскошного дивана и стульев – прежний суперинтендант любил курить. Новый суперинтендант не курил и запах табака на дух не переносил, а потому окно за его спиной было открыто настежь. Один из золотых листьев нагло прилип к краю верхней рамы и теперь трепетал на ветру, как флажок, отвлекая Вики. Она стояла навытяжку вместе с сержантом Кирком перед столом суперинтенданта, держа свой кожаный шлем под мышкой. Левую руку ломило от боли. От рукава спешно надетого нового мундира пахло кровью. Значит, кровотечение все же не остановилось. Вики старательно делала вид, что её в кабинете нет.
От самого суперинтенданта Эвана Хейга несло невыносимо сладко розами из-за воды после бритья и огнем, и это значило, что он был безумно сердит. Хейг был магом и высокородным лером – пусть официально считалось, что звание суперинтенданта доступно любому констеблю, прояви он достаточно рвения на службе, но на самом деле это было далеко не так. Немаги до такой должности просто не дорастали. А неры, представители так называемого среднего класса, и керы-простолюдины не могли оказаться в кресле суперинтенданта в столь молодом возрасте как Хейг – ему было чуть за тридцать. Нельзя сказать, что эту должность Хейг не заслужил – его уважали все констебли Восточного дивизиона, но получил он её весьма и весьма быстро. Пара громких дел, и старший инспектор оказался главой Восточного дивизиона – одного из самых тяжелых районов столицы: тут немногочисленные благополучные дома среднего класса медленно, но верно переходили в трущобы керов и фабричные районы. Кто-то даже говорил, что Хейга наказали этим повышением. Так ли это, точно никто не знал, но слухи на пустом месте не появляются.
Хейг сидел за своим столом, откинувшись на спинку кресла, и мрачно выслушивал сержанта Кирка, игнорируя замершую Вик.
Сержант, затянутый в темно-синюю форму столичной полиции, молодцевато вытянувшись, докладывал:
–…окружили место предполагаемого нахождения банды карманников в потогонке Уильямсов. Нерисса Ренар…
Вик все же не выдержала – оторвалась от созерцания окна, за которым начался тихий осенний дождь вперемежку со снегом, и веско поправила:
– Констебль Ренар, попрошу… – Стоять ровно было сложно, левую, раненую руку сильно тянуло, несмотря на магобезболивание, но от предложения сесть она сама отказалась – позволишь себе слабость, позволишь себе быть женщиной, и тебя тут же выпнут из этого царства мужчин. Допустить подобное она не могла. И потому стояла навытяжку, сцепив зубы и уговаривая себя потерпеть.
Сержант бросил на неё косой взгляд, но все же поправился:
– Констебль Ренар, несмотря на мой запрет…
Она вновь решила вмешаться – никто, кроме нее самой, защищать её не будет:
– Не было приказа, сержант! При всем моем уважении, фраза: «А ты, детка, постой в стороне и съешь конфетку!» – не приравнивается к приказу не вмешиваться!
Сержант побагровел:
– Я попросил бы не перебивать меня, констебль Ренар, если вы действительно констебль!
Вики сцепила зубы и старательно проглотила все, что просилось на язык. Сержант нагловато улыбнулся ей – он знал, что применил грязный, зато действенный прием. Это нериссе Ренар позволено перебивать кера Кирка, констебль Ренар должна подчиняться четкой субординации.
Суперинтендант молчал, старательно не вмешиваясь. Кирк, вдоволь налюбовавшись побелевшей от гнева девушкой, продолжил:
– Констебль Ренар самовольно приняла участие в задержании банды карманников, но они оказали сопротивление. Один из них, некто Коротышка Джек, нанес ножевое ранение нери… Констеблю Ренар. Медицинская помощь была оказана на месте.
Медпомощь выражалась в перевязке и громкой, громкой ругани сержанта. В основном ругался он потому, что Коротышку повязала сама же Вик, несмотря на рану. Пару выражений сержанта Вики даже старательно запомнила – самым страшным ругательством её отца был «всеблагой Созидатель!», а это немного не то, что уважают на улочках восточных окраин Олфинбурга. Сержант же был просто кладезем всевозможных ругательств. Жаль только, что он был упертым, хуже барана. Наверное, это свойство было связано с возрастом – сержанту было глубоко за пятьдесят. Он по-прежнему, даже спустя три луны службы Вик в полиции, глупо надеялся на слезы, истерики и «Я больше не хочу этим заниматься, серж!» – но не на ту напал. Вик не могла себе позволить ничего из перечисленного. Она рвалась в отдел Сыска Восточного дивизиона, она метила на вакантную должность детектива-инспектора, и если для этого нужно отслужить положенные полгода на улицах, она отслужит эти проклятые полгода, и плевать на предубеждения констеблей, на ненависть в глазах сержанта, на ночные дежурства на посту, на усталость и постоянно желание спать, плевать даже на преступников, которые видя женщину в полицейской форме машинально считают её слабым звеном и именно её атакуют при попытке побега.
Хейг, буравя глазами Ренар, которая старательно выпрямилась, хваля себя за то, что сегодня не отказалась от корсета под мундиром, уточнил у Кирка:
– Банду задержали?
– Так точно, лер!
Ренар позволила себе улыбнуться – про задержание Коротышки ею лично сержант не сказал ни слова. Хейг, заметив её улыбку, приподнял вопросительно бровь, но смолчал. Вик тоже решила, что сейчас важнее промолчать – ей еще под Кирком три луны ходить.
– Позвольте добавить, лер!
Хейг разрешающе качнул головой, и Кирк выпалил:
– Констебль Ренар у нас как красная тряпка для быка. Если она стоит в оцеплении, то все преступники просто бегут на неё.
– А она? – уточнил Хейг.
– Простите, лер?
– Она – что? Бежит, кричит, просит помощи или что?
Ренар влезла вновь:
– Я лишь честно выполняю свой долг, лер! Так, как могу; так, как научили!
– Да она… – взревел сержант и тут же заткнулся под ледяным взглядом Хейга – одного у Кирка было не отнять: он знал, когда надо молчать. Он подумал и все же добавил, уже тихо и без ругательств: – хочу напомнить, что у констебля Ренар это уже третье ранение за время службы. Я советую перевести её в архив – там нужны машинистки и телефонистка.
Вик с трудом проглотила все только что выученные ругательства – из архива она уже не выберется, да и не засчитывают службу в архиве для доступа к экзаменам на должность детектива.
Хейг кивнул и сухо сказал:
– Хорошо, сержант Кирк… Я вас выслушал и учту ваше мнение. Прошу вернуться к службе. И… Погуляйте сегодня в «Королевском петухе» – я оплачу счет. Вы отлично поработали с парнями…
Ренар предпочла не напоминать о себе, только вот Хейг сам добавил:
–…и первой девушкой на службе в полиции. Вы заслужили отдых.
Сержант козырнул и направился к двери. Туда же, ловко развернувшись через правое плечо, заспешила Вик, но вслед ей прозвучало:
– А вас, констебль Ренар, я попрошу остаться! Есть серьезный разговор.
Она громко и страдальчески выдохнула, явно радуя пожилого сержанта. Тот широко улыбался, закрывая за собой дверь. Скоро весь дивизион будет знать о выволочке, устроенной выскочке-нериссе.
Вик вернулась к столу. Хейг кивнул в сторону дивана:
– Присаживайтесь, констебль Ренар!
– Можно я постою, лер?
– Не можно! – отрезал Хейг, вставая и обходя стол.
Вик опустилась на диван, старательно расправила простую форменную юбку в пол и замерла, ожидая головомойку. Мысленно она уже приготовила кучу оправданий – еще когда возвращались с задержания на полицейском паробусе.
Хейг подошел к двери и закрыл её на замок. Еще и магией запечатал – на всякий случай. Любопытных в управлении было много.
Гораздо тише, но все так же холодно он сказал:
– Можешь расслабиться, Виктория. – Хейг сел рядом с ней и провел рукой над раной на плече, не прикасаясь к ткани мундира – как же, неприлично. Хотя, как маг огня, он мог прижечь кровящие сосуды. Только вряд ли он перенесет её вид в одном корсете без сорочки, а иначе рану не обработать: кинжал неудачно вошел в верхнюю треть плеча – оторванным рукавом блузки тут не отделаешься. Вики чувствовала, как начал промокать манжет. Хуже было то, что при этом намокнет и кожаный браслет, удерживающий на запястье защитный механит. Магохлыст с батареей из потенцита когда-то подарил ей отец для защиты. Он, как никто иной, знал, что даже столичные улочки бывают опасны.
– Плохо? – уточнила на всякий случай Вики – Хейг… Точнее, Эван был темнее тучи.
– Плохо. – подтвердил Эван. – Сейчас же отправишься к Деррику – пусть осмотрит тебя. И это не обсуждается.
Нер Деррик был семейным доктором семьи Хейгов, а Эван Хейг, к сожалению Вики, был её женихом – еще с колыбели, её, а не его. Это же надо было отцу так удружить… Во времена Южных Колониальных войн он умудрился спасти жизнь старшему Хейгу, графу Игнису Двенадцатому, отцу Эвана. Заслонил собой от заклинания водной сети. Потом две луны с ожогами валялся в госпитале. Граф этого не забыл – после войны он оказывал протекцию Ренару, открывшему свое детективное агентство, довольно процветающее, кстати. И отошедшее после смерти отца брату Вик. Потому-то она и штурмовала сейчас полицию в надежде стать детективом-инспектором, а не продолжала семейное дело – брат был против её работы в агентстве… Когда в семье Ренаров, помимо первенца-сына Чарльза Ренара, родилась Вик, граф Игнис предложил соединить два рода в один – семья Ренар была богата даже по меркам неров, и Вик могла принести много денег лерам Хейг в качестве приданого. Отец не отказался – как же, возможность для потомков поменять класс, стать титулованными особами. От такого не отказываются! Мнения Эвана, которому на тот момент уже было двенадцать, никто, разумеется, не спрашивал – долг жизни и деньги затмили всё. И вот, когда все леры во всю входили в пору юности, флиртовали, влюблялись, сами присматривали себе невест, Эван Хейг терпеливо ждал, когда его невеста заслужит право носить платья ниже колен и будет прогуливаться с гувернанткой, а не няней. Надо ли объяснять, что между Эваном и Вик не то, чтобы любви, а даже сердечной симпатии не сложилось – разница в возрасте оказалась катастрофической. К чести Эвана, жалоб на загубленную молодость он Вики не предъявлял, а терпеливо ждал её полного совершеннолетия, чтобы расторгнуть ненужную им обоим помолвку. Двадцать один год Вики исполнится в следующем году, так что терпеть её общество подле себя Эвану осталось совсем немного.
– Хейг…
Он холодно её поправил:
– Эван, пожалуйста. Сейчас нас никто не слышит, Виктория.
– Эван, – послушно сказала она, от манер Эвана скулы сводило – хоть бы раз назвал её «Вики» или еще как-то. Нет, только Виктория, и никак иначе. Даже наедине. Ненависть у леров такая – вежливая, несмотря ни на что. – Я не пойду в архив.
– Знаю.
– И телефонисткой я работать не буду. – продолжила настаивать Вик.
– Знаю.
– И, Эван…
Он оборвал её:
– Я все знаю. У меня прекрасная память, Виктория.
– Тогда… – она старательно улыбнулась, перебарывая боль в плече. – Я пойду, да? И завтра с утра я на дежурство.
– Нет. – он продолжал пристально смотреть на неё.
– Эван?
– Ты берешь отпуск по состоянию здоровья – я подпишу его.
– Нет! – громче, чем нужно, возразила Вик. Только её привычно не услышали. После смерти отца опека над ней, как над незамужней девицей, могла перейти или к брату, или к жениху. Вик выбрала Хейга, и, кажется, прогадала. Но Хейг, хотя бы, не заставляет её срочно выходить замуж, в отличие от брата. Свадьба не в интересах Эвана.
Он твердо сказал – холод так и чувствовался в каждом слове:
– Это не обсуждается. Ты берешь отпуск на десять дней и едешь на курорт залечивать раны. На твой выбор: термальные источники Дада, морские прогулки в Грейдене или карнавал в Аквилите. Не выберешь сама – выберу я.
Это больше походило на ультиматум, чем на дружеский совет. Вик возмутилась:
– Я же умру со скуки в Даде или Грейдене! Ты смерти моей хочешь, Эван?
Тот сухо сказал:
– Я тебя услышал, Виктория.
– Я никуда не…
– Карнавал в Аквилите! – решил за неё Эван. – То, что тебе требуется – отоспишься вволю. А сейчас пиши заявление. Я же пока телефонирую Деррику и заодно вызову тебе паромобиль. Поезд до Аквилиты сегодня в восемь вечера. Тебе хватит времени собрать вещи?
– Что⁈ – опешила Вик.
Эван холодно повторил:
– Заявление. Паромобиль. Деррик. Вещи. Поезд в восемь – я заеду за тобой.
– И почему у меня ощущение, что ты это спланировал заранее, без привязки к моему сегодняшнему ранению?
– Потому что я это, действительно, спланировал заранее. В Аквилите лечишь рану, отсыпаешься, наслаждаешься жизнью – я приеду сразу же, как освобожусь тут. Дней через пять, скорее всего.
– Эван… – Вики попыталась воззвать к благоразумию жениха и суперинтенданта в одном флаконе. – Аквилита же последний Вольный город.
– Именно.
– Ты суперинтендант. Тебе не дадут разрешения на посещение Аквилиты.
– Как суперинтенданту – не дадут. Как твоему жениху – куда они денутся? Тем более, что за пару дней я не уничтожу их прелестный городок. Главное для меня – ты. Ты лечишься и отдыхаешь.
– Эван…
Он встал и напомнил:
– Ты могла выбрать источники Дада. Было бы проще. – Эван протянул ей руку. Вик по-детски хотелось проигнорировать его помощь, но рана болела сильнее и сильнее – не время доказывать самостоятельность, тем более что со стороны Эвана это обычное соблюдение этикета, не более того.
Он еще раз оглядел её, явно заметив, с какой силой она оперлась на его протянутую руку, и сказал:
– Впрочем, приказ я подпишу сам – привезу к поезду. Там и ознакомишься, а сейчас срочно к доктору. Я провожу…
Вик качнула головой:
– Нет, я дойду сама – я в порядке. Тебе даже не стоит вызывать паромобиль – сама на площади поймаю.
– Виктория, это неразумно.
Она строго напомнила:
– Неразумно нарушать наш договор, а то я могу подумать, что ты тоже против моей службы в полиции.
Вик, как и Хейг, скрывала детали своей помолвки на службе. Ни к чему это – еще начнут придумывать всякие нелепицы. Это только ухудшит и так шаткое положение Вик в дивизионе. Хорошо, что Восточный дивизион – не высший свет, где даже спустя двадцать лет помнят о чужих помолвках и отношениях. Восточный дивизион набран в основном из низшего сословия, которое не читает светскую хронику, тем более двадцатилетней давности. Да и три луны назад, подавая заявление о приеме на службу, Вик и не подозревала, что Эвана переведут именно сюда, и кем! Суперинтендантом! Конечно, он тут начинал детективом, но все равно неприятно и неожиданно.
Хейг молча прошел к двери и, убрав магзащиту, открыл её.
– Счастливо отдохнуть! – пожелал он уходящей из кабинета Вики и тут же распорядился своему секретарю: – Гудвин, проводите нериссу Ренар и поймайте ей паромобиль на площади.
Вик обернулась и обожгла Эвана недовольным взглядом – вот любят некоторые оставлять за собой последнее слово. Впрочем, дверь за Хейгом уже закрылась.
Неприятные мысли, что сюда она, быть может, уже не вернется, одолели Вик. Поездка Хейга в Аквилиту, да еще в качестве жениха… В дивизионе только и будут говорить о протекции Хейга. Такого констебли, и тем более сержант ей не простят. Она сцепила зубы, хоть мать не раз ругалась на неё за такое – нерисса всегда должна быть красива, мила и уютна, ведь женщины созданы богами именно для этого. Ничего. Не получится тут – есть еще Северный дивизион. Западный. Центральный. Два южных, куда соваться совсем не хотелось. Железнодорожный дивизион. Дивизион метро – она все равно станет детективом, ведь главное: рекомендательное письмо о том, что у нериссы Ренар есть данные для службы детективом, – Эван уже написал, причем давно. Еще три луны назад. Вик улыбнулась – наверняка он уже жалеет об этой глупости! Но письмо есть, осталось набрать три луны службы на улицах. Вик справится. Она сможет.
Глава 2
Поездка
Стемнело.
Вики собрала вещи в дорогу – получилось немного: саквояж и портплед. Брат был принципиален, когда она заявила, что выбрала опеку Хейга, но Чарльз не был тварью – он не запрещал ей забрать все свои вещи, хоть по закону они принадлежали отнюдь не Вики. У женщин Тальмы своей собственности нет… Это Вик оказалась принципиальной – зачем ей в новой жизни вечерние или, тем более, бальные платья? Она забрала с собой только самое необходимое – деловые троттеры, блузки, платья-реформы. Так что… Отправлялась в Аквилиту она налегке – не было у неё нарядов для маскарада. Может, действительно, удастся отоспаться в бурлящем весельем городке?
Надо же… Аквилита… Вики все еще не могла в это поверить. Сперва Аквилита была недоступна для Вик в силу возраста, потом… Из-за деятельности отца – его бы туда не пустили: городок тщательно хранил свою независимость, связанную с проклятьем Чумной Полли. В Аквилиту даже королю требовалось разрешение на въезд.
Проклятая, веселая, безумная Аквилита – как только не называли этот городок, до которого все никак не мог добраться храм во главе с Владыкой – Вечный карнавал был им как кость в горле. Он начинался в период поста на Явление Созидателя и длился ровно луну, заканчиваясь четко за день Явления – смешивать два праздника даже властям Аквилиты показалось неразумным. Вся знать веселилась на карнавале, вместо покаяния и смирения, как предписывали традиции. Храм уже пять веков терпел это, потому что согласно проклятию Чумной Полли, если не будет Вечного карнавала, если не будет в последнюю луну года маскарада в Аквилите, то чума вернется в город и продолжит свою кровавую жатву. Возможно, слишком вольным городом бы и пожертвовали, но ведь чума может вырваться и за пределы городка, как уже было, когда один из королей попытался окоротить вольности Аквилиты… А вот храм дорефомистов, чудом уцелевший в Аквилите, карнавалу потакал. Их Владыка организовал продажу храмовых милостей, прощавших все прегрешения, совершенные в карнавал. Не можешь остановить безумие – научись получать с этого прибыль. Дело дошло до того, что даже тальмианцы покупали храмовые милости запрещенного храма, как приятный сувенир из Аквилиты.
Городок тщательно хранил свою свободу, не допуская на свою территорию под видом традиций карнавала проклятийников, высоких полицейских чинов и прочих, кто бы мог сунуть нос в изучение проклятья. Власти и Аквилиты, и Тальмы понимали: как только будет разгадана тайна проклятья, дающая городу свободу от власти храма и короля, как Защитника веры, так падут и все вольности города. Вик сомневалась, что Хейга пустят, даже с учетом того, что он её жених. Впрочем, это его трудности, а не её. Её трудность в том, что ехать все же придется – воля опекуна не подлежит оспариванию.
Вик посмотрела на часы на каминной полке своей небольшой комнаты, которую она снимала в доходном доме неры Клариссы Эртон. Реклама, на которую купилась в свое время Вики, утверждала, что тут «домашний уют за умеренную плату!»… Скорее, благородная бедность за приличную оплату. Комната была отчаянно мала, в ней умещалась только кровать, умывальный столик и старый шкаф для вещей. Уборная и душ были одни на весь этаж. Зато Вики повезло – в её комнате был камин, а, значит, и тепло, правда, за отдельные деньги.
Время приближалось к семи вечера – пора одеваться. Вики выбрала удобный дорожный костюм: блуза, свободная юбка, короткий жакет, привычно скрывающий защитный механит. Правда, его пришлось надеть на правую руку – левой, на которую наложили пять швов, нер Деррик настоятельно просил не пользоваться. Короткое пальто и шляпка без полей, на которой были закреплены гогглы – в Олфинбурге они не понадобятся, тут везде газовое уличное освещение, а вот что ждет в Аквилите, куда поезд прибывал под утро, кто его знает. Искать гостиницу в темноте не самое приятное занятие. Тут без гогглов, обеспечивающих, в том числе и ночное зрение, не обойтись.
Вик посмотрела в последний раз в небольшое зеркало над камином, поправила темно-каштановые, почти неуправляемые локоны, выбившиеся из простого пучка, и вздохнула, смиряясь со своим видом. Красавицей она никогда не была, слишком много взяла от отца, а уж после третьего ранения ей тем более не впечатлять мужчин – к огромным практически бесцветным глазам и слишком длинному носу, добавились бледная, почти болезненная кожа, на которой сейчас особенно сильно выделялись неистребляемые веснушки, и узкие бескровные губы. М-да. Она подмигнула своему отражению:
– Впрочем, замуж мы же не собираемся, подружка!
Как что, какая разница, как она выглядит.
С улицы донесся одиночный свист паромобиля – Хейг выполнил свою угрозу и заехал за Вики. Она подхватила свой багаж и пошла на выход, уже представляя, как на неё будут смотреть девушки-соседки и хозяйка нера Эртон. Паромобили леров не частое явление в этой части города, особенно такой мобиль, как у Хейга. Любили Игнисы пафос.
Собранный под заказ, на высоком шасси, с сияющими в ночи защитными механитами, с ярко-алым капотом и гербом Игнисов на дверцах, паромобиль потрясал воображение обитавших в доме неры Клариссы юных девиц, буквально прилипших к окнам. По возращению из Аквилиты ей прохода не дадут, поняла Вики, останавливаясь на крыльце дома и замечая, как из гостиной, старательно поправляя статуэтки на каминной полке, через окно зачарованно смотрит на паромобиль сама нера Кларисса. Поймав её осуждающий взгляд, Вики поняла – выпнут. Не будут разговаривать – после возвращения её будут ждать вещи на пороге дома и полное осуждения молчание неры Эртон. Вики передернула плечами – не только от холодного ветра, пробравшегося под тонкую ткань пальто, но и от нравов Олфинбурга: тут не любили вмешиваться в чужую жизнь, компенсируя это любовью к домысливанию. Так сплетни и рождались на свет.
Из паромобиля навстречу Вики выскочил шофер в форме дома Игнисов, забирая вещи.
Эван тоже вышел к ней – не смог отсидеться в теплом салоне, что ли?… Девушки с верхних этажей заахали – да, с Эваном потом кому-то, не Вик, повезет. Он был хорош, это даже Вик понимала. Высокий, атлетически сложенный, темноволосый, с благородной сединой на висках, с правильными чертами лица – ходячая девичья погибель, особенно когда улыбается. К счастью, улыбался он редко. Во всяком случае Вики нечасто видела его улыбку, с ней он всегда был сказочно серьезен. Ненависть такая, да. Неулыбчивая.
Эван, несмотря на снег в одном черном костюме, с небольшим букетом в руке, подошел к замершей Вик и предложил руку:
– Добрый вечер, Виктория. Как твое самочувствие?
Она горько улыбнулась, принимая букет и спускаясь по ступенькам:
– Если скажу, что плохое, отменишь поездку?
Он остановился, внимательно осматривая Вики:
– Если все настолько плохо, то я поеду с тобой.
Вики качнула головой:
– Прости, неудачно пошутила. Со мной все в порядке.
Эван еще раз оглядел её с ног до головы и обратно:
– Виктория, я…
– Едем! – твердо сказала она, нервно оглядываясь назад. Нера Кларисса уже перестала делать вид, что занята наведением порядка – она, как и все, замерла в окне эркера, разглядывая странную сцену, разыгравшуюся у порога её дома. Эван проследил за взглядом Вики… И шофер, послушный одному неуловимому жесту Эвана, достал из паромобиля шикарный букет и направился в дом неры Эртон. Вики нахмурилась – хотела бы она знать, что происходит?
Эван добровольно пояснил:
– Приручение одной домоправительницы. Не хочу, чтобы кто-то строил нелепые домыслы о наших с тобой отношениях.
– Эван…
Он вновь подал руку Вики и направился по ступенькам вниз:
– Виктория, я помню наш договор. Я помню все его пункты – от финансовой независимости до свободы выбора жилья и прочего. Просто поверь, пункта об отсутствии заботы о тебе, как о своей невесте, там не было. Или ты хочешь, чтобы по возвращению в Олфинбург тебя ждали вещи на пороге этого дома? – Он сам открыл дверцу паромобиля, помогая Вики подняться в салон по крутой лесенке.
Вик замерла – она не ожидала, что Эван настолько разбирается в нравах восточных районов Олфинбурга. Впрочем, он же отсюда начинал службу. Наверняка, подобные истории всплывали не раз – увезенная любвеобильным лером девушка из бедного района… Эта история стара как мир. Сколько потом бастардов растет в трущобах, куда после великосветских кутежей попадали такие вот простушки… Сопливых, в чужих обносках босоногих виконтов, баронов и герцогов пруд пруди в бедных районах города – доказать родство невозможно, а молодые леры не отягощены муками совести. Всегда найдется другая дурочка, которая согласится уехать в ночь с богатым лером – все мнят себя другими. Той не повезло, потому что дурочка, но я-то совсем не такая, меня не бросят… Вот и облагораживаются кровью леров и богатых неров трущобы…
Шофер вернулся и, садясь на руль, отчитался:
– Нера Эртон усмирена. Она пожелала невесте сиятельного хорошего отдыха и к её возвращению обещала сделать ремонт в комнатах.
Чуть заскрежетал кулисный механизм, переключаясь, и паромобиль стронулся с места, вливаясь на проспекте в загруженное вечернее движение.
Вики только застонала, поняв главное – Эвану плевать на договор, он всегда во всем оставляет за собой последнее слово. «Комнаты»! Она могла себе позволить на деньги, которые получала за службу в полиции, всего лишь комнату с ужином, не более того, а теперь… Явно Эван оплатил разницу между комнатой и комнатами. Удивительно, что он влез только сейчас. Надо было объявлять об эмансипации, а не надеяться на честность Хейга!
– И как ты выдержал три луны, Эван? – тихо сказала она. За стеклом, на которое быстро налипал снег, проносились ярко-освещенные дома и улочки с неспешно прогуливающейся приличной публикой.
Хейг не стал отпираться и признался:
– С трудом. И с таким же трудом выдержу остальные луны до твоего совершеннолетия. – Вик заметила – он не сказал «до расторжения помолвки». Это ему было в плюс, но все же…
– И как же пункт о финансовой независимости, Эван?
– Его никто не отменял. Просто Игнисам никто и никогда не отказывает в скидках и небольших уступках. Твоя финансовая независимость никак с этим не связана. Твоя арендная плата не изменилась и не изменится. Я не внесу ни летты, как мы и договаривались, Виктория.
– Ты просто отплатил Эртон иначе – нематериально.
– Не запрещено, – напомнил Эван.
– Почему сейчас?
– Я… оказался перед тобой в небольшом долгу.
Вики на что угодно было готова поклясться – пауза между словами ей не показалась. Эван был смущен – впервые смущен!
– За Аквилиту? – не отстала она.
Эван как-то слишком легко согласился:
– Да. За Аквилиту.
Вики прищурилась, рассматривая жениха в полумраке салона, но, кроме промелькнувшего смущения, больше никаких эмоций уловить не удалось. Он опять был спокоен и непроницаем.
– Это как-то связано с проклятьем Аквилиты? – напрямую спросила она.
– Виктория, пожалуйста, давай не будем об этом.– –Он, явно меняя тему, взял с небольшого столика папку и бархатную коробочку, задумчиво подержал их в руках и протянул Вики:
– Это тебе. В папке билет на поезд, справка от Деррика с рекомендациями по твоему дальнейшему лечению, адрес гостинцы, где ты остановишься, и чековая книжка, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я старался предусмотреть все, но это, сама понимаешь, крайне сложно.
Вики медленно произнесла:
– Хорошо… – Просматривать папку она не стала – еще будет время в дороге. Её больше всего интересовала бархатная коробочка – уж больно она похожа на те, в которых дарят ювелирные украшения. – Что это?
Вместо ответа Эван лишь сказал:
– Открой – увидишь.
– Эм… – она замерла, знакомая эмблема одного из домов моды пугала. Это был очень дорогой дом.
– Не бойся. Этот подарок тебя ни к чему не обяжет.
– Я не боюсь, просто…
Эван вопросительно выгнул бровь – вот же… Лаконичность! Вик решительно открыла коробку – на атласной подложке лежала кружевная маска без прорезей для глаз. Кружево было и так достаточно тонким. И дорогим, надо заметить.
Эван пояснил:
– Прошу, носи в Аквилите не снимая. Особенно по ночам.
– По ночам я собираюсь спать!
И Эван улыбнулся. Вики замерла – он улыбнулся! Он, даже даря подарки на её дни рождения, был чрезвычайно серьезен, а сейчас улыбался. Вик поняла, что сказала какую-то глупость, хоть и не поняла сама – какую именно.
– Я не хочу, чтобы Чумная Полли добралась до тебя.
– Это пятисотлетние предубеждения.
– Это пятисотлетняя защита от чумы. Или что там на самом деле было. Маска защищает от проклятия и от Полли.
– Ты веришь…?
– Я не верю – я знаю.
– Но… – Вик не договорила – Эван оборвал её:
– Виктория, пожалуйста, сейчас не время устраивать спор. Просто прошу – носи маску не снимая. Это несложно.
И пусть Эван произнес это ровно, Вики почувствовала себя ребенком, которого отчитали. Она отрешенно согласилась – глупо показывать Хейгу свои настоящие эмоции:
– Хорошо. Ради твоего спокойствия буду носить не снимая.
– Спасибо! – в его голосе не было даже намека на насмешку.
Вик отвернулась к окну, лишь не видеть Эвана, лишь бы не продолжать нелепую беседу.
Скорей бы приехать на вокзал! Скорей бы… Вики не сдержала смешок… Скорей бы в Аквилиту. Подальше от Эвана. Как иногда быстро меняются желания.
Паромобиль, как раз, въезжал на территорию Южного вокзала. Причем он не свернул на стоянку, а поехал мимо массивного здания вокзала прямо на перрон. Привилегии леров – это что-то. Мир потихоньку меняется, мир стремится в более равноправное будущее, а леры привычно остаются в прошлом, оказываясь меняться даже в мелочах. Вики слышала, как вслед паромобилю неслись сдавленные проклятья грузчиков и случайных прохожих, вынужденных спешно уступать дорогу.
Поезд уже стоял на путях. И Вики, и Эван одновременно выругались – состав сплошь состоял из каретных вагонов. С одной стороны – очень удобно, сразу с перрона попадаешь в свое купе, не толкаясь в общем проходе, с другой – еще неизвестно, кто окажется твоим попутчиком, а сбежать из купе некуда, пока поезд не остановится. Узкая ступенька вдоль всего вагона – так себе путь для побега. По статистике добрая половина всех преступлений на железной дороге приходится именно на такие вагоны.
