Текст книги "Вас подвезти? (СИ)"
Автор книги: Татьяна Карат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Вас подвезти?
Карат Татьяна
Глава 1 Встреча.
С самого утра погода не заладилась. Серые тучи полностью затянули небо и в любую минуту грозились пролиться дождем. Жуткая духота вынуждала каждого с надеждой всматриваться в серые небеса. Стояла середина сентября, летние проливные дожди с грозами сменились продолжительными суточными, но они еще не утомляли, они приносили долгожданную прохладу и спокойствие.
Я выехала с проселочной дороги на шоссе в надеже успеть доехать домой до дождя. Хотя тут можно еще поспорить, где был настоящий дом. Загородный особняк всегда был уютным родным домом. Там жили родители, а мне уже два года как, купили просторную квартиру в центре столицы. Но домом по прежнему оставался тот, где я выросла, где жили родные и любимые мне люди.
Отец по привычке тратил больше часа времени в дороге на роботу и обратно. Но для единственной любимой дочери, чтобы она не просыпалась в жуткую рань, родители решили приобрести квартиру. Я была благодарна такой заботе, но все же очень часто приезжала домой просто так, чтобы увидеть родных, чтобы посидеть на любимом диванчике в гостиной, порыскать у мамы на кухне, в поисках чего-то вкусненького. А каждые выходные мы обязательно собирались в столовой на обед, и долгими вечерами просиживали на веранде перед садом. Дядя Степа, наш садовник, хорошо отрабатывал свою не маленькую зарплату и поэтому все теплое время года с ранней весны и до поздней осени в саду благоухали цветы всех сортов и самых тонких ароматов.
На лобовое стекло упали одинокие капли. Не успела. Дождь усиливался, собирая одинокие капли в мелкие ручейки и стекая венами на капот. Через несколько минут дождь пошел в полную силу. Еще не совсем просохший асфальт снова потемнел от воды, пряча выбоины и ямы.
Барабанная дробь дождевых капель по стеклу слегка подпортила настроение, но деваться некуда. Народная мудрость гласит – « у природы нет плохой погоды», поэтому повыше нос и обязательную улыбку на лицо. Всего лишь несколько недель назад все просили дождя из-за невыносимого зноя. Ну вот она осень – пришла!
По радио настырно орала стара песня Лицея – «Осень», и я с ироничной улыбкой подпевала всем известный мотив.
Лужи скрывали дорожные выбоины, без которых у нас ну просто некуда. Только опытные и матёрые водители как обычно петляли по дороге, объезжая самые большие ямы. Новички же случайно въезжая в подобный «сюрприз» поднимали стены грязных брызг и шум трения подвески о не качественное дорожное покрытие.
Не первый раз едя этой дорогой, точно так же крутила рулем, надеясь уберечь ходовую своей машинки. Случайно не увидев очередную яму, промчалась по ней на большой скорости выталкивая из-под колес стену грязи.
Мужчина, идущий по обочине, едва успел отскочить, чтобы не искупаться полностью под болотной струей, хотя штанины брюк уберечь все же не удалось. Его «мать твою» услышала даже сквозь закрытые окна и шум машин по проездной части.
Чувство вины неприятно скребнуло где-то там глубоко внутри, заставляя сжалиться над бедным прохожим. Отъехав на несколько метров, притормозила, сдала назад.
Мужчина не спешил догонять. Когда он сровнялся с машиной, приоткрыла окно и прокричала сквозь шум дождя:
– Извините, ради Бога! Наши дороги как всегда непредсказуемы.
Понимала, что он злиться, готова была выслушать несколько «ласковых» в свой адрес, но мое извинение его, скорее всего, обескуражило, поэтому сдержав гневный порыв, он пробурчал:
– Все нормально.
– Может вас подвезти?
Никогда не брала попутчиков, особенно мужчин, но сейчас был тот случай, когда чувство вины заглушило голос разума, и я сразу предложила, а потом подумала. Мужчина тоже не спешил соглашаться, но посмотрев на пустынную дорогу все же кивнув головой, открыл дверцу и сел на переднее сиденье. До города и ближайшей остановки соответственно было еще достаточно далеко, а погода как говорят – «нелетная».
В итоге он сел и слегка угрюмо поблагодарил. Пока он присаживался, я визуально оценила его внешний вид. Коротко стриженные волосы намокли и напоминали ежика, легкая небритость, нынче модная, в его случае выглядела слегка неопрятно. Рубашка и брюки от ветра и дождя превратились в что-то мокрое, мятое и непонятное. Только кожаный дорогой саквояж, который он держал в руках, оценила как единственную стоящую вещь.
Как-то выглядел он слегка бомжевато. И я еще раз успела пожалеть, что предложила подвести. Чего доброго прибьет по дороге и прикопает где-то в лесочке по-тихому. Одно радовало, что сел на переднее сиденье, а не на заднее. Тогда бы вообще дергаться начала.и габариты его оказались нешуточными. Когда шел по обочине весь мокрый и слегка согнувшийся, прячась от моросящего дождя, казался значительно меньше, сейчас же, расселся на соседнем кресле, затеняя собой значительное пространство в машине. С опаской взглянула на его руки – большие руки. Такой один раз прижать и от меня мокрого места не останется. Рубашка облепила широкие плечи и подтянутый живот, но этой красотой сейчас не любовалась – больше оценивала его мощь и мои возможности сбежать в случае чего.
– Не очень подходящая погода для пеших прогулок.
Он взглянул на меня, не разворачиваясь, как бы решая, стоит отвечать или нет. Выруливая на проезжую часть и вписываясь в поток машин, чувствовала его взгляд. Он казался чем-то существующим, материальным. Один только этот взгляд вызывал россыпь мурашек по всей коже, и это притом, что я даже не смотрела на него, а только боковым зрением видела уклон головы повернутый в мою сторону. Со мной такого еще не было, ощущала его кожей. И снова пожалела, что предложила подвезти.
Нервно сглотнула. И дернул черт меня за язык еще о чем-то его спрашивать. Сразу решила попытаться его разговорить, глупо полагая, что приятную собеседницу меньше захочется укокошкать. А сейчас об этом жалела, под таким взглядом чего доброго и руки трястись начнут.
Я не робкого десятка, да и отец с самого раннего возраста учил меня стоять по определенную сторону баррикад. Учил управлять и властвовать, а не подчиняться и пресмыкаться. А вот сейчас взгляд попутчика вынуждал вздрагивать, не понимая причины этого. Решила все же списать это на страх за свою жизнь и не более.
– Да, уж.
Короткий ответ, которого уже не ожидала.
– Дмитрий, просто Дима, и можно на «ты»
Ему на вид было около тридцати, поэтому ничего предосудительного в общении на «ты» не видела.
– Оля. – В тон ему ответила на представление.
– Хорошая машина. Муж подарил?
И вот если до этого вопроса я волновалась, слегка переживала, то сейчас проснулась чувство самого настоящего страха.
– Нет, отец.
Постаралась ответить спокойно, но опасение за свою жизнь возросло в несколько раз, после того как он профессиональным взглядом осмотрел панель, кожаную обивку салона, стерео систему.
Закусив в волнении нижнюю губу, лихорадочно соображала, что же делать.
– Да не бойся ты так, убивать тебя не буду.
От неожиданности даже на дорогу перестала смотреть и отвернула голову к нему. Неужели так заметно мое состояние?
– А что, только оглушишь и выбросишь в лесочке?
И он впервые улыбнулся – широко искренне, показывая ряд ровных белых зубов. И почему-то его вид мне больше не казался неряшливым и бомжеватым. Волосы слегка подсохли, плечи выровнялись, придавая мужчине уверенности и улыбка..., она совершенно преобразила лицо. Я только сейчас разглядела, что он оказывается очень даже красивый, какой-то своей грубоватой красотой. Это был не слащавый мальчик, с идеально подбритой бородкой и ощипанными бровями. Это был мужчина в истинном понятии этого слова. Серые глаза искрились смехом, заражая меня какой-то непонятной радостью.
– Если будешь смотреть не на дорогу, мы оба окажемся оглушенными.
Отвела от него взгляд и засмущалась. Меня давно никто не смущал, обычно смущала всегда я.
Совместная поездка оказалась на удивление приятной, а мужчина интересным собеседником. Я смеялась с очередного анекдота и заезжала на парковку «Plaza» центра. Он попросил меня подвести сюда, якобы по работе. На вопрос работает ли он здесь, ответил, что пока нет, но все возможно.
Я и сама собиралась заехать к отцу. В этом центре их издание снимало офис. Он как главный редактор одного из крупнейших изданий страны, был не последним человеком в городе. Я тоже второй год совмещала подработку у отца с учебой. Но сообщать об этом новому знакомому не спешила. Не хотелось, чтобы он проявлял ко мне знаки внимания только для того чтобы найти лучшее место под солнцем.
Уже имела подобный горький опыт отношений. Еще на первом курсе института за мной стал ухлестывать один с выпускников. Влюбилась как дурочка, перессорилась с подружками, которые пытались открыть глаза. Но в итоге сама застала его в постели с одной из студенток. Когда спустя множество попыток извиниться и все исправить, наконец-то понял, что я не прощу, решил ударить побольнее – признался, что встречался со мной только в надежде получить работу в издании отца, а такая недотрога ему и даром не нужна. Тогда проливала слезы, проклинала отца и его положение, а сейчас благодарила жизнь за преподанный урок.
– Привет Оля! А ты на работу, или к отцу решила заглянуть?
Светка, одна из редакторов нашего издания каким-то образом оказалась именно здесь и именно в эту минуту. Я безумно люблю отца, но его положение здорово подпорчивает мне жизнь. Меня никто не воспринимает всерьез, только как любимую дочь Степана Павловича. Да и льстят мне все по той же причине, а вдруг это потом зачтется перед главным редактором.
– Нет, Света, я проездом.
– Ты здесь тоже работаешь?
Дима, приподняв одну бровь, удивленно задал мне вопрос. В его голосе слышался неподдельный интерес. Света стояла напротив открытого окна с моей стороны и с интересом разглядывала моего попутчика.
– Можно и так сказать.
– У нее отец здесь работает – главный редактор «Хроники» Степан Павлович. Да и Ольга у нас не штатный сотрудник.
Она с чувством величайшего достоинства посвятила моего попутчика во все подробности. Спасибо мил человек! Низкий тебе поклон. Вспомнив что-то, Светка пробежала мимо торопясь с каким-то поручением. В руке она держала закрытый зонтик и размахивала им как жезлом. Дождь временно прекратился, но нависшие тучи грозили каждую минуту тут же пролиться снова.
Дима взялся за ручку дверцы и замялся на какое-то время.
– Может, дашь телефончик, созвонимся.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Мое подпорченное настроение сразу же отразилось на интонации ответа.
– И почему же?
Вспомнился его оценивающий взгляд на мою машину, да и теперь он только после Светкиных слов резко захотел со мной созвониться. Обида на болтливую Свету, да и на свое положение, так не вовремя всплывшее, заставила ответить чуть резче, чем я того хотела.
– А зачем?
Знаю, что отвечать вопросом на вопрос не совсем красиво, но меня сейчас это не останавливало.
– Понравилась красивая девушка хочу продолжить знакомство.
– Неужели любовь с первого взгляда?
Мой голос был пропитан горечью, в словах звучала ирония, но он всего лишь улыбался, делая вид, что не замечает всего этого.
– Можно и так сказать.
Опять улыбка. И почему она ему так идет? Меня раздражала его веселость. Человек с серьезными намерениями не стал бы улыбаться, когда ему прямым текстом отказывают.
– Не верю я в эту чепуху. Любовь с первого взгляда бывает только к деньгам, и ни как не к людям.
– Ты думаешь, меня привлекли твои деньги?
– Не просто думаю, я прямым текстом это сказала. Не зря же ты так рассматривал мою машину, да и телефон захотел взять только после слов Светы о должности моего отца.
– А если и так, почему тебя это волнует?
Он уже просто насмехался надо мной. На лице была видна едва сдерживаемая улыбка, а в голосе слышен смех. Никогда раньше ни на кого так не реагировала, а его захотелось придушить, или швырнуть чем-то тяжелым и желательно попасть в эту нагло улыбающуюся физиономию. Не без усилий, но все же сдержала столь кровожадный порыв и постаралась сухим голосом ответить.
– Потому, что мужчина должен сам всего добиваться, а не с помощью женщины и ее родственников, потому что я терпеть не могу альфонсов. Достаточно четкий и развернутый ответ?
Смотрела ему в глаза ожидая увидеть злость, обиду, да что угодно, но только не смешинки. Он вообще не пробиваем? Или у него гордости нет? Сжала руками руль и отвернулась. Тут, кажется, злюсь только я, и на него или на себя даже не понятно.
– Более чем. Спасибо, что подвезла.
Он прикрыл аккуратно дверцу и ушел. Я просидела на стоянке еще какое-то время, всматриваясь в спину, пока мужчина не скрылся за стеклянной дверцей здания.
И хуже всего, что меня еще несколько последующих дней грызло сомнение – «может зря я с ним так?».
Глава 2
На выходных, как обычно приехала к родителям. Этот месяц была загружена в универе, поэтому на работу не являлась. В том, чтобы быть внештатным сотрудником есть свои прелести. И одна из них свободный график. Я подбрасывала отцу за это время несколько статей, больше касающихся жизни молодежи и их проблем.
Мама как всегда творила очередное произведение искусства на кухне. Эта комната была ее «святая-святых», и туда допускались только избранные, особенно в моменты готовки. Это когда трепетный процесс закончен, я могла позволить себе постучать крышками кастрюлей и похлопать дверцей холодильника – где-то умокнуть пальчик и лизнуть, где-то выловить ложечкой самый вкусный кусочек. Сейчас же путь туда был закрыт.
Мы обычно в такие моменты о чем-то разговаривали с отцом. Но сегодня он уже полчаса неотрывно смотрел за окно. Проследив его взгляд, и не увидев там ничего примечательного, сделала свои выводы.
Отец был чем-то взволнован. Он никогда не приносил рабочие проблемы домой, старался не загружать нас с мамой лишней головной болью, но мы все это видели и все равно переживали.
– Папа, что-то на работе?
– Да нет, Оленька, все хорошо. С чего ты взяла?
Он сразу же развернулся ко мне и приклеил радостную улыбку на лицо.
– А если честно?
Я сощурила глаза, изображая пронырливого следопыта. Он улыбнулся и уже искренне. А спустя какую-то минуту улыбка сошла с лица.
– А если честно.... На работе есть кое-какие проблемы. – Он опять посмотрел в окно, погружаясь в размышления, но уже вслух.– За последнее время существенно упали продажи журнала. Нам нужно слегка поменять политику издания, рассчитать его на немного другую целевую аудиторию.
Он задумался. Это были не жалобы, не перебрасывание проблем на чужие плечи – просто мыли вслух.
– Для этого нужны деньги, нужны привлечения инвестиций.
– И...
– И я нашел инвестора имеющего возможность помочь. Мы встречались, обговорили условия. Он пока думает.
Он замолчал. У меня создалось ощущение, что он что-то не договорил. Но дергать вопросами больше не хотела – сам расскажет, когда посчитает нужным.
Да у отца оказывается проблемы на много хуже моих. А я еще думала нажаловаться ему на слишком настырного ухажера.
Последние три недели объявился какой-то тайный воздыхатель, и нет никакой возможности от него избавиться.
Когда первый раз утром, выходя на учебу, обнаружила под дверью корзинку роз – обрадовалась и взволновалась. Это было неожиданно и так приятно. В букете нашла записку с четырехстишьем:
Чем ниже человек душой,
Тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда,
Куда душою не дорос.
И снизу подпись – «Омар Хайям». Сомневалась, что мне это Омар Хайям прислал, а вот тому шутнику, кто это сделал, готова была глаза выцарапать. Прокручивала все возможные происшествия, когда и где драла нос. На ум приходила только одна ситуация с попутчиком. Если это он, а что-то мне подсказывало, что это именно он, тогда как смог меня выследить?
В тот день ходила вся взвинченная. И как не жалко было мне цветов, но корзинку с ними выбросила в ближайший мусорный контейнер. Записку правда оставила.
На второй день ситуация повторилась. Похожая корзинка с розами уже белыми, первый раз принесли желтые, стояла под моей дверью. Но улыбки и радостного настроения эти цветы не вызвали. Я со злостью полезла раздвигать цветущие ветки в поиске записки. Поколола пальцы о не срезанные шипы и послала несколько нелестных эпитетов в адрес заказчика этой «прелести».
Нервная и злая все это делала прямо на лестничной площадке. Рядом идущая соседка внесла свою лепту в чашу моего терпения – « Ой, Оленька, у тебя появился тайный воздыхатель! Вчера букет, сегодня букет – счастливая!». И все-то она видит! Со злости чуть зубами не заскрежетала.
Долгожданная записка была найдена и гласила о следующем:
Не виноват никто ни в чем:
Кто гордость победить не мог,
Тот будет вечно одинок,
Кто любит должен быть рабом.
Дмитрий Мережковский.
Он тоже Дмитрий. Неужели подписался своим именем?
Но мое предположение сразу же развеялось, как только забила в интернет строки с записки. Ненавижу его! Черт, черт, черт!
А потом каждый день снова и снова у себя под дверью находила очередную корзинку с цветами и, конечно, с посланием.
И не поленился же засранец, достал кодовый замок на двери подъезда, тратится на цветы. Теперь я уже не сомневалась, что средств у него достаточно, да и память очень хорошая. Нет, чтобы забыть это происшествие, так он мстит. На третий или четвертый день решила просидеть под дверью ночь, и выследить все же этого... . Просидела до одиннадцати на стуле, стало неудобно. Принесла одеяло, потом подушку. А потом проснулась утром с болью в шее от неудобной позы, а за дверью красовался очередной букет.
Убить его мало!
Сегодняшнее послание меня вообще вывело из себя:
Я прощаю обиды с улыбкой
Я прощаю заносчивость фраз
В этом мире холодном и зыбком
Умирая, рождался не раз...
Что он себе позволяет? Прощает он меня! Спасибо тебе большое, мил человек!
Хам, напыщенный хам – по-другому и не скажешь. И если в самом начале я жалела, что так грубо ему ответила, то сейчас добавила бы в его адрес еще несколько «ласковых».
Со злостью закусила нижнюю губу, погрузившись в воспоминания.
– Оленька, не расстраивайся ты так. Прорвемся!
Вот я дура, расстраиваю отца еще больше. И было бы из-за кого.
– Нет, папа, все нормально. Я просто задумалась.
– Я понимаю, что мое предложение тебе не совсем приятно, и если ты откажешься, я пойму.
Стоп, какое предложение? Долго же я задумчиво молчала, что успела пропустить «предложение». И судя по тону отца – не совсем лестное предложение.
– Пап, а можешь еще раз повторить – я прослушала. Знаешь, сколько навалилось за последнее время – учеба – последний курс, каждый преподаватель пытается что-то сдоить. Да и это расследование, помнишь, я тебе говорила, что пишу статью о служащих воинской части в Михайловском. Так там вообще полная западня.
Я бы еще тараторила очень долго – пытаясь отвлечь и развеять отца, но он только больше хмурился. Все же не ту тему я выбрала для отвлечения. Сейчас как вцепится мертвой хваткой – запретит даже соваться туда, и попробуй потом переубеди.
– Так что ты там говорил по поводу редакции?
Невинно моргнула глазками несколько раз, и это как всегда сработало – он улыбнулся. Хоть улыбка и была грустная, но все же улыбка, а не суровый взволнованный взгляд.
– Просил твоей помощи в одном очень деликатном деле.
– И какой же?
– У меня есть потенциальный инвестор. Несколько недель назад он приезжал к нам в офис. Мы с ним обсудили некоторые аспекты, касающиеся наших творческих планов, что позволит нам увеличить продажи. Он взял какое-то время на размышление , я уже честно говоря даже не ждал его звонка. Но вот вчера он позвонил. Хочет встретится в неформальной обстановке и более подробно услышать о нашем предложении.
– Ну и хорошо. Очень даже хорошо, чем же ты не доволен?
– Он каким-то образом узнал, что ты тоже у нас работаешь, и хочет, чтобы на встрече присутствовала и ты.
У меня в голове сразу же пронеслись вихрем самые разнообразные мысли, от того как он мог узнать что я там работаю, до того как он вообще узнал о моем существовании. Сразу начала вспоминать все свои косяки – о ком писала, кого не лестно назвала крепким словцом.
– Пап, а я-то тут причем?
– Не знаю, дочка, не знаю. И если ты откажешься, я тебя пойму.
Я не спешила соглашаться – не люблю, когда меня загоняют в угол. Этот загадочный спонсор уже раздражал меня. Еще ни разу не видя его в глаза, я заочно составила его портрет. Скорее всего, какой-то престарелый тучный ловелас, надеющийся, что из-за его денег я прыгну к нему в койку. Ненавижу таких.
Взглянув на расстроенное лицо отца, придержала язык. Что ж с меня корона не упадет, если я один вечер буду мило улыбаться какому-то старичку. На большее я не согласна, да и отец не позволит ничего лишнего. Он сам кому угодно за меня голову открутит.
– А когда он предложил встретиться?
– Завтра вечером.
– Не люблю я встречи по воскресным вечерам. Это время для семейных ужинов, а не для всяких там размечтавшихся толстосумов.
Мое бурчание самой себе под нос было ни чем иным как согласием. Могла себе позволить такое поведение только дома в кругу семьи, где для родных и близких я всегда была маленькой любимой девочкой. Слегка своенравной, взбалмошной, но все равно самой лучшей.
– И Оленька, будь, пожалуйста, с ним вежливой. Он мужчина с виду не плохой, не думаю, что у него какие-то грязные помыслы.
Я не стала спрашивать у отца, зачем же тогда не плохой мужчина так настаивает, чтобы на встрече присутствовала и я.
– Хорошо, пап. Все будет хорошо, не переживай.
Гоава 3 Знакомство с инвестором
На встречу в одном из лучших ресторанов города я слегка опаздывала. Это было уже что-то сродни отработанной привычке. И не потому, что считаю себя как-то выше остальных. Просто не совсем умею правильно распределять время. До последнего занимаюсь самыми разнообразными делами, а за оставшиеся двадцать минут летаю по квартире со скоростью звука, приводя себя в подобающий случаю вид. Я, наверное, решилась бы поехать и в лосинах с коротким топом, с конским хвостом на голове и без макияжа, чтобы некоторые слишком наглые увидели меня во всей так сказать, красе, но просьба отца для меня слишком много значит.
Особых усилий не прилаживала. Одела платье, обтягивающее фигуру и аккуратно прикрывшее коленки, чтобы не разрез впереди, можно было бы его назвать даже скромным. Легкий макияж и распущенные волосы – не стоит слишком обнадеживать обнаглевшего потенциального инвестора.
На входе стоял швейцар открывающий перед посетителями массивную дубовую дверь. Люблю затишье этого заведения. Новомодные французкие окна в пол это не о нем. Здесь все дышало уютом и уединенностью. С наружи невозможно разглядеть посетителей и это, на мой взгляд, был огроменный плюс. Как-то не совсем приятно, когда случайные прохожие на улице пялятся тебе в рот.
Отдав подоспевшему официанту свой плащ, направилась к указанному им же столику. Боковым зрением увидела скрывшуюся в коридоре крепкую мужскую фигуру. Не знаю почему, этот мужчина привлек мое внимание, но что-то в нем было мне смутно знакомым. Походка, ширина плеч, или разворот головы – что-то вызвало стойкое ощущение, что я его уже где-то видела. Проследила за ним взглядом – в не ярко освещенном коридоре я видела только его удаляющийся силуэт. И когда намерилась продолжить свой путь и оставить глупую слежку, он приоткрыл дверцу уборной, яркий свет с которой четко высветил его лицо.
Он! Здесь!
Не мешкая ни минуты, направилась следом за ним. В мужской туалет заходить не планировала, поэтому остановилась перед дверью в ожидании.
Прошла минута, вторая... и все это время я стояла под дверью мужского туалета, накаляя себя еще больше. Вспомнились все его наглые послания, розы с острыми шипами, о которые я так часто колола руки, нервно выискивая очередную карточку со стишком.
Дверь открылась, и в проеме показался Дмитрий. Мне было его хорошо видно, стоя какое-то время в полумраке привыкла к скудному освещению. Он же, выходя с более яркого освещения, казалось, замешкался, увидев, что его кто-то ожидает.
Не стала долго раздумывать и оставлять время для того чтобы он успел сориентироваться. Рука сама собой поднялась и залепила увесистую пощечину. Зря я надеялась на эффект неожиданности или на его чувство вины. Недолго думая, он тут же схватил меня за туже руку, которой я только что ему отвесила пощечину, и дернул на себя. Не удержавшись на месте полетела прямо в его объятия.
Прижал меня к себе достаточно сильно, так, что я почувствовала каждую свою косточку, а потом не менее сильно прижал к закрывшейся дверце мужской уборной. Одной рукой щелкнул замком, изолируя нас в этом помещении, а другую нагло растопырил, ощупывая мои ребра. Движения рук были резкими, порывистыми. Еще мгновение назад он просто удерживал меня на месте, но сейчас уже нагло ощупывал грудь и попу. Не скажу, что мне это было противно – волна возбуждения накатила непонятно по какой причине, но резкость его движений и сама неожиданность всех этих событий сковывали и заставляли воспротивиться.
– Ты так сильно за мной соскучилась, что стала выслеживать в подобных местах?
Его голос прозвучал у самого уха, вызывая непонятное удовольствие. Хоть причина удовольствия и была понятна – шея мое эрогенное место, но вот почему именно на него я так реагирую, оставалось загадкой.
Попыталась оттолкнуть его и увеличить между нами дистанцию, может хоть так смогу более трезво мыслить. Но это было что-то сродни тому, чтобы сдвинуть с места скалу – результата ноль, зря потраченные усилия.
– Что...
Слова «ты себе позволяешь» так и не были произнесены. Он заткнул мне рот поцелуем.
В первые секунды я еще пыталась отбиваться, пыталась оттолкнуть его и освободиться, но эти властные губы, сминающие мои, наглый язык так резко ворвавшийся в мой рот... . Они лишали здравого смысла, лишали воли, они делали меня послушной куклой в его руках. Кулачки, молотившие по его груди, так и замерли на этой самой груди. Руки разжались и вцепились в рубашку в поиске опоры, поскольку мне казалось, вмиг ослабевшие ноги больше не способны меня удержать.
Движения его рук стали мягче, нежнее. Он все так же нагло исследовал мое тело, но уже не резко и порывисто, а ласково, возбуждающе. Одна рука удерживала мою голову, хоть никакой нужды в этом уже и не было. Пальцы, погрузившиеся в волосы, нежно ласкали и поглаживали мой затылок, никогда не думала, что это так приятно.
Второй рукой он задрал до неприличия мое платье и уверенно расположил ладонь у меня между ног. Что такое помеха в виде трусиков и тонких колготок – ничего. Он умело сминал и ласкал, не пытаясь раздеть меня окончательно. Просто надавливал рукой в определенных местах, чередуя поглаживания с более резкими порывистыми движениями. Я толкалась ему навстречу, движением тела молила о большем, мычала и пыталась насаживаться на умелые пальцы. Как была некстати эта преграда в виде колготок и трусиков. Упругий член впирался мне в бедро, вынуждая хотеть большего, вынуждая толкаться навстречу и томно стонать ему в губы от нетерпения.
– Тише, девочка моя, тише.
Он оторвался от моих губ и зарылся лицом в волосы. Слышала его тяжелое дыхание, оно вторило моему. Сердце колотило с безумной скоростью, грозя выпрыгнуть с грудной клетки. С губ срывались стоны, которые не было никакой возможности подавить.
Рука внизу ласкала уже совершенно по-другому – более мягко, более плавно – она не возбуждала, она успокаивала. Я давно не чувствовала себя столь разочарованно.
Здравомыслие постепенно возвращалось, а вместе с ним закипала ярость.
– Ты что творишь?
–Ну же, девочка моя, успокойся.
Попыталась оттолкнуть его, но опять безрезультатно.
– Ты злишься, что я не довел начатое до конца?
Еще и спрашивает!
И опять эта довольная улыбка кота стащившего ведерко отборных сливок.
– Да пошел ты!
Опять толкнула, он позволил в этот раз сдвинуть себя с места. Левая рука все еще касалась моих волос, шеи. Это было безумно приятно, но вместе с тем унизительно. Сам факт, что я растаяла от прикосновений и ласк совершенно постороннего мужчины бесил.
Резкий рывок и он опять прижимает меня к двери. Руки опускаются вниз и отдергивают платье.
– До скорой встречи.
И опять поцелуй, быстрый резкий, но от этого не менее страстный. Он прикусил напоследок мою нижнюю губу, слегка оттягивая ее. Не смогла сдержать очередной стон, и опять ощутила губами его улыбку.
Больше не мешкала ни минуты. Не могла в таком состоянии спорить, что-то доказывать или обвинять. Нужно было успокоиться самой в первую очередь, привести чувства в порядок. Как только он щелкнул замком и отступил, тут же выскочила за дверь. Идя по коридору, улыбнулась. Душу грела замеченная напоследок картинка – его рука на выпуклом бугре брюк. Он пытался более удобно расположить в узких штанах возбужденный член. Не только я изнывала от неудовлетворенного желания. Кое-кому это тоже доставило неудобств.
Сразу хотелось позорно сбежать. Забрать у официанта плащ и незаметно уйти. Но потом отбросила эту мысль. Дмитрий, он ведь тоже с кем-то пришел. Кто она, как выглядит, и знает ли, что только что в туалете творил ее ухажер.
Тот факт, что он возможно не одинок, резанул непонятной болью.
Выйдя из тускло освещенного коридора, направилась к столику, на который перед этим указал официант. Все мое внимание было приковано к окружающим посетителям. Больше не волновал дяденька потенциальный инвестор, только Дима. С кем он пришел? С женой, с любовницей?
Только за двумя столиками сидели одинокие барышни. Одна годилась ему в матери, другая была чуть старше меня. Интересно, какая из этих двух женщин его дама? Я склонялась к мысли, что все же та, что постарше. Это за ее деньги он покупал те корзинки с цветами?
Почему-то подобные предположения шли в разрез с ощущениями, которые он во мне вызывал.
– Твоя улыбка не предвещает ничего хорошего.
Отец поднялся из-за стола и отодвинул мне стул. Третье кресло пустовало.
– Неужели наш уважаемый инвестор решил не приехать?
– Оля, я же просил тебя вести себя дружелюбно. Если не хотела идти, не стоило соглашаться с самого начала.
– Извини пап, я буду паинькой, обещаю. – Мило улыбнулась и скромно моргнула несколько раз. – Так он опаздывает или совсем не приедет?
– Он уже здесь. Вышел поговорить по телефону.
После минутного молчания отец предложил заглянуть в меню и что-то заказать, так как они уже успели сделать заказ. Я кивнула головой и даже взяла меню, а глазами неотрывно следила за теми двумя столиками. Буквально через несколько минут к одинокой девушке, подсел мужчина. Все же я не ошиблась, этот альфонс крутит роман с дамой бальзаковского возраста. То, что моя догадка, скорее всего, верна, не принесло мне радости, только непонятную горечь.