Текст книги "Королевство треснувших зеркал"

Автор книги: Татьяна Луганцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Где? – деловито уточнила Алиса.

– Сзади реабилитационного центра в парке в торце забора отошли две доски, и образовался лаз. Там я и буду ее ждать, мы сможем спокойно поговорить, и Лизе не влетит за нарушение режима. Я здесь, как собака, всю изгородь облазил, все ходы и выходы знаю, – с надеждой в глазах посмотрел на Алису Родион, облизывая пересохшие губы. – Я обращался за помощью к двум женщинам, которые шли тоже с вещами в этот центр, но они неадекватно отреагировали на меня. Одна упала в обморок, когда я появился из-за куста, она, оказывается, была жертвой изнасилования. Другая женщина, извините, обложила меня самыми последними словами и подняла скандал, что ее обманули, обещав, что она не встретит в округе и в этом чертовом центре ни одно обезьяноподобное существо, то есть мужчину!

– Мне кажется, надо изменить наши планы, – подал голос Валентин, внимательно выслушавший Родиона.

– Какие планы и почему они наши? – невинным голосом спросила Алиса.

– Я думаю, тебе не следует обращаться в это сомнительное заведение ради какой-то мифической помощи, я вполне могу сам тебе помочь, – пояснил он, туша окурок и подходя к ним поближе.

– Ну уж нет, я своих планов на полдороге не меняю, – заупрямилась она, – тем более меня там ждут. Я людей не подвожу вообще по жизни.

– Я тоже не подводил до последнего времени, – встрял Валентин, – у нас с тобой, оказывается, одинаковые жизненные позиции, значит, ты должна понять, почему я просто горю желанием тебе помочь.

– Оставим эту тему, я бы никогда не оказалась в твоем положении, – Алиса была непреклонна, – заботьтесь о своей жене.

– Мне не нравится это заведение, – упорствовал он, пропустив ее реплику о жене мимо ушей.

– А уж как мне оно не нравится! – воскликнул Родион и тут же заискивающе добавил: – Ну, так вы передадите мою просьбу Лизе?

– Как она выглядит?

– Лиза Петрова. Худенькая, как вы, немного пониже ростом, с длинными темными волосами, которые она обычно собирает в хвост или в пучок на затылке. Еще она носит очки в темно-коричневой оправе.

– Хорошо, если встречу, передам вашу просьбу, – вздохнула Алиса и пошла дальше, тем самым давая понять Родиону, что разговор закончен.

– Спасибо! – с жаром крикнул он ей вслед и трусцой побежал прочь.

Валентин с Алисой пошли к воротам реабилитационного центра.

– Я думаю, что Родион преувеличивает, – неуверенно сказала Алиса, – я же здесь была. Там при входе сидит один пожилой охранник, обстановка спокойная, и я не думаю, что мужчин не пускают внутрь.

– Ты телефон мой знаешь? – вдруг спросил Валентин и сунул в карман джинсов Алисы свою визитную карточку, тихо добавив при этом: – Тут не все так просто, почти на каждом дереве самые современные и миниатюрные камеры наблюдения. Я их сразу вычислил, у меня в торговом комплексе такие же стоят. Я не думаю, что всеми камерами управляет один старичок-охранник.

В душу Алисы закралось липкое подозрение. Они подошли к двери и позвонили. Дверь открылась сразу же, и дорогу им преградил здоровенный детина двухметрового роста, очень мало напоминающий старенького, немощного пенсионера. Алиса растерялась, Валентин сказал спокойным, ровным голосом:

– Эта девушка, Алиса Андронова, прибыла сюда для… лечения, – он споткнулся на последнем слове и продолжил: – А я ее сопровождающий и очень бы хотел поговорить с директором вашего центра лично, чтобы быть уверенным в нормальных условиях содержания моей знакомой.

Охранник смерил его свысока презрительным взглядом.

– Мужчинам вход запрещен.

– Я настаиваю, – грозно надвинулся на охранника Валентин.

В руке детины появилась электрическая дубинка и противно затрещала током, видимо, для острастки. Но Валентина Михайловича это не остановило. Он продолжал лезть на рожон, багровея.

– Что вы себе позволяете? Или это тюрьма строгого режима?

Алиса испугалась, что начнется драка, а она этого вовсе не хотела. Она всунулась между разгоряченными мужчинами и принялась разводить их друг от друга своей большой сумкой, делая Валентину знак глазами и показывая на выход.

– Перестаньте! Все хорошо! Валентин Михайлович, вы проводили меня, и на этом спасибо! Неужели вы не понимаете, что так вопрос не решите?!

Тут, словно в подтверждение ее слов, за спиной здоровенного детины выросли еще два молодца, не менее крупных. Возможно, их вид несколько остудил пыл Валентина, а возможно, и нежелание вступать в драку на глазах перепуганной и заметно сникшей Алисы. Он отступил и удалился, напоследок сказав Алисе:

– Ты знаешь, что делать, если что…

Алиса была уже менее уверена, знает она или нет, что надо делать. Ее доставили в кабинет директора в полном молчании. Лолита Игоревна встретила ее с распростертыми объятиями и с улыбкой на губах:

– А вот и вы, Алиса Александровна! Я вас жду, я очень люблю пунктуальных людей.

«Сейчас поставит мне пятерку за поведение», – мелькнула глупая мысль у Алисы, которая понимала, что теперь пути назад для нее нет, и почему-то очень хотелось вернуться в удобный салон машины к этому несносному типу с красивыми глазами и уехать с ним на край света, несмотря на то что он женат…

Глава 7

– Вы принесли заявление для того, чтобы отправить вашу дочь на море? – задала Алисе вопрос Лолита Игоревна.

– Да, все, как вы сказали.

– Отлично, группа отправляется через два дня с Киевского вокзала. Вашу Вику успеем отправить тоже. А сейчас наша сотрудница Зоя, кстати, в прошлом она была пациенткой нашего центра, отведет вас в вашу палату, то есть в комнату, и ознакомит с распорядком дня. Я надеюсь, что вам очень понравится у нас, – скороговоркой проговорила Лолита Игоревна.

Зоя, появившаяся словно из воздуха, невысокая женщина средних лет с приветливым взглядом карих глаз, улыбнулась Алисе и пригласила следовать за ней.

Комната Алисы выходила окном в парк, оно было распахнуто, и оттуда тянуло ароматом цветущих трав. В углу слева от окна стояла массивная кровать из мореного дуба, с правой стороны разместился просторный платяной шкаф из такого же дерева. Также в комнате присутствовали комод, на котором стоял небольшой телевизор, стол, стул, кресло с обшарпанными подлокотниками. На полу был расстелен старенький, но чистый ковер, на стене висели два бра в виде лилий. Больше всего Алису тронул небольшой букетик из свежих полевых цветов на тумбочке, словно эта комната ждала свою постоялицу и сразу же хотела расположить ее к себе.

– Ну, как вам здесь? – спросила Зоя.

– Вполне сносно, – не покривила душой Алиса, хотя, возможно, такая обстановка произвела на нее впечатление после ее захламленной мастерской.

– Мы стараемся создавать домашнюю обстановку, – кивнула головой женщина, – располагайтесь и затем спускайтесь в холл, вас отведут на процедуры и ознакомительную беседу о нашем внутреннем распорядке.

Последующие два дня Алиса ощущала себя пациенткой психиатрической лечебницы. Устроившись в номере, приняв душ, Алиса спустилась в холл, откуда ее направили в кабинет психолога – он же психиатр, хотя Алисе было известно, что это совершенно разные специальности. Видимо, в этом реабилитационном центре это не имело значения. Психолог Галина Николаевна Бродникова была очень любезна и внимательна, даже слишком. Навязчивая, сладкая улыбка не сходила с ее лица. Галина носила гладко прилизанную прическу из длинных волос, выразительные глаза она не красила, а на тонких губах виднелся только блеск сливового цвета, который сильно старил ее. Она усадила Алису в кресло, напоминающее кресло стоматолога, и прицепила к ее тонким запястьям какие-то провода, а самый толстый провод красного цвета присоединила к металлическому ободку на винтах, который водрузила на голову Алисы, словно диадему.

– Детектор лжи? – криво усмехнулась пациентка.

– Нет, что вы, мы же не Федеральная служба безопасности. Просто женщины, подвергшиеся домашнему насилию, часто пребывают в состоянии эмоциональной неустойчивости и сами до конца не могут разобраться в своих чувствах. Этот аппарат поможет врачу понять степень нарушений в психике, расшифровать ваши внутренние страхи.

Обруч плотно обхватил голову Алисы, Галина Николаевна ловким движением сделала несколько оборотов винтов, пока у испытуемой не появилась боль в висках, и уселась напротив какого-то аппарата с пишущим устройством. Психолог ухоженной рукой нажала несколько кнопок, и аппарат загудел, из него поползла широкая лента с графиками.

«Точно детектор лжи! Совсем они здесь с ума посходили!» – мелькнула мысль у Алисы, и самописцы в аппарате сделали большую амплитуду.

– Не волнуйтесь, обычная проверка! – успокоила ее Галина Николаевна, и ее губы расплылись в противной улыбке, напоминающей подковку. – Вы были замужем?

– Да, – сглотнула Алиса.

– Вы и сейчас замужем? – продолжала допрос психолог, она же психиатр.

– Все есть в моем деле.

– Дорогая, я не читала ваше дело, я хочу установить человеческий контакт с вами.

– Нет, – ответила Алиса.

– Вы сожалеете, что разошлись?

– Нет, – ответила Алиса, почему-то начиная сожалеть, что не послушалась Валентина и не уехала вместе с ним. Это было единственным, о чем она сожалела.

– Вас зовут Алиса Александровна Андронова?

– Да.

– Вы считаете, что ваша жизнь не удалась?

– Нет, – нисколько не раздумывая, ответила Алиса, искренне считая себя сильной женщиной.

– Вы счастливый человек? – продолжала сыпать глупыми вопросами психолог.

– Это понятие не однозначное, – замешкалась испытуемая.

– Да или нет? – настаивала психолог.

– Да.

– Вы любите мужчин?

– В смысле?

– Вообще.

– Я не понимаю этот вопрос.

– Если два человека продают персики, один из них женщина, другой – мужчина, к кому вы скорее подойдете?

– К тому, кто ближе ко мне или у кого аппетитнее персики.

– Расстояние до них одинаковое, персики одни и те же. К кому? – настаивала Галина Николаевна, немного нервничая, от чего ее подковка стала выглядеть заметно кривой.

Алиса поняла, что она от нее не отстанет и, закрыв глаза, задумавшись, ответила:

– К женщине.

– Почему?

– Ну…

– Подумайте… я не тороплю, – смилостивилась психолог.

«Легко тебе говорить, у меня голова раскалывается от этого обруча, – подумала Алиса и снова вспомнила предостережения Валентина о том, что лучше бы она сюда не приходила. – Только бы он не оказался прав».

– Я бы выбрала женщину, потому что она ко мне не пристала бы, не попросила бы домашнего телефона, не строила бы мне глазки, не задавала бы глупых вопросов.

– Ага, значит, вы не любите, когда мужчины к вам пристают, – почему-то обрадовалась психолог.

– Да, я уже далеко не в шестнадцатилетнем возрасте, когда хочется чрезмерного внимания мальчиков, – подтвердила Алиса, чувствуя, что еще немного, и ее голова расколется надвое.

– Вы сами способны первой подойти к мужчине? – продолжалась экзекуция.

– Думаю, что способна, но никогда…

– Да или нет?

– Тогда да.

– Вы подвергались сексуальному насилию?

– Нет.

– Вы согласны с требованием женщин о том, чтобы насильникам давали высшую меру наказания?

– Да.

– Вы считаете, что ваш муж – подлец?

– Да.

– Хотели бы, чтобы ему было плохо?

Алиса заметно замешкалась.

– Раньше я бы точно ответила, что да, а сейчас…

– Чтобы судьба ему отомстила за вас? – поставила по-другому вопрос психолог.

– Да, пожалуй…

– Очень хорошо.

Галина Николаевна задала еще несколько вопросов и выключила свою адскую машину.

– Теперь мне нужно два часа, чтобы просмотреть результаты ваших ответов и того, что выдал компьютер, то есть просмотреть заключение, вывод.

– Почему у вас все вопросы одной направленности?

– Потому что женщины подвергаются домашнему насилию в девяноста девяти случаев из ста со стороны мужчин. А общество наше, к сожалению, на пятьдесят процентов состоит из мужчин. Поэтому мне необходимо знать, насколько вы готовы вернуться в общество без агрессии и обиды на него. Ведь в нашем обществе половина мужчин, так ведь?

Галина Николаевна, хотя она и была почти ровесницей Алисы, старалась выглядеть солидно и по-дамски, в отличие от своей пациентки, которая больше напоминала подростка. Она уложила Алису на кушетку и заставила долго смотреть на какой-то маятник с иероглифами, который скоро и погрузил ее в состояние полусна-полубодрствования. О чем-то Алиса еще беседовала с этим психологом, а о чем именно, она имела весьма скудные представления. Что-то она рассказывала о муже, зачем-то говорила о том, как он подло поступил с ней на суде. Вышла она из этого состояния с трудом. Голова была очень тяжелая и сильно болела, словно после очень долгого сна.

Ее отвели на ужин, который представлял собой неплохой шведский стол. В качестве холодных закусок предлагались всевозможные салаты, копчения, свежие овощи. На столе горячих блюд стояли лотки с кусочками жареной курицы, рыбы в кляре, сосиски и три гарнира – картофельное пюре, картофель фри и тушеные овощи. Рядом с посудой для чая и кофе лежала выпечка, фрукты, пирожные. Алиса положила себе кусок рыбы с пюре, взяла ватрушку с чаем и села за столик, покрытый клеенчатой скатертью. Такой ужин напоминал ей обед в школьной столовой. Она осмотрелась. Столовую заполняли женщины разного возраста, в основном от тридцати до сорока пяти лет. Почти все они были одеты в спортивные костюмы и кроссовки. Выделялись одна пышнотелая блондинка а-ля Мэрилин Монро, две бабульки преклонного возраста в ярких красных костюмах и девушка с выбритым черепом в наколках на руках и даже на шее. Остальные были обычными молодыми женщинами, которые каждый день тысячами встречаются на улицах. К Алисе за столик подошла женщина лет тридцати с кудрявыми рыжими волосами и вздернутым носиком в веснушках с оранжевым пластмассовым подносом.

– Можно к вам?

Алиса кивнула, проглотив кусок рыбы, на вкус она оказалась довольно сносной.

– Вы новенькая? – поинтересовалась рыжеволосая дама.

– Да.

– Добро пожаловать в семью.

– Спасибо, – Алиса чуть не закашлялась.

– Меня зовут Рая.

– Алиса, – представилась она рыжеволосой собеседнице.

– Чудесное имя.

– Главное – редкое, – согласилась Алиса.

– Как вам у нас? Уже прошли тестирование? – улыбнулась, обнажив мелкие зубы, Рая.

– Это на приборе с проводочками?

– Да.

– Прошла, только я не поняла, к чему это?

– Это надо для нашего психолога Галины Николаевны. Вы не смотрите, что она молодая, она опытный врач и не одну сотню женщин вернула в мир.

– Меня в мир возвращать не надо, я оттуда и не уходила, – ответила Алиса.

– То-то я смотрю, что вы не похожи на здешних женщин. Такая уверенная в себе, спокойная, без синяков и ссадин, без затравленного взгляда.

– Синяки и ссадины свои я уже залечила, но это все равно не повод, чтобы у женщины появился затравленный взгляд. Пусть он будет у того зверя, у того нелюдя, который ее бил, – ответила Алиса.

– Зачем же вы тогда здесь? – сделала удивленные глаза Рая.

– Мне пообещали помочь материально, устроить меня на работу, чтобы мы с дочкой ни в чем не нуждались.

– Понятно, – опустила глаза в свою тарелку собеседница.

– Кстати, тут многие женщины не выглядят забитыми и жалкими. Взять хотя бы ту высокую, с выбеленными волосами женщину с размером бюста минимум пять-шесть, – произнесла Алиса.

– А! Это наша Людочка, наша местная секс-бомба, – рассмеялась Раиса.

– С отрицанием мужчин вы отрицаете секс. Какая же тогда ваша Люда секс-бомба?

– Она по этому поводу здесь и находится! Ей мужчины не дают нормально жить, они воспринимают ее только как сексуальный объект! Они ей шагу не дают ступить, а Люду уже тошнит от такого отношения к ней. Мужчины этим самым унижают ее и, как считают Люда и Галина Николаевна, дискриминируют ее по половому признаку.

– Понятно.

Алиса еще раз посмотрела на аппетитную Люду, и у нее мелькнула крамольная мысль.

«Именно поэтому, чтобы мужчины к ней не приставали, Людочка вставила силиконовую грудь, увеличила губы, нанесла боевой раскрас на лицо и носит, по всей видимости, исключительно облегающую одежду. Все только для себя, любимой, а о мужчинах она не думает совсем… да, конечно, так я и поверила».

– А вы почему здесь? – спросила она у своей словоохотливой собеседницы.

– А у меня легкое помешательство, – спокойно ответила Рая, размешивая вилкой компот.

«Как мило», – подумала Алиса и придала своему лицу серьезное выражение.

– Да, вы знаете, Галина Николаевна сказала, что я должна говорить об этом спокойно. Признание недостатка – уже половина пути к выздоровлению. Так алкоголик должен признать, что он – алкоголик и заявить об этом окружающим. Вот и я признаю, что слегка сошла с ума, но в этом не моя вина, а моя беда! У меня «вяло текущая шизофрения». Здорово, правда?

– Я как-то не уверена, что это здорово… – честно ответила Алиса.

– Да, мне тоже не нравится слово «вяло», лучше бы у меня было буйное помешательство. Так сказать, жизнь кипит и бьет ключом, но тогда бы возникли большие неудобства, на меня бы надели смирительную рубашку и привязали к койке!

Алиса задумалась, она не была уверена, что надо говорить вслух, что ты сумасшедшая, но ведь она же не психолог, как Галина Николаевна…

– Кто же в этом виноват? – осторожно поинтересовалась она у Раисы.

– Как кто? Конечно же, кровопиец и негодяй, забравший у меня лучшие годы жизни, мой ненаглядный муженек Виктор!

– Да, конечно, – быстро согласилась Алиса, видя, как нежная кожа с веснушками на лице женщины от гнева покрывается красными пятнами. – Может, не стоит о нем вспоминать, если это вызывает отрицательные эмоции? – спросила она, но было уже поздно, механизм был запущен.

– Мы с Виктором полюбили друг друга и поженились в юном возрасте в восемнадцать лет, а в девятнадцать я родила дочку Танечку, назвали ее, кстати, в честь его матери – суки, извините! – начала свой рассказ Рая.

– Ничего…

Алиса покачала головой в знак сочувствия.

– Мы жили дружной семьей целых шестнадцать лет, пока мой муж не заявил мне, что завел любовницу – восемнадцатилетнюю девушку. Каково мне, тридцатичетырехлетней женщине с пятнадцатилетней дочкой, слышать такое? Любовница Виктора почти ровесница нашей Танечке!

Алиса была не уверена, что в подобных случаях детей надо посвящать в такие подробности и погружать в психологические проблемы брошенной жены.

«Наверное, я неправильная женщина, – грустно подумала она, – все делаю не как другие».

– Я плакала, билась в истерике, уговаривала Витю одуматься, но все было напрасно, – продолжала свое грустное повествование Рая, – а потом случилось непоправимое. Мы с мужем сами не имеем высшего образования. Он всю жизнь работает водителем такси, а я – продавщица в парфюмерном отделе, но своей девочке мы решили дать хорошее образование, если понадобится, то и платное. С этой целью мы с Витей каждый месяц откладывали на сберегательную книжку по половине наших небольших зарплат. Да, мы жили трудно, все лучшее отдавая ребенку, себе отказывали во всем, но зато за шестнадцать лет совместной жизни у нас скопилась внушительная сумма денег, которую мы хотели вручить Танечке после окончания школы. Она у нас отличница и очень послушная девочка. Пусть бы она сама решала, что ей делать с родительским подарком. Таня смогла бы выучиться в любом престижном институте, поехать за границу посмотреть мир или даже купить себе однокомнатную квартиру. Да, наша девочка благодаря нашим стараниям могла бы утереть нос своим подружкам, которые всегда были одеты лучше ее и имели больше, чем Танечка. Она могла бы стать обладательницей собственного жилья! И все это благодаря нашей жертвенности, ведь мы хотели, чтобы наш ребенок жил лучше, чем мы с мужем! – тряхнула рыжими кудрями Рая и залпом осушила компот, словно это был напиток с высоким содержанием спирта, который она зачем-то так долго размешивала вилкой.

– И что? – с замиранием сердца спросила Алиса.

– Когда я не так давно полезла за сберегательной книжкой, чтобы снять немного денег на шестнадцатилетие дочери, то обнаружила, что она… что она… что она пуста! – наконец-то выпалила Раиса и судорожно вздохнула. – Когда я поинтересовалась у мужа, где деньги, куда они делись, он рассвирепел. Вот я у вас хочу спросить, Алиса, разве я не имела права поинтересоваться судьбой этих денег, раз половину из них откладывала я?! – Глаза Раисы теперь лихорадочно блестели, а лицо перекосила гримаса отчаяния и злобы. В данный момент все бы охотно поверили, что перед ними сумасшедшая, даже без ее личного признания.

Алиса с тоской покосилась на других, мирно ужинающих дам, и ответила:

– Я думаю, Раиса, что если эти деньги откладывались совместно, с двух зарплат на общего ребенка, то вы вправе поинтересоваться их судьбой.

– Мо-ло-дец! – по слогам прокричала Раиса. – Я тоже так думала, твой ответ верный!

«Не хотела бы я ответить неверно», – подумала Алиса, слегка отодвигаясь от нее на стуле.

– Оказывается, все денежки мой Виктор отдал Сонечке, своей любовнице! Знаешь, как он объяснил свой поступок?

– Не знаю, – честно призналась Алиса.

– Что Сонечка – еще совсем молоденькая девочка и ей надо учиться! Он заплатил за ее обучение на экономиста!! Наша Танечка осталась ни с чем!!

Тут Раиса забилась в каких-то конвульсиях, упала лицом на стол, раскидав все предметы сервировки. Алиса онемела, она не знала, что ей делать, просто тупо смотрела на покатившуюся виноградинку из компота. Тут, как из-под земли, возникли две медсестры и, подхватив Раису под белы рученьки, поволокли на выход. Аппетит у Алисы совсем пропал, другие женщины даже не повернули головы в сторону причитающей, сопротивляющейся Раи. По всей видимости, эту картину они наблюдали не раз и привыкли к ней. К Алисе подошла миловидная пожилая женщина в белом халате и представилась:

– Ольга Ивановна, ваша медсестра. Я буду отвечать за прохождение вами всех процедур, которые вам назначат врачи. Только что вы стали невольной свидетельницей неприятного эпизода. Надеемся, что в будущем это не повторится. Раиса – очень сложный случай. Мы боимся, что не сможем ей помочь. Она просто зациклилась на деньгах, которые украл из семьи ее муж, для нее это явилось непоправимой трагедией.

«Я не знаю, что было бы со мной, если бы я всю жизнь экономила, не отдыхала, не ходила в кино, в театр для того, чтобы отложить лишнюю копейку на обучение дочери. А муж спустил бы эти деньги на молоденькую любовницу, – подумала Алиса, – хорошо еще, что у нас с Викой ничего и нет, то есть папа нас не баловал, а то сейчас было бы больнее, если бы было, что терять».

– Теперь у вас по расписанию электросон.

– Что? – удивилась Алиса.

– Не пугайтесь. Электросон – совершенно безопасная и безболезненная процедура. В результате действия слабых электрических импульсов на голову нейроны мозгового вещества упорядочивают свое действие, так сказать, успокаиваются, приходят в норму и заряжаются энергией. В результате особого воздействия на центр сна человек засыпает и во время сна выздоравливает. Продолжительность сна регулируется работой прибора. Вам назначена процедура длительностью в один час, – пояснила Ольга Ивановна.

– Может, не надо ничего мне заряжать и настраивать в голове, – жалобно протянула Алиса, – да и на бессонницу я не жалуюсь.

– Вот увидите, что после электросна вы почувствуете себя лучше, отдохнувшей и успокоившейся, – заверила ее непреклонная медсестра.

Алиса поплелась за Ольгой Ивановной, вспоминая наглый, оценивающий взгляд Валентина и стараясь не думать о том, что на сей раз этот несносный тип мог оказаться прав.

«Ох, не надо было мне укладываться в этот санаторий. Они здесь все словно роботы…»

В физиотерапевтической кабине Алису уложили на койку, застеленную белоснежной простыней, и снова прицепили к ее многострадальной голове какие-то провода.

– Закройте глаза и думайте о чем-нибудь приятном, – посоветовала Ольга Ивановна и вышла из кабины, закрыв за собой дверь.

«Легко сказать, думайте о приятном». – Перед глазами Алисы всплыло самодовольное лицо Валентина. Он оценивающе рассматривал ее и скептически покачивал головой. Алиса что-то просила у него, а он, по всей видимости, отказывал ей в этом, на что ее возмущению не было предела.

– Ты мне обещал! – требовала она и не собиралась покидать его кабинет в торговом комплексе.

Валентин внезапно грубо вцепился ей в плечи и принялся трясти, пытаясь вытолкнуть ее из своего кабинета.

– Ах, у тебя же есть жена, ну, конечно! – вспомнила она и заплакала.

– Алиса, очнитесь! Ау! Соня, просыпайся! А говорила, что электросон ей не нужен и на нее не подействует! – слышала она все отчетливее и наконец открыла глаза.

Ее трясла Ольга Ивановна, внимательно всматриваясь в лицо.

– Ну? Все в порядке?! – спросила медсестра.

– Я спала? – удивленно проговорила Алиса, вытирая слезы, струящиеся из глаз.

– Еще как спала! Вашей уставшей психике просто необходим хороший сон, когда отдыхают все структуры мозга. Психолог была права.

«Видимо, какая-то часть вредненьких мозговых клеточек не заснула и подарила мне этот противный сон», – пронеслась мысль у Алисы.

– А где эта женщина… Раиса? – спросила она у Ольги Ивановны.

– Что вас так беспокоит ее судьба? Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, она в надежных руках, – уклончиво ответила та.

Алиса, выходя из физиотерапевтического отделения, кинула тоскливый взгляд на ряды кабинок, отделенные простынями, и заметила красные лакированные босоножки в одном отсеке.

– Можете идти к себе, на сегодня все процедуры закончены, – разрешила медсестра, – но перед сном рекомендую вам прогуляться по нашему чудесному саду, привести нервы в порядок.

«Почему все говорят о моих нервах? Если умному человеку по десять раз на дню говорить, что он дурак, так он в это поверит!» – внутренне возмутилась Алиса и спросила:

– Когда я могу поговорить с директором Лолитой Игоревной?

– Она очень занятая женщина и сама найдет возможность пообщаться с вами, Алиса, – строго оборвала ее Ольга Ивановна.

Возможность поговорить с Алисой директриса реабилитационного центра нашла тем же вечером, когда Алиса, словно сомнамбула, слонялась по парку. Лолита Игоревна в светлом брючном костюме, с кожаной сумочкой темно-коричневого цвета и в туфлях в тон сумочке нагнала ее на одной из дорожек парка и полуобняла за плечи.

– Ну, как вам у нас, дорогая?

– Ну…

– Понимаю, по одному дню трудно судить! Но вы вольетесь в наш дружный коллектив, и вам понравится у нас. Сегодня вас, Алиса, замучили исследованиями, но так не будет продолжаться каждый день, не волнуйтесь! Психолог уже сделала предварительное заключение, и знаете что?

– Что? – тихо выдохнула Алиса.

– У вас большие психологические проблемы! Очень большие!

– Да?! – удивилась Алиса.

– В гипнотическом сне вы рассказали то, о чем в нормальном состоянии никогда не осмелились бы признаться. Не беспокойтесь, все секреты вашей души останутся с нами, как врачебная тайна.

– Что же такого страшного я выдала там? – ужаснулась Алиса, рассматривая аккуратно подстриженный газон.

– Вам это интересно?

– Конечно. Вы копаетесь у меня в голове, и я бы хотела знать, какой мусор вы нашли в ней, – высказала она свои пожелания, переводя взгляд на ряды искусно подстриженных кустов.

– Ну, во-первых, разрешите вас поздравить, мужа своего бывшего вы не любите! – проговорила Лолита Игоревна.

– Я это и так знала, – пожала плечами Алиса, – иначе бы я с ним не стала разводиться.

– Ошибаетесь. Многие женщины идут на развод, как на последний шанс вразумить своего супруга. Часто бывает, что женщина и после развода продолжает любить своего мужа, и ему стоит только поманить ее пальцем… У вас же вопросы о бывшем супруге не вызвали абсолютно никаких эмоций. У вас, Алиса, не осталось никаких чувств к нему, это показал прибор. Меня насторожило то, что вы не испытываете к нему никаких, понимаете, никаких чувств! И негативных в том числе!

– Почему это должно вас настораживать?

– Потому что Евгений, ваш бывший муж, является для вас врагом номер один! Он вас бил, он унижал вас, он лжесвидетельствовал и шантажировал и обобрал вас до нитки! И это вместо благодарности за столько лет совместной жизни! Неужели вам это не обидно?! – распалялась Лолита Игоревна, сев на любимого конька.

– Нет, – Алиса проморгала глазами, – я вам признаюсь, когда я думаю о Евгении, меня посещают благостные мысли, что наконец наши жизненные пути разошлись и я от него отделалась. Может быть, я ненормальная?

– Странно… некоторые женщины от обиды и злости сходят с ума, а вы так спокойны…

– Вы имеете в виду Раису? – оживилась Алиса, которую просто потрясла судьба этой женщины.

– Раису? – наморщила высокий лоб директриса. – Ах, эта бедолага, всю жизнь отказывавшая себе в пирожных, и на деньги которой сейчас учится любовница ее мужа? Да, это один из частных примеров помешательства, но я не это имела в виду.

– Может быть, я такая бесчувственная? – спросила Алиса, поднимая глаза к кронам деревьев и рассматривая подстриженные ветки.

Все в этом парке было подстриженным и симметричным, словно в буддийском храме.

– Вот тут-то вы как раз ошибаетесь! При упоминании о некоем Валентине, друге вашего мужа, который наравне с ним подло поступил с вами, ваши эмоции зашкалили все предельно допустимые высоты, чуть не сломались наши приборы.

Волосы зашевелились на затылке у Алисы.

– Откуда вы про Валентина знаете и про то, как он поступил со мной?

– Как откуда?! Вы сами в состоянии гипноза все рассказали психологу, что с вами произошло.

– Какой ужас! Ну, вот, наверное, из меня и вышли отрицательные эмоции все на этого Валентина. Потому что он чужой для меня человек и не должен был лезть в это дело! – надулась она.

– Если бы это было так! Эмоции у человека имеют разный заряд, то есть положительную и отрицательную окраску. Женщина испытывает злость, гнев, ненависть, страх, и графическая кривая ползет вниз. Чем больше ее амплитуда, тем сильнее эмоции. Наш прибор – еще не запатентованное изобретение, но он нас еще никогда не подводил! – сказала Лолита Игоревна.

– И что? – промямлила Алиса, чувствуя, как у нее начинают краснеть уши, как у провинившегося ребенка, потому что она, как назло, не испытывала к Валентину ни одной из перечисленных эмоций.

– А то! При упоминании его имени ваш график уходит резко вверх. А туда ползет кривая, если женщина радуется, восторгается, любит, наконец… – Лолита Игоревна окинула цепким взглядом сжавшуюся фигуру Алисы. – Вот я и удивляюсь, Алиса, что вы за человек? Этот Валентин – настоящий подлец, он помог вашему мужу обобрать вас. Да по нему тюрьма плачет, а вам он нравится.

– Не нравится он мне, ваш прибор врет! – выпалила Алиса.

– Наш прибор никогда не врал, – мягко ответила директриса реабилитационного центра.

– А сейчас он явно дал сбой! – не сдавалась Алиса.

– Ну, хорошо! Успокойтесь! Вы заблудились в своих чувствах. Наверное, этот Валентин хорош собой, сексуален, извинился перед вами, наговорил с три короба, наобещал денег, работу. Не поддавайтесь, Алиса! Подлецы должны сидеть за решеткой, и мы поможем очистить вашу жизнь от негодяев!