Текст книги "Кутерьма вокруг хирурга (Мордашка класса люкс)"

Автор книги: Татьяна Луганцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Пухлые губы Фриды мелко задрожали, она закрыла лицо руками, но Максим не смягчился, а продолжал:

– И не прячь лицо, слушай правду, кто тебе еще скажет ее, кроме меня. Из-за дурацких амбиций чуть не угробили мужика! Ладно бы ты согласилась на аферу из-за денег, это преступно, но была бы хоть какая-то причина, если бы ты оказалась нуждающейся. А то просто ради интереса, говоришь, что делаешь добро людям, что на контрасте со стервой он полюбит добрую Галю? А ты знаешь, что здесь сплошной обман? Во-первых, ты не стерва, во-вторых, Галя не белая и не пушистая. Что это за маниакальное желание выйти замуж любыми средствами, даже зная, что тебя не любят и спокойно идут в постель с другой женщиной?! Да ему бежать надо от этой Гали! Я запрещаю тебе участвовать в этом грязном фарсе! Слышишь, запрещаю, и плевать я хотел, что обещал не ругаться!

Фрида всхлипнула, и сердце Максима не выдержало. Он подошел к ней и обнял за плечи.

– Ну что ты, котенок? Что ты у меня такая глупенькая? Зачем тебе надо все время что-то кому-то доказывать? Ты и так чудо! И я всегда буду рядом.

Она уткнулась в его черную футболку.

– Прости меня.

– Да что я? Ты не у меня должна просить прощения.

– Нет, его я больше видеть не хочу… не могу, нет! Не хочу! Я откажусь от дальнейшего участия в этом спектакле или, как ты выразился, в грязном фарсе, но извиняться не буду!

– А планировалось еще продолжение? – поднял тонкие брови Макс.

– Через месяц мне нужно было заявиться к нему в офис и сообщить, что я беременна. Соответствующими документами меня снабдила бы Тамара. Я должна была стать карой небесной за его разгульную холостяцкую жизнь…

– Это я уже понял, – вздохнул Максим.

– Я стала бы устраивать истерики, распугивать его клиентов, грозить судом, портить ему репутацию, требовать деньги…

– Ты должна была превратить жизнь этого несчастного в ад.

– Совершенно верно. Но ты не волнуйся, Макс, я откажусь. – Фрида промокнула мокрые глаза бумажной салфеткой, лежащей на столе.

– Как все-таки хорошо, что ты открылась мне и я вовремя остановил этот снежный ком, – сказал Максим и напрягся: – Ты говоришь, что спала, ну, то есть ночевала с ним. Значит, Венсан знает адрес? Он может прийти сюда в поисках той женщины! А что, если он догадался, что ты подсыпала ему порошок?! Бедная ты моя!

– Макс, я же не идиотка! Я не приводила его в нашу квартиру, попросила ключи у тети Зины, нашей буфетчицы. Она с мужем уезжала на дачу, я его туда и пригласила.

– Значит, соображала, что делаешь что-то противозаконное, раз подстраховалась, – ухмыльнулся Максим, включая вентилятор, так как в комнате становилось душно, – горе ты мое. Что мне с тобой делать? Я чувствовал, что происходит что-то нехорошее, только не знал, что именно. Ты в последние дни была чрезмерно веселой, возбужденной и курила больше, чем обычно. Вот, оказывается, в чем дело. Шоу-группа под названием «Женская солидарность» решила наказать одного козла… я имею в виду козла отпущения.

– Не такой уж он и козел… – пробубнила Фрида, слегка порозовев.

– А какой он? – Максим еще раз, прищурившись, посмотрел на фотографии. – Атлетическая фигура, сильные руки, правильные черты лица, густые светлые волосы… – начал он перечислять, – да, он красив, как древнегреческий бог. Я это сразу отметил, только знаю – одной внешности мало, чтобы понравиться тебе. За тобой такие титаны ухаживают, покрасивее этого мужчины. Но в нем есть шарм… может быть, потому что он наполовину француз?

– Что ты заладил о его красоте? – несколько раздраженно спросила Фрида. – Я ведь не сразу согласилась… Предстояло щекотливое дело: следовало очаровать мужчину, мне не хотелось уж совсем себя насиловать, и надо было, чтобы этот мужчина хоть немного понравился мне самой.

– Понятно… – после минутного замешательства протянул Максим. – Судя по тому, что фотографии лежат на столе, он тебе понравился?

– Самую малость. Я пришла к нему в клинику…

– Он болен? Наверное, что-то с сердцем или с нервами? С такой сестрой и невестой это немудрено!

– Он врач! Ну и фантазия у тебя! Венсан – пластический хирург, директор медицинского центра. Я пришла к нему на прием в качестве пациентки.

– И что же ты хотела исправить? – с недоверием посмотрел на нее Максим. – Я сомневаюсь, что он хороший профессионал, если говорил с тобой на тему каких-то хирургических вмешательств в твою идеальную внешность.

– Ты меня переоцениваешь! Но я явилась к нему в образе Клары Феликсовны.

– Кто это такая?

– О! Особа очень своеобразная, ради любимого готова на многочисленные пластические операции, а исправлять в ней много чего надо, поверь мне!

Максим хитро посмотрел на нее.

– Ты опять что-то придумала?

– Гениально придумала. Он не догадался, что я и Клара Феликсовна – одна и та же женщина, – похвасталась Фрида, направляясь в свою спальную комнату. – Подушка вместо толстого живота, две пустые клизмы вместо двух обвисших грудей, блеклые линзы в глаза, дохленький паричок, килограмм грима – поверь, было на что посмотреть…

Максим последовал за ней.

– Я охотно верю тебе, знаю, как ты можешь гримироваться. Мать бы родная не узнала, это точно.

– Так я познакомилась с намеченной жертвой и составила о ней первое впечатление.

– Ну и какое оно было?

Фрида скинула халат, пижаму и принялась надевать кружевное белье.

– Не скрою, он поразил меня своей внешностью и обаянием. Может быть, потому, что я ожидала увидеть толстого, лысого мужика с тугим кошельком. Меня же встретил высокий, подтянутый мужчина из той породы, которые притягивают к себе одной улыбкой. Он профессионален и терпелив, на его месте я бы выгнала Клару Феликсовну много раньше. Он обаятелен, ну это я уже говорила, внимателен, у него чудные, добрые глаза и красивые руки хирурга. Ты же знаешь, что я обращаю внимание на руки мужчин. – Фрида застегнула лифчик и пошла в гардеробную выбирать платье. – Да что там говорить! Он добр, Клара уговорила прооперировать ее бесплатно! Во второй раз я решила проверить его внутренние, мужские качества, – раздался откуда-то из глубины ее глухой голос.

– Интересно. – Максим присел на кровати.

– Я проследила, в какое время он покидает работу, а также спросила об этом у всезнающей старушки-дворничихи. «Наш дорогой Венсан Витальевич – очень пунктуальный человек, он никогда не опаздывает и уходит с работы в одиннадцать часов вечера. Немного зануда…» «Чем же он такой дорогой?» – спросила я. Оказывается, наш добрый рыцарь знаком даже с дворничихой, лично целовал ей руку и доплачивал приличные деньги за уборку территории вокруг его центра, хотя она и так должна это делать.

– Весьма благородно, – подал реплику заинтересованный ее рассказом Макс.

Фрида вышла в классической черной юбке до колен и белоснежной рубашке мужского кроя, заправленной в юбку. Узкую талию подчеркивал тоненький черный ремешок. Черные волосы эффектно контрастировали с белой рубашкой. Она надела черные туфли на высоких металлических каблуках-гвоздиках.

– Как всегда, полна шарма, – приветствовал ее Максим, – вы чем-то подходите друг другу с Венсаном.

– Не говори ерунды! Я хочу забыть обо всем этом, как о страшном сне! Сегодня у меня такое настроение умиротворенное, наверное, из-за того, что я решила развязаться с этой неблаговидной историей. Ты прав, где-то в глубине души я переживала.

– Я всегда прав, так как хорошо знаю тебя, – подтвердил Максим, – но ты еще не договорила, что ты сделала?

– Лучше бы ты забыл спросить меня об этом, – вздохнув, ответила Фрида, подходя к трюмо и присаживаясь на розовый пуфик. – Я поговорила со знакомыми парнями-каскадерами, чтобы они разыграли сценку нападения на меня на автостоянке. Мне было интересно, как Венсан Витальевич поведет себя в экстремальной ситуации. Знаешь, я не ожидала такой реакции… – Она задумчиво защелкнула в ухе маленькую сережку с бриллиантом. – Я не предполагала, что смазливый пластический хирург, занимающийся откачкой жира из бедер и увеличением груди, с холеными руками кинется один против всех защищать незнакомую женщину, совершенно не думая о себе и о своей жизни. У этих ребят были даже бутафорские ножи для острастки. В лучшем случае, я думала, он позовет на помощь. Ну и досталось мне потом от моих знакомых. Они тоже не ожидали такого яростного сопротивления от физически подготовленного мужчины и думали только о том, как бы самим унести ноги подобру-поздорову.

– Когда-нибудь ты плохо кончишь, – покачал головой Макс.

– Мне Венсан Витальевич стал симпатичен, и я приняла окончательное решение помочь Галине. Я даже немного позавидовала ей. Ты говоришь, что женщина идет на все, чтобы заполучить себе в мужья мужчину, даже на криминал. А я думаю, что не ради всякого мужчины она пойдет на такое, может быть, Венсан это заслуживает.

– Ты еще влюбись в него! – воскликнул Максим.

– Даже не говори мне об этом, – сердито стрельнула глазами в его сторону Фрида.

– Значит, вы познакомились при трагических обстоятельствах благодаря твоему стремлению проверить французика?

– Нет… это опять была не я… – Фрида защелкнула вторую сережку решительным жестом и начала расчесывать волосы.

– В смысле? Рыцарь бросился спасать убогую Клару Феликсовну? Возможно, он спасал деньги, которые она должна была потратить на пластические операции у него в клинике?

– Не шути так. Эта была не Клара Феликсовна, кроме того, я уже говорила, что он согласился оперировать ее бесплатно. Я решила проверить его на интерес к очаровательнейшей блондиночке Соне Карелиной, а-ля Барби.

– Ты больна на голову, Софья Карелина, она же Клара Феликсовна, – помрачнел Максим, – ну и как?

– Почему-то белокурый ангелочек не очень заинтересовал моего подопечного. Он был, как всегда, галантен, учтив, но не более того. Мне понравилось, что он не играл в рыцаря, спасшего принцессу и требующего вознаграждения. К тому же он был больше обеспокоен моим самочувствием, чем своим изрядно испорченным лицом.

– И тебя не мучают угрызения совести? Ведь человека избили по твоей прихоти, – сказал Максим.

– Что ты хочешь от меня услышать? Конечно, мучают. Особенно когда я увидела, как течет кровь из его рассеченной брови по щеке, на шею и на рубашку…

– Ты ведьма.

– Хуже, – вздохнула она, брызгаясь духами.

– Неужели он не узнал тебя?

– Нет, в третий раз я явилась к ним в клинику уже в своем виде, и всех трех женщин он между собой не связывает. Тоже мне хирург-пластик! Доктор медицинских наук! Кларе Феликсовне предложил перекроить все лицо, Софье Карелиной он признался, что у нее идеальные черты лица и исправлять ничего не надо! Чудо-доктор! Макс, он даже не догадался, что перед ним одна и та же женщина! А еще говорит, что видит человеческие лица насквозь!

– Ты можешь быть разной, а уж как ты накладываешь грим, входишь в образ и играешь… – закатил глаза Максим.

– Не перехвали!

Раздался телефонный звонок, Максим пошел в гостиную и взял трубку.

– Алло? Кто ее спрашивает? Жюли? Да, она уже встала.

Фрида поспешила к телефону.

– Здравствуйте, это Фрида, – сказала она в трубку.

– Я Жюли, знакомая Тамары Юрьевны.

– Да, я знаю.

– Галина хочет лично встретиться с вами, – сообщила Жюли, – вы не против?

– Я не против, – ответила Фрида, не совсем понимая, зачем женщине Венсана встречаться с ней лично.

– Сегодня вечером она занята, а вот часа в три дня вы могли бы подойти в летнее кафе около станции «Маяковская». Вас это устраивает?

– Вполне. Вечером занята не только Галина, но и у меня спектакль, – ответила Фрида, которую начала раздражать эта беседа в приказном, унизительном тоне.

– Тогда договорились, – сказала Жюли и распрощалась.

Фрида подумала: «А чего я жду? Я же выполняла для них грязную работу. Поэтому и отношение ко мне соответствующее…»

– Ну вот, – обернулась она к Максу, – в три часа у меня встреча с подругой Венсана.

– Не забудь прихватить фотографии.

– Обязательно, там же я откажусь от дальнейших действий.

– Умница, – поцеловал Максим ее в лоб и вернулся к своему компьютеру.

«Я еще не рассказала ему, как мне было комфортно и интересно общаться с Венсаном в образе роковой красотки, разбивающей ему сердце, – подумала она, – но это уже личное. Я сразу почувствовала интерес Венсана ко мне. Он глаз не отрывал от меня, и я была уверена, что он захочет меня увидеть опять. Самое страшное, что и я хотела прийти к нему на свидание».

Галина с нетерпением смотрела на дорогие наручные часы – подарок Венсана.

«Ох уж эти актрисульки! Вечно они опаздывают, все-таки несерьезные они люди».

Она была в роскошном шелковом костюме василькового цвета, удачно подчеркивающем ее голубые глаза и светлые ухоженные волосы. Ветер легко трепал подол юбки и ее белокурые локоны. Галина сидела в летнем кафе, где назначила встречу актрисе. Она пила уже вторую чашку кофе, когда наконец-то появилась Фрида. Галина ревностным взглядом окинула ее изящную фигуру, выразительное лицо с огромными карими глазами и длинные шелковистые волосы и почувствовала легкое беспокойство.

– Судя по описанию, эффектная, деловая блондинка – это вы, Галина? – приблизившись, спросила Фрида и обескураживающе улыбнулась.

– А вы, по всей видимости, Фрида?

– Она самая. – Актриса села напротив Галины и заказала себе тоже кофе, сказав официанту: – Мне кофе пятерной.

– Что? – не понял тот.

– Видите ваши маленькие кофейные чашечки, величиной с наперсток? Вот сварите мне пять таких чашечек, перелейте все в одну большую и принесите мне.

Официант удалился, Галина хмуро посмотрела на Фриду.

– Не боитесь пить столько кофе? Это вредно для сердца и цвета лица.

– Это не самая моя вредная привычка, – отмахнулась та и вытащила из сумки пачку сигарет.

– Да?! А у Венсана Витальевича вредных привычек нет, как и у меня, – сдержанно сказала Галя.

– Очень рада за вас обоих, только зачем вы мне это говорите? – удивилась Фрида.

– Мне по телефону Жюли сообщила, что вы выиграли наше пари? – с кривой улыбкой спросила Галя.

– Вы первая об этом спросили, – сказала Фрида.

– И у вас есть доказательства?

Актриса щелкнула замком черной лакированной сумочки и выложила перед Галей фотографии Венсана в кровати. Надо отметить, что Фрида тоже изучала лицо Галины с интересом.

«Ведь этой женщине лет сорок, а у нее нет ни одной морщинки. Ну да, сейчас же существуют какие-то уколы, которые парализуют мимические мышцы, заставляя их расслабляться, вследствие чего морщины разглаживаются. То-то лицо у нее, словно застывшая маска. Какая-то надутая верхняя губа, тоже, видимо, накачали туда что-то…»

Галина заметно побледнела, но выражение лица не изменила, фотографии в ее холеных руках задрожали.

– Надо же… в какой день знакомства ты затащила его в постель?

– В первый!

– Не может быть! – Галина на секунду потеряла свой боевой настрой.

– Плохо вы знаете своего жениха, – усмехнулась Фрида и, сжалившись, добавила: – Но не переживайте так сильно, он не со всеми столь обходителен, я это успела заметить. Я просто неплохая актриса и заставила его сделать это, не думайте, что он пойдет с любой… – решила утешить ее Фрида и заодно немного реабилитировать Венсана.

Но ее слова произвели на Галину прямо противоположное действие.

– Ах, какого мы о себе мнения! Великая соблазнительница, маркиза де Помпадур! Да он таких, как ты, терпеть не может! Наверное, ты его сначала опоила чем-то, а затем затащила в квартиру! Надеюсь, ты не спала с ним?

– Как договорились, – буркнула Фрида, чувствуя, как начинает злиться.

– Знаю я вас, актрисулек! Своего не упустите! Я готова заплатить тебе деньги за работу и хочу, чтобы не забывала, что ты наемная подставная утка. Наверное, и актриса-то не ахти, раз согласилась помочь мне в таком сомнительном деле? – продолжала она втаптывать в грязь Фриду.

– Да, вы знаете, меня не берут ни в один театр, ни на одну роль, говорят, что я бездарность, и в кино не приглашают сниматься, – всхлипнула та, и слезы градом полились из ее глаз, – бедолага я, бедолага! Что же мне делать такой никчемной?! Ваш жених – единственный приработок у такой бомжихи, как я! Не обижайте меня, госпожа! Не велите казнить, велите миловать!

Фрида говорила срывающимся голосом довольно громко, привлекая внимание окружающих людей. Она вытерла лицо краем скатерти за неимением бумажных салфеток и громко высморкалась. Галина вздрогнула, а Фрида, внезапно прекратив истерику, положила в рот кусочек сахара и принялась его грызть.

«Интересно, как она сейчас запоет, эта злобная бабенка в брюликах от Картье, когда я ей скажу, что отказываюсь от этой аферы и ее предложения, – подумала Фрида, – ведь она понимает, что одна половина дела уже сделана именно с моим участием, и ей будет очень трудно «поменять коней на переправе». Сейчас я ей сообщу о своем отказе, и она начнет меня упрашивать до конца отыграть злобную стерву, от чар которой Венсан спрячется под венцом с ней. Только я все больше думаю, что ничего у нее не выйдет. Этот хирург показался мне умным мужчиной, и, наверное, он разобрался в «прекрасных» качествах своей подруги, поэтому и не женится на ней».

Галина вытащила из внутреннего кармана пачку долларов и, воровато озираясь, положила на стол.

– Можете не пересчитывать, здесь ровно тысяча. Я плачу по счетам. Не важно, как, но вы это сделали. Фотографии я забираю, а сделку расторгаю.

– Как расторгаете? – изумилась Фрида, не ожидавшая такого поворота.

– Вот так! Считайте, что ничего не было! Я передумала! – Галина поправила уложенные волосы, которые к тому же, как подумала Фрида, были еще искусственно наращенные.

– Что-то мне верится с трудом в ваше просветление, решили подыскать другую актрису? – прищурила черные глаза Фрида.

– Это мое дело!

– Что, ревнуете? Слишком быстро ваш жених прыгнул ко мне в кровать? Испугались? Чего же вы боитесь, такая вся упакованная и уверенная? – прошипела Фрида.

– Вот сейчас и открывается ваше лицо, актрисулька! Да, ты мне не нравишься, я чувствую, что ты можешь выйти из-под моего контроля. Это дело касается только меня и Венсана, и позволь мне решать, с кем я буду иметь дело!

– А что, если я не хочу, чтобы еще какая-то мымра травила его снотворным? Ведь, насколько я поняла, ему не двадцать лет, и его сердечко может не выдержать ваших экспериментов! Что, если я приду к нему и все расскажу? – спросила Фрида.

– А вот этого совершать не советую, детка. Я давно в бизнесе, и у меня есть кое-какие связи. Я тоже могу сделать так, что ты никогда не сможешь играть в театре и кино, если только Квазимодо без грима, так как твое личико будет попорчено! Не суйся в наши дела, они тебя не касаются! – резко, с металлическими нотками в голосе сказала Галина.

– Во-первых, я в это дело уже сунулась, и оно меня теперь тоже касается, во-вторых, я не поняла, вы меня что – пугаете?!

– Пугает мальчик в детском саду пукалкой, а я тебе угрожаю, – выдохнула Галина.

– Интересное дело… – откинулась на спинку стула Фрида и с явным интересом осмотрела визави – испуга в ее глазах не было ни малейшего.

«Эта жертва пластических операций испугалась вполне реально, что может легко потерять своего красавчика. Она не думала о последствиях легкого соблазнения, когда решалась на это дело», – подумала Фрида.

– Считаю, что разговор наш окончен, – сухо проговорила Галина, пряча позорные фотографии в сумочку из крокодиловой кожи, – надеюсь, что вы все поняли и не заставите меня принимать меры. Через некоторое время мы забудем это недоразумение и друг друга тоже.

Фрида отпила кофе в полной отрешенности, и вдруг глаза словно вылезли из орбит. Она стала жадно ловить воздух, судорожно дергая руками. На губах выступила пена. Фрида вскочила и сразу же повалилась на столик, держась за горло и переворачивая кофе и все приборы на Галину.

– Помогите, – прохрипела она, – отравила!

Галина испугалась не на шутку. Она стала тормошить Фриду, стараясь удержать ее на столе, так как та валялась на нем плашмя без чувств.

– Что с тобой?! Эй, очнись! Эй, Фрида! Господи, что с ней?! – перепугалась Галя.

К их столу уже бежали официант, администратор и посетители кафе.

– Что случилось? Женщине плохо! Она что-то сказала про отравление! – переговаривались люди.

– Я ничего не сделала! – взвилась Галина. – Она пила кофе, и вдруг ей стало плохо! Что вы туда подсыпали?

– Вызовите врача! Скажите на кухне, чтобы никому не наливали кофе! – раздались нервные возгласы.

– Положите ее на стол, сдвиньте два стола вместе. Не толпитесь, словно коровы на пастбище, дайте доступ кислороду! Принесите воды! – командовал один из официантов.

Когда все кафе было поднято на уши, Фрида открыла глаза и встала, как ни в чем не бывало.

– С вами все в порядке? – удивленно спросили люди.

– Со мной? Да, все хорошо.

Фрида наклонилась к Галине.

– И вы поверили, что мне плохо? Так какая я актриса? Что же вы так опростоволосились, Галя?

Она взяла свою сумочку, повернулась и пошла прочь из кафе к своей припаркованной недалеко машине. Фрида была рада, что развязалась с этим делом, хотя в глубине души она немного сочувствовала Венсану, так как понимала, что для него оно еще не закончилось. Рассказывать ему о буйной фантазии его подруги специально она не хотела не из-за того, что испугалась угроз Галины, а просто щадила его чувства. Спиной она чувствовала, что та сверлит ее спину злым взглядом. Она подняла руку и, не поворачивая головы, помахала ей.

«Чертова кукла, – думала Галина, – а как хороша, чертовка! Как убедительна! Слава богу, что теперь Венсан никогда ее не увидит. Я думаю, что и она все поняла и будет держаться от него подальше! Почему-то мне было бы неспокойно, если бы эта штучка вертелась рядом с моим мужчиной».

Она оглядела себя и поняла, что ее дорогой костюм безвозвратно испорчен. «Черт! Теперь придется заезжать в магазин, чтобы купить себе новый наряд».

– Возьмите свои деньги, нельзя оставлять такую сумму без присмотра, – сказал ей официант, протягивая тысячу долларов.

«Не взяла… – удивилась Галина, – выделывается. Может быть, ей показалось это слишком маленьким вознаграждением? Возможно, она их забыла или ищет предлог, чтобы вернуться? Ну уж нет, ни я, ни Венсан с ней больше общаться не будем. Если потребует деньги, я пришлю ей с курьером», – размышляла она, расплачиваясь по счету за обеих, но роптать не приходилось, так как Фрида не взяла гораздо большую сумму долларов. Галине явно не понравилась эта девица, но настроение ее улучшалось с каждой минутой от того, что они больше не встретятся и она вовремя спасла от ее чар своего любимого мужчину. После экстравагантной выходки Фриды Галина поскорее убралась из кафе, где люди продолжали бросать на нее косые взгляды, и поехала за новым костюмом.

Венсан уже ждал ее в заранее договоренном месте. Галина залюбовалась им: высокий, красивый, и только ее. «Никому его не отдам!» – твердо решила она и направилась к своему другу.

– Здравствуй, дорогой.

– Привет, чудно выглядишь, – ответил Венсан и вручил букет цветов.

– Спасибо, идем. – Галина подцепила его под руку и повела в сторону галереи искусств.

– Галя, у меня изменились планы на вечер, – тихо сказал Венсан.

– Что? К тебе или ко мне? – улыбнулась она.

– Нет, мы идем в театр, у меня билеты уже есть.

– Театр? – переспросила Галя. – Я охотно пойду с тобой на спектакль, а выставку мы посетим в любой другой день.

– Мы идем… – Венсан назвал театр, в котором работала Фрида, об этом Галина прекрасно знала.

Она расстегнула пуговицу на блузке и вдохнула воздух полной грудью.

– Да? Нет, я туда не пойду.

– Почему? – удивился Венсан. – Только что ты была согласна.

– Не важно, – уклонилась от ответа Галя.

– Для меня важно, тем более что у меня есть билеты на спектакль.

– Это авангардный, молодежный театр, – туманно ответила Галя.

– Ты всегда любила все продвинутое и современное.

– Сейчас меня потянуло на классику.

– Я настаиваю, Галя, на том, чтобы этот вечер провести в театре.

– А я предпочитаю галерею искусств! – заупрямилась она, всеми силами стараясь не пустить Венсана в театр к этой чертовке.

«Почему он тянет меня туда? Неужели она уже подсунула ему билеты на спектакль со своим участием?! Господи, крепко же она запудрила ему мозги! Боже, помоги мне, подскажи, как его образумить и удержать?!»

– Венсан, мне нехорошо. – Она театрально закатила глаза.

– Галя, не прикидывайся. Я не понимаю твоего нежелания пойти со мной в театр.

– Ты не можешь уступить женщине? – Она плаксиво оттопырила нижнюю губу, словно маленькая девочка.

Венсан впервые с нескрываемым раздражением посмотрел на нее, но вовремя опомнился, чтобы потом не чувствовать себя полной скотиной.

– Извини, конечно, мы пойдем на выставку.

Галине сразу стало свободней дышать, плохое самочувствие куда-то улетучилось. Она повеселела и, насвистывая какую-то мелодию, направилась в сторону художественной галереи, вцепившись в сильное плечо Венсана мертвой хваткой.

Галина любила общаться с представителями богемы, но не с «актрисульками», а с режиссерами, известными музыкантами, художниками, владельцами вернисажей и антикварных салонов. У нее было много знакомых из этой публики, поэтому, едва переступив порог салона, она оказалась в своей среде, как рыба в воде, по крайней мере, она так себя ощущала. Народа собралось много, и некоторые из них были Галиниными знакомыми. Они кинулись друг к другу с притворными улыбками, рассыпаясь лживыми комплиментами и любезностями.

– Здравствуй! Как дела? Выглядишь, как всегда, на миллион долларов!

– Ах, милочка, и вы здесь! – сверкнула фарфоровыми зубами совершенно седая женщина лет пятидесяти в ярком, цветастом платье, как палитра художника.

– Серафима Яковлевна, как же я могла пропустить такое событие! – заискрилась Галина, пихая Венсана в бок, тем самым давая понять, чтобы он не стоял истуканом, шепча ему на ухо: – Поздоровайся, это владелица салона, вдова известного художника Соломонова.

Венсан что-то слышал об этой женщине от Гали или от кого-то другого, он уже не помнил. Якобы она отличалась в молодости фантастической красотой, мимо которой в свое время не смог пройти известный, уже состоявшийся художник. Так Серафима из простой официантки стала женой и музой знаменитого художника на долгие двадцать лет. Поначалу художник рисовал только свою жену, что, правда, не мешало ему иметь множество любовниц. Но умная жена умела закрывать глаза на это, понимая, что творческий человек должен черпать где-то вдохновение. Зато статус официальной супруги и единственной наследницы бездетного художника она не отдала никому. Постепенно стареющий Борис не мог уже обходиться без Серафимы, она вела бухгалтерию, решала, какой заказ он будет выполнять и когда, подсчитывала семейный доход и откладывала на «черный день». Женщина она была хваткая и жесткая, а ее организаторские способности развились сверх всякой меры. Когда Серафима заметила, что большие средства от их семейного бюджета уходят на пьянки мужа, она закодировала Бориса от алкоголизма и сократила число визитеров в доме.

В восемьдесят лет он покинул мир трезвенником, а Серафима стала полновластной хозяйкой. Уж тут она оторвалась. Злые языки утверждали, что это была очень развратная женщина, совершенно неуемная в сексе, количество ее любовников перевалило за сотню. Сейчас она предпочитала молодых людей, и многие начинающие художники, которые хотели выйти на более высокий уровень, уйти с улиц в дорогие галереи, проходили через ее спальню. Серафима Яковлевна кинула оценивающий взгляд на Венсана.

– Какой мужчина! Немедленно представь мне его!

Он скривил лицо в подобие улыбки и поцеловал ее сморщенную, цепкую руку, на пальцах которой красовалось по «булыжнику» в обрамлении драгоценного металла.

«Почему люди из художественной среды считают своим долгом носить яркую, странную одежду, крупные перстни, а количество бус на шее не поддается подсчету? Зачем ей столько камней?» – подумал Венсан, глядя на худую, жилистую шею хозяйки салона, полностью закрытую нитками бус из натуральных камней. Серафима перехватила его взгляд и потрогала свои бусы.

– Думаете, зачем мне столько камней, дорогой? Все очень просто. Один камень от сглаза, порчи и наговоров. Другой камень для притягивания денег, третий для поднятия сексуальной энергии, женской состоятельности и так далее… – Она прищурила большие глаза, которые единственные жили на этом морщинистом лице, и стала похожа на грецкий орех. – А кроме того, они удачно закрывают морщинистую шею от посторонних глаз.

Венсан поежился, он оставался при своем мнении: все эти штучки людям артистического плана нужны для того, чтобы выделяться, так как в их кругу яркая индивидуальность нужна, как нигде.

– Вы настолько суеверны? – спросил он ее.

– Конечно! А как же! Я на старости лет занялась изучением спиритизма и оккультизма. Молодой человек, вы еще многого не знаете!

– Я не настолько молод, уверяю вас.

– По сравнению со мной вы – мальчик! – махнула рукой Серафима, звякнув множеством странных, старинных браслетов из серебра. Она обратила свой взор на Галину. – Что же ты, дорогуша, скрывала от нас своего принца? Непростительная оплошность! Уже три года летаешь на крыльях любви, светишься счастьем и не представила своего кавалера старой подруге? Боишься, что отобью? – рассмеялась она.

– Вы, как всегда, шутите! Выглядите великолепно! Всегда рада видеть вас у себя в салоне! – защебетала Галя, и Венсану стало противно, что она так стелется и унижается перед этой холеной барыней с остатками былой красоты на лице.

– Вы артист? – снова обратилась к нему Серафима. – Нет, постойте, я угадаю! Вы – поэт! У вас лицо поэта!

– Серафима Яковлевна…

– Просто Сима, сколько можно говорить! Когда ты, Галя, называешь меня Серафимой Яковлевной, я ощущаю себя столетней старухой.

– Что вы Сераф… то есть Сима, я не хотела вас обидеть, я только хотела сказать, что Венсан – пластический хирург.

– О! – звякнула своими браслетами Серафима. – Я почти угадала! Хирург, тем более пластический, в душе должен быть поэтом.

– Нет, мадам, я скорее прагматик, – ответил Венсан.

– Вам еще не встретилась та женщина, которая разбудит в вас романтика! – погрозила она ему пальцем.

– Сима, ну что вы такое говорите, его муза перед вами, – поправила свои кукольные локоны Галя.

– Пластический хирург… Теперь понятно, молодой человек, почему вы с таким интересом разглядывали мое лицо. Думаете, возможно ли натянуть этот старый чулок? Нет, Венсан, я дорожу каждой своей морщинкой и никогда бы не легла под нож хирурга. Лицо натянуть можно, а куда денешь опыт и мудрость отсюда? – Серафима постучала по своей голове. – Я не хочу терять свою индивидуальность и стать моложавой, безликой куклой, и на твоем бы месте, Галочка, я не увлекалась пластическими изменениями своей внешности. Ты еще слишком молода. Пусть я сейчас не красива, зато по моему лицу можно судить о бурном прошлом, уж поверьте, мне есть что вспомнить, – закончила свою мысль Серафима и, взяв Венсана под руку, повела его в глубь галереи, обернувшись к Галине: – Я позаимствую у тебя кавалера на полчаса.