Текст книги "Лягушка-нецаревна (СИ)"

Автор книги: Татьяна Герцик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ты так похудела, дочка! Наверняка сидишь на какой-нибудь дурацкой диете!

Вместо оправданий Марина шепотом предупредила родителей:

– У меня Даша!

Сразу все стихло. Даша знала почему. Павел Анатольевич категорически не одобрял ее образа жизни. Он никогда ничего не говорил о ее родителях, но Даша чувствовала, что отцу он завидует, а сестру осуждает. Богемная жизнь ему, как человеку строгих правил, претила.

Гости зашли в комнату и с преувеличенной радостью поздоровались с племянницей, поднявшейся им навстречу.

Даша не уступила им в актерстве. Хотя в глубине души призналась самой себе, что и впрямь соскучилась. В принципе, они были хорошими людьми, просто несколько другого склада.

После приветствий пошли на кухню пить чай.

Прихлебывая чай из большого бокала, Павел Анатольевич поинтересовался:

– Ты надолго к Марине, Даша?

– Да я не к Марине, я сама по себе. У меня же свой домик на колесах, как вы знаете.

Екатерина Ивановна заявила с легким возмущением:

– Даша, но в твоем возрасте нужно уже жить в своей квартире, иметь мужа, детей. В общем, жить прилично.

Даша легко рассмеялась.

– Знаешь, тетушка, боюсь, что для замужества я никогда не дозрею. Мне нравится быть свободной, ни к кому не пристегнутой. Что захотела, то и сделала. Скучно это – законный брак. Вид официальной зависимости.

Павел Анатольевич осуждающе сморщил лоб.

– Ты прямо зарубежных феминисток позапрошлого века цитируешь. И наших революционерок типа Коллонтай.

Даша легкомысленно тряхнула головой.

– Значит, у нас есть что-то общее.

Екатерина Ивановна дипломатично перевела разговор на мать Даши.

– Как там Яна поживает? Ты ее давно видела?

Даша ласково усмехнулась.

– В прошлом месяце. Мы с ней случайно встретились на одной московской тусовке. Она сказала своим знакомым, что я ее племянница.

Семейство Беловых было шокировано. У побагровевшего Павла Анатольевича не нашлось слов, поэтому вопрос задала его более стойкая жена:

– Как это?

– Очень просто. Если мне двадцать шесть, чего я ни от кого не скрываю, то ей никак не может быть немного за тридцать, как она заявляет всем своим друзьям и знакомым. Правда, это «немного за тридцать» длится уже несколько десятилетий. Но в ее круге это никого не удивляет и не шокирует. Там все такие.

Павел Анатольевич несколько пришел в себя.

– Это надо же до такой степени молодиться, чтоб от собственной дочери отказываться! Это уже маразм какой-то!

Даша мило его утешила:

– Мама от меня не отказывалась, что ты! Она просто играет, причем только на публику. Наедине она вполне любящая мамашка. К тому же она и впрямь выглядит на свои «немного за тридцать». Полагаю, ей можно простить эту маленькую слабость. – Заметив, что дядя собрался решительно возразить, примирительно напомнила: – Думаю, она до сих пор пытается доказать моему отцу, как много он потерял, уйдя от нас.

Павел Анатольевич сразу выпустил пары и посочувствовал:

– Да, наверное. Даже мне до сих пор неприятно, как это было обставлено, а Яне тем более. Я ее вполне понимаю.

Тема неправильно себя ведущей матери была закрыта, и разговор перекинулся на Дашиного отца.

– Которая теперь у отца жена по счету, не знаешь, Даша? – тон Екатерины Ивановны был соболезнующий, она и впрямь жалела девочку, покинутую отцом в трудном переходном возрасте.

Поскольку Даша себя пострадавшей стороной не считала, поскольку в то время уже жила и училась в Англии, ответила с изрядной долей сарказма:

– А он жениться не собирается. У него теперь «подруги». Каждый раз, когда он приглашает меня на какой-нибудь сабантуй в свое поместье, у него новая подруга. Если честно, их имена я даже и запомнить не пытаюсь. Папашка, похоже, тоже, потому что он их всех называет стандартно «милая моя».

– Это как у Визбора в песне о турподругах? «Милая моя, солнышко лесное…»

Марина тут же была остановлена двумя парами осуждающих глаз. По мнению строгих родителей, незамужней девушке не пристало говорить подобные вещи. Маринка тут же стушевалась.

Даша, посмеиваясь, согласилась:

– Да, что-то вроде того. Но все эти девицы знают, на что идут. Им не сам папанька нравится, а его возможности. Думаю, отступные они получают неплохие.

Павел Анатольевич назидательно заметил:

– А ведь когда-то Максим был вполне нормальным человеком. Это его шальные деньги с пути сбили. Но это со многими бывает. Чтобы деньги на тебя не давили, с ними родиться надо. А то, как говорится, из грязи в князи, вот и результат.

Даша с озорно блестящими глазами согласилась:

– Да, результат клинический.

Екатерина Ивановна тут же добавила позитива в эти непочтительные для дочери слова:

– Но сейчас среди богатых одни нувориши. Откуда у советских людей потомственные капиталы? Но отец о тебе не забывает, это хорошо. Правда, у него, кроме тебя, и детей-то больше нет.

Даша устремила куда-то вдаль пристальный взгляд.

– Ну, дети-то у него то и дело появляются. Правда, после генетической экспертизы почему-то оказывается, что они и не его вовсе. Понятно, многим дамочкам хочется безбедно пожить за чужой счет. Но это ерунда. А мне отец не то что помогает, он на мой счет в свое время положил весьма солидную сумму, больше мне не надо. Я непритязательный, в принципе, человек. Да и работа у меня какая-никакая, но есть.

С этим все согласились. Потом разговор зашел о делах Павла Анатольевича и тот признался:

– Да, есть весомый шанс стать мэром. Возможно, и выберут. Я понимаю, конкурентов у меня много, но и сторонников немало. Силы у меня еще есть, я бы многое для нашего города мог сделать, тем более что он небольшой, все всех знают.

Он еще долго говорил о необходимости преобразований сначала в городе, потом в стране. Даша слушала эти слова спокойно. Конечно, дядя верил в то, что говорил. И говорил правильно. Но вот эти правильные слова в жизнь претворить что-то ни у кого не получалось. И почему бы это?

Через час, сочтя, что визит вежливости закончен, она встала и принялась прощаться.

Павел Анатольевич напомнил:

– Ты не забыла, Даша, про мой юбилей? Надеюсь, выкроишь время для родного дяди?

Даша, напрочь забывшая об этом самом юбилее, тем не менее оптимистично заверила:

– Конечно, помню! И обязательно буду!

Екатерина Ивановна поддержала мужа:

– Мы тебя ждем, Даша! И хватит уже скитаться по дорогам, как цыганка!

Пообещав кузине, что еще позвонит, Даша поцеловала дядю с тетей и вышла из дома. Фургон осматривало несколько неряшливо одетых подростков, вполне компетентно оценивая его внешний вид и возможности. Едва Даша открыла дверцу, как раздались громкие просьбы прокатить. Отрицательно покачав головой, она погнала машину к платной стоянке в соседнем квартале.

Заплатив за неделю вперед, устроилась в жилом отсеке и задумалась. Пообещать-то все устроить легко, а вот как это сделать?

Для начала нужно определиться с жильем. Можно, конечно, жить и в машине, но это не комфортно. Просто потому, что она не привыкла, когда вокруг шум и любопытные заглядывают в окна. Нужно снять квартиру, желательно неподалеку от НИИ сверхлегких сплавов.

Решив положиться на удачу, Даша нашла в интернете адрес НИИ и поехала туда. Обойдя с десяток окрестных домов, выяснила у словоохотливых старушек, что Витька из третьего подъезда сдает двушку, но дорого. Понятия «дорого» для Даши не существовало, поэтому после коротких переговоров с этим самым «Витьком», оказавшимся толстым сорокалетним мужичком, заплатила за месяц вперед. Подогнала машину к дому и перенесла большую часть вещей в квартиру.

Вернув машину на стоянку, принялась обдумывать дальнейший план действий.

Во-первых, нужно вживую посмотреть на этого сердцееда. Обычно по внешнему виду сразу бывает понятно, что из себя представляет та или иная мужская особь. На Дашином жизненном пути уже встречались на редкость эгоистичные типы. Разглядеть их истинную натуру труда не представляло, так же как и в два счета отвадить.

Выполняя эту часть плана, она на следующий день ровно в час, стандартное для всех офисных работников время обеда, спряталась за колонной, подпирающей серый портик НИИ. Ей не хотелось, чтоб Рокшевский заметил ее раньше времени.

Вскоре на улицу волной выплеснулись сотрудники, разбредаясь кто куда. Большая часть направилась в кафешку в соседнем здании. Заметив в толпе искомый объект, Даша отправилась туда же, держась чуть поодаль.

Скользким ужом протиснулась за ним и стала почти вплотную, оставив для буфера между ним и собой пару человек. Пользуясь тем, что на ней были темные очки, принялась разглядывать его практически в упор.

Рокшевский, не обращая внимания на стоящую неподалеку дамочку, видимо, давно привыкнув к повышенному женскому интересу, негромко смеялся над рассказанным соседом анекдотом.

Даша сразу сделала вывод: симпатичный, эгоистичный, самовлюбленный. Достойнее Маринка никого найти не могла? Хотя кузина при ее неискушенности без проблем могла попасть в лапы к любому подобному типу.

Что ж, пора начинать игру.

Вышла из очереди, ничего не купив. Перешла дорогу и, оказавшись в небольшом скверике, присела на облупленную скамейку. Что делать дальше? Эффективнее обрабатывать объект, находясь рядом с ним. Для этого нужно устроиться в институт на работу. Можно пройти стандартное собеседование в отделе кадров, записаться на прием к директору и так далее и тому подобное. Если у них есть свободные ставки ее, конечно, возьмут с ручками и ножками. А если ставок нет? Да еще в нужной ей лаборатории? Нет, так рисковать она не будет.

Оглядевшись вокруг и убедившись, что ее разговор никто не услышит, набрала номер отца. Тот ответил не сразу. Поздоровавшись, Даша с легким ехидством поинтересовалась:

– Папа, я тебя ни от чего важного не отвлекла? – это прозвучало двусмысленно, чего Даша и добивалась.

Максим Владимирович тоже расслышал ехидные нотки в простом на первый взгляд вопросе дочери, но акцентироваться на них не стал. Ответил ласково, но тоже с некоторой подковыркой:

– Ну что ты, разве я не всегда свободен для единственной дочурки? Как твои дела?

– Да вот решила поработать немного, припомнить полученные навыки. Ты не мог бы помочь мне устроиться в одно НИИ?

Возникла длительная пауза. Видимо, папочка переваривал полученную информацию. Осмыслив, сдавленным шепотом поинтересовался:

– И зачем тебе это? Только не ври, что тебя заинтересовал какой-то там производственный процесс, все равно не поверю! Наверняка каверзу какую-нибудь замышляешь?

Пришлось признаться:

– Что-то около того. Поможешь? Очень нужно. И, пожалуйста, без степени родства. Ну, ты понимаешь. И побыстрее, если можно.

Поскольку Максим Владимирович не помнил, когда дочь вообще обращалась к нему за помощью, понял, что и в самом деле произошло нечто экстраординарное. Пообещал помочь. Велел ждать звонка.

День был хороший. На ветке рядом звонко чирикал воробей, выхваляясь перед сидящей на соседней ветке воробьихой. Даша решила понять слова отца буквально и осталась сидеть, ожидая звонка. Через полчаса зазвонил телефон. Даша посмотрела на дисплей – отец. Неужели все устроено?

– Даша, я все устроил.

Даша неслышно фыркнула. Вот что значит родная кровь, они с отцом и думают, и выражаются одинаково.

– Прямо сейчас подойди к генеральному директору, познакомься. Надеюсь, диплом у тебя с собой?

Даша захватила с собой все документы, что могли понадобиться для трудоустройства, и охотно уверила в этом папочку.

– Это хорошо. Ну, успехов на новом поприще! Кстати, я сказал, что ты моя племянница.

Даша бесшумно рассмеялась. Как же похожи ее родители! Мама тоже употребляет данную степень родства.

Будто услышав ее мысли, отец спросил с неожиданной неуверенностью:

– Даша, а как там мама?

Даша удивилась. Раньше отец никогда о бывшей жене не заговаривал.

– Мама? А с чего это вдруг ты о ней вспомнил?

– Да вот был на днях в Москве и видел ее.

– А что же не подошел и не спросил?

– Да как-то неудобно было.

– Понятно. Был с очередной подружкой.

Касаткин повторил уже настойчивее:

– Ну, так как там мама?

– Хорошо. У мамы всегда все хорошо. Думаю, она тоже была не одна.

Максим Владимирович сердито подтвердил:

– Вился около нее какой-то тип.

Даша ответила с нарочитым легкомыслием:

– Да, мама всегда нравилась мужчинам.

Отец вскипел:

– Мужчинам? Это не мужчина, это молокосос какой-то!

Даша небрежно заметила:

– Мама говорит, что мужчины с возрастом киснут, как простокваша, и с ними попросту скучно. Ну, спасибо за помощь, мне пора.

Она не видела, как в своем кабинете Касаткин тупо смотрел на телефонную трубку, которую держал в руках. Потом предельно осторожно, как стеклянную, положил ее на место.

– Киснут? Простокваша? Скучно? Ну, Яна, погоди!

Отец отключился, а Даша, отсмеявшись, снова подумала, насколько же похожи ее родители. И зачем они только разошлись? Парой они были хорошей. Во всяком случае, друг друга понимали с полуслова. Похоже, дядя был прав, говоря, что отца сбили спонталыку большие деньги.

Подойдя к НИИ, скептически оглядела здание. Длинное, плоское, неказистое. Типичный образчик постройки экономной экономики. Единственное, что радует – долго она здесь не задержится. От силы месяц. Если этого времени не хватит для вразумления Рокшевского, придется поменять и тактику, и стратегию.

Внизу на вахте долговязый охранник с прищуром ее оглядел, и Даша поняла, что информация о ее появлении достигла всех заинтересованных ушей. Записав в огромный кондуит данные паспорта, охранник пропустил ее внутрь.

Кабинет Генерального директора располагался на пятом этаже в самом конце коридора. Секретарша, молодая девчонка с острым любопытным носиком, с загоревшимися глазками уставилась на посетительницу, даже не пытаясь скрыть повышенного интереса.

Ага! Наверняка подслушала разговор отца с генеральным и сделала далеко идущие выводы. И сообщила о них паре-тройке доверенных подруг, от которых информация разошлась по НИИ. Но это хорошо, чем больше шума вокруг ее появления, тем лучше для выполнения поставленной цели. – Даша была вполне довольна началом своей миссии.

Секретарша, приветливо улыбаясь, суетливо указала на кресло и предложила подождать.

– У Сергея Михайловича посетитель. Но вы не беспокойтесь, он быстро. Это наш завлаб, Артем Александров. Беспокойная личность. Умный, талантливый, но сладу с ним никакого нет. Все воюет.

Даша лениво осведомилась:

– Из породы непризнанных гениев, что ли?

Секретарша, привычно доставая из шкафчика баночку кофе, печенье, коробку конфет, чашки и ложки, небрежно, как о само собой разумеющемся, ответила:

– Да нет. Он и в самом деле талантливый. Кандидат физико-математических наук, скоро докторскую защитит. Автор множества открытий и прочее и прочее.

Даша удивилась.

– И такое дарование всего лишь завлаб?

Секретарша снисходительно пожала плечами.

– Эта лаборатория с особым статусом, поважнее иных отделов. А вообще-то у Александрова бзик. Он считает, что административная работа убивает творчество.

Почувствовав родственную душу, Даша решила пристальнее посмотреть на этого Артема. Она тоже задыхается в тесных рамках работы под чьим-то началом.

– Меня Мария Степановна зовут. А вы, как мне сказал Генеральный, Дарья Алексеевна Яковлева?

Даша кивнула.

– Можно просто Даша.

Мария Степановна, которой было лет двадцать, не больше, опасливо оглянувшись на кабинет начальника, негромко предложила:

– А меня можно просто Маша. Это Сергей Михайлович считает, что на службе все должны обращаться друг к другу по имени-отчеству. Хотя наши специалисты между собой не чинятся. По имени и на «ты». Так что не стесняйся. Но дресс-код у нас строгий. Даже в брюках ходить нельзя, а в джинсах тем более.

Даша скептически окинула взглядом свои черные джинсы и понятливо кивнула головой.

Не успели они выпить по чашечке кофе, как из кабинета директора выскочил высокий спортивный парень в джинсах и синей толстовке. Даша отметила, что двигается он ловко и грациозно, подобно леопарду. Не обратив внимания на сидевших в приемной девушек, пронесся мимо них и исчез в коридоре, что-то сердито бурча себе под нос.

– Ну, я же говорила, что он ненадолго. Они с Сергеем Михайловичем не очень ладят. Оба таланты, а они всегда друг с другом конкурируют. Так Сергей Михайлович говорит. Хотя он Артема ценит и уважает, но тот похож на необструганное полено, ко всему цепляется.

– А почему в джинсах? Для него дресс-код не писан?

– А это он назло боссу. Не подчиняется дурацким указаниям. Говорит, что ходил, ходит и будет ходить в том, в чем удобно ему, а не какому-то там дресс-коду.

По громкой связи раздался голос Генерального:

– Мария Степановна, Яковлева подошла?

Приложив палец к губам, Маша громко ответила:

– Да, Сергей Михайлович.

– Проси ее ко мне.

Раздался щелчок, и Маша с облегчением сказало уже нормальным голосом:

– Ну, удачи, Даша!

Подняв в ответ крепко сжатый кулак, та прошла в святая святых этого светоча науки.

Кабинет директора ее не впечатлил. Стандартный уголок руководителя, состоящий из компьютерного и письменного столов, да еще длинного стола для заседаний посредине узкого, как трамвайный вагон, помещения, был явно бедноват для руководителя такого уровня. Хотя, с другой стороны, приятно, что Генеральный не гоняется за показушным престижем.

Сам Генеральный, оказавшийся полноватым высоким мужчиной с упрямым умным лицом, встал ей навстречу и вежливо усадил в кресло.

– Польщен, польщен! – это прозвучало у него крайне иронично. – Не каждый день мне звонят такие люди и просят пристроить племянниц в наш НИИ. И что вас к нам привлекло?

Даша не стала врать.

– Не что, а кто. Кирилл Рокшевский.

Генеральный изумленно присвистнул.

– Неужели вы тоже жертва его обаяния?

– Ну, я бы так не сказала. Но, надеюсь, он падет жертвой моего.

Директор не скрывал своей озадаченности.

– Надеюсь, процесс обольщения не будет вредить рабочему процессу? – это прозвучало у него с изрядной долей сомнения.

– Я тоже на это надеюсь. – Даша тоже не скрывала своего скепсиса.

– Очень прошу вас не перебарщивать. Рокшанский хоть и бабник, но это в свободное от работы время. На работе он хороший специалист. Тем более что работает у Артема Александрова, а тот плохих работников не держит. Так что, может, вам какую-нибудь другую лабораторию предложить?

Даша строптиво возразила:

– Почему? Я тоже неплохой специалист. Когда хочу, естественно. Во всяком случае, долго я у вас не задержусь.

– Ваш дядюшка меня об этом уже предупредил. Вообще-то я не беру специалистов на таких условиях, но тут, как говорится, получил такое предложение, от которого не вправе отказаться.

Даша решила разузнать у отца, что такое тот посулил за ее трудоустройство.

Сергей Михайлович добавил с неприятным подтекстом:

– Отказать племяннице самого Максима Касаткина я никак не могу! Пусть в лаборатории Александрова и нет свободных мест, но придется дать новую ставку. Извините, одну из низших. Но деньги, я полагаю, вас не волнуют. С Артемом я уже переговорил. Он недоволен, конечно, но от него ничего не зависит. Так что можете приступать к работе.

Слово «племянница» прозвучало столь фривольно, что Даша враз все поняла. В свое время она для спокойствия взяла фамилию и отчество второго маминого мужа, и в результате никто не связывал ее с отцом, что было очень удобно. Вот и теперь Генеральный принял ее за одну из подружек папаши.

Это было забавно, и Даша не смогла сдержать смешка. Похоже, у папашки такая же репутация, как и у Кирилла Рокшевского. Ну что ж, они ее вполне заслужили. Ей будет даже на руку, если директор не станет скрывать имя рекомендовавшего ее лица и их отношения. Чем больше негатива будет вокруг нее, тем лучше.

Генеральный поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Довольная Даша встала тоже, выспренне поблагодарила за оказанную ей высокую честь, на что Сергей Михайлович неодобрительно вздернул бровь, не одобряя ее фанфаронства.

Нетерпеливо дожидавшаяся окончания визита Маша тут же спросила:

– Ну, как? Взяли?

– Взяли. В лабораторию Александрова.

Маша опасливо предупредила:

– Ух ты! Артем тебя просто съест! Он настоящий зверь! Он никому спуску не дает!

– Даже хорошим работникам? Кто-то же у него работает?

От такой чрезвычайно завышенной, с ее точки зрения, самооценки, Маша как-то сникла и сказала уже официальным тоном:

– Ну, если ты считаешь, что справишься…

– Как я могу знать, справлюсь я или нет, если я еще не приступила к работе? Вот когда приступлю, тогда и узнаю.

Признав это высказывание не подлежащим обсуждению постулатом, Маша сказала:

– Отдел кадров на первом этаже. Можешь устроиться прямо сейчас.

Даша отрицательно качнула головой.

– Нет, не сегодня. Сегодня я не в форме. Оформлюсь завтра.

– Может, ты хочешь на лабораторию посмотреть? Я могу позвонить и договориться.

Даша испуганно взмахнула руками.

– Бог с тобой! Я же сказала, я не в форме!

Маша оценивающе посмотрела на посетительницу. В какой-такой форме нужно быть? Ну, в джинсах, ну, в рубашке навыпуск, так сейчас каждый второй так ходит. Ненакрашена, но это ерунда, девушка она видная, ей и без макияжа ходить можно. Если бы у нее, Маши, были такие яркие синие глаза, она бы вполне могла сойти за настоящую красавицу. Одни бронзовые вьющиеся волосы чего стоят. И вообще эта странная Даша очень даже ничего. Наверняка институтские мужчины вокруг нее будут мотыльками виться.

Чуть покашляв, предупредила:

– Знаешь, у Артема парень один работает, Кирилл Рокшевский. Так вот ты с ним поосторожнее. Он волокита, каких поискать.

Даша засмеялась.

– Ты знаешь, меня об этом и Сергей Михайлович предупредил.

Маша печально склонила голову.

– Вот-вот. Он такой. Ни одной юбки не пропустит. Ему сам процесс охоты нравится. – По ее убитому виду было ясно, что ее Рокшевский тоже не миновал.

– Да? Это замечательно! Посмотрим, так ли он хорош в роли дичи!

Маша недоуменно уставилась на нее, пытаясь понять, о чем речь. Даша пояснила:

– Объявляю сезон охоты на живца! И посмотрим, сумеет ли этот хваленый Кирилл Рокшевский от меня увернуться!

Оставив опешившую секретаршу с изумленно раскрытым ртом, Даша чеканным шагом вышла из приемной.

Прибежавший в свою лабораторию Артем был в ярости. Лариса, симпатичная дамочка немного за тридцать, ехидно заметила:

– А ты не верил, Артем, что к нам в лабораторию берут племянницу олигарха, хотя я тебе об этом сказала еще час назад. Маша бы врать не стала.

Артем разъяренно взглянул на насмешницу.

– Лариса, не надо! Я и без того зол до чертиков!

Давид, пухлый кудрявый парень с ярко выраженной еврейской внешностью, сочувственно вставил:

– Насколько я понимаю, отвертеться от сомнительного подарочка не удалось?

Еще не остывший от горячего разговора с боссом Артем с силой рубанул рукой воздух.

– Не удалось. Но давайте сделаем так, чтоб она удрала от нас через пару дней.

Давид осмотрительно предупредил:

– Если мы ей устроим открытую обструкцию, то нас генеральный по стенке размажет. Насколько я понимаю, ему посулили что-то экстраординарное. Он мужик справедливый и за просто так никаких кукол бы в институт принимать не стал.

Артем озлобленно приказал:

– Не знаю, что кому там посулил, но давайте-ка составим рабочее место этой девице из некондиции. Что у нас есть?

Мужчины в едином порыве принялись стаскивать на свободное место у окна всякую лабораторскую рухлядь, давным-давно просившуюся на свалку: старый компьютерный стол с отваливающейся выдвижной доской для клавиатуры, письменный стол со сломанной ножкой, тумбочку с намертво заклиненными ящиками и скособоченное компьютерное кресло.

С недостойным удовлетворением оглядев это безобразие, Артем спросил:

– Где тут у нас стоял допотопный компьютер? Он живой?

Давид хозяйственно подсказал:

– Вон он, в шкафу. Давай поставим и проверим.

Они вытащили из шкафа старинный компьютер с ламповым монитором в пятнадцать дюймов, поставили его на стол и запустили. Он загрузился, жутко тарахтя.

Лариса с сомнение покачала головой.

– Жуть какая! Неужели ты думаешь, что она согласится на нем работать?

Артем с запалом рявкнул:

– А мне плевать, на что она согласится, на что нет! В игрушки играть ей и этот сгодится. Чем быстрее она отсюда вылетит, тем лучше.

Он сел на кресло, попробовал покрутиться. При повороте кресло так накренилось, что он чуть не свалился, и одобрительно хмыкнул.

– Порядок! Никто не скажет, что мы плохо подготовились к приему нового сотрудника!

Вечером в одном из многочисленных бутиков на Компросе продавщица, упаковавшая гору разных шмоток в объемные фирменные пакеты, проводила изумленным взглядом странную покупательницу и сказала напарнице:

– Никогда бы не подумала, что это жуткое барахло кто-то купит!

Потрясенная напарница, до этого отказавшаяся обслуживать эту самую покупательницу, считая, что та просто развлекается, меряя всякий неупотребительный хлам, в ответ только завистливо всхлипнула.