Текст книги "Звезда Парижа"
Автор книги: Татьяна Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Елена отвечала на поцелуи мужа, но из глаз ее текли слезы, она не могла смириться с тем, что они расстаются навсегда.
– Пожалуйста, останься в живых в завтрашнем бою, умоляю тебя, ради меня, я не могу потерять тебя, – всхлипывала она.
– Любимая, я сделаю все что возможно, и если судьба позволит мне исполнить свой долг и остаться живым, я вернусь к тебе, – пообещал маркиз и поцеловал заплаканные глаза Елены. – Но знай, благодаря тебе я испытал такое счастье, какое многим людям не выпадает и за всю жизнь. Береги себя и нашего ребенка, и будьте счастливы.
Арман сам положил белый конверт с документами на дно саквояжа жены, обнял плачущую Елену и повел ее к карете. На козлах сидели Жан и крестьянин в коротком дубленом тулупчике, Маша ждала хозяйку на крыльце, а у дверцы кареты стоял маршал Ней. Увидев молодых людей, он шагнул им навстречу.
– Мадам маркиза, вот письмо к моей жене, – он протянул конверт Елене, – но это просто формальность, она в любом случае примет под свое покровительство супругу маркиза де Сент-Этьена, отдаю вас в самые надежные руки, не волнуйтесь ни о чем, езжайте спокойно.
Ней поцеловал Елене руку, попрощался и отошел к своему коню, которого ординарец держал наготове. Кавалеристы окружили маршала, и небольшой отряд ускакал на запад.
Арман отдал Маше саквояж и предложил ей садиться в карету. Он в последний раз прижал жену к сердцу, поцеловал ее заплаканные глаза и усадил в экипаж.
– До свидания, любимая, давай надеяться на лучшее, – предложил он и, захлопнув дверцу, дал сигнал Жану.
Карета тронулась, выехала с территории усадьбы, а потом исчезла за поворотом дороги. Арман еще долго после этого стоял на опустевшем дворе, как будто прощаясь с исчезнувшим счастьем.
Потом он пошел к офицерам, нужно было поднимать полк, через несколько часов им предстояло участие в сражении. На рассвете конные егеря в знаменитых зеленых мундирах с красными ментиками и в черных медвежьих шапках, которые должны были отвлечь на себя основные силы противника, охотящегося за императором Наполеоном, выехали на соединение с армией под селом Красное.
В это время карета Елены была уже далеко. Проводник вез их узкими лесными дорогами в обход воюющих армий. Они останавливались на ночь на окраинах сожженных деревень. Елена посылала Машу за едой, и та договаривалась с вернувшимися на пепелище крестьянами и за золотые монеты покупала еду для людей и корм для коней. На четвертый день путники добрались до Борисова, небольшого уездного города на реке Березине. На окраине города Елена расплатилась с проводником, дальше ее повез Жан.
Супруга маршала Нея жила в гостинице в центре города. Когда дорожная карета Елены остановилась около входа в гостиницу, на крыльцо быстро вышла высокая красивая женщина лет тридцати с большими черными глазами, одетая в роскошную лисью ротонду. Увидев Елену, выходящую из кареты, она была явно разочарована, видимо, ожидая увидеть другого человека.
– Простите, мадам, – обратилась к ней молодая женщина, – я ищу супругу маршала Нея, она остановилась в этой гостинице, не подскажете, в какой она комнате?
– Я мадам Ней, – улыбнулась дама, – вы меня уже нашли. А что вам угодно?
– У меня письмо от вашего супруга, – объяснила Елена и протянула конверт собеседнице.
– Давайте пройдем ко мне, там я прочитаю письмо, а вы отдохнете с дороги, – предложила мадам Ней.
Француженка прошла внутрь и начала подниматься по лестнице на второй этаж. Она занимала самый большой и лучший номер, который был в этой гостинице, поэтому кроме кровати с сатиновым пологом, в комнате были еще стол с диваном и два кресла, а также большой шкаф и комод. Круглая печка излучала приятное тепло, поэтому Елена села в кресло, стоящее рядом с печкой, а мадам Ней опустилась на диван и стала читать письмо.
– Так вы – маркиза де Сент-Этьен? – удивилась жена маршала и улыбнулась уставшей гостье. – Поздравляю вас, маркиз – всеобщий любимец, император и императрица Жозефина подыскивали ему разные партии, а он упорно не давал согласия, видимо, ждал вас. Мой брак тоже устроила императрица, ведь я – подруга ее дочери Гортензии Богарне, которая вышла замуж за младшего брата императора Луи Бонапарта и стала голландской королевой. Сначала мы с мужем долго не могли привыкнуть друг к другу, ведь мы совсем разные по характеру, но теперь все хорошо и мы счастливы, ведь у нас четверо сыновей.
Мадам Ней заулыбалась, вспоминая свою историю, и стала необыкновенно привлекательной. Мягкий свет больших миндалевидных черных глаз, нежный румянец, окрасивший щеки, все говорило о том, что она искренне любит своего «храбрейшего из храбрых», как называли во французской армии маршала Нея.
– Зовите меня Аглая, – предложила мадам Ней. – А как мне называть вас, маркиза?
– Меня зовут Элен, – сообщила княжна, которая не могла привыкнуть к тому, что она теперь французская маркиза, поэтому решила, что пусть уж лучше француженка зовет ее по имени.
– Элен, муж пишет, что вы должны ехать с нами. Здесь были еще две дамы, супруги высокопоставленных военных, но вчера они получили письма от мужей с указанием уехать, поэтому осталась только я. А я никуда не поеду, пока не увижу мужа. Поэтому выбирайте: или вы ждете подхода армии вместе со мной, или я организую вашу отправку в Париж, как организовала ее для других женщин.
– Нет, я останусь здесь, пока не получу известий от своего мужа, – заявила Елена, которая истово надеялась, что смерть не заберет у нее Армана.
– Ну что же, договорились, будем ждать здесь.
Теперь Елена готова была все отдать за то, чтобы Арман остался в живых, день и ночь она думала только об этом. Вот когда княжна смогла понять чувства своей матери, ведь даже ребенок, которого она носила, не занимал больше ее мысли. Молодая женщина решила, что если будет молиться день и ночь о спасении своего мужа в бою, он вернется.
Весь вечер молилась Елена в маленькой церквушке, стоящей на той улице, где они жили, и когда вернулась в свою комнату в гостинице, силы у нее кончились. Она упала на кровать, в изнеможении закрыв глаза, в полудреме, когда сон еще не пришел, а явь уже ускользнула, молодая женщина вновь очутилась в маленькой комнатке, где любила мужа в последние часы перед расставанием. Арман стоял около окна, он радостно протянул к ней руки и обнял.
– Любимая моя, не нужно печалиться и изводить себя напрасными терзаниями, я больше не вернусь к тебе, но всегда буду помогать тебе и нашей дочери. Помни, мое сердце – с вами. Прощай, – произнес тихий голос и Елена, ощутив на своих губах теплые губы мужа, проснулась.
Елена лежала на кровати в темной комнате провинциальной гостиницы, все ее надежды умерли, и она твердо знала, что теперь она – вдова и что у нее родится девочка.
– Теперь я буду жить для нашей Марии, – пообещала Елена мужу, и ей показалось, что легкая тень мелькнула на фоне окна и растаяла. Она знала, что Арман услышал ее слова и был рад им.
Глава 7
– Господи, пошли нам победу, – эту единственную просьбу шептал Александр Василевский, летя с саблей наголо рядом с атаманом Платовым, ведущим казаков в атаку на французский бивак под Малоярославцем.
Шел третий день боев за этот город. Восемь раз переходил он из рук в руки, а теперь, полностью сгоревший, дымился на горизонте. Вчера ночью Александр и барон Миних вместе с адъютантами других командующих ждали выхода Милорадовича с военного совета, проходившего в единственном уцелевшем амбаре на южной окраине Малоярославца, где сейчас закрепились русские войска. Хлопнула дверь, генералы начали выходить на улицу, и друзья увидели своего командира.
– Ну, что, орлы, заждались? – весело спросил Михаил Андреевич, и было видно, что настроение у него отличное. – Сейчас мы с Минихом едем к нашим частям, а ты, граф, едешь к атаману Платову, он сегодня получил задание своими казачьими полками еще до рассвета напасть на французский бивак, брод ему местные крестьяне уже показали. Поедешь с ним, и даю тебе задание: взять пленного из личной гвардии императора и привезти мне. Хочу я сам поймать этого черта Наполеона, а для этого мне нужно знать его планы.
– Есть, поехать к Платову, – отдал честь Александр. – А наши полки что будут делать?
– Фельдмаршал приказал нам отойти на три версты южнее и закрепиться на высотах около перекрестка дорог на Калугу и Медынь, но что-то мне говорит, что бой закончен, повернули мы Наполеона на разоренную Смоленскую дорогу. Надеюсь, что через месяц он всех своих лошадей съест. Ну, завтра посмотрим, прав ли я. Поехали, барон, – приказал генерал, вскочил на своего могучего вороного коня и поскакал в ночь. Миних отсалютовал другу и отправился вслед за командиром.
Александр поехал искать адъютантов Платова, которых видел у коновязи четверть часа назад. Он заметил их уже во главе с командиром, выезжающими из переулка, и, дав шпоры коню, догнал казаков.
– Ваше высокопревосходительство, разрешите обратиться, – Александр поравнялся с Платовым и представился: – Капитан Василевский, прикомандирован к вашим частям генералом Милорадовичем с особым заданием на завтрашний марш.
– Ну, капитан, присоединяйся, раз Михаилу Андреевичу что-то надо, как я могу ему отказать. – Платов улыбнулся из-под седеющих усов и предложил:
– Повоюешь теперь в Войске Донском, посмотришь, каковы казаки в деле.
Матвей Иванович Платов, уже немолодой человек с резкими чертами широкого лица и седеющими русыми волосами, одетый в неяркую синюю казачью форму, не производил впечатления знаменитого военачальника. Но Александр знал, что в казачьих войсках ему поклоняются как Богу. Беспримерная храбрость сочеталась в нем со справедливостью и добротой, казаков он считал своими детьми, и мало у кого в действующей армии было на счету столько побед, сколько у атамана Платова.
– Поручаю тебя, капитан, моим адъютантам. Ночуй с ними, а в три часа мы выступаем.
Атаман попрощался и зашел в палатку, сооруженную для него рядом с костром на биваке казачьих полков на окраине леса рядом с новой Калужской дорогой. Адъютанты Платова расседлали коней и пригласили Александра к костру. Они вынули из седельных сумок нехитрую еду, на скорую руку перекусили и устроились на ночлег на еловых ветках. Все хотели поспать хоть пару часов перед завтрашним рейдом. Александр положил голову на свое седло и укрылся плащом. Закрыв глаза, он начал молиться. Молодой человек просил у Девы Марии здоровья и благополучия своей Елене, просил сохранить им обоим жизнь и позволить соединиться после войны. Мысленно произнеся последние слова, он успокоился и провалился в черную яму сна.
Через два часа Александра разбудил Платов, вышедший из палатки к костру.
– Вставайте, ребята, полчаса вам на сборы – и выезжаем, – крикнул атаман. Сам он был бодр и подтянут.
Офицеры вскочили и быстро начали собираться, и когда Платову привели коня, они были уже не просто готовы, но даже успели и выпить по-казацки, «на удачу».
Полки Войска Донского выстроились в боевые порядки на дороге, Платов выехал вперед, возглавив строй. Александр выровнял коня и встал в строй рядом с адъютантами, сразу за спиной атамана. Он видел, как Матвей Иванович перекрестился, отдал команду трогать и поскакал вперед. Через четверть часа авангард казаков подъехал к реке Луже, где их уже ждал местный крестьянин-проводник. Еще полчаса им понадобилось, чтобы добраться по берегу реки до брода и начать переправу.
Край солнца еще не показался над горизонтом, когда казачьи полки уже переправились через реку и скрытые перелеском от спящего лагеря французов выстроились в линию. Атаман дал сигнал к атаке, и казаки с громкими криками «Ура!» понеслись на французский бивак. Платов скакал впереди своих полков и Александр несся рядом с ним.
Они стремительно приближались к лагерю французов и видели, как хватают оружие и выстраиваются в ощетинившееся каре пехотинцы, как быстро вскакивают на коней офицеры, но так же увидели, как небольшая группа всадников устремилась из лагеря на север. По всему было ясно, что они застали французов врасплох. Казаки подлетали к биваку, еще пара минут – и они сшибутся с французами в беспощадной схватке. Александр попытался определить, где находятся гвардейцы императора. Это могли быть гренадеры, тогда они должны быть в синих мундирах, или конные егеря – тогда это должны быть зеленые мундиры и красные ментики – оба гвардейских полка отличали от остальных медвежьи шапки.
Но он не успел ничего рассмотреть, лавина казаков вкатилась на территорию французского лагеря, сметая все на своем пути. Александр тоже вступил в бой: вместе с двумя адъютантами он сражался около атамана Платова, отбивая удары, направленные на командира. Казаки, огибая лагерь, напали на французов с трех сторон, открытым оставался только проход на север, куда сейчас устремился большой конный отряд, оставив обороняться пеших солдат. Французы выстроились в плотное каре, прикрывая собой отход конницы. Всадников с французской стороны осталось совсем мало, только офицеры, руководящие боем.
Краем глаза Александр заметил слева от себя офицера в синей форме с медвежьей шапкой на голове. Тот находился достаточно далеко, в самой гуще боя, но молодой человек решил добраться до него и попробовать захватить.
– Ваше высокопревосходительство, я выполняю свое задание! – крикнул граф атаману, и определив по кивку, что Платов его понял, он развернулся и поскакал в ту сторону, где видел офицера-гренадера.
Поминутно отражая удары, он огибал сражающихся, все время держа в поле зрения синий мундир и медвежью шапку. Александр был уже совсем близко, когда лошадь под гренадером пала, и тот покатился на землю. За спинами сражающихся граф не видел больше гвардейской формы, и пришлось ему прорываться наугад в том направлении, где он заметил француза в последний раз. Пару минут спустя он увидел в гуще схватки тело в синем мундире, уже лежавшее на земле. Подскакав, граф наклонился с коня и увидел на груди гренадера огромное красное пятно, но раненый еще был жив. Нужно было вынести его из боя.
Александр принял решение мгновенно. Соскочив на землю, он перекинул раненого через луку седла, снова вскочил на коня и устремился к реке. Через несколько минут он был на берегу. Сняв француза с седла, молодой человек положил его на траву и расстегнул мундир. С первого взгляда он понял, что рана смертельная, да и зеленовато-серая бледность, покрывавшая лицо раненого, говорила сама за себя.
– Месье, вы меня слышите? – Александр наклонился к раненому, тот лежал с закрытыми глазами, но дышал.
По русской привычке считая водку лекарством, граф решил дать раненому водки. Он вытащил фляжку и влил ему в рот водки. Тот сглотнул и открыл глаза.
– Вы меня слышите? – повторил Александр.
– Что вам нужно? – француз говорил тихо, но внятно.
– Скажите, где ваш император?
– Мы спасли нашего императора, он ускакал прямо у вас из-под носа, – в тихом голосе француза слышалось торжество. – Я сам слышал, как государь кричал, приказывая маршалу Нею дать ему яд. Но мы вовремя услышали ваши крики и спасли нашего маленького капрала. Я отдал за него жизнь, и теперь счастлив…
Глаза раненого закрылись, дыхание его стало частым, и через несколько минут душа покинула его тело. Александр вернулся в разгромленный французский лагерь, где битва уже закончилась. Атамана Платова он увидел около захваченных пушек.
– Ну что, капитан, добыл ты своего гвардейца для генерала Милорадовича? – поворачиваясь к Александру, спросил он, – а то бери пушку, видишь, одиннадцать штук захватили.
– Благодарю, ваше высокопревосходительство, пушку мне не заказывали, а гвардия вся в прорыв ушла с Наполеоном, – расстроенно ответил молодой человек.
Он не смог выполнить задание: среди пленных, согнанных на середину лагеря, больше не было видно гвардейских мундиров.
– Так Наполеон был здесь, в этом лагере? – изумился Платов.
– Да, но они услышали наши крики «Ура» и успели вывезти императора из лагеря, а за ним ушла вся гвардия. Пока мы здесь сражались, они ускакали далеко, ищи теперь ветра в поле. Я гренадера раненого довез до берега, но он прожил только несколько минут, хотя успел мне сказать, что сам слышал, как Наполеон требовал от маршала Нея яд, чтобы не даться нам живым. Но они успели его вывезти.
– У меня в руках был Бонапарт!… Эх, сейчас бы войну закончили! Но казаки всегда с криком «Ура» в атаку идут – вековая традиция, кто же знал, что сегодня промолчать нужно. Да, отвернулось от меня военное счастье.
Расстроенный Матвей Иванович попрощался с Александром и поехал принимать отчет своих командиров о пленных и трофеях. Василевский приехал на позиции, занятые основными силами русской армии на высотах южнее Малоярославца к полудню, и там от генерала Милорадович узнал, что французы заняли оборону около села Городня в десяти верстах севернее Малоярославца. Когда Милорадович услышал рассказ Александра, что Наполеон был этой ночью практически у них в руках, а теперь ушел, он страшно расстроился и поехал к Кутузову, просить разрешения отправить к Городне свои полки.
– Опоздал ты, Михаил Андреевич, Платов у меня разрешения на это получил полчаса назад, его казаки уже выступают к Городне, да только все равно – раньше, чем утром, они бой там не дадут, Наполеон, если он сейчас там, уже уедет.
Умудренный опытом Кутузов знал, что военное счастье – понятие тонкое, и не следует просить у судьбы слишком много. Поэтому он примирительно сказал:
– А тебя, генерал, как всегда, в авангард посылаю, французы сейчас через Боровск на Можайск пойдут, давай, кусай их за пятки, чтобы им мало не показалось!
Расстроенный Милорадович простился с фельдмаршалом и отправился готовить наступление. Он еще не знал, что в эту ночь император Наполеон собрал в маленьком селе Городня военный совет, который решил судьбу его русской компании. Все его генералы требовали дать генеральное сражение и прорваться в Калугу, а оттуда в неразоренные войной южные области России, но император, взвесив все – голодную армию, падеж лошадей, наступающую зиму, количество сытых и тепло одетых русских полков, партизан, действующих у него в тылу – единолично принял решение.
– Мы достаточно сделали для славы, теперь мы должны спасти армию, – сказал он и отдал приказ отходить на Боровск, потом Можайск, а оттуда на Смоленскую дорогу.
Кутузов как всегда оказался прав: утренний бой, данный казаками Платова, изрядно потрепал полки маршала Нея, но ни императора Наполеона, ни гвардии в Городне уже давно не было.
Месяц прошел с памятного рейда под Малоярославцем. Авангард русской армии под командованием генерала Милорадовича гнал французов по разоренной Смоленской дороге. Генерал уже считал маршала Нея, возглавлявшего арьергард армии Наполеона, своим личным противником. Под Вязьмой он дал большое сражение и одержал блестящую победу, разгромив полки Нея, тогда сам маршал, побросав артиллерию, с кавалерийскими частями ушел в Смоленск.
Продовольствия, которое ожидала найти в Смоленске французская армия, там не оказалось. Русские крестьяне селами уходили в леса, и французские интенданты не смогли сломить их сопротивления. Голодная Великая армия, надеявшаяся передохнуть и поесть в Смоленске, была деморализована. Наполеон принял решение выводить войска через Белоруссию в Польшу, где вдоль границы у него были склады с продовольствием. Истощенные, потерявшие лошадей французские войска вышли из Смоленска, направляясь на запад, когда Кутузов решил добить ослабленную армию Наполеона, перекрыв ей дорогу на Польшу.
Вечером накануне выступления Милорадович отпустил своих адъютантов отдыхать, наградив ящиком французского коньяка из захваченного накануне личного обоза императора Наполеона. Александр и Миних ночевали в избе, расположенной в одном дворе с квартирой генерала.
Русская печь в горнице была сильно натоплена, и оба адъютанта Милорадовича сидели за столом в расстегнутых мундирах. Две бутылки коньяка они уже выпили и находились в самом приятном расположении духа, когда дверь отворилась, и в избу вошел высокий черноволосый и черноглазый офицер в гусарской форме. Александру показалось, что он увидел привидение: перед ним стоял его друг по Вильно князь Алексей Черкасский, погибший под Бородино
– Боже мой, Черкасский! Ты живой? – неуверенно спросил молодой человек, поднимаясь из-за стола.
Задохнувшись от восторга, Александр шагнул к другу и обнял его – это было такое неимоверное счастье, что война не только отбирает, но и возвращает кажется безвозвратно потерянных дорогих людей, что он в эту минуту поверил: судьба посылает ему знак, что он обязательно вернет свою Елену!
Василевский познакомил друга с бароном Минихом и пригласил гостя к столу, где князь, не вдаваясь в подробности, рассказал, что был ранен под Бородино, потом долго лечился, а теперь вернулся в строй и назначен третьим адъютантом генерала Милорадовича. Обрадованные молодые люди как следует отметили это приятное известие, сильно уменьшив количество бутылок в подаренном ящике.
Рано утром Милорадович сообщил своим адъютантам, что от фельдмаршала Кутузова ночью привезли пакет с приказом выступать. Главнокомандующий решил дать большое сражение, чтобы не пропустить Наполеона в Польшу.
– Но вас я позвал не за этим. При мне остается только барон Миних, а вы двое должны выследить и поймать Наполеона. Берите человек тридцать драгун. У вас на завтрашний бой только это задание.
Генерал расхаживал по горнице, куря свою любимую короткую трубку. Александр сразу понял, что его командир так и не смог смириться с тем, что французский император в последний момент выскользнул из их рук под Малоярославцем.
Полученное задание кружило молодым офицерам головы, азарт горел в крови, когда они прятали свой маленький отряд в прозрачном осеннем лесу на краю села Красное, когда молча наблюдали за битвой, развернувшейся на их глазах, где французы с отчаянной храбростью обреченных волнами накатывались на русские позиции. И только когда уже в сумерках из-за пеших полков стремительно выскочила кавалерия и по чистому полю бросилась в атаку на самый край левого фланга русской армии, пытаясь прорвать его, маленький отряд под предводительством адъютантов Милорадовича бросился наперерез прорывающимся французам. Но они находились слишком далеко. Кавалерия французов, сминая пехоту, прорубала себе коридор на выход. Друзья увидели, что в этой сече мелькает знаменитая черная треуголка, украшенная только трехцветной кокардой, и серая шинель императора, его закрывали конные егеря в зеленых мундирах с красными ментиками и в черных медвежьих шапках.
Оба офицера врубились в гущу схватки. Они пытались не упустить из виду всадника в серой шинели, который сражался, показывая исключительное мастерство владения клинком. Друзья были еще достаточно далеко от своей цели, как вдруг авангард французского отряда прорвал линию обороны русских войск и вскачь устремился вперед, а в этот момент все конные егеря, окружавшие императора, развернулись навстречу догоняющим их русским кавалеристам и заняли оборону. Бой стал еще ожесточеннее. Все меньше защитников оставалось вокруг императора, друзья почти приблизились к нему, как вдруг шальная пуля сбила с всадника знаменитую черную треуголку, обнажив блестящие черные кудри. В серой шинели императора сражался смуглый черноглазый, очень красивый молодой человек не старше тридцати лет, даже не похожий на Наполеона. Друзья поняли, что они гнались за двойником.
Они вдвоем ринулись вперед, прорубая проход к загадочному всаднику, и когда были уже в нескольких шагах от него, тот дернулся, выронил саблю и рухнул под ноги своего коня. По спине у него расползалось большое кровавое пятно. Друзья подскакали к упавшему французу и спешились. Александр перевернул и приподнял раненого, а Алексей наклонился над ним.
– Кто вы? – спросил Черкасский, – и где император?
– Мой император прорвался, а я счастлив отдать жизнь за него, – прошептал тот, и было ясно: жизнь покидает француза.
– Постойте, скажите, как вас зовут? Ведь вы спасли жизнь императору.
– Маркиз Арман де Сент-Этьен, – слабо улыбнулся француз, потом глаза его затуманились. Александр наклонился к нему в надежде услышать хоть что-нибудь еще. Действительно, на последнем дыхании француз произнес:
– Прощай, дорогая, я любил тебя…
Вместе со словами, обращенными к неизвестной женщине, отлетела и его душа. Бой был уже закончен, конница французов прорвалась, а пехоту, наступавшую на левый фланг, перебили. Друзья развернули свой маленький отряд и поехали к генералу Милорадовичу – рассказывать про маркиза, пожертвовавшего своей жизнью ради спасения императора. Милорадович был разочарован, но махнул рукой и сказал, что прекращает охоту на Наполеона и бегать за ним больше не будет.
Пять дней спустя в Борисове Аглая сообщила Елене, что получила с посыльным письмо от маршала. Ней писал жене, что император направляется к ним для переправы через Березину, но что город вот-вот займет русский генерал Чичагов, идущий со своей армией с юга, поэтому Аглае следует немедленно покинуть Борисов и выехать навстречу Наполеону.
– Элен, мы должны выехать через час, собирайтесь, – распорядилась Аглая, организовывая отъезд со спокойствием опытного полководца.
Ее слуги паковали багаж, готовили карету, она командовала и Жаном, кучером Елены, заставляя его лишний раз проверить ноги лошадей перед дорогой. Через час обе кареты выехали из гостиницы, держа путь на север из города. Они остановились в небольшом лесочке, в сотне метров от пустынного берега реки Березины. Елена вышла из кареты размять ноги. Аглая тоже вылезла из своего экипажа и пошла ей навстречу.
– Мы здесь надолго останемся? – спросила Елена.
– Да, здесь мы будем ждать императора, так велел мне муж, – сообщила совершенно невозмутимая Аглая. – Поверьте, Элен, я много раз бывала с мужем в походах, если он отдал приказ – значит все правильно.
Слуги развели костер, согрели воды и сварили незамысловатую еду. Дамы сидели около огня, а потом, закутавшись во все имеющиеся в их распоряжении одеяла, легли спать в своих каретах. Утром армии по-прежнему не было. Отряд появился только к полудню. Впереди ехали кавалеристы, окружавшие со всех сторон карету императора, а дальше длинным хвостом растянулись пешие отряды в форме, замеченной Еленой в Борисове – по-видимому, тыловые части французов.
Мадам Ней отправила слугу с запиской к императору, прося указаний. Ответ пришел через час. Наполеон написал в записке, что ночью женщины должны быть готовы к переправе, внизу он приписал, что сожалеет о потере молодой маркизы: ее муж погиб, выполняя свой долг.
Два понтонных моста были сооружены за двенадцать часов. Первыми на другой берег переправили карету императора, затем кареты мадам Ней и Елены. За ними переправились гвардия и кавалерия. Внезапно на горизонте показались всадники: это был авангард русской армии. Наполеон отдал приказ сжечь мосты. Стоя на берегу, Елена смотрела на горящую переправу. У нее разрывалось сердце: ее муж погиб, а она покидала Россию, ехала в сердце враждебной страны. Но она была в ответе за своего ребенка и дала слово мужу выполнить его последнюю волю.
– Мадам, вы супруга маркиза де Сент-Этьена? – прозвучал властный голос. Император разглядывал женщину в упор. – Ваш муж погиб, спасая жизнь своему императору. Я в долгу перед вами, жду вас в Париже, где я постараюсь воздать вдове героя подобающие почести.
Наполеон резко повернулся и сел в свою карету, которая тут же полетела на запад. Кареты женщин тронулись за ней. Следом двинулись остатки гвардии кавалерии.
Ужасные морозы, ударившие в эту ночь и не ослабевавшие в течение последующих двух недель, добили французскую армию, и так ослабленную от голода. Наполеон отправился в Париж набирать новые полки, и только тысяча шестьсот человек из Великой армии, переправившейся в июне через Неман, смогли в декабре вернуться обратно в Польшу, остальные почти полмиллиона человек осталась лежать в России.
Полки Милорадовича дошли до Немана и стали на зимние квартиры. Пока в столице решалась судьба дальнейшего наступления, генерал отправил Алексея Черкасского в столицу: необходимо было сообщить императору, что князя ошибочно объявили мертвым. Александру жаль было расставаться с другом, но он надеялся, что если будет хоть какая-то возможность, он тоже вырвется в столицу на поиски своей невесты. Через неделю такая возможность представилась. Генерал получил из ставки пакет с известием, что наступление начнется не ранее первого января следующего года. У Александра было больше трех недель, и он попросился в отпуск, пообещав вернуться к новому году. Милорадович отпустил его.
Не останавливаясь нигде, Александр долетел до столицы за восемь дней. Дом графини Савранской на Литейном проспекте встретил его тишиной и темными окнами. Он долго стучал дверным молотком в медную дощечку на дверях, пока, наконец, в доме не послышались шаркающие шаги и дверь не открылась. Старый слуга в ливрее, накинутой поверх ночной рубашки, встревожено уставился на него.
– Что вам угодно сударь? – с опаской спросил старик и начал прикрывать дверь.
– Я ищу графиню Савранскую и молодую девушку, Елену Солтыкову, – объяснил граф и вставил ногу в дверную щель, не давая слуге захлопнуть дверь.
– Графиня умерла еще три года назад, а теперь наш хозяин – сын покойной, граф Валериан Михайлович, но он сейчас служит в армии, и здесь никто не живет.
– А девушка сюда приезжала? Молодая, блондинка, зовут Елена, – с последней надеждой спросил Александр.
– Нет, никой девушки я не видел. Я здесь с начала войны один живу, дом охраняю, всех остальных слуг граф в южные имения отправил.
Александр развернулся и поехал обратно. Что теперь делать – он не знал, последняя ниточка, связывавшая его с невестой, была оборвана.
Он успел вернуться в полк за три дня до наступления нового года. Через день после него в часть прибыл черный от горя Алексей Черкасский. Он коротко сказал, что его жена погибла на пути в Англию, куда он ее отправил весной. Князя никто больше не тревожил расспросами, а Василевский поблагодарил Бога, что у него осталась хотя бы надежда найти свою Елену.
Первого января 1813 года русские войска переправились через Неман, и Россия начала свой Освободительный поход. Войска генерала Милорадовича, как всегда, находились в авангарде русских войск, и обоих друзей это устраивало. Только Александр не оставлял надежды найти свою возлюбленную, а Алексей хотел только одного: найти почетную смерть на поле брани.
