Текст книги "Звезда Парижа"
Автор книги: Татьяна Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 8
Елена открыла глаза и не поняла, где она находится. Роскошная большая спальня, обставленная мебелью красного дерева с обивкой алого шелка, была незнакомой. Потом она посмотрела на окна, закрытые изнутри решетчатыми ставнями, и вспомнила, что она – в Париже, в доме Аглаи Ней.
Они добрались сюда вчера поздно вечером, почти ночью, и молодая женщина была так измучена дорогой, что еле дошла до постели, даже не запомнив обстановку комнаты. Теперь, когда ее беременности было три с половиной месяца, она легче переносила тряску кареты, но все равно гонка длиной в полтора месяца забрала все силы. Елена села на постели и задумалась, что ее теперь ждет.
С того момента, как император Наполеон сообщил ей о смерти мужа, она пыталась разобраться в своих чувствах. Находясь в Марфино, Елена была совершенно уверена, что любит Александра, и была готова всю жизнь ждать новой встречи с ним. Но преданность и поклонение Армана, которого она считала только другом, пробили брешь в ее сердце, а единственная ночь, проведенная с ним, принесла в душу молодой женщины нежность и страсть. И теперь Елене казалось, что по-настоящему она любила только Армана, поэтому ее горе было так сильно. Как только она закрывала глаза, перед ней вставало лицо мужа, каким она видела его в последний раз: полные нежности черные глаза и ласковая улыбка на красивом смуглом лице. Молодая женщина не могла слышать соболезнования, которые ей приносили как вдове маркиза де Сент-Этьена, на глаза наворачивались слезы, и ей хотелось забиться в темный уголок и спрятаться от всех людей.
Но теперь нужно было думать о ребенке, хотя во сне, приснившемся в Борисове, Арман сказал ей, что у нее родится девочка, Елена из мнительности и суеверия продолжала называть ребенка «малыш». Она не была уверена, что правильно поступила, пообещав Арману сделать ребенка наследником маркизов де Сент-Этьен, ведь его отцом был граф Василевский. Но молодая женщина не знала, когда они с Александром вновь встретятся, и встретятся ли вообще, а обречь своего малыша на участь незаконнорожденного она не могла. К тому же она любила Армана, хотя об Александре теперь вспоминала все чаще и чаще. С сожалением подумав, что она – порочная женщина, раз может любить сразу двоих мужчин, Елена в который раз решила положиться на судьбу.
Аглая хотела представить ее ко двору, не дожидаясь приезда маршала Нея. По русским традициям Елена должна была год быть в трауре по мужу и не выезжать, но Арман не хотел, чтобы она носила по нему траур. Молодая женщина решила спросить совета у мадам Ней, как ей выполнить последнее желание мужа и не нарушить требования приличий, принятых в высшем свете Парижа. Наверное, следует сразу дать понять обществу, что у Армана будет наследник. Нужно сказать Аглае о ребенке, но так, чтобы никому в голову не пришло сравнивать даты. Елена вспомнила свое самочувствие на втором месяце беременности, и решила, что она будет ссылаться на тошноту по утрам.
В дверь тихо постучали, и вошла Маша. Елена улыбнулась девушке и, выполняя свое решение, объяснила той, что она должна говорить слугам в доме относительно самочувствия маркизы. Молодая женщина встала с постели и подошла к зеркалу. Пока ее беременность никак не была заметна, грудь немного увеличилась, а живот был чуть округлившимся, но под свободными платьями, бывшими в моде, это было совершенно незаметно. Маша принесла ей почищенное и отглаженное одно из двух ее бархатных платьев и помогла хозяйке одеться.
– Барышня, что будем делать с волосами? – поинтересовалась горничная, с сомнением посмотрев на гриву золотистых локонов, уже доросших до плеч. – Их можно попробовать перехватить лентой надо лбом, больше ничего не получится.
– Ну, давай, так и сделаем, – согласилась Елена, которой было все равно, как она выглядит.
Но результат ей понравился. Она по-прежнему была очень хрупкой, с огромными сапфировыми глазами на белом овальном личике, но за этой хрупкостью уже начала проступать прежняя Елена, сильная и гордая дочь светлейших князей Черкасских.
Легко постучав, в комнату вошла Аглая Ней. В Париже она сразу вспомнила, что уже восемь лет как носит титул герцогини Эльхингенской . Поэтому уже с утра она была одета в роскошное малиновое бархатное платье, отделанное кремовыми кружевами шантильи, которое очень шло к ее белой коже, черным глазам и алым губам.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – она посмотрела на свою гостью и заволновалась, – ты что-то бледная сегодня.
– Меня мучает тошнота, – чуть слышно ответила Елена.
Молодой женщине было стыдно обманывать Аглаю, с которой за время путешествия она подружилась, проникнувшись к ней искренней симпатией, и Елена опустила глаза.
– Вот как. Значит, ты беременна? – обрадовалась мадам Ней, – какое счастье, что у маркиза будет наследник! Ведь по новому кодексу наследство получают все дети, вне зависимости от пола. Поздравляю, дорогая. Тем более, нам нужно скорее попасть в Тюильри, пока император в Париже. Если он опять уедет, оставив регентшей Марию-Луизу, нам будет гораздо сложнее быстро ввести тебя в права наследования имуществом твоего мужа, ведь формально ты можешь получить наследство только через полгода, при условии, что с бумагами у тебя будет все в порядке.
– Арман дал мне письмо к своему поверенному месье Трике. Можем мы связаться с ним? – спросила Елена. Она не знала французских законов и решила действовать так, как советовал ей муж.
– Конечно. Давай письмо, и мы отправим его с посыльным, приложив записку, что ты гостишь у меня в доме, – предложила герцогиня и, взяв письмо, поданное ее гостьей, встала.
– Пойдем вниз, пока мы будем завтракать, подумаем, что из одежды нужно тебе срочно заказать – ты должна предстать при дворе во всем блеске красоты и с достоинством, чтобы сразу пресечь все разговоры о том, что маркиз, чьего внимания добивались все лучшие невесты Франции, сделал не тот выбор. Всегда помни о том, что ты принадлежишь к древнему роду, равному по благородству роду мужа, а здесь ты увидишь множество аристократов в первом поколении, таких как мы. Но если я отношусь к этому трезво – ведь наше герцогство завоевано кровью моего мужа, то множество случайных людей купило титулы деньгами и подлыми поступками.
Аглая обняла подругу и повела вниз по широкой мраморной лестнице, украшенной позолоченной бронзовой решеткой, с перилами красного дерева.
– Скажу тебе по секрету – об этом теперь не помнят, а я никому не напоминаю – но я ведь выросла при дворе прекрасной Марии-Антуанетты. Моя тетя, мадам Кампан, заменившая мне родителей после их смерти, была камеристкой королевы. Поэтому твоего мужа я помню с детства, он ведь всегда был так похож на свою мать принцессу Марию-Симонетту, подругу королевы. Арман вырос в обществе самых красивых дам Франции. Конечно, все эти богатые дочки вчерашних лавочников и цирюльников, которых ему сватал император, не могли понравиться маркизу, и я понимаю, почему он выбрал тебя, ведь ты ему ровня.
Женщины вошли в большую столовую, обставленную роскошной мебелью красного дерева, с бронзовой отделкой в виде колонн. Елена слышала от брата о новом французском стиле ампир, введенном в моду императором Наполеоном, и, увидев этот гарнитур, поняла, о чем ей говорил Алексей. Герцогиня пригласила подругу к столу.
– Я пью утром шоколад и ем пару теплых круассанов, но тебе теперь нужно хорошо питаться. Давай, тебе приготовят кашу или омлет? – предложила мадам Ней, заботливо глядя на свою гостью.
– Нет, пожалуйста, я не могу сейчас есть, мне достаточно чашки чая и булочки, – отказалась Елена, ей действительно совершенно не хотелось есть.
– Хорошо, давай позавтракаем по-французски, привыкай. Ты теперь принадлежишь к французской знати, а твой ребенок – наследник славного бургундского имени.
Аглая отдала распоряжения, и слуга поставил перед ней серебряный кофейник с шоколадом, а перед Еленой маленький фарфоровый чайничек с ароматным чаем. На столе стояло блюдо с теплыми круассанами, масло, мед, вазочки с джемом и мармеладом.
– Я думаю, что тебе срочно нужно одно придворное платье, штук шесть дневных, столько же вечерних, ну и все, что нужно к ним: белье, обувь, шляпки, перчатки, – посоветовала Аглая, которая сама любила наряжаться и с удовольствием занялась планированием гардероба подруги.
– Аглая, но по нашим традициям я должна быть в трауре и никуда не появляться. Правда, Арман просил меня не носить по нему траур. Как мне правильно поступить?
– У тебя нет выбора: если ты сейчас будешь носить траур и сидеть взаперти, ты не сможешь завести нужные знакомства, потом твоя беременность станет заметной, и ты не сможешь выезжать, а когда ты родишь, время будет потеряно, император забудет, чем он обязан Арману, и все будет гораздо сложнее. Не забывай, ты не просто иностранка, ты – русская, а с Россией идет война. Нам нужно действовать сейчас, мы обязаны выполнить последнюю волю Армана, – заявила Аглая, хорошо знавшая придворные нравы. Она была совершенно уверена в своей правоте.
– Но я пока не смогу заплатить за туалеты, давай подождем, пока я вступлю в права наследства, тогда все и закажем, – предложила Елена. Ей было неудобно говорить об этом, но у нее оставалось только два десятка золотых червонцев, что было явно мало для оплаты всех платьев, запланированных подругой.
– Не волнуйся, пока их оплатит маршал, ведь твой муж поручил тебя именно ему, и Ней отдал мне распоряжения в письме, переданном с тобой. А когда получишь наследство, вернешь деньги, все счета я сохраню. Арман ведь был очень богат, так что не волнуйся, ты никогда ни в чем не будешь нуждаться, – успокоила Елену герцогиня. – Пойдем в гостиную, уже приехала моя модистка мадемуазель Мишель с помощницами, будем снимать мерки.
Елена два часа простояла в одной рубашке, пока две помощницы высокой сухопарой модистки с огромным орлиным носом и повадками королевы обмерили ее и записали результаты в большую книгу в кожаном переплете. Аглая долго совещалась с мадемуазель Мишель и договорилась, что на тоненькую фигуру Елены подгонят два готовых утренних платья, три туалета для дневных визитов и одно бальное платье из золотистого атласа. Придворное платье из синего бархата и светло-голубого шелка модистка обещала сшить за три дня, поскольку у нее имелись куски такого бархата, уже расшитые по краю узорами золотого шитья, как того требовала имперская мода. Баснословно дорогую черную бархатную ротонду, подбитую соболем, на которую она уже месяц не могла найти покупателя, мадемуазель Мишель обещала прислать вместе с платьями.
Аглая рассказала Елене о договоренностях с модисткой, получила ее согласие, и отпустила мадемуазель Мишель и ее помощниц.
– Теперь на очереди наш кудесник Поль – только он может придать твоим волосам вид, достойный маркизы де Сент-Этьен на приеме в Тюильри. Он ждет в моей спальне, – заявила Аглая и прошла вперед, показывая дорогу.
Месье Поль оказался высоким женоподобным молодым человеком, одетым в прекрасный темно-синий фрак с шелковым жилетом цвета сливы. Только большой квадратный саквояж отличал его от всех праздно шатающихся молодых франтов, проводящих время на бульварах, в ресторанах и клубах.
– Добрый день, мадам, – обратился он к Аглае. – Чем могу быть вам полезен?
– Здравствуйте, месье Поль. – Хозяйка указала парикмахеру на гостью, идущую вслед за ней. – Познакомьтесь, это моя подруга, маркиза де Сент-Этьен. Нам нужно, чтобы вы поколдовали над ее прекрасными волосами и сделали их такими, чтобы при дворе не было вопросов, а было только восхищение.
Елена улыбнулась молодому человеку и протянула ему руку.
– Я очень рада познакомиться, месье, надеюсь на ваше мастерство.
– Это большая честь для меня, мадам, – молодой человек прикоснулся губами к руке Елены, – у вас прекрасные волосы, но в Париже женщины перестали коротко стричься, когда наша дорогая императрица Жозефина начала отращивать волосы десять лет назад. Теперь при дворе вы не встретите дам с короткими волосами. Но я сейчас посмотрю, что можно сделать. Садитесь перед зеркалом, пожалуйста.
Елена села на пуфик перед туалетом. Аглая с видом восторженного зрителя устроилась в кресле около камина, а месье Поль открыл свой саквояж, достал из него множество расчесок, щеточек, ножниц, склянок с помадой и, взяв крупную расческу, встал за спиной молодой маркизы.
Он расчесал волосы, подровнял их ножницами, а потом поднял часть локонов на затылке, закрепив их шпильками на макушке. Свободные кончики волос, завиваясь, образовали пышную шапочку. Остальные волосы парикмахер разделил на прямой пробор и собрал на висках, разобрав на крупные локоны. Прическа получилась такой очаровательной, что мастер даже захлопал в ладоши.
– Мадам маркиза, вы введете новую моду, вместо узла на макушке – масса локонов. Какая прелесть, – предсказал очень довольный месье Поль.
– Действительно, дорогая, эта прическа так тебе идет, ты – такая красавица, – согласилась герцогиня. – Как я рада, что именно я тебя представлю нашему свету. Тебя ждет грандиозный успех.
– Благодарю вас, месье, вы просто волшебник, – улыбнулась молодому человеку Елена, – вы сделали меня красивой.
– Моей заслуги в этом нет, мадам, красивой вас сделала Дева Мария, я только уложил ваши волосы, – галантно заявил парикмахер и откланялся, получив щедрый гонорар от Аглаи.
– Теперь отдыхаем и ждем твои платья, – решила Аглая и повела подругу в сад, где, несмотря на зиму, зеленели вечнозеленые растения, а кое-где на розовых кустах были видны последние бутоны. Елена грустно подумала, что эти розы напоминают ее замужество: эти последние бутоны так и не станут цветами – зима не даст им раскрыться. Но, приказав себе больше не вспоминать о прошлом, а смотреть только вперед, она заговорила с подругой о ее сыновьях. Счастливая и гордая Аглая с восторгом рассказала ей о своих четырех мальчиках, которые сейчас жили в поместье своей бабушки на юге Франции.
Вечером от модистки привезли ротонду, белье, а также первые платья и подходящие к ним по тону шляпки, перчатки и туфли. Женщины с любопытством открыли коробки, и Елена ахнула: все платья, кроме одного, были очень низко вырезаны, а одно из дневных платьев было ярко алым.
– Боже мой, Аглая, как это можно носить? Ведь это все равно, что ходить голой, и как я могу это надеть, ведь мне сейчас нужны если не черные платья, то хотя бы скромные.
– Ну, что я могу поделать, такая сейчас мода. Нужно сказать спасибо любимой сестрице нашего императора красотке Полине – это она ввела такую моду, не следовать ей – значит, прослыть ханжой, – объяснила герцогиня и ободряюще улыбнулась подруге, – не вспоминай о трауре, Арман не хотел, чтобы ты его носила. Давай примерять платья. Которое тебя полностью устраивает, с того и начнем.
Елена выбрала утреннее белое муслиновое платье с лифом, полностью покрытым брюссельскими кружевами. Мадемуазель Мишель не подвела: платье сидело идеально, в нем Елена выглядела воздушной и хрупкой.
– Отлично, очень тебе идет, в нем ты похожа на трогательную и святую девочку – то, что нужно для утренних приемов, – вынесла вердикт Аглая. – Это снимаем и – в гардеробную. Какое следующее?
– Только не алое. За кого меня здесь будут принимать? – сопротивлялась Елена, умоляюще глядя на подругу.
– Хорошо, давай попробуем золотистое бальное, – предложила мадам Ней и вынула из коробки платье из плотного переливающегося атласа золотистого цвета. Небольшой шлейф, спускающийся сзади от завышенной талии, и две кисейные оборки, расшитые шелковыми нитками одного цвета с атласом – широкая по подолу, а узкая – по низкому вырезу платья – были единственным украшением этого утонченно-простого наряда.
– Оно великолепно, если бы не такой низкий вырез, – засомневалась молодая маркиза, – ведь он открывает грудь почти до сосков.
– Ну, если ты такая скромница, поднимешь оборку повыше, – быстро нашлась Аглая и залюбовалась стройной фигуркой с копной золотистых локонов одного цвета с платьем. – Боже, ты просто молодая королева из сказки. Но к нему необходимы драгоценности, что-то нужно придумать…
– У меня есть серьги, подарок бабушки, – вспомнила Елена.
Она зашла в гардеробную, где горничная поставила ее саквояж, и достала из кожаного мешка сапфировые серьги, подаренные Анастасией Илларионовной, как ей теперь казалось, сотню лет назад. Молодая женщина надела их и вернулась обратно в комнату.
– Вот это да, даже при дворе императора Наполеона такие серьги не останутся незамеченными. К ним не нужно больше никаких украшений. Все абсолютно идеально, – восхитилась Аглая, обойдя Елену со всех сторон, – это у нас будет образ гордой маркизы. Что дальше?
Они померили утреннее бледно-лавандовое платье с рукавом-фонариком и отделкой узкими атласными лентами по подолу, дневное платье из голубого бархата со вставкой на лифе и рукавах из белого шелка и изумрудно-зеленое шелковое платье, украшенное египетским орнаментом. Все сидело идеально и очень шло Елене, оттеняя то глаза, то локоны, то белую кожу молодой женщины. Оставалось только алое бархатное платье.
– Я не понимаю, чего ты боишься – в Париже красные платья носили всегда, наша императрица Жозефина, когда еще была женой первого консула, ввела их в моду. Она ведь креолка с Мартиники, с ее темными волосами и глазами в красном она всегда была неотразима. Вот представлю тебя при дворе, а потом поедем в Мальмезон – у императрицы Жозефины там свой двор, не хуже чем у Марии-Луизы, а император ночует то здесь, то там. – Герцогиня вынула из коробки платье и протянула Елене, – давай померяем.
Маша помогла Елене надеть и застегнуть алое платье, отделанное только узкой золотой тесьмой по вырезу и краю длинных рукавов. Когда молодая женщина посмотрела в зеркало, она не поверила своим глазам, так как не узнала эту роскошную красавицу. Алый бархат льнул к белой коже, локоны на изящной головке сияли чистым золотым цветом, перекликаясь оттенком с тонкой золотой тесьмой, скользящей по низко открытой белоснежной груди. Она как будто стала выше и величественнее.
– А в этом платье ты – победительница всех мужчин. Сюда нужны рубины, и мы возьмем их напрокат у ювелира. Все прекрасно, с завтрашнего дня мы начнем ездить с визитами, и первый визит будет к моей подруге, – рассуждала Аглая, строя планы завоевания высшего света Парижа, как ее любимый супруг строил планы захвата городов для своего императора. И она в своей стратегии всегда была не менее успешна, чем маршал Ней в своих военных победах.
На следующий день герцогиня лично проследила, чтобы Маша одела Елену в новое голубое бархатное платье и причесала так, как вчера научил их месье Поль. В уши молодой женщины вдели бабушкины серьги, а на плечи накинули роскошную ротонду.
– Отлично! – Констатировала мадам Ней, обойдя Елену со всех сторон. – Первый выход должен быть заметным, но не сногсшибательным. Мы едем к племяннице князя Талейрана, бывшего министра внешних сношений. Хотя император отправил его в отставку за неслыханную жадность и взяточничество, князь настолько влиятелен, что все хотят с ним дружить. Талейран когда-то принял сан, был епископом, но во времена революции сан сложил и даже женился, хотя его брак всегда был какой-то странный: княгиня давно живет отдельно, а у него полно любовниц по всему миру. Законных детей у него нет, поэтому жена его племянника, Доротея, занимает место хозяйки во дворце Талейрана. К ней и поедем.
Блестящая лаковая карета, запряженная четверкой серых лошадей, везла дам по улицам Парижа. Дом маршала Нея находился недалеко от Тюильри, и через десять минут перед Еленой открылась панорама этого роскошного дворца, отреставрированного и достроенного императором Наполеоном с помпезным величием, свойственным этой молодой монархии.
– Сюда нам еще рано, мы пока ждем приглашения от императора, – заметила мадам Ней. Она отправила прошение Наполеону с просьбой разрешить представить ко двору маркизу де Сент-Этьен, но ответа пока не получила.
Наконец экипаж остановился около прекрасного старинного особняка на улице Сент-Флорантен, принадлежащего бывшему министру внешних сношений Телейрану. Герцогиня подала визитную карточку лакею в лиловой, отделанной золотым шитьем ливрее, который проводил их в гостиную и пошел доложить о них хозяйке этого дома – племяннице Талейрана графине Доротее.
– Посмотри, дорогая, какая роскошь. Что умеет делать Талейран – так это получать деньги и от друзей и от врагов, – шепнула на ухо Елене герцогиня, – у него единственный официальный наследник – его племянник генерал Эдмон де Талейран-Перигор. Года три назад князь женил его на Доротее, младшей из дочерей последнего курляндского герцога Петра Бирона. Девушка после смерти отца унаследовала обширные владения в той части Польши, что отошла к России. Талейран, будучи еще министром внешних сношений Франции, просил содействия у русского императора Александра в устройстве брака Доротеи со своим племянником, а сам при этом был любовником ее матери.
– Боже, Аглая, разве так бывает? – изумилась Елена.
– Тише, дорогая, в Париже везде у стен есть уши, – улыбнулась изумлению молодой женщины мадам Ней, – а на твой вопрос отвечаю – только так и бывает: деньги – к деньгам, знаешь такую поговорку?
Дамы присели на изящный позолоченный диван времен регентства, обитый драгоценным гобеленом, изображающим сцену охоты. Как видно, бывший епископ и аристократ, чей род насчитывал восемьсот лет, Талейран в отличие от амбициозных представителей новой империи понимал толк в подлинной роскоши. За дверью гостиной раздался звук легких шагов, и в комнату вошла молодая женщина, скорее всего ровесница Елены, одетая в роскошное вишневое бархатное платье, украшенное по подолу широкой золотой каймой. Молодая женщина была изумительно красива. Густые черные волосы и огромные карие глаза казались еще ярче на фоне белоснежной, как лепесток камелии, кожи, безупречный овал лица, высокая, как колонна, гибкая шея, редкой красоты белые плечи и грудь, выступающая из низкого выреза платья – все завораживало глаз и вызывало только одно чувство – восхищение.
– Дорогая Доротея, как я рада видеть тебя после долгой разлуки! – воскликнула герцогиня, поднимаясь навстречу красавице, – и к тебе первой я привезла жену нашего дорого маркиза де Сент-Этьена. Он поручил ее заботам нашей семьи, и я помогаю ей освоиться в Париже.
– Здравствуйте, мадам, я очень рада нашему знакомству, – графиня Доротея улыбнулась и стала еще красивее, хотя это казалось уже невозможным. – Я вижу по вашему лицу, что вы не француженка, такая красота, как ваша, бывает только в Польше и России, что, впрочем, теперь одно и тоже. Не смущайтесь, я тоже здесь чужая, Сен-Жерменское предместье все время дает мне понять, что я иностранка – это, конечно, не касается нашей дорогой герцогини, поскольку ее золоте сердце и доброта известны всем. Садитесь к столу, сейчас подадут чай, и мы с вами познакомимся поближе.
Слуга поставил на золоченый столик поднос с чайным сервизом и, повинуясь знаку графини, удалился. Она разлила чай и предложила дамам пирожные, а потом посмотрела на Елену и сказала:
– Вы русская – такие камни, как у вас в ушах, можно увидеть только при российском дворе, здесь хоть и пыжатся, но не дотягивают до Санкт-Петербурга, про немцев я вообще не говорю, они бедны как церковные мыши. Так я права? – с любопытством спросила она.
– Да, вы правы, ваше сиятельство, я действительно русская, до замужества меня звали светлейшая княжна Елена Черкасская, а теперь я – Элен де Сент-Этьен. – Елена, помня предупреждение Аглаи, старалась не сказать ничего лишнего.
– Я слышала такую фамилию, когда приезжала с матерью в Санкт-Петербург к императору Александру договариваться о моем браке. У вас есть родственник князь Николай Черкасский, дипломат? – графиня отпила глоток чая и продолжила. – Этот молодой человек вел переговоры по дипломатическим каналам о передаче моих владений после свадьбы.
– Да, это мой двоюродный брат, он и сейчас на дипломатической службе, – подтвердила молодая женщина, которая меньше всего ожидала услышать, что во Франции кто-то знает ее родственников.
– Если вы разрешите мне называть вас Элен, то вы можете называть меня Доротея, ведь мы одного возраста. Вам сколько лет? – поинтересовалась красавица графиня. Она не сводила с Елены глаз, явно заинтересованная новой знакомой.
– Я буду очень рада, спасибо, Доротея, – поблагодарила молодая женщина. Она уже начала чувствовать себя свободнее, поддавшись обаянию графини. – Мне несколько дней назад исполнилось девятнадцать лет.
– Какое совпадение, мне тоже исполнилось девятнадцать, но мой день рождения был в августе. А дети у вас есть? – Глаза Доротеи зажглись гордостью, и она сообщила: – У меня уже есть годовалый сын.
– Я недавно замужем, поэтому сейчас жду моего первого ребенка, – заметила Елена, надеясь, что ее не будут спрашивать о сроках, что и произошло. Разговор перехватила Аглая.
– Муж Элен геройски погиб, отводя опасность от императора, и Ней назначен его душеприказчиком, но пока маршал воюет, нужно как можно быстрее представить маркизу ко двору и ввести ее в права наследования, защитив и права будущего ребенка. А после этого, я надеюсь, она, благодаря своей красоте и прекрасному характеру, займет подобающее ей место в высшем свете Парижа.
Аглая боялась ревности к успеху своей новой протеже со стороны прекрасной Доротеи и хотела, чтобы графиня приняла Елену так же, как приняла она сама. Это понимали и графиня, и Елена.
– Конечно, я очень рада и помогу вам всем, чем могу, – пообещала Доротея и улыбнулась, – мы, иностранки, еще покажем себя. Весь Париж будет лежать у наших ног.
– Ну, положим, у твоих ног, дорогая, он лежит с самого твоего появления здесь, – парировала Аглая, похлопав графиню по руке, – у меня такое впечатление, что все красавцы Парижа собираются именно на твои вечера. Когда ты принимаешь, в других салонах – только старики да дети.
– Спасибо на добром слове, но ты меня любишь, и, значит, необъективна – все красавцы сидят у принцессы Полины, нашей Венеры.
– Ну, это не обсуждается, – заметила мадам Ней и развела руками, – это проблема императора и его матушки, тут даже обе императрицы не имеют права голоса. Но поговорим о моих делах, я через пару дней хочу возобновить свои рауты. Надеюсь, ты сможешь сбежать от своих обязанностей на один день в неделю и бывать у меня?
– Я очень постараюсь, но дядя – такая скала, что его в чем-то убедить невозможно, в своих глазах он всегда и во всем прав. – Доротея пожала плечами и, как будто что-то придумав, повернулась к Елене и предложила: – Давай, раз мы образуем союз иностранок, перейдем на «ты», мне так будет легче, согласна?
– Конечно, согласна, спасибо за поддержку, пока я не представляю, как я вообще смогу тут жить, – призналась Елена. Она была очень благодарна этой молодой прекрасной женщине, встретившей ее с таким радушием.
– Ко всему можно привыкнуть, женщина должна защищать себя и своих детей, поэтому ей приходится приспосабливаться. – Доротея сказала это так серьезно, что гостьи поняли: не так лучезарна жизнь этой купающейся в роскоши красавицы, как кажется на первый взгляд.
Дамы поблагодарили хозяйку за прием и откланялись, получив приглашение приезжать в любые дни и в любое время.
– Поедем домой, дорогая, я думаю, твой новый поверенный уже должен нас ждать,– решила Аглая и оказалась права. Когда они вошли в вестибюль, дворецкий сразу сообщил герцогине, что их в гостиной ожидает месье Трике.
Хозяйка сразу направилась к гостю, а Елена поднялась в свою спальню за документами, оставленными ей Арманом, а затем спустилась в гостиную на встречу с поверенным мужа. Маленький смуглый человек с живыми проницательными карими глазами, одетый во все черное, поднялся навстречу Елене.
– Элен, месье Трике был так любезен, что быстро откликнулся на наше приглашение и готов начать заниматься твоими делами. – Аглая, взяв подругу за руку, подвела ее к поверенному и объявила: – Месье Трике, представляю вам маркизу де Сент-Этьен, вашу новую клиентку.
– Очень рада познакомиться, месье, мне нужна ваша помощь, ведь кроме герцогини мне не на кого опереться во Франции, я даже не знаю, с чего нужно начинать, – сказала молодая женщина, протянув поверенному руку.
– Мадам, я сделаю все, что в моих силах, для супруги моего почетного клиента, – пообещал месье Трике, поцеловав руку маркизы, – но сначала я должен увидеть документы, которые вы привезли с собой. Маркиз в письме на мое имя написал, что у вас имеются свидетельство о венчании и его завещание, заверенные по всей форме.
– Да, я принесла их, – подтвердила Елена и отдала поверенному конверт с документами.
Месье Трике разложил документы на столике перед диваном, надел очки в тонкой металлической оправе и прочитал их.
– Мадам, по новому гражданскому кодексу, принятому нашим императором несколько лет назад, по завещанию можно оставить наследство супруге, при условии, что у умершего нет законных детей. В завещании вашего супруга предусмотрен случай, что вы можете оказаться в положении после его смерти. Это – самый важный момент, – объяснил поверенный и внимательно посмотрел на Елену. – Вы ждете ребенка?
– Да, месье, у меня будет ребенок, – подтвердила молодая женщина и почувствовала, что краснеет.
– Тогда, по новому кодексу вы наследуете половину состояния по завещанию, а вторую половину наследует ваш ребенок, но в этом случае вступление в наследство откладывается до рождения ребенка. Вы можете вступить в права наследования сразу только в том случае, если суд или император назначит вас опекуншей при будущем наследнике, тогда вы тут же вступаете в управление всем имуществом, а по достижении вашим ребенком восемнадцати лет вы передадите ему его половину имущества отца.
– А сколько времени займет рассмотрение дела в суде? – растерялась герцогиня, впервые участвующая в столь юридически сложном деле.
– Мы можем подать прошение в суд, и месяца за три суд должен рассмотреть это дело. Но, мадам, для суда у нас не хватает какого-либо документа, подтверждающего личность маркизы, например, ее метрики, свидетельства о крещении, или паспорта, по которому она въехала в нашу страну.
– Маркиза въехала в нашу страну в карете, которая ехала за каретой императора, после того как государь пригласил ее в Париж в моем присутствии! – начала горячиться Аглая.
– Тогда у нас остается единственный выход: маркизе следует воспользоваться приглашением императора и обратиться к нему с просьбой, чтобы тот императорским указом назначил ее опекуншей при будущем ребенке. Как только мы получим этот указ, мадам сможет сразу же вступить в права наследования всего имущества своего супруга.
