Текст книги "Гуманитарная повестка российских СМИ. Журналистика, человек, общество"

Автор книги: Татьяна Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Татьяна Фролова
Гуманитарная повестка российских СМИ. Журналистика, человек, общество

Светлой памяти моих родителей посвящается

Отв. редактор серии профессор

Е. Л. Вартанова

Ред. совет серии:

М. И. Макеенко, В. В. Славкин, М. В. Шкондин, Г. Г. Щепилова

Рецензенты:

В. Л. Иваницкий, доктор филологических наук, профессор факультета журналистики Московского госуниверситета имени М. В. Ломоносова

О. Н. Савинова, доктор политических наук, профессор, зав. кафедрой журналистики Нижегородского университета имени Н. И. Лобачевского

© Фролова Т. И., 2014

© МедиаМир, 2014

Введение

Поворот исследовательского внимания к гуманистическим ценностям общества и, следовательно, к человеку как одному из основных факторов развития мироздания – «антропологический поворот» – отчетливо фиксируется во всем мире. Социально-исторические условия нашего бытия со всей определенностью высветили особенности той роли, которую человек, именно человек как субъект жизнедеятельности, играет в процессах преобразования природы и общества, продуцируя и позитивные, и негативные эффекты. Для науки это оборачивается целым рядом актуальных задач, возникающих как результат сближения философских, социально-антропологических, социально-культурных, морально-этических, социально-политических проблем. Поиск их решения приводит к тому, что самые разные области научного знания оказываются перед необходимостью учитывать последние достижения философской и социальной антропологии.

Коммуникативистика и медиалогия тоже испытывают такую необходимость. Дело в том, что в последние годы возрастает присутствие человека как персонажа в массовых информационных потоках. Однако спонтанный характер процесса отображения в СМИ его роли и его конкретных деяний приводит к тому, что далеко не всегда создается достаточно адекватный медиаобраз человека, способный служить средством идентификации – национальной, государственной, планетарной. Это одна сторона ситуации. А вторая состоит в том, что спонтанность процесса отображения не гарантирует надежности оценок и рекомендаций, даваемых журналистами по поводу деяний человека, по поводу разрешения им тех трудностей, с которыми он сталкивается и через преодоление которых осуществляется развитие – его самого, его страны, наконец, всего мира. Преодолеть спонтанность можно усилением связи практической журналистики и соответствующих теоретико-журналистских изысканий. Автор данной работы берет на себя смелость принять участие в ускорении этого процесса. Цель монографии состоит в том, чтобы на основе осознания плюсов и минусов журналистской деятельности, связанной с формированием и реализацией гуманитарной повестки СМИ, создать такую модель работы журналистов с социально-гуманитарной проблематикой, которая помогла бы сделать гуманитарный контент СМИ соответствующим требованиям времени и эффективно влияющим на благополучие и развитие человека как общественного существа.

Эта книга – плод многолетних научных исследований медиаконтента российских СМИ, приведших к пониманию того, что вопрос о гуманитаризации и гуманизации современного медиаконтента не только должен быть поставлен, но и настоятельно требует попыток найти на него ответы. Общение с коллегами, опыт сотрудничества, преподавательская и исследовательская работа укрепили автора в осознании необходимости двигаться обозначенным путем.

Автор благодарит всех, кто причастен к работе в области социальной журналистики, кто разделил его озабоченность проблемами человеческого развития и судеб соотечественников, по-разному представленными российской журналистикой, – всех, кто хотел бы уделить гуманитарной повестке СМИ больше внимания и найти перспективы ее развития. Это мои коллеги по факультету журналистики Московского университета и другим вузам страны; постоянные участники научных и учебно-просветительских проектов; соратники из Агентства социальной информации и некоммерческих организаций; журналисты, приходившие в студенческие аудитории; эксперты, принявшие участие в наших публичных мероприятиях; студенты, неизменно проявляющие интерес к неисчерпаемой проблематике человека.

Отдельная благодарность коллегам, наставникам и друзьям, поддерживавшим меня на разных этапах работы. Они обсуждали со мной концепцию, помогали в сборе материалов и исследовательских проектах, высказывали ценные замечания, участвовали в кропотливой оформительской вахте. Словом, они помогли сделать книгу такой, какой автор и представляет ее своим читателям. Мои самые искренние слова признательности Е. Л. Вартановой, В. М. Горохову, Г. В. Лазутиной, О. С. Мироновой, Л. Г. Свитич, Е. В. Темичевой, А. А. Тертычному, В. И. Фроловой, М. В. Шкондину.

Раздел 1
Социальная сфера общества как предмет отражения СМИ

Глава 1
Гуманитарная проблематика СМИ с позиций изучения факторов и условий человеческого развития

Человеческое развитие является глобальным цивилизационным трендом и выдвигает гуманитарные ценности в центр общенаучного дискурса: потребности и интересы человека должны определять весь ход общественного развития. Человеку, однако, требуется определенная жизненная среда, в которой он развивается и удовлетворяет свои потребности. Социальная сфера, состояние которой в России в силу ряда причин отягощено трудно решаемыми проблемами, требует внимания к себе со стороны общества и СМИ. Но российские СМИ и сами переживают масштабную трансформацию. Как следствие, их возможности способствовать решению проблем человеческого развития обеднены: усиление коммерциализации и политизации, ослабление социальной ответственности, снижение профессионального уровня серьезно ограничивают влияние СМИ на процессы оптимизации социальной сферы. Складывающаяся ситуация представляет собой узел нескольких противоречивых тенденций, которые, являясь внешней средой профессиональной деятельности журналистов, в свою очередь, порождают в ней множественные коллизии.

1.1.1 Социальная сфера общества как совокупность условий развития человека

В российской философской и социологической литературе принято представление о дифференциации общественной жизни – разделении ее на сферы, основанием для которого является наличие отличающихся друг от друга видов деятельности, необходимых для существования общества и выполняющих только им присущие функции. Сферный принцип позволяет более глубоко понять как сущность и функции самих сфер, так и законы их связей, принципы взаимодействия в рамках общественного организма. Признавая в целом продуктивность сферного подхода к анализу общества, ученые пока не пришли к общему мнению о том, какие сферы общества следует выделять в качестве основных, фундаментальных. Однако подавляющая часть исследователей соглашается с тем, что один из таких фундаментальных компонентов – социальная сфера. Они акцентируют важность социального пространства в развитии человека¹.

Таким образом, и роль социальной сферы в жизни человека, и потребность в дальнейшем развитии научного знания об обществе с неизбежностью должны были привести к обоснованию этого понятия как фундаментального. Категория «социальная сфера» утвердилась в научной литературе², в правительственных документах, в управленческой практике как инструмент воздействия на социальные отношения и процессы в обществе.

Выделение социальной сферы, считает один из наиболее авторитетных ее исследователей, «эвристически продуктивно» потому, что такой подход к пониманию общества позволяет целостно оценить процесс и результат воспроизводства человека, семьи, групп и слоев населения, проанализировать эффективность деятельности тех или иных социальных институтов, дает возможность обнаружить связи с другими сферами жизни общества, позволяет детализировать процесс изучения социальной области общественной жизни, понять значимость каждого элемента социальной сферы, раскрыть внутренние механизмы социальной жизни людей³.

Определения понятия «социальная сфера». Существуют различные определения данного понятия, активно исследуемого наукой с середины 1980-х гг. Наиболее полное и точное определение, на наш взгляд, выглядит следующим образом: «Социальная сфера представляет собой целостную, постоянно изменяющуюся подсистему общества, порожденную объективной потребностью общества в непрерывном воспроизводстве субъектов социального процесса. Это устойчивая область человеческой деятельности людей по воспроизводству своей жизни, пространство реализации социальной функции общества. Именно в ней обретает смысл социальная политика государства, реализуются социальные и гражданские права человека»⁴. В этой концепции подчеркивается, что «субстанциональной основой социальной сферы является социальная деятельность по воспроизводству действительной жизни и регулированию социальных отношений между субъектами данной деятельности. Только социальная сфера, в отличие от других сфер жизнедеятельности общества, имеет в качестве основной функции воспроизводство целостной совокупности дифференцированных субъектов в рамках общества как единой социальной системы. Функциями же других сфер являются производство материальных благ, политических идей, духовно-нравственных ценностей и норм поведения, гармонизация интересов различных групп населения». Социальную сферу можно рассматривать, утверждает этот же автор, как целенаправленно организуемую обществом социальную жизнь людей, располагающую для этого соответствующей инфраструктурой, социальными институтами: «Целостное жизнесущест-вование социальных субъектов составляет предметное поле социологии социальной сферы». Здесь важно отметить, что предметно социальная сфера пересекается с другими сегментами общественной жизни, в силу чего в ней образуются компоненты в виде таких её сегментов, как области труда, образования, быта, медицины и здравоохранения⁵. Каждая из них осваивает лишь какую-либо сторону воспроизводства социальных субъектов, но не весь процесс в целом.

Подчеркнутая «целостность жизнесуществования» – важная для нас характеристика социальной сферы. В дальнейшем мы будем говорить о том, что отражение в СМИ отдельных проблем социальной сферы – как и научное исследование их медиарепрезентаций, – не может заменить целостности и концептуальности в воспроизводстве социальных реалий в медиапространстве, и это становится серьезной проблемой конструирования медиаконтента. Теоретическим основанием для такого умозаключения и является зафиксированное социологической наукой «целостное жизнесуществование» людей в обществе.

Структура социальной сферы. Важно подчеркнуть, что целостность социальной сферы не снимает вопрос о ее структуре и компонентах. На этот счет, как и в случае определения границ и функций социальной сферы, в научной литературе нет единства. В качестве оснований структурирования рассматриваются социальные институты и организации, социальные общности людей, социальные статусы и роли, а также отрасли социальной сферы⁶. Наиболее часто исследователи обращаются к систематизации, в которой социальная структура понимается как «совокупность устойчивых связей между социальными общностями», включающая такие их виды, как социально-демографическая, социально-территориальная, социально-классовая, национально-этническая, социально-профессиональная⁷.

Некоторую ясность пониманию значимости компонентов социальной сферы добавляет обращение к Индексу развития человеческого потенциала, разработанному на основе соответствующей теории. Это интегральный показатель качества жизни, используемый Программой развития ООН⁸. ИРЧП (с 2013 г. ИЧР – в некоторых переводах оригинального термина Human Development Index (HDI) его также называют Индекс Гуманитарного Развития (ИГР) – рассчитывается ежегодно для межстранового сравнения и измерения уровня жизни, грамотности, образованности и долголетия как основных характеристик человеческого потенциала исследуемой территории. При подсчете ИЧР учитываются три вида показателей: ожидаемая продолжительность жизни – оценивается долголетие; среднее количество лет, потраченных на обучение, и ожидаемая продолжительность обучения – уровень образованности; валовой национальный доход на душу населения – уровень достатка. В 2010 г. семейство индикаторов, которые измеряют ИЧР, было расширено. В дополнение к используемому ИЧР, который является сводным показателем, опирающимся на среднестрановые статистические данные и не учитывающим внутреннего неравенства, были введены три новых индикатора: Индекс человеческого развития, скорректированный с учетом социально-экономического неравенства (ИЧРН), Индекс гендерного неравенства (ИГН) и Индекс многомерной бедности (ИМБ). В зависимости от значения ИРЧП, страны принято классифицировать по уровню развития: очень высокий (42 страны), высокий (43 страны), средний (42 страны) и низкий (42 страны) уровень. Все названные компоненты раскрывают понимание компонентов социальной сферы.

Наконец, еще один источник⁹ рассматривает социальную структуру как совокупность социальных групп, институтов и инфраструктуры. Попытка определить контуры структуры содержания социальной сферы представляется нам перспективной с точки зрения понимания ее как объекта информационного отражения.

Отталкиваясь от представления о сути социальной жизни и понимания социальной сферы как непосредственной жизненной среды человека, посмотрим, каковы особенности социальных процессов и отношений в современной России, пережившей (переживающей?) радикальную политическую, экономическую, социальную, культурную трансформацию. История социальных отношений в России последних десятилетий – это непростой путь, отправной точкой которого был «реальный социализм» 80-х годов: радикальный антикапитализм, отрицание частной собственности и вообще отчуждение собственности от конкретного человека; «мобилизационный режим», при котором преодолевались колоссальные трудности и одновременно назревал упадок; зависимость личности и господство патерналистской культуры; кризис идеологии.

В то же время меньшинство – партийно-хозяйственная номенклатура, теневой бизнес, криминальные группы – быстро стало экономически господствующим классом. Посягательства на государственную собственность, коррупция, близость к сырьевым ресурсам, связь с организованной преступностью привели к тому, что российский капитализм стал развиваться как «номенклатурный» и торгово-посреднический, единственной целью которого была иррациональная нажива, – архаичный, традиционалистский капитализм, подчинивший себе все другие сферы общественной жизни¹⁰. Непоследовательной и неэффективной оказалась государственная социальная политика, структуры гражданского общества – слишком слабыми, социальная ответственность бизнеса отсутствовала как таковая в принципе. Отсутствие «духа капитализма», то есть особого типа сознания, ценностей, рациональной трудовой этики у большинства населения объективно поддержало разгул «дикого» капитализма и привело к глубочайшему социальному кризису, последствия которого оказались неоправданно тяжелыми и разрушительными для состояния человеческих ресурсов. Такова драматическая картина начала наших реформ в их социальном измерении.

Вопрос о «цене реформ». Он звучал с самого начала процесса реформирования, однако истинный масштаб социальных бедствий был осознан лишь на рубеже веков, когда стало очевидно неблагоприятное воздействие социальных проблем на ход реформ, и, более того, острота кризиса фактически была признана как угроза национальной безопасности страны. В 1990-е гг. более приоритетными казались политические и экономические реформы. Позднее центр интересов государственной политики переместился в сторону решения социальных вопросов, однако последствия недальновидности решений в социальной сфере или их отсутствия оказались тяжелыми и для социального, и для человеческого развития¹¹.

Процесс реформ осуществлялся очень противоречиво, волнообразно. Если оценивать его социальную сторону, а точнее восприятие реформ большинством россиян, то здесь можно выделить несколько этапов. Сначала общество ждет позитивных изменений и на волне гласности готово к рыночным изменениям. Однако согласие не означает, что новая экономическая культура уже появилась. Столкнувшись с рынком, общество ощущает его «тяжелую поступь», но надежды на будущее еще сильны. Начинается массовое вовлечение населения в рыночные процессы. Негативное отношение к реформам, недоверие к власти и отчуждение от неё возрастают в середине 1990-х и особенно усиливаются к 2000-м, когда становятся очевидными негативные социальные последствия реформ: падение уровня жизни, развал социальных институтов, снижение демографических показателей.

При этом адаптация к рынку продолжается: люди привыкают, приспосабливаются, осваивают новые профессии, виды деятельности, образцы поведения. Разрыв между этими процессами – очень серьезный и опасный симптом, означающий, что общество не верит власти, не верит в успех реформ и, чтобы выжить, рассчитывает только на себя. Во всех сферах жизни развиваются теневые процессы. В результате разобщенности реформы пробуксовывают, идут медленно, с постоянными откатами назад и, в итоге, социальный кризис затягивается. Когда большинство ощущает себя жертвами, а не участниками реформ, они проходят особенно болезненно¹². Только в последние годы ситуация начала меняться. Пока опросы отмечают лишь рост доверия к власти и некоторое общее оздоровление восприятия жизни; показатели качества жизни также улучшаются, но незначительно. Для того чтобы преодолеть последствия кризиса, понадобятся многие годы.

Таким образом, социальная цена реформ оказалась слишком высокой. Сущность, масштабы, проявления и перспективы российского социального кризиса – чрезвычайно актуальная, серьезная и болезненная тема. То, что социальная составляющая российских реформ явно отстает, не означает, что в этой сфере не произошло изменений – социальная жизнь российского общества за последние десятилетия претерпела глубокую, коренную ломку. Краткий обзор новых процессов даст более конкретное представление об этом¹³.

Трансформация социальной структуры. Устойчивая система социальных групп советского общества – рабочий класс, колхозное крестьянство и трудовая интеллигенция – разрушилась; на ее месте возникла другая система страт; отношения между ними изменились коренным образом: возник класс собственников, капиталистов – бизнес-сообщество; изменился состав правящего класса – смена элит; развеялся миф о роли рабочего класса, изменилась его социальная роль – часть его формирует средний класс, часть маргинализуется; исчезло как класс колхозное крестьянство, а новая группа – фермерство – как влиятельная экономическая сила еще не вполне сформировалась; появился и развивается средний класс, однако основой социальных отношений, гарантом стабильности и процветания он ещё не стал; интеллигенция перестала выполнять роль духовного лидера и как социальный слой исчезла – пополнила средний класс, отчасти бизнес-сообщество; возросло влияние криминальных групп и их роль в жизни общества.

Новые модели поведения. Изменения в социально-экономических условиях обусловили изменения в повседневном образе жизни. Россияне освоили новые для себя стереотипы рыночного поведения. Изменилась и сфера труда: появился рынок труда, а значит, и безработные, произошла дифференциация оплаты труда и доходов, появилась множественная занятость, изменилась и мотивация труда – резко усилилась денежная мотивация.

Социальное расслоение. Прежде однородное советское общество вследствие этого стремительно поляризовалось. Это проявилось в дифференциации доходов: страна разделилась на богатых и бедных, разница между которыми огромна и напоминает «социальную пропасть». Разница в доходах очень быстро сформировала различия в образе жизни и фактически разделила общество.

Дезорганизация социальной инфраструктуры нарастала на протяжении всего периода 1990-х гг.: нарушено нормальное функционирование основных институтов общества, а следовательно, жизнедеятельности населения, его образа жизни; старые порядки сломаны, а новые складываются медленно и непоследовательно; все стремительно меняется, нет никаких определенных правил, или им никто не следует; ослабла ответственность. Реформирование, недофинансирование разваливают работу учреждений социальной сферы – школ, больниц и т. д.; это сопровождается деформацией функций должностных лиц: меняется качество работы, нарушается социальный порядок; во всем трудно разобраться, человек чувствует себя беспомощным, развиваются неуверенность и пессимизм. В 2000-х гг. дезорганизация постепенно устраняется, начинает функционировать новая социальная инфраструктура, однако огромное количество проблем остается.

Теневизация социальной сферы – следствие дезорганизации и других процессов – приобрела поистине угрожающие размеры и до сих пор очень сильна. Сущность теневых процессов в том, что все они обходят закон, установленные нормы и поэтому скрываются. Проявления этих процессов многочисленны: коррупция в учреждениях, оплата услуг в неустановленном порядке, скрытые зарплаты, неуплата налогов с дополнительных заработков и доходов, неоформленные социальнобытовые услуги и т. д. Теневые процессы не всегда нарушение закона, не всегда криминал, часто это некие «серые» процессы, тем не менее, и они социально опасны. Теневизация, охватывая все общество, дезорганизует его, искажает моральные нормы, деформирует нравственность.

Миграционные процессы. Глобальные трансформации, к тому же сопровождающиеся распадом государственных и экономических связей, влекут за собой масштабные переселения, трудовую и иную миграцию. Одновременно в условиях разрушения привычных социальных связей возрастает значение связей этнических. Чем серьезнее проблемы социальной дезорганизации, тем больше спрос на этничность, тем выше ее ценность¹⁴. В сочетании с миграционными процессами это приводит к обострению межнациональных отношений. Криминализация общества создает условия для рекрутирования неустроенных «пришельцев» в преступные группировки. Эти причины вызывают социальную напряженность с национальным подтекстом. Отсутствие грамотной национальной и миграционной политики завязывает крепкий узел межнациональных противоречий.

Важно подчеркнуть, однако, что обозначили себя не только разрушительные процессы – налицо и складывающиеся новые социальные реалии, контуры будущего. Но все это перекрывается множеством разнообразных противоречий, которые на субъективном уровне воспринимаются как совокупность чрезвычайно болезненных социальных проблем, задевающих большинство россиян в их повседневной жизни.

Главные российские беды превратились (не без участия медиасреды) в образы-символы реформ: «новые бедные», «русский крест», «великая криминальная революция». В процессе экономических реформ основная масса населения в России перешла границу допустимого снижения жизненного уровня. Надежды на то, что социальные проблемы переходного периода будут смягчены быстрым ростом экономики, не оправдались. Ориентация на индивидуальную ответственность и опору на собственные силы оказались ошибочными – они не были подкреплены соответствующими социокультурными ценностями; опыта самостоятельного решения проблем у подавляющего большинства, десятилетия существовавшего в условиях государственного патернализма, просто не могло быть.

Уроки реформ и социальное развитие. Социальное развитие – это процесс социальных изменений, при котором последующие состояния общества и всех социальных групп предпочтительнее предыдущих; при этом происходит усложнение и совершенствование структуры общества и социальных институтов, обеспечивается возможность выполнения большего числа социальных функций. Социальные цели в процессах развития имеют наивысший авторитет и ориентируются на улучшение состояния общества, всех социальных групп и каждого человека. В процессе социального развития появляются новые, более сложные и совершенные формы социальной инфраструктуры, социальных организаций и социальных взаимодействий, увеличивается экономическая и социальная продуктивность и благосостояние людей¹⁵.

Так – в теории. Действительно, социальное развитие осуществляется в интересах человека и открывает ему новые возможности. Но источником развития, как известно, служат социальные противоречия, разрешение которых может протекать длительно, волнообразно, трудно, принося обществу и человеку множество проблем, которые нуждаются в системном анализе и преодолении самыми разными общественными субъектами. Реформы, таким образом, – серьезное испытание для человеческого потенциала.

Результаты любых реформ в социальном плане можно оценивать по тому, как изменилось материальное положение населения, его уровень и образ жизни, состояние человеческих ресурсов, моральное сознание, восприятие качества жизни, развитость гражданского общества. Позитивными принято считать такие реформы, которые привели к повышению уровня жизни народа, обогащению его образа жизни, улучшению общественного здоровья – и всех иных гуманитарных показателей, прогрессивным переменам в массовом сознании и в сфере гражданских отношений.

Следуя этой логике, следовало бы признать, что социальные последствия реформ в России негативны: жизненный уровень снизился, состояние здоровья ухудшилось, моральный кризис переживается обществом тяжело, перемены в образе жизни для большинства скорее вынужденны, чем осознанны и позитивны, гражданская культура развита слабо, мир дружбы, добрососедства, взаимной открытости и поддержки, духовного единения – ближний круг, так много значащий для российской ментальности, – этот прежний мир уходит в прошлое.

Однако последствия не так однозначны. Во-первых, переходный процесс в России продолжается, в области социальных отношений он более длительный, чем в политике и экономике. Во-вторых, сколь ни велика социальная цена реформ, у россиян появился бесценный социальный опыт; выросло новое поколение, которое едва ли видит себя в прошлом. В образе жизни, в моделях поведения появилось много нового, и это новое, наряду с негативными, имеет и много позитивных, продуктивных для будущей жизни черт. В-третьих, в новом веке определенно проявили себя признаки стабилизации и оздоровления общества: это и экономический рост, и укрепление внешнеполитических позиций, и концептуальный подход к социальному развитию. Государство делает попытки признать социальный фактор решающим в последующем развитии России и начинает проводить активную социальную политику. Изменилось сознание общества, развивается, хоть и очень неровно, гражданское общество. Очень медленно, но улучшаются демографические и иные социальные показатели качества жизни. Взять хотя бы такой факт: после либерализации цен бедными стали 2/3 населения, за последнее время этот показатель опустился ниже 20 % – это, конечно, не значит, что благосостояние стало удовлетворительным, но борьба с бедностью все же приносит некоторые результаты, а экономическое поведение россиян становится более адекватным. Российское общество, переживая один из самых тяжелых социальных кризисов в своей истории, многое поняло и многому научилось.

Если вновь обратиться к социальным индикаторам, то окажется, что российский ИЧР/HDI неуклонно повышается: в отчете 2014 г. Россия заняла 57-е место, поднявшись на 9 позиций по сравнению с 2012 г. (но опустившись на 2 позиции с годом предыдущим), сохранив место в группе стран с высоким развитием¹⁶. Судя по данным опросов, повышается и социальное самочувствие россиян.

Социальная сфера нуждается в дальнейшем приложении серьезных усилий для того, чтобы общественное развитие страны стало более динамичным и уверенным. СМИ должны принять в этом процессе непосредственное участие, поскольку социальная сфера для них – часть совокупного объекта отображения, каковым выступает социальная действительность в целом. В этом качестве социальная сфера обладает рядом существенных свойств. Как отмечает М. А. Бережная, к ним относятся относительная самостоятельность, целостность, функциональность, инерционность, персонифицированность. Этот автор формулирует ряд существенных положений, которые будут определять такое отражение: социальная сфера должна стать важнейшим объектом журналистской деятельности при условии целостного подхода; она требует конкретного, адекватного и полного отражения; информация о состоянии социальной сферы является источником принятия важных решений и находится под контролем адресата информирования¹⁷.

Разделяя данный подход, успешно реализованный М. А. Бережной в анализе практики современной телевизионной журналистики, мы хотели бы указать на то, что само по себе наличие дискуссий в среде социологов и теоретиков социальной сферы не является поводом для того, чтобы нивелировать ее значимость как объекта внимания в сфере медийной. Диалектика взаимоотношений в сфере социального и общественного, научная полемика в «материнской» научной области скорее стимулирует поиски социально-гуманитарного начала в журналистике, актуализирует теоретические и практические изыскания в данном направлении. Это тем более важно, что здесь открывается ряд собственных проблем.