Текст книги "Стихии (СИ)"
Автор книги: Татьяна Хмельницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Мы смогли добраться до берега. Сидя над твоим телом, я осмысливал, что не смогу жить без тебя. Наклонился и поцеловал, даря воздух твоим лёгким. Ты пришла в себя.
История на этом не закончилась. Наш роман в то лето продолжался, а Ворт —следил. Знал, что он не отступиться. Меня ему выследить легко, живём на одном уровне звучания. А там где я, там будешь и ты. Пришлось от тебя отказаться, и следующий год провел в одиночестве. Ворт оказался хитрее и подружился с тобой, преобразившись в человека. Его, оказывается, звали Давид, а я и не знал.
Очень испугался за тебя, и попросил твоих родителей показать тебе другие моря. Они так и поступили, увезя на десять долгих лет.
Сейчас ты одна из нас, из морского народа, и тебе не стать другой никогда. Ты можешь жить обычной жизнью среди людей, но по морю, будешь тосковать. Твое превращение произошло недавно, после того, как ты стала моей невестой. Так у нас у левутов заведено, мы ищем свои пары среди людей и уводим их с собой в наш дом путем изменения их. Ты сама перешла в новую сущность, призвав меня, когда Ворт вогнал тебя в транс. Надо признать, что зову ворта может сопротивляться только один из ста. Долго объяснять, но поверь это так. Ворты приплывают и забавляются с людьми. Без зова им не утащить жертву. Ты молодец, что устояла, и позвала меня мысленно, тем самым закрепив вирусную связь.
Сейчас ты в безопасности и моя пара навсегда. Для меня это так. Я люблю тебя.
Теперь знаешь всё и выбор за тобой. Ты можешь выйти замуж за другого, родить ему детей, но измениться не сможешь. И когда-нибудь ты придешь к берегу моря и позовёшь меня. Я буду ждать. Я приплыву.
Не подталкиваю тебя к выбору, просто буду ждать столько, сколько потребуется.
Целую тебя. Твой Оскар».
Я таращилась на монитор компьютера и не могла пошевелиться. Дело не в выборе, о котором просил меня Оскар, дело в том, что не была уверена, есть ли между нами любовь. Себя имею в виду. Может, это «зов крови»? Или можно назвать более романтично: «зов моря». Но как не окрести, это существует. Меня пометили, будто самку и провели через жернова два представителя морского народа. Ужасно! Я захлопнула ноутбук и улеглась в постель. Сон лучшее лекарство и сейчас он нужен больше всего, душа изранена. Кто мог подумать, что любимый человек нанесет такой удар в спину?
Утро следующего дня началось ужасно. Разлепив веки почувствовала сладковатый аромат блинчиков, которые пекла мама. Желудок скрутило и я бросилась в туалет. Тошнота и рези в животе прекратились только через полчаса. Прошла в ванную, умылась холодной водой, посмотрела в зеркало. Из него на меня взирала бледная белокурая девушка с темными кругами под глазами. Мысль озарила меня и я бросилась к шкафчику стоящем в углу ванной. Отыскала коробочку с тестом на беременность и вскрыла ее. Дождавшись нужное время посмотрела результат. Две полоски.
***
Мой трёхмесячный малыш спит в кроватке и я могу немного отдохнуть. Сын родился в апреле. Назвала его Егором. Егор Оскарович – звучит странно, но мне по душе. А больше всего мне нравится сын. Он такой пухленький и шустрый. Глазки умненькие и весёлые. Похож на своего отца.
С бывшим женихом так и не общалась, но кольцо по-прежнему сверкает на моем пальце. Уверенность, в том, что Оскар знает о нашем сыне, стопроцентная. Иногда ужасно хочется позвать его, и я точно знаю, он примчится.
Спустя год вся эта история выглядит странной и запутанной. На многое теперь смотрю спокойно и пытаюсь найти логику в действиях каждого. Другое дело, могу ли я принять ту действительность, что навязали мне обстоятельства? Нет, пока не могу, пока…
Парадокс Стратим
Аннотация: Обладать необычным талантом мечтают многие. Но если вдуматься, наличие дара не страхует от неправильных поступков. Виктория, предприимчиво решила воспользоваться тем, что подарила ей природа, только не подумала о расплате.
Совещание длилось два часа. Слушать доклады скучно и потому рассматривала обстановку кабинета. Он достаточно просторный и залит солнечным светом, проникающим внутрь через пластиковое окно. Голубоватых тонов стены завешаны черно-белыми фотографиями в серебряных рамках. Светлая мебель, бежево-серого тона искусственно состаренный пол в безусловных традициях современного дизайна. Мысленно ухмыльнулась над совместимостью слов: «традиция» и «современность». Особенно насмешливо мной воспринимались эти сочетания букв, когда что-то касалось распространённых находок дизайнеров нынешнего века.
Мне всегда нравились исторические фильмы. В них бутафорские комоды и шкафы фиксировали определённый период времени, в рамки которого, вписывалась сюжетная линия. С другой стороны в те далёкие времена, наверное, дизайнерские находки хозяев поместий тоже считались «традиционными» и «современными».
Я взглянула на окно и непроизвольно улыбнулась. За этой пластиковой преградой во всей красе и зное полыхало лето. Самое любимое мною время года. До того как очутиться здесь, в «Центре необычных явлений», каждый сезон на несколько дней старалась выбраться на черноморское побережье. Валялась на пляже и пропитывалась горячими лучами великого светила. От воспоминаний в душе поднялась тёплая волна. Из блаженного потока мыслей меня вырвала фраза:
¾ Это определенно не знает границ! ¾ вещал седой старичок в мятом пиджаке.
Это Петр Анисимович, и он большая «шишка» среди здешних господ-ученых. Жизнь щедро расписала его лицо глубокими морщинами, но глаза остались яркими и светящимися, как у ребенка. Про таких, как он говорят: «в нем есть жажда жизни». Наверное, это так. Не первый день наблюдала за пожилым мужчиной. Он с энтузиазмом озвучивал свои заключения и яростно отстаивал собственную точку зрения.
¾ Только представьте, – тряс рукой в воздухе старичок, – что может получиться, если назначить правильный тренинг, и…
Окинула взглядом собравшихся в кабинете людей. Все внимательно слушали Петра Анисимовича. Взор задержался на парне, чуть старше меня с очами цвета моря. Я видела его несколько раз в коридоре Центра, когда шагала на очередной тест. Сегодня утром перед совещанием довелось познакомиться с остальными членами здешнего сообщества. Среди них был этот парень. Зовут его Оскар. Парень перехватил мой взгляд, и сердце бешено заколотилось о ребра, извещая о приближающейся панике. Пришлось отвести взор и пару раз сделать глубокий вдох. С недавних пор не любила, когда на меня смотрели в упор.
– Значит, нас можно поздравить? – поинтересовалась брюнетка, сидящая рядом с Оскаром.
Ее звали Ада, и мы виделись с ней довольно часто. К тому же, пару тестов прошли вместе. Её имя всё время словно таяло у меня на языке, и не могла его ухватить, чтобы запомнить.
– Да! И еще раз – да! – порадовал Пётр Анисимович ответом. – Мы имеем дело с шестым случаем проявления этого феномена в истории. Господа, разрешите еще раз представить, Виктория – наследница дара Борея.
Докладчик поперхнулся, откашлялся в кулачок и продолжил:
– Древнегреческого божества, олицетворяющего воздушные силы природы.
Все посмотрели на меня. Паника усилилась, захотелось покинуть собрание. Сжав кулаки, передернула плечами.
– Борей, Стрибог – в древнерусском язычестве, Шу – в античном Египте, Ваю – в Индии. Перечислять можно много, – встрял в разговор худощавый молодой человек со спутанными локонами.
Его волосы торчали в разные стороны, и это делало его похожим на ежа. Парень улыбнулся мне и подмигнул. Сделав короткую паузу, продолжил:
– Они все мужчины. В целом, это мужской дар. Странно, что достался такой привлекательной девушке, – развеселился говоривший. – Меня Иваном зовут, кстати.
Сотрудники хитро улыбнулись, а я посмотрела на Петра Анисимовича. Старичок о чем-то размышлял, так и не присев после доклада.
Богиня. Я мысленно усмехнулась. С моими грехами только на Олимп и карабкаться. Жутко становилось, когда эксплуатировала память и выуживала из нее не только самые крупные проступки, но и подсчитывала мелочи. Пожила на «широкую ногу», десять долгих лет. Теперь домой путь заказан. Нет-нет, почему столько пессимистично? Всё закончится, и смогу уехать ненадолго.
Смотря перед собой, задумалась. Тени прошлого почувствовали внутреннее смятение, и вылезли из всех щелей, выстроившись за спиной. Мои демоны всегда со мной…
***
была совсем крохой, когда поняла, что мир для людей выглядит иначе, чем для меня. Мы с мамой пошли выбирать подарок на мое трехлетие. Лето. Зной клубился по асфальту, словно прозрачное марево. Родительница надела на меня легкое платьице и белую шляпку. В новом наряде манерничала и строила глазки прохожим. Они щедро одаривали меня улыбками и над их головами вспыхивали чудесные оранжевые блики. Нечто подобное всегда витало в воздухе вокруг мамы, когда она смотрела на меня.
Мы зашли в магазин, и направились к отделу игрушек. Давно хотела иметь в друзьях маленького белого мишку. Своего мягкого приятеля увидела сразу, и побежала со всей скоростью, на которую была способна. Когда заветный дружок находился на расстоянии вытянутой руки, остановилась, чтобы взять его, как можно бережнее. Не преуспела, меня опередили. С полки пушистого медведя сняли тонкие женские руки, по всей длине которых змеились выпирающие вены.
– Это мой медведь, – растерянно сказала я.
Оторвав взгляд от безобразных конечностей, увидела перед собой ухоженное лицо. Вокруг головы дамы, держащей моего медведя, витали черно-фиолетовые блики и лучами расходились размытые зеленые полосы. Она пристально посмотрела на меня, а потом, не удостоив ответом, направилась в сторону кассы. Игрушка удалялась с каждым шагом, а злость в моей душе росла, впитываясь в каждую клеточку тела. Я стояла и смотрела на прямую спину незнакомки и слёзы жгли глаза. Хотела одного: вернуть белого друга.
Женщина шла, нанизывая слои воздуха на свое тело. Они клубились и пытались прийти в равновесие подпитываемые более свежими потоками, струящимися через витрины и щели магазина. Воздух облагораживал себя, вытесняя из плоти удушающий аромат духов той злой дамы. Тогда твердо решила, что мишку не отдам, и наклонилась, ухватив самый нижний слой воздуха. Он показался очень тяжелым, плотным и не поддавался мне. Детских сил на него могло и не хватить. Но я присев, схватила слой двумя руками. Уперев ноги в пол, рванула невидимую ткань на себя, и она накрыла меня с головой. Видела сквозь прозрачную вуаль, как женщина, покачнулась и упала на пол. По залу пронесся глухой звук, а дама осталась лежать на полу.
Покинув своё воздушное укрытие, я стряхнула с себя куски разорванного полотна других слоев и подошла к женщине с некрасивыми руками. Встала возле нее и вгляделась в черные как смоль глаза, с густо накрашенными ресницами. Мой белый друг валялся на полу рядом с ее распластанным телом. Я наклонилась и подняла его. После чего обхватив обеими руками, прижала к себе очень крепко. Женщина смотрела на меня и блики вокруг ее головы были черными с включением красных пятен. Я наклонилась к той, что чуть не унесла с собой моё чудо и произнесла:
– Не надо было забирать моего друга.
Женщина прикрыла глаза и потом снова их распахнула. Я скорее почувствовала, чем услышала ее просьбу наклониться к ней. Опустилась на колени и подставила ухо. Слова злюке давались тяжело и сквозь хрип смогла расслышать:
– Ты. Однажды. Пожалеешь.
Потом ею занялись подоспевшие врачи. Их вызвала мама, а медведь мне достался бесплатно потому, что женщина уже успела за него расплатиться. В такой суете никто на это не обратил внимания. Мама и я сопровождали даму в больницу, забравшись в карету «Скорой помощи». Пострадавшей делали уколы, пытаясь снять боль.
Как только каталка с женщиной скрылась за белыми дверьми, которыми оканчивался коридор, родительница опустилась на стул и обхватила лицо руками. Сумочка той холеной злой дамы была в маминой руке.
– Это тётина сумочка? – задала я вопрос, хоть и знала ответ наверняка.
Мама бросила на меня быстрый взгляд и произнесла:
– Ты умница Вика, надо сообщить близким людям этой бедняжки о том, что произошло.
Раскрыв элегантный аксессуар, мама высыпала содержимое на сиденье. Там было столько всего красивого и женского, что я испытала настоящий восторг от увиденного. Среди великолепия обнаружилась красненькая книжица, небольшого размера. Паспорт. Родительница прочитала адрес, и мы уехали из лечебного заведения.
Дом, к которому мы подъехали, выглядел роскошно и был похож на огромный замок со множеством окон. Вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Нужная дверь оказалась первой от лестницы и мама нажала на звонок. Открыла нам дверь пожилая дама с мягким взглядом и доброй улыбкой. Вокруг ее головы блестели большие пятна оранжевого цвета и небольшое количество серых полос. По всей видимости, она чем-то болела.
– Здравствуйте, – начала разговор родительница, а женщина, улыбнувшись ей обратила свой взор на меня. – Простите, но Эвелина Артуровна здесь живет?
– Да, это моя хозяйка. А что случилось? – озабоченно спросила пожилая дама, снова переведя взгляд на мою маму.
– Мы сегодня были в магазине игрушек, и там произошло несчастье с одной покупательницей. Эта сумка принадлежит ей. Я открыла её, чтобы узнать адрес, где она проживает.
Мама кратко рассказала о произошедшем, и объяснила, где можно найти потерпевшую. Потом мы повернулись и ушли. На этом суматошный день закончился, но не закончились мои эксперименты с воздушными слоями. Мне нравилось с ними играть, и чем старше становилась, тем ощутимее чувствовала необычный дар. Знала силу и возможности каждого потока или воздушного пятна. Точно могла определить срок, сколько воздух заперт в том или ином помещении. Стала ненавидеть закрытые двери, ведь моему любимому новому другу, воздуху, негде было гулять.
***
Мне исполнилось десять, когда отец ушел жить в другую семью. Соперницу звали Света, и она из тех самых, что называли: «молодая да ранняя». Сказать, что очень страдала от его отсутствия родителя, не могла. Он всю жизнь пребывал в командировках, и моим воспитанием всецело занималась мама. Папа так и называл меня: «мамина дочка», когда ненадолго приезжал домой. Я сторонилась его и липла к родительнице. Было заметно, как его это коробило, но быстро справлялся с ситуацией и одаривал очередными безделушками.
Перемену в бюджете семьи после ухода папы мы с мамой ощутили не сразу. На столе по-прежнему не залеживались всякие вкусности, а безделушки теперь доставлялись по почте. Однажды, придя из школы и пробежав по обыкновению на кухню, застала маму плачущей над кастрюлей с супом.
– Что случилось? У тебя что-то болит? – обеспокоенная слезами дорогого мне человека, спросила я.
– Нет, дочка, не болит, – произнесла мама, вытерла соленую дорожку на щеке.
Возникла пауза, во время которой сердце стучало о ребра, будто сумасшедшее. Продолжая помешивать закипающий суп, мама вздохнула и сказала:
– У тебя родились братья. Папа звонил.
– Братья? Это Света родила? Да? – допытывалась я.
– Да, Света родила. Вас теперь трое родных людей.
На этом разговор и закончился. Позже съездила пару раз к отцу в его новую квартиру, посмотрела на братьев. Их назвали Мишей и Павликом.
К тому моменту в нашем семейном бюджете наметились перемены. Нечастыми гостями в холодильнике стали деликатесы, потом мясо. На смену им пришли каши, грибы, и макароны. Мы с мамой улыбались и подбадривали друг друга.
Через год родительница устроилась уборщицей в местное ремонтное управление, а я стала ей помогать. Мама брала всё больше и больше участков работы, и мы уже не справлялись вдвоем. Колоссальную часть бюджета высасывали коммунальные платежи. В итоге, сдали нашу четырёхкомнатную квартиру внаём, а сами переехали в «однушку» рядом, сняв ее у соседей по площадке.
Заселилась в нашу квартиру чета «новых русских». Мне всегда казалось, что бизнесом должны заниматься люди, у которых на лицах написано «три высших образования» и мудрость в глазах. У наших арендаторов на физиономиях было выгравировано совсем иное, то, от чего мороз по коже.
Сначала оплата за квартиру вносилась ими вовремя. Постепенно стали происходить задержки, недоплаты, и под конец вовсе неуплаты за аренду. Мама пыталась через районного полицейского разобраться с происходящим, но всё кончилось угрозами в наш адрес со стороны проживающих, и недовольством «участкового». Так мы и остались жить в «однушке». Денег резко стало не хватать, а мама набирала дополнительные участки работы. Хорошо помню тот день, когда Судьба решила устроить мне кастинг, на место баловня. Видимо в тот момент оно оказалось вакантным.
Я сидела по своему обыкновению во дворе и ждала, когда родительница домоет очередной подъезд. До этого убралась в двух девятиэтажных домах и, выдохнувшись, оставила маме трёхподъездную пятиэтажку. Спину и руки ломило, а живот скрутило так, что пришлось согнуться пополам.
– Эй, мала′я, – позвал хрипловатый мужской голос. – Ты как?
Подняв голову, увидела рядом с собой темноволосого парня немногим старше меня. Одет он был куртку «косуху» и джинсы. Вокруг его головы светился ореол всех цветов радуги. В своей жизни видела такое впервые.
– Нормально, – отозвалась я.
Сделала попытку улыбнуться. Получилось «на троечку».
– Сейчас полвторого ночи, детка. Пора домой, – ласково произнёс юноша и наклонился, чтобы взять меня за локоток.
Одернула руку и нехотя пояснила:
– Мама моет лестницу в этом подъезде, и я ее жду.
Не в моей привычке что-то объяснять незнакомым людям, но почувствовала, что если это не сделать, то парень не отстанет.
Тишина двора изредка нарушалась шорохом шин проезжающих автомобилей. Неожиданный собеседник внимательно вглядывался в мою физиономию.
– А-а-а. Ничего если я проверю? – задал вопрос незнакомец, а я только рукой махнула, приглашая его войти в подъезд.
– Понятно, – кивнул юноша. – Маму твою как звать?
– Мария Михайловна. Сейчас выйдет, познакомлю, – парировала я.
Недоверие раздражало, но пришлось смириться. Человек добра хотел и невольный порыв должен умилять, а не злить. Боль понемногу улеглась, и я могла дышать полной грудью.
– Ты не против, если я тут постою, рядышком. Мало-ли что... Меня Вадимом зовут. Можно просто Вадя, для друзей, а тебя как?
– Виктория, можно просто Вика, – весело представилась я.
Вот так просто и без затей начался новый этап моей паршивой жизни. Не берусь судить сама себя, но даже на непредвзятый взгляд существование покатилась под откос. Мы – всё то, что успели сделать или не сделать. Люди сотканы из противоречий, желаний, глупостей и мелких радостей. А еще: ненависти и любви, страхов и безрассудств.
Вадя заходил за мной по вечерам, и мы шли прогуляться, романтично взявшись за руки. Жаль только, что на самом деле это лишь прикрытие. Нас влекло приключение, которое находили в ближайшем магазине.
Бродили между рядов и пытались приметить камеры и посты охраны. Вадя прекрасно справлялся с разработкой плана по похищению ряда продуктов, а на мне оставалось исполнение. Почему на мне? В момент знакомства с Вадей мне исполнилось тринадцати лет, и в тюрьму, если поймают, никто не посадит. Соратнику стукнуло шестнадцать, за которые он успел нажить солидный багаж приводов в полицию. Короче говоря, воплотить задуманное мог кто угодно, только не он. Я и воплощала, да так виртуозно, что в первый же день ушли с большим кушем награбленной снеди. В подъезде разделили добычу поровну и договорились продолжить и далее наши «подвиги». Мама удивилась подаркам, и начала задавать вопросы. Кое-как отмахнувшись, побрела поглощать знания из учебников.
Через некоторое время полностью доверила свою тайну Вадиму, и тот хоть и удивился, но после демонстрации таланта моментально придумал, как этим можно пользоваться. Для успешного выполнения наших планов необходима хорошая физическая подготовка, и мы стали бегать вместе по утрам в городском парке.
Наши с Вадей «бандитские будни» продолжались около года. За все время, что работали в паре, поняла одну вещь: Вадя самый надёжный компаньон.
Жизнь шла своим чередом, но госпоже Судьбе стало скучно, и она решила опустить меня на самое дно.
***
Был прекрасный летний вечер, и мы с Вадимом сидели в парке, отмечали сданные им экзамены. На лавочке, которой обретались, высилась груда пакетов с чипсами, стояли пластиковые бутылки с газировкой. Впереди у друга маячил «школьный выпускной» и он живо рассказывал о планах на будущее.
«Будущее» – странно звучит. Вспоминая все обстоятельства жизни, следовало разложить это слова на два: «будет» и «еще». В нашем с Вадей случае уместнее некий калейдоскоп понятий, которые не подавались объяснению тогда, и невозможно понять сейчас, спустя годы. Если бы Рок решил изменить свое отношение к нашим персонам, то два слова придется переставить местами. В довершении словарной преснятины поставить жирный вопросительный знак и с этим вопросом обратиться к высшим силам: «Еще будет?»
Итак, полуденное солнце одаривало собой мир и заставляло прохожих жаться ближе к деревьям, где на них снисходила прохлада, рождаемая кронами деревьев. Мы с другом сидели на скамейке под самым солнцепёком. Вадим обливался потом, но продолжал увлеченно повествовать о днях последующих, а я млела от количества витамина «Д» впивающегося в кожу.
– Привет детки, – раздался у нас за спинами мужской голос. – Погодке радуетесь?
Мы обернулись, прервав свою беседу на полуслове. Это был Макс по кличке Змей – местная знаменитость. Он известен незаконными делишкам и родством с криминальным авторитетом местного пошиба. В меру красивый, с хорошей спортивной фигурой и тщательно подобранной одеждой, производил впечатление парня, у которого всё в «шоколаде». Вполне возможно так и было, хотя по слухам в наших мелко-бандитских кругах в последнее время, что-то в их группировке не ладилось. Вроде как, его родственничек попал в немилость к одному очень влиятельному человеку, на которого собственно и работал, не жалея живота своего. Вот ведь жизнь, живешь себе, живешь, «шестеришь» понемногу, пресмыкаешься ради дополнительных грошей, что оседают в карманах, а потом щелк – немилость. Стало любопытно, что Змею понадобилось от нас, но от вопросов воздержалась. Вместо меня заговорил Вадя:
– Привет Змей. Погодка блеск, раз даже тебя заставила прогуляться.
– Хм. А ты парнишка язвительный, – заметил Макс и доброжелательно улыбнулся. – Мне такие не нравятся. Я их наказываю, но сегодня ради такого солнышка готов сделать исключение.
Мы с Вадимом молча, смотрели на бандита, выжидая продолжения, а местный «браток» все не начинал разговор. В одном прекрасном произведении было сказано: «Главное-это умение держать паузу, чем больше артист – тем больше у него пауза»*. Вполне возможно, Макс пожелал добиться театрального эффекта, потому замер, вглядываясь в нас. А может, по какой другой причине?
Мне порядком надоело молчание, и потому развернулась к Максу спиной. Принялась за газировку.
– Смелая, значит? – выдавил сквозь зубы Змей. – Ну-ну…
– Есть что сказать, говори, – предложила я. – Нет? Тогда иди себе по вектору, нечего своей физиономией людям вечер портить.
Не поворачивая голову в сторону местечкового криминалитета, продолжила глотать сладкую воду и закусывать ее соленым картофелем.
– Ты это…аккуратнее, а то ведь я… – стал мямлить молодой человек.
– Тронешь ее, не посмотрю что «уважаемый», прибью,– вступился за меня Вадим. – В больничке окажешься.
– Да, я слышал ты парень горячий, и вроде пацаны тобой довольны, – перешел на примирительный тон склочник. – Вадим, я искал тебя и твою малолетку. Тут ребята подсказали, где вас можно найти. Дело у меня к вам на хорошие деньги.
– Дело говоришь? Сразу скажу: «нет», – отрезал мой друг. – Я и Вика с наркотой не связываемся. Всё остальное, пожалуйста, но на это – табу,
Объяснения Змея не воодушевили, но он проглотил их, как и мой кивок. По-прежнему не поворачивала голову в сторону бандита и рассматривала ближайшие деревья.
– Нет-нет, – суетливо начал Макс, – дело в другом. Надо выкрасть документы, из сейфа одного полицейского. Это очень важные бумаги… На самом деле один листочек.
Спокойный тихий голос бандита насторожил, но любопытно, что ему нужно? В любой момент можно соскочить, если договоренности не понравятся.
– Ладно, – бросила я через плечо согласие, словно это подачка. – Расскажи в чем дело?
– Ты догадываешься, наверное… – замялся Максим. – Это Некрасов. Сейчас ведется следствие. Короче, если бумажка окажется в деле, то…
Сразу стало понятно, с какими силами предстояло связаться. Не нравилось мне предложение, но несчастный документ похоже, на вес золота. Интересный поворот в нашей с Вадей судьбе…
– Мне тут порекомендовали… – тем временем говорил Змей.
– Нас?.. – брови Вади полезли на лоб.
– Да. Если кто-то посерьезнее сунется, хана. Вы шпана, и можете отделаться легко. Даже если придется на отсидку согласиться – поможем. Адвокаты, то-сё…
– Цена? – спросил Вадим.
– Просьба, – сказала я. – Пусть твой благодетель выполнит просьбу, любую.
Друг смотрел мне в глаза и пытался найти ответ. Так ничего не обнаружив, сдался.
– Отлично, – кивнул Вадим. – Ради разнообразия пусть будет просьба. Можно по просьбе от каждого или только одну на двоих?
– Одну на двоих, зато наверняка, – хмыкнул бандит. – Попросите луну с неба, и она у вас будет.
– Сколько времени на подготовку? – поинтересовался Вадя у «работодателя».
– На всё про всё неделя, ребятки. Уложитесь?
– Не впервой, – заверил друг. – Нужны данные и, как можно больше.
– Сегодня вечером на «мыле» прочтёшь. Я тебе скину. Бывайте детки.
Змей стремительно нас покинул, пройдя через газон парка и перешагнув небольшой забор сел в свою машину и был таков.
– Может ты объяснишь, Вика, что это будет за просьба? – спросил Вадик после того, как мы остались одни.
– Мало-ли что в жизни может случиться? Тут не угадаешь… – уклончиво ответила я.
На подготовку у нас ушло пять дней. Решили не откладывать «операцию» на потом. Погода в этот день выдалась пасмурная. Ветер гнал тяжелые облака по небу, пытаясь укутать ими всё свободное пространство голубого купола. Трудился бродяга-вихрь над этим уже неделю. Всё шло к тому, что усилия его не пропадут даром и атмосфера разродится ливнем.
Я караулила полицейского неподалёку от дверей РУВД. По договоренности с Вадей при приближении «объекта», на телефоне должен был раздаться звонок. Нужно сбросить его, имитировать разговор. Когда полицейский поравняется со мной Вадик, пробегая мимо, вырвет мобильник из рук. Дальше слёзы, заявление в полицию от «пострадавшей», и возможность подобраться к сейфу.
Так всё и произошло. При мне сейф следователь открыл, а испариться из кабинета не пожелал. Тут Судьба решила мне подыграть, видимо поняла, что дала заведомо проигрышные карты.
Я сидела за столом дознавателя и лила слёзы. Неожиданно спазм в животе ударил острой болью изнутри, и скрутил в тугой узел, не дав возможности распрямиться. Стало трудно дышать, в глазах потемнело. Озноб завершил картину моего приступа. Полицейский засуетился вызывал карету «Скорой помощи» и побежал на пост, скорее всего за аптечкой.
Приступ не унимался. Стало обидно, ведь обстоятельства сложились, как нельзя лучше. Путь к открытому железному ящику свободен, а я даже дышать толком не могла. Вторичный спазм разогнул мое тело и заставил лечь на стоящий рядом стул. Я увидела ее... Она смотрела на меня своим механическим холодным «глазом» и передавала мои мучения на компьютер. Видеокамера. Вадим не знал про ее существование, потому и замыслил этот простой план. Получалось, если пробовать стащить документ, то единственная просьба к Некрасову, была бы свобода. Хитро продумано, ничего не скажешь. Причем Змей об этом говорил, а я дуреха не поверила. Помнится, от него последовал даже намек на адвоката и какое-то «то-сё». Вадика не сдала бы, и загремела «под фанфары» за решетку «в сырую темницу». Не веселая получалась обстановка.
Резкая боль заставила свернуться калачиком лежа на двух стульях. Перед глазами стали расплываться темные пятна. Они постепенно разрастались. Разум заволакивало. Находилась в пограничном состоянии между сознанием и обмороком. Вдруг мягкий свет из окна от фар проезжающей машины, выхватил на долю секунды несколько пылинок, что висели в воздухе. Они покоились на толстом воздушном слое. Протянув руку, коснулась пальцем «ленты». Она извивалась, как новогодний серпантин. Я, зажав узкий воздушный поток в кулак, встряхнула его. По ощущениям это скользкая гладкая кожаная тряпица. Осталось правильно ее направить и задание будет выполнено.
Собрав остатки сил, сосредоточилась на потоке у меня в руках. Почувствовала, как из-под волос на висок скатилась капля пота. Нужно торопиться, ведь провалиться в обморок могла в любую минуту. Необходим один плотный слой, чтобы переплести его с тем, который зажат в кулаке.
Опустив руку, смогла ухватить плотный дырявый, словно кусок сыра, пласт. Его неоднородность – минус для задуманного мной, но ждать, когда подплывёт другой, нет времени. Я подтолкнула поток вверх. Поравнявшись с линией моего рта, он завис на долю секунды. Выдохнула. Струйка воздуха изо рта узкая, но достаточная, чтобы заставить задуманному осуществиться.
Слой начал собирать потоки вокруг себя. У меня получился обычный сквозняк, и вихрь на большой скорости врезался в дверь сейфа, распахнул ее. Оставалось подсечь нужную бумагу. На моё счастье она там лежала в одиночестве.
Ухватив ленту за один конец, я резко выкинула руку вперед. Подсечка. Бумага зацепилась за поток. Подхваченный воздухом злосчастный клочок бумаги, полетел ко мне. Свернула документ и убрала в карман. То, что происходило дальше, не волновало, ведь провалилась в глубокий обморок.
***
Через три недели меня выписали из больницы. Выходя из дверей корпуса, я не ожидала, что будут встречать трое: мама, Вадим и тот полицейский. Мама кинулась ко мне на шею и, удерживая слезы, начала посыпать поцелуями лицо. Полицейский стоял рядом. Когда родительница отпустила, он неожиданно обнял и прижал к себе. Я была готова ко всему, но только не к этому.
– Ну и напугала ты меня девочка! Хорошо успели вызвать «Скорую».
Отстранилась и посмотрела на него внимательно. Надо же какие у него добрые отеческие глаза. Никогда не видела, чтобы мужчина так улыбался. Столько света в очах. Я невольно засунула руку в карман джинсов и нащупала сложенный в несколько раз лист бумаги. Значит, он меня не заподозрил.
– Я больше так не буду, – проговорила я, имея в виду свой поступок. – Обещаю. Это стечение обстоятельств.
– Больше и не надо, – встряла в разговор мама. – Ведь аппендицит тебе вырезали. Надо сказать, что вовремя, иначе он лопнул бы внутри тебя. Перетонит – это опасно.
