Текст книги "Живая душа (СИ)"
Автор книги: Татьяна Дмитренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Это метка адепта, оставь… снять невозможно.
– А какие у неё функции?
– Что-что?
– Зачем эта метка нужна?
– Воспитатель должен знать, где ты находишься и чем занята.
Понятно, комсомольско-пионерский привет вуайеристам. Стало быть, подслушка. Но вот подглядка ли? Ой вряд ли, не думаю, что наставнику интересно наблюдать, как я сижу на толчке. Скорее всего, это просто маячок. Кто в своём уме будет вешать дорогое устройство на какую-то мутную девку с невнятными пока способностями? Так что вряд ли эта штука многофункциональна.
Оглядев принесённый поднос, приглашаю Мунису помочь с едой – я столько не съем. Овощи, мясо, снова здоровенный кусище на половину подноса, наставники явно помешаны на мясной пище. И нечто вроде сметаны в высокой вазочке, и (ура!) мой любимый чёрный хлебушек!
А новообразованный чёрный пояс я снимать не стала, пусть металл-защитник так и живёт на пузе, хотя снимать его придётся время от времени – во избежание инфицирования (очень уж плотно поясок прилегает к коже, ещё заведётся какая бактерия). Пусть питается от меня или от того, что служит ему пищей для поддержания формы и сил… и помогает нам с Мунисой существовать в этом странном мире.
…Наставником оказался немолодой (кто бы сомневался) мужик с ампутированной правой рукой, чуть ниже локтевого сустава, вблизи – вылитый шестидесятилетний голливудский звездюк, как же его там звали, из фильма «Жиголо». Поражённая сходством, я не стала таращиться глаза в глаза, мало ли как незнакомец воспримет наглость простолюдинки, зато присмотрелась к моторике. Руку он потерял давненько… Откуда следует? Даже одной рукой этот экземпляр весьма ловко управлялся с окружающим миром, так что недостача конечностей почти не замечалась, а на это требуется много времени, не так ли?
Он представился как воспитатель Аглин, ведьмак школы господина Наварга. Из дальнейшей речи стало ясно, что он является повелителем двух стихий – воздуха и воды, а также – моим воспитателем на весь оставшийся срок моего обучения, наставником теоретических основ магии и прочая, и прочая… Господин Аглин начал общение с того, что велел Мунисе раздеть меня донага. Затем, подобно лекарке и наставнику Лодару, осмотрел все доступные обзору части тела, похмыкал, покачал головой, внимательно осмотрел чёрный пояс, но не прикасался к нему явно из чувства самосохранения, после чего вышел вон с обещанием вскоре вернуться.
Не думаю, что после раздевания меня сочли подходящей кандидатурой на танец у шеста, но я так и не поняла, что именно пытаются рассмотреть среди моих мощей все эти непонятные ведьмаки? А также хотелось бы понять, вместилищем чего считают моё новообретённое тело прочие заинтересованные лица? Не зря же я обдумывала ту странную фразу о некоем «вместилище». Мадам лекарка обронила пару слов при осмотре, мол, «странное вместилище вы избрали». Кто эти «вы»? И почему они «избрали»?
Дальнейшая жизнь моя протекала по неизменному сценарию – визит к лекарке, двухчасовые процедуры, причём, их высокий смысл никто не торопился озвучивать. Затем это чёртово распитие противных эликсиров, числом от трёх до пяти… с неизменной помощью воспитателя, который всего-навсего держал меня воздушной петлёй, не утруждаясь уговорами потерпеть или открыть ротик. Затем учёба, завтрак, визит к лекарке, где мною занимался какой-то старик в синем балахоне, снова учёба с воспитателем, опять лекарка, обед, учёба, лечение, ужин, лечение, свободное время, лечение и отбой… Шесть ежедневных визитов в больничку не давали расслабиться, зато хорошо мобилизовали меня на учёбу – так я пыталась отстраниться от памяти о лечебных процедурах, вызывавших тошноту при одном звуке открывающейся двери в лазарет.
По истечении трёх недель, здешняя грамота перестала быть тайной за семью печатями, и я начала читать вполне бегло, однако реальный смысл прочитанного частенько ускользал от меня – в силу незнания многих элементарных вещей. Поэтому постоянное присутствие воспитателя ощущалось крайне важным.
Ещё в первый день Муниса сообщила, что каждому ученику полагался свой воспитатель, поскольку не все адепты «школы господина Наварга» принадлежали к собственно «господам» и в силу происхождения не обладали нужной полнотой информации об окружающем мире.
Я быстро усвоила простую истину – без терпеливого учителя быстро врасти в незнакомое общество невозможно, а господин Аглин был живым воплощением вселенского терпения и миролюбия. Честно скажу, на его месте сама давно пристукнула бы такого почемучкина, как я. Господин же мой воспитатель ни йоту не изменял ровному настроению, нисколько не бесился от дурацких вопросов, с ангельским терпением по десять раз повторял одно и то же, если в этом была необходимость, и его слова (пусть и не сразу) всегда находили путь к моему разуму.
Его отношение было неизменно спокойным и в какой-то мере даже уважительным, если так можно выразиться. Моё свободное время воспитатель занимал тем, что просил меня манипулировать металлическими изделиями с использованием «магии металла». Я открещивалась от самого понятия, терпеливо пытаясь донести до его сведения, что не вижу пресловутых магических силовых линий, что в данном случае само понятие «магии» ускользает от моего понимания и что нет у меня «магического зрения» истинных ведьмаков! Что работа с металлом всегда соотносится только с моим собственным воображением, тактильными ощущениями и основана только на них! Что я не могу работать с железяками без прикосновения, только силой, как делают все нормальные ведьмаки! Словом, было весело нам обоим.
Второй месяц моего присутствия в благословенном поместье «моего господина Наварга» подошёл к концу, когда мадам лекарка весьма будничным тоном объявила моё сердце вне опасности. Она же сочла мою кровь очищенной от последствий плебейского образа жизни, а организм – вполне готовым к пока тщательно дозированным физическим нагрузкам. Дозированным, как я поняла, оттого, что есть серьёзные опасения сорвать достигнутый эффект в отношении пока нетренированного сердца. Так что действуем очень и очень осторожно, вот здесь всё написано! Мой воспитатель принял несколько сшитых вместе листов писанины, зажал их культей, и мы оба откланялись.
Одного не понимаю, почему эти драные ведьмаки не изготовили моему воспитателю протез? Я брела вслед за Аглином и перед глазами проходили кадры из фильма «Терминатор», где Шварценеггер ободрал с передней конечности героя его собственную шкуру, и мой шестилетний внук, замерший от восторга, придушенно пискнул «ой, бабуля» и уткнулся мне подмышку…
Разумеется, искусственные пальцы и шарнирные сочленения из неведомого земной науке металла – это венец технологий будущего планеты Земля. Однако в моём теперешнем мире тоже есть умный металл и наличествуют соответствующие маги. Так почему бы ведьмакам нужного направления и не попробовать? Мне пока что такое не под силу, разве что металл сам сообразит, что надо делать, но это из области безумных предположений. А вот другие повелители металла, думаю, смогли бы справиться с искусственной конечностью. Но не справились. Или не пожелали? Не думаю, что это выглядело непосильной задачей! Сложной – да, выглядело, но никто не пожелал этим заняться. Следует ли мне понимать так, что эта ниша свободна?
Сколько можно понять, локтевой сустав у воспитателя не повреждён, даже наличествует часть кости предплечья, да и остатки сухожилий, скорее всего, сохранились. А что? Идея мне нравится! Маги-протезисты! Хе, таковые маги будут востребованы всегда, ибо не существует таких миров, где правители живут тихо-мирно и в гармонии с природой. Воюют, охотятся друг на друга, калечатся в поединках и на охотах. Перспективное направление. Кстати, сам воспитатель – боевой маг какой-то там ступени, значит, энергетические потоки видит и может ими управлять. В отличие от меня и моей кривоватой «магии».
Не долго думая, я попросила воспитателя выделить мне время для беседы. Он оглянулся с непередаваемым выражением на лице. Простолюдинка заговорила не телеграфным стилем, а как вполне образованная барышня. Его ждёт множество открытий, так почему бы и не начать сегодня? Долгих шесть, а то и семь лет нам предстоит тесно общаться, значит, надо налаживать отношения и искать пути к взаимопониманию. Аминь!
Однако поговорить по душам нам не пришлось ни сегодня, ни завтра, ибо завтра по эти самые души явился посыльный от главного ведьмака. Если воспользоваться знакомой аналогией, то сей персонаж исполняет обязанности директора школы господина Наварга. Прозывается он господином Амизером, выглядит, как уставший от впечатлений и изрядно потрёпанный Казанова. То есть одет с иголочки, щегольские сапоги расшиты едва ли не бисером, а магией от них разит так, что хочется почесаться, как паршивой обезьяне. Аллергия у меня на него, это ясно…
Директор, двое неизвестных мне ведьмаков плюс лекарка беседовали со мной и воспитателем битых полдня с перерывами «на пожрать», вертели меня так и эдак, хорошо, что раздеть не пытались… но так и не определили причину отчего я не вижу магических силовых линий, как положено стандартному магу в этом мире. А ещё ни один из них не мог понять, каков резерв странной магии у недостойной девки, представшей их просвещённому взору. Как я поняла, ведьмаки прозываются тут сосудами магии и, если послушать господ из высокой комиссии, то сосуд из меня никакой. Магический феномен, отрицающий стандартную конфигурацию сосуда… как-то так меня и заклеймили на совете великих профессионалов от магии.
Пользы от моего присутствия не было, за двоих отдувался воспитатель, а я сидела, скромно сложив руки на несуществующем пузике, старясь не выпадать разумом из беседы. Если уж говорить честно, то я мало что понимала из отрывистых фраз, оно и неудивительно, для полноценного участия в беседе специалистов на необходимом уровне, пусть и молча, «недостойной девке» не хватает образования. Пока.
Отпустили нас к чёртовой матери поздним вечером. Я торопливо поклонилась присутствующим, лекарка отмахнулась от меня, как от мухи и что-то такое бросила в мою сторону весьма провоцирующим тоном. Господин наставник Аглин замер, затем медленно обернулся от двери, смерил её равнодушным взглядом с головы до ног, и в свою очередь разразился краткой фразой на том же незнакомом языке. Мадам лекарка заткнулась, побледнев, как стенка, а мой воспитатель обвёл всю компанию спокойным взглядом, кивнул, прощаясь… и легонько подтолкнул меня в спину – выходим.
Я выпала в коридор, споткнувшись о высокий порог и уставилась во все глаза на наставника, который прошипел совсем, как мой бывший сосед-алкаш:
– Вот с-с-ука…
Он с полминуты стоял неподвижно перед закрытой массивной дверью и глубоко дышал, успокаивая нервы, а затем открыл залитые красноватым огнём глаза… У меня едва ноги не отнялись с перепугу! А мгновением позже я вдруг поняла, что именно сказала моему воспитателю магичка, как и то, что он ей ответил.
– Двое ущербных нашли друг друга…
– Когда я найду равного тебе, ты устанешь искать спасения.
Воспитатель сдал меня на руки Мунисе, велел накормить, круто повернулся и зашагал прочь. Можно представить, как весело моему воспитателю живётся с одной рукой… если все окружающие столь же добры, как эта тварь. Ну что же, будем знать, что мадам ведьмачка истинная сука! Как говаривал поэт, ещё не вечер. И как говорил мой безбашенный сын, будет и на нашей улице праздник, когда на ней перевернётся «КАМАЗ» с пряниками.
Глава 10
Утро следующего дня выдалось пасмурным. Осень на исходе и пошёл уже третий месяц моего пребывания в этом милом учебном заведении. Общаться тут не с кем, слуги заняты делами по самые ноздри, адепты учатся отдельно от меня – кучей и розно, словом, все озабочены своими делами. Кроме воспитателя-наставника да Мунисы не с кем и поговорить. С господином Аглином о личном не очень-то поговоришь, а моей подруге многое доверять не стоит, памятуя о магической клятве, так что дефицит общения уже изрядно напрягает. Недавний трибунал в лице господ ведьмаков общением можно не считать, какое там! Смотрят на тебя этим самым магическим зрением и видят благородными глазами настырную простолюдинку с непонятной магией, их мысли просто на рожах написаны крупными рунами – достойный дар в недостойном сосуде. Достаточно сказать, что человека во мне господа маги не видят и, полагаю, в прочих адептах тоже. Может, кому и обидно, но мне такое отношение безразлично, слишком многое нужно узнать, понять и применить на практике, чтобы обижаться на подчёркнуто выраженное презрение.
Кстати вспомнить, дом божий, он же храм Всетворца, на территории поместья отсутствует, поэтому ежедневные молитвы произносит для меня Муниса, мне остаётся только слушать и вовремя кивать. Никаких крестных и прочих знамений тут не положено. Помолился, обременил Всевышнего очередной просьбой и гуляй себе.
После утренней еды меня обрадовали вестью – воспитатель убыл до завтра, так что я могу заниматься чем угодно. Чем именно? Разберёмся, пусть и не сразу…
Я доложилась домоправительнице, что отправляюсь на прогулку, хотя смысла в таком докладе не было, ибо маячок за меня всё доложит заинтересованным лицам, но соблюсти политес – это святое. Госпожа Ардона благосклонно кивнула, махнула десницей в сторону двери, давая милостивое разрешение, поэтому мы с Мунисой облачились в плащи-накидки и отправились в поход.
Спортплощадка справа в кои то веки занята адептами – бегают, прыгают, двое вроде бы даже спаррингом балуются, но поглазеть подольше не получилось, Муниса зашипела не хуже моей змейки:
– Наблюдать запрещено!
Запрещено так запрещено, не больно и хотелось, но всё же какое-то спасение от скуки. С хлебом тут всё в порядке, чего не скажешь о зрелищах и теперь вместо таращиться на ведьмаков бредём вдоль ограды по уже натоптанному маршруту.
– Думаю, нам пора навестить мастера Сетеша.
– Лучше главного кузнеца, если ты снова намерена просить железо, детка.
– Верно, это я не подумала.
… Господин главный кузнец явно происходил из другой национальности, он совершенно не похож на здешние и уже привычные рожи. Блондин с обильной сединой, с резкими чертами коричневого лица и лет ему около шестидесяти. Этот новый персонаж, одетый в длинный не то халат, не то рясу, обременённый странным именем Осам-Шо, незамедлительно принял нас в своём помещении, напоминающем кабинет-мастерскую.
Муниса войти не пожелала, скромно попятилась и прошмыгнула к стене, подпираемой потёртой скамьёй. Ну и правильно, пусть посидит на завалинке, не замёрзнет, стены кузни хорошо проводят тепло.
Знакомство состоялось весьма оригинально. Едва ступив на первую ступеньку крыльца, я была почти снесена крупным мужским телом, вылетевшим из дверей, как бронебойный снаряд. Бедная Экрима шарахнулась со ступеней, не разбирая дороги и приземлилась носом в землю, хорошо хоть руки успела подставить! А уж когда над моей головой раздался звериный рык «убью, вражья отрыжка!», зажмурилась с перепугу, свернувшись зародышем на утоптанной земле, откуда и была поднята крепкой рукой господина главного кузнеца… за шкирку. Неостывшее от негодования коричневое лицо, оказалось на уровне моих глаз, ой, мама…
– А ты тут что делаешь, адепт?! С занятий сбежал?!
Поставленная на землю, я с достоинством оправила одежду, одёрнула задравшуюся по самую шею накидку, отряхнула ладони от земли и величаво наклонила голову:
– Разреши представиться, уважаемый мастер. Меня зовут Экрима и я не адепт.
Старик присел на корточки, придерживая меня за плечи.
– Экрима?!
– Ну да, мастер, а что?
– Значит, это ты – новый повелитель металла, госпожа?
– Боюсь, что слухи несколько преувеличены. И я не госпожа.
– Может, и не госпожа, но выражаешься не как простолюдинка. Мы очень мило познакомились, – кузнец рассмеялся.
– Пустое, мастер, – отмахнулась я, – уделите мне время для беседы, если это возможно.
– Заходи, – старик посторонился, придержав массивную дверь.
Зачем тут все двери металлом оковывают? Непонятно. Надо бы расспросить мастера, но это подождёт, сейчас на повестке дня вопрос: можно ли мне брать металл в кузне. И если нельзя в кузне, то где можно? И если нигде нельзя, то у кого просить разрешения?
Подвинув мне низенький табурет, старик уселся на массивную лавку, расправил свою хламиду и осведомился:
– Наверняка, у тебя появились вопросы. Спрашивай.
– Где я могу брать металл по мере необходимости, уважаемый мастер?
– А разве тебе отказано в материале для опытов?
– Мой наставник приносит мне тот материал, с которым, как он полагает, я должна работать. Но мне бы хотелось иметь возможность преобразовывать не только болотное железо.
– Тебе не кажется, что у твоего воспитателя есть для этого причины?
– Разве я утверждаю обратное? Но если таковые причины существуют, мне о них не известно. Кто станет делиться подобными соображениями с простолюдинкой?
Старик пригладил ладонью вставшие дыбом волосы.
– То есть ты просишь…
– О возможности приходить сюда и заниматься преобразованием того металла, который вы разрешиие брать. Я не намерена выносить металл из кузни или вообще с территории вашего немалого хозяйства.
– И как на это посмотрит твой наставник?
– А он может доставить вам неприятности?
– Мне? Не думаю. А вот тебе может.
– Рискнём, будем считать, что я об этом не подозреваю. Разве вам не интересно узнать, что я умею? Мне вот интересно.
– А что ты умеешь?
– К сожалению, я не стандартный ведьмак, линий силы и преобразований магии не вижу. Совсем.
– Значит… магического зрения у тебя нет.
– Нет. И, возможно, не будет.
– Тогда как ты колдуешь?
– Через прикосновение и воображение.
– В жизни не слыхал подобной чепухи! – фыркнул старикан.
– Проверим?
– Думаешь, у меня есть время для детских игр?
Он оперся двумя руками о лавку, пытаясь встать. Ага, сейчас. Вместо ответа я выхватила из воздуха две антрацитовые стрелки, с силой метнула, и оба запястья оппонента оказались пригвождёнными к лавке скобами.
Мастер аккуратно опустился на лавку, не пытаясь выдрать из дерева тоненькие чёрные браслеты. Прищурился он как-то нехорошо, перехватил мой взгляд, шевельнул руками и обе стрелки послушно упали па пол, после чего стремительным броском метнулись ко мне.
– Извините, господин главный кузнец, – пробормотала я, – не к месту забылась.
Всё-таки нездешний менталитет лично меня точно не доведёт до добра, не привыкли тут к свободолюбивым простолюдинкам. А «холопская наглость» наказуема так быстро, что не успеешь и маму позвать, как спеленают крутые дяденьки в чёрном, да и повесят вверх ногами, чтобы прочей черни неповадно было хвост поднимать!
– Надеюсь, в дальнейшем ты избавишься от привычки хватать меня за руки. Обычно это плохо заканчивается… для простолюдинов.
Аристократ нашёлся, мать твоя эпическая дворянка! Но я покаянно потупилась, осталось только ножкой шаркнуть. Обе чёрные стрелки медленно ползли по предплечью, демонстрируя мастеру пластику перемещения и не мешая ему раздумывать на тему «а не послать ли наглую девку подальше».
Молчание затягивалось. Умеет старикан держать паузу, но ведь и я не вчера родилась. Чем бы разбить его неприязненное молчание? Лучше бы не прочувствованной речью… А вот, кстати, что там такое висит справа над плечом хозяина? Сабля-не сабля, но на меч тоже непохоже, напоминает орочий ятаган из «Варкрафта». Не успела подумать, как странное оружие шевельнулось на стене и медленно-медленно спланировало прямо пред мои вытаращенные очи. Ничего себе!
Главный кузнец удовлетворённо хмыкнул и велел:
– Возьми его в руки.
– Простите, мастер, но это не я!
– Это я, бестолковая девчонка!
– Так вы маг?
– Разумеется.
Вот тебе, бабушка Экрима, и Юрьев день. Старикан-то, выходит, не из смердов – это я едва не влипла. Аккуратнее надо быть, детка, иначе до совершеннолетия не доживёшь. Я благоговейно приняла в руки дрогнувший клинок, облачённый (а иначе и не скажешь) в простые деревянных ножны, нарочито грубо скреплённые четырьмя стяжками из металла, после чего взглядом испросила разрешения и попыталась обнажить меч.
– Что, силёнок не хватает? – морда у господина старшего кузнеца ехидная донельзя.
Я осторожно убрала руки, оставив оружие висящим в воздухе, обошла его по кругу, пытаясь понять, как можно вынуть «ятаган» из ножен. Попросить его? Я мысленно потянулась к клинку, послала волну восхищения и доброжелательности… Сталь молчала и в молчании мне померещилось пренебрежение и отстранённость.
– Вы разрешите задать вопрос, господин старший кузнец?
Старикан явно забавлялся, внимательно разглядывая мои осторожные движения. А чего он ждал? Ни один человек в своём уме не полезет к чужому клинку, а уж в данных условиях и подавно. Кто знает, как именно ковался этот девайс, мой наставник вообще упоминал о дичайших методах ковки – с кровью владельца, например, или с кровью не рождённого первенца, а то и в пламени, где сгорает сердце врага и иная прочая его требуха, потребная для магического ритуала, всё зависит от степени безумия мага, кузнеца и заказчика оружия. Нестандартно кованное оружие может отозваться тоже нестандартно, например, смахнёт дурную голову с плеч и жалуйся потом на том свете апостолу Петру на коварство холодного оружия. Дураков среди магов нет, а вот садисты встречаются чаще, чем принято думать, так что подождём…
– Спрашивай, смешная девочка, – старикан прищурился, глядя на меня и свой меч против солнца.
– Как называется этот клинок?
– Ты же не думаешь, что я сообщу тебе его подлинное имя? – теперь старик прищурился очень недобро.
– В его подлинном имени нужды нет, господин Осам-Шо. Однако, я читала, что разные клинки относятся к разным типам оружия.
– Ах, вот ты о чём! Это кунарт.
Я покатала на языке колючее слово – кунарт, кунарт… Неприятный звук, от него сбивается дыхание, да и само название странно звучит, больше похоже на воинственный клич, чем на благородное имя стального убийцы. От висящего в воздухе меча на мгновение повяло холодком. С чего бы?
Я снова мысленно потянулась к мечу, называя его кунартом. Оружие слегка дрогнуло… я замерла в ожидании, а ответа по-прежнему нет.
– Чего ты добиваешься? – старый мастер распрямил обрывок проволоки, который обматывал вокруг указательного пальца.
– Хочу понять, что именно не нравится этому мечу, господин Осам-Шо.
– Зови меня просто мастером. Надо ли понимать так, что этому мечу не нравишься ты?
– Не думаю, что дело во мне, мастер. Но что-то явно мешает клинку спокойно жить. А он действительно кунарт?
– Я сам ковал его.
Сам ковал? Я оглянулась на меч, сейчас клинок висел лезвием вниз. Интересно, насколько точно выдержан канон создания клинка и магической составляющей меча?
– То есть вы и ваши подмастерья действовали строго по обычаю, принятому для кунартов?
Клинок повернулся остриём вверх, я приободрилась, может, тут собака и зарыта? Скажем, этой железке просто не нравится название или технология ковки была нарушена, а то и заклинающая сторона допустила ошибку… может ли такое быть?
Мастер крепко потёр лицо ладонями.
– Не уверен. Теперь я уже ни в чём не уверен. Клинок предназначался в подарок отцу мужа одной из княжон, однако меч до сей поры отказывается выходить из ножен.
– Понятно… Вы позволите высказать предположение?
Мастер устало махнул рукой – говори.
– Мне кажется, вашему оружию очень не нравится ощущать себя «кунартом».
Мастер посмотрел на меня, как на идиотку.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что клинок сообщил ТЕБЕ о своём недовольстве?!
Он рассмеялся гулким басом, кованная цепь на его груди тряслась крупной дрожью в такт раскатам смеха. Обычно, когда слышишь ТАКОЙ смех, хочется вбить его вместе с зубами в глотку, чтобы весельчак захлебнулся воздухом, и собственной кровью! У меня аж скулы свело от невозможности адекватно ответить. Умеют же здешние господа дворяне доставать простолюдинов, и конкретно этот главбосс отличается недюжинным талантом в этой области. Неприятная реакция на сказанное от всего сердца, гнусный смех, подразумевающий, что стоящая перед ним девочка – просто грязь под ногами. А самое противное то, что я снова позволила себе забыть с кем, собственно, дело имею. И я уже не уверена, что даже ради великолепного меча стоит попробовать донести свою мысль до собеседника… однако клинок заслуживает лучшей доли, чем «приятная» перспектива украшать собой стену оружейной.
– Вы разрешите дать другое название… этому оружию?
Мастер откинул назад обильно пересыпанные сединой волосы.
– Чужой меч никому не подчиняется кроме владельца. Это первое, что вдалбливают в голову начинающих ведьмаков, дитя.
– Но ведь и начинающие ведьмаки иногда обладают весьма неожиданными способностями, мастер! А кроме того, у клинка ещё нет владельца.
– Ты надеешься справиться там, где потерпели неудачу опытные маги? Ну что же, действуй!
Я покивала и снова обошла предмет спора по кругу. Меч неширок, двойной изгиб лезвия, заточка явно односторонняя и не исключено, что этот девайс пригоден даже для метания. По крайней мере так утверждает здешняя рукописная «википедия» для магов, которую мне притащил наставник как «на почитать», так и для углублённого изучения ритуалов, ну и плюс для изучения возможностей магических сплавов. Не уверена, что подлинный турецкий ятаган можно было метать… а у этого длина клинка не более метра, а скорее даже сантимов восемьдесят. Так что будешь ятаганом, дружок!
Я аккуратно взялась левой рукой за ножны, правой – за рукоять и негромко сказала:
– Отныне ты ятаган.
И от толчка едва не приземлилась копчиком об пол – правую руку с зажатым мечом отбросило в сторону, ножны грохнулись с деревянным стуком и пару раз подпрыгнули, как живые! Меч я сама отбросила в противоположный угол да ещё и с заполошным вскриком, однако чёртов клинок невероятным образом извернулся и вошёл в пол точно меж двух половиц, на миллиметр разойдясь с мизинцем левой ноги! Мать его гидросфера… с перепугу у меня чуть сердце не остановилось! Я шарахнулась в сторону, резко втянула воздух сквозь зубы, метнулась к клинку и уже занесла ногу для молодецкого пинка, а затем до крови закусила изнутри щёку! Каких сил стоило сдержать первый благой порыв – это только я знаю! Ну и скотина этот меч, небось под стать заказчику из числа родни господина Наварга. Ясно и ежу, что здешние маги хорошо припудрены на всю голову и, похоже, их оружие – не исключение! Меч всё ещё дрожал, едва слышно звенел и в этом звоне слышались даже виноватые нотки…
Мастер отстранил меня и осторожно потянул за рукоять, но мог бы не утруждаться, клинок даже не шевельнулся. Кузнец рванул меч раз, другой, лицо налилось багровым румянцем, щека досадливо дёрнулась. Разгневанный мастер грязно выругался и со всей дури дёрнул клинок двумя руками – бесполезно. Я едва успела прикусить язык, чтобы не спросить ехидно «что, силёнок не хватает?»
Осам-Шо так и не смог извлечь новоявленный ятаган из щели. Клинок ушёл в пол меж двумя досками примерно на одну треть длины и теперь решительно отказывался покидать это уютное место. Он торчал аккурат посреди кабинета господина главного кузнеца, издевательски покачивался, посверкивал и всячески демонстрировал свою индивидуальность. А его создатель уже нехорошим взглядом примеривался к непокорному оружию, явно намереваясь уничтожить странный меч.
– Э-э… вы позволите, мастер? – я торопливо переключила его внимание на себя.
Не дай аллах, этот псих сломает ятаган! Главный кузнец – он тоже повелитель металла, так что похерить собственную работу ему не составит труда. Но какой получился меч… непреклонный, горделивый и, как ни странно, обаятельный!
– Прошу вас, прикоснитесь к нему, назовите его новое имя, пусть услышит его от вас!
Мастер Осам-Шо нехорошо покосился в мою сторону, помолчал пару секунд, нечленораздельно высказался на неизвестном мне языке. Затем старик аккуратно взялся за рукоять меча и обозвал его ятаганом.
Меч выскользнул из щели и торжествующе сверкнул в лучах дневного светила…
… Происшествие не имело продолжения, поскольку мастер категорическим жестом указал мне на дверь, и в данный момент я и Муниса спешно удаляемся от благословенного приюта господина главного кузнеца. В дальнейшем я зарекаюсь беспокоить его императорское кузнечество смешными просьбами, проще выклянчить железку у гориллообразного мужика по имени Сетеш, он хотя бы не ругается на непонятном языке. Мы погуляли ещё с полчаса, затем повернули к дому, и у самого входа в казарму нас перехватила домоправительница.
– Твой наставник вернулся и требует тебя немедленно, дитя. Ступай в его комнату.
Муниса резко свернула в наше жилище, а я бреду по коридору в комнату наставника Аглина. Мой терпеливый учитель греет руки у печки, хорошо ему – сам отапливается, зато в комнатах адептов температура держится не выше восемнадцати Цельсия, зима начинается, как-никак. Здешние зимы мягкие, почти бесснежные, но северные ветры отравляют жизнь любому, кто возжелает погулять перед сном.
– Добрый день, наставник.
– Спорное утверждение, ученица.
Непривычно тихий голос, приглашающий жест указывает на табурет у открытого зева печи. Присядем, коли наставник являет светскую любезность, редко с ним это случается, обычно адепты стоят навытяжку пред учителем, таков этикет. В здешнем мире удел просторождённых – приседать и кланяться на каждом шагу, как у Мунисы спина не отваливается? Сам-то наставник из потомственных магов, как и прочие должностные лица здесь, да и большая часть учеников относится к таковым, не то, что мы с подругой.
Ведьмак снял с шеи медальон, положил на стол, с силой придавил центральный камень украшения.
– Теперь поговорим, нас никто не услышит.
Интересное начало, это он, надо понимать, «глушилку» включил? А раньше не было возможности поговорить, что ли? И, кстати, я сама просила об аудиенции у его императорского ведьмачества, господина Аглина, но оне предпочли исчезнуть из имения на полдня. С чего бы?
– Ты ведёшь себя крайне неосмотрительно, Экрима.
Я отмалчиваюсь, кто бы мне объяснил, что здешние ведьмаки вкладывают в понятие «осмотрительно». Разумеется, я пыталась донести до его сведения, что ничего не помню о здешних простейших правилах поведения, неоднократно упоминала о собственной ущербности, можно сказать – стучала во все бубны разума, в том числе и своего. Кто же тебе виноват, наставник, что слушаешь ты не ушами, а чем-то другим?
– Со всем уважением замечу, наставник… никто, в том числе и вы не озаботился моим обучением. Полагаю, таков приказ нашего господина? Почти четыре месяца мы испытываем болотное железо и непонятные сплавы на предмет их трансформации и это всё. Стоит ли теперь удивляться моим неосмотрительным поступкам?
