Текст книги "Живая душа (СИ)"
Автор книги: Татьяна Дмитренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 8
… Мунисы в комнате не оказалось, понятно – ужинает и общается с коллегами, как и моё магичество. В шкафу прибавилось вещичек, три четверти полок заполнены разными предметами туалета, или как оно тут называется. Брюки я точно вижу, затем какие-то кофтейки, нечто объёмное и аккуратно свёрнутое, наверху сложено детское, внизу – Мунисины одёжки. Комната начинает приобретать жилой вид, теперь хорошо бы окна прикрыть шторами для уюта, но это дело нескорое, ибо сначала над обзавестись полезными знакомствами.
О, вот и Муниса. Она заговорщицки кивает, пойдём-ка погуляем. Я против, сначала почитаем, да и прогулки перед сном гораздо полезнее, чем после ужина.
Муниса удобно расположилась на кровати и начала читать эти правила непосредственно со слов «Запрещается». Как выяснилось, адептам запрещается многое, если не почти всё. Запрет на общение с родственниками меня не касается, родни моей тут днём с огнём не отыщешь. Запрещено писать письма домой и вообще кому-либо, проживающему извне. Сурово (вплоть до телесных наказаний) осуждается любая попытка оспорить приказ наставника, запрещено жаловаться на наставников кому бы то ни было – а вот это уже произвол!
Драки адептов запрещены, разрешены только поединки в присутствии наставников обеих заинтересованных сторон. Излишне баловаться магией на территории запрещается. Любая попытка колдовать на свой страх и риск чревата немедленным изгнанием. Неплохо звучит, но вот какова поганая действительность, я уже видела днём. В столовой. Есть тут среди равных и такие адепты, что равнее прочих, знакомо.
Спиртное пить запрещается. Кто бы спорил? Деньги зарабатывать магией запрещается, и сие незаконное деяние становится вполне законным только при наличии разрешения господина Наварга. Ну и ладно, только не говорите мне, что бартер тут тоже запрещён, не поверю. И о бартере, кстати, ни слова не сказано. Очень хорошо. Книга толстая, но, к счастью, рукописная, так что нам хватило двух часов вдумчивого чтения. По окончании чтения стало очевидным, что никаких прав у адептов нет, зато присутствуют сплошные обязанности. Нарушение любого из «запрещено» наказывается незамедлительно и, сколько можно судить, никто особенно не заморачивается доказательной базой. А вот это очень плохо, хотя и знакомо.
Магией тут называется сознательное управление энергетическими потоками, если я правильно поняла довольно туманное определение, содержащееся в первом прочитанном абзаце. Ну, что сказать? Это разумно. Любое энергетическое воздействие суть преобразование одного вида энергии в другой, ничего нового – сплошная физика. С этим пока ясно. А вот теперь можно и погулять, воспитатель мой бродит неведомо где, так что надеваем плащи и прочие шали, докладываемся здешней домоправительнице, госпоже Ардоне и топаем на выход. Покидать казарму можно только с разрешения соответствующих лиц, вот и запасёмся нужным разрешением. А заодно попросим о задвижке на дверь.
Госпожа Ардона, некрасивая особа лет сорока в длинном коричневом платье, выслушала просьбу о задвижке со всем доступным вниманием, задумчиво покивала и изрекла:
– Да, это разумная просьба. Двенадцать молодых ведьмаков, гораздых на выдумки, это слишком много на одну маленькую девочку. Придётся поставить и магический замок, скажем… на внешнюю часть двери. Пожалуй, займусь не откладывая.
– Вы очень добры, госпожа Ардона. Можно нам погулять перед сном?
– Ступайте, но желательно вернуться до захода солнца.
– Спасибо, госпожа Ардона.
Муниса слегка присела в поклоне, а я просто склонила голову, как положено. И мы наконец-то выкатываемся наружу, до заката ещё часа два, если не больше, так что снова бредём, круто забирая влево, есть благое намерение снова обойти имение по кругу.
– Что нового узнала, Муниса?
– Много тут разного, в том числе и неприятного.
– Да? А точнее?
– Магическая клятва и в этот раз на крови!
– О! С какой целью?
– Госпожа Ардона всегда будет знать, где я нахожусь.
– И что?
– Я обязана находиться рядом с тобой круглые сутки.
Теперь понятно, тотальная слежка. Ну да, зачем полагаться на нестабильные артефакты, когда вот он – живой индикатор наличия ученицы в пределах поместья – ходит, разговаривает, кланяется и лепечет «мой господин» на каждый чих биг-босса.
– Ничего страшного, я сбегать не собираюсь, незачем… да и некуда бежать.
– И это не всё.
– Что ещё?
– Ежедневный доклад о странностях, способностях, сказанных словах. Догадываешься, о чьих странностях?
Я хмыкнула:
– Уверена, что всё запомнишь?
– Так ведь зелье подчинения на что?
– Уже опоили?
– Вечером пришлют из Главного дома.
О как, Главный дом. С большой буквы.
– Ладно. А чем тебе грозит попытка сокрытия сведений?
– Для простолюдина наказание всегда одно, точнее, их два.
– Понятно, смерть или каторга. Причём, первое предпочтительнее второго.
– Не совсем так. Женщин продают на Каторжные острова. Убивают только мужчин.
– А почему так?
– Мужчины не рожают.
Да уж, поспорили хрен с редькой, кто слаще! Вот ведь сволочи, ещё и поголовье простолюдинов регулируют с помощью каторжников! Тактика весьма напоминает действия эсесовцев в отношении «недочеловеков». Поголовье стада надо поддерживать в количестве, достаточном для воспроизводства. И вот в этом ключе мне хотелось бы знать, как именно отольётся любое несанкционированное выступление «детки» самой Мунисе. Прямой вопрос поставил мою наперсницу в тупик.
– Не знаю, что и ответить, Экрима…
Мы шагаем вдоль забора в медленно сгущающихся сумерках… осень. Заметно похолодало, Муниса прячет зябнущие руки под тёплую шаль, меня тоже пробирает под шерстяным плащиком, но мы упрямо топчем тропинку в избранном направлении. Я нисколько не обольщаюсь приятными условиями существования в этой школе. В своё время мне придётся расплачиваться с господином Наваргом за кров, стол и обучение. Подозреваю, и не без оснований, что расплата сия распространится на всю оставшуюся жизнь. И в этом теперь замешана единственная добрая душа этого мира.
С размаху впечатываю кулак в ладонь! Дура! Что мне стоило подумать головой, а не задницей?! Мало мне собственных грядущих неприятностей, так ещё и Мунису потянула!
Знакомая чёрно-багровая пелена застилает глаза! Адски свербит левая щека, и мне приходится едва ли не за шиворот себя хватать, удерживаясь от желания разодрать татуировку заточенными под бритву когтями. Дрожащими руками нашариваю остаток металла в поясной сумке… Не дожидаясь прикосновения, сумка обрывается с пояса и в воздухе яростно затанцевали не менее десятка тонких стрелок – прямо перед моим носом! Муниса шарахнулась с невнятным восклицанием и теперь пристально наблюдает, как этот странный рой планирует на мою ладонь, складываясь в пучок. Страха в моей спутнице нет, одно любопытство, это хорошо. Выдыхаю горячий воздух с немалым облегчением, слава здешнему Творцу, металл и не подумал нападать на Мунису. Вот так, господа, одна, две, три… ага, двенадцать чёрных змеек. Целая армия для защиты и нападения. Значит, металл всё-таки обязан защищать своего мага? А других он защищать намерен?
Мысленно потянулась к получившемуся рою, две змейки шевельнулись в ответ, отлично, вот вы и послужите защитой Мунисе. Теперь это шпильки со змеиными головками, заострённые с одного конца, неплохо.
– Вот тебе шпильки для волос, пусть они всегда в причёске торчат… вот, как сейчас. Теперь это твоя защита. Понятия не имею, как она сработает, но попробуй поладить со змейками. Не исключаю, что они и сами в состоянии избрать стратегию защиты, но ты не слишком на это полагайся.
Муниса замерла от неожиданности, но затем несказанно удивила меня тем, что бестрепетно вынула из причёски опасные шпильки и осторожно погладила змеиные головки, не замедлившие укусить её за палец. Я обалдела! Но Муниса стоически вынесла нападение, явно понимая, что это необходимо, только взглянула на меня с перекошенным от боли лицом.
– Что это значит?
– Ты забыла, все защитные артефакты создаются на крови. Амулет должен отведать крови владельца, иначе им может воспользоваться любой.
Новое дело! Но тем лучше, теперь эти две игрушки поработают Мунисиными охранниками. Было бы совсем хорошо выяснить, что слугам не запрещено владение подобными амулетами. Расспросы подтвердили предположение: не то, чтобы амулеты слугам полагались, но не существовало и прямого запрета на создание охранных девайсов для простолюдинов, тем лучше. Муниса охотно просветила меня на сей счёт, а кроме прочих плюшек, выяснилось, что подобные защитники подпитываются непосредственно от своих хозяев.
Мы обошли по широкой дуге Большой дом, освещённый в сумерках наружными магическими светильниками, весь второй этаж тоже ярко освещён. Наверное, в ночи окна просто пылают. Я покосилась на пучок змеюшек, по-прежнему зажатый в кулаке. Куда бы их спрятать?
– Там сегодня большой приём, – кивнула Муниса на освещённые окна.
– И кого принимают?
– Магов. Тут нечасто бывают другие гости, как мне сказали.
Наша прогулка несколько затянулась, зато теперь я знаю, что имею честь проживать в княжестве Варг, владетелем которого и является господин Наварг… со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде собственной вотчины, небольшой армии, а также немаленького подразделения боевых магов, традиционно именуемых ведьмаками и прочим, успешно окаянствующим во славу княжества воинством. Помимо супруги, к многолетнему браку прилагались четверо разнополых деток различной степени стервозности, двое из которых сегодня покидают родной дом, будучи помолвленными невестами других владетелей.
Понятно, предположила я вслух, девок выдают замуж, чтобы глаза не мозолили или с целью укрепить своё положение. А вот и нет, возразила Муниса, на кухне говорили, что обе девицы, обладающие немалой магической силой, удачно помолвлены с корольками соседних стран, куда и отбывают для участия в собственных брачных церемониях, а папаша традиционно устранился от сего действа, передоверив свои функции доверенным лицам. Ну что сказать, разумно. Господин Наварг, именуемый князем Варг, приобретает (благодаря бракам девчонок) двоих не самых слабых союзников. Так что сегодня в Большом доме прощальный не то бал, не то ужин, на который прибыли маги из обоих земель, куда отбывают юные невесты. Аминь.
Мы прибыли в свою казарму вовремя, показались госпоже Ардоне, которая обрадовала меня известием, что завтра с утра, то есть после завтрака мне надлежит явиться к господину Лодару для занятий боевой подготовкой, после чего меня ждёт второй завтрак, обучение грамоте, а затем моей необразованной особой займётся лично господин мой воспитатель Янгус.
… Утро началось с бега вокруг озера. Мой воспитатель лично стащил меня за шкирку с постели. Под его пристальным взглядом Муниса, причитая шёпотом, обрядила меня в подобие спортивного костюма, натянула на ноги лёгкие сапожки, сваливающиеся с ног по причине несовпадения размеров ноги и обувки, после чего наставник Лодар велел мне бежать вокруг озерка.
Сапоги слетели с меня примерно через десяток метров, поэтому я побежала босиком. Как в своё время выражался мой внук, дыхалка сдохла на полдороге, и к финишу я только что не приползла. Падать замертво не стала, всё равно поднимут пинками, да и останавливаться нельзя – сердце сорвать не хочется. Поэтому я медленно перемещалась, уперев руки в колени, не глядя по сторонам и стараясь восстановить дыхание. Справиться с колотьём в правом боку удалось не сразу. Кто там справа столь неподдельно возмущён, печень? Наставник Лодар едва удостоил взглядом доходягу в моём лице, зато воспитатель подхватил на руки и потащил в больничку. С чего бы? Ну не тренированная я девочка, что делать? Если нагрузки давать постепенно, то…
Госпожа лекарь обследовала меня подозрительно быстро – всего-то поводила ладошками над моим распластанным телом, после чего передала в руки той же дурно воспитанной санитарке. Противная старуха принялась накачивать меня какими-то зельями пока госпожа Дальгина отчитывала моего воспитателя. Откуда следует? А из интонации её короткого, но весьма прочувствованного спича, ибо на сей раз лекарка отчитывала моего воспитателя на незнакомом языке. Не без помощи санитарки я выпила целых три мерзко пахнущих состава. Старуха бесцеремонно прервала мою медитацию над противными эликсирами, для чего взяла мою шею вполне профессиональным спецназовским захватом, так что эти гнусные зелья покатились по пищеводу, как по маслу. Она же обтёрла грязные ноги пациентки влажным полотенцем, обработала какой-то жидкостью разбитый палец и натянула толстые носки на мои многострадальные конечности.
– Куда твой воспитатель смотрит? – бубнила старуха, под нос, – гонять бегом недокормленное дитя. Да ещё и босиком.
– Просто сапоги свалились, – пояснила я.
– А по размеру подобрать не получилось? – съязвила санитарка.
– Так нету моего размера!
– Ты ещё скажи, что и служанки у тебя «нету», – резко вмешалась врачиха, – пусть сапожника отыщет. Силовые упражнения я запрещаю до специального разрешения.
– Но ведь я могу понемногу тренироваться… – вякнула я из-под натягиваемого на меня тёплого свитера.
– Трина покажет тебе несколько упражнений, которые ты будешь повторять каждый день, – лекарка остро взглянула из-под бровей, – и если ты хочешь жить, то не станешь ими пренебрегать.
– Всё настолько плохо, госпожа Дальгина?
– Гораздо хуже, чем ты думаешь, – фыркнула мадам доктор, – главная твоя беда кроется в твоём же сердце. Поэтому первое семидневье будешь приходить сюда шесть раз в день, начиная с завтрашнего утра. Трина станет отпаивать тебя нужными эликсирами, а мой помощник будет работать с твоей кровью. Поняла?
– Да, госпожа Дальгина.
– Теперь ступай и жди за дверью.
– Спасибо, госпожа Дальгина.
Лекарка отмахнулась от меня, жестом отсылая вон простолюдинку вместе с санитаркой. Старуха посеменила по коридору в неизвестном направлении, а я осталась стоять напротив двери. Очень хорошо, попробуем подслушать их разговор? Да запросто! Я мысленно потянулась к металлической оплётке внешней части двери, это явно магическая структура, не одна же госпожа физика тут рулит? За дверью не только больничка, там явно наличествует лаборатория, где ей ещё быть, как не в лекарне? А где лаборатория, там всякие небезопасные ингредиенты, редкие вещества и прочие яды. И, стало быть, что? Да то самое – на двери просто обязана быть магическая защита от дураков, шустрых адептов и злоумышленников.
– … разумеется, я доложу господину Наваргу, ибо ты дважды пренебрёг моими указаниями.
– Это ложь!
Нехорошее молчание было ответом на негодующую тираду.
– Простите меня, госпожа…
– Пошёл вон, – лениво обронила лекарка, – я не нуждаюсь в сожалениях наглых простолюдинов.
Мой драгоценный воспитатель вылетел, как наскипидаренный, и даже дверь не удосужился придержать. Или это мадам Дальгина ему придала нужное ускорение? Я стояла, отвернувшись к стене и ковыряла ногтём деревянные резные панели, желая показать, что мол, я – не я, и хата не моя. Мой драгоценный воспитатель шумно выдохнул за спиной, и пришлось обернуться.
Да-а, ну и видок у него. Рожа багровая, волосы дыбом, под глазами почему-то образовались «мешки», словно господин Янгус заливал в себя спиртное ночь напролёт. Картину «воспитатель в гневе» завершали кулаки, стиснутые на уровне груди, и вытаращенные на меня глаза.
– Мерзкая ты дрянь, – просипел он.
Я хмыкнула. Маленькая девочка, значит, дрянь, а ты кто? Святой ангел божий? Окинула воспитателя внимательным взглядом, настораживая змейку – а ну как кинется душить отвратительную простолюдинку. Не убивать же этого придурка прямо в поместье моего нынешнего босса. Чем бы таким его приложить, чтобы пришёл в себя? Мне-то новые неприятности ни к чему, жизнь только начала налаживаться.
Пока я размышляла, господин Янгус медленно приближался, а между тем, змейка всё выше поднимала головку… В какой-то момент она зашипела сначала тихо, предостерегая господина Янгуса от необдуманных поступков, затем свист сменил тональность и силу. Но поскольку этот придурок останавливаться не собирался, свист усилился! Затем непонятным образом окружающее пространство заполнила ватная тишина и в этом странном мире остались только распяленный к неслышном крике рот господина воспитателя, его бешеные глаза, суетливые руки, ловящие неведомого врага и… вот изо рта выплеснулась струйка крови, мат-терь божия… Упс, мой воспитатель покачнулся и сполз по стеночке, я торопливо оглянулась – никого! Плохо! И что теперь делать?
– Госпожа Дальгина, госпожа Дальгина! – я ворвалась в приёмный покой.
Магичка раздражённо обернулась.
– В чём дело?
– Там воспитатель упал!
Не спеша, госпожа лекарка выплыла в коридор.
– Что это с ним?
– Не знаю, вышел, обозвал меня мерзкой дрянью и упал.
Лекарка присела, оттянула веко упавшему, затем внимательно всмотрелась в моё перепуганное лицо, мельком удостоила вниманием кровавую лужицу, растекающуюся по светлому дереву навощенного пола.
– Ступай к себе, Экрима, тебе пришлют нового воспитателя.
– Но, госпожа Дальгина, я…
Магичка подняла голову и на меня взглянули провалы глаз:
– Ступай.
Не повиноваться такому голосу невозможно, я поклонилась и побрела по коридору в своё крыло. Ничего себе, как я умею… Или это не я? А кто? Иван Фёдорович Крузенштерн, что ли? Ультразвук? Инфразвук? Чем я его?
Муниса уже ждёт меня. Она обернулась от окна к двери, глаза испуганные, руки трясутся мелкой дрожью, лицо бледное. Я в отчаянии прикрываю глаза, с такой подругой, как я, эта милая женщина до старости не доживёт… Она не одна, компанию ей составил неизвестный старик в чёрном. Понятно, дознаватель. Следователь? Плохой полицейский? И когда успели узнать? Ах, дурацкий вопрос, магия. И правила… колдовать запрещается!
Старик жестом выслал вон Мунису, затем снова жестом велел стать прямо перед ним, внимательно осмотрел наглую девку с ног до головы и скрипучим голосом приказал:
– Говори.
Пришлось говорить, излагая чистую правду… а куда деваться? К сожалению, продемонстрировать способности змейки по заказу не удалось, моя защитница упорно не реагировала на призывы, как мысленные, так и озвученные. Помучившись с полчаса, я развела руками, тогда старикан шагнул поближе, одновременно занося руку для удара. Змейка приподняла головку и зашипела.
– Вот так…
Старик постоял пару секунд, покивал каким-то своим мыслям и вышел вон, не удостоив меня ни единым словом. Я без сил опустилась на стул. Если так пойдёт и дальше, то господин Наварг замучается верных слуг хоронить, а мне придётся, как настоящему профессиональному убивцу, открывать личное кладбище. Мёртвый охранник, мёртвый воспитатель – это те, кто пожелал размазать «мерзкую дрянь» тонким слоем по имеющимся поверхностям. Симптоматичны оба умерщвления или нет? Чем это грозит лично мне? Если вспомнить достославные «Правила», то меня уже должны в лучшем случае выкинуть за пределы школы с перебитыми ногами, а в худшем – отправить на Каторжный остров.
Но какова змеюшка – остановить сердце инфразвуком! Или не сердце? И с какой стати у покойника хлынула горлом кровь? Полагаю, не пройдёт и пары часов, как меня затребует господин Наварг. Я на его месте тоже озаботилась бы бесплатной возможностью заполучить нестандартное оружие для устранения врагов и неугодных его магичеству людей. Строго говоря, я понятия не имею, чем именно змейка прикончила господина Янгуса. Конечно, догадки есть, но о моих умных мыслях никому знать не нужно. Разумеется, я могу высказать робкое предположение, что дело, мол, в змеином свисте, вот только вряд ли сие будет принято в качестве серьёзного аргумента. А в самом деле, кому придёт в голову, что смешная простолюдинка может разбираться в свойствах звука? Интересно мне, господа ведьмаки имеют хоть какое-никакое понятие о физике? Примем за аксиому, что всё же имеют, так что первый шаг в танце под названием «маленькая девочка против ведьмаков» начнём именно отсюда.
Я стиснула зубы, соберись, девочка! Думай! Итак, первое – рассказать биг-боссу всё, как есть, ничего не скрывая, но сомневаясь в каждом сказанном слове. Второе – продемонстрировать защиту металла, это обязательно! Третье – побольше растерянности, повторов в речи, не вредно будет и помолчать, закрыв глаза.
Дверь распахнулась от пинка, и я встала навстречу двум знакомым охранникам. Началось?
Глава 9
Похоже, что началось. Меня снова крепко взяли за локти, но слава богу, задирать руки за спину отчего-то не пожелали. Попытку накинуть плащик эти двое из ларца пресекли сразу и недвусмысленно, так что верхнюю одежду пришлось оставить.
Ни единой души не встретилось по дороге в Главный дом. Муниса куда-то исчезла и поговорить с ней я не успела. Да и о чём говорить смертнице-простолюдинке с остающимися на этом свете? Вот позади остался Главный дом, и прилегающие к основному зданию одноэтажные флигели. Я и мои сопровождающие миновали какие-то хозяйственные постройки неизвестного назначения, а широкая, плотно укатанная галечная дорога сменилась укатанным грунтом…
Оба конвоира протащили меня паровозиком через всё поместье к невзрачному одноэтажному строению, и вполне себе вежливо поместили в пустую комнатушку размером два на три метра, украшенную единственным табуретом. Дверь громыхнула за спиной и как-то безнадёжно лязгнул замок… металлический замок, заметим в скобках, на обшитой металлом же двери. Я постояла у входа, привыкая к сумраку. Трёхногий табурет явно отказывался стоять прямо, заваливаясь на короткую ножку и на попытки установить его, как подобает приличному сидению, реагировал отрицательно.
Мысли текли лениво и отстранённо, словно лично меня происходящее не задевало вовсе… каземат тоже мне, нашли чем пугать. Если вспомнить теорию вероятности, то вариантов всего два, о них и говорить-то смешно: убьют или пощадят. Бежать? Без сомнения, моё бегство отольётся Мунисе полной мерой, её обвинят в пособничестве и недосмотре… да и куда бежать? Вариант с бегством отпадает, остаётся ждать развития событий, раз уж повлиять на них я не в состоянии.
Попытка угнездиться на недоношенном стульчике не удалась – короткая ножка хрустнула и сломалась. Весело. Камера снабжена окошком, правда, расположено оно высоковато, стекла нет, зато решётка присутствует и металла в ней достаточно. Не сделать ли нам топорик? Зачем? Оставшиеся ножки будем рубить, чтобы не сидеть на холодном полу.
Скорее всего, план у господ дознавателей прост и незатейлив – мерзкую девку выдержат подольше в холодной, чтоб стала посговорчивей, а потом поставят пред ликом некоего начальствующего товарища и это не обязательно будет господин Наварг.
Я снова уставилась на злосчастный полутруп «мебели». Ломать табурет необязательно, можно ведь поступить иначе. Скажем, расплавить весь доступный металл, отлить неширокий прямоугольник, нагреть до комфортной температуры и попытаться уснуть, используя металлическое ложе вместо полатей. Ага, очень мило. Как нагреть? Силой воли? Самой-то не смешно? А кто будет держать металл подогретым, стесняюсь вас спросить? Или в лучших традициях российского фэнтези мой организм будет работать батарейкой неограниченное время? Бред, дорогая Экрима, да и кто позволит портить хозяйское имущество непонятной магией? Ты лучше о другом подумай: кто и как отслеживает магические возмущения энергетической составляющей того пространства, что окружает обитателей поместья? Как-то ведь господа ведьмаки поняли, что смерть воспитателя – это дело моих рук, точнее, моей идиотской «магии». Но не исключено, что всё гораздо проще: госпожа Дальгина, неприятно впечатлённая кончиной воспитателя, вызвала магический спецназ для наглой простолюдинки, легко преступившей запреты. А отслеживание магических возмущений некими гипотетическими индикаторами – это не более, чем моя личная паранойя, основанная на знаниях законов физики.
Словом, причин для размышлений хватало. А особенно меня угнетала мысль, что и Мунису тоже по головке не поглядят в случае чего. Так что не будем своевольничать и нарываться на дальнейшие неприятности, и плавить металл тоже не будем. Чем меньше подозрительных телодвижений, тем проще жить!
И желательно бы согреться… Зарешеченное окошко высоко под потолком, и оно не застеклено. Не удивительно, что осенний холодок уже заползает под одежду, плащ у меня отобрали на выходе, значит… намерены обеспечить арестованной массу неудобств, иначе сразу потащили бы на допрос. Думаю, намерены оставить строптивую девку в холодной до полного остывания, чтобы затем… А что «затем»? Не стоит преувеличивать свою значимость для сильных мира сего. Кому я тут сдалась, непонятная и ни черта не обученная простолюдинка? Змейка шевельнулась на запястье и легко стекла на пол.
Пришлось присесть, чтобы рассмотреть, куда направилась моя защитница. Золотистая змейка сменила цвет на абсолютно чёрный и замерла перед закрытой намертво дверью. Зашипела, постепенно истончая звук до полного исчезновения, развлекается она, что ли? Освещение в коридоре присутствовало, но весьма слабое. В камере его не было вовсе, но всё же спустя минут пятнадцать я обнаружила на полу неполный десяток чёрных стрелок.
Очень мило. Опоздавшая к празднику последняя – десятая – как раз просачивалась из-под закрытой двери, истончаясь и тут же обретая прежнюю форму. Затем все десять слились в один чёрный прут и медленно-зловеще направились в мою сторону, передвигаясь, как гусеница. Я попятилась, чего это они? Вроде бы змеи извиваются горизонтально над поверхностью… А эти подтаскивают «хвост» к «голове», затем далеко выбрасывают «голову», и всё это так медленно и торжественно, что холодеет душа.
Я прижала ладони ко рту, чтобы не завизжать. Одиннадцатая успокаивающе зашипела, но я всё равно отпрыгнула в сторону, рефлексы – штука непререкаемая. Чёрный прут замер передо мной, запрокинув «голову». На приглашающий свист пришлось протянуть руку, после чего толстая змея метнулась к плечу, оплела шею, спустилась ниже, обвилась вокруг талии и застыла. Я застыла тоже, прислушиваясь к ощущениям. Вроде нечаянный пояс не мешает дышать, и… согревает? Точно согревает! Вот спасибо, я погладила пояс сквозь одежду, спасительницы вы мои! Чёрная малышка сменила цвет на золотой, обвилась вокруг запястья и тоже замерла.
Через пару минут за мной пришли двое из ларца, так что толком обдумать недавние события я не успела. И совсем уж не успела выработать собственное к ним отношение, равно как и стратегию поведения. Чёрт бы с ним, отношением, его я ещё оформлю в мысли и слова. А вот при допросах магами разума единственно правильной стратегией будет истинная правда, разбавленная правдивой ложью, вот и всё! Двое конвоиров широко распахнули дверь и синхронным кивком пригласили меня на выход. Допросная явно находится в этом же здании, не поведут же меня в Большой дом? Что там делать никчёмной простолюдинке? О, так и есть, всего лишь свернули направо, отсчитали три двери и пожалте, госпожа Экрима, войти.
Давешний седовласый дознаватель кивком выпроводил вон конвоиров, жестом усадил меня на стул, занял своё место за столом напротив и велел положить ладони на стол.
Змейка предупреждающе зашипела. Старикан поморщился, щёлкнул пальцами и моя защитница тут же потеряла голос. Мгновением позже она стекла на стол и свернулась кольцом рядом с моими ладонями. Я погладила золотую головку пальцем и едва не отпрыгнула вместе со стулом, меня словно молнией ударило, даже в глазах потемнело.
– Вели ей не двигаться, – мрачно буркнул старик.
Пожимаю плечами, не в силах слова вымолвить, ибо от полыхнувшего внутри меня взрыва не только уши заложило, но и ощутимо встряхнуло мозги! Как это понимать, спрашиваю я вас?
– Она обладает свободой воли, господин, – горло с трудом протолкнуло слова, – и я не приказываю друзьям.
– Эта железка с магической начинкой внутри твой друг? – дознаватель присмотрелся к безжизненной золотой полоске, – оставим это пока. Рассказывай.
Я откашлялась, созерцая расцарапанные запястья.
– О чём говорить, господин? Многое со мной произошло в этом благословенном доме.
– Вот об этом «многом» и поговорим. Начинай!
Снова-здорово! И я затянула уже ставшую привычной песню о бедной, ничего не понимающей девочке, потерявшей память… Смерть воспитателя, рассказанная с должной патетикой, не скоро завершила долгий рассказ.
Я сбивалась в продолжении разговора дважды, а старик, не подавая признаков нетерпения, молча внимал неторопливому рассказу. В первый раз я сбилась с ритма, когда змейка укусила меня за мизинец, я зашипела и щёлкнула её по хвосту, чтоб не баловала. Во второй раз щиколотку охватила невидимая петля, очередной кусок металла приполз из ниоткуда и устроился на ноге.
Собеседник, как мне показалось, этого не заметил вовсе. Зато он держал в руке мою ладонь, не давая возможности отстраниться и слушал прочувствованный лепет со всем доступным вниманием. По завершении плавного повествования он не задал ни одного вопроса, покивал и отправил меня с тем же конвоем к Мунисе, чем поверг в полное и окончательное недоумение! Я, можно сказать, с жизнью уже простилась, а тут – нате вам, меня вернули в тёплую комнату, велели Мунисе накормить, помыть и сунули ей в руки расписание моих действий на текущий отрезок времени с приказом провожать девочку к лекарю лично и вместе с воспитателем! И следить за точным исполнением перечисленного в списке.
Муниса судорожно присела в знак повиновения, закрыла за конвоирами дверь и обессилено опустилась на мою кровать. Я стремительно обняла бедную женщину.
– Кажется, я втравила тебя в скверную историю, Муниса.
– Что толковать о пустом, надо жить дальше. Да и вина твоя не столь уж велика. Творец всегда даёт человеку не то, что он просит, а то, в чём нуждается, – она потрепала меня по плечу, – ты приляг пока, сейчас посижу немного и принесу обед. Потом помоешься и тобой займётся новый воспитатель, как мне сказали.
– А лекарь?
– Лечение начинается завтра, а пока тебя ждёт обед. И занятия.
– Ну что же, начнём новую жизнь. И давай отложим помывку на вечер.
Воспользовавшись отсутствием Мунисы, я рассмотрела то, что висело на щиколотке. Ну да, очередной слиток металла! Основательный такой кусок синевато-серого цвета, не имеющий веса вообще. И что это? Широкая синеватая лента из неведомой материи, похожей на металл, плотно облегающая щиколотку. Это следилка? Украшение? Снять это… не представляется возможным, по крайней мере, с наскока.
Задрав ногу повыше, я всё пыталась стащить непонятный девайс, до тех пор, пока Муниса, открывшая дверь ногой, не велела прекратить заниматься заведомой ерундой.
