Текст книги "Что оставит нам Путин: 4 сценария для России"

Автор книги: Татьяна Чеснокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

России нужны глобальные русские

Надо ли учить иностранные языки? Оказывается, до сих пор многие воспринимают их как тайное оружие врага!

Интересные информационные завихрения возникли вокруг заявлений председателя комиссии по культуре и сохранению историко-культурного наследия общественной палаты, президента фонда изучения наследия П.А.Столыпина, бывшего заместителя министра культуры Павла Пожигайло. По его мнению, наше школьное образование делает крен в сторону иностранных языков и финансового анализа, пренебрегая основой русской идентичности – языком и литературой. А надо бы наоборот. Как уточнил Пожигайло, изучение языков способствует тому, что люди могут жить где угодно и не дорожат родиной, а думают лишь о том, где налоги ниже.

После подобного заявления над Пожигайло, конечно, не поглумился только ленивый. но при этом его многие и поддержали. а действительно, что это «они»: выучат языки – и уезжают, бросая родину? надо это пресечь!

Мне кажется, надо поблагодарить Пожигайло за то, что он привлек внимание к важной и острой теме – бытующему в России страху перед «заграницей». Сильной, хитрой, приманчивой, крадущей у нас лучшие мозги и предприимчивую молодежь. Конечно, недоверие и опаска, которые до сих пор живут в подсознании многих Россиян, вполне объяснимы – таково наследие времен холодной войны. Вкупе с попытками отгородиться от мира и закуклиться в рамках своей традиции и культуры это, пожалуй, один из главных тормозов развития России, модернизации нации.

Нынешнее российское руководство пытается построить современную страну с людьми из другой реальности – докапиталистической и доглобалистской. Оно и само – оттуда, откуда же еще ему быть? Поэтому ничего удивительного, что власти манипулируют общественным сознанием, используя наработки советского времени – установку недоверия к западу, опасения, что запад нас использует и дурачит. Оживить все эти страхи, культивировавшиеся в течение семидесяти лет, совсем нетрудно. Однако, продолжая видеть страну осажденной крепостью, которой грозят со всех сторон (с юга – ужасные исламисты, с востока – многолюдный Китай, с запада – коварные капиталисты), мы не продвинемся в направлении процветания. А то, что фобии во всех общественных стратах и институтах нарастают, – налицо.

Некоторые институты, существующие, казалось бы, в совсем иных координатах, оказываются продуцентами фобического отношения к «загранице». Достаточно вспомнить нашего главного санитарного врача Геннадия Онищенко и борца за права российских детей Павла Астахова, которые на этой ниве сделали немало. И вопрос ведь не в том, что из-за границы не может прийти ничего плохого или что там ничего плохого не случается. Вопрос в том, что границы-то, по сути, уже нет. Грустные факты, периодически озвучиваемые обоими этими гражданами, – это просто частные проявления негатива, который не имеет государственной и национальной принадлежности. Более того, если покопаться в нашем собственном шкафу, то и по части отношения к детям, и по части качества продуктов питания можно нарыть таких страшилок, что Европе с Америкой и не снились.

Но у нас нет другого пути вперед, кроме как отказаться от психологии осажденной крепости и понять, что, по большому счету, никакой «заграницы» нет, а есть общий мир – такой же «наш», как и Россия. И все его радости и проблемы – тоже наши. Американцы и европейцы уже давно живут именно так, индийцы, бразильцы, китайцы – тоже, а мы в этом отношении сильно отстали…

России в первую очередь нужна модернизация мышления. Окружающий мир – это прежде всего возможности, а не угрозы. Только с такой установкой можно жить полной и счастливой жизнью. Как отдельным людям, так и стране в целом.

Из русских, Россиян, воспринимающих «заграницу» как угрозу, должна родиться другая нация, открытая миру и относящаяся ко всем как к друзьям и соседям по общей квартире – Земле. Чувствовать себя везде как дома, уметь находить общий язык со всеми, не трепетать перед сильными мира сего и одновременно не демонстрировать надменности и пренебрежения по отношению к слабым. у всех учиться, со всеми сотрудничать, всем помогать. Мы должны стать людьми, прихода которых в каждый регион ждут и хотят. В качестве бизнесменов – потому что русские эффективные, богатые и справедливые в делах; в качестве туристов – потому что русские щедрые, легкие в общении и доброжелательные; в качестве соседей – потому что русские культурные и деятельные члены сообщества, готовые участвовать во всех важных начинаниях и способные привнести нечто новое и полезное.

Чужих нет, все – свои. Если относиться к людям таким образом, то и к нам начнут относиться иначе. Русские, зацикленные на своих проблемах и переживании комплекса неполноценности, должны превратиться в глобальных русских, чувствующих себя на равных и с Западом, и с Востоком, и с Югом. Почему бы русским не стать таким же элементом общей связности, каким на протяжении истории стали евреи?

Для этого есть немало предпосылок. Русские везде легко приживаются, и, главное, они не замыкаются в диаспору в новом обществе. Владение несколькими языками еще совсем недавно было нормой для всех образованных граждан России. Наших путешественников, мыслителей, писателей, музыкантов и танцоров, шахматистов и космонавтов знают по всему миру. Приведу несколько совсем свежих примеров из жизни.

В одном из самых популярных британских журналов была размещена статья-портрет преуспевающего современного лондонца, в руках которого была… книга с заголовком «War and Peace», то есть «Война и мир» – роман, который считается в Западной Европе символом интеллектуализма и продвинутости (честно говоря, я не устаю этому удивляться – тем не менее, так уж сложилось). Еще пример: есть такой культовый западный уличный художник – Banksy. Так вот, книга о нем называется «Wall and Piece» – «стена и кусочек», этакая игра слов на тему того же толстого. В любой европейской столице можно обнаружить много отсылов к русской культуре – от художественных выставок до балетов и опер. за нашими преподавателями музыки закрепилась слава лучших в мире. То же касается и математики, компьютерных технологий – преподаватели с русскими фамилиями есть практически во всех британских и американских университетах.

Так что фундамент для «глобальных русских» заложен совсем неплохой.

Как эти высокие смыслы привнести в повседневную реальность?

Ну, во-первых, должно стать нормой свободное владение хотя бы двумя распространенными языками помимо русского (английский и китайский, английский и испанский и т. п.), а также отличное знание географии и истории человечества, разных культур, ситуации в разных регионах. Во-вторых, необходимо обучиться всем современным онлайн-технологиям. И, самое главное, понадобится популяризация новой системы ценностей и воспитания, в основу которых должны быть положены идеалы равенства, братства и взаимопомощи по отношению ко всем народам земли. я убеждена, что надо наконец убрать из сознания это беспрерывное мысленное деление на союзников и врагов.

Нынешнее время – время синтеза. а наши политические деятели продолжают играть в своих и чужих – что внутри страны, что снаружи. Причем, увы, молодая и прогрессивная оппозиция тоже освоила деление куда лучше, чем умножение.

Многое, конечно, зависит от наших внешнеполитических ведомств. Если бы удалось добиться изменения мышления МИДа, посольств и консульств, это могло бы дать ни с чем не сравнимый толчок к усилению влияния России и позиций соотечественников за рубежом. Пока же практически все живущие за границей россияне при словах «российское посольство» только вздыхают. Безразличное, а то и хамское отношение к соотечественникам – это генеральная линия почти всех наших дипломатических работников. Сам сюда приехал – сам и выкручивайся. Как это отличается от позиций американских, английских, немецких, голландских дипломатов, которые прилагают все усилия, чтобы помочь своим согражданам интегрироваться, стать успешными членами нового общества, построить бизнес! Потому что в развитых странах понимают: эти люди расширяют сферу влияния родной страны. Интересно, что и китайские дипломаты в последнее время переходят от российской модели холодного безразличия к западной модели деятельного участия и помощи – к ним пришло понимание, что зарубежный опыт и связи отдельно взятых китайцев обогащают Китай в целом. В России этого понимания пока нет. И те, кто живут за границей, до сих пор воспринимаются с негативом. Почитаешь форумы в интернете – и видишь, что чуть ли не половина рунета готова смотреть на таких людей как на «предателей родины» и «врагов народа». зависть, недоверие, злоба – плохие кирпичи для построения будущего.

Если государственные органы не захотят менять ситуацию, программу глобализации Россиян можно осуществить и без них – внутри семей и групп единомышленников. Для того, чтобы учить своих детей языкам, онлайн-технологиям и открытому доброжелательному отношению к миру, госпрограммы не нужны.

А как же родная земля, Россия? Как показывает практика, куда бы человек ни уехал, где бы он ни жил, все равно он остается связан с родиной. Если наша молодежь по примеру западной будет проводить несколько лет, пробуя свои возможности в других странах, это пойдет России только на пользу. Молодые люди будут приезжать обратно, привозя новые навыки и идеи, которые могут стимулировать развитие и модернизацию России. Бояться, что молодежь не захочет возвращаться – значит не верить ни в свою страну, ни в свою культуру, ни в свое будущее.

Жесткая привязка к «родовой территории» уходит в прошлое – так же, как кануло в лету время, когда вассалы тверского князя считали предательством переход в подданство князя московского.

ОТВЕТ ЗАПАДУ ПО-РУССКИ

Новое противостояние с Западом

Негласный общественный пакт заключен между политической элитой и народом в любом государстве. И именно он является источником власти, а отнюдь не выборы, пусть самые что ни на есть легитимные. Механизмы согласования этого пакта сегодня сложны, зыбки и непроявлены, тем не менее в основной своей части он мало чем отличается от договора племени с вождем времен неолита. Вождь берет себе все лучшее, а взамен обещает, что племя будет сыто-обуто-одето и счастливо.

В каждой стране этот негласный пакт имеет свою специфику. И многие его нюансы никогда и никем не озвучиваются, потому что прописаны на скрижалях подсознания народа. Порой, если народ оказывается слишком покладистым, дело может зайти так далеко, как в свое время в Кампучии или сейчас в Северной Корее. И пенять тут не на кого: в силу сложных исторических причин люди в обеих этих странах в свое время согласились отдать слишком много своей свободы в обмен на то, что они считали усилением государства. Граждане в северной Корее, к примеру, действительно до определенной степени верят, что, если режим ослабнет, их страну уничтожат, хотя эта вера уже очень далека от сегодняшних реалий и базируется на драматических событиях прошлого, которое до сих пор остается для северокорейцев настоящим.

По мнению ряда российских ученых, в основе российского договора народа и власти веками лежало одно главное положение: власть должна обеспечивать расширение российского пространства, и за это народ готов терпеть многие ее выкрутасы. Если страна растет – значит, в целом дело идет в верном направлении. Такой вот приоритет количества над качеством – главное, чтобы было много, а уж что с этим «много» делать, потом разберемся. Строго говоря, это анахронизм, оставшийся от времени великих географических открытий и охоты за «пряными островами». Сегодня расширение пространства происходит не столько в физическом, сколько в виртуальном измерении – в сфере культуры, языка, менталитета и системы ценностей… Тем не менее, как показывают события вокруг Фолклендских-Мальвинских островов, Гибралтара и других спорных мест, и архаическая борьба за физическое пространство продолжает волновать чувства наций, в том числе и самых что ни на есть продвинутых.

Распад СССР и последовавшая за ним угроза ослабления единства России были страшным ударом по традиционному российскому пакту власть-народ. Некоторое время после этого наш общественный договор носил размытый характер, потом он начал постепенно трансформироваться. Однако еще при Ельцине постепенно наметились некие новые зыбкие контуры согласия власти и народа. Власть декларировала движение в сторону Запада – экономическое, политическое, культурное и человеческое. И хотя довольно быстро стало ясно, что до интеграции с Западом очень далеко, тем не менее некий консенсус о движении в эту сторону в стране сложился. Новая система ценностей постепенно начала вырисовываться, хотя и страдала большими противоречиями и провалами.

Краеугольным камнем нового общественного договора стал рост материального благосостояния, открытость миру и усиливающаяся интеграция с западом. Ориентируясь на это, граждане России могли прорисовывать свое будущее. Жертвы в пользу государства, затягивание поясов, разделение на «мы» и «они» постепенно уходили в прошлое. Путин, придя к власти, поначалу энергично продолжил эту линию. Предпринятые им изменения касались в большей степени персоналий, чем курса. Он отодвинул от властных рычагов группу крупных предпринимателей, слишком очевидно обогатившихся на разграблении государственного имущества, и привел на их место других – не так вызывающе упивающихся своим скоропалительным успехом по приватизации государственного имущества, не так откровенно ориентированных на запад, ну и – возможно, главное для него, – обязанных своим процветанием лично ему и готовых откликаться на все пожелания главы государства.

Никакого протеста в стране это не вызвало, недовольство возникло лишь в очень узкой прослойке людей, связанных с предыдущей генерацией олигархов. Курс на интеграцию с западом продолжался. Подразумевалось, что где-то лет через десять мы настолько интегрируемся с Европой, что и визы будут не нужны, и законы и общественные установки будут у нас если не одинаковые, то очень близкие. Исходя из этого переписывались учебные программы в школах и университетах, свободный английский все большим количеством родителей воспринимался как нечто необходимое для детей, да и само мировое пространство стало постепенно восприниматься как часть нашего общего мира, а не враждебная и чуждая территория. начали формироваться новые «глобальные русские» – не выпихнутые или бежавшие из страны, как это было в революцию и отчасти после второй мировой войны, а свободные граждане свободной России, которые решили попробовать себя в новых условиях. Конечно, не все в России шло прекрасно, запустить механизм самоуправления и саморегуляции в общественной жизни пока не удавалось, да и прописать какой-то ясный и выполнимый план развития экономики тоже не получалось… Тем не менее на уровне отдельно взятого человека вектор движения страны, перспективы развития все же были более-менее понятны – в Европу.

Негласный договор народа и власти гласил: власть обеспечивает стабильность и поступательность развития, охраняет страну от потрясений и ведет ее в сторону Запада. В обществе был консенсус: в России было слишком много драматических бурных событий, теперь нам нужен период спокойного развития, а там посмотрим. Этот негласный договор помог властям притушить выступления оппозиции в конце 2012 года. «Стране как воздух нужна стабильность», – веско говорила власть, и это было действительно убедительно. С одной стороны эта долгожданная стабильность, а с другой – истерические крики на тему «Путин-лыжи-Магадан». В общем, как-то инстинктивно хотелось склониться к стабильности и не открывать новую страницу оголтелой борьбы за лучшее против терпимого.

На этой стабильности и предсказуемости власть и имела свой ресурс прочности. И вот затем все развернулось совершенно неожиданным образом. От стабильности не осталось и следа, на будущей интеграции с Западом, по-видимому, уже можно ставить точку. И это ставит под вопрос целый комплекс начинаний во всех сферах жизни, которые в своем базисе подразумевали будущую европейскую интеграцию. Если мы не идем к этой интеграции, то тогда куда мы идем? Какой руководствуемся идеей? Какую строим экономику – самодостаточную? Это отнюдь не абстрактные вопросы. Миллионы людей в России связали свою жизнь и планы с развитием европейского вектора экономики. В Петербурге, например, въездной туризм становился серьезной статьей дохода, открывались новые отели разных классов, Петербургский экономический форум превратился в серьезное глобальное мероприятие, планировалось развертывание причалов для яхт со всего мира. И вот все это разом повисло в воздухе. Огромные вложенные деньги, десятки тысяч рабочих мест, перспективы развития оказались под большим вопросом.

Встает и другой интересный вопрос: а какой теперь договор предлагает власть народу? стабильности нас лишили без всяких дискуссий. Что предлагается взамен? Похоже, взамен мы возвращаемся к прежнему курсу на расширение страны: власть демонстрирует готовность приращивать территорию самым что ни есть архаичным способом, а на все остальные обстоятельства предлагает народу закрывать глаза. а закрывать глаза есть на что. Объективно говоря, вся драматическая ситуация с Украиной – результат полного провала российской дипломатии в Украине. Не на того человека сделали ставку, неверно просчитали ситуацию, не подстраховались связями с разными слоями Украинской политической элиты и, наконец, оказались не готовы честно принять свой политический проигрыш и начать строить отношения с нуля. Вместо этого во всех грехах обвинили Украину, которая в мгновение ока превратилась во врага, что, вообще говоря, противоестественно для российского общественного сознания. Российский народ определенно не давал власти полномочий превращать Украинцев во врагов.

Как это ни удивительно, но крепость власти сейчас во многом строится на убеждении нашего народа, что США – мировое зло, которое мечтает уничтожить Россию. В российском общественном подсознании США действительно существуют в виде некоего ужасного монстра, который только и думает, как бы раздавить Россию. Реальные США озабочены совсем другими проблемами, хотя, конечно, и там есть силы, сконцентрированные на борьбе с Россией, современный мир вообще разнообразен и в нем можно найти кого угодно. Именно на этом живущем в подсознании со времен холодной войны образе врага и играют сейчас государственные СМИ, и это ведет к оживлению целого сонма образов и идей времен противостояния с западом. уже и образ Сталина все более и более настойчиво стучится в дверь. В Петербурге, например, во время парада 9 мая представитель администрации нес портрет Сталина впереди колонны ветеранов, да и цитаты из Сталина сопровождали парад. Скажем, звучало: «Иосиф Виссарионович Сталин называл артиллерию богом войны». Это, собственно, к чему вдруг? а вот есть такие незримые тайные связи, и, когда начинаешь тянуть за ниточку «запад – враг», начинают вытягиваться на белый свет и другие вещи.

Стабильность и интеграция с западом отменены, вместо них нам предлагают снова стать самими по себе и бросать вызов миру. непонятно, правда, на каком базисе мы будем стоять, бросая этот вызов. Что нам предлагает власть вместо стабильности, роста благосостояния, интеграции с Европой, расширения свобод и открытости миру?

Очень часто вместо этого предлагается национализм. но национализм в полном объеме разыграть в России, по счастью, невозможно – в силу ее многонациональности. Тогда на чем может строиться противостояние с западом?

Немало толкуется о евразийстве. Но что стоит за этим словом, так и остается неопределенным. Наполнить евразийство конкретным содержанием за многие годы так и не удалось. Это понятие скорее поэтическое, чем рациональное. Поэтому власть пытается нащупать другие, более конкретные «кирпичи», опираясь на которые, можно построить систему ценностей, отграничивающую Россию от запада. Отсюда и абсурдистская и гипертрофированная борьба с людьми нетипичной сексуальной ориентации, якобы несущими угрозу обществу, и странные всплески оголтелой критики ювенальной юстиции, по сути, просто защищающей детей от жестокости взрослых родственников. зацепившись за нечто такое, к чему окажется наиболее чувствителен народ, власть попытается предложить альтернативную систему ценностей, очевидно, более консервативную и даже архаичную. Другой вариант – возвращение к социалистической идеологии в той или иной форме – потребовал бы существенной перестройки общества и привел к попытке бегства осязаемой части населения с большой суммой денег. Социалистический вариант малоприемлем и для самих представителей правящей элиты, которые совсем недавно влились в ряды крупных собственников и еще не насладилась всеми радостями обладания разнообразным движимым и недвижимым имуществом.

Разумеется, на идеологическом поле есть и еще много чего, в том числе и зародыши тех идеологий, которые придут на смену современному западному обществу потребления. Однако, по-видимому, перепрыгнуть через определенные этапы развития невозможно. И не прошедшая через развитый капитализм Россия не готова воспринять идеологии будущего, проще цепляться за систему ценностей, обращенную в прошлое.