Текст книги "Три незваных мертвеца на диване"

Автор книги: Татьяна Арбузова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ты прости меня, пожалуйста,– всхлипнула она.– Я, правда, даже вообразить не могла, что все так всерьез. Ну, не укладывалось такое в моей голове. Думала игра, розыгрыш какой-то. Я никогда до этого с таким не сталкивалась. Прости. А?

– Да, ладно,– оттаяла я.– Проехали.

– Знаешь,– перешла на шепот Ирина,– А, ведь, мне только сейчас страшно стало, когда я еще, кое-что вспомнила,– придвинулась она ко мне.– Перед тем, как ты проснулась, они еще говорили.

– Что?– передалось и мне ее волнение.

– Тот, который тихий, он громкому говорил, что «это» находится у бабы. И, что шмонать ее надо. А он, сам, пустой.

– Что значит «это»? И у какой бабы?– опешила я, отшатнувшись от новой знакомой, как от чумной.

– Не знаю,– пожала плечами Ирина.– Я дальше уже не слышала, но мне, Тань, страшно. Если к нам пришли, значит, «баба», это, кто-то из нас?

Огорошенная, новым, открывшимся фактом, я почмокала губами, как рыба, выброшенная волной на берег. «Твою, ж, маман,– сделало вывод мое сознание.– Это ж, куда нас угораздило вляпаться-то?».

После некоторых переговоров, Алексея решили в курс дела не вводить. Пусть все идет своим чередом. Вдруг, Ирина ослышалась, и никакого разговора о «бабе» не было? Мало ли. Зная Ирину всего двое суток, яуже не исключала и такой исход.

Глава 4

Спать мы легли поздно, предварительно заперев и перепроверив несколько раз, закрыты ли все двери на ключ. Во двор, и не только, договорились ходить втроем, не оставляя друг друга ни на минуту, в целях безопасности.

Ночь и утро прошли без происшествий, чем безгранично нас порадовали. На улицу вышли вместе, и пока Алексей занимался своими делами, мы с Ириной надумали прогуляться к забору, до того самого лаза, через который во двор проникли преступники. Вход был заколочен. Вывод напрашивался сам: в эту ночь к нам больше никто не приходил, и мы возгорелись надеждой, что больше и не притопает. Жить сразу стало веселей, а сердце застучало в груди в спокойном ритме. Погода продолжала удивлять. Солнышко припекало; морозы еще не кусались, а лишь слегка пощипывали; ветер же, с чего-то, решил сегодня нас не беспокоить. Деревья, не желая прошаться с летом, еще не сбросили до конца свои «одежды» и оттеняли серость осени «золотом» последней листвы. Мы, расслабленные теплом лучей, присели на лавочку и, по привычке, закрыв глаза, наслаждались последним дыханием уходящей осени. Присоеденился к нам и Алексей.

Минут десять мы пребывали в блаженной тишине, не беспокоя друг друга малосодержательными монологами. У ворот послышался звук тормозов. Следом, раздался хлопок дверцы автомобиля. Кто-то явно направлялся к нашей калитке. Мы втроем одновременно обернулись, выражая лицами один и тот же вопрос: «Кого еще черт принес?». В калитку постучали, предварительно дернув ее за ручку несколько раз. Но, так как мы ранее приняли меры, чтобы сидеть в доме «за семью печатями», исполняя указание Марины, никто из нас, естественно, не подумал о том, чтобы открыть калитку заблаговременно. «Войдите!»,– машинально выкрикнул Алексей, видимо, забыв об обороне.

Ручку дернули сильней, но калитка опять не поддалась.

– Елки!– вспомнил брат о вынужденном затворничестве, и, резко вскочив с лавки, едва не спихнув с нее Ирину, помчался открывать дверь.

Пошерудив задвижкой, Алексей впустил во двор Андрея, хозяина местных лесов. Мужчины поздоровались за руку и направились в нашу сторону.

Андрей имел рядовую внешность. О таких обычно говорят «серая мышь» или «неприметный». При встречах с женщинами, он всегда смущался и отводил взгляд. Из чего я сделала вывод, что женат он не был. Ниже среднего роста, с волосами какого-то непонятного (я бы даже сказала, тусклого, блеклого и невыразительного) оттенка, с бровями и ресницами такого же окраса, он мне напоминал «альбиноса». И только цвет его глаз вызывал зависть, потому что были они у Андрея не синими и не голубыми. А имели такой необычный оттенок, какой принято называть цветом «морской волны». Хотя Ирина взялась утверждать, что это «бирюзовый». Спорить я не стала, пусть будет «бирюзовый».

– Знаешь, Леш, чего я заехал,– начал озвучивать причину визита Андрей.– Я объезжаю всех, но начать решил с вас. Вы у нас любители экстримального лесного отдыха, да, и живете на краю деревни. Поэтому, будьте осторожней. Медведи, целая семья, с гор спустились. Они сейчас, перед спячкой, жир нагуливают, вот и пожаловали за легкой добычей, поближе к людям. Поэтому, по-возможности, а еще лучше, совсем, в лес ни ногой. Отвечай потом за вас.

На предостережение заботливого лесничего мы среагировали слабо. А, если быть точнее, то вообще никак. Андрей, видя, что не вызвал в нас ни капельки сочувствия к его опеке, разочарованно махнул рукой:

– Ваше дело. Мое – это предупредить.

Не говоря больше ни слова, он пошел к выходу. Мы, равнодушно проводив его взглядами, полными безразличия, вновь окунули открытые участки тела в «солнечные ванны». Через минуту завелся мотор, и машина, отъехав от ворот, помчалась дальше, вглубь деревни. Видимо, для того, чтобы приложить максимум усилий в предотвращении встречи диких зверей с местным населением.

– Нам только медведей для полного счастья и не хватало,– высказалась по этому поводу Ирина.

– А что?– не упустила я шанса сиронизировать.– Первейшее средство от запоров.

– Как это?– не сообразила Ирина, оглянувшись на меня.

– Что «как это»?– стало мне интересно, что она имеет в виду.

– Ну, медведи и запор. Как это совместить?

– Ну, как?– почесала я затылок, подбирая в уме слова для объяснения.– Замучили тебя, скажем, запоры. Раз доветру сбегала, никак. Второй раз, опять безуспешно. В третий раз подорвалась, открываешь дверь веранды, а тебе навстречу медвежья морда скалится. И все. Идти уже не надо. Необходимость отпала сама собой. Дело с успехом доведено до финала.

– Ты в своем репертуаре,– расхохотался Алексей, шлепнув себя по коленям.

Ирина, сидевшая между нами, повернулась на мгновение к брату и развернулась вновь ко мне.

– Почему?– не принимал никак ее мозг информацию, отторгая ее.

– От страха,– выкрикнула я, уже пожалев, что придумала эту хохму.– Анекдот знаешь? Пошел человек в лес по-маленькому, встретил медведя, заодно сходил и по-большому.

Ирина подозрительно замолчала. В ожидании неизвестности, смолкли с братом и мы.

– А-а-а,– неожиданно взвыла и повалилась на меня Ирина, покатываясь от смеха,– А-а-а. Я-я-я поняла-а-а-а. Это, это, это смешно!– сквозь тернии склероза или маразма, наконец, прорвалась к ее мозгу моя шутка.

Я и Алексей переглянулись, а Ирина никак не могла, угомонится, долбя по моей ноге кулаком, стремясь, вероятно, продолбить в ней сквозную дыру. «Бедная,– пересилило во мне чувство жалости к Ирине, жалость к собственной конечности,– Как же трудно, наверное, тебе живется в этом «безумном, безумном, безумном мире?». Поклявшись себе и про себя, я решила отныне меньше трунить и подсмеиваться над Ириной, чтобы не ставить ее в неудобное положение и не напрягать ее извилины непосильным трудом.

День прошел спокойно и в обычных, повседневных хлопотах. И даже злополучные события казались уже такими далекими и совершенно не злополучными.

Спать улеглись рано. На нас троих одновременно, после сытного ужина, как коварный враг, напала сонливость, свалив враз и наповал.

Ночью мне приснился сон, как будто я запускаю воздушного змея. И вот он уже в небе, подхваченный потоком воздуха, а я бегу по зеленой траве босиком, пытаясь удержать нить, на конце которой яростно борется за свою свободу этот полный решимости клочок бумаги. Но, вдруг, он, вырывается из моей власти и, взлетев на какое-то мгновение вверх и покружив там, быстро начинает падать прямо на меня. Рев, с которым он нагоняет меня, убегающую от него в ужасе, напоминает сирену, вопящую, как мне кажется, повсюду. Я падаю лицом в траву и, понимая, что сейчас меня накроет уже не просто воздушный змей, а пикирующий бомбандировщик....просыпаюсь мокрая от пота. Но рев бомбандировщика с уходом сна, почему-то, не прекратился, и мне стало понятно, что сон этот, не совсем сон, потому что вой шел со двора. А через секунду уже не оставалось ни капли сомнения, что на улице вопит сигнализация автомобиля Алексея.

Понимая, что это входит уже в привычку, но мы, вновь, забыв о холоде и страхе, выскочили во двор в том, что было. Авто, моргая лампочками, словно заигрывая и подмигивая, орало во всю мощь охранной системы. Ирина и я, заткнув уши, остановились у самого крыльца веранды, а Алексей, на ходу отключив сигнализацию, начал осмотр техники, обходя ее вокруг.

– Да, елки,– раздалось, когда он зашел за машину.

– Что? Леш?– испугалась я за брата.

– Стекло сзади разбили, уроды. Поймаю, руки повыдергиваю.

Я расстроилась вместе с братом, и для себя постановила, что непременно посодействую ему в лишении кого бы то ни было тех самых рук, принимавших непосредственное участие в нанесении урона автомобилю.

На улице было холодно и мы с Ириной стояли, невольно и тесно прижавшись, друг к другу, плечами. Алексей же, растроеный происшествием, холода не ощущал и чувствовал себя в одних трусах вполне даже комфортно. Походив еще немного около машины и, «порадовав» наш слух витиеватыми выражениями из русского фольклера, причем не единожды, в конце концов, вернулся к нам. И вовремя. Жить намс Ириной оставалось минут пять, не более. Мы уже были проморожены настолько, что приготовились во цвете лет покинуть этот мир от переохлаждения.

– Завтра перегоню машину к соседям во двор,– с горечью в голосе начал разговор Алексей, но заметив, что я и Ирина никак не реагируем (ни голосом, ни взглядом), воскликнул.– Чего стоите-то? Быстро в дом!

Но слово «быстро» он выбрал зря, потому, как эта история с ускоренным форсированием крыльца и веранды, была не про нас. С усилием оторвав свое плечо от Ирины, я, взявшись за перила, очень медленно, как ленивец, очнувшийся от дремы, начала подъем по ступеням. Вдруг, я почувствовала, что кто-то тянет меня сзади вниз. Не в силах произнести слов протеста, я обеими руками вросла в перекладину перил, стараясь не упасть. Цепляясь за мою пижаму, тем же манером заспанного ленивца, каравеллой мимо проплыла Ирина, вырвавшись в лидеры, по передвижению к цели. Мысленно осыпав ее (с горкой), почти теми же словами, что и Алексей до этого хулиганов, произнеся их в таком же кратном количестве, я дала зарок наказать Ирину, как только догоню. Но, очутившись в доме и получив кружку горячего чая прямо в руки, я оттаила (при чем, в прямом смысле слова) и простила все обиды.

– Ну, вот, кому это надо?– не мог найти себе места брат, измеряя комнату шагами.– Честное слово, найду, убью.

– Да, ладно, Леш,– попыталась я его успокоить.– Одно стекло не страшно. Я боюсь иного. Боюсь, что ущерб этот нанесен с умыслом. Специально. А в салоне-то все цело? Ты смотрел?

– Забыл,– реактивно среагировал брат, на этот раз, хватая куртку с вешалки.– Пойду, гляну.

Одевшись, Алексей ушел. Мы же с Ириной решили не ходить, каким-то особым женским чутьем понимая, что преступник на сегодня свой план выполнил.

– Я, знаешь, что подумала,– заговорила, согревшаяся Ирина.– Нас или пугают, или выживают. А, впрочем, не исключено, что и то и другое, и второе есть следствие первого.

«Обалдеть»,– широко, приняв это решение самостоятельно, раскрылись мои глаза от удивления. Ну, никак сейчас, да и потом (чего уж душой кривить), не ожидала я от Ирины такой постановки предложения и выводов. Она же, судя по последующей фразе, намерилась меня добить:

– Уже хорошо.

– Никак не уразумею, что тебе так понравилось?– подивилась я еще больше, не скрывая этого самого удивления.

– Убивать нас не собираются,– последовал еще один непредвиденный вывод.– Добиваются, чтобы напугались и уехали. Но кто из нас та «баба»? Вот в чем загадка.

Ирина выпучила свои глаза на меня, словно я и была тем преступником, который должен расколоться и признаться в преступлении прямо-таки немедля.

– Ты что думаешьпо этому поводу?– последовал за выпученными глазами вопрос.

Облегченно выдохнув и осознав, что подозрения с меня сняты, я подключилась к дискуссии:

– Не знаю. Нас пять баб было. И я бы поспорила относительно варианта «выживают нас из дома». Зачем им или ему нас выживать? А вдруг то, что они или он ищут, уедет вместе с нами?

– А, если нас пугают для того, чтобы вернулись уехавшие представители нашего общества?– осенило Ирину.– Ну, предположим, они думают так. Эти испугаются и вызовут обратно других, для поддержки.

– Я бы конкретнее сформулировала: ОТ СТРАХА,– хмыкнула я,– Мы позовем не для поддержки, а потому что элементарно испугаемся находиться тут в малом количестве. А что?– понравилась мне версия Ирины, и я согласилась с ней.– Не исключено. И такой вариант возможен. Надо всем звонить, пусть сумки перетряхнут. Вдруг, и найдется какой посторонний предмет в вещах.

Вернулся Алексей, и я рассудила, что настала пора (тянуть больше не стоило) поведать ему всю информацию, которой мы с Ириной обладали.

– Леш, мы тут тебе в прошлый раз не все рассказали,– начала было я, но застопорилась, приметив, как напряглись мускулы брата и заходили желваки на скулах.

То, что не миновать бури, в виде упреков и, возможно, ненормативных фразиологических оборотов с подробным описанием, кто, куда конкретно пойдет и для какой конкретной цели, это я почувствовала рецепторами кожи, едва Алексей повернулся ко мне. Не говоря уж о зрительном контакте.

– Ну-ну,– подошел ко мне вплотную брат.– Продолжай.

Отважившись на прямой взгляд на Алексея, я успела в уме зафиксировать, что окажись я сейчас в лесу, и повстречай тех самых медведей, то испытала бы гораздо меньший страх от зрелища в анфас морды хищников (пусть даже нескольких), чем от лицезрения в анфас лица брата. Я подавилась и закашлялась. Слова застряли в горле и не продвигались ни туда, ни сюда.

Вообще, Алексей был младше меня, аж, на два года, и я никогда не испытывала такого страха перед ним, как в данный момент. «Лучше в лес, на поругание к убивцу!»,– билась в голове, словно птица в клетке, безысходная мысль.

– Это я еще, кое-что слышала,– проблеяла, откуда-то издалека, Ирина, протянув мне невидимую руку помощи.– В ту…ночь…слышала. Когда убили убитого.

Судя по ее «яркой» речи, облик Алексея в гневе и на нее произвел неизгладимое впечатление.

– Я слышала,– откашлявшись, Ирина продолжила с большей уверенностью в голосе.– Я слышала, как они говорили, о какой-то бабе, у которой есть то, что они ищут.

– Какой бабе?– роли резко поменялись, и теперь растерянным выглядел брат.

– Как какой бабе?– осмелела Ирина, уловив в брате эту перемену.– Кого-то из нас, видимо.

– Она имеет в виду,– взяла я себя в руки, перехватив инициативу.– Всех особей женского пола, непосредственно присутствующих в тот момент, когда было совершено преступление, именуемое убийством. Пять женщин, одна из которых причастна к пропаже, так сказать, вещи, принадлежавшей преступникам. И, которую, вещь, они рассчитывают, как можно скорей, вернуть.

От пережитого волненияеня со мной что-то стряслось. У меня случился скачок интеллекта, пробудивший талант формулировать предложения и формировать из них целые речи. Мои сотоварищи, не подготовленные к такому перевоплощению, просто внемлили каждому моему слову, отвесив челюсть.

– Следовательно, одна из нас является причиной того, что произошло убиение,– несло меня.– И я считаю, что в свете последних измышлений, пред нами встала острая необходимость, в виде задачи, оповестить всех отсутствующих, ранее находящихся в данном помещении, с целью проверки личных вещей на наличие постороннего предмета. В ином случае, необходим возврат всех отбывших на место преступления, дабы завершился этот бардак.

Во время своего выступления, краем глаз я отметила, что с каждым сказанным мной словом, мои слушатели меняются. Сначало это было «удивление», чуть позже «преклонение», а к концу «подозрительность». И вопрос Алексея стал тому подтверждением:

– Что с тобой? Ты, случаем, не заболела?

– Констатация факта!– торжественно возвестила я, довольная собой.

– Офигеть,– покачал брат головой, не сводя с меня огорошенного взгляда.– Тебя бы к нам в полицию, протоколы заполнять. Тебе бы цены не было.

Еще не уяснив для себя, как воспринять слова Алексея: как оскорбление или комплимент, я, на всякий случай, обиделась. Он же, совершенно не придавая значения и не обращая на меня внимания, переключился на Ирину.

– Теперь ты говори,– перешло командывание, вновь, к брату (хотя никто ему бразды правления не передавал).

– Мы с Таней тут обсудили…– начала опять блеять Ирина.

– Обсудили они,– как-то уж слишком самоуверенно усмехнулся Алексей.

– Ну, порассуждали,– совсем поникла Ирина,– Так. Немного. В общем, как я уже упоминала, те двое тогда обсуждали, что, что-то находится у какой-то бабы, которую нужно обшмонать. И мы с Таней подумали,– она виновато взглянула на меня.– Что нам сейчас не дают покоя, пытаясь запугать. Но запугать с целью, или, чтобы мы уехали и оставили дом пустым, или наоборот, чтобы вернулись те, кто уже уехал. Нас же было пять баб, а теперь только две: я и Таня. Может же быть такое, что им нужна уехавшая баба, а не мы, оставшиеся?

– Стоп,– оборвал ее Алексей.– То есть, вы предполагаете, что нас пугают, с целью вернуть уехавших?

– Ну, да,– разволновавшись, поднялась я из-за стола.– Ну, да. Они или он, вызывая в нас чувство страха, полагают, что мы испугаемся и позовем на помощь остальных.

– Женская логика,– изрек брат, чем еще больше нанес мне оскорбление.

«И откуда в нем это взялось? А был такой пай-мальчик, когда-то,– пожалела я себя.– «..А был ли мальчик?»».

– Выходит, что за нами наблюдают, раз в курсе наших передвижений,– в это время размышлял вслух Алексей,– Надо бы с утреца еще раз забор осмотреть. И за забором по лесу пройтись, может, и обнаружим что-нибудь. Полиция, правда, там все исследовала, но больше суток уж прошло. Да, и дуракам, говорят, везет,– усмехнулся брат.– Конечно, было бы правильней, позвонить Сергею Анатольевичу, но, честно скажу, мне и самому уже не терпится разгадать этот ребус с голосами и трупом.

«Ну, наконец-то,– вздохнула я с облегчением.– Вот, же. Может же. «Слова не мальчика, но мужа»».

На том и сговорились, приняв данное предложение единогласно.

Глава 5

Спать легли под утро. Обсудив заранее, что сегодня обязательно обзвоним друзей, и в первую очередь сообщим следователю, Сергею Анатольевичу, ранее и сознательно утаенную информацию.

Поэтому, пробудившись около полудня, без лишних слов, не расходуя времени на завтрак, мы, одевшись, вышли во двор.

Путь наш лежал к забору, где полицейские обнаружили лаз. Еще не достигнув цели, мы приметили, что доски опять оторваны и валяются рядом с отверстием, которое снова кем-то использовалось, как вход на наш двор. Мое сердце забилось в тревоге. Алексей решительно шагнул в лаз. Я и Ирина, с не меньшей смелостью, последовали за ним.

Продвинувшись на несколько шагов вперед и внимательно вглядываясь себе под ноги, Алексей резко остановился. Я, не подготовленная к его нежданно-негаданному маневру, налетела на брата, больно ударившись лбом о его затылок. Ирине повезло больше. Она воткнулась лицом мне в спину. А, так как, я была в зимнем бушлате, то серьезного урона Ирина не понесла. Я же, ойкнув, отскочила от Алексея, как ошпаренная. Инстинктивно зажав голову и один глаз, я отошла от них, подальше, в сторону. Брат даже не заметил, что натворили его следственно-разыскные работы. Он повернул обратно и присел на корточки у того места, где был явно виден отпечаток человека, лежащего на земле. Именно его и обнаружили в первый день полицейские. Но Алексей, вероятно, стараясь найти, что-то новое, взялся изучать каждую примятую травинку. Проклиная стриженый затылок брата, я машинально стала передвигаться вдоль забора. И тут перед моим взором «нарисовалась» картина, какую я никак не ожидала увидеть. Завернув за угол ограждения, я обнаружила точно такую же «плешину» на земле и, раздвинутые снизу, доски. Не оторванные до конца, они не выдавали лаза, и со стороны дома видны не были. Мне ничего не оставалось, как пригласить Алексея с Ириной, которые не заставили себя долго ждать.

– Это, что же получается,– начала Ирина, пока брат осматривал второй проход в заборе.– За нами еще, что ли, кто-то подглядывает?

– Не знаю,– задумался наша единственная надежда на защиту от врагов, Алексей.– Может их просто, кто-то спугнул, и они вынуждены были менять пункт слежения?

– Почему тогда доски не совсем оторвали?– засомневалась я.– Постеснялись? Нет. Что-то мне подсказывает, это не одни и те же. Или один. Подчерк другой.

– Подчерк,– усмехнулся Леша.– Начиталась детективов. Это ты по отодранным доскам определила?

Реагировать на усмешку брата я не сочла нужным, изобразив полное равнодушие к его реплике. Новое пятно, контуры которого явно вырисовались на траве, побитой первыми заморозками, имело для меня, в данный момент, первостепенное значение, чем обидные слова Алексея.

Втроем, окружив подозрительный участок земли, мы устремили взгляды вниз, туда, где устроил себе «лежбище» недобрый человек или недобрые по отношению к нам люди. Откуда взялось это желание, бросить все и уехать, я осмыслила не сразу, но то, что меня окатило волной страха, это я ощутила, прислушавшись к нарастающей боли в животе. Но любопытство, родившееся раньше меня, толкало на приключения то место моего тела, котороя появилось из утробы матери после головы, но раньше ног.

– Ладно. Пошли домой,– проявил, то ли о нас, то ли о себе, заботу Алексей.– Надо срочно Сергею Анатольевичу звонить. Потом еще всех наших обзвонить и объяснить, для чего им необходимо внимательно порыться в своих сумках. Впрочем, именно это и, может, иметь значение. Вдруг, действительно, что-то увезли.

Вернувшись, мы с Ириной занялись обедом, а брат пошел докладывать о нашей находке следователю. Бутерброды нам порядком поднадоели, поэтому было принято решение, приготовить, что-нибудь существенное. Но в процессе готовки, неожиданно, обнаружилось, что в доме закончилась вода. А, так как, воду мы употребляли только из лесного источника, то после недолгого спора, кто поедет, сошлись на том, что сделаем это опять же вместе, потому, как цифра «три» поровну не делится. В одиночестве коротать, пусть и полчасика, не хотелось никому. Пока Леша заводил квадроцикл, мыс Ириной таскали канистры под воду в багажник.

– Леш,– на ходу спросила я брата.– Как следователь прореагировал на твой доклад? Что сказал?

– Ничего особенного. Посоветовал мне ремнем вас с Ириной выпороть. Это же надо, промолчать про такое. У меня в голове не укладывается, а у него тем более!

«А что, у него с головой не так? Она меньше размером?»,– хотела я съязвить, но промолчала, посчитав, что разговор этот приведет только к неуместной ссоре. Ссориться же абсолютно не хотелось, учитывая «военное» положение, к которому нас приневолил неведомый враг. Это, во-первых. А, во-вторых, брат, в общем-то, был прав. Что на нас нашло, благодаря чему мы не соизволили раскрыться перед Сергеем Анатольевичем сразу, утаив такие важные сведенья? Откровенно признаться, я не смогла даже себе.

За водой двинулись на дальний родник. И вода вкусней и захотелось забыться (хотя бы на какое-то время), погулять и подышать густым лесным воздухом, вкус которого оседал на рецепторах языка смоляным осадком. Медведи, о которых нас предупредил Андрей, почему-то отошли на второй план. После всего, что с нами уже произошло, мы сами кого угодно могли загрызть, вцепившись мертвой хваткой в горло.

Воду набирали не торопясь, дышали, набивая до упора воздухом легкие, непринужденно болтали на все темы, без разбора, кроме преступлений. И пребывали в таком блаженстве, что мысль о возвращении в дом несла в себе больше негатива, чем положительных эмоций.

Въехав во двор, мы планировали быстро разгрузиться и съездить заодно и в магазин, раз уж выгнали квадроцикл из гаража. Но едва переехав порог, краем глаза я отметила, что дверь, ведущая с улицы на веранду, распахнута настежь.

– А мы, разве, так оставляли?– спросила я, не теряя надежды, что Алексей все же забыл запереть дверь.

– Нет. Я сам лично все закрыл. Вот и ключи,– брат достал из кармана связку и демонстративно, зачем-то, сунул ее под нос каждой из нас, задев кончик моего носа, больно царапнув его.

– Ой, мамочки,– запричитала Ирина.– Я туда не пойду, там, наверное, опять труп пришел.

– Что за ересь ты несешь?– вынудила она меня на проявление грубости.– Какой труп? Белый день на дворе.

– Можно подумать, что трупы только ночью бывают,– возразила в ответ неуемная подруга.

Я и Алексей уверенно ринулись в дом, понимая, что другого выбора нет. Никакого трупа на веранде мы, конечно же, не обнаружили. Но нарвались на бардак повсюду, в том числе и в самой комнате. Беспорядок представлял собой такой хаос, словно в ней Мамай с ордой прошел. Но прошел не один, а прихватил с собой и Чингисхана, с его товарищами.