Текст книги "Как найти Феникса"

Автор книги: Татьяна Форш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– За годки его ты меня не спрашивай! Маг выглядит так, на сколько он себя чувствует, а чувствует себя Феникс, видимо, неплохо! К слову сказать, он за все эти годы не больно-то изменился, – принялась пояснять тетя. – А что касается прозвища, так тут все просто! Из всех заклинаний у него лучше всего получались огненные.

– А почему отец знал Ника как Феникса, а боялся его, словно он Пепельный? Ведь не всегда же он ему в таком виде представал?

– Ты не поверишь! Путаница вышла, когда Ник попал под чары Пепельного да стал меняться. Отец, еще когда был бандитом, конечно, знал, что он мой друг, знал его в лицо, но считал, что имя ему – Никита Заречный. Поэтому, когда батя спас Феникса, он увидел не Ника, а Пепельного и дюже струхнул. А после называл его Феникс, как тот ему при встрече и представился, а сам считал, что это второе имя Пепельного. Рожа-то в огненных шрамах одна и та же! – Она задумчиво покосилась на меня и поспешно закончила: – Может, и путано, да вот и вся правда! Теперь надо думать, что с дитем Пепельного делать!

– С дитем Пепельного? – Может, я действительно перегрелась? – Ты и вправду решила, что я провела ночь с Пепельным?

– Ты сама мне это только что сказала!

– Я сказала, что увидела его лицо в луче лунного света! Но потом выяснилось, что это был Ник!

– Это он тебе сказал? – Мафаня прищурилась.

– Он не отрицал! А некоторые факты так и вовсе говорили сами за себя! – Нет, ну это уму непостижимо! Как можно подумать, что я могла перепутать Ника с уродом Пепельным? Но сердце снова царапнуло сомнение. А вдруг? А если он смог заимствовать внешность Ника и ненадолго превратиться в него, так же, как Ник превращается в Пепельного? Тогда… это катастрофа! Ведь я уверена, что отец моего ребенка – Ник! В таком случае все бы сработало на Пепельного, если бы я, конечно, понесла… Стоп, а это мысль! – Маф, а почему ты решила, что я беременна? Меня не тошнит, я ем все как слон, сплю так же!

– Меня смущает магия, которая начинает выплескиваться из тебя. Сильная спонтанная магия. – Тетя смерила меня задумчивым взглядом. – В нашем роду магический ген передается по женской линии. Впрочем, он может так и не проснуться, как в случае с моей сестрой, но если сила есть, она многократно вырастает именно в момент беременности. Уж поверь мне!

– Но ты никогда не была беременна! И что касается меня, этот факт под очень большим вопросом! – в отчаянии выпалила я. Не верю, не верю, не верю! Только не это! Только не так!

– Да, наверное, ты права! Все это просто догадки. – Мафаня поднялась, подхватила белоснежную рубаху и черную с красными цветами юбку, заботливо принесенную прислугой, и принялась одеваться. – Никаких фактов и подтверждений на сегодня нет. Вот завтра пойдем ко мне и тогда уже все точненько узнаем!

– А что будет, если ты окажешься права? Ты сможешь узнать, чей ребенок у меня под сердцем? – Я поискала глазами уже ставшие привычными холщовые штаны и рубаху, но так и не нашла. Наверное, мое тряпье унесли слуги. Вместо него на лавке лежали белый сарафан в синюю ромашку, кружевное белье и удобные плетеные тапочки. Я – дома!

– Попробовать можно, но не гарантирую! А нам рисковать с этим нельзя!

– В смысле?! – Я нахмурилась. Уж больно мне не понравился тон, каким Мафаня это сказала. – Что значит – рисковать?

– Я, кажется, тебе уже все объяснила! Даже больше, чем того требовалось! – Мафа оделась, сунула ноги в шлепки и остановилась у двери, поджидая меня. – Ребенок демона не должен появиться в нашем мире!

– Но и я тебе объяснила тоже! – Сердце зашлось в сумасшедшем беге. Как она может такое говорить? Я слышала страшные рассказы служанок о том, как женщины избавлялись от плодов случайных встреч при помощи ведунов. Что сказать… почти все они заканчивались трагично! – Если я все-таки беременна, запомни – мой ребенок от Ника! И никаких сомнений! Ты мне веришь?

– Конечно, доня! – Мафа, не глядя мне в глаза, щелкнула щеколдой и распахнула дверь, выпуская нас из душного плена. – Утро вечера мудренее! Пойдем ужинать да батю твоего пытать о летописях Страха.

Где-то в Пекельном мире…

– Ты стал мне братом! Я поведал тебе все тайны этого мира!

– Спасибо! Но что такое тайны без силы? «Султан желаний» теперь мой! А значит, мне подчинится весь твой мир!

– Ты не сможешь воспользоваться этой силой! Ты сгоришь!

– Тебе меня не испугать! Скажи, что ты теперь можешь без своей магии? Что ты можешь? Что?

Что… Что? Что?!

Ник дернулся и открыл глаза. Тупая боль ворочалась в сердце, а в мыслях все еще раздавались тревожные мысли. А ведь действительно права Кобылка-горбылка, ох как права! Он должен вспомнить свой побег от начала до конца, и тогда он будет знать, как сделать это снова. Но… как вспомнить, если хаос ничего не значащих образов сводит с ума и лишает чувств?

Приподнявшись на локте, он не увидел ни следа вчерашнего неудавшегося банкета. На площадке было пусто, точно так же, как и у него в желудке. Даже собачьи подношения исчезли.

Ник сжал голову руками, чувствуя болезненную пульсацию в висках. А было ли все это? Был ли Пепельный? Собаки? И этот странный и, кажется, знакомый крылатый персонаж с чудны́м именем: Упырь Емельяныч Могилка?

Если бы не клетка, забирающая все магические силы! Есть у него в арсенале одно заклинание, способное прояснить память, но действует оно только на тех бедняг, кто потерял память в сражении, драках. А что творится с ним?

Ник задумался, пытаясь проанализировать происходившие в последнее время странности.

Первая странность заключалась в том, что он прекрасно знал, кем был до того, как отправился в Пекельное царство. Он твердо знал, что был сыном кожевника из Заречного королевства. Знал, что отец погиб в пожаре и дома ждать его осталась мама. Знал, что случайно попал в обучение к шамаханам и получил шанс учиться у Пепельного.

Знал! Но не помнил.

Не было ни единого воспоминания или ощущения из тех дней. Да, он знал лицо матери, но когда пытался его себе представить или вспомнить хоть что-нибудь связанное с ней, перед внутренним взором появлялся хаос! Он знал, что помнит ее! Но в памяти не было ни ее голоса, ни ее объятий, ничего из того, что могло бы хоть на миг вернуть его в детство. Ни-че-го!

Странность вторая оказалась в том, что свое пребывание в мире Пепельного он не помнил вообще и едва встречался с чем-то, что могло подсказать события из прошлого, как жесточайшая боль отправляла его в небытие. А еще сны! До недавних событий только в них Пепельный мог до него добраться и мучить. Требовать отдать ему кольцо.

Странность третья: он ничего не знал и не помнил об этом кольце. Почти. Только какие-то обрывки разговоров, узкие коридоры и адские твари, преследовавшие его.

«Султан желаний»! Чувствовалась в нем невероятная сила, а Ник, наученный горьким опытом, знал, что лучше не надевать смердящих магией колец, если не хочешь, чтобы тебя нашли. Попробовал лишь раз с его помощью получить немного золота, как его тут же обнаружил Пепельный!

Ну, и еще одна странность оказалась в том, что он помнит все до последней минуты, что происходило с ним, едва он очнулся в обгоревшей, оборванной одежде в лесу, глядя в синие глаза маленькой ведьмы. Очень сильной ведьмы со смешным именем – Мафа. Это она выхаживала его чуть живого в какой-то забытой богом хижине, втайне от своих венценосных родителей. Это она забрала его с собой в Высшую школу магии, устроив просто грандиозный скандал королевской чете. Она стала его лучшим другом, и единственная плата, какую она с него потребовала по прошествии трех лет, оказалась до невозможности банальной. Она влюбилась! И более того, успела зачать ребенка от вора, балагура и просто городского бродяги по имени Еремей. Оказывается, Марфа и этот парень были влюблены друг в друга вот уже несколько лет, но связать жизнь им не давали устои общества. Царская дочь могла выйти замуж только за ровню, коим этот «ловец удачи» не являлся, и тогда Марфа решилась преступить границы. Ник обещал подумать, как помочь самой лучшей, самой верной подруге…

Предавшись воспоминаниям, Никита смотрел в серое от пепла небо, а вместо этого видел картинки из прошлого…

…В те годы он шел напролом. Не придумав ничего лучше, он решил применить к родителям Марфы силу иллюзии и внушения, выдав Еремея за принца какого-то далекого, крошечного царства. Только подруга забыла его предупредить, что королева и сама владела магией и, поджидая себе на смену младшую дочь, держала дворец да и все королевство под неусыпным магическим контролем.

Тот день великого позора он не забудет никогда.

Мало того, что все его потуги – магическая защита дворца – оказались сработана на зависть и все его иллюзии развеялись, так и не воплотившись в жизнь, так еще и все попытки поговорить с правящей четой по душам, а также все воззвания к совести и свободе выбора спутника жизни свелись к тому, что его проводили до ближайшей границы и попросили никогда не возвращаться.

И тогда сама судьба пришла к нему на помощь.

Они подкрались незаметно. В вечерних сумерках Ник даже не понял, кто это был. Тени? Бесы? Бродяги?

Первый же удар сзади свалил его с ног. Лишь на миг он потерял контроль, и на него навалились, раздирая плоть острыми когтями, вонзая клыки, ломая пудовыми копытами ребра. Может, конечно, никаких когтей, клыков и копыт не было, а были ножи и дубинки – Ник не знал. Он знал точно, что искали грабители – кольцо Пепельного, но молчал, понимая, что от того, найдут эти демоны «Султан желаний» или нет, зависит его… даже не жизнь! Что-то большее!

Он уже ничего не понимал, когда его тело объял спасительный огонь, пугая созданий ночи, заживляя его раны. В следующий миг он услышал чей-то голос, яростно ругавший по матери его мучителей. Послышались звуки борьбы, топот ног, затем чьи-то руки подхватили его, заставляя оторваться от пахнущей прелыми листьями земли. Перевернули на спину.

Ник открыл глаза, с удивлением разглядывая возлюбленного Марфы. Видимо, не зря боги направили его сюда. Не зря отвели гибель.

Тот вдруг охнул. Перекрестился, во все глаза разглядывая Ника.

В голове мелькнула мысль: «Немудрено, что Еремей меня не узнал. Лицо сейчас, наверное, кровавое месиво».

Каким-то чутьем Ник понял, что лучше не объяснять возлюбленному Марфы, кто он такой. Он почувствовал, что его спаситель сейчас позорно сбежит, бросив раненого на произвол судьбы. А еще мелькнула мысль о том, что нападавшие далеко не ушли и вернутся, чтобы закончить дело. Выследят и вернутся! Но эта мысль его больше не страшила. Страшил горьковато-соленый привкус осознания того, что он не помог Мафане!

Решение пришло моментально. «Султан желаний»! Подарив его этому простолюдину в благодарность за помощь, он убьет двух зайцев: скроется от бдительного ока Пепельного, убережет себя от его слуг и к тому же поможет подруге с ее заветным желанием.

– Как мне тебя благодарить, путник? – Если Еремей его не узнал, значит, так и должно быть. Рука сама полезла за пазуху. Пальцы нащупали кольцо, напитавшееся жаром его тела. Выудив украшение из потайного кармана, Ник разжал ладонь перед носом онемевшего спасителя. – Вот! С помощью этого артефакта ты исполнишь все свои самые заветные желания! У тебя есть желания?

Еремей кивнул, не сводя глаз с украшения.

– Да, была с утра парочка, господин хороший. Только не убивайте!

Вот дурень!

– Ну, сейчас все брошу и пойду тебя убивать! – С чего он вообще так решил? Мало того, что живого места нет, так еще в душегубцы записали! – Я тебя наградить хочу, не убить! Скажи, что ты желаешь больше всего на свете?

Главное – подтолкнуть! Чтобы этот остолоп уж наверняка загадал то, что нужно!

Предчувствия его не обманули. Вихрастый возлюбленный Марфы тут же перестал трястись, задумчиво почесал в затылке и выдал:

– Хочу стать самым фартовым вором и чтобы меня никто не мог поймать!

– Угу… – Ник едва сдержал желание расхохотаться. Мальчишка мальчишкой! И что Мафа в нем нашла? Но сердцу не прикажешь, надо подвести этого олуха к нужному желанию! Освободившись из рук спасителя, Ник поднялся на ноги, с удивлением понимая, что жар в теле усилился, а боль почти ушла. – Но ты же не хочешь всю жизнь быть вором? Может, лучше попросишь то, что возвеличит тебя над людьми и сделает счастливым?

– Ходули? – удивился парень. – А на кой ляд они мне?

Ник едва не застонал. Будь у него немного больше времени, он бы вернулся к Марфе и убедил не связывать свою жизнь с этим обалдуем. Но… взялся за гуж – не говори, что умом не вышел.

– Немного не то! Понимаешь, чтобы быть богатым, не нужно быть вором. Достаточно лишь выгодно… – Ник замолчал, давая Еремею шанс самому догадаться о поджидающем счастье.

Догадка осенила светлую голову его благодетеля, но не совсем та, что была нужна.

Парнишка вскочил и, едва не приплясывая от распирающих чувств, заорал:

– Точно! Хочу нежадного скупщика краденого! Если мне с вещи будет перепадать не одна монетка, а две, я же озолочусь! И даже Мафке бусики куплю, как обещал!

– Ты ей лучше колечко венчальное купи, дурень! – не выдержал Ник. – У нее уже скоро пузо на нос полезет, и тогда родители точно сосватают ее какому-нибудь богатею из Тьмутараканска! И не факт, что он усыновит твоего ребенка!

– Ой-ой! – С парнем что-то и вовсе стало плохо, он весь съежился и, не отводя взгляда от Ника, жалобно уточнил: – Так мне что ж, венчальное колечко пожелать? Для Мафки с этим… как его… тараканом?

– Это у тебя в башке тараканы стадами пасутся, балбес ты этакий! – вспылил Ник и, понимая, что этот «догада» с перепугу сейчас дунет куда-нибудь в сторону леса, для верности цапнул того за руку, силком натянул на мизинец «Султан желаний» и приказал: – Повторяй за мной! Я немедленно хочу жениться на принцессе Ромашкового королевства и стать ее супругом и королем!

Выслушав пламенное желание будущего короля, исполненное срывающимся на фальцет баритональным дискантом, Ник довольно кивнул. Теперь его миссия выполнена! Желание Марфы исполнится уже очень скоро, а ему надо бежать, пока посланные за ним слуги Пепельного снова не взяли след.

– Ну, бывай, король Еремей! Может, буду когда в ваших краях, так и свидимся! Да Марфу береги! Узнаю, что обижаешь, реально ходули вместо ног приделаю…

Ожившие призраки прошлого коснулись сердца холодными пальцами сожаления. Вырвавшись из власти воспоминаний, Ник согнал с губ печальную улыбку и вздрогнул, только сейчас различив за прутьями клетки чей-то силуэт, таящийся в пепельном мареве ночи. Не то женщина, не то тень от нависающей скалы…

Миг, и видение исчезло. Нику показалось, что он услышал невнятный шепот, который растаял с порывом ветра.

Да и боги с ним, с видением. Он давно уже ничему не верит, а уж тем более глазам. Вот сердце – другое дело.

Боль вины снова пришла из прошлого: он так и не помог своей подруге получить желаемое счастье. Еремей женился на старшей принцессе, и у них родилась Василиса… А что стало с ребенком Марфы, Ник даже не удосужился спросить. Да и как спросить? Как посмотреть ей в глаза? Как признаться?

Глава 7

Мы с Мафой еще на лестнице услышали перебивающие друг друга зычные голоса, доносившиеся из обеденного зала.

– Кажется, Афон нашел общий язык с папенькой, – не удержалась я, слыша спор двух великих умов о том, мясо какой птицы экологичнее: той, что выводят магическим путем или биологическим? И чей жир целебнее: бурундодятла или куробобра.

– Твоему папеньке всегда не хватало умного собеседника! – усмехнулась тетя.

– А как же ты? – Я насмешливо взглянула на нее. Кажется, тетя решила подчеркнуть собственную скромность?

– Твой отец живет по правилу: курица не птица – баба не человек, поэтому я автоматически не являюсь для него ни умной, ни собеседницей. Скорее мудрым носовым платком, в который можно поплакаться и решить парочку проблем. – Мне показалось, что тетя сдержала вздох.

Перед гостеприимно распахнутыми дверями она на миг остановилась, бросила на меня оценивающий взгляд, подняла вверх большой палец и, нацепив улыбку, шагнула в обеденный зал.

– Вечер добрый, король-батюшка!

– О, с легким паром! – тут же раздался довольный бас отца. – А вот и моя… – начал было он, но, заметив за Мафиной широкой спиной меня, поспешно замолчал, смущенно кашлянул и, утерев рукавом усы, поднял фарфоровый кубок. – А вот и моя наследница! Ну… и ведьма придворная тоже нарисовалась – не сотрешь!

– Да, это мы! – Мафа бросила на него многообещающий взгляд, обошла стол и уселась по правую руку папани. – Ну, угощай, король-батюшка, да станем тебя пытать!

– Если вином да пирожками – хоть до завтра! – икнул батя, видимо, уже достаточно «упытанный». – А по поводу чего?

– По поводу книги одной, заветной, что тебе года три-четыре назад привезли! – Тетя подозрительно прищурилась. – Неужто неинтересно было заглянуть? Узнать, чего умного пишут? Хоть бы мне сказал-показал!

Батя недоуменно нахмурил лоб, затем догадливо расплылся в улыбке и вдруг выдал:

– Перегрелась, родимая? Разве ж можно в парилке по часу сидеть? Кваску налить?

Мафа подбоченилась.

– Я, конечно, понимаю – ты у меня до книг не больно охоч, но просто, под коньячок, сказать-то можно было? А я бы поведала, что за великая честь тебе выпала.

– Откуда? – Отец решил не заморачиваться странностями, творившимися с придворной ведьмой. Отсалютовал ей кубком, осушил вино до дна и, довольно крякнув, запустил пальцы в миску с квашеной капустой. Аппетитно захрустев, он пододвинул угощение к тете. – Покушай. Глядишь, и отпустит…

– Ладно! – Тетя наполнила кубок. – Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому!

Пробормотав несколько непонятных слов, она снова пытливо уставилась на батю.

– Быстро отвечай: где книга Страха?

– Да ты белены, что ли, снова нанюхалась? – вдруг рявкнул он, припечатав кулаком стол так, что подпрыгнула посуда. – Сначала страх потеряла, а потом его у меня искать пришла?

– Так… – Мафаня вдруг стушевалась, посмотрела на притихшего Афона, затем на меня и, будто сама с собой, заговорила: – Значит, книги здесь нет. Веха уехал из королевства давно… и спросить не у кого. Тогда… где книга? Что произошло?

– Может, по-человечески объяснишь, какого рожна ты меня пытаешь про какую-то книгу? – взмолился отец, не забывая подливать себе в чарку терпкого вина. – Ты же знаешь, я их уважаю и даже собираю в библиётику, но исключительно для форсу царского! Чтобы перед важными заморскими гостями стыдно не было! Ну и чтобы Васька да ты время от времени с них пыль сдували.

– Да это мне и без твоих откровений ведомо! – отмахнулась Мафа, покосилась на меня, затем на притихшего Афона и поведала отцу все, что нам стало известно о книге Страха: – Вспоминай! Тебе должны были передать книгу важную от родственника ведуна Захарки Веха, сокурсника моего. Помнишь такого? – Дождавшись от отца неуверенного кивка, тетя довольно протянула: – Во-о-от. А теперь вспоминай, друг сердечный, годка три назад заезжали ли к тебе во дворец посланники с гостинцем в виде книги?

Отец нахмурился, старательно изображая работу мысли, и отчаянно замотал головой.

– Не! Не было таких. И книги никакой не было!

– А ты, часом, не врешь? – чуть прищурилась Мафа, буравя его взглядом. Ее глаза недобро полыхнули колдовской зеленью.

Батя от такой несправедливости обиженно взревел:

– Да чтобы я… Тебе! Врал? – И тихо закончил: – Даже если бы захотел, все равно бы не получилось!

– Это верно… – Тетя задумчиво поковыряла столешницу серебряными зубцами вилки и безнадежно уточнила: – Значит, совсем-совсем ничего не приносили?

Отец покачал головой, вдруг хлопнул себя по лбу и отчаянно закивал:

– Было! Совсем запамятовал! Хотя, может, это к делу и не относится, но было то, что меня удивило. Года два с половиной тому назад. Монетка! – Батя сорвался из-за стола и, тяжело топая, вылетел за дверь.

Мы переглянулись. Его не было несколько минут, но ни один из нас за все это время не проронил ни слова. Наконец в коридоре снова послышались торопливые шаги. Ворвавшись в зал, отец подскочил к столу и звонко хлопнул по нему ладонью.

– Вот она!

Мы все придвинулись, пытаясь разглядеть потемневший кругляш.

– И что за странность с этой монеткой? – Тетя первая решила нарушить наше удивленное молчание. Взяла ее в руки, повертела, изучая, и, положив на стол, вынесла вердикт: – Если не считать, что от нее смердит древней магией за версту.

– Дык кто бы знал! – Папаня посмотрел на нее так, словно она не оправдала его великих надежд. – Вот и расскажи мне все как на духу, моя разлюбезная придворная ведьма!

– Ну, ты, как всегда, король Еремей, в своем репертуаре! То тебе Пепельные добровольно кольцо всемогущее на палец надевают, то монетки древние с неба падают. – Мафа снова взяла неровный кругляш, прищурилась, разглядывая, и спросила: – Не подскажешь, где такое добро нашел?

– Так здесь! – Отец простодушно развел руками. – Вот как есть ты в точку попала – с неба свалилось. Само пришло. Как-то ночью во дворец бродяга постучался. Стражи, ясен перец, давай его гнать, а он им вот ее сует. В тряпочку завернутую. И слезно просит мне передать.

– В тряпочку? – насторожился Афон. – А в какую? Может, в ней послание припрятано?

– В тряпочке? – Король нахмурился и бросил на Мафу тревожный взгляд. – Хошь сказать, враги мне енто все подбросили? Чего молчишь?

– Пока неясно… – Мафаня, не морщась, как воду, хлопнула стопку самогона и подняла на батю усталые глаза. – Ты мне вот что для начала сделай, друг ситный! Попробуй бродягу того описать и тряпочку найди. Только не говори, что ты ее выкинул!

– Да не… Не выкинул! – Отец поднялся, подошел к распахнутым ставням и, высунувшись по пояс, зычно завопил: – Парамо-о-он, ну-ка иди сюда да косынку, что я подарил твоей жене, захвати! Живо!

– Парамон? – Тетины брови проделали спешное восхождение на лоб. – Так это он был теми «грозными стражниками», что не пустили под твои ясные очи несчастного бродягу?

– А я что, по-твоему, – Берендей-богатей? С тех пор как мне мой разлюбезный зятек колечко подсунул, так и нет в жизни счастья… – Батя угрожающе развернулся. – Что, теперь казну на проплату двух лишних лбов тратить? Мне и четверых стражников – за глаза! Сутки через двое! А когда устанут дюже, тогда Парамон за саблю берется! Точнее, за вилы. Вот и в тот день так получилось… Помнится, в тот вечер дождь был…

Но не успел батя закончить рассказ, как дверь без стука отворилась и в зал шагнул конюх.

– Звал, твое величество?

– А что ты так сомневаешься? Можно подумать, ты меня не ушами услышал, а при помощи те-ле-па-то-ма-ги-и! – Выговорив по слогам заумное слово, отец бросил украдкой взгляд на Мафу, незаметно выдохнул и спросил: – Косынку захватил?

– Ага. Да только Машка ее дюже отдавать не хотела. За мной притащилась. За дверями стоит. Звать? – Конюх, настороженно поглядывая на Еремея, замер, точно гончая над добычей.

– На фига? – удивился батя. – Я на погляд только косынку твоей бабы попросил, а ты, чудак, и ее саму приволок!

– Так она ни в какую твой подарок снимать не хотела. Вот я и подумал: главное – привести, а тут ты ее уже сам чем хошь уговаривай.

– Вот дурень! – не то обругал, не то похвалил отец и заторопил: – Ну так зови! Зови!!!

Слава богу, Парамон решил не брать пример с моего голосистого отца, а предпочел сам подойти и распахнуть перед женой дверь.

– Заходи! Король-батюшка на поклон зовет, – буркнул он, подталкивая смущающуюся нашей честной компании женщину.

Одетая в простенький, мышастого цвета сарафан и такую же косынку, Машка, нервно поглядывая на Афона, засеменила к нам, шаркая по полу лаптями.

– Туточки мы! – Остановившись в паре шагов от стола, она сдернула косынку и принялась мять ее в руках. – Чего надобно, царь Еремей? А ежели думаешь, что мы твои подарки не ценим, так неправда ваша! Ценим, и еще как! Уже до дыр, вон, косынку, тобою даренную, сносила, а выкинуть рука не поднимается!

– Давай ее сюда! – приказала Мафа, перебив смущенное бормотание женщины. – И поторопись!

Та торопливо швырнула платок на стол, словно он стал обрастать иголками, и поспешно отпрыгнула.

Тетя двумя пальцами неспешно подняла тряпицу и повертела ее, пристально разглядывая. Затем расстелила платок на столе, и в руке у нее заискрился белым огнем магический шар.

У меня в голове будто зазвучал голос, рассказывающий все об этом чуде: название, способы применения. Например, что в руке у тети – разыскной пульсар. А еще то, что магические шары бывают разных цветов, тем самым различаясь по силе и использованию. Синий – замораживает, красный – сжигает огнем, а белый – белого дня свет, убивает нечисть, нежить да в поисках помогает.

Я едва слышно хмыкнула. Интересно, кто мне всю эту муть в голову втемяшивает?

Увидев в руке у тети пульсирующий светом шар, женщина занервничала:.

– А мож, не надо? Вшей у нас отродясь не бывало! Каждую недельку в баню ходим! А ежели вам платки не нравятся и вы, барыня ведьма, хотите нам моду пришлую сосватать, что гатские портные придумали – к котелку черенок лопаты пристрагивать и на головы вместо кепок надевать, – то я вам так и скажу: ничего у вас не выйдет! Не променяю этот платок ни на что!

Но тетя ее словно не слышала. Она поднесла пульсар к платку и замерла, пялясь на него во все глаза. От яркого света серая ткань преобразилась и заблестела причудливым рисунком.

– Что ты там увидела? – Папаня решил поучаствовать в процессе и даже привстал, поглядывая то на платок, то на Мафу.

– Карту, как пройти к твоей сокровищнице, что ты за ночным горшком хранишь! – фыркнула тетя и тут же кинулась успокаивать побуревшего лицом папаню: – Не кипешь! Не знаю я ничего про твои горшки! Здесь, под светом пульсара, я разглядела карту мира, нарисованную невидимыми обычному глазу красками. Вот тут, – тетя обвела пальцем изогнутые линии, – нарисовано наше Лукоморье и царства гидайцев и шамахан. Здесь, – ее палец ткнулся в какие-то зигзаги, – Змеевы горы, а за ними идет дорожка прямо через Епипетское царство мертвых! – Мафа смяла в руке светящийся шар и посмотрела на притихшего отца. – По ходу, все же приносили тебе книгу, но раз ты гостей на порог не пустил, решили, что не в коня овес, и отдали вместо книги – монетку. Только зачем? Не откуп же! А монетка, что и говорить, странная…

– И чаво теперь делать-то? – Отец виновато вздохнул.

– Есть и спать идти! – отрезала тетя. – Утро вечера мудренее! А то вон Васька во весь рот зевает!

– Ничего я не зеваю! – возмутилась я таким наглым поклепом. – Да и как теперь уснуть? Столько вопросов! Почему тот, кто приходил, не отдал книгу, а отдал вместо нее какую-то монету? Ведь платок тот самый, что я видела в воспоминаниях мальчика!

– Ша, доню! Завтра во всех твоих вопросах разберемся! – осадила меня тетя и хлопнула по рукам жену конюха, когда та под шумок собралась умыкнуть со стола косынку. – А вот это теперь точно не твое! Я конфискую!

– Но… – Машка, видимо, не хотела сдаваться без боя и решила возразить, но тетя ее перебила:

– Нокать будешь своим подопечным! А у нас дело государственной важности, и главную улику я тебе не отдам! – Мафа грозно посмотрела на погрустневшую женщину и смилостивилась. – Зато дам тебе золотой рубль. Завтра ярмарка, вот поди и купи себе таких платков хоть целую дюжину!

Глаза четы конюхов загорелись при виде заблестевшего в ладони Мафани кругляшка.

– Премного благодарны, госпожа! – Видя нерешительность жены, Парамон подошел и взял золотой.

Они благодарно поклонились и поспешно направились вон из зала.

Я дождалась, когда за ними закроется дверь, и посмотрела на тетю.

– И все же, что нам теперь делать? Где искать книгу?

– Завтра! Все обсудим завтра! – снова открестилась она от моих расспросов, но тут мне на помощь пришел Афон:

– Ну, допустим, путь до царства Пепельного я знаю. А ежели с книгой этой так все запутано, может, и ну ее? И без этой писанины справимся!

– Ты дурень или прикидываешься?! – вдруг рявкнула тетя. – Да ежели ты без всего к Пепельному сунешься, он тебя в чудо-юдо заморское превратит! И Ваську тоже… того…

– Можно подумать, я сейчас не чудо-юдо! – не оплошал Змей.

– А чего – «того»? – заинтересовалась я.

Но тетя меня даже не услышала.

– Может быть, и чудо, и юдо, но ты не его раб! И он не пьет из тебя силы и жизнь! А в книге Страха – по-любому секреты о Пепельном есть, и их перво-наперво надо узнать! Уж потом к черту на рога суваться! Все! Я спать! – Она поднялась, завернула в платок монетку и направилась к дверям.

– Дело ясное, что дело темное! – сделал выводы батя, посидел, хлопнул бокал вина и тоже поднялся. – Пойду и я на боковую. Умотался сегодня. Ездил на границу охрану проверять… что-то неспокойно стало нынче жить… Да, кстати, тебе, друг мудреный, – он посмотрел на Афанасия, – в библиётике постелили. Там потолки высокие и окна большие… Так что ежели решишь крылья поразмять – не стесняйся! А если вниз головой привык спать, то балки поперечные просто дюже крепкие.

– Да я все больше в кровати предпочитаю… под одеялком… – обнажил в ухмылке острые зубы Змей, но все же поблагодарил: – А за заботу – спасибо!

Отец только махнул рукой, по привычке чмокнул меня в лоб и вышел из зала.

Мы с Афоном помолчали.

– И что ты по поводу всего этого думаешь? – наконец не выдержал он.

Я пожала плечами.

– А чего тут думать? Действовать надо! Пока мы эту книгу искать будем, может, – я всхлипнула, – уже и спасать некого будет…

– Но все-таки ведьма права! – Афон побуравил меня глазами. – Ежели в той книге смерть Пепельного записана, ее обязательно надо найти!

– И сколько мы ее будем искать? Год? Век? – Я почувствовала, как усталость, накопившаяся за эти долгие дни, сменилась апатией и ноющей болью в груди. – Пусть будет что будет. Дождемся завтра, и я заставлю Мафу рассказать мне все, что она задумала. А еще попрошу показать мне Никиту. Как-то она показала мне Пепельного через магический шар, неужто не сможет углядеть Ника?

– Кто знает… – буркнул Афон, отвечая разом на все мои вопросы. Потянулся так, что едва не перевернул стол, и встал. Протянул руку, помогая мне подняться. – Проводишь меня до «библиётики»? Хоть на балке повисю… Всю жизнь мечтал!

Я не сдержала смешка:

– Верно, батя попутал тебя с летучей мышью. Пойдем уж, чудо-юдо заморское! Покажу тебе твои покои!

Проводив Змея до библиотеки, находившейся на первом этаже, рядом с залом приемов, я жестом радушной хозяйки указала ему на его временную спальню. Пожелав хороших снов, закрыла за Афоном дверь и не спеша принялась подниматься по крутым каменным ступеням.

Хорошо вернуться домой! Только почему мне так тоскливо? Наверное, потому, что темно и тихо. Дворец словно вымер! Когда я жила здесь… еще совсем недавно!.. здесь было совсем по-другому! Спокойно и уютно! И я не боялась теней, пляшущих от света редких факелов, освещающих дворцовые коридоры и лестницу. Может, потому, что тогда на мне не лежал груз из вины, тревоги и сомнений? Прислушиваясь к своим шагам, одиноко раздававшимся в звенящей тишине, я поймала себя на мысли, что стараюсь как можно скорее преодолеть скрытые темнотой ступени. А ведь я никогда не боялась темноты! Так что же со мной случилось?